Глава 6

По дороге в школу Роуз изо всех сил старалась держать себя в руках и не показывать Коллизу, насколько она раздражена. Упрямство Коллиза переходило все границы, он по-прежнему настаивал на том, чтобы они немедленно отправились готовить план операции. В конце концов, не выдержав этого, Роуз оставила Коллиза посередине дороги и отправилась убираться в тренировочном зале. Когда она пришла в школу, ей попались навстречу стажеры – новички, смотревшие на нее с откровенным любопытством и настороженностью.

В подвале под ногами чавкала каша из гниющей соломы, обрывков мешковины и воды. Роуз засучила рукава, подоткнула подол своего старого платья, в которое она переоделась, вернувшись из дома Этериджа, под пояс и приступила к уборке. К счастью, ей вызвались помочь несколько знакомых стажеров. Работы оказалось очень много.

Спустя два часа после начала уборки в подвале по-прежнему под ногами хлюпала вода. Роуз и ее добровольные помощники сложили весь мусор в большую кучу посередине зала. Пол в тренировочном зале был неровным, и поэтому в одном из углов образовалась большая лужа. Роуз принялась вытирать ее тряпками и отжимать воду в таз. Стажеры же в это время поднимали чучела наверх, чтобы потом увезти их на окраину Лондона и сжечь. Неожиданно за спиной Роуз послышался знакомый глубокий голос. Она обернулась.

Коллиз зашел в своем чистом дорогом костюме в самую середину чавкающей трясины. При этом виду него был вполне довольный и даже счастливый. Роуз подумала, что ей, наверное, стоило бы рассердиться на Коллиза за то, что он, не успев появиться в подвале, сразу же принялся командовать. Но она так обрадовалась, что он все-таки пришел, что ничего не сказала.

А Коллиз тем временем расставил стажеров цепочкой через весь подвал до извилистой лестницы, и в считанные минуты обломки гигантского канделябра были подняты наверх и сложены кучкой в аллее позади «Клуба».

Роуз смотрела на Коллиза и на то, как он управляется со своими помощниками, с нескрываемым восхищением, хотя и сердилась на себя за это. Коллиз не только отдавал команды, он участвовал в уборке наравне со стажерами. Он снял свой элегантный фрак и жилетку и остался в одной рубашке. Вскоре его одежда сделалась такой же грязной и мокрой, как и одежда остальных.

И от этого Коллиз стал выглядеть еще привлекательнее. Темные пряди волос упали ему на лоб, и Роуз сразу представила себе, как ее пальцы скользят по этим волосам, запутываются в них. На шелковой рубашке появились грязные разводы, она мгновенно промокла и прилипла к его телу, четко обрисовав широкие мускулистые плечи.

Роуз присела и положила тряпку в таз. Коллиз шел мимо нее с обломком канделябра. Мышцы на его груди напряглись. Роуз почувствовала, что у нее во рту пересохло. Коллиз сейчас мало чем напоминал высокопоставленную особу.

Его так легко было представить стоящим посередине поля или работающим где-нибудь в поместье Этериджей. Или ведущим под уздцы длинноногую лошадь… Или снимающим свободную белую рубашку в жаркий солнечный полдень.

Роуз рисовала себе разные картины. И на всех картинах непременно должно было светить солнце. В деревне ведь всегда светит солнце. Кожа влажно поблескивает под солнечными лучами, золотится… И он зовет ее…

– Роуз?

От неожиданности Роуз едва не уселась в таз с грязной водой. Замечтавшись, она забыла обо всем на свете. И вот настоящий Коллиз в грязной мокрой одежде стоит и смотрит на нее. Если бы он только знал, о чем она думала… Насмешкам и издевательствам не было бы предела. Или хуже того, он бы пожалел глупую и наивную дурочку. Роуз кашлянула, скрывая замешательство.

– Гм-м… да… Что такое?

Коллиз ухмыльнулся:

– Замечталась? Да? Что-то на тебя не похоже.

– Нет! Я думала… Я думала, что обрывки мата тоже нужно поднять наверх и сложить в аллее. А для этого их следует упаковать в мешки, так мы не растеряем солому по дороге.

Он кивнул:

– Отличная идея. Я пошлю сейчас кого-нибудь за мешками. А пока… – Коллиз вдруг протянул к ней руку. Роуз озадаченно посмотрела на него. Что это значит?

Он забрал у нее тряпку и сунул ее под больную руку. Здоровой рукой Коллиз дотронулся до головы Роуз, провел ладонью по ее волосам, взял пальцами ее подбородок и слегка приподнял его вверх.

– Я думал о том же.

Она не должна позволять ему дотрагиваться до себя! Коллиз не имеет права дразнить ее, так бесцеремонно вторгаться в ее мысли.

Коллиз взял Роуз за руку, перевернул ладонью вверх и посмотрел на маленькую испачканную ладошку.

– У тебя появились волдыри, – мягко проговорил он.

– Нет у меня никаких волдырей! – Она выдернула свою руку из его пальцев. – У меня их не может быть, потому что мои руки привыкли к тяжелой работе.

– Теперь все будет по-другому, – проговорил он. Роуз опустила голову и тоже взглянула на свою руку. На ее ладони действительно появились три волдыря. Один на большом пальце и два на ладони, у самого основания указательного и среднего пальцев. Похоже, уничтожение последствий пожара сказалось на ее руках куда сильнее, чем ежедневная работа на кухне.

– Я привыкла к работе, и раньше у меня никогда не было волдырей и мозолей на руках.

– Ты теперь не служанка, – напомнил ей Коллиз. – Ты шпион. И, надо сказать, неплохой. Тебе совсем не к чему портить свои руки. – Он достал тряпку из-под своей больной руки и бросил ее в сторону, когда Роуз потянулась к ней. – На сем мы ставим точку, ты больше не будешь убираться.

– Я должна помочь убрать все это. Ведь и я виновата в том, что произошло. Наполовину…

– Но ты ведь убрала половину зала, а вторую половину я уберу сам.

Роуз с удивлением посмотрела на Коллиза:

– Ты?

Он кивнул. В его глазах появились озорные огоньки, и уголок рта Коллиза чуть приподнялся вверх.

– Думаю, тебе следует переодеться, – ухмыльнувшись, сказал он. – Иначе ты простудишься.

Роуз заметила, что Коллиз пристально смотрит куда-то вниз. Она опустила голову и обнаружила, что все ее платье насквозь промокло. Тонкая старая материя плотно облепила грудь, вырисовывавшуюся теперь так же четко, как и мускулы на плечах Коллиза. Но хуже всего было то, что от холодного воздуха, Роуз очень надеялась, что все дело было именно в холодном воздухе, ее соски затвердели и отчетливо проступали сквозь ткань.

– О! – Роуз быстро прикрыла руками грудь и бросила на Коллиза сердитый взгляд. – Почему вы не сказали об этом раньше?

Он наклонился к ней.

– Я мог вообще ничего тебе не говорить. Так что считай, что тебе повезло, – прошептал Коллиз, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Он нагнулся и поднял тряпку.

– Ты сходи за мешками. Пусть стажеры набивают их соломой и поднимают наверх, а я буду домывать пол.

Так Коллиз и сделал. Вооружившись шваброй и тазом, он принялся добросовестно вытирать лужи. Роуз помогала стажерам набивать соломой и обрывками парусины мешки и наблюдала за Коллизом. Хотя он очень старался, все выходило у него неуклюже. С палкой в руках он походил на рыцаря, выполняющего какие-то таинственные манипуляции. Конечно, ему было трудно убираться из-за больной руки, но Коллиз не выказывал никакого неудовольствия.

В конце концов зал был приведен в порядок. Конечно, кое-где на полу все еще оставались липкие разводы сажи, темные пятна и небольшие лужицы, но Роуз больше не могла убираться в подвале. Она торопилась на кухню. Там тоже следовало побыстрее навести чистоту. Стажеры проголодались, а она ничего не могла приготовить из-за царившего там беспорядка.

Конечно, ее никто ни в чем не упрекнул, но Роуз сама ругала себя. Ведь в обед она накормила стажеров отвратительной овсянкой. Ничего другого просто не удалось приготовить.

Ее помощники выглядели измученными. Грустно вздохнув, Роуз пожелала им спокойной ночи. Коллизу же она сказала, что собирается принять горячую ванну. Роуз хотела, чтобы он побыстрее ушел и перестал смотреть на нее. В промокшей одежде она чувствовала себя совершенно беспомощной. И эта беспомощность была ей неприятна. Ей не следовало забывать, кем был Коллиз и кем она. Но никакие увещевания почему-то не помогали.

И вот наконец Роуз осталась на кухне одна. Все разошлись по своим спальням. Вооружившись щетками и тряпками, она снова приступила к уборке. Работа всегда успокаивала Роуз, и вскоре она забыла о своем смущении, в которое поверг ее Коллиз.

Роуз закончила отмывать стены и пол от копоти и удовлетворенно окинула взглядом кухню. Все сияло чистотой. Завтра утром штукатурка высохнет и снова станет белой. Роуз повесила ведро на блестящий медный крючок. Она искупила свою вину.

Теперь можно было выпить горячего шоколада. Роуз насыпала в маленький горшочек вкусно пахнущий порошок какао и развела его кипяченой водой из чайника. Помешала. Порошок растворился и превратился в густую шоколадную массу, тянущуюся за ложкой.

В последнее время она с огромным наслаждением пила горячий шоколад. Это стало ее страстью. Роуз попробовала напиток только попав в «Клуб». Какао было дорогим удовольствием, и поэтому его нечасто подавали стажерам. Служанкам же его не давали никогда. По крайней мере в доме господина Уодсуорта такого не случалось.

Порошком какао Роуз снабжал Курт, и никто не знал, откуда он брал его. Да Роуз никогда и не задавала лишних вопросов. Время от времени она угощала этим напитком кого-нибудь из стажеров, но мужчины прохладно относились к горячему шоколаду и предпочитали ему чай или кофе.

Наконец Роуз перелила шоколад в чашку и тщательно вымыла горшок. Затем она наполнила кувшин теплой водой и вместе с чашкой поставила его на поднос. Теперь Роуз была готова вернуться к себе в комнату, выпить шоколада и умыться перед сном.

В тренировочном зале никого теперь не было, на одной из стен щетинился ряд крючков для сабель. Мишень из пробкового дерева тоже была повреждена. Она едва держалась на гвозде и могла упасть в любой момент.

Завтра стажеры снова придут в подвал, чтобы начать шить новый мат из парусины. Роуз облегченно вздохнула. Ей не придется принимать в этом участие, так как ее отправляют на задание. Ее первое задание. И она должна справиться с ним, потому что от этого зависела ее дальнейшая судьба. Она будет работать с Коллизом Тремейном, и им придется помогать друг другу.

Ведущая на чердак лестница была очень старой и кое-где поврежденной. Роуз хорошо знала эти каменные ступени, и поэтому шла с большой осторожностью.

Роуз вошла в свою крохотную спальню и поставила поднос на тумбочку. Затем она спокойно развязала и сняла фартук и начала расстегивать пуговицы на платье. Сейчас она умоется, оботрет тело губкой и наконец выпьет свой горячий шоколад. Роуз уже предвкушала это удовольствие. Она протянула руку и повесила фартук на вбитый в стену колышек. Неожиданно на ее плечо опустилась чья-то рука.

Мокрый фартук шлепнулся на пол. Роуз мгновенно развернулась и нанесла незнакомцу удар. По всей видимости, ее кулак попал ему куда-то в область живота. Мужчина качнулся. Казалось, еще секунда, и он свалится на пол.

– Ох… хох… – послышался сдавленный голос. – Остановись! Стой! Больно.

Мужчина тяжело задышал и схватился руками за живот.

– Коллиз?

Он сделал пару шагов, пытаясь справиться с резкой болью. Судорожно глотнул воздух. Коллиза порадовало это удивление в голосе Роуз. Оно говорило о том, что она нанесла удар не лично ему, Коллизу, а какому-то постороннему человеку, посмевшему вторгнуться в ее комнату.

Как бы то ни было, но Роуз смогла вывести его из строя всего лишь одним ударом. И вот теперь он едва дышит, а желудок так болит, словно его вывернули наизнанку.

Роуз стояла перед Коллизом и тревожно смотрела на него широко раскрытыми глазами. Ее платье на груди было расстегнуто, и взгляд Коллиза, разумеется, не мог не задержаться на этом глубоком и таком соблазнительном вырезе.

Гладкая белая кожа, необыкновенно изящные ключицы и такая милая ложбинка между грудями, к которой так и хочется прижаться щекой. Ее соски снова сделались твердыми. Она была так близко, что Коллизу стало жарко. Их взгляды встретились.

Глаза Коллиза потемнели. Серое небо превратилось в грозовое, на котором в любое мгновение могла появиться молния. Раскаты грома заменило оглушительно стучавшее сердце Роуз. Неожиданно она осознала, что они с Коллизом в этой темноте одни, рядом никого не было. На Роуз снова нахлынуло то чувство, которое она испытала в тренировочном зале во время пожара. Тогда там тоже никого не было, кроме них с Коллизом. Их тела соприкасались, его горячее дыхание ласкало ее щеку. И сейчас в ее сердце бушевало пламя – Коллиз стоял так близко от нее. Тут, в комнате, была удобная кровать, а все стажеры давно уже спали…

Хватит думать о всяких глупостях, сказала себе Роуз. Она никогда, никогда не ляжет в постель с Коллизом Тремейном. Может быть, когда-нибудь она сделает это с каким-нибудь другим мужчиной. С тем мужчиной, который будет таким же, как она. Но только не с Коллизом, с этим ходячим совершенством, в венах которого течет голубая кровь. Коллиз – это что-то далекое для нее, недостижимое, словно сон или мечта. О, она будет очень стараться забыть его тело, забыть эту шелковую золотистую кожу, к которой в темном подвале прикасались ее руки. Она обязательно забудет, как напрягались его мышцы на груди, когда он прижимался к ней…

«Сердце сейчас прожжет дыру у меня в груди», – подумала Роуз.

Или не в груди, а чуть-чуть пониже…

Черт возьми его! Черт возьми Коллиза с его насмешливыми глазами, с широкими плечами и упругой задницей!

И черт возьми ее тело! Ни один мужчина больше не поставит ее в глупое положение. Роуз поклялась себе в этом, а свои клятвы она никогда не нарушала. Когда она служила у Луи Уодсуорта, он приставал к ней и пытался соблазнить ее, и именно тогда у Роуз выработалась стойкая неприязнь к мужчинам. Ее не мог заинтересовать ни один из них. Все ее естественные человеческие чувства были подавлены. Только Коллиз Тремейн неожиданно взволновал ее. Он ничем не лучше других, решила Роуз, ей не стоит думать о нем.

Но он стоял сейчас перед ней в ее комнате. Он ворвался в ее жизнь без спроса. Платье на ней было расстегнуто, и он спокойно и без зазрения совести созерцал ее… части тела. Но может быть, продолжала размышлять Роуз, все-таки дать ему ключ от потаенной дверцы, и пусть он откроет ее.

Несмотря ни на что, одна ее половина хотела этого. Эта половина, состоявшая из животных инстинктов, которые Роуз никак не хотела в себе признавать, шептала ей, что не стоит упираться и что нужно позволить Коллизу сделать то, ради чего он пришел сюда. От этой мысли у Роуз закружилась голова. Она уже представила себе обнаженного Коллиза, лежащего в ее кровати. О Господи! Можно не сомневаться, Коллиз умел доставить женщине удовольствие. И еще Роуз знала, что она будет наслаждаться каждой минутой, проведенной вместе с ним. Да, но что будет потом?

Он был очаровательным светским ловеласом с гнилым нутром, мужчиной, легко переходящим от одной женщины к другой. Роуз не хотела быть очередным цветком, небрежно сорванным пресыщенным красавцем.

Коллиз пытался не обращать внимания на исходящий от Роуз тонкий аромат. Откуда он шел? От ее волос? Этот едва уловимый запах наполнял всю комнату. Или этот аромат источала ее кожа? Ее белая гладкая кожа пахла мылом и каким-то цветком. Кажется, розой. Дразнящий и манящий аромат!

Роуз… Эта девушка, похоже, не хотела иметь с ним ничего общего. А он? Хотел ли он ее? Колючку Роуз? Ее острые шипы могут больно ранить его кожу, если он прикоснется к ней.

Нет, не стоит так волноваться, сказал себе Коллиз. Все дело просто в том, что он находится один на один с женщиной в очень тесной комнате. Если учесть еще то обстоятельство, что он уже очень давно не прикасался к женщине, по крайней мере к женщине, у которой расстегнуто платье, то все становится на свои места. Коллиз чувствовал, что от возбуждения по его телу пробегает дрожь. Нет, ему не стоит распалять себя всякими мыслями. Сейчас он возьмет себя в руки и успокоится.

Коллиз глубоко вздохнул. Роуз действительно вкусно пахла.

– С тобой все в порядке, Коллиз? Тебе не очень больно?

– Вовсе нет, все нормально. – Он не покажет ей, что у него в животе все переворачивается от боли. Он будет дышать не так часто, Роуз не должна заметить его волнение. Коллиз скрестил на груди руки и ухмыльнулся. – Твое… платье…

Роуз быстро запахнула воротник и отвернулась в сторону. Коллиз проследил за ее взглядом и обнаружил на тумбочке чашку с шоколадом.

– Это шоколад? Никак не можешь оставить детские привычки?

– Почему вы считаете, что это детская привычка? Что здесь такого детского? – Роуз посмотрела на пол. – Впрочем, думаю, вы правы. Но почему же вы не уходите? Представление окончено. Я уже продемонстрировала все, что могла.

Коллиз снова хмыкнул:

– Ты считаешь, что я пришел сюда ради представления? – Конечно, он пришел сюда по другой причине, но тем не менее, надо признаться, ему очень понравилось то, что ему продемонстрировала Роуз. – Нам надо кое с чем разобраться.

Взяв в руки чашку с горячим шоколадом, Роуз присела на кровать.

– У меня есть идея. Давайте разберемся кое с чем завтра.

– Нет, так не пойдет. Завтра я уже буду в доме, где предстоит проводить операцию. Именно поэтому я хотел бы разъяснить тебе все прямо сейчас, – сказал Коллиз и посмотрел на нее. Роуз чувствовала, что ее тело становится мягким и податливым. – Я хотел сказать тебе, что руководить операцией буду я.

Роуз бросила на Коллиза удивленный взгляд. Ее брови вопросительно изогнулись.

– Но почему?

Он кашлянул.

– Как это почему?

– Я не понимаю, почему вы собираетесь руководить операцией, ведь мы должны участвовать в ней на равных. Мы партнеры. – Роуз положила руки на колени. – Нас обоих официально примут в «лжецы» только в том случае, если мы совместно выполним задание.

– Но…

Роуз решила, что с нее достаточно. Разговор с Коллизом Тремейном, этим очаровательным ловеласом с невозможным характером, сейчас не доставлял ей никакого удовольствия. И ей совсем не понравилось, что в ее крошечную спальню, в ее святилище, вторгались так бесцеремонно. Коллиз стоял перед ней, невероятно красивый, дерзко улыбающийся, и Роуз вдруг снова заволновалась. Как бы то ни было, но они должны прийти к какому-то компромиссу, чтобы выполнить задание, а затем официально вступить в ряды «лжецов».

Кажется, она придумала, как заставить его убраться.

– Мы заключим сделку, Коллиз, – вкрадчиво проговорила Роуз. – Тот, кто первым проникнет в дом, и возглавит всю операцию. И сразу же договоримся, что для достижения поставленной цели каждый из нас имеет право прибегать к любым средствам.

Коллиз задумался над ее словами.

– И какие же это средства имеются в виду?

– Любые. Например, подкуп.

Коллиз фыркнул.

– А что останется на долю проигравшего?

Роуз приложила к груди руку, будто готовилась произнести клятву.

– А проигравший будет выполнять приказы победителя!

– Без всяких возражений, – с довольным видом уточнил Коллиз.

Роуз прижала к груди вторую руку.

– Да, без всяких возражений.

– Что ж, рад это слышать! – Коллиз счастливо улыбнулся.

– Думаю, я выиграю пари, – серьезно сказала Роуз. Коллиз глубоко вздохнул и посмотрел на нее.

– Я уверен, победа на моей стороне, – сказал он и протянул ей руку.

Роуз торопливо пожала эту большую руку. Она оказалась мягкой, но в то же время крепкой и сильной. Роуз почувствовала, что ее ладонь мгновенно сделалась горячей.

– Что ж, посмотрим, – проговорила Роуз. – А теперь дайте мне посмотреть досье.

Коллиз прижал к груди папку, которую до этого держал в руке, и ухмыльнулся:

– Нет, так не пойдет. Я не хочу лишиться своего преимущества. Ты же сама сказала, что для достижения цели любые средства хороши.

Что за ребячество! Да она так сказала. Роуз попыталась взять себя в руки, но успокоиться никак не могла. «Я не должна его бить», – уговаривала она себя.

– В таком случае назовите мне хотя бы адрес. Пожалуйста, прошу вас. Мужчина не должен отказывать женщине.

– Мужчина? – Коллиз улыбнулся. На мгновение мелькнул белый ряд зубов. Роуз не сомневалась, что от этой улыбки растаяло не одно женское сердце. Это, надо признаться, было опасное оружие, оно действовало безотказно. – Что я слышу, Роуз! Что за намеки? – Коллиз приблизился к Роуз. – Ты уверена, что хочешь услышать ответ? – Его голос сделался низким и хриплым.

Роуз прекрасно понимала, что он просто дразнил ее и пытался смутить. Ей очень хотелось снова применить к Коллизу прием, которому научил ее Курт, и опрокинуть его на пол.

– Не нужно оттачивать на мне свое мастерство соблазнителя, Коллиз. Со мной этот номер не пройдет, у меня уже выработался иммунитет. – Она протянула руку: – Адрес.

Коллиз помахал папкой и на мгновение прижал ее ко лбу, словно отдавал салют.

– Что ж, прекрасно. – Он открыл досье и стал читать вслух: – Джентльмен тридцати лет, проживающий по адресу: восемьдесят семь, Милтон-кресент. Женат, детей нет. Все время проводит на своей фабрике в Ист-Энде, посещает клуб. Какой клуб он посещает, тебе, Роуз, знать совершенно не нужно, так как тебя все равно туда не пустят. Итак, оглашаю дальше. Наш джентльмен любит красиво и дорого одеваться. – Коллиз улыбнулся. – Мне кажется, эту приписку сделал Баттон. Его почерк. – Коллиз захлопнул папку. – Начинаем завтра, на рассвете.

– На рассвете? – Роуз нахмурилась. До рассвета оставалось всего несколько часов. – Но эти люди не из тех, кто просыпается на рассвете. Они поднимаются в полдень, самое раннее часов в десять.

– Ах, ах, ах! – Он шутливо погрозил ей пальцем. – Это все досужие домыслы, Колючка Роуз. Чтобы делать какие-либо выводы, надо располагать фактами.

Роуз сильнее сжала свою чашку с горячим шоколадом. Эту фразу им частенько повторяли на занятиях. Черт возьми! Он снова дразнит ее. Что ж, Коллиз поплатится за это. Сейчас этот большой мужчина будет лежать у ее ног. Роуз уже слышала глухой стук, с каким его тело через мгновение рухнет на пол. Она все-таки не выдержит и ударит его.

Коллиз, кажется, почувствовал, что в данный момент ему все же лучше отступить. Он весело помахал Роуз папкой и шагнул назад. Открыл дверь и нырнул в коридор, даже не стукнувшись головой о низкую притолоку.

Жаль…

Утро следующего дня выдалось серое и пасмурное. Рассвета Роуз так и не дождалась. И сейчас она стояла на Милтонт-кресент напротив нужного дома.

Время от времени она бросала взгляд на тусклое, затянутое тучами небо, пытаясь определить, пойдет дождь или нет. Дул довольно сильный ветер, и это говорило о том, что в самое ближайшее время дождя ожидать все-таки не следовало. Если плохая погода сохранится до самого вечера, то можно считать, что ей повезло.

А вот Коллиз сегодня, вероятно, отправится в тот самый мужской клуб, который посещает хозяин дома. Там он выпьет бренди, погреется у огня в камине, отведает различных деликатесов, которые ему подадут слуги на серебряных подносах, и в конце концов получит приглашение в дом.

Как хорошо, думала Роуз, что ей нет нужды знакомиться с хозяйкой дома. Она просто проберется внутрь и найдет там то, что ей необходимо. Все средства хороши для достижения цели! Как может служанка, простая, молодая девушка, проникнуть в незнакомый дом? Хитро улыбнувшись, Роуз плотнее запахнула на груди шаль и быстро зашагала по пустынной улице.

Вход для слуг располагался сбоку от центрального подъезда. Роуз быстро поднялась по ступенькам и постучалась в простую деревянную дверь. Ей вдруг захотелось рассмеяться, она опустила голову и прикрыла рот шалью.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась кухарка с кислым выражением лица. Она окинула Роуз подозрительным взглядом:

– Что вы хотите?

Что ж, подумала Роуз, пусть лучше кислое лицо, чем веселое. Она нахмурилась и твердо сказала:

– Я хочу наняться в дом горничной. Меня прислали из агентства.

Кухарка прищурилась:

– У нас нет…

Роуз быстро поднесла руку ко рту и придала своему лицу удивленное выражение.

– Это дом номер восемьдесят пять? Я не ошиблась?

Кухарка на мгновение задумалась, ее глаза сделались более осмысленными. Неправильно названный номер, странная девушка-служанка и кухарка, измученная тяжелой работой. Все персонажи для мистификации в наличии. Впрочем, пострадать при подобной ситуации мог только один человек – присланная агентством служанка. Да и то только в том случае, если обман будет раскрыт. А пока ничего плохого произойти не должно, и даже наоборот, всем от этого будет только лучше. За порядком в доме станет следить еще одна служанка.

Сделав какие-то выводы и что-то про себя решив, кухарка распахнула дверь, и Роуз робко вошла в коридор. По всей видимости, именно такой вид имеет попавший в волчье логово ягненок.

– Я должна убирать спальни или только коридоры и лестницы? – Роуз повесила свою шаль на вешалку и огляделась.

Через мгновение ей в руки сунули перепачканный сажей фартук.

– Ты будешь убирать наверху после того, как вымоешь здесь, внизу, на кухне, – рявкнула кухарка. – И запомни, никаких фамильярностей. Хозяин этого дома не простой человек. Он обедает с самим премьер-министром!

Что ж, в этом нет ничего удивительного. Роуз ведь было известно, что эта семья состоит в довольно тесных отношениях с лордом Этериджем, а следовательно, они могли водить дружбу и с премьер-министром. Она вздохнула и послушно надела грязный передник. Ей предстояло вымыть гигантские миски, в которых замешивалось тесто для хлеба, а потом убраться на кухне. Роуз облегченно вздохнула. Сейчас было только девять утра, а она уже находилась в доме. Роуз чувствовала глубокое удовлетворение. Точно такие же ощущения она испытывала и в тот момент, когда свалила Коллиза Тремейна на пол в рукопашном бою.

– Вот так-то, Коллиз Тремейн, – прошептала она себе под нос, отмывая миску. – Получи.