Глава 18
«Теперь арлекин был связан Любовью, но все еще смотрел невидящими белыми глазами. Истинная Любовь арлекина аккуратно вынула пробку из стеклянного флакончика со слезами и, привстав на цыпочки, наклонила пузырек над его глазами. От первой капли арлекин взревел, замотал головой из стороны в сторону, но Истинная Любовь упорно продолжала, промывая его глаза своими слезами печали. Когда склянка опустела, она отступила назад и увидела, что глаза у него вновь карие и зрячие…»
Из легенды об арлекине, Призраке Сент-Джайлса
Уинтер проснулся перед рассветом. Изабель лежала рядом, глубоко дышала во сне и пахла так уютно, так сладко. Он подумал о том, что сказал ей ночью: «Иногда правильный поступок не жертва». Возможно, ему давно пора прислушаться к собственным словам. Если он намерен жениться на Изабель, то должен перестать быть Призраком Сент-Джайлса. Эта мысль уже некоторое время зрела у него в голове: он не может одновременно обладать Изабель и быть Призраком. В конце концов, причина, по которой он столько лет вел жизнь монаха, заключалась в том, что работа Призрака отнимала слишком много сил и времени. Женатый мужчина, с другой стороны, должен ставить на первое место семью, и Изабель заслуживает только такого отношения.
Но прежде чем исчезнет, Призрак должен закончить охоту на похитителей девчонок и стоящего за ними аристократа. Ему надо встретиться с д’Арком и либо выяснить, что он тот самый аристократ, либо исключить его из подозреваемых.
И есть еще кое-что, что он должен сделать.
Уинтер тихо поднялся, оделся и положил несколько предметов себе в сумку. Посмотрел на Изабель. Она спала крепко, подсунув руку под щеку, как маленький ребенок. Им овладело желание поцеловать ее перед уходом, но он все же воздержался — не хотел разбудить.
Лондон только-только начинал просыпаться. Сонная служанка соседнего с домом Изабель особняка стояла на коленях на пороге и полировала дверь и даже не взглянула на него, когда он проходил мимо. Молочница бойко окликнула его, и он кивнул в ответ.
К тому времени как Уинтер добрался до Сент-Джайлса, солнце уже совсем встало, но небо было так затянуто тучами, что казалось, будто сейчас вечер. Он поплотнее запахнул плащ, радуясь, что решил его сегодня надеть. Если он не ошибается, то к полудню пойдет дождь.
Дверь открыла госпожа Медина, ее обычно аккуратный чепчик сидел криво. При виде его она вскинула брови.
— Стало быть, вы вернулись в приют, мистер Мейкпис?
— К сожалению, нет, — ответил Уинтер. — Я дал слово уйти и ушел. Но мне бы хотелось поговорить вот здесь с Джозефом Тинбоксом. — Он указал на переулок.
Госпожа Медина поджала губы.
— Неправильно как-то, что вы не можете зайти в приют. И, видит Бог, мы нуждаемся в вас.
И она исчезла за дверью прежде, чем он успел ответить.
Внутри послышалась серия глухих ударов, за ними гневный крик. Уинтер удивленно вскинул бровь. Судя по звукам, за дверью происходили активные военные действия.
Минуту спустя на улицу вышел Джозеф Тинбокс. Волосы его не были аккуратно завязаны, а свободно висели, а на жилете красовалось пятно, явно старше завтрака.
Мальчик смотрел на свои ноги, опустив уголки рта.
— Че вы хочете?
— Я пришел попрощаться с тобой, Джозеф, — мягко ответил Уинтер. — Ты ведь завтра должен явиться на свой корабль, верно?
Джозеф молча кивнул.
Уинтер отвел взгляд от его угрюмого лица, охваченный неясными сомнениями. Быть может, это не то, что надо Джозефу. Возможно, мальчик будет ненавидеть Уинтера всю оставшуюся жизнь, обвиняя в том, что тот отправил его, в море, и за тяжелую долю моряка.
Но он ведь будет не простым моряком. Он станет офицером. Это положение открывает возможности карьеры, денег, если не богатства, дома где-нибудь в деревне. Офицерское звание изменит жизнь Джозефа так, как не смогло бы ничто другое: оно даст ему свободу дворянина.
Уинтер снова перевел взгляд на мальчика.
— Я надеюсь, ты будешь писать, Джозеф. Если не мне, то Пич или Нелл и всем остальным детям приюта.
Губы мальчика задрожали, но он пробормотал:
— Да, сэр.
— С этой целью я принес тебе кое-что, — сказал Уинтер. Он поставил на землю свою сумку и вытащил из нее деревянную шкатулку.
Любопытство всегда было одной из основных черт Джозефа. Он наклонился вперед, разглядывая ящичек.
— Что это, сэр?
Уинтер открыл замочек и поднял плоскую крышку. Внутри была маленькая стеклянная чернильница, бумага, несколько заостренных перьев и даже крошечный перочинный ножичек.
— Это дорожный письменный набор. Мой отец брал его с собой, когда ездил в деревню закупать хмель. Видишь? Все тщательно подогнано так, чтобы не двигалось и не испортилось, если шкатулку встряхивать.
Уинтер запер замочек и протянул шкатулку Джозефу.
— Я бы хотел, чтобы она была твоей.
Глаза Джозефа расширились до размера блюдец, рот открылся, но он не произнес ни звука. Кажется, Уинтер умудрился лишить его дара речи. Джозеф взял шкатулку и с минуту стоял, просто таращась на нее.
— Спасибо, сэр.
Уинтер кивнул. Несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова, только кадык ходил вверх-вниз. Когда же голос появился, он был хриплым.
— Джозеф, ты не хочешь обменяться рукопожатиями?
Нижняя губа мальчика дрожала.
— Да, сэр. — Он протянул руку.
Уинтер взял ее, а потом сделал то, чего никогда не делал ни с кем из приютских детей, — наклонился и неуклюже обнял мальчика вместе со шкатулкой. Свободной рукой Джозеф обхватил его за шею и крепко стиснул. Уинтер наклонил голову и ощутил запах джема и пота. Вот каково это — чувствовать всей душой.
Уинтер отступил, моргая.
— Береги себя, Джозеф.
Глаза мальчика блестели.
— Хорошо, сэр. — Он побежал в приют, но секундой позже снова высунул голову в дверь. — И я буду вам писать, сэр. Обещаю.
Он исчез, а Уинтер смотрел на дверь, сглатывая ком в горле и гадая, когда еще увидит Джозефа Тинбокса. Поблагодарит ли парень за то, что отправили его в море? Или станет проклинать?
Уинтер откинул голову назад, почувствовав, как первые ледяные капли дождя упали на лицо. Как бы там ни было, но если бы пришлось, он снова принял бы то же решение.
— Я думал, вы дали слово покинуть приют, Мейкпис, — послышался сзади голос виконта д’Арка.
— Несомненно, милорд. — Уинтер медленно повернулся, указав на закрытую дверь. — Если вы заметили, я возле приюта.
Д’Арк стоял в переулке со своими друзьями графом Кершо и мистером Сеймуром.
Виконт подозрительно хмыкнул.
— Смотрите, держитесь подальше. Я всегда могу отменить этот договор.
— Нет, не можете, — любезно проговорил Уинтер. — Вы дали слово джентльмена. Откажитесь от него, и я позабочусь, чтобы об этом стало известно во всех гостиных уже к полудню следующего дня.
Д’Арк, похоже, удивился внезапной жестокости голоса Уинтера. Вот и хорошо. Ему следует знать, что нельзя играть жизнями.
Мистер Сеймур прокашлялся.
— Если вы здесь не с визитом в приют, мистер Мейкпис, то зачем тогда?
— Полагаю, то же самое я мог бы спросить у вас, — парировал Уинтер. — Я заметил, что и вы, и лорд Кершо что-то слишком уж зачастили сюда.
Лорд Кершо оцепенел, явно оскорбленный фамильярным тоном Уинтера, но мистер Сеймур лишь сконфуженно улыбнулся.
— Вы должны простить нас, праздных джентльменов, мистер Мейкпис. Сиротский приют по-своему довольно интересен. Кроме того, мы слышали, что вчера ночью Призрак Сент-Джайлса привел сюда стайку одичавших детишек. Мы с Кершо подумали, что надо посмотреть что и как.
— Стало быть, ваша миссия не так уж сильно отличается от моей, — отозвался Уинтер. — Я намерен выяснить, кто удерживал этих детей. С этой целью думаю хорошенько осмотреть то место, где Призрак нашел их.
— Вот как? — встрепенулся мистер Сеймур. — Вы знаете, где Призрак их нашел?
Уинтер кивнул, наблюдая за мужчиной. Похоже, только Сеймур заинтересовался нелегальной мастерской. Кершо зевал, а лорд д’Арк просто смотрел в пространство, словно думал о чем-то другом.
— Тогда, с вашего разрешения, я хотел бы пойти с вами, — сказал мистер Сеймур.
Уинтер нахмурился.
— Я думал пойти один…
— Но две пары глаз лучше, чем одна, вы так не считаете?
— Верно. — Уинтер взглянул на двух других джентльменов. — Кто-нибудь еще хочет поучаствовать в нашем расследовании?
С выражением скуки и нетерпения д’Арк покачал головой. Лорд Кершо надменно вскинул брови.
— Не думаю.
Уинтер кивнул и повернулся к Сеймуру:
— Тогда идемте.
— Нет, — проговорила Изабель со всей властностью, на которую была способна. Как оказалось, немалую. Было рано, слишком рано для светских визитов, но Луиза приехала, сразу после того как Изабель встала.
Хорошенькие глазки Луизы округлились.
— Но я мать Кристофера. Он должен жить со мной.
— Да, вначале я тоже так думала, — пробормотала Изабель, разливая чай. Она пригласила Луизу в гостиную, чтобы поговорить о Кристофере. — Но потом тщательно все обдумала и поняла, что это не совсем так.
Луиза заморгала.
— Но вы ведь не станете отрицать, что я его мать.
— В некотором смысле да, буду. — Изабель протянула чашку, и гостья рассеянно взяла ее. — Видите ли, Кристофер живет со мной с самого младенчества. Я обеспечивала его, заботилась о том, чтобы он был одет, накормлен, чтобы у него была хорошая няня, а в последнее время еще и стала получать удовольствие от его общества. Вы же, с другой стороны, навещали его всего раз в месяц, и то не всегда, и никогда даже не подумали поинтересоваться, все ли у него хорошо.
— Я… я была занята. — Луиза упрямо поджала губы.
— Ну разумеется, — успокаивающе проговорила Изабель. Дальше будет потруднее. — Но в том-то и дело, понимаете? У вас насыщенная светская жизнь с множеством обязанностей. Вы действительно хотите иметь при себе маленького мальчика, постоянно путающегося под ногами?
Луиза сдвинула брови.
— А у меня, — Изабель повела рукой, — этот огромный пустой дом. Поэтому было бы вполне разумно Кристоферу остаться со мной и расти здесь. Кроме того, я полюбила его.
Лоб Луизы разгладился.
— Ну, если вы так говорите…
— Да, именно так, — пробормотала Изабель. — Выпейте еще чаю.
— Спасибо. — Луиза потупила взгляд. — Я ведь по-прежнему смогу навещать его, да?
Изабель улыбнулась, испытывая такое облегчение и счастье, что готова была закружиться по комнате.
— Уверена, Кристофер будет этому рад.
Пятнадцать минут спустя Изабель наблюдала, как Баттерман закрывает за Луизой дверь. Она повернулась к дворецкому.
— Карету заложили?
— Да, миледи.
— Хорошо. Пожалуйста, сообщите Пинкни, что я намерена выехать в город.
Она беспокойно вышагивала туда-сюда, пока не появилась камеристка, после чего торопливо забралась в карету. Поездка в Сент-Джайлс проходила без приключений, что лишь подстегивало ее нетерпение, пока они наконец не прибыли на место.
Изабель вышла из кареты перед приютом и поймала себя на том, что ищет взглядом Уинтера. Глупая! То, что его нет у нее дома — ушел, не сказав ей ни слова, — вовсе не означает, что он покинул ее. Конечно, сумки его тоже нет, но не стоит из-за этого паниковать. Он оставил свой немногочисленный скарб, а наверняка такой бережливый человек не бросил бы всю одежду.
Так ведь?
Она сделала глубокий вдох, успокаиваясь, и поднялась на крыльцо. Гарольд следовал за ней на подобающем расстоянии. Изабель думала, что прошедшей ночью они вновь достигли гармонии, но, по-видимому, ошиблась. Быть может, несмотря на заверения, она все же отпугнула Уинтера своей истерикой. Ужасная мысль!
Но раз уж она здесь, то может по крайней мере проинспектировать приют. Леди Хэроу, Амелии и младшей леди Кэр все еще нет, леди Феба еще совсем девочка и едва ли может действовать в одиночку. Так что, кроме нее, больше некому посмотреть, не обрядила ли леди Пенелопа всех мальчиков в лимонные курточки, не заставляет ли детей маршировать по кругу и не сотворила ли еще какую-нибудь глупость, которая могла взбрести в ее пустую голову.
Изабель постучала в дверь. Обычно открывали сразу же, но этим утром пришлось ждать очень долго. Изабель постучала носком туфли, взглянула на небо чтобы определить, не пойдет ли дождь, и вздрогнула, когда внутри что-то с грохотом разбилось.
Она вскинула брови от удивления.
Дверь внезапно открылась. Одна из младших девочек, почему-то до сих пор в ночной рубашке, стояла с пальцем во рту и молча глазела на незнакомку.
Изабель прокашлялась.
— А где все, дорогая?
Девочка махнула рукой в сторону холла.
Что ж. Изабель приподняла юбки и приготовилась войти.
— Мне ждать вас здесь, миледи? — с беспокойством спросил Гарольд.
Изабель посмотрела на него, потом снова бросила взгляд в глубину дома, откуда доносился какой-то странный визгливый звук.
— Думаю, тебе лучше войти со мной. Тебе тоже, Пинкни.
Камеристка замешкалась у крыльца, но теперь неохотно поднялась.
Холл выглядел вполне нормально — если не считать большого зеленого пятна на уровне детского роста. Изабель пригляделась. Пятно подозрительно походило на следы горохового супа. Гостиная была пуста, за исключением разбитой тарелки на полу, и в кухне как будто все было нормально, только госпожа Медина что-то сердито бурчала. Где-то над головой загрохотало, и Изабель подхватила юбки и поспешила вверх по лестнице.
Она была уже почти наверху, когда мимо промчался Черныш, за которым неслась Додо с развевающейся длинной красной лентой, повязанной вокруг шеи. Они с шумом слетели по лестнице, и Изабель услышала царапанье собачьих и кошачьих когтей по мраморному полу внизу, потом вопль и грохот из кухни.
О Боже!
Она бегом преодолела оставшиеся ступеньки и влетела в первую классную комнату. Резко остановилась и пригнулась — как раз вовремя, потому что какой-то маленький снаряд просвистел мимо ее головы.
К несчастью, Гарольд не был так проворен.
— Ой! — Он подобрал что-то с пола. — Они кидаются грецкими орехами, чертенята!
Пинкни обеими руками зажала рот, чтобы сдержать смех.
— Ох, извини, Гарольд, — рассеянно пробормотала Изабель, в ужасе оглядывая класс. Кто бы мог подумать, что эти воспитанные, милые дети могут сотворить… такое.
В одном углу шло генеральное сражение между несколькими младшими мальчиками, очевидно, совсем без правил, ибо были пущены в ход рогатки, подушки и то, что подозрительно походило на остатки каши к завтраку. В другой стороне царило относительное спокойствие, поскольку малыши, только-только научившиеся ходить, разукрашивали стену кашей и еще чем-то похожим на джем. Посредине девочки составили лабиринт из столов и скамеек и перепрыгивали с одного на другой, при этом пронзительно визжа.
А посреди всего этого бедлама стояла в замешательстве леди Пенелопа, потрясенная происходящим.
— Дети, — умоляла она. — Дети, прошу вас!
На глазах у Изабель комок каши шлепнулся прямо в прелестные волосы леди Пенелопы и прилип, чуть-чуть соскользнув на левое ухо.
Естественно, Изабель устремилась вперед, готовая конфисковать рогатки, сдернуть девочек со столов и смыть мазню малышей. Она открыла рот, собираясь прикрикнуть на безобразников… но вовремя спохватилась. Если она сейчас спасет леди Пенелопу, поможет ей сбежать и приструнит детей, то отпадет необходимость в возвращении Уинтера в приют.
— Ох, леди Бекинхолл! — вскричала Пенелопа. Она с мольбой протянула свои изящные белые руки. — Наверняка вы знаете, что делать с детьми! Я отправила Артемис привести лорда д’Арка, или Нелл, или кухарку, или одну из служанок, или хоть кого-нибудь, но она не вернулась. Может, они поймали ее? Связали и привязали к кровати?
Леди Пенелопа попыталась засмеяться, но вышло больше похоже на испуганно-нервное хихиканье.
Изабель серьезно посмотрела на нее.
— У меня нет ни малейшего опыта управления детьми, миледи, но в любом случае я бы не смогла помочь. Мистер Мейкпис единственный, кто мог управиться с ними. Вы разве не знали? Они же из Сент-Джайлса.
— Но… но… — Леди Пенелопа подняла руки к голове и, к несчастью, обнаружила прилипшую к волосам кашу. Она так завопила, что даже дети на секунду притихли.
Изабель попятилась из комнаты.
— О Боже! Полагаю, мне следует пойти на поиски мисс Грейвс, не так ли?
Она развернулась и была уже на полпути к лестнице, когда услышала пронзительный вопль леди Пенелопы: «Па-а-да-а-жди-и-те-е!»
Изабель спускалась по лестнице намного спокойнее, чем поднималась, Гарольд и Пинкни молча топали следом. Вначале она еще раз заглянула в гостиную, потом отправилась на кухню.
Мисс Грейвс и кухарка сидели за столом, между ними стоял чайник. При виде Изабель мисс Грейвс вскочила на ноги.
— Ой, миледи. Я просто… просто…
— Пьете чай, как я вижу, — успокаивающе закончила за нее Изабель. — Я и сама не отказалась бы от чашечки. Гарольд, пожалуйста, найди лорда д’Арка и попроси прийти для разговора со мной.
Лакей кивнул и резво покинул кухню.
— Ну что ж. — Изабель села, налила себе чашку чаю, потом взглянула на кухарку и мисс Грейвс. — И давно это началось?
Мисс Грейвс тяжело вздохнула. Кухарка поморщилась.
— Почти сразу после ухода мистера Мейкписа. Маленькие негодники подняли тут сущий бунт. Ни на кого не обращают внимания. Один из них засветил лорду д’Арку орехом прямо по затылку. — Госпожа Медина говорила с едва скрываемым удовольствием.
— Леди Пенелопа, правда, старалась, — сказала мисс Грейвс. — На второй день она привезла детям оранжерейные вишни, но…
— Косточки, — лаконично пояснила госпожа Медина. — Не говоря уж о том, что пятна от вишневого сока не отстирываются. Любой дурак это знает.
— Думаю, после этого она вернула бы приют обратно, — пробормотала мисс Грейвс, — если б не упорство лорда д’Арка. Он даже не потрудился нанять управляющего.
— Но почему? — спросила Изабель.
— Потому, — ответил лорд д’Арк из дверей, — что мое пребывание здесь раздражает Мейкписа. Вот почему. Кроме того, тут я в центре охоты на Призрака. Если он появится, я буду первым, кто услышит об этом.
Мисс Грейвс тихонько вскрикнула при его появлении и, извинившись, быстро ретировалась. Госпожа Медина поднялась из-за стола, и сама ее медлительность была оскорблением.
К счастью, лорд д’Арк был не в том состоянии, чтобы заметить это. Он прислонился к дверному косяку, старательно изображая безразличие, явно сильно навеселе.
— Вы все еще ненавидите меня?
— О да, — искренне ответила Изабель. Каковы бы ни были его резоны — если таковые вообще имелись, — он причинил Уинтеру сильную боль. Ее привязанности были вполне крепки. — Но все равно у меня есть к вам вопрос.
Виконт оттолкнулся от дверного косяка и с осторожностью направился к ней.
— Бросили его? Пришли за настоящим любовником?
Она поморщилась.
— Вот уж не знала, что вы можете быть таким грубым.
Он плюхнулся на стул напротив нее.
— Простите.
Изабель внимательно разглядывала его. Что-то явно терзает его душу. Возможно, Уинтер был прав. Этот д’Арк вполне способен на что-нибудь сомнительное и аморальное.
— Я хочу спросить вас о вашем кучере.
— О моем кучере? — Виконт заморгал, словно ожидал чего угодно, только не этого. — Только не говорите, что с ним что-то не так. Я нанял его всего лишь третьего дня.
Пришел черед Изабель удивиться.
— Я думала, он у вас уже давно.
Лорд д’Арк закатил глаза.
— То был мой прежний. Он исчез, когда мы приезжали в оперу. Чертов болван. Пришлось просить одного из лакеев отвезти меня домой, а тот ни разу не держал в руках вожжей, насколько я понял.
Изабель нахмурилась, размышляя. Неужели кто-то убил кучера, чтобы тот ничего не рассказал Уинтеру? Если и так, это едва ли оправдывает лорда д’Арка. Она вытащила из кармана клочок бумаги с печатью.
— Это ваше?
Он наклонился и, сдвинув брови, пригляделся к бумажке.
— Печать определенно моя, и почерк тоже. — Он перевернул письмо и воззрился на написанные с ошибками слова. — Похоже, что кто-то повторно использовал эту бумагу для записки. — Он пожал плечами и выпрямился. — Где вы ее взяли?
— Она была найдена в Сент-Джайлсе, — уклончиво ответила Изабель, — и я бы очень хотела знать, как она здесь оказалась.
— Откуда же мне знать?
Она нетерпеливо поджала губы.
— Это же ваше письмо.
— А вы помните всех, кому пишете?
— Вообще-то да, — ответила Изабель. — Потому что люди, которым я пишу, обычно мои друзья.
Виконт пристально посмотрел на нее.
— Дайте-ка взглянуть.
Она подала ему клочок бумаги.
Д’Арк вгляделся, перевернул.
— Ну, тут написано «октября»… — Он вдруг поднял на нее глаза. — А зачем вообще вам знать, кому я писал?
— Затем, — ответила она с решительной улыбкой. — А у вас есть причина скрывать, кому вы писали?
— Да нет. — Он снова пожал плечами и уронил бумажку на стол. — Я писал своей матери, когда ее не было в городе, но в октябре она в Лондоне была. Я мог написать это любовнице или… — Он нахмурился, вспоминая.
— Кому? — прошептала Изабель.
— В октябре я писал записку по одному делу Сеймуру.
Ее сердце пропустило удар.
— По какому делу?
Он покачал головой.
— Дело было деликатное. Я дал слово никому не говорить.
— Адам.
Он вдруг улыбнулся со своим обычным кокетством.
— Мне так нравится, когда вы называете меня по имени.
— Сейчас не до этого, — строго проговорила Изабель.
Он вздохнул.
— Ой, ну хорошо. У Сеймура был какой-то прибыльный проект, и он хотел, чтоб я участвовал в нем. В письме я отклонил его предложение.
— Почему отклонили?
— Я обнаружил, что подобные проекты — хороший способ потерять все свои денежки. — Он улыбнулся, беспутный и неотразимый. — А несмотря на мою внешнюю беспечность, в душе я консервативный скряга.
— Гм. — Изабель задумалась. Мог ли прибыльный проект мистера Сеймура быть как-то связан с чулочной мастерской? Или это ложный след?
— В чем заключался проект мистера Сеймура?
— Я не знаю.
— Что?
Виконт небрежно пожал плечами.
— До деталей у нас дело не дошло. Я сразу отказался.
Она поморщилась.
— Что ж, ладно, спрошу у него самого. Съезжу к мистеру Сеймуру домой. — Изабель поднялась, махнула Гарольду, но лорд д’Арк снова покачал головой.
— Его нет дома. Мы встретили Мейкписа, когда он приходил сюда. Они вместе с Сеймуром отправились в какое-то место, где Призрак нашел всех тех девочек вчера ночью.
У Изабель задрожали руки от охватившей ее тревоги, но она заставила себя спросить спокойно:
— С ними кто-нибудь пошел?
— Нет, они отправились одни. А что? — Виконт с любопытством воззрился на нее.
— Возможно, ничего особенного. — Изабель пыталась думать. Она взглянула на него. — А как вообще вы наняли своего бывшего кучера?
— Какие престранные вопросы вы задаете нынче утром, — пробормотал лорд д’Арк. Он вскинул руки, когда она просверлила его суровым взглядом. — Ладно, ладно! В сущности, мне его рекомендовал Сеймур.
О Боже! Мистер Сеймур, должно быть, тот самый аристократ, который стоит за этими мастерскими, и Уинтер ушел с ним один. С чего бы еще Сеймуру делать это? Только если он понял, что Уинтер и есть Призрак, и решил убить его. Как же ей предупредить Уинтера?
Изабель в бессилии стиснула руки в кулаки.
— Я даже не знаю, куда они отправились. Не знаю, где эта мастерская.
— Ну, это просто, — заявил д’Арк, растягивая слова. — Я знаю.
Она удивленно уставилась на него.
— Вы?!
Он улыбнулся, став похожим на мальчишку.
— Мейкпис сказал, где это место, перед тем как ушел с Сеймуром.
Уинтер остановился перед высоким домом, поднял глаза. Четыре этажа плюс чердак. То самое здание, где он нашел детей минувшей ночью. Он перевел взгляд на своего спутника.
— Это здесь.
— Вы уверены? — Сеймур с сомнением оглядел здание. — Оно ничем не отличается от остальных здешних домов.
— Да, уверен. Желаете войти первым?
— О нет, — отозвался Сеймур. Улыбнулся и сделал приглашающий жест. — После вас, мистер Мейкпис.
Уинтер кивнул и вошел в здание. Оно было поделено на множество комнатушек, все они сдавались в аренду, а то и в субаренду или покоечно. Типичный для Сент-Джайлса дом.
К счастью, лестница была здесь в передней половине дома, и им не пришлось плутать в этом лабиринте, чтобы отыскать ее.
Уинтер стал подниматься по лестнице.
— Я удивился, увидев вас и лорда Кершо сегодня в Сент-Джайлсе.
— В самом деле? — Голос Сеймура прозвучал неестественно гулко среди голых стен.
— Мм. — Уинтер свернул за угол. — Зачем вы здесь?
— Мы приехали, чтобы помочь д’Арку искать убийцу мистера Фрейзера-Бернсби, Призрака Сент-Джайлса. Вы по-прежнему ничего о нем не знаете?
Голос его внезапно прозвучал очень близко.
Уинтер приостановился и обернулся, не удивившись, когда обнаружил Сеймура всего на ступеньку ниже себя.
— А вы очень быстро двигаетесь, мистер Сеймур.
Его спутник больше не улыбался.
— Вы тоже. Я заметил по дороге сюда, что вы в Сент-Джайлсе как дома.
Уинтер скупо улыбнулся.
— Я прожил здесь девять лет. И нет, мне ничего не известно о Призраке.
— Вы уверены?
— Вполне.
Уинтер продолжил подъем, сознавая, что Сеймур идет за ним по пятам. Дом был старым и издавал странные звуки — скрипы и стоны. В это время дня он был почти пуст. Его обитатели разошлись добывать деньги — кто заработать, кто украсть, — чтобы можно было позволить себе ночевку в этой отвратительной дыре.
Если на них нападут, то, возможно, никто и не услышит. А если и услышит, то вряд ли что-то предпримет. Отчаянная необходимость заставляет обитателей Сент-Джайлса не совать нос в чужие дела. С таким же успехом они могли бы идти по какой-нибудь африканской пустыне.
— Я был удивлен, что вы знаете о детях, которых Призрак привел в приют, — заметил Сеймур. Они были почти наверху.
Наконец-то.
— Да?
— Вы, похоже, узнали об этом чуть ли не раньше всех. Почти тогда же, когда и сам Призрак.
— У меня есть свои источники, — с готовностью отозвался Уинтер. От подъема он разгорячился и распахнул полы плаща.
— Ваши источники, должно быть, так же хороши, как и у Призрака.
— Возможно. — Уинтер остановился перед маленькой дверью. — Мастерская здесь. Хотите войти первым?
— Прошу вас, мистер Мейкпис, — сказал Сеймур.
Уинтер внимательно посмотрел на него и открыл дверь. При дневном свете первая чердачная комната показалась даже еще меньше. Деревяшки от сломанной двери в крыше зазубренными киками валялись на полу в пыли. Странно, но все станки исчезли.
Позади него дверь в чердачную каморку закрылась.
Уинтер ощутил, как дрожь предчувствия пробежала по телу.
Но слишком поздно.
Когда Уинтер обернулся, Сеймур уже вытащил свою шпагу.
— Думаю, вам лучше встать передо мной на колени, мистер Мейкпис. Или вы предпочитаете, чтобы я называл вас Призраком Сент-Джайлса?
