Глава 8

О его подвигах ходили легенды. Вовремя войны газеты пестрели сообщениями о нем. Писали о его уме, ловкости и неуязвимости. Писали, что он помог уничтожить столько же французов, сколько унесла гильотина двадцатью годами раньше, о том, как он сумел проскользнуть в спальню жены своего врага и украсть ее честь вместе с ее драгоценностями.

Сизый Ворон был самым опасным английским шпионом. Конечно, слава – нежелательный элемент в карьере шпиона. Но никто не знал его в лицо, не знал его настоящего имени, был засвечен лишь его псевдоним.

Но только до поры… Разумеется, она должна сохранить молчание, и Филиппа не уставала напоминать себе об этом все утро следующего дня. Вернувшись домой на заре, она благополучно проспала весь день и ночь, очнувшись в такой же ранний час, как и легла.

Филиппа пообещала Маркусу хранить тайну, и она хранила ее. В течение целого часа. «Неужели Сизый Ворон – это Маркус Уорт?» – не выдержав, прошептала она на ухо своему пушистому любимцу, шпицу Битей, предварительно приказав ему накрепко хранить молчание.

Того, однако, больше интересовал свиной окорок. Филиппа потихоньку кидала ему ломтики под стол, а он в ответ благодарно урчал и повизгивал.

После непродолжительной забавы со своим домашним любимцем Филиппа обратилась мысленно к главной теме. Даже если Маркус и есть тот самый Сизый Ворон, это надо еще доказать. И где можно раздобыть эти доказательства? То, что Маркус Уорт, как и Сизый Ворон, участвовал в войне, еще ничего не доказывает – это участь любого, кому не посчастливилось родиться первым сыном или получить сан священника.

А что, если узнать, где находился полк Маркуса во время войны, и сопоставить это с местонахождением Ворона в то же время? Если Маркус был, например, в Испании… Нет, не годится. Ворон летал по всему миру, и весть о его подвигах прилетала из разных мест…

– Что тут, черт побери, происходит? – услышала она вдруг.

Филиппа повернулась к своей незадачливой компаньонке, миссис Тоттендейл, прошляпившей ее на балу. Это была давняя подруга ее матери. Виконтесса Кэр поручила Филиппу ее заботам после внезапной смерти Алистэра. У самой виконтессы было немало таких обязанностей в свете, которые даже смерть зятя не могла отменить.

Тотти стала настоящим утешением для Филиппы, а сама утешалась удобными апартаментами в ее доме и погребом, до отказа забитым винами и провиантом. Быть поддержкой и ширмой для Филиппы – это стало для нее чем-то вроде цели в жизни после потери сына и мужа, которые оба умерли совсем молодыми.

Тотти была безвредна и никогда не докучала Филиппе, поскольку всегда умела найти развлечение по-своему вкусу.

Но не в это утро.

– Боже, Боже, дитя, что заставило тебя подняться в столь ранний час? Лейтон еще не успел приготовить ни тосты, ни томатный сок… – Тотти уселась напротив Филиппы и заморгала от удивления. – Дитя, что случилось с твоими чудесными волосами?

– Моими волосами? – Филиппа удивленно приподняла бровь.

– Они стали какими-то тусклыми. Или это свет слепит мои глаза? О, наконец-то, Лейтон!

Лейтон подкатил сервировочный столик к миссис Тоттендейл и быстро заполнил подносик у ее локтя. Это была рутинная процедура.

Выбрав свой излюбленный графинчик, Тотти решительно и в немалой дозе разбавила его содержимым свой томатный сок. Отведав этого напитка, она несколько пришла в себя и обратилась к юной хозяйке дома:

– И куда же ты провалилась тогда, в тот вечер у Филдстонов?

– У меня разболелась голова. Я решила, что это вызвано всеобщей суетой, и отправилась домой.

– Уйти от Филдстонов так рано и даже не заехать к леди Дрей? Ну и ну!

Филиппа была вполне довольна своей наставницей, смотревшей сквозь пальцы на ее приключения. Ее мать хватил бы удар, позволив она себе такую выходку до замужества – явиться на заре неизвестно откуда в испорченном платье… Но теперь ее мать была где-то далеко, и Филиппа была вольна поступать так, как ей заблагорассудится.

Чаще всего она была благодарна судьбе за свою свободу, и не важно, какой одинокой она иногда себя ощущала.

Впрочем, она вовсе и не одинока. Что за смешные мысли! У нее есть верная подруга Нора, чтобы поддержать компанию. И у нее есть соперница леди Джейн Каммингз, чтобы Филиппа вечно держала себя в тонусе. А ее любимец Битей, который принадлежит ей полностью? А еще у нее есть Тотти, которая в эту минуту щиплет ее за руку, чтобы вернуть к реальности.

– О, Тотти! – Филиппа отстранилась, потирая руку.

– Прекрати думать о своем, когда я с тобой говорю. Я рассказываю тебе о том переполохе, что случился у леди Дрей.

– Да? А что там такое случилось?

– Никак не могу поверить, что тебя там не было. Это просто сумасшествие. Маркиз, на которого ты положила глаз, уступил свой танец с леди Джейн мистеру Уорту. А сам танцевал с твоей подругой Норой.

Филиппа едва не поперхнулась чаем.

– Маркус Уорт? Как он добрался до леди Дрей?

Тотти взглянула на нее с изумлением.

– Полагаю, что в карете, как и все остальные.

– О, конечно, – холодно произнесла Филиппа, аккуратно прикладывая салфетку к уголкам рта. Интересно, подумала она, как мог этот Уорт, весь покрытый пылью и плесенью, так быстро приобрести надлежащий вид и явиться к леди Дрей? Вероятно, он и в самом деле шпион. Столь быстрое восстановление явно подозрительно.

– А как отреагировала леди Джейн на свои урезанные права в этом эпизоде? – спросила Филиппа как можно холоднее.

– Хм… – ответила Тотти, глотая чай. – Видела бы ты леди Джейн во время танца, ты бы решила, что она танцует со своим младшим сыном, – никогда не видела, чтобы кто-то был так грациозен и так холоден.

– Леди Джейн слишком безвкусна, чтобы претендовать на грациозность. Впрочем, ей можно посочувствовать, раз она заполучила, в конце концов, такого неспособного к танцам партнера, как мистер Уорт.

– А по-моему, он держался неплохо, – сказала Тотти, зевая. – Вот только он слишком долговяз для нее.

– Раз он такой высокий, он просто обязан быть неуклюжим, – заметила Филиппа.

– Твоя правда, дорогая. Впрочем, какая разница? Ты не можешь требовать от меня, чтобы я весь вечер следила за партнерами леди Джейн.

Заканчивая свой «изысканный» завтрак с чаем, томатным соком и алкоголем, Тотти обратила свое внимание на кипу утренних приглашений.

У Филиппы дрожали губы от возмущения, и даже зубы ее слегка застучали, что было верхом неприличия, но с ней это иногда случалось. «Довольно с меня этого мистера Уорта – решила она про себя. – Какое мне дело до того, был он или не был первым английским шпионом? Война с французами окончена, и его псевдоним уже исчез со страниц газет. Да, но с какой стати он взялся танцевать с этой леди Джейн? Стоп, Филли! – резко приказала она себе. – Тебе гораздо важнее знать, что леди Джейн не танцевала с Бротоном. Он исполнил пожелание Филиппы и отказался танцевать с Джейн. При этой мысли довольная улыбка заиграла у нее на губах. Все в этом сезоне шло согласно ее плану. Стоит ли обращать внимание на какие-то второстепенные фигуры?

– Твоя мать просит тебя приглашать других музыкантов, не тех, что были и в прошлом году, – сказала миссис Тоттендейл, изучая письмо. – Они смотрелись каким-то бледным пятном на прошлогоднем балу.

– Балу? – переспросила Филиппа, возвращаясь к происходящему в комнате для завтрака.

Тотти внимательно взглянула на нее, отложив в сторону письмо.

– Бал, моя дорогая. Бал Беннинг! До него осталось меньше двух месяцев. Только не говори мне, что ты забыла. Ты никогда ничего не забываешь.

Краска отхлынула со щек Филиппы – как она могла забыть?! Бал Беннинг был настоящим гвоздем сезона. Когда Филиппа впервые выехала в свет, ее мать вскоре решила, что надо дать бал по этому поводу. Виконтесса проявила большой энтузиазм при его устройстве, но, по мере того как популярность Филиппы росла, ее мать решила устраниться, предоставив все заботы дочери. Высший свет замирал в предвкушении радостной даты, а на Филиппе лежала обязанность продумать все до мелочей – от цвета салфеток до развлечений.

– Конечно, я не забыла, Тотти. Просто я думала, что моя мать тоже займется приготовлениями.

– Да, она тут пишет, что «очень хотела бы…», но, кажется, она будет развлекаться вдали от дома. И что «очень надеется на тебя», и что «нынешний бал Беннинг должен превзойти предыдущий».

– О Боже! – Филиппа яростно впилась в кусок ветчины.

У нее совсем не остается времени – у лучших рестораторов и флористов заказов в конце сезона выше головы! У нее нет никакой программы, никакого сюжета для представления. Надо заказать и разослать приглашения, сделать анонсы в прессе… Если она провалится, то станет всеобщим посмешищем. Что тогда подумает Бротон? И леди Джейн, безусловно, воспользуется этой ситуацией…

Нет, она просто обязана придумать нечто грандиозное, затмить прошлогодний бал, затмить всех, чтобы все газеты на следующий день вышли с описанием ее торжеств. И тут ей пришла в голову совершенно сумасбродная идея: а что, если сделать гвоздем этого бала Маркуса Уорта – раскрыть его псевдоним, доказать, что он и есть Сизый Ворон?

Выходит, доказательства ей все же нужны. Придется их откуда-то добывать.

У нее в голове начал вырисовываться план. Это будет представление в стиле «плаща и шпаги» – таинственность, бравада и отчаянная смелость!

Как же ей подобраться к секретам этого Уорта? Придется поближе сойтись с ним, попасть в его дом, порыться в бумагах… Но она же обещала ему молчать! Нет, нужно выкинуть этот план из головы. Однако соблазн был слишком силен…

– О Боже, – раздался голос Тотти. – Эта леди Уорт своего никогда не упустит…

– Что? – Филиппа чуть не опрокинула свою чашку.

– Леди Уорт приглашает нас на ужин. В который раз!

– Дай мне взглянуть! – Она выхватила карточку цвета слоновой кости из рук изумленной Тотти.

– Пустяки, дорогая. Леди Уорт присылает их нам дважды в месяц. Ее вечера на редкость скучны, уверяю тебя. Она их устраивает лишь затем, чтобы привлечь новых инвесторов для своей благотворительности.

– И в чем же заключается эта ее благотворительность? – спросила Филиппа деланно безразличным тоном.

Тотти взглянула на Филиппу так, словно у той выросла лишняя голова.

– Приют для сирот, я полагаю. Милосердие к ближним. Что тебя так взволновало? Неужели ты хочешь туда пойти?

Лорд Уорт был старшим братом Маркуса, и не исключено, что последний у них бывает:

– Прими приглашение.

– Дорогая, нет! – взмолилась Тотти. – Это смешно. Уорты – люди не нашей породы. Они такие противно благонамеренные, но выгоды своей не упустят. Неужели ты думаешь, что у них можно приятно провести время?

Филиппа думала совсем о другом. Завладеть рукой и сердцем Бротона, поразить леди Джейн, затмить своим балом все остальные балы, а после полудня попасть к модистке. Она еще раз взглянула на карточку цвета слоновой кости:

– Значит, через неделю. Не так ли?

– Считая с завтрашнего дня. Детка, не подхватила ли ты лихорадку той ночью? – с тревогой спросила Тотти. – Ты не чувствуешь тошноты?

– Нет.

– А я чувствую. Лейтон, еще один томатный сок, пожалуйста.

– Возможно, меня потянуло на благотворительность. Прими приглашение, Тотти, – сказала Филиппа, возвращая ей карточку.

– Филиппа, пожалуйста…

– Прими приглашение.

Почему ей приходится повторять одно и то же по нескольку раз? – подумала Филиппа.