Глава 24
Он замер на какое-то мгновение, а потом покачал головой. «Я же цивилизованный человек, — подумал он, — а не какой-нибудь дикарь. Но с другой стороны, она хочет меня!»
Делани немного подумал и решил, что на самом деле он не знает, чего она хочет. Медленно убрав руку, он встал и посмотрел на жену. Чонси дрожала, положив голову на руки.
— От тебя действительно пахнет, как от лошади, — проворчал он и подошел к костру. — Оденься. Настоящая леди не должна лежать с голой задницей.
Чонси не плакала. Она так разозлилась на мужа, что на слезы уже не хватило сил. Его грубые слова больно задели ее самолюбие, умножая давно накопившуюся злость. Она медленно повернулась на спину и приподнялась на локтях, ничуть не заботясь о том, чтобы прикрыть свою наготу.
— Ты сам не очень-то приятно пахнешь, — гневно выпалила она ему в спину, желая заставить его повернуться к ней.
Он действительно повернулся и чуть было не упал в костер, увидев жену в таком виде.
— Немедленно оденься, — снова приказал он.
— Зачем? — Она игриво выпрямила спину и потянулась. — Ты мой муж и, как сам недавно сказал, тщательно исследовал все мои прелести.
Делани с восторгом смотрел на ее обнаженное тело, но все-таки решил до конца следовать избранной тактике.
— Если вы сию же минуту не оденетесь, мадам, я возьму вас силой. Уверяю вас, это будет не очень приятно.
Чонси не двинулась с места и упрямо смотрела на мужа сверкающими от гнева глазами.
Тот начал медленно расстегивать пуговицы на брюках.
— Я вижу, ты хочешь отправиться в свою любимую Англию беременной?
В этот момент он показался ей совершенно чужим человеком, незнакомцем, которого она не знала раньше. А как ей хотелось вернуть прежнего Делани!
— Неужели ты никогда не простишь меня? — горько проронила она. — Никогда не попытаешься понять?
Эти слова напрочь отбили у него желание продолжать игру. Ему очень хотелось наказать жену, но он окончательно убедился в том, что не сможет сделать это.
— Сейчас приду, — буркнул он и исчез в темноте. Когда он вернулся, Чонси укрылась одеялом и лежала на боку с закрытыми глазами.
На следующее утро она проснулась от его громкого голоса и тихонько застонала. На мягкой кровати спать все-таки намного лучше. Было довольно прохладно: первые лучи солнца едва пробивались сквозь плотную листву деревьев.
— Собери немного дров.
Она молча выполнила его указание, почувствовав, что тело немного отдохнуло за ночь. Как можно жить в таких условиях?
Делани молча наблюдал за каждым ее движением и думал о том, что ему попалась волевая жена и к тому же упрямая, как ослиха. Когда она вернулась к костру с небольшой охапкой хвороста, он тут же принялся разжигать его, чтобы приготовить кофе.
Внезапно он громко рассмеялся, напугав Чонси, лошадей и птиц, примостившихся на деревьях. Только сейчас он понял, что все это время пытался сломить ее волю и полностью подчинить эту женщину себе. Это открытие и развеселило его. Даже если бы она сдалась, что он доказал бы?
— Могу ли я разделить с тобой твое веселье?
— Нет, — отрезал он, приняв серьезный вид. — Присмотри за кофе, а я подготовлю лошадей.
Кофе был черным, горьким и гораздо более вкусным, чем дома. Она выпила его одним глотком, обжигая язык, грустно вздохнула и поднялась на ноги.
— Я готова.
Он одобрительно хмыкнул, даже не взглянув на жену.
Чонси немного постояла у костра, пристально наблюдая за мужем. Его белая рубашка уже успела покрыться темными пятнами, волосы были растрепаны, а на лице четко обозначилась густая щетина. В эту минуту ей показалось, что он никогда еще не был так красив.
— Я пойду к ручью и умоюсь. Дел кивнул.
— Уходим через пять минут.
— Знаешь, Дел, — задумчиво сказала она, положив руки на бедра, — если ты не решишь, чего ты хочешь, то умрешь от упрямства и своеволия.
— Через пять минут, — повторил он, чувствуя, что должен хоть что-то сказать. Черт бы ее побрал! Ведь она права, и он хорошо знал это.
Через пять минут они уже были на лошадях.
— Ну что, моя дорогая? — спросила Чонси свою кобылу, похлопывая ее по загривку. — Придется ехать. Если ты выдержишь это путешествие, то и я тоже.
Они поехали в лес, постепенно отдаляясь от речки. Густая листва почти не пропускала солнечный свет. Чонси хотела спросить мужа о тех деревьях, которые видела вокруг себя, но он был замкнут и сосредоточен. А птицы! Их было великое множество, но Чонси, к сожалению, не знала названия ни одной из них. Вскоре ей посчастливилось увидеть оленя, кроликов, белок и даже лису. У нее было такое ощущение, как будто они вторглись в королевство диких животных и экзотических птиц.
День тянулся очень долго. Вскоре она почувствовала, что ягодицы снова ноют от усталости, и решила на следующий день подложить под себя одеяло. Пусть Делани смеется над ней сколько угодно.
К концу дня они подъехали к небольшому ручью и остановились.
— Ты уже проезжал этой дорогой?
После долгих часов молчания ее голос показался странным даже ей самой.
— Да.
На этот раз она разожгла костер как положено, не вызвав никаких нареканий со стороны мужа. Да и к разделке серой куропатки, которую ему удалось подстрелить, она отнеслась довольно спокойно, не ощутив даже малейших признаков отвращения.
— Либо я слишком проголодалась, либо это действительно самая вкусная еда во всем мире, — прокомментировала она готовое блюдо.
— Ты безнадежно испорчена, — сухо отреагировал он и через секунду добавил: — Я давно уже понял, что приготовленная на свежем воздухе еда намного вкуснее домашней. То ли чистый воздух действует на аппетит, то ли дым костра улучшает вкусовые качества — не знаю.
— Господи! — неожиданно воскликнула она, с любопытством посмотрев на мужа. — Столько слов за одну минуту!
— Знаешь, что я тебе скажу, женушка? В твоей прелестной компании я почему-то утратил природную склонность к юмору. Попридержи, пожалуйста, свой острый язычок за зубами.
— Смерть от упрямства! Точно! — проворчала Чонси и растянулась на походной постели. Вскоре она задремала и проснулась только тогда, когда почувствовала, что кто-то прикрыл ее рот рукой. Она дернулась, пытаясь вырваться, но это не помогло.
— Ни звука, — прошептал ей на ухо Делани и еще крепче прижал к земле. — Не двигайся. Никуда не уходи. Я сейчас вернусь.
Чонси замерла на мгновение и судорожно сглотнула. Неужели медведи? Она натянула на себя одеяло и с ужасом посмотрела на темный лес. А может быть, змеи? Неужели Делани мог услышать движение змеи? Где-то неподалеку послышались три выстрела. Чонси подпрыгнула от неожиданности и заморгала глазами.
— Делани!
Он не отозвался! Мертвая тишина. Ее «дерринджер»! Где же он? Она полезла в сумку и сжала пальцами рукоятку маленького пистолета. В это самое мгновение кто-то наступил ногой на ее руку.
Чонси закричала от боли и разжала пальцы. Пистолет упал на траву. Чья-то сильная рука схватила ее за шею и потащила.
Перед ней был какой-то мужчина, от которого ужасно воняло. Он тяжело дышал и недовольно ворчал, когда она пинала его ногами и руками. Чонси отчаянно сопротивлялась, стараясь нанести ему как можно больше ударов в живот и в лицо. Через какое-то время ему удалось схватить ее за горло. В глазах мгновенно потемнело, но она не прекращала борьбу.
Мужчина яростно зарычал и повернул ее к себе. На какое-то мгновение она увидела его лицо, но потом ощутила резкую боль, и наступила полная темнота. Получив удар кулаком в лицо, она потеряла сознание. «Индеец», — успела она подумать, прежде чем погрузилась в темноту.
Она слегка дернула носом. Что за жуткий запах? Ее лицо было прижато к ноге мужчины, обтянутой оленьей кожей. Вот откуда исходит запах! Она попыталась вырваться, но острая боль в челюсти остановила ее.
Мужчина крепко надавил ей на спину, и она снова уткнулась лицом в его ноги. «Сейчас меня стошнит», — подумала она и судорожно проглотила слюну.
Вскоре Чонси сообразила, что незнакомец что-то говорит низким, гортанным голосом, но она никак не могла понять, что именно.
— Делани, — тихо прошептала она, что вызывало новый приступ боли. — Мой муж! Где мой муж?
Мужчина продолжал что-то говорить, слегка поворачиваясь в седле. Похоже, он беседовал с каким-то другим человеком. Чонси почувствовала приближение нового приступа тошноты и плотно сжала зубы. Какой-то кошмар! Надо во что бы то ни стало взять себя в руки. Господи, какая ужасная вонь! А где же Делани? Нет, с ним все должно быть в порядке.
Она с трудом повернулась и посмотрела в лицо негодяя. Какой ужас! Даже представить себе невозможно что-либо более мерзкое, чем его рожа. Грязные пряди черных волос спадали на лицо, делая его невероятно зловещим. Угольно-черные, близко посаженные глаза, плоский нос. Неприглядную картину довершали желтые редкие зубы, выглядывающие из полураскрытого рта.
— Нет! — заорала Чонси что есть мочи и вонзила ему в грудь свои острые ногти.
Тот сильно ударил ее по голове, отчего она снова погрузилась в непроглядную темноту и повисла на его коленях.
— Нет, пожалуйста… Нет! Прекратите! Пожалуйста! Чонси почувствовала прохладную мокрую тряпку на своем лбу и решила не открывать глаз, чтобы не видеть всего этого кошмара, напоминающего сущий ад.
И все же она вынуждена была это сделать. Над ней склонилась молодая женщина и изучающе рассматривала ее. У нее были примерно такие черты лица, как и у того мужчины, но в глазах, как ей показалось, блеснуло нечто, напоминающее сострадание и сочувствие. Черные волосы были заплетены в две тугие косы, свободно спадавшие на плечи. Но самое ужасное, что от нее исходил все тот же мерзкий запах, от которого Чонси выворачивало наизнанку.
— Где я? — тихо спросила она, конвульсивно подергиваясь.
— Вам быть тихо, леди, — ответила женщина на ломаном английском. — Я заботиться о вас.
— Мой муж, — едва слышно простонала Чонси. — Где он?
— Не знаю. Чатка не говорить мне. — Ее голос был ровным и абсолютно спокойным, как, впрочем, и выражение лица.
— Кто вы?
— Отец Несбит зовет меня Крикет, по имени знаменитого белого человека. Отец Несбит позволять мне содержать его дом и учить меня хорошему английскому.
У этого священника довольно странное чувство юмора.
— Отец Несбит мертвый, потому что Чатка хотеть, чтобы я пойти с ним. Пейте это, леди, боль уходит.
Чонси открыла рот и почувствовала отвратительную густую жидкость. Она уже хотела выплюнуть ее, но женщина приподняла ее голову и заставила проглотить всю эту гадость.
— Чатка говорить, вы женщина-демон.
Чонси легла на спину, ощутив под головой какой-то грязный мех. «Да уж», — подумала она, услышав нотки восхищения в голосе женщины. Во рту пересохло, и она испуганно посмотрела на Крикет.
— Я умру? Вы отравили меня?
— Нет. Вам спать. Когда вы проснуться, будет намного лучше. Чатка хотеть, чтобы вам было лучше.
Через несколько минут Чонси действительно уснула, а когда проснулась, то обнаружила, что лежит одна, и что ей в самом деле стало намного лучше. Правда, челюсть все еще побаливала, но это уже была не такая острая боль. Она лежала на каких-то грязных шкурах, в жалкой лачуге, где было невыносимо жарко и душно. Роль двери выполняла небрежно повешенная на шест шкура, а кроме нескольких одеял, здесь ровным счетом ничего не было.
— Делани, — тихо прошептала она и заплакала от невыразимого горя. «Он не погибнет! Нет! Это невозможно!» Она вспомнила о выстрелах, которые прозвучали в лесу возле их стоянки. Неужели они убили его? Она решительно покачала головой, стараясь отбросить дурные мысли.
«Возьми себя в руки!»
Чонси тяжело вздохнула и закрыла глаза. Индейцы. Интересно, сколько их здесь? Зачем они похитили ее? Чего хочет от нее этот Чатка? Она вспомнила слова Делани о том, что большинство индейцев являются совершенно беспомощными. Но Чатка не производил впечатления беспомощного человека. В хижине стояла удушливая жара. Чонси встала на колени и тут же почувствовала, как закружилась голова.
«Вставай, Чонси, — приказала она себе. — Ты должна выяснить, где находишься и сколько здесь индейцев».
Она протянула вперед руки и попыталась приподняться.
— Вам лучше, леди? Я говорить вам об этом.
— Крикет, — удивленно сказала она, оглядываясь вокруг.
— Вы голодная. Я сейчас принести вам еду. А вы сидеть здесь, леди.
— Нет, подожди, — остановила ее Чонси. — Я должна знать, где я нахожусь! Ты должна сказать мне…
Но женщина уже вышла из лачуги. Чонси осторожно подошла к выходу и отодвинула шкуру. Солнце стояло высоко в небе. Господи, сколько же прошло времени с тех пор, как Чатка захватил ее?
Она высунула голову и посмотрела вокруг. Неподалеку находилось еще три хижины, а посреди небольшой площадки горел огромный костер с большим котлом над ним. Оттуда доносился такой запах, что ее чуть не стошнило в очередной раз.
— Леди! — послышался тревожный голос Крикет, которая возилась у костра. — Вам нельзя ходить! Чатка будет злой, если увидит вас здесь.
— А где он? Где все остальные… люди?
— Айвен, брат Чатки, в палатке со своей женщиной. Он злой. Он не должен видеть вас.
Айвен! Еще одна шутка местного священника? Чонси хотела было снова зайти в хижину, но вдруг увидела еще одну женщину — намного старше, толстую и безобразную. Ее платье до щиколоток было сшито из какой-то грязной шкуры. Заметив Чонси, она издала гортанный крик вперемешку с английскими ругательствами. Крикет тут же повернулась к ней и что-то закричала в ответ.
— Уйдите, леди, — приказала ей Крикет, не спуская с толстой женщины глаз.
Чонси послушно вошла в хижину и села на шкуры, скрестив ноги. Через минуту подошла Крикет и поставила перед ней большую чашу.
— Тамба ужасно ревнива, — сказала она спокойно. — В следующий раз я побить ее лицо.
— Ревнива? А кого она ревнует?
— Чатка взять меня и сделать своей женой. Старая Тамба хотеть его, но он поднимать ее юбку только тогда, когда я болеть. Вам нужно есть, леди.
Чонси с отвращением посмотрела на миску с густой смесью коричневого цвета, напоминающей кашу, в которой плавали куски мяса. Набравшись смелости, Чонси погрузила пальцы в эту массу и попробовала. К ее удивлению, она оказалась довольно вкусной.
Съев почти все, она отодвинула от себя пустую посуду и посмотрела на Крикет.
— Почему я здесь? Что вы собираетесь со мной делать?
Та равнодушно пожала плечами.
— Чатка иметь договор и сейчас сражаться. Чатка говорить, что вы женщина-демон, и он хотеть вас. Он не хотеть убивать вас сейчас.
Убить! Нет, ее ждет нечто более ужасное! Неужели он попытается изнасиловать ее?
— Делани, — прошептала она и опустила голову на руки. Если с ним все в порядке, то где же он? Почему не пытается спасти ее? От всего этого кошмара можно сойти сума!
— Вы не плакать, — строго предупредила ее Крикет. — Вы не женщина-демон.
— Нет, конечно, нет! — радостно подтвердила Чонси. — Мне просто очень страшно, Крикет. Я не хочу быть здесь. Ты должна помочь мне. Ты жила с белыми людьми и знаешь наши нравы и обычаи. Неужели ты не понимаешь, что я не могу остаться здесь?
— Отец Несбит хороший человек, — сказала Крикет. — Даже когда он бить меня тростью, он говорить мне, что это очищать мой дух. Чатка убить его быстро. Он тоже хороший человек. Я не возражать быть с ним.
— Крикет, послушай меня. Я замужем. У меня уже есть мужчина, очень хороший человек. Пожалуйста, ты должна…
Последние слова буквально застряли в ее горле, когда в узком проходе она увидела Чатку. Тогда, в сумраке ночи, он был похож на дьявола из средневековой книжки о последователях сатаны. Сейчас, в свете дня, он выглядел еще хуже.
— Женщина-демон ест, — произнесла Крикет нежно-слащавым голосом, выражавшим абсолютную покорность.
Он вперился в Чонси угольно-черными глазами. Она тоже уставилась на него, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки принадлежности этого существа к человеческому роду. На нем были грязные брюки из оленьей шкуры да кожаные сапоги до колен. Его широкая голая грудь, лишенная растительности, была покрыта мазью, издающей отвратительный запах. Волосы слиплись и свисали на плечи космами. Неожиданно он широко ухмыльнулся, продемонстрировав редкие гнилые зубы. Чонси не могла определить его возраст.
Чатка повернулся к Крикет и что-то грубо рявкнул ей. Та покорно опустила плечи и кивнула.
Чонси внимательно присмотрелась к нему и пришла к весьма печальному выводу, что ей вряд ли удастся справиться с этим типом. Он был низкорослым, но в то же время очень крепко сбитым и мускулистым. Когда он шагнул к ней, она отпрянула назад и выбросила вперед руки, как бы ограждая себя от этого чудовища. Чатка что-то прорычал и повернулся к Крикет.
— Леди, — испуганно сказала та. — Чатка хочет вас. Он говорит, что сделает вас женой. Он не убивать вас!
— Но ведь ты жеего жена!
— Он взять вас и иметь три жены.
Крикет вдруг нахмурилась. Не дожидаясь ответа Чонси, она повернулась к Чатке и что-то спросила. Тот гневно зарычал и угрожающе поднял на нее кулак.
— Что случилось, Крикет? В чем дело? Женщина окинула Чонси злобным взглядом и сжала пальцы в кулак.
— Чатка хотеть сделать вас первой женой. Я сказать нет.
Чонси закрыла глаза и запрокинула голову. Это было бы очень забавно, если бы не было так печально. Ведь это происходит не в кошмарном сне, а в действительности. Черт возьми! Ведь она же англичанка! Леди, можно сказать! Она открыла глаза и посмотрела на свои грязные руки.
— Крикет, — выдавила она наконец, — скажи, пожалуйста, своему мужу, что я уже замужем. Скажи ему, что он должен вернуть меня моему мужу. Я не индианка. Я не знакома с вашими нравами и обычаями.
Та долго размышляла над ее словами, а потом повернулась к Чатке. Последовала жуткая семейная сцена, от которой у Чонси дух захватило. Крикет что-то дико орала и наступала на мужа с грозно поднятыми кулаками. Чатка лихо отбивался от жены, с трудом сдерживая натиск. Наконец ему удалось схватить ее за руки и швырнуть на пол.
— Немедленно прекрати, дикарь! — не своим голосом кричала Чонси. — Оставь ее в покое, недоносок! Ублюдок! Не смей ее трогать!
Чатка осклабился.
— Женщина-демон, — изрек он гортанным голосом и плотоядно посмотрел на нее. Чонси попятилась назад и огляделась вокруг в поисках подходящего оружия, но ничего не нашла.
— Нет! — закричала она, когда отступать было уже некуда — она уперлась спиной в липкую стену хижины.
— Женщина-демон, — еще раз прорычал Чатка, неумолимо приближаясь к ней.
