Глава 20

Прошла еще неделя. Хлоя снова захандрила, как это бывало с ней после смерти отца и Брэндона. Мир утратил свои краски. Она болезненно реагировала на всякую мелочь.

От Доминика не было ни весточки. Словно она перестала для него существовать. Он недостоин ее. Да и вообще это чувство ему неведомо.

Жизнь между тем шла своим чередом. Дамы и барышни Чизлбери готовились к ежегодному балу-маскараду. Зал собраний в ратуше чисто вымели, чтоб не осталось ни следа паутин и тенет, старинную люстру вычистили, натерли и уставили свежими свечами. Принесли кресла и стулья из подсобки.

Вздумай кто-нибудь задать вопрос, к чему вся эта суета, дамы-патронессы с готовностью ответили бы, что бал устраивается с целью собрать средства на починку крыши дома школьного учителя, на несколько угольных жаровен, чтобы обогревать стылую приходскую церковь, и на восстановление шпиля.

На самом же деле бал-маскарад был желанным событием для хитроумных маменек прихода, чьи дочери, отбыв последний сезон в Лондоне, вернулись ни с чем, так и не заполучив подходящего жениха.

Поскольку деревенька Чизлбери могла похвастаться всего несколькими подходящими женихами, бал-маскарад превращался в настоящее поле битвы. В этом году борьба обещала быть еще жарче, чем обычно. Во-первых, завидный жених виконт Стрэтфилд, по причинам весьма очевидным, не мог присутствовать. Во-вторых, прекрасная Хлоя Боскасл, похоже, решила во что бы то ни стало похитить сердце лорда Сент-Джона.

И наконец – это самое главное, – в Чизлбери, по пути в Лондон, залетел весьма интересный молодой человек лорд Вулвертон. Наследник герцога, который, по слухам, всерьез подумывал о тихой жизни в деревне. Тот факт, что лорд Вулвертон пользовался дурной репутацией, нисколько не смутил озабоченных маменек, рассчитывающих выдать за него своих дочерей. И маменьки объявили лорда Вулвертона женихом номер один.

Ну какая маменька не мечтает в глубине души о том, чтобы выдать дочку за будущего герцога? А то, что лорд Вулвертон успел послужить наемником, легко можно замести под обюссонский ковер в его особняке на Мейфэре. Его приключения в заморских землях вполне можно было интерпретировать как героические подвиги, а также забыть о том, что лорд Вулвертон якшался с курильщиками опиума и пиратами.

Хлоя игнорировала всю эту болтовню, поскольку знала, с какой целью лорд Вулвертон, он же Эйдриан, появился в Чизлбери. Хлоя пала духом, и тетя Гвендолин написала в Лондон Грейсону, прося совета, как поступить. Вся родня знала, что у Хлои бывают приступы хандры. Но последнее время она приободрилась, а к Джастину почему-то охладела.

Хлоя проснулась угром того дня, на который был назначен бал, с твердым намерением придушить того, кто спросит, каково ее самочувствие. Она пошла в гардеробную и открыла сундук, как делала каждое утро. В сундуке неуловимого Доминика опять не оказалось. Когда она его увидит? И увидит ли вообще.

Хлоя разобралась в шифре Брэндона, и это ее немного взбодрило. Она уже нашла цифры, которые означали «а» и «е», дальше будет намного легче. Хит когда-то изучал искусство тайнописи в колледже. Он многому научил Хлою, объяснил, что шифры, используемые во время войны, отнюдь не так сложны, как могло показаться.

Обычно в разгар сражения просто не было времени работать со сложным шифром. В большинстве своем шифры были основаны на математических принципах и представляли собой цепочку цифр. Но все равно Хлое пришлось изрядно поломать голову, прежде чем она догадалась, что «2» означало «х» в одной колонке. А в следующей колонке, если спуститься на три буквы вниз, «2» означало «ц».

Чтобы уловить определенную закономерность в этом множестве цифр, нужны были и проницательность, и методический склад ума, и интуиция. Но как объяснить Хиту, каким образом записка с шифром попала к ней?

Тайна Доминика до предела осложнила ее жизнь, ни она сама, ни Доминик не могли предвидеть, какие у них сложатся отношения. Наконец наступил вечер. Хлоя приняла ванну, надела маскарадный костюм: с крылышками из фольги, настоящая королева фей Титания. Однако настроение у Хлои не улучшилось. Ей хотелось свернуть кому-нибудь шею.

– Ну надень свой неприличный французский корсет, – уговаривала ее Памела, когда горничная стала укладывать ее волосы в прическу. – Может, у тебя настроение улучшится.

Хлоя надела корсет – почему, она и сама не могла решить: то ли назло Доминику, который не давал о себе весточки, то ли как талисман, чтобы привлечь возлюбленного.

– Ну вот, – прошептала она, когда они вместе с Памелой забрались наконец в карету, которая должна была отвезти их к залу собраний. – Я последовала твоему совету. И под моим костюмом сейчас есть некий неприличный предмет туалета. Только смотри никому ни слова!

Памела, одетая средневековой принцессой, радостно улыбнулась.

– Может, ты приглянешься этому будущему герцогу.

У Хлои сердце замерло в груди.

– О ком это ты?

– О повесе. Все дамы и барышни Чизлбери только о нем и говорили все последнее время, когда ты затворницей сидела в своей башне, как Рапунцель Золотые Косы. Хотя, если честно, вряд ли твоя семья обрадуется, если ты выскочишь за этого типа. У него ужасная репутация, но говорят, он чудо как хорош собой.

Хлоя насторожилась:

– Так он придет на бал?

– Так мне сказали. – прошептана Памела.

У Хлои по спине побежали мурашки. Эйдриан будет на балу? Это хороший знак или дурной, что единственный друг и союзник Доминика собирается почтить своим присутствием деревенский бал? Может, он передаст ей весточку от Доминика. Но порадует ли ее эта весточка? И вообще, может, Эйдриан просто решил развлечься? Ведь в Чизлбери можно умереть от тоски.

Памела ткнула ее в бок:

– Спорим на что угодно – он пригласит тебя танцевать.

Хлоя скорчила гримаску. Конечно, это свидетельствовало о развращенности ее натуры, однако французский корсет и в самом деле поднял ей настроение. Появилась надежда узнать хоть что-нибудь о Доминике.

– Может, будущему герцогу приглянешься ты, а я пойду в гувернантки к твоим детям, чтобы избавиться от собственной семейки.

– Как ты можешь так говорить, Хлоя! – Памела округлила глаза. – Я бы все на свете отдала, чтобы у меня были такие братья, как Дрейк и Девон. Они такие храбрые, всегда готовы защитить.

– И еще портят тебе жизнь, – буркнула Хлоя и впервые за целую неделю рассмеялась. – Никогда не могла понять, почему барышни находят моих братцев-негодяев такими привлекательными!

– Ты скучаешь по своему барону, который остался в Лондоне? – спросила Памела. – И поэтому грустишь?

«По какому еще барону?» – хотела спросить, но ограничилась лишь пожатием плеч.

Скорей бы доехать до места и использовать корсет по назначению. Они и так уже столько просидели в карете, поджидая дядю и тетю! Дело в том, что тетя Гвендолин никак не могла найти парик, который прилагался к костюму богини Геры. Наконец дядя Хэмфри, наряженный богом Зевсом, нашел злосчастную деталь костюма: Арес утащил парик, изжевал его и спрятал под диван.

– Почему вдруг пес решил украсть мой парик? – огорченно спросила тетя Гвендолин, когда все расселись и карета наконец тронулась. – Может, он сердится на меня? Кажется, согласно мифологии, Арес был сыном Геры. А сколько колбасы я скормила этой неблагодарной собаке!

Дядя Хэмфри фыркнул:

– Полагаю, он принял твой парик за барсука. Арес как-никак охотничий пес. И будь любезна, не сиди на моих молниях. Мэнсфилд весь день убил, оттачивая и начищая эти зигзаги.

Маленькое кирпичное строение, расположенное на окраине деревни и служившее залом собраний для местного общества, так и сияло от множества зажженных свечей. Они пристроились в хвост целой веренице других экипажей. Чай, лимонад, кофе и легкие закуски предлагали в буфетной, бывшей на самом деле всего-навсего сенями, в которых изрядно-таки гуляли сквозняки, так что представителям высшего общества Чизлбери и близлежащих деревушек, облаченным в лучшие наряды и увешанным фамильными драгоценностями, пришлось померзнуть.

Едва дирижер дал знак музыкантам начинать, как из камина повалили клубы дыма. Уж не Доминик ли с приятелем Эйдрианом устроили пожар?

Может, Доминик решил, что на глаза изумленной публики ему следует явиться в клубах едкого дыма, подобно Мефистофелю? Ей было и страшно за любимого, и очень хотелось, чтобы опасная игра, которую он вел, скорее закончилась. Хлоя зареклась жаловаться на то, что жизнь ее скучна!

Но ни Доминик, ни Эдгар, ни Эйдриан не имели никакого отношения к случившемуся. Это было делом рук двух юных проказников, дрянных мальчишек, которых наказал преподобный и которые решили отомстить, запихнув пару старых простыней в каминную трубу, которые потом и подожгли.

К тому времени, когда воздух в зале очистился, объявили о прибытии лорда Вулвертона, и Хлоя получила возможность увидеть наконец таинственного наемника, водившего дружбу с Домиником. Лорд Вулвертон действительно был хорош собой в костюме разбойника семнадцатого века – белокурый парик, короткие штаны до колен, кружевные воротник и манжеты, черная бархатная маска, скрывавшая лицо. Хлою ничуть не удивило, что заезжего красавца сразу окружила толпа местных дам. А ей нужно было переговорить с ним наедине.

Однако Эйдриан избавил ее от необходимости пробиваться к нему, так как очень ловко и тактично сумел оказаться рядом с ней.

Как ему удалось улизнуть от хищных маменек и повести Хлою в кадрили, осталось для нее загадкой. Первые несколько минут оба хранили молчание. Рядом с этим человеком Хлоя чувствовала себя защищенной. Видимо, он из тех, кто живет по правилам, которые сам же для себя устанавливает, они подразумевали верность друзьям. Хлоя понимала, что не просто так он пригласил ее танцевать.

Во рту у нее пересохло, когда он внимательно посмотрел на нее сквозь прорези полумаски. Он был высок и хорошо сложен; каждое движение излучало силу. Этот мужчина мог любой женщине вскружить голову. Хлоя не сомневалась, что Эйдриан принес ей весточку от Доминика.

– Хлоя, наш общий друг мне много рассказывал о вас. – Голос у него оказался низкий и очень красивый. – Простите, если я случайно наступлю вам на ногу. Танцор из меня никудышный.

– Сын герцога не может быть плохим танцором. – Хлоя не в силах была вести кокетливый разговор. Сердце ее болезненно сжалось. – Умоляю, скажите, вы не собираетесь сообщить мне дурную весть? Он здесь? Он послан вас, чтобы вы отвели меня к нему? Он здоров?

Эйдриан засмеялся, и у Хлои отлегло от сердца.

– Да. Да. И еще раз да. Это все, что вы хотели услышать?

Она быстро обежала взглядом бальный зал, надеясь узнать в одном из гостей неуловимого Доминика.

– Где он?

Губы Эйдриана изогнулись в укоризненной улыбке.

– Не торопитесь, Хлоя. Доминик пока не готов открыть свою тайну всем. Но это время не за горами. Доминик ждет не дождется, когда все закончится.

Хлоя ахнула:

– Когда?

– В течение ближайших нескольких дней. Но вы должны держаться в стороне.

– В стороне? Вы, верно, не представляете себе, какие отношения нас связывают с Домиником.

Карие глаза Эйдриана сверкнули в прорезях маски.

– Мне известно, что он вас любит.

Хлое словно пролили на сердце бальзам. Однако она не подала виду.

– Он сам вам сказал?

– Слова были ни к чему, дорогая, как вы думаете, зачем я здесь?

– Поскольку вы его лучший друг, то должны понимать, насколько опасно для него выступить против сэра Эдгара в одиночку. Надеюсь, вы не поддержали его в этой безумной затее?

Эйдриан устремил взгляд куда-то за ее плечо, как если бы раздумывал, а не опасно ли продолжать этот разговор. Только тут Хлоя заметила, что они успели выбиться из ряда танцующих и двигаются к дверям. Вряд ли кто-нибудь обратил на это внимание в обшей сумятице бала.

– Разумеется, поддержал.

Хлоя в замешательстве огляделась. Джастин, нахмурившись, посмотрел на нее и сразу стал улыбаться своей партнерше. Тетя Гвендолин и прочие дамы-патронессы не сводили глаз с Памелы, которая танцевала с младшим братом Джастина, Чарлзом, серьезным юношей, студентом-юристом. Только один человек во всем зале внимательно наблюдал за Хлоей. Это был ее дядя Хэмфри.

– Не волнуйтесь, я все устрою, – спокойно произнес Эйдриан, проследивший за направлением ее взгляда.

Хлоя с тревогой подняла на него глаза.

– Это мой дядя! Не вздумайте его обижать!

Эйдриан тихонько засмеялся, Хлоя вспыхнула.

– Я всего лишь хочу отвлечь его внимание.

– Зачем? – прошептала Хлоя.

Нервы у нее были на пределе, как струны. Где сейчас Доминик? Что он затеял? Увидит ли она его?

Когда танец закончился, в дальнем конце зала вдруг поднялась суета: одна из дам взвизгнула, некоторые гости захохотали, сквозь толпу пробиралась здоровенная овца, ускользнувшая от маскарадной пастушки.

– Только этого не хватало! – обратилась Хлоя к своему кавалеру. – Превратить в хлев…

И осеклась. Она мгновенно поняла, что кавалер, подхвативший ее и приготовившийся вести в танце, – Доминик, а вовсе не Эйдриан. Он тоже был одет в костюм разбойника, как и Эйдриан, и на лице его была такая же маска. Но Хлоя всем существом своим поняла, кто это. Ни один мужчина не брал ее за руку с уверенностью собственника. Ни один не мог заставить ее трепетать от возбуждения.

И его глаза – ну разве могла она не узнать этот насмешливый блеск, от которого замирало сердце. Хлоя сбилась с шага. Доминик подхватил ее, поддержал, легко коснулся губами уха. От его близости силы покинули Хлою, ее била дрожь. Хлою влекло к нему, к его сильному телу, и ничто на свете не способно было ослабить силу этого притяжения.

– Хлоя, – прошептал он, – как я счастлив, что вижу тебя.

– Но почему здесь? – прошептала она, охваченная желанием.

– Сэр Эдгар собирался приехать на бал. То ли поразвлечься, то ли встретиться с кем-то.

Хлоя тихонько засмеялась. Она была счастлива. Даже мысль об их коварном враге не могла омрачить ее радости.

– Не исключено, что твой дядя решил зайти на огонек просто от скуки. Хотя, должна заметить, с трудом могу себе представить, чтобы кто-то решился посетить традиционный бал-маскарад в деревне Чизлбери в надежде получить удовольствие.

Глаза Доминика потемнели.

– Может, он хочет увидеть тебя.

– Сомневаюсь.

– Почему же? – насмешливо заметил Доминик. – Я ведь от тебя не могу оторваться.

– Ты даже не знал, буду ли я на балу.

– Чтобы первая красавица в деревне Чизлбери пропустила бал?

– К твоему сведению, в моей спальне в последнее время происходили очень интересные события.

– Неужели? – негромко отозвался он. – А теперь слушай внимательно. Справа от тебя находится дверь, боковой выход. Незаметно выскользнешь в эту дверь, а я последую за тобой.

– А что, если заметят, что мы с тобой вышли вместе?

– Ты сделаешь вид, будто выходила в гардероб прихорашиваться и взять забытый веер. А моего отсутствия не заметят благодаря Эйдриану.

– Эйдриану?

– Посмотри налево.

Она посмотрела и увидела в сумраке прихожей едва различимую фигуру Эйдриана. Одетые в одинаковые маскарадные костюмы, схожие сложением и осанкой, мужчины выглядели близнецами и вполне могли сойти за одного человека. Если только сэр Эдгар не заподозрит, что все это ловушка. Хлоя быстро окинула взглядом битком набитый бальный зал, отыскивая дядю своего возлюбленного.

Не найдя сэра Эдгара, Хлоя вновь взглянула на Доминика. Он внимательно смотрел куда-то через ее голову, видимо, наблюдал за танцующими, выбирая удобный момент, чтобы нырнуть в дверь. Казалось, он полностью владеет ситуацией. Если бы только Хлоя могла быть уверена, что Доминик втянул в эту историю Эйдриана и оба нарядились в одинаковые костюмы только ради того, чтобы повидаться с ней! Ей хотелось побыть с ним наедине, оказаться в его объятиях, позабыть обо всех проблемах и невзгодах. Не хотелось думать о том, что возлюбленный намерен вступить в открытое противостояние с сэром Эдгаром в конце этого вечера.

Хлоя почувствовала на себе взгляд дяди Хэмфри, который вопросительно посмотрел на нее с другого конца зала. Нет, не мог дядя узнать Доминика в этом костюме и маске, да еще с такого расстояния. Наверное, дядя так пристально смотрит на них потому, что тетя Гвендолин приказала ему присматривать за племянницей. Ну вот. Наконец-то дядя отвел взгляд. Хлою снова поглотило жгучее желание остаться с Домиником наедине.

Сердце ее билось все сильнее и сильнее, пока, выполняя замысловатую фигуру танца, Хлоя приближалась к своему партнеру. Взгляд его пылающих глаз, казалось, пронзал ее насквозь.

– А что ты станешь делать, если таинственный друг сэра Эдгара так и не появится? – прошептала она.

– Проведу несколько минут с тобой. Мне до сих пор досадно, что пришлось оставить тебя тогда после всего, что произошло между нами. К тому же я не уверен, что сэр Эдгар не следит за тобой.

– Зачем ему следить за мной?

– Во-первых, ты сестра Брэндона и интересовалась обстоятельствами его смерти. Во-вторых, ты дивно хороша собой.

Это было нелогично, но счастье волной захлестнуло ее. Ей захотелось привлечь его к себе и поцеловать, снять с него маску и гладить его лицо и густые волосы, наслаждаться жаром и мощью его тела. Он был цел и невредим. И принадлежал ей.

– Неужели ты решила, что я смогу жить вдали от тебя? – И столько нежности и страсти было в его голосе, что Хлою пробрала дрожь.

– Ну, ты довольно успешно проделывал это последние недели. – Она посмотрела ему в глаза. – Ты и в самом деле готов встретиться лицом к лицу с сэром Эдгаром?

– Довольно разговоров, Хлоя.

Но она и так знала ответ на свой вопрос. Она чувствовала, что вот-вот должно произойти нечто важное и страшное, что ее любимый подвергнется опасности. Она похолодела, радость встречи была омрачена. Так вот он, этот момент, которого Доминик ждал все это время. Хлоя так надеялась, что он никогда не наступит. Момент, когда ее возлюбленный встретится лицом к лицу с сэром Эдгаром и отомстит ему.

Доминик поймал ее взгляд. Жесткий и властный: он был полон решимости и уверен в успехе.

– Иди. Не останавливайся. Не оглядывайся. Поверни налево, как только пройдешь гардеробную.

Она едва расслышала последние звуки танцевальной мелодии, так громко стучало сердце. Целая толпа ринулась в буфетную, это давало надежду на то, что ее уход останется незамеченным. Хлоя пошла вместе с толпой. Одни хотели выпить стакан лимонаду или пофлиртовать с дамой, предлагая ей сладости. Памела помахала ей.

– Я пойду возьму свой веер, – сказала она в ответ на вопросительный взгляд кузины.

Доминик исчез. Хлоя ничем не выдала своего волнения. Однако ее одолевали тревожные мысли. Сэр Эдгар – враг, которого не следовало недооценивать. Недооценить Доминика тоже было бы ошибкой.

Хлоя протиснулась сквозь очередь, выстроившуюся за прохладительными напитками, и, скрывая охватившее ее волнение, прошла мимо гардеробной. Слева находился коридор – там было темно, тихо, безлюдно. Внезапно рука Доминика схватила ее за запястье и потянула вперед, прочь от гула голосов в буфетной. Практически в тот же момент она увидела, как Эйдриан выходит из гардеробной и подходит к толпе гостей.

Появление наследника герцога не могло пройти незамеченным. Лорд Вулвертон был самым завидным женихом на данный момент. И его снова окружили барышни и дамы.

Доминик ухмыльнулся:

– Жаль, что мы не увидим, как Эйдриан отбивается от потенциальных невест.

Хлоя ткнула его в бок:

– Сам небось не раз бывал в таком положении?

Доминик лишь усмехнулся в ответ, и не успела Хлоя опомниться, как они оказались в маленькой темной комнатке, которую явно использовали для хранения разных вещей, судя по виду мебели, закрытой пыльными простынями.

– А как же мои дядя и тетя? – спросила Хлоя, бросив взгляд на дверь.

– Эйдриан позаботится о том, чтобы отвлечь их внимание.

– Он так же хорошо умеет отвлекать внимание, как и ты?

Доминик засмеялся:

– Тебе это лучше знать.

– Ты бывал здесь раньше, Доминик? – спросила Хлоя.

– Ну, в общем – да. Бывал.

– С другой женщиной?

Он хохотнул:

– Я прятался тут от другой женщины, если мне не изменяет память. Эти деревенские балы-маскарады – просто смерть для холостяков, поверь мне.

– Смерть. – Глаза ее помрачнели. – Обязательно было использовать именно это слово?

– Не слишком удачный выбор, не могу не согласиться, – отозвался он, повернувшись к ней.

Хлоя смотрела на него, не скрывая своих чувств. Желание обвить его шею руками и зацеловать до беспамятства было сильно как никогда. Так действовал на нее властный огонь, пылавший в его взгляде, и воспоминания о ночи, когда они любили друг друга. Ей хотелось и сейчас быть такой же страстной, показать ему силу своих чувств. Доминик понимал ее. Он разжигал в ней внутренний огонь, вместо того чтобы его гасить.

– В ожидании весточки от тебя я вся извелась.

– Надеюсь, очень скоро я вознагражу тебя за все.

Глаза Доминика лукаво блеснули.

– Не надо мной смеяться! – воскликнула Хлоя. – Это ужасно, но я не могу без тебя. – Она закрыла лицо ладонями. – Стыдно в этом признаваться.

Мгновение Доминик хранил молчание. Хлоя отняла ладони от лица и увидела вспыхнувший в его глазах огонь. Он склонился перед ней в поклоне.

– Когда все это закончится, – произнес он негромко, – я не отойду от тебя ни на шаг.

Он запер дверь, придвинул к ней тяжелую дубовую скамью, чтобы никто не нарушил их уединения.

Она стояла молча, неподвижно, в то время как он, высокий, мускулистый, гибкий, уверенно двигался в этом тесном пространстве с таким изяществом, что дух захватывало. Хлоя чувствовала, как наливаются груди в предвкушении его прикосновений.

Ну как она перенесет очередную разлуку с ним?

– У меня мало времени, – сказал Доминик. – Если сэр Эдгар не появится в самое ближайшее время, я буду вынужден вернуться в дом. Уже за полночь.

Чувства ее, которые она сдерживала так долго, готовы были выплеснуться наконец.

– А хрустальный башмачок на ступеньках ты не забудешь оставить, мне на память?

– Хлоя, прошу тебя. – Он погладил кудрявый локон у ее щеки.

– И я не буду больше рыдать над твоей могилой, если ты позволишь убить себя во второй раз, Доминик. Один раз я уже оплакивала тебя. Я плакала по тебе каждый вечер, пока не засыпала от усталости – сама не знаю почему.

– Извини, что заставил тебя плакать, – сказал он, притягивая ее к себе. – Я постараюсь вознаградить тебя за эти слезы.

Взгляды их встретились. И больше они не отводили глаз друг от друга.

– Я хочу тебя, Доминик.

– Но я привел тебя сюда вовсе не для того…

– Прошу тебя, – прошептала она. – Обними меня.

Доминик выполнил ее просьбу. Охваченная желанием, Хлоя таяла в его объятиях.

– Что ты станешь делать, когда встретишься наконец с сэром Эдгаром? – Прошептала Хлоя, когда он принялся расстегивать ее платье.

Ажурные крылышки из серебряной фольги упали на пол. За ними последовало и само платье из розового газа и облачком легло вокруг ее ног. Хлоя дрожала от предвкушения, однако не могла избавиться от страха за его жизнь.

Она стянула плащ с его плеч, и плащ упал на пол.

– Что я стану делать? – задумчиво переспросил он. – Я… – Он слегка отстранился от нее, вскинул брови. Взгляд его был полон желания. – Боже правый! Ты в своем неприличном корсете, Хлоя! Надеюсь, это для меня, а не для другого мужчины.

– Может, и для тебя.

Он улыбнулся:

– Очень хотелось посмотреть, как ты в нем выглядишь.

– Вот и смотри.

– Посмотрю и сниму его с тебя, – проговорил он хрипло и потянулся к шелковым шнуркам корсета.

Расшнуровал его, затем снял с нее нижнюю рубашку. Доминик одарил возлюбленную таким взглядом, что ее бросило в жар.

Доминик привлек ее к себе с лихорадочной и нежной поспешностью стал гладить ее руки, спину, бедра, все выпуклости и углубления ее тела, как если бы он был скульптором, жаждавшим вдохнуть жизнь в свое творение.

– За такой девушкой, как ты, Хлоя, – проговорил Доминик с печальной улыбкой, – надо ухаживать.

– Не знаю, как насчет ухаживаний со всей подобающей галантностью, но многие дамы находят Стрэтфилдского Призрака весьма интересным кавалером.

– Твоя тетенька, например? – шутливо осведомился он.

– Вот погоди, узнает тетенька, что ты жив…

– Уж лучше я и дальше буду прикидываться мертвым.

Хлоя ахнула, когда он опустился на колени перед ней, чтобы снять с нее подвязки и чулки. И с тихим вздохом позволила ему уложить себя на импровизированное ложе из одежды на полу. Как бы оба они ни старались шутить и притворяться легкомысленными, а все же оба думали о том, что неизвестно, чем закончится рискованная игра с отмщением. Он поцеловал ее теплыми губами в живот, и Хлоя откинулась назад от наслаждения, пронзившего все ее тело.

– Я не хочу терять тебя, Доминик.

Черный бархат плаща, на котором она лежала, холодил ее разгоряченное тело. Хлоя не сводила с него восхищенных глаз, любуясь жесткой красотой его лица, игрой мышц атлетического тела.

– Когда ты так смотришь на меня, Хлоя, – заметил он с усмешкой, – я и сам начинаю сомневаться, что у меня хватит сил тебя покинуть.

– Так останься, – отозвалась она, приподнявшись на локтях. – Мои братья тебе помогут.

– Именно твои братья, Хлоя, способны понять, как важно то, что я намерен совершить. А теперь прикоснись ко мне!

Она прошептала:

– Доминик.

Он содрогнулся, когда ее руки коснулись его тела, пробежались по подживающим рубцам на груди, ощупали бугры мышц на руках и спине. На ощупь он был гладкий и теплый, как полированное дерево, и она ощущала кончиками пальцев биение его сердца. Мысль, что она теперь принадлежит ему, привела ее в восторг.

Она вспомнила, как впервые увидела его верхом на вороном коне. Вздохнула, припоминая, как обнаружила его в своей гардеробной – и влюбилась. Мысль о том, что она может его потерять, была невыносимой.

Она обняла его за талию и прошептала:

– Я не выпущу тебя, пока ты снова меня не соблазнишь, Стрэтфилд.

Он улыбнулся.

– Я серьезно, господин разбойник. Давай-ка пошевеливайся и выполняй свой долг.

Доминик не уставал изумляться совершенству ее женственного тела и поражаться тому, что столь хрупкая оболочка вмещала такой воинственный дух. Она и не подозревала, что спасла его. Если бы не Хлоя, он никогда бы не поверил в то, что жизнь может быть прекрасной.

Она поверила в него тогда, когда он обходился с ней с незаслуженной жестокостью, когда вел себя как негодяй. Он не заслужил ее верности, но она сумела разглядеть за маской свирепости боль. Когда он перешел в наступление, она встала на его сторону и помогла вернуть рассудок.

Ему нравилось в ней сочетание мягкости и мужества, которое делало ее такой привлекательной. Он обожал, когда она прикасалась к нему. Когда прижимала ладони к его животу, трогая пальцами узкую темную косичку волос, тянувшуюся от паха вверх, – тут рассудок отказывался служить ему. Вся нижняя часть его тела судорожно напряглась от сладостного предвкушения. Усилием воли он подавил желание схватить ее руки и положить на разбухшую плоть. Возможно ли, чтобы женщина, чьи прикосновения привели его в столь беспомощное состояние, оказалась для него источником силы?

– Хлоя, – проговорил он, горя от желания, – у нас мало времени. А я так тебя хочу.

Она осыпала пылкими поцелуями его шею, грудь, а когда ее теплые губы прикоснулись к его мужскому естеству, у него перехватило дыхание.

Его возлюбленная прирожденная соблазнительница, подумал Доминик.

Хлоя приподнялась, выгнулась, вжавшись животом в его живот. Доминик накрыл ладонью ее грудь и обхватил губами ее сосок. Затем лег на нее и раздвинул ей бедра, коснулся влажных темных завитков. Хлоя раскрылась навстречу ему.

– Доминик, – прошептала она, и бедра ее задвигались, – у меня сердце не выдержит…

– А мне что прикажешь делать? – шутливо осведомился он. – Если твое сердце не выдерживает любви, я могу остановиться.

– Только посмей…

Доминик погрузил пальцы в ее возбужденную плоть, затем обхватил ладонями ее ягодицы и вошел в нее. Хлоя содрогнулась от наслаждения.

– Ну же, – поторопила она его, и Доминик медленно погрузился в нее.

– Теперь можно и умереть, – проговорил он.

Доминик обожал Хлою за то, как ее тело принимало его. За ощущение, которое испытывал, заполнив ее до предела. Они пришли к финишу одновременно.

Впервые в жизни Доминик испытал такой восторг. И когда они с Хлоей спустились с вершин блаженства, он запечатлел на ее губах поцелуй, и желание в нем вспыхнуло вновь.

– Хлоя, любовь моя, – прошептал он, – я не в силах уйти от тебя.

В ее синих глазах блеснули слезы:

– Не уходи.

Он откинул черные локоны с ее лба.

– Я должен вывести дядю на чистую воду, и тогда ничто не разлучит нас.

– Ничто? А мои братцы и сестра, блюстительница нравов? О них ты забыл?

Доминик ухмыльнулся:

– После встречи с сэром Эдгаром члены твоей семьи уже не смогут меня испугать.

Они оделись, и Доминик стал мысленно готовиться к встрече с Эдгаром.

Доминику стало известно, что его дядя ведет переписку с каким-то человеком, проживающим не то в Лондоне, не то в его окрестностях.

Кто же это мог быть? Сэр Эдгар сжигал письма сразу по прочтении. Доминик случайно обнаружил обрывок полуобугленного листка в камине – написанный сэром Эдгаром черновик письма, в котором содержались указания поверенному взять крупную сумму денег из его банка.

Сэр Эдгар планировал побег или собирался расплатиться с кем-то за прошлые услуги? А может, замыслил новое убийство?

Этого Доминик никогда не узнает. Но он не допустит, чтобы его дядя погубил еще кого-то.

– Хлоя… – начал Доминик, запнулся, положил ладони на ее округлые плечи. – Я хочу, чтобы ты вернулась в Лондон, к братьям, как можно скорее.

– Ты серьезно считаешь, что мои братья станут считаться с моим мнением, решая такой вопрос?

Глаза его потемнели, в них была тревога.

– Ты должна убедить Хита.

– Тогда сообщи мне волшебное слово, которым я смогу тронуть каменное сердце моего брата, чтобы он расчувствовался и позвал меня домой.

Доминик сжал губы.

– Постарайся, черт возьми. Когда я выведу сэра Эдгара на чистую воду, слух о его предательстве мгновенно распространится и разразится грандиозный скандал. Ты не должна быть в нем замешана.

– Плевала я на скандал. Для меня главное в жизни – ты. И то, что произойдет, когда ты встретишься с убийцей Брэндона. Кстати, ты расшифровал его письмо?

Он пристально взглянул на нее:

– Его письмо?

– То письмо, которое ты обронил в моей спальне, а потом забрал обратно. Оно написано рукой моего брата. Не знаю, кому оно адресовано, тебе или Сэмюелу.

Не веря своим ушам Доминик спросил:

– Откуда тебе это известно?

– Я узнала почерк Брэндона и сделала копию письма в надежде расшифровать его. Похоже, в письме речь идет о том, что сэр Эдгар замышлял в тот момент. Как только закончу расшифровку, передам тебе текст.

– Ты потрясающая женщина, Хлоя.

– Я стану потрясающе несчастной, если с тобой что-нибудь случится. Так ты не позволишь мне сопровождать тебя во время решающей встречи с сэром Эдгаром?

– Нет.

– Хочешь, чтобы я сидела сложа руки и ждала?

– Если со мной и Эйдрианом случится беда, передашь это дело твоим братьям.

Сердце у Хлои болезненно сжалось.

– Что ты собираешься сделать с сэром Эдгаром?

– Убедить его поступить по совести.

– А если он откажется?

– Я выполню свой долг.

Хлоя отстранилась от него. В ее синих глазах были гнев и боль. В своем маскарадном костюме она выглядела не легкомысленным эфирным созданием, а скорее римской богиней, вознамерившейся вступить на тропу войны.

Доминик схватил Хлою за руку и потянул к двери.

– Я вернусь ради тебя, – сказал он, сверкая глазами. – Чего бы мне это ни стоило. Ты больше не будешь целоваться ни с баронами, ни с деревенскими олухами. Только со мной.

Она побледнела и закусила губу.

– Ты уж постарайся вернуться не призраком, – прошептала она.