Глава 17

Сан-Джакомо ди Риальто, старая, но милая церквушка, находилась совсем недалеко от моста Риальто. Неподалеку проходила Руга дельи Орефичи – улица, с обеих сторон которой теснились ювелирные магазинчики, торгующие золотом и серебром. Церковь выходила, как обычно, на маленькую площадь, или campo, на одном конце которой высилась статуя какого-то важного для истории человека. В этот момент Джеймс был не в состоянии припомнить, чья именно это была статуя.

Днем улица и площадь были людными – здесь толпились художники, торговцы, туристы, то и дело входящие в свои отели и выходящие из них. Но сейчас все работающие люди уже спали, а знать развлекалась в опере и других местах, так что вокруг не было ни души.

Фейзи хорошо выбрала время.

А еще она выбрала подходящую ночь. В чистом небе был хорошо виден полумесяц, освещавший своим серебристым светом всю площадь. Пока вокруг много затененных уголков, ей будет не труднее спрятать где-нибудь банду негодяев, чем Джеймсу – стражников и солдат.

Едва они вышли на площадь, Джеймс взглянул вверх, на красивые часы на церковной башне и… нахмурился.

– Можешь не смотреть на них, – сказала Франческа. – Эти часы показывают неправильное время с того самого мгновения, когда их тут установили, а было это два или три столетия назад.

– Надеюсь, ей это известно, – промолвил Джеймс. Говоря, он внимательно осматривался по сторонам, как делал это и по пути на площадь. Ничто не ускользало от его цепкого взгляда. Кордер заверил Франческу, что шансы устроить засаду невелики как для Марты Фейзи, так и для них. У него не было возможности организовать нападение на Марту, но – в этом Джеймс был почти уверен – у нее тоже не было времени, да и желания, делать что-то в этом роде.

Зато нынешняя ситуация ей наверняка по нраву, подумал он. Марта любит простоту. Это напоминает дуэль. Два участника, две секунды – и все разрешится. Как легко ее понять!

Впрочем, для Джеймса большинство женщин были открытыми книгами. Пока другие мужчины бились над бесконечными сложностями и странностями женской натуры, Джеймс с ходу использовал простейшие приемы. В прошлом он прибегал к ним для того, чтобы манипулировать Фейзи так же, как он манипулировал другими женщинами. И он полагал, что сумеет использовать их же для манипуляций с Франческой Боннард.

В этом была его первая ошибка.

Джеймс подумал было о том, что пора пересчитать все свои ошибки, но тут его внимание привлекло какое-то движение в тени под церковным портиком.

А уже через мгновение оттуда вышла Марта Фейзи в сопровождении Пьеро.

Она проследовала в самый центр площади, ее длинные черные волосы, заплетенные в косу, спадали ей на плечо. Ни кружев, ни оборок, ни перьев на Марте Фейзи не было.

Но жемчуга в прическе Франчески сразу привлекли ее внимание. Едва Марта заметила их, на ее губах сразу заиграла насмешливая улыбка. Затем она обратила свой взор на Джеймса, снова посмотрела на Франческу, а потом опять повернулась к Джеймсу, причем улыбка на ее лице постепенно погасла.

Марта застыла.

– Ты?! – прошептала она.

– Ты меня помнишь, – усмехнулся Кордер. – Это мне льстит.

– И я тебя помню, – вмешался Пьеро. – Помню, что ты со мной сделал. Ты поступил крайне глупо, явившись сюда. Надо было бы прислать сюда принца. С ним у меня не было ссоры.

Фейзи посмотрела на своего сопровождающего.

– Это тот самый дьявол, который едва не вырвал мне руку из плеча, – сказал Пьеро. – Это он угрожал подвергнуть меня пыткам, пытался запугать меня, говоря, что ты со мной сделаешь.

Насмешливая улыбка Марты вернулась, она сделала в сторону Джеймса несколько шагов.

– Что ж, это хорошо, – проговорила она. – Это даже лучше, чем я могла надеяться. – Марта посмотрела на Франческу. – У вас есть что-то для меня, леди? Может, это пакет документов? Или ваш любезный кавалер взял на себя эту ношу – вместе с вашим носовым платочком и веером?

Франческа вытащила из складок своего вечернего одеяния красивый сверток.

– Я бы не позволила ему нести их, – сказала она. – А то у него мог бы возникнуть соблазн убежать вместе с ними.

Фейзи рассмеялась. Ее темный взор вновь устремился на Кордера.

– Так ты не заслужил ее доверия, да? Это только я, глупая, могла довериться тебе, – вздохнула она. – Может, ты разочаровал ее в постели? Возможно, твой член слишком устал после такого долгого пребывания в Италии?

– О нет, поверь, он никогда не устает, – заверил ее Джеймс. – Иногда, правда, ему бывает скучно, но усталости он не чувствует. Так что единственная сложность состоит в том, что мы с этой леди никак не могли прийти к соглашению, касающемуся бумаг, в которых твой английский друг так сильно нуждается.

– Ах да! Он хочет эти бумаги так сильно, как никогда не хотел собственную жену. – Фейзи оглядела Франческу с головы до пят. – Но у ее отца оказались деньги и влиятельные друзья. Кстати, именно из-за этого он на ней и женился. Завладев деньгами и заведя друзей, он мог бы убить ее, да пожалел и просто развелся.

– Как это мило с его стороны, – сказала Франческа. – Вот уж действительно благородный жест.

– Да, он был очень добр, очень, – продолжала Марта. – А вы, милая леди? Использовали ли вы тот второй шанс, который он вам дал? Или предпочли броситься в его объятия? – Она выразительно кивнула в сторону Джеймса. – У него черное сердце, и он весь – сплошная фальшивка. Сплошная! Подумать только, вор и шлюха!

Дело принимало нехороший оборот. Фейзи нарочно взвинчивала себя и была готова вот-вот взорваться. Какие чувства испытывала Франческа, Джеймс понять не мог.

Учитывая сложившуюся ситуацию, подумал он, ему, возможно, следует объяснить, зачем он приехал в Рим и оказался рядом с Франческой.

– Vero, – произнес он, постаравшись придать своему голосу извиняющийся тон. Это правда.

Но ни признание, ни раскаяние уже не могли вновь привлечь к нему внимание Марты Фейзи. Он привел ее в ярость, но свои нападки она обратила на Франческу в надежде, что английская леди скажет или сделает что-нибудь такое, что развяжет ей руки и позволит пустить в ход свой острый нож.

Впрочем, Джеймс был не настолько глуп, чтобы смотреть на Франческу или пытаться каким-то образом предупредить ее. А она сама, казалось, застыла на месте. Кордер напомнил себе, какой отличной актрисой она была.

А вот у Марты актерских способностей не было. Она с готовностью демонстрировала всем свои чувства, и ее было невероятно легко вывести из состояния равновесия.

– Смазливый лгун и жулик и великая потаскуха – ну и парочка! – не унималась Марта. – И ты бросила принца ради этого типа? Да я бы слепого нищего с улицы на него не променяла – слепого, искалеченного нищего с бородавками на члене. Глупая корова, какого мужчину ты выбрала!

Можно не сомневаться: Франческе отлично известно, что «корова» – это смертельное оскорбление.

– Да, я глупая корова, – произнесла Франческа с ледяной улыбкой, сжимая рукой жемчужины на своей шее. – Правда, богатые мужчины осыпают меня жемчугом…

– У меня тоже были драгоценности! – взвизгнула Марта. – Изумруды! Говорил ли тебе этот тип, что он забрался ко мне в постель только для того, чтобы украсть их? А после этого убежал.

– Так из-за этого ты забрала мои изумруды в ту ночь, когда изображала из себя монашку? – спросила Франческа. – Захотела возмещения ущерба?

– Но мои изумруды были лучше!

– Крупнее, – поправил ее Джеймс. – Огромные, вульгарные, но довольно посредственные камни.

– Вульгарные? – Глаза Марты опасно засверкали.

Однако Джеймсу не удалось надолго перевести внимание Марты на себя. Он ее не интересовал. А вот от Франчески в ее чрезмерно дорогом платье и с дорогими украшениями Фейзи просто не могла оторвать глаз. Потому что драгоценности влекли ее куда больше, чем какой-то мужчина, временный любовник. При этом Джеймса она рассматривала лишь как типа, который так и лип к хорошо и дорого одетой леди.

– Не понимаю, о чем вы? – спросила Франческа, недоуменно взмахнув рукой.

Вот это Марте было по нраву. Пусть эта высокомерная выскочка помучается.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы спорить, у кого украшения лучше, – продолжала Франческа. – Или о том, что за безнравственный и безжалостный человек прислал вас сюда.

– Меня прислал твой бывший муж, – заявила Марта, ткнув себя большим пальцем в пышную грудь.

– Вот как? Ты знаешь его лично?

Дьявол, что Франческа задумала, что она делает? Неужели она пытается нарочно спровоцировать Марту?

Или специально тянет время, чтобы Лоренцо со своими людьми успел добраться сюда?

– Я знаю его давным-давно, – заявила Фейзи. И уточнила: – Долгие годы. Мы были знакомы еще до того, как он женился на тебе. И общались после того, как он стал твоим мужем. Для меня он держит в Лондоне красивый дом. И когда я приезжаю к нему в британскую столицу, он дает мне все, что бы я ни попросила. И что бы я для него ни делала, он очень щедро награждает меня. А когда у меня случаются неприятности, он избавляет меня от них. Но я слишком много времени потратила на разговоры с тобой. Давай сюда письма.

– Он все это делает? – спросила Франческа. – Господи, как же он, должно быть, занят. Ты вообще-то кто? Любовница. Номер пятьдесят два? Восемьдесят семь? Неудивительно, что ему была нужна богатая жена.

– Я всегда для него номер один, – хвастливо заявила Марта.

– Думаю, Джоанна Айд была бы очень удивлена, услышав это, – сказала Франческа. – Но она в Лондоне с ним всегда, а вот ты – нет.

Фейзи была обескуражена.

– Не знаю этого имени, – промолвила она.

– Конечно, не знаешь, – кивнула Франческа. – С какой стати он будет рассказывать тебе о своей леди Макбет?

– Да плевала я на их имена, – задирая подбородок вверх, сказала Марта. – Все остальные – простые шлюхи, а мужчинам, как тебе известно, всегда нужны шлюхи. Но довольно, время идет. Письма, будьте так любезны, моя дорогая леди.

– Боже мой! Не думала я, что ты находишься в такой сильной зависимости от моего бывшего мужа, – сказала Франческа. – Потому что больше ты от него ничего не получишь – ни дома, ни наград, ни избавления от неприятностей.

Марта прищурилась, ее рука невольно потянулась к поясу, на котором она обычно носила свой нож.

Джеймс настороженно выпрямился в ожидании нападения.

– Извини, – продолжала Франческа. – Я никогда не болталась по улицам, как ты, поэтому мне никогда не доводилось встречаться с людьми посреди ночи на безлюдной площади. Признаюсь: мне не по себе. Видишь ли, в чем дело, вчера вечером я съездила в Сан-Ладзаро и отдала письма находящемуся там английскому джентльмену. Так что теперь они уже на пути в Англию. Но их везут не к твоему дорогому Джанни. Будь я на твоем месте, я бы его бросила и нашла себе другого мужчину. Такая красивая женщина, как ты, может найти себе кого-нибудь получше. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя не заставляли работать не покладая рук, в то время как он развлекается в своем английском гареме, обещая всем женщинам то же самое, что и тебе.

Марта склонила голову набок. Она внимательно слушала Франческу, пытаясь понять, к чему та клонит. Джеймс представлял, что она чувствует. Он сразу должен был понять, что Франческа не станет играть по его правилам.

– Насколько я понимаю, это шутка, – наконец произнесла Фейзи. – Я же вижу, письма у тебя в руке, в этом маленьком свертке.

– Ты об этом? – спросила Франческа, протягивая руку со свертком вперед. – Знаешь, вообще-то это забавно. Мне было очень жаль тебя, да и мужчины так нехорошо с тобой обходились. И еще я жалела тебя за то, что у тебя возникло столько неприятностей.

Марта оттолкнула сверток. Но Франческа правильно все рассчитала: Марта не смогла сдержать любопытства. Она обвела взглядом площадь, отметив про себя, где стоит Джеймс, который, как хищная птица, не сводил с них глаз, а затем развязала ленты. Развернув шелковую обертку, она увидела небольшую шкатулку. Фейзи торопливо затолкала ленты и шелк себе под корсаж и открыла ее.

Внутри, поблескивая, лежал сапфировый гарнитур – тот самый, который был на Франческе, когда Джеймс впервые увидел ее.

Фейзи только ахнула.

Джеймс едва сдержал стон. Любой вор на его месте испытал бы те же чувства, что и он.

– Они твои, – сказала Франческа. – В награду за твои беды. Возьми их и уходи прочь. Пока не поздно.

– Тебе здесь больше нечего делать, – вмешался Джеймс. – Ты никогда не получишь письма, а Элфик больше не сможет избавлять тебя от бед. Если бы это зависело от меня, ты не получила бы ничего. Но эта леди считает, что ты заслуживаешь чего-то за свои труды. Я придерживаюсь иного мнения. Поверь мне. Как бы там ни было, на твоем месте я бы постарался уйти, пока возможно. Пока сюда не пришли солдаты, – добавил он.

Марта отступила на шаг назад. И отвернулась. А потом на своем родном языке тихо приказала Пьеро:

– Убей их!

Не успела она договорить эту короткую фразу, как Пьеро выхватил свой нож.

– С радостью! – воскликнул он и сделал резкий выпад.

Джеймс поспешно оттолкнул Франческу и выдвинул руку вперед, хватая Пьеро за запястье. А потом, применив хитроумный прием, выхватил у него нож. Но Пьеро оказался очень ловким и быстрым: извернувшись, он вцепился свободной рукой в горло Кордера.

Джеймс наклонился вперед, приподнял Пьеро и бросил его на землю. Пьеро упал, Джеймс тут же навалился на него. Он слышал, как затрещал череп головореза, ударившегося о каменную мостовую, слышал, как зазвенел металл ножа, выпавшего из руки Пьеро.

Приподнявшись, Джеймс осмотрелся по сторонам.

Марта исчезла – ну и славно…

Но где же…

Взгляд Джеймса лихорадочно заскользил по площади. Никаких признаков жизни. Площадь была пуста.

Лишь единственный человек неподвижно лежал посередине.

Джеймс побежал вниз по Руга дельи Орефичи. Когда он добрался до моста, то услышал крик и всплеск воды.

– Франческа! – взревел он.

Джеймс бросился вниз по Рива дель Вин туда, откуда доносился крик.

Первоначальная шокирующая тишина сменилась воплями гондольеров. Было совсем темно, а в тени домов и вовсе было невозможно что-либо различить, поэтому Джеймс не видел фигур людей. Он замедлил бег, сердце неистово стучало у него в груди. Люди указывали ему на воду. Кто-то крикнул:

– Там!

Тут же еще один гондольер поправил кричавшего:

– Нет, там!

– Я вижу ее!

– Нет, она здесь!

Раздался еще один голос – женский, с сильным английским акцентом:

– Там! Быстрее! Сюда! Неужели вы не видите?

– Нет, синьора. Там никого нет, это всего лишь деревяшка.

Наконец Джеймс увидел Франческу – судя по всему, она споткнулась и упала. Подбежав к ней, Кордер помог ей подняться и привлек к себе.

– Ты цела, – с облегчением выдохнул он. – Святой Господь на небесах, ты так меня напугала. – Он поцеловал ее в макушку. – Ты цела, мое сердце. – Он крепко прижал ее к себе.

Франческа попыталась вывернуться.

– Джеймс!

Он крепко держал ее.

Она наступила ему на ногу.

Выпустив Франческу, он изумленно посмотрел на нее.

– Та женщина, – сказала она. – Марта. Где она?

Только сейчас он вспомнил то, что напрочь забыл, когда, ослепленный ужасом, бежал сюда: Марта Фейзи. Она убежала, и Франческа бросилась за ней в погоню.

– Ты маленькая дурочка! – сказал он. – Там на площади я хотел, чтобы ты стояла рядом и не делала резких движений. Она могла заманить тебя в темный угол и изуродовать твое лицо. Можешь себе представить, с каким удовольствием она бы сделала это?!

– Вот что пришло мне в голову. Бедное, невежественное существо – она позволила Элфику играть на ней, как на дудке. Если она отправится в красивый дом в Англии, ему придется выставить оттуда его предыдущую обитательницу. И все время ее будет терзать чудовищная ревность. А может, и нет. Он привычно скажет ей, как любой другой женщине: «Я люблю только тебя, моя дорогая».

«А я люблю только тебя, моя дорогая».

Джеймс сказал ей эти слова в день их встречи, когда на нее напали в первый раз, но они были произнесены с оттенком иронии. К тому же тогда она считала, что он был одним из негодяев.

– С какой легкостью мужчины произносят такие слова, – вымолвила она, – не вкладывая в свои фразы большого смысла.

– Но я говорю правду, – прошептал Джеймс. – И прошу тебя поверить мне.

Франческа долго и молча смотрела на Кордера. Он почувствовал, как его лицо покрывается испариной.

– А если бы она изуродовала мое лицо? – спросила она. – Ты по-прежнему чувствовал бы ко мне любовь?

Ответ, сиюминутный ответ был уже готов сорваться с его уст: «Разумеется, это бы меня не остановило, я испытывал бы то же чувство». Но было бы это правдой? И мог ли он рискнуть и сказать неправду, даже если его ответ мог разочаровать ее?

– Не знаю, – признался Джеймс.

Глаза Франчески широко распахнулись от удивления.

– Откровенный и честный ответ, ничего не скажешь! – воскликнула она.

– Но мы ведь этого никогда не узнаем, не так ли? – сказал Джеймс. Он посмотрел мимо нее, на канал, где гондольеры и еще какие-то люди продолжали поиски. – Полагаю, она умеет плавать. Хотя даже если и так… На ней ведь платье надето, нижние юбки. Не знаю… К тому же это не внутренний канал, а Большой канал, здесь сила прилива может быть очень велика. И я не уверен, что полностью одетая женщина сможет тут плавать.

Несколько мгновений они молчали, прислушиваясь к голосам гондольеров и наблюдая за поисками – насколько они могли наблюдать, потому что ночь с каждым мгновением становилась все темнее. Джеймс поднял глаза. По небу лениво плыли облака, полумесяц ярко светил на землю.

– Уж не знаю, испытывать облегчение или переживать, – промолвила наконец Франческа. – Ну она и штучка! Мои сапфиры! Королевский выкуп, должна я сказать.

Джеймс промолчал, хотя на языке у него так и вертелось: «Ну вот, я же говорил».

– Я вполне могу понять, почему она на нас разозлилась, – продолжила Франческа, – но вот почему она настолько непрактична, не знаю. Если бы у нее была хоть толика здравого смысла – я уж не говорю о воспитании, – она должна была бы сказать спасибо и уйти. Вместо этого она приказала своему прихвостню убить тебя. Во всяком случае, я предполагаю, что именно это она ему велела. Мне удалось расслышать только начало ее фразы, но я бы не поняла, что она имела в виду, если бы этот головорез не вытащил откуда-то нож, а в его глазах не вспыхнул бы опасный огонек.

Джеймсу так и не удалось поинтересоваться у Франчески, каким образом она смогла разобрать то наречие, на котором говорила Марта и которое так сильно отличалось от литературного итальянского языка.

Потому что в следующее мгновение он увидел Дзеджо, который приближался к ним с каким-то гондольером.

– Мы послали еще за фонарями, а то нам света не хватает, синьор, – сказал Дзеджо. – Но месяц вот-вот скроется за облаками, так что, боюсь, найти ее сейчас мы не сможем. К тому же тут полно мест, где можно спрятаться. Хотя, возможно, она уже лежит на дне канала или ее несет в море. Но вот этот человек – мой кузен – кое-что нашел.

Кузен Дзеджо протянул Джеймсу плоскую шкатулку.

– Дзеджо утверждает, что эта вещь принадлежит леди, – сказал он. – Надеюсь, ее не испортило водой.

Джеймс протянул намокшую шкатулку Франческе.

– Насколько я понимаю, ты именно из-за этого побежала за ней? – спросил он.

Франческа открыла шкатулку. Сапфиры были на месте, по-прежнему прикрепленные к бархату булавками.

– Вот это да, – пробормотала Франческа. – Она даже ни разу не надела их.

– Так ты из-за этих безделушек побежала за ней? – настойчиво повторил Джеймс. – Для того чтобы вернуть сапфиры?

Франческа захлопнула шкатулку.

– Я не уверена, – пожала она плечами. – Но вполне возможно. Я была в ярости. Мне хотелось ей все волосы выдрать. Ведь она жульничала. А я была с ней честна и пыталась играть по правилам. Я хотела, чтобы она меня поняла, а она… – Франческа нахмурилась. – Хотя, возможно, ее поведение понятно, как мне теперь кажется. Я бы на ее месте тоже захотела тебя убить.

Джеймс услышал у себя за спиной какие-то звуки. И новые голоса.

Он повернулся. К ним спешили Джульетта с Лоренцо. Джульетта обняла Франческу.

– Ты не пострадала? – обеспокоенно спросила она. – Я так за тебя боялась, что сердце чуть из груди не выскочило.

– Я тоже боялась, можешь мне поверить, – сказала Франческа. – Но сейчас все хорошо.

– Мы старались прибыть сюда как можно раньше, – промолвил принц Лоренцо. – Но насколько я вижу, все уже кончено?

Франческа огляделась по сторонам, посмотрела на гондольеров, которые все еще продолжали поиски, потом опустила глаза на шкатулку с драгоценностями, которые она хотела отдать женщине, не оценившей ее щедрого жеста. Затем ее взор ненадолго устремился на Джеймса, но вскоре она вновь посмотрела в сторону канала.

– Да, все кончено, – сказала Франческа. – Но почему все вокруг такое яркое?

И с этими словами она упала на землю.