Глава 3

Приближалась зима, домашний скот стали готовить к продаже на рынке или на ярмарке. Загонщики гнали коров по дорогам, поднимая столбы пыли. Хоть и в несколько меньшем масштабе, чем в больших городах, но та же картина наблюдалась и в Мобри. Каждый ведь понимает, что надо запастись провизией на предстоящую зиму.

Ирена решила пополнить семейную кладовку и купила маленького поросенка — все, что позволили ей скудные семейные финансы. Она не могла сама его зарезать, поэтому выкроила несколько шиллингов, чтобы уплатить мяснику. Предыдущим вечером Звери раздраженно заявил, что заготовка продуктов на зиму — это женское дело, забрал с собой Фэррела и отправился в Уэркингтон на «деловую», как он говорил, встречу.

Мясник пришел рано утром. Пока он не закончил работу, Ирена сидела в доме. Она собиралась делать кровяную колбасу, хотя сама ее не любила. Этот продукт предназначался для крепкого желудка. Его приготовление отнимало много сил, и самым неприятным из того, что приходилось делать, было очищение кишок для оболочки. Она укладывала длинные ломти мяса в бочку и пересыпала каждый слой солью. Когда бочка наполнилась, Ирена положила сверху камень, чтобы образовался рассол.

Потом под навесом, использовавшимся как коптильня, она развела огонь, повесила котелок и принялась перетапливать жир. Крошечные кусочки мяса, которые ей не удалось отделить от жира, всплывали на поверхность, и теперь их можно было легко удалить вместе с пеной. Но если их остудить на кусочке ткани, получатся отличные хрустящие шкварки.

Соседская собака уже давно задумчиво наблюдала за Иреной и, когда девушка отвернулась, пролезла под изгородью и смело направилась к навесу. Приблизившись к огню, она разлеглась, принюхалась и печально опустила массивную голову на лапы. Собака неотрывно следила за каждым движением Ирены и, как только представилась возможность, вцепилась острыми зубами в кусок мяса и стрелой понеслась к изгороди. Ирена схватила метлу и бросилась за ней, но псина нисколько не испугалась и вскоре, проглотив добычу, лениво вернулась на прежнее место, откуда можно было наблюдать за Иреной и нюхать соблазнительный запах.

Похолодало, но Ирена за работой этого не замечала. Она закатала рукава выцветшего платья и радовалась прохладному ветерку, который шевелил выбившиеся из-под платка пряди волос. Ей хотелось покончить с делом до темноты, и она старалась не отвлекаться. Поглощенная работой, она не заметила, как из-за угла дома появился мужчина.

Кристофер Ситон тем временем с восхищением наблюдал за каждым движением Ирены. Легкий ветерок играл ее черными кудрями, и она на мгновение остановилась, чтобы убрать их под косынку. Потом Ирена стала ворошить угли, и ее платье натянулось, облегая фигуру и не оставляя сомнений в том, что талия у нее достаточно тонкая и без корсета. За время долгих странствий Кристофер повидал немало женщин и стал крайне разборчив. Нельзя сказать, что ему не встречались красавицы, но чтобы девушка сочетала в себе все достоинства — такого еще не бывало.

За последние три года он четыре раза водил корабли к восточным берегам в поисках новых рынков и новых товаров. Он стал большую часть времени проводить в море, надолго лишаясь светского общения. По приезде в Англию на него навалились другие дела, и он не спешил заводить новую интрижку. То, что он сейчас видел, не могло оставить его равнодушным. Ирена Флеминг обладала какой-то чудесной наивностью, и он решил, что получит огромное наслаждение, обучая ее искусству любви.

Ирена наклонилась, чтобы бросить в огонь полено, и собака, немедленно воспользовавшись этим, стащила кусок сала. Ирена с криком схватила палку и бросилась на пса, тут же метнувшегося к дыре в изгороди. Только сейчас Ирена наконец заметила высокого, изысканно одетого наблюдателя и замерла, сконфуженная тем, что стоит перед ним в старом, неряшливом платье. Потом ей вдруг пришло в голову, что ей следует рассердиться, но, прежде чем это решение успело воплотиться в жизнь, незваный гость перелез через изгородь и быстро направился к ней. От ужаса ее глаза широко раскрылись и из груди уже был готов вырваться крик. В голове пронеслись страшные картины насилия, но ноги вдруг стали как ватные и приросли к земле.

Кристофер был уже совсем рядом, но, к удивлению Ирены, вместо того чтобы схватить ее, он наклонился и выхватил из огня край ее платья. Быстрыми взмахами шляпы он сбил пламя, потом помял тлеющую ткань в руке, пока не исчезли последние струйки дыма. Ирена не отрываясь смотрела па пего, а он выпрямился, разжал кулак и показал ей обугленную кромку платья.

— Я полагаю, Ирена, — строго начал он, пряча улыбку за неодобрительным взглядом, — у вас либо склонность к самоуничтожению… либо вы таким способом пытались узнать, смогу ли я защитить вас. Возможно, второе потребует дальнейшей проверки.

Проследив за его взглядом, Ирена вдруг осознала, что у нее задрана юбка и Кристофер разглядывает ее ноги. Вырвав подол из его руки, она отступила на несколько шагов, а он тем временем снял шляпу и плащ и положил их на табурет. Возле очага было жарко, и это могло послужить предлогом, чтобы раздеться. Но для человека, которому отказали от дома, Кристофер Ситон вел себя слишком непринужденно.

— Полагаю, я должна поблагодарить вас, — через силу произнесла Ирена, — но, если бы вы не подглядывали за мной, с моим платьем ничего бы не случилось.

Он сдвинул брови.

— Приношу свои извинения. Я не хотел напугать вас.

— Зачем вы следили за мной? — строго спросила Ирена, садясь на лавку.

— Мне надоело смотреть на женщин, которые носятся по рынку, и я подумал, что в вашем доме картинка должна оказаться поприятнее. — Уголки его рта потянулись кверху, в глазах вспыхнули озорные огоньки. — Рад сообщить, что мои предположения подтвердились, — добавил он.

Ирена в гневе вскочила на ноги.

— У вас нет более важных дел, чем подглядывать за женщинами?

— Полагаю, я смог бы найти чем заняться, но разве может что-нибудь на свете сравниться с этим? Кроме женских объятий, разумеется.

— Значит, вы не только скандалист и картежник, — воскликнула она, — вы еще и распутник! — Глаза Ирены запылали яростью. Несносный эгоист! И он осмеливается думать, что, пробравшись в дом мэра с черного хода, найдет отдохновение в женских объятиях? — Я уверена, что Клаудиа Толбот будет рада вашей компании, сэр. Почему бы вам не поехать навестить ее? Я слышала, что его светлость сегодня утром уехал в Лондон.

Кристофер тихо рассмеялся:

— Мне больше нравится ухаживать за вами.

— Почему? — нахмурилась она. — Чтобы досадить моему отцу?

Он не отрывал смеющегося взгляда от Ирены до тех пор, пока она не почувствовала, как краска заливает ей щеки.

— Потому что вы самая красивая девушка, — отчетливо произнес он, — которую я когда-либо видел, и мне бы хотелось узнать вас поближе.

На ее щеках пылал румянец, но сгущающиеся сумерки скрыли его от глаз Кристофера. Горделиво вскинув голову, Ирена бросила на него холодный взгляд.

— Скольким женщинам вы говорили это, мистер Ситон?

— Нескольким, — с хитрой улыбкой ответил он, — по никому из них я не лгал. В то время и в том месте это было истинной правдой. На сегодняшний же день вы лучшая из всех, кого я видел.

— Вы тщеславный грубиян! — с презрением сказала она. — Собираетесь вписать меня в длинный список своих побед?

Кристофер протянул руку и коснулся пальцем черного завитка, выбившегося из-под косынки.

— Побед? — Его голос звучал мягко. — Вы ошибаетесь, Ирена. Благосклонность, купленная в пылу минутной похоти, большей частью забывается. А мгновения, которые бережешь и лелеешь в памяти, не берутся и не даются. Их делят на двоих, и ими дорожат как самым прекрасным в жизни. — Он взял плащ и перекинул его через плечо. — Я не прошу вас поддаться на мои уговоры и не желаю завоевывать вас. Я лишь хочу, чтобы вы дали мне возможность показать вам, каков я на самом деле.

Лицо Ирены нисколько не смягчилось, но и теперь ее красота вызывала у Кристофера голодное томление, от которого не так-то просто избавиться, попытавшись насытиться чем-то иным.

— Зло, которое вы причинили всей нашей семье, стоит между нами, — с горечью сказала она. — Я не могу с уважением относиться к тому, кто не уважает меня.

Он некоторое время смотрел на нее, потом надел шляпу.

— Я мог бы пообещать оставить вашу семью в покое. — Он замолчал, не сводя с нее глаз. — Вы бы сочли это добрым поступком или оскорблением?

— Добротой или оскорблением? — Ирена презрительно усмехнулась. — Это для меня слишком сложно, сэр. Я только знаю, что мой отец страдает из-за вашего обвинения, а мой брат из-за вас во сне стонет от боли. С каждым днем моя жизнь все плачевнее, и это тоже благодаря вам.

— Если вы не хотите слушать, то я не смогу ничего объяснить.

— Убирайтесь отсюда! — крикнула она. — И рассказывайте свои басни другим. А я не собираюсь выслушивать ваши извинения или тот вздор, который вы мелете! Мне от вас ничего не нужно. Убирайтесь!

Он печально улыбнулся:

— Осторожно, Ирена. Гнев — плохой советчик.

Потеряв самообладание, Ирена схватила метлу и, прижав ее к себе, двинулась на Кристофера.

— Самодовольный петух! Неужели вы так невоспитанны, что я должна гнать вас отсюда метлой, как собаку? Убирайтесь вон!

Она так отчаянно размахивала импровизированным оружием, что в его зеленых глазах сверкнули насмешливые искорки. Он с улыбкой попятился, не позволяя ей себя настигнуть, и ловко перепрыгнул через изгородь. Ирена взглянула через барьер и пожалела, что он теперь вне досягаемости.

— До свидания, мисс Флеминг. — Кристофер прижал шляпу к груди, поклонился и небрежным жестом снова водрузил ее на голову. Его взгляд на мгновение остановился на вздымающейся груди Ирены, и он снова улыбнулся. — Постарайтесь не попадать в неприятности, моя сладкая. Вдруг в следующий раз меня не окажется поблизости.

Метла взлетела в воздух, но он легко увернулся и, одарив Ирену на прощание долгим насмешливым взглядом, удалился. Прошло немало времени, прежде чем Ирена успокоилась.

Она долго стояла у огня и смотрела на пламя. Внезапно ей на глаза попался маленький кожаный предмет, лежащий на земле. Ирена наклонилась и увидела, что это мужской кошелек, причем явно не пустой. Она повертела его в руках и обнаружила инициалы «КС». Первым ее желанием было зашвырнуть кошелек подальше, но благоразумие взяло верх. Если в кошельке деньги — а Ирена подозревала, что это именно так, — то Кристофер Ситон вернется за ним и, не обнаружив пропажи, может обвинить ее в воровстве. Возможно, кошелек не случайно выпал у него из кармана. Кристофер специально бросил его. В конце концов, она пока единственная в семье, чью репутацию он еще не запятнал.

Ирена огляделась, пытаясь найти место, куда спрятать находку. Ей не хотелось, чтобы отец нашел ее. Он сразу догадается, кто здесь был, и обвинит ее в том, что она получила эти деньги в награду за предательство. Еще больше она боялась, что одновременно вернется и Кристофер. Она вздрогнула, представив исход такой встречи. Похоже, самое лучшее — спрятать кошелек и дождаться подходящего момента, чтобы вернуть его хозяину.

Ее взгляд упал на пристройку, где обитал старый мерин по кличке Сократ, и Ирена злорадно улыбнулась. Да, лучшего места для кошелька этого наглеца, пожалуй, не найдешь.

Кристофер Ситон не пришел, как опасалась Ирена, и она решила не дожидаться, пока он обвинит ее в воровстве, и самой отнести кошелек.

В этот час рассвет только занимался и все вокруг окутывал тусклый туман. Ирена надела простое синее платье с глухим воротом и, завернувшись в шаль, вышла из дома. Чтобы проникнуть в гостиницу, она воспользовалась черным ходом. Узкая лестница сразу за боковой дверью вела наверх. Подметки старых черных туфель почти беззвучно касались деревянных ступеней. Ирена намеревалась найти комнату Ситона, постучать в дверь и вручить ему кошелек.

Она знала, что лучшие комнаты располагались в восточном крыле гостиницы, и справедливо полагала, что этот высокомерный наглец предпочтет самый дорогой номер. Очутившись в холле, Ирена остановилась возле одной из дверей, постучала по ней костяшками пальцев и в ожидании нервно закусила губу. Ответа не последовало. Она подошла к другой двери и, прежде чем постучать, прижалась к ней ухом.

В этот самый момент дверь распахнулась и Ирена, взвизгнув, отшатнулась. Перед ней стоял совершенно обнаженный Кристофер, если не считать обернутого вокруг бедер полотенца.

— Я же сказал тебе… — грубо начал Кристофер и осекся. Его брови удивленно приподнялись, и на губах заиграла легкая улыбка. Казалось, его совершенно не заботило, что он не одет. — Ирена… Я не ожидал, что вы придете.

Еще бы!

Загорелые плечи и мускулистая, покрытая волосами грудь… Ирена, не зная куда глаза девать, протянула ему кошелек и открыла рот, чтобы объяснить причину своего прихода, но звук шагов на задней лестнице заставил ее замереть. От страха, что ее здесь увидят, она забыла, зачем пришла. Если ее застанут в холле гостиницы с почти голым мужчиной — это конец ее жалкой репутации. Отец узнает об этом еще до полудня и разразится таким потоком ругательств, что портовые грузчики умрут от зависти.

Ирена в панике огляделась. Надо бежать, и единственный путь — через вторую лестницу в общую залу. Она рванулась было в ту сторону, но Кристофер схватил ее за руку и, прежде чем она сумела воспротивиться, втянул в комнату. Она хотела выскочить в коридор, но дверь уже захлопнулась. Ирена открыла рот, чтобы крикнуть, но Кристофер зажал ей рот рукой и предостерегающе покачал головой. Затем он обхватил ее за талию, взял на руки и понес к кровати.

За дверью послышались шаги, а вслед за ними — легкое царапанье в дверь. Глаза Ирены широко раскрылись, и она умоляюще посмотрела на Кристофера.

Кристофер прокашлялся, будто только что проснулся, и спросил:

— Кто там?

— Это я, мистер Ситон, — раздался женский голос. — Молли Харпер, служанка. Другой прислуги сегодня нет, и я решила сама принести вам воды для ванны. Откройте, пожалуйста.

Кристофер вопросительно приподнял бровь и посмотрел на Ирену, словно раздумывая. Видя его колебания, Ирена неистово замотала головой.

— Одну минуту, — ответил он.

Ирена похолодела: он хочет унизить ее так же, как и ее отца. Она попыталась вырваться, но Кристофер держал крепко.

— Прижмитесь ко мне крепче, Ирена, — прошептал он ей в самое ухо. — Полотенце развязывается. Если вы отойдете, я не отвечаю за последствия.

С силой зажмурив глаза, Ирена прижалась щекой к его плечу и в ужасе обхватила руками его талию. Она не видела его лица и, соответственно, широкой ухмылки.

— Ну же, милый, открывай. Ведра тяжелые, — снова послышался голос за дверью.

— Терпение, Молли. — Кристофер помедлил, завязывая вокруг бедер полотенце. Затем его мышцы напряглись, и он — о ужас! — поднял ее и опустил прямо на кровать. Она попробовала вскочить и запротестовать, но он уже накрыл ее с головой покрывалом.

— Лежите тихо, — шепотом приказал Кристофер.

Ирена застыла, а Кристофер отогнул одеяло с другого края, чтобы казалось, будто он только что встал с постели.

Ужасные картины, рисующие ее будущую участь, пронеслись перед мысленным взором Ирены. Она представила, какое унижение ей предстоит перенести, если ее здесь обнаружат. Ее обуял такой страх, что она откинула одеяло, намереваясь бежать из ловушки, которую он подстроил. В следующее мгновение у нее перехватило дыхание, и она молниеносно снова накрылась с головой. Кристофер стоял совершенно голый возле стула, на котором висела его одежда, и это зрелище оказалось непосильным для невинной девичьей души. Это длилось не более мгновения, но вид его обнаженного загорелого тела, купающегося в розоватых лучах восходящего солнца, накрепко запечатлелся в ее сознании.

Кристофер удовлетворенно усмехнулся: Ирена наконец-то вняла его предостережениям и свернулась калачиком под одеялом. Он надел бриджи и пошел отпирать дверь.

Молли знала себе цену, и городок Мобри ее полностью устраивал полным отсутствием соперниц. Не успел Кристофер отпереть дверь, как Молли уже была в комнате и снимала с плеч коромысло с ведрами. Затем она прильнула к Кристоферу, провела пальцем по его обнаженной груди и проворковала:

— О, милый, ты настоящая награда для девушки, которую полюбишь!

— Я тебе уже говорил, Молли, — сухо остановил ее Кристофер, — я не нуждаюсь в твоих услугах. Мне нужна только вода.

— Иди ко мне, — продолжала она. — Я знаю, что ты много времени провел в море и нуждаешься в небольшом шторме на суше. Такому мужчине, как ты, я охотно дам все, что он попросит, и без всяких денег.

Кристофер махнул рукой в сторону кровати.

— У меня уже есть все, что я хочу, так что можешь идти.

Черные глаза Молли расширились от удивления, и она повернулась к постели. В округлых формах под одеялом безошибочно угадывалась женская фигура. Негодующе задрав голову и подхватив юбки, служанка выскочила из комнаты и с шумом захлопнула дверь. Ирена до тех пор не решалась высунуться из-под одеяла, пока Кристофер не дотронулся до ее плеча.

— Опасность миновала. Можете вылезать.

— Вы одеты? — раздался приглушенный голос.

Кристофер хмыкнул:

— Я уже надел бриджи, если вы это имеете в виду, и теперь надеваю рубашку.

Он натянул ее как раз в тот момент, когда Ирена с опаской выглянула из-под одеяла. Она пугливо, словно заяц, озиралась вокруг, пока не наткнулась взглядом на ухмыляющегося Кристофера. Трудно было не заметить насмешки в его серовато-зеленых глазах. Она стремительно откинула одеяло и вскочила.

— Шут гороховый! — крикнула она и швырнула ему кошелек. — Вы специально все это подстроили!

Увесистый кошелек стукнулся Кристоферу в грудь. Ситон ловко поймал его.

— Что подстроил? — со смехом спросил он.

Ирена поправила платье и привела в порядок прическу.

— Я пришла сюда, чтобы вернуть вам кошелек, хотя и полагала, что это слишком большая любезность с моей стороны. А вы втащили меня в комнату и пытались сделать из меня посмешище.

— Мне казалось, вы не хотите, чтобы вас обнаружили. Я только хотел вам помочь.

— Ха! — воскликнула Ирена и направилась к выходу. Подойдя к двери, она обернулась. — Я не люблю, когда мною играют, мистер Ситон, а вам, очевидно, доставляет удовольствие ставить человека в неловкое положение. Очень надеюсь, что однажды вы встретите достойного противника. Я бы с удовольствием посмотрела на это состязание. До свидания, сэр!

И с этими словами Ирена с силой захлопнула за собой дверь.

Женская ненависть стала причиной неприятностей для многих мужчин и источником многих конфликтов. Конечно, Молли Харпер не относилась к тем представительницам слабого пола, которые принадлежат одному мужчине, да и Тимми Сиарса это, по правде говоря, не беспокоило. В конце концов, девушка должна как-то зарабатывать на жизнь. Так что Тимми охотно срывал «цветы удовольствия», не заботясь о прочем, особенно когда наведывался в гостиницу «Вепрь». Но сегодня он пришел сюда не для этого, и он, самый свирепый боксер-профессионал в округе, чувствовал себя не в своей тарелке.

Медно-рыжие волосы, как всегда, торчали во все стороны из-под его треуголки. Тимми не мог похвастаться глубиной ума, но считался парнем вполне смышленым. Крупный, ширококостный, крепко сбитый, он никогда не искал особых причин, чтобы затеять драку, тем более что охотников перечить ему было немного.. Сейчас его терзало какое-то смутное чувство неудовлетворенности: он уже несколько недель как следует не дрался! Местных парней не прельщала перспектива проломленной головы или сломанных ног, и они старательно обходили его стороной.

Правда, недавно в городе появился чужак. Такие, как он, сильно раздражали Тимми. Он их не переносил. Начать с того, что этот янки был выше его ростом и шире в плечах. К тому же он еще и одевался с иголочки и, уж наверное, принимал ванну не реже двух, а то и трех раз в месяц. И что хуже всего, у этого типа была завидная репутация меткого стрелка.

Оттого-то Тимми и маялся. Молли перестала его замечать, потому что до одури втюрилась в этого Ситона, от одного вида которого у Тимми начинали чесаться кулаки. Вдобавок янки поселился в гостинице, в которой Тимми любил коротать свой досуг. Можно подумать, что в Мобри больше поселиться негде! И теперь Молли, которой он постоянно дарил всякие безделушки, равнодушно поставила перед ним тарелку с едой и кружку с элем и с радостной готовностью побежала выполнять заказ Ситона. Очередной подарок Тимми несколько оживил ее, но расплачивалась она за него торопливо, и полученное удовольствие омрачала мысль, что оплачиваемое Тимми девчонка отдала бы янки бесплатно.

А еще его просто бесило, что этот Ситон откровенно игнорировал заигрывания Молли, не давая Тимми повода начать ссору. Тимми следил в оба и не мог не заметить, что янки не проявляет ни малейшего интереса к пухлому заду, которым девчонка усердно вертела перед ним. Не реагировал он и на вид пышных, налитых грудей, открывавшихся взору всякий раз, когда Молли низко наклонялась над столом. Она надела блузку с таким глубоким вырезом, что Тимми стонал от страсти, а янки все равно не обращал на нее никакого внимания. Это вдвойне оскорбляло Тимми. Пренебречь Молли — все равно что нанести смертельную обиду хозяйке в ее же доме.

Итак, Тимми не находил себе места от досады, и его ярость все росла, подогреваемая тем, что чужака совершенно не волновала его репутация главного скандалиста в городе. Даже самые благородные и состоятельные горожане спешили уступить ему дорогу, а этот щеголь спокойно выводит Тимми Сиарса из себя. Этого было достаточно, чтобы Тимми потерял всякое терпение и возмечтал сокрушительным нокаутом сбить спесь с проклятого янки.

Открытие ярмарки в Мобри — дело серьезное, по обычаю сопровождающееся веселым праздником. Музыканты играют на лютнях и дудках, а горожане пляшут, прихлопывая ладонями в такт музыке, призывая тех, кто еще не решился выйти в круг, показать свое умение. Ирена не отводила глаз от танцующих, сгорая от желания к ним присоединиться, но как уговорить Фэррела составить ей пару? Он согласился отправиться с ней на ярмарку и с удовольствием смотрел, как танцуют другие, и особенно как в центре круга, лихо задирая юбки, отплясывает Молли Харпер. Но сам в круг не пошел. Все-таки он теперь инвалид.

Ирена понимала его чувства и не настаивала, хотя совсем не одобряла ту стену, которую он воздвиг вокруг себя. Сегодня день веселья и нельзя грустить. Она азартно притопывала ногой и хлопала в ладоши в такт музыке, пока не увидела высокого мужчину, лениво прислонившегося к стволу дерева. Она сразу узнала его. Серовато-зеленые глаза с откровенным бесстыдством разглядывали ее, и щеки Ирены запылали. Он специально старался вывести ее из себя, она была в этом уверена! Ни один джентльмен не позволит себе так смотреть на женщину.

Надменно задрав подбородок, она повернулась к своему мучителю спиной. К ее удивлению, Фэррел неожиданно покинул ее и устремился вслед за Молли в сторону гостиницы. Молли потратила немало времени, пытаясь соблазнить неприступного янки, и теперь решила пробудить в нем ревность. Никогда еще она так старательно не заманивала мужчину в постель и никогда не терпела столь сокрушительного поражения. Этот красавец так усердно пренебрегал ею, что бедной служанке стало впору усомниться в своих способностях.

Разгадав план Молли, Ирена в негодовании прикусила губу. И в это время чья-то рука взяла ее под локоть. Она вздрогнула. Повернув голову, она с огромным облегчением обнаружила, что это не Ситон, а Алан Паркер.

Алан прижал к сердцу руку, чуть согнулся в галантном поклоне и с улыбкой сказал:

— Ваш брат оставил вас в одиночестве, мисс Флеминг. Поскольку трудно угадать, когда этим трусливым шотландцам вздумается на нас напасть, чтобы украсть самых красивых девушек, я решил предложить вам свою защиту.

Ирена весело рассмеялась, надеясь, что Ситон сейчас наблюдает за ней. По крайней мере хоть кто-то в городе ведет себя как настоящий джентльмен.

— Не хотите потанцевать? — спросил Алан.

Она улыбнулась, повесила шаль на ближайший куст и под руку с Аланом вошла в круг танцующих, не забыв бросить украдкой взгляд в ту сторону, где стоял этот негодяй. Ситон нахально улыбался, и подозрение, что его забавляет вся эта история, на мгновение омрачило ее радость.

Прекрасная мелодия заставила ее забыть обо всем: она умела и любила танцевать. Кристофер подошел поближе и пробрался в первый ряд зрителей. Он стоял в величественной позе, скрестив руки на груди, и производил впечатление короля, созерцающего забавы своего народа. Его приметная наружность привлекла внимание и молодых девушек, и зрелых женщин. Игривые взгляды и призывные улыбки так и порхали вокруг, но глаза Кристофера были прикованы к изящной черноволосой девушке в темно-синем платье. Ее юбки взлетали в такт музыке, открывая на мгновение тонкие, изящно очерченные лодыжки. Очень скоро его пристальное внимание к Ирене Флеминг стало очевидным почти для всех и послужило причиной испорченного настроения для многих особ женского пола.

Невдалеке остановилась огромная карета, принадлежащая Толботам, и Кристофер воспользовался этим предлогом, чтобы подойти к шерифу. Пробравшись среди танцующих, он приблизился к Алану и легонько похлопал по его плечу.

— Прошу прощения, Алан, но я подумал, что вам следует знать: приехала мисс Толбот.

Алан оглянулся и, увидев карету, чуть заметно нахмурился. Смущенно извинившись перед партнершей, он поспешил к Толботам. Ирена подняла глаза и холодно взглянула на Кристофера, почти физически ощущая, как взгляды всех присутствующих обратились к ним двоим. Ехидно улыбаясь, зеваки толкали локтями соседей, привлекая их внимание к происходящему, хихикали и шептали друг другу на ухо свои далеко идущие догадки.

— Может, продолжим танец, мисс Флеминг? — спросил Кристофер с любезной улыбкой.

— Нет! — отрезала Ирена и с гордо поднятой головой пошла сквозь толпу глазевших на нее горожан. Она проходила мимо навесов и наскоро сколоченных торговцами лотков, стараясь не замечать того, кто одним своим присутствием доводил ее до белого каления. Он шел за ней по пятам, так что ей пришлось обернуться и сказать:

— Уходите! Вы мне надоели!

— Ирена, — нежно произнес он, — я только хотел отдать вам шаль.

Она остановилась и повернулась к Кристоферу. Вспыхнув под его насмешливым взглядом, Ирена решительно протянула руку, чтобы взять у него шаль, но он не отпускал. Она взглянула в серовато-зеленые искрящиеся глаза, и жаркий поток слов уже был готов сорваться с ее губ. Но внезапно раздался женский голос:

— Кристофер!

К ним спешила Клаудиа, а вслед за ней семенил Алан. Увидев мисс Толбот, Ирена внезапно почувствовала острый укол в сердце, но сочла это следствием своего безвозвратно испорченного настроения. Клаудиа была одета в розовое шелковое платье и такую же шляпу с широкими полями. И то и другое выглядело чересчур шикарным для городской ярмарки и, несомненно, свидетельствовало о ее желании привлечь всеобщее внимание. Хотя все уже давно привыкли к ее эффектным появлениям.

Клаудиа снисходительно улыбнулась Ирене и без лишних церемоний повернулась к Ситону.

— Как хорошо, что вы еще в городе, Кристофер, — замурлыкала она. — Я боялась, что больше не увижу вас.

— Мои дела в Мобри еще не закончены и, похоже, закончатся еще не скоро. — Он мельком взглянул на Ирену и улыбнулся.

Клаудиа заметила этот взгляд и закипела от злости. Желая любой ценой увести Кристофера, она махнула рукой в сторону гостиницы.

— Во время ярмарки хозяин гостиницы обычно дает пир, достойный короля. Вы не согласитесь поужинать со мной? — Уверенная в согласии, она любезно улыбнулась и шерифу. — И вы, Алан, конечно, можете составить нам компанию.

— С удовольствием. — Шериф галантно повернулся к Ирене. — А вы, мисс Флеминг?

Первым желанием Клаудии было больно стукнуть Алана по ноге, но она сдержалась. Ее глаза угрожающе сузились, но широкие поля шляпы скрыли ее бешенство от окружающих.

— Я… не могу. — Заметив самодовольную улыбку на губах дочери лорда, Ирена пожалела, что не может согласиться, но у нее не было денег. — Мне пора уходить. Меня ждут дома.

— Но ваш брат сейчас в гостинице, — заметил Алан. — Вы просто должны пойти с нами.

— Нет… нет, я правда не могу. — Чувствуя, что ее объяснения не удовлетворили шерифа, Ирена решилась сказать правду: — К сожалению, я не взяла с собой денег.

Кристофер с готовностью разрешил проблему:

— Я буду более чем счастлив заплатить за вас, мисс Флеминг. — Она бросила на него сердитый взгляд, но он не смутился и продолжал настаивать: — Пожалуйста, позвольте мне сделать это.

Клаудиа была слишком умна, чтобы возражать открыто. Зачем выставлять себя не в лучшем свете? Она бросила на Ирену испепеляющий взгляд, приказывая ей уйти, и надеялась, что Ирена поймет столь «прозрачный» намек. Но этот взгляд возымел противоположное действие.

— Благодарю вас, — пробормотала Ирена, наконец решившись. — Я с огромным удовольствием составлю вам компанию.

Кристофер и Алан одновременно сделали шаг вперед, намереваясь предложить ей руку, и Клаудиа затряслась от ярости. Но, увидев, что Ирена демонстративно проигнорировала Кристофера и взяла под руку Алана, она сразу повеселела.

Ирене совсем не хотелось, чтобы Фэррел увидел ее в компании с Кристофером, и у нее отлегло от сердца, когда выяснилось, что в зале брата нет. Потом она вспомнила, как Молли приходила в комнату Ситона, и закусила губу. Она с опаской посмотрела в сторону лестницы, подозревая, что в этот момент служанка предлагает те же услуги Фэррелу.

Ирена почувствовала взгляд Кристофера и ответила ему взглядом, значительно более холодным, чем Северный Ледовитый океан. Она ожидала увидеть на его лице злорадство, но в его улыбке было больше сочувствия. Однако мысль, что он, возможно, ее жалеет, привела Ирену в бешенство. Она молча села на стул, который подвинул ей Алан.

Кристофер поставил стул для Клаудии с другой стороны от себя и сел между девушками.

С видом человека, привыкшего распоряжаться за столом, Кристофер заказал ужин и легкое вино для женщин. Он сразу расплатился, и Алан, похоже, был рад уступить ему эту честь. Клаудиа удосужилась наконец снять шляпу и, прежде чем приступить к еде, привела в порядок волосы.

Дверь распахнулась, и Ирена побелела: в залу вошел ее отец. Она сидела к нему спиной и не осмеливалась оглянуться. Звери направился к бару, подошел и хлопнул монетой по стойке. Заказав эль и взяв в руки кружку, он облокотился на стойку, сделал глоток и огляделся. Внезапно его взгляд остановился на Ирене и Кристофере, и он чуть не подавился. Спотыкаясь, он бросился к ним через всю комнату, не думая о том, что привлекает всеобщее внимание. Ирена услышала шаги отца и замерла от страха. Звери в ярости забыл о хороших манерах. Он видел только свою дочь, сидящую за одним столом с его злейшим врагом. Он грубо схватил Ирену за руку и дернул. Заслонившись бокалом, Клаудиа злорадно усмехнулась.

— Ты, паршивая девчонка! Строишь глазки за моей спиной этому американскому ублюдку! — кричал Звери. — В другой раз тебе неповадно будет миловаться с ним!

Мэр размахнулся, и Ирена попыталась заслониться: его кулак, без сомнения, сломал бы ей челюсть. Но тут Кристофер вскочил и схватил Флеминга за руку.

— Убери свои мерзкие лапы! — взвыл мэр, пытаясь высвободиться, но сильная загорелая рука крепко держала его.

— Подумайте, что вы делаете, — спокойно сказал Кристофер. — Ваша дочь пришла сюда с шерифом и мисс Толбот. Вы хотите оскорбить их своим поступком?

Словно сквозь туман Звери увидел всех остальных, сидящих за столом с его дочерью. Покраснев как рак, он поспешно пробормотал извинения. Кристофер отпустил его руку, с трудом подавив желание толкнуть мэра напоследок так, чтобы тот рухнул на пол.

Тем временем Флеминг снова схватил дочь за руку и потащил ее к выходу.

— Иди домой и приготовь ужин. А я выпью кружку-другую и приду.

Выпроводив Ирену, мэр вернулся к стойке бара.

Ирена медленно брела домой. Слезы унижения жгли ей глаза и струились по щекам. Сейчас она уже жалела, что в слепом порыве соперничества позволила себе потерять рассудок и принять приглашение. Позор, который она пережила в гостинице, помешает в будущем сохранять гордый вид при общении с надменной дочерью лорда.

Была и еще одна причина. Клаудиа считала, что среди женщин ей нет равных на севере Англии, и, чтобы уничтожить соперницу, будет молоть всякий вздор, лишь бы оклеветать, оскорбить и унизить ее, нисколько не беспокоясь о правдивости своих слов. Ирена не сомневалась, в каком свете эта женщина представит ее и какие дикие картины нарисует перед янки.

«А какая, собственно, разница? — с отчаянием подумала Ирена. — Клаудиа и мистер Ситон просто созданы друг для друга».