Глава 19

– Хорошая лошадка, – похвалила Джулия усталого жеребца. – Большинство собратьев на твоем месте уже давно бы сдались.

Услышав ее голос, жеребец повел ухом. Он медленно шел по разъезженной проселочной дороге. Джулия не была уверена в том, что ехала в правильном направлении. Возможно, она заблудилась.

– Прости меня за то, что долго гнала тебя по бездорожью, – продолжала она. – Нам надо было оторваться от возможных преследователей. «Клуб лжецов» идет за нами по пятам. – Жеребец фыркнул, как будто выражая свое недовольство. – Ну ладно, не злись. Мы не дадимся им так просто.

Джулия выпрямилась в седле. Она тоже устала. Джулия была опытной наездницей, но ей давно уже не доводилось скакать так долго. Она отвыкла от длительных поездок верхом и знала, что завтра утром будет ломить все тело.

Жеребец сделал глубокий вздох, и на его боках выступили очертания ребер. Джулия вздрогнула от боли, почувствовав их давление. Садясь верхом на жеребца, Джулия вынуждена была поднять до колен юбку. Чулки порвались. Кожа на лодыжках была стерта и саднила.

– Мы почти у цели, – сказала Джулия жеребцу. – В это время в Данстоне всегда проходит ярмарки, туда съезжаются бродячие артисты.

Жеребец, казалось, пропустил ее слова мимо ушей. И неудивительно, ведь Джулия уже не раз произносила эту фразу в течение последнего часа.

– Нет, правда, – стала она уверять жеребца. – Вот увидишь, мы купим тебе овса и сена, а я наемся картофельного пюре с сосисками. – Джулия вздохнула. – И может быть, мне удастся раздобыть целебной мази для моих бедных стертых ног.

– В этом я могу помочь вам, милая леди, – раздался вдруг голос с обочины дороги. Из зарослей кустов вышел какой-то человек. – Я готов сам натереть вас мазью.

В вечерних сумерках Джулия могла разглядеть лишь очертания мужской фигуры. Но когда незнакомец подошел к ней ближе и она увидела его бородатое лицо, уголки ее губ дрогнули.

– А что скажет об этом Петуния, Джон Уолд? – насмешливо спросила она. – Надеюсь, она еще не выбросила свою тяжелую скалку?

Мужчина оторопел и в изумлении уставился на Джулию.

– Джилли Бутс! – наконец воскликнул он. – Неужели это ты? Тебя не узнать!

Он разразился громким смехом и стащил Джулию с лошади.

Джулия была рада, что Джон помог ей спешиться. Она сомневалась, что сумела бы самостоятельно сделать это. Ее руки и ноги одеревенели и не слушались.

– Здравствуй, Джон, дружище, – сказала она, оказавшись в медвежьих объятиях своего старого знакомого.

Отстранив Джулию от себя, Джон внимательно посмотрел на нее.

– До нас дошли слухи, что ты вышла замуж и стала настоящей леди. Среди бродячих артистов до сих пор ходит молва о том, что тебе удалось подцепить лорда. Мне давно хотелось взглянуть на твоего мужа и убедиться в том, что он хорошо обращается с тобой. – Заметив, что Джулия одета в траур, Джон нахмурился. – Только не говори, что ты уже овдовела!

Джулия тяжело вздохнула. За две последние недели она потеряла двух любимых людей – Олдоса и Маркуса, и ей было впору облачаться в еще более глубокий траур.

– К сожалению, я пережила множество тяжелых утрат, – промолвила она. – У меня больше ничего нет, кроме этой потертой одежды и коня. – Она показала рукой на жеребца, щипавшего придорожную траву. – Да и он, честно говоря, принадлежит не мне.

Джон внимательно взглянул на скакуна.

– Великолепный конь, – задумчиво сказал он и, переведя взгляд на Джулию, принялся расспрашивать: – А как поживают артисты из варьете Пиклза? Говорят, ты надела на них ливреи и назначила им жалованье? Ты рассталась с ними?

Джулия снова вздохнула.

– Они вынуждены были бежать из поместья.

Это все, что она могла рассказать Джону. Старый друг обнял ее за плечи.

– В таком случае они скоро приедут сюда, – утешил он Джулию. – Поехали с нами, мы отдадим тебе вторую кибитку. Петуния сойдет с ума от радости, когда увидит тебя. – Джон снова бросил задумчивый взгляд на жеребца. – Прекрасная лошадь. Сейчас уже слишком поздно ставить новый номер. Но в следующем сезоне ты могла бы выступать с ней в нашем представлении.

Джулия не загадывала так далеко. Она не знала, удастся ли ей снова превратиться в цирковую наездницу Джилли. Возможно ли подобное перевоплощение? Взяв жеребца под уздцы, она повела его туда, где, сдвинув свои пестрые кибитки, расположились лагерем бродячие артисты.

И хотя кочевую жизнь не назовешь завидной, это было лучше, чем ничего.

Петуния действительно была безумно рада видеть Джулию и охотно предоставила в ее распоряжение свою вторую кибитку, лучшую ночную сорочку и оловянную посуду.

– Я дала бы вам новый котелок, миледи, – извиняютщимся тоном сказала она, – но он сейчас стоит на огне.

Очутившись в знакомой с детства атмосфере, Джулия воспрянула духом. Она с наслаждением вдыхала аппетитные запахи, распространявшиеся от готовившейся на костре пищи.

– Не беспокойся, Петуния, – сказала она, беря старый, видавший виды комплект посуды. – И пожалуйста, зови меня Джилли, как прежде.

Петуния кивнула:

– Хорошо, миледи… то есть, я хотела сказать… – Она совсем растерялась и, чтобы скрыть свое замешательство, накинулась на Джона: – Чего ты стоишь как истукан? Неужели ты не видишь, что леди Барроуби голодна?

Джулия с улыбкой покачала головой:

– Я страшно устала и вряд ли соберусь сегодня поужинать. Если бы вы оказали мне услугу и позаботились о моей лошади, я была бы вам очень признательна. Сейчас мне хочется только одного – лечь спать.

Петуния и Джон пожелали ей спокойной ночи, и Джулия вошла в свою кибитку. Помахав рукой, она закрыла за собой хлипкую дверцу, чтобы слишком радушные хозяева не мешали ей отдыхать. Прислонившись лбом к холодной фанерной стене, она тяжело вздохнула, чувствуя, что ее душевные силы на исходе.

– Ты только представь себе! – донесся до ее слуха восторженный голос Петунии. – В нашей кибитке живет настоящая леди!

– Но ведь это всего лишь Джилли, которую мы знаем с детских лет, – задумчиво возразил ей Джон. – Хотя, может быть, ты и права. Она очень изменилась за последние годы… Стала такой красавицей…

Кибитки бродячих артистов были ее домом, но Джулия чувствовала себя здесь чужой. Она стала другой за время разлуки с близкими людьми.

Джулия вздохнула. Нет, ей вряд ли удастся снова перевоплотиться в цирковую наездницу Джилли.

Сняв свой грязный, запыленный вдовий наряд, она надела слишком короткую и широкую ночную рубашку, которую ей подарила Петуния. Джон и Петуния уже успели освободить кибитку от своих вещей и застелили постель ветхим, но чистым бельем. На постели лежало выцветшее стеганое одеяло. Джулия погладила его. В детстве она укрывалась точно таким же.

– Я вернулась к своим истокам, мама, – прошептала она и закрыла лицо ладонями.

Жизнь бросала ее из одной крайности в другую. Джулия то получала от судьбы щедрые подарки, то теряла самое дорогое. Взлеты чередовались с падениями. Ее жизненный путь был похож на движения маятника. Но в столь глубокую пропасть она упала впервые. Джулии казалось, что из того положения, в котором она находится сейчас, нет выхода.

Что ждет ее впереди? Какие еще невзгоды подстерегают в будущем? У нее не было ни мужа, ни дома, ни денег, ни возлюбленного, ни работы. Джулия чувствовала себя опустошенной, у нее опускались руки.

– Ничего, – попыталась она утешить себя, – завтра что-нибудь придумаю…

Но от этих слов ей не стало легче. Она легла на скамью, служившую ей кроватью, и закрыла глаза. Теперь, когда она осталась одна, накопившиеся за день эмоции, которые она старательно сдерживала, готовы были выплеснуться наружу.

Ее не покидали мысли о Маркусе. Джулия не хотела больше плакать и сокрушаться о нем. Слезами делу не поможешь. Она рассталась со своим возлюбленным, насладившись напоследок минутами близости с ним. Кроме того, у нее на память остался его жеребец.

Возможно, они когда-нибудь снова встретятся. Маркус вряд ли оставит попытки найти Джулию и вернуть ее членам «четверки». Маркус не любит проигрывать. Он хорошо знает ее и может легко выследить.

Джулия всегда мечтала о любовнике, который бы хорошо понимал ее и умел читать ее тайные мысли и желания. К несчастью, именно такой возлюбленный стал ее врагом. Непрошеные слезы навернулись на глаза. Женщины иногда плачут только для того, чтобы убедиться, что еще не утратили способность чувствовать.

Оглушительный рев разорвал утреннюю тишину.

– Себастьян?

Отбросив стеганое одеяло, Джулия вскочила с постели и выбежала из кибитки, даже не удосужившись накинуть халат. Шлепая босыми ногами по холодной жидкой грязи, она мчалась через спящий лагерь туда, где расположился зверинец.

За телегой, на которой сидели печальные обезьянки, копавшиеся в шерсти друг друга, она увидела Себастьяна, находившегося в тесной клетке. Шерсть его гривы была всклокочена и спутана, глаза слезились, он сильно отощал.

– О моя бедная крошка! – прошептала Джулия, опустившись на колени прямо в грязь у прутьев решетки. – Не волнуйся, мамочка здесь, она не даст тебя в обиду.

– Эй вы! Отойдите от животного! – крикнул подбежавший к ней верзила, одетый в заляпанные грязью холщовые штаны, и схватил Джулию за руку.

Джулия оттолкнула его и снова повернулась к Себастьяну:

– Не бойся, мой дорогой. Я не позволю злым людям издеваться над тобой.

– Издеваться?! – с негодованием воскликнул верзила. – Да я заплатил за него сумму, равную моему годовому доходу, мисс! Я купил этого зверя у фермера, который собирался убить его. Но лев никого не подпускает к себе и отказывается принимать пищу!

Джулия принялась разматывать проволоку на дверце клетки, чтобы открыть ее.

– Вам нужно было мелко порубить мясо и выбрать из него все косточки, – сказала она. – Кроме того, льва необходимо было вымыть и расчесать ему шерсть. К тому же он сильно замерз. Разве вы не знаете, что львы живут в Африке и потому любят тепло? Их нельзя оставлять на холоде на ночь!

Большая грязная рука перегородила Джулии путь к клетке.

– Ступайте в фургон для девиц, мисс, – сердито сказал верзила. – И не вмешивайтесь в чужие дела. Я сам позабочусь о животных.

Разъяренная Джулия резко повернулась к нему.

– В фургон для девиц, ты сказал?! – воскликнула она в таком бешенстве, что верзила невольно отшатнулся от нее. – Ах ты, грязный навозный жук! У моей семьи был свой собственный балаган! Я – наездница Джилли, а это – мой лев! – Она с грозным видом начала наступать на дрессировщика и, ткнув его пальцем в живот, приказала: – Иди поруби мясо, идиот!

– С-слушаюсь, мэм, – пролепетал верзила и бросился выполнять распоряжение Джулии.

Глядя ему вслед, Себастьян снова издал громкий рев. Просунув руку между прутьев, Джулия потрепала льва по загривку.

– Правильно, мой дорогой! – сказала Джулия. – Так ему и надо.

Себастьян взял кисть ее руки в свою беззубую пасть, как будто прося хозяйку еще поласкать его. Джулия засмеялась.

– Подожди, дорогой, сейчас я выпущу тебя на свободу, – сказала она и снова начала возиться с проволокой на дверце клетки. – Если бы этот идиот действительно обращался с тобой хорошо, он не стал бы так крепко заматывать проволоку.

– Разве можно не любить это чудище? – раздался за ее спиной глубокий звучный голос.

У Джулии упало сердце. Она резко обернулась и увидела Маркуса.

– Как вы нашли меня? Мои люди никогда не…

Маркус покачал головой:

– Не беспокойтесь, они не предавали вас. Я шел по следу Себастьяна. Люди обожают своих домашних питомцев. Я знал, что вы любите этого льва и, где бы он ни находился, отыщете его.

– Маркус, вы должны уйти отсюда.

Он подошел ближе.

– Вы же знаете, что я не могу этого сделать, – мягко сказал он. – Я не могу позволить вам скрыться.

– Я хочу, чтобы вы немедленно уехали, – заявила Джулия, хотя ее сердце разрывалось от боли. – Я заставлю вас бежать отсюда, вы же знаете мой характер. На мой зов сбегутся все обитатели лагеря.

Маркус усмехнулся:

– Я пришел сюда, чтобы сделать вам предложение. Выходите за меня замуж.

От сознания того, что это невозможно, у Джулии болезненно сжалось сердце.

– Я не хочу портить вам карьеру, – сказала она.

– Значит, вы согласитесь стать моей женой, если я откажусь от членства в «Королевской четверке»?

Стараясь унять дрожь, Джулия скрестила руки на груди.

– Никто еще не отказывался от этого, – заявила она.

– Почему никто? Я могу привести в пример Этериджа.

– Этеридж до конца своей жизни будет чувствовать себя Коброй. Он служит тайным агентом «четверки». Вы должны занять место Лисы. Другой кандидатуры нет.

Да, действительно, никто по своей воле не выходил из «четверки». Джулия долгое время являлась Лисой и останется ею до конца своей жизни. Разве могла она снова стать Джилли Бутс после того, как многое узнала, ощутила вкус власти и взвалила на свои плечи бремя ответственности за политику в стране?

– Это же замечательно, – продолжала Джулия, видя, что Маркус молчит.

Маркус нежно коснулся ее щеки.

– Кто знает, кто знает… – пробормотал он.

– Мне кажется, я поняла, почему не могу быть Лисой, – промолвила Джулия.

– Поэтому вы всегда прислушиваетесь к голосу своего сердца? – спросил Маркус.

Их взгляды встретились, и Джулия поняла, что Маркус видит ее насквозь.

– В этом нет ничего зазорного, – поспешил успокоить Джулию Маркус, видя ее смятение. – Вы просто слишком эмоциональны. Но ваш темперамент не позволяет вам стать членом «четверки».

– Дело не в моем темпераменте, – сказала Джулия, заложив руки за спину. – Я изначально не могла войти в состав «четверки».

– Отчасти вы правы. Однако ваши смелые действия изменили всю ситуацию. Теперь уже все смирились с тем, что женщина знатного происхождения может занять место в «четверке». Это облегчает нам выбор преемников.

Джулия бросила на Маркуса удивленный взгляд:

– Неужели вы могли бы выбрать женщину в качестве своей преемницы?

– Конечно, это вполне возможно, я очень ценю умных женщин.

Джулия улыбнулась:

– А о том, кого я хотела бы назначить себе в преемники, вы никогда не узнаете.

Маркус тяжело вздохнул.

– Значит, мы больше никогда не увидимся?

У Джулии перехватило дыхание.

– Скорее всего. Но я хочу сказать, что… – Она осеклась и, помолчав, заговорила снова: – Знаете, я всегда буду… Впрочем, об этом лучше не надо… Скажем так, я никогда не забуду вас.

Он тронул ее за руку.

– Я тоже никогда не забуду вас.

– Это все, что мы можем сказать друг другу? – кусая губы, спросила Джулия.

– А разве вы еще не все сказали?

Джулия покачала головой:

– Нет… Слава Богу, что мы расстаемся. У меня постоянно вызывало досаду то, что я не могу держать в узде свои эмоции.

Маркус промолчал. Он тоже не мог держать в узде свои чувства. Они захлестывали его. Он не знал, где ему взять силы, чтобы заставить себя уехать отсюда!

Вскинув голову, Джулия улыбнулась сквозь слезы.

– Я ни о чем не жалею, – дрожащим голосом заявила она.

«А я жалею о том, что сделал с тобой!» – в отчаянии думал Маркус.

– Я рад, – глухо пробормотал он.

«Теперь до конца жизни меня будет мучить совесть, – продолжал терзаться Маркус. – Я должен был попросить у тебя прощения за то, что помешал тебе сделать карьеру, о которой ты мечтала. Я виноват в том, что не оправдал твои надежды. Я не тот человек, которого ты искала. Я обманул тебя, назвавшись чужим именем. Мне жаль, что ты влюбилась в меня…»

Джулия тяжело вздохнула.

– Я буду следить за светской хроникой в газетах, – сказала она. – Там ведь часто публикуют разные сплетни, сообщения о заключении браков и тому подобное…

– А у меня, к сожалению, не будет возможности узнавать новости о вас.

Джулия окинула взглядом спящий лагерь.

– Вы можете справляться обо мне у бродячих артистов. Они, конечно, не скажут вам о том, где я нахожусь. Но если я позволю им, они сообщат вам, жива ли я по крайней мере.

Маркус вдруг представил себе, что однажды, когда он будет сидеть один у горящего камина в своем поместье Рейвенклифф, к нему в дверь постучится седой Игби и сообщит ужасную весть о смерти Джулии. Холодок пробежал по спине Маркуса. Дом в его воображении был холодным и безлюдным.

Он никогда не женится, даже для маскировки, которая была предписана членам «четверки». В своем сердце он давно уже выбрал себе жену. Его и Джулию связывали крепкие узы. У Маркуса было такое чувство, будто епископ Кентерберийский уже сочетал их браком.

– Прощайте, – сказал Маркус, глядя на свою прекрасную, сводящую с ума, восхитительную Джулию.

«Живите долго и будьте счастливы», – говорили его глаза.

Маркус протянул руку, но так и не коснулся золотистой пряди волос, выбившейся из ее прически.

Джулия растерянно смотрела на него, чувствуя, как сердце сжимается от боли.

– О Боже, что с нами происходит? – прошептала она.

У Маркуса перехватило горло.

– По-видимому, это судьба, – сдавленным голосом промолвил он. – Мы не созданы друг для друга.

Джулия покачала головой:

– Нет, судьба свела нас вместе. А та ночь, которую мы провели вдвоем, доказала, что мы созданы друг для друга.

Больше им не о чем было говорить. Маркус в последний раз взглянул в полные боли глаза Джулии и повернулся, чтобы уйти навсегда. Ему было трудно дышать, но он понимал, что заслуживает более сурового наказания, чем душевные муки.