Глава 15

Следующие несколько дней Дэвид провел самым замечательным образом. Он был счастлив. Он не мог вспомнить, когда еще все шло так гладко. Наконец-то он, казалось, справился со всеми делами Маркуса. Ему немного помогло то, что закончились слушания в парламенте, сезон завершался. Работы стало меньше, а та, которая оставалась, была Дэвиду по плечу. Управление домом наладилось. Еду подавали вовремя. Все было чисто, а главное – слуги больше не попадались на каждом шагу.

После того как Хоббс высказал свои опасения, никто не возмущался присутствием Вивьен. Дом начинал выглядеть пристойно. И Дэвиду это очень нравилось. Он вдруг понял, что собственный дом намного уютнее, чем ему прежде казалось.

И еще Вивьен. Сама мысль о ней могла заставить его улыбаться. Он вел себя с ней как влюбленный мальчишка. Впервые в жизни Дэвид влюбился по-настоящему – безумно, страстно. Это было настоящее чудо. Весь день он работал в Эксетер-Хаусе, потом возвращался к себе и ужинал с ней. Она обычно ждала его в гостиной, улыбаясь, готовая броситься ему в объятия, как только захлопывалась дверь и они оставались одни. Они ужинали, весь вечер проводили вместе. Потом Дэвид нес ее в постель, их ждала ночь истинного блаженства. Даже то, что приходилось это делать украдкой от дворецкого, не смущало Дэвида. Каждый день он вынужден был придумывать нелепые объяснения, почему он и мисс Бичем должны оставаться наверху, пока все слуги разойдутся. У Хоббса возникли кое-какие подозрения, но он предлочитал верить тому, что они читают рукописи и занимаются риторикой.

Дэвид думал, что ему никогда не надоест любоваться Вивьен. Столько чувств могла она передать одним взглядом, легким движением губ или бровей. Ему нравилось поддразнивать ее, смешить, смотреть, как забавно она морщит нос, когда смеется. Ему нравилось, когда она закрывала глаза и стонала от удовольствия. Он смотрел, как она сосредоточенно изучает книги из его библиотеки, закусив губу и сдвинув брови. А когда он ей что-то дарил, она мило улыбалась, даже если это был просто цветок из сада. Дэвид любил Вивьен.

Но любит ли она его? Вряд ли она притворяется. Она была вольна уйти из дома в любое время и не возвращаться. Однажды он вернулся рано и увидел, что гостиная пуста. Он стоял в растерянности, полагая, что Вивьен его бросила, пока Хоббс не сообщил, что она сидит в садике. Облегчение, которое Дэвид почувствовалл, было сродни эйфории.

Вивьен восхищала его. Она приходила в восторг от того, что он воспринимал как должное, и не придавала значения тому, что его шокировало. Он не знал, поймет ли ее когда-нибудь, но очень этого хотел. Ему хотелось знать о ней все.

– Почему ты стала воровкой? – спросил он ее однажды ночью.

Вивьен округлила глаза. Она растянулась на софе, а Дэвид сидел на полу, опираясь спиной на софу и вытянув ноги к огню. Было уже поздно, холодно и шел дождь.

– Я хотела есть, а денег на еду не было. Зачем еще крадут?

– Некоторые делают это, потому что не хотят работать, – пожал плечами Дэвид.

– Некоторые, – согласилась она. – Но некоторые не хотят работать потому, что единственная работа, которую они могут получить, убьет их, а денег все равно не хватит, чтобы прокормить детей.

Дэвид чистил апельсин, разделяя его на дольки. Она клала их в рот, жмурясь от удовольствия. Дэвид купил целую корзину апельсинов, когда узнал, что она их никогда не пробовала. Он баловал ее, это доставляло ему огромное удовольствие.

– Сколько лет тебе было?

– Когда я начала воровать? – спросила она, слизывая с пальцев капли апельсинового сока.

– Да.

– Около десяти. После смерти мамы.

– Ты тогда жила на Сент-Джайлсе?

– Угу. Она была честная, моя мама. Работала так, что стирала пальцы до кости. Она была прачкой. Ее отец был фермером, не помню где, кажется, в Дербишире. Она поехала в Лондон за возлюбленным. Она говорила, что он был офицером. Его отослали, и он больше не вернулся. Я не помню его, хотя должна была видеть его и…

Неожиданно она остановилась и часто заморгала. Дэвиду было любопытно, что она хотела сказать.

– Твой отец?

– Он женился на ней, я знаю. Но не оставил ей денег. Ей пришлось искать квартиру, это было очень непросто с маленьким ребенком. Она так и не окрепла после этого и умерла. После ее смерти мне оставался только работный дом или что похуже. Я была маленькой плутовкой с быстрыми пальчиками и могла легко протискиваться через толпу. И мамаша Тейт взяла меня к себе. Она была скупщицей краденого и держала магазин. Продавала ленты и кружева, а я крала, чтобы она снова могла их продать. Она одевала меня в хорошенькие платьица, никому в голову не приходило меня подозревать. Я должна была изображать девочку из богатой семьи, которая потеряла няньку. Многие жалели меня и за руку водили в поисках няни. Когда они это делали, я легко могла вытащить носовой платок или кошелек. Мамаше Тейт это нравилось.

Помолчав, Вивьен продолжала:

– А потом я стала велика для малышки, которая потеряла няню, и мамаша Тейт передала меня в банду, потому что я ей больше была не нужна. Прошло несколько лет. Большинство воров недолго оставались в Лондоне. Однажды меня схватили и отправили в исправительный дом, где нас били. Я сбежала и не останавливалась, пока Лондон не остался где-то далеко.

Дэвид почувствовал жалость и одновременно гнев.

Она так спокойно сказала, что ее отдали, словно человека можно отдать, будто башмаки. Но она убежала, когда ее стали бить.

– И оказалась на большой дороге, – закончил он за нее.

– О да, – засмеялась она. – Скорее так: дорога подобрала меня. Какое-то время я брела, воруя кошельки то тут, то там, надеясь достать пропитание для себя и…

Она вовремя прикусила язык, едва не сказав «и для Саймона». Кстати, уже не первый раз, когда рассказывала о своей жизни. Она ведь и работала на мамашу Тейт только потому, что та согласилась взять на себя заботу о Саймоне, ведь он был совсем крошкой, когда умерла их мать. И в банду она пошла потому, что мамаша Тейт согласилась в обмен на то, что она будет отдавать ей часть своей доли, оставить у себя Саймона. И из исправительного дома она сбежала не потому, что били, а потому, что десятилетнего Саймона хотели отправить в работный дом.

– Однажды я украла кошелек у человека но имени Флинн, и он поймал меня. Я не успела опомниться, как он схватил меня за руку. Он сказал, что передаст меня тамошнему констеблю, или я должна войти в его дело.

– Флинн – разбойник с большой дороги, – сказал Дэвид. – Понятно.

– Флинн – обычный вор, – сказала Вивьен. – Стремления у него были, но ума не хватало. Ему нужна была помощь, и он это понимал. Мы заключили сделку. Это было лучше, чем голодать.

– Ему нужна была помошь карманницы? – спросил Дэвид, нахмурившись.

Вивьен улыбнулась, вспоминая, как Флинн старался заставить ее работать на него, пугая, что сделает ее своей девкой. Вивьен пырнула его ножом, и с тех пор ом держался от нее на расстоянии.

– Он думал, что это выгодное дело, – сказала она просто. – Ему нужен был человек, который мог все организовать. Нетрудно найти того, у кого крепкие нервы. Но найти умного, который не попадется, задача не из легких.

– Ведь это ты планировала все ваши разбои? – с некоторым раздражением сказал Дэвид.

– Ну да, – рассмеялась она, – ты был идеальной мишенью. Отличная одежда, сытые лошади, деньги бросал налево и направо. Откуда я могла знать, что у тебя с собой лишь пара гиней? Расчет простой, – объяснила она, – найти пассажира со средствами. Мы забирали ценности и деньги, поэтому лучше всего было найти человека и с тем и с другим.

– Сожалею, что оказался неподходящим, – произнес он холодно.

– На первый раз прощаю тебя, – сказала Вивьен. Дэвид посмотрел на нее, запрокинул голову и расхохотался. Вивьен улыбнулась.

– Негодная девчонка. – Он покачал головой. – Значит, это ты прощаешь меня?

– А если захочешь вымолить у меня прощение, что держал меня взаперти, я тоже прощу.

– Вымолить? – Он потянул ее за локоть. Вивьен вырвалась и снова легла на софу. – Я буду умолять тебя. Иди сюда.

– Нет. – Смеясь, она пыталась вырваться от него, но Дэвид крепко держал ее за локти. Потом упал на спину, увлекая ее за собой на пол. Она была прекрасна, когда смеялась. Сердиться на нее было невозможно.

– А ты ловко шарила по карманам? – спросил он, когда она привела в порядок свою одежду.

– Более чем, – ответила Вивьен без тени смущения.

– Покажи как, – попросил Дэвид. Вивьен покачала головой. Он повернулся, чтобы лучше ее видеть, поглаживая пальцами по локтю, который она только что освободила.

– Вивьен, покажи! – упрашивал он. Она засмеялась:

– Зачем тебе это?

– Может, я хочу, чтобы ты меня касалась. Хотя вполне могу удовольствоваться тем, что сам буду касаться тебя.

Она вскочила, избегая его рук.

– Так ты хочешь, чтобы твои карманы почистили? Тогда на ноги, сэр. Я не могу этого сделать, пока вы валяетесь на полу.

Дэвид поднялся.

– А какие вещи ты брала?

– Любые. – Вивьен изучала его. – Все, что может быть с собой у человека. На все есть спрос и предложение. Боюсь, я потеряла сноровку.

Дэвид пошарил по карманам и достал батистовый носовой платок:

– Это пойдет?

– Да, за него можно получить несколько пенни. Отличная ткань.

– Всего несколько пенни? – воскликнул он, вспоминая счет за дюжину таких платков. – Да он стоит не меньше фунта.

– Только не на Сент-Джайлсе. На несколько пенни можно купить хлеба, чтобы день прокормиться.

Дзвид сунул платок в карман. Он знал, что она голодала, и знал, что воровала. Она крала, чтобы не умереть с голоду. На ее месте он поступил бы так же.

– Пройдись по комнате, – сказала Вивьен, прервав его размышления. – Засунь платок поглубже в карман.

– А ты уверена, что сможешь достать? – спросил он.

– Посмотрим, – усмехнулась Вивьен. – Теперь иди.

– А почему нужно идти?

– Если будешь стоять, я не смогу ничего сделать, – объяснила она. – Во-первых, когда ты идешь, то не чувствуешь толкотни. А в приоткрытый карман забраться легче.

– Как скажешь.

Дэвид пошел по комнате. Вивьен посмотрела на него, прошла мимо. Их плечи соприкоснулись. На улице он этого не заметил бы. Она не взглянула на него, смотрела прямо перед собой, шла быстро, но не очень. Дэвид дошел до конца комнаты и остановился, уверенный в том, что она никак не могла вытащить платок из кармана. Он бы почувствовал. Дэвид сунул руку в карман, но платка там не было.

– Он у тебя, – сказал Дэвид недоверчиво. Вивьен обернулась и скромно опустила глаза.

– Разве?

– Его нет. – Дэвид снова сунул руку в карман.

– Неужели ты не почувствовал? – Она смотрела на него с ликованием. – А я-то думала, такой большой мальчик знает все трюки.

– Ты только чуть меня коснулась, я бы и не заподозрил. Где он?

В руках у нее ничего не было.

– Что именно? – спросила она удивленно.

Дэвид помнил, как долго обманывал его этот взгляд. Кто мог усомниться в ее невиновности, глядя на такое ангельское лицо? Кто мог обвинить ее, совсем юную?

– Маленькая чертовка!

Она захохотала, выражение невинности исчезло. Перед Дэвидом была женщина, ликующая, радующаяся победе. Дэвид подошел к ней.

– У меня его уже давно бы не было, – объяснила она. – Я передала бы его кому-то, кто стоял неподалеку, чтобы меня не схватили.

– Но я знаю, что он у тебя. – Он всю ее ощупал взглядом, она даже слегка порозовела. – Единственный вопрос: где?

– Ты сказал, что хочешь посмотреть, как это делается. Зачем тебе знать? – сказала она, уклоняясь от его рук.

– Но я хочу вернуть платок. – На этот раз он схватил ее, обняв за талию и прижав к себе. – Посмотрим. Я должен проверить твои карманы. – Его рука скользнула по платью, ощупывая бедро. – Хм-м, здесь нет. – Он тщательно проверил и второй карман.

Потом его взгляд упал на грудь.

– Вы не посмеете, – сказала Вивьен.

– Не посмею? Еще как посмею, – сказал он нежно, пока его пальцы поднимались по ее телу, скользя по ее груди. – Меня ограбили, моя дорогая.

– По вашей просьбе, – сказала Вивьен. У нее перехватило дыхание, когда его палец углубился между ее грудей.

– В. общем-то, да, – прошептал он, поглаживая ее кожу кончиками пальцев. Вивьен дрожала, изгибая спину и прижимаясь к нему.

– И думать не могу, о чем еще вы попросите, – сказала она, когда он расслабил лиф ее платья, чтобы засунуть туда руку. – Вы многого хотите.

– Ты даже и представить не можешь. – Он засмеялся. Лиф открылся, он расстегнул его спереди и теперь раздвигал, открывая белье. – Развяжи, – тихо и вкрадчиво произнес он.

Ее пальцы дрожали. Вивьен развязала лиф. Открылся корсет. И тогда стало видно, что платок засунут глубоко между грудей.

– Тц-тц-тц, – поцокал он языком. – Мадам, я поймал вас на месте преступления.

– Думаю, вы захотите его вернуть, – вспыхнув, сказала Вивьен.

Его глаза потемнели, пока он изучал свой платок и место, где он находился.

– Да нет. Слишком хорошо он сейчас лежит.

Ленивыми движениями он стянул с нее платье, позволяя ему упасть пышным кругом возле ее ног, ослабил корсет так, чтобы грудь освободилась, и наконец достал свой платок. Вивьен трепетала, когда чувствовала кожей касание его чудесного белья.

– Воров ждет возмездие, – сказал он, соединяя платком ее запястья и завязывая его узлом у ее больших пальцев. – Посмотрим, чем вы сможете расплатиться за мой платок.

– Но он у вас в руках! – воскликнула Вивьен.

– Посмотрим. – Он угрожающе улыбнулся. Потом поднял ее руки и просунул между ними голову так, чтобы они обхватывали его шею как раз тем местом, где был завязан платок. Он был намного выше, Вивьен пришлось подняться на цыпочки. – Ты собираешься висеть на мне? – спросил он, задыхаясь. Когда Вивьен ощутила его дыхание на обнаженной груди, у нее мурашки побежали по телу.

– Ну что ж, повешу тебя себе на шею, – усмехнулся Дэвид.

Вивьен не могла удержаться от смеха. Сердце гулко стучало. Она потянула руками платок, но потеряла равновесие и едва не упала.

– М-м, попробуй сделать это еще раз, – сказал он, разглядывая ее грудь, пока она извивалась.

– Развяжи меня, – сказала Вивьен.

– Еще не время. Неужели ты думаешь, что я добровольно освобожу тебя? Я очень хорошо завязываю узлы.

– Да? И часто ты этим занимался?

– Да нет, не очень.

– Понятно. Рассчитывать приходится только на твою милость.

Теперь она понимала, что его искушающая дьявольская улыбка могла бы заставить любую женщину отбросить все сомнения и предаться удовольствиям. Что бы он ни предлагал. Вот стоит же она в корсете, нижней юбке, со связанными руками, а сердце колотится от нетерпения узнать, что он будет делать дальше.

– Для начала тебя высекут. – Он стянул нижнюю юбку, обнажая ягодицы, и слегка похлопал ее одной рукой, потом другой. Было не больно, но это заставило ее трепетать. – Раскаиваешься?

– Ты сам попросил меня сделать это, о-о, – закричала она, когда он опять ее шлепнул. – Прекрати!

– Раскайся, несчастная грешница, – смеялся он, слегка задыхаясь. – Или тебя распнут и четвертуют.

Он пальцем провел по всей линии ее позвоночника, начиная от ягодиц и кончая основанием шеи, а потом поперек спины. Вивьен дрожала. Это тоже было не больно, но будто током пронзило все тело.

– Ни за что, – прошептала она. – Я нисколько не раскаиваюсь.

– Нет? – Теперь его рука была на ее бедре между ног. Он чуть толкнул ее, она расслабила колени, помогая ему. – Раскаиваешься? – спросил он, работая кончиками пальцев.

– Разумеется, нет, – ответила она.

– Испорченная девчонка, – выдохнул Дэвид, коснувшись ее губ, прежде чем прижаться к ним.

Его поцелуй был сплошное наслаждение. Вивьен отодвинулась, бесстыдно позволяя ему ласкать живот и ягодицы. Он был ее лорд Байрон. Когда он так ее держал, так касался, она не была собой. Под его ласками переставала быть тревожной, осторожной, подозрительной. Вивьен знала по опыту, что, если девушка переставала быть начеку, ничего хорошего из этого не выходило. Но когда Дэвид целовал ее, весь мир мог рушиться, и она не заметила бы этого.

Кто бы стал ее за это винить? Во всей стране не было женщины, которая не потеряла бы голову, когда его руки были там, двигаясь по животу, бедрам, ягодицам, между ног. Он пробежал пальцами по внутренней части ее бедра и подтянул колено к себе на пояс, полностью раскрыв ее.

– Раскаиваешься? – пробормотал он, медленно вводя в нее свой палец.

– Да, – сказала она, задыхаясь. – Нет! Ничуть… еще нет…

Он тихо засмеялся, вталкивая в нее еще один палец, большим лаская ту самую чувствительную точку, пока она не открыла рот, хватая воздух.

– Ты раскаешься. Клади ноги мне на пояс! – скомандовал он, отпуская ее и расстегивая брюки. Вивьен подняла сначала одну ногу, потом вторую. Он подхватил их под коленями, подталкивая кверху, пока она, обхватив его за талию, не оказалась выше его.

Он медленно опустил ее одной рукой поддерживая под зад, другой – помогая своей возбужденной плоти войти в нее.

– Вот так, держись за меня, – сказал он, продвигаясь в ней. Вивьен застонала. – Езди на мне, как тебе нравится.

– Я не знаю как, – только и могла она сказать. Он снова тихо засмеялся. Подхватил ее, повторяя ладонями изгибы ее тела, и поднял. Потом сделал несколько шагов и Вивьен спиной почувствовала стену.

– Ты научишься, – сказал он, – вот так… – Его руки скользнули под ее бедра, и, поддерживая ее таким образом, он уперся в стену. Вивьен крепко обхватила его шею и согнула ноги, стараясь не упасть. Ей удалось немного приподняться. – А теперь расслабься, – сказал он ей на ухо, и Вивьен поняла, что он имеет в виду.

Она принялась делать движения, сначала медленно, а потом активно, вверх-вниз, снова и снова, а он шептал ей на ухо непристойности. Он говорил ей, что она прекрасна. Он говорил ей, что она сводит его с ума. Просил ее двигаться то быстрее, то медленнее. Просил ее отвечать ему и говорить, чего она хочет. Вивьен понятия не имела, делает ли она то, что он просит. Все, что она знала, – это был он, сильный, большой, красивый, и то, как ей хорошо в его объятиях.

Неожиданно он обхватил ее талию, оторвал от себя, приподнял и поставил на ноги.

– Повернись! – Его голос звучал резко. Он едва мог дышать. Он освободился от ее рук и сорвал с ее запястий носовой платок. – Повернись!

Вивьен, позволила ему повернуть себя и прижать к стене. Дэвид просунул колено между ее ног и держал за талию высоко перед собой. Он быстро вошел в нее, на этот раз по-другому: резко и глубоко, так что у нее сжался желудок. Он раздвинул ее ноги еще шире, придерживая за бедра руками, и начал двигаться в ней длинными и резкими толчками, которые поднимали ее на носки пальцев и заставляли забыть обо всем на свете. Вивьен оперлась ладонями о стену и, отталкиваясь от нее, сама двигалась на нем.

– Потрогай, – шепнул он ей на ухо, касаясь языком ушной раковины. Рукой он обхватил ее запястье и потянул ее руку к низу живота. – Ты меня. Потрогай. – Он прижал ее пальцы к месту, где входил в нее. Вивьен ощутила, как что-то горячее и твердое скользнуло в нее, она раскрыла ладонь, чтобы его член проходил между ее пальцев. Дэвид стонал ей в ухо, не прекращая своих движений. Он входил в нее, двигаясь все жестче и быстрее, все глубже и глубже, пока Вивьен не почувствовала, что у нее по щекам текут слезы, а сама она всхлипывает. Каждая ее косточка, казалось, вибрировала от удовольствия. Только бы не лишиться чувств, думала она. Он убрал ее руку, заменив своей. Его пальцы четко нашли ту идеальную точку. Он отправлял ее за границу реального, туда, где она слышала только стук своего сердца, стонала, кричала и плакала. Это были слезы облегчения. Впервые он вошел в нее так глубоко, буквально пригвоздив ее своим весом к стене и не останавливаясь.

Вивьен не понимала, как ему удавалось сделать с ней такое. Она не была девицей легкого поведения. Годами отшивала парней и мужчин. А теперь один его взгляд обезоруживал ее. Этот джентльмен, казалось, знал все потаенные секреты ее тела.

Вивьен была счастлива. Так божественно, безмятежно и чудесно счастлива, как не была ни разу в жизни.

– Боже мой, – выдохнула она, – я и думать не могла, что нечто подобное может произойти с карманницей.

Дэвид рассмеялся, и его смех наполнил Вивьен теплом. Его руки еще держали ее: одна – за бедро, другая лежала на груди, повторяя пальцами все ее линии. Она прижалась щекой к стене и блаженно улыбалась, когда он сзади щекотал ее шею. Никогда в жизни ей не было так легко.

Рассудок у Дэвида прояснился. Его тело было опустошенным. На душе стало легко. А сердце…

А сердце больше ему не принадлежало. Эта маленькая сообразительная воровка похитила его прямо из груди. Она понимает его, и у них намного больше общего, чем Дэвид мог предположить. Дэвид не знал, что могло бы с ним случиться, будь он на ее месте. А уж она точно была бы гораздо благороднее, чем он, окажись на его месте.