Глава 14

Остин Ховарт осадил гнедого жеребца и, скрываясь за огромным почтовым фургоном, наблюдал, как Син Графтон вернулся к своей лошади и поехал рысью в направлении конного аукциона. Граф расплылся в улыбке. Джентльмен, которого он преследовал, теперь, похоже, преследует его.

Можно остановить Сина и дать ему очередное доказательство вины Марли, но еще лучше отказаться от этой идеи. Ключ не много значил — всего-навсего кусок письма, служивший закладкой в книге. Ему следует проявлять сдержанность и осторожность, предъявляя эту улику, и, возможно, куда лучше сообщить о ней за стаканом портвейна сегодня вечером. В конце концов, он помогал собирать улики, которые могли привести человека на виселицу.

Все это было чертовски неприятно. Что касалось Августы и Кита, то для них Томас был мертв и больше ничего. Если бы он сразу понял, что надо найти убийцу, то устроил бы все по-иному и убийца был арестован сразу же после убийства. Копаться в этом спустя два года после свершившегося слишком мудрено; в конце концов, если бы у него были стоящие улики, убийца давно бы предстал перед судом.

Подождав еще минут пять и удостоверившись, что Син не появится вновь, Остин направился на Болтон-стрит, собираясь предпринять кое-какие шаги, чтобы некоторая часть прошлого навсегда осталась погребенной. Черт бы побрал Томаса Графтона — он так и не открыл, что его повеса-братец делал в Европе. Они были друзьями, и он мог бы упомянуть, что проклятый Син работал на паршивое военное министерство — подумать только — тайным агентом!

Конечно, если бы он знал тогда об этом, Томаса можно было и не убивать. Вряд ли леди Джейн Незерби когда-нибудь поделится своими подозрениями, даже если эта хорошенькая кукла в летах располагала ими, но все же с вынюхивающим повсюду Сином он должен быть настороже. Что же касается развязной женушки Сина, то ей лучше держать рот на замке. Если же она не сделает этого, он будет вынужден откопать свидетельства ее так называемой дружбы с Томасом или Марли. Это определенно отвлечет Сина — по крайней мере на срок, достаточный, чтобы предъявить неоспоримые улики вины Марли. То-то виконт удивится!

Виктория попросила Марли остановить фаэтон на углу Брутон-стрит. Он снова попытался поцеловать ее, но она сумела уклониться от его губ.

Нечего было и думать о том, чтобы рассказать Синклеру, где она провела полдня и после этой новости заявить о невиновности виконта. Она ненавидела необходимость кривить душой и говорить полуправду, но это стало неотъемлемой частью ее расследования. Ей приходилось признать, что Синклер действовал куда более искусно.

Как только она приблизилась, Майло открыл входную дверь.

— Добрый день, миледи.

— Добрый день. Лорд Олторп вернулся?

Дворецкий принял от нее шаль и шляпку.

— Пока еще нет, миледи. Прикажете приготовить чай?

Виктория отсутствовала почти четыре часа. Насколько ей было известно, единственной задачей Синклера в этот день было пригласить на обед трех своих таинственных друзей. У нее в душе проснулась тревога. Если кто и способен позаботиться о себе, так это Синклер Графтон, но хотелось знать, где он находится. Если Марли не убийца, то самым подходящим подозреваемым становился Кингсфелд. Син вряд ли будет проявлять осторожность рядом со своим предполагаемым другом.

Вздрогнув, Виктория выхватила свою шляпку из рук Майло.

— Никакого чая сегодня, — быстро сказала она, завязывая лепты шляпки под подбородком. — Мне еще надо кое-что сделать. Пожалуйста, пришлите сюда Романа.

Лицо дворецкого потемнело.

— Я не видел эту персону весь день, леди Олторп. Не рискую предположить, где он может быть.

— Они ушли вместе?

— Нет, насколько я знаю. Что-нибудь не так?

— Что? Нет. Не знаю.

Друзья Синклера жили где-то на Уэйхаус-стрит. Если Син не прислушался к ней, возможно, их она сумеет убедить.

— Кто-нибудь относил письма к леди Стэнтон?

Майло покраснел.

— Миледи, я не имею представления о личной переписке лорда Олторпа.

— Хорошо. Кто доставлял ей письма Синклера?

— Должно быть, Хилсон. Он славный паренек, хотя немного…

— Я хочу поговорить с ним, — перебила она. — Немедленно. — Виктория старалась обуздать растущее возбуждение. Сейчас она была единственным человеком в доме, который имел представление о том, что может случиться непоправимое.

Спустя несколько секунд, шаркая ногами и явно нервничая, появился Хилсоп.

— Миледи? — заикаясь, произнес он, дергая шейный платок. Она улыбнулась, придав лицу самое располагающее выражение.

— Ты знаешь адрес леди Стэнтон?

— Я…

Майло толкнул его локтем в спину.

— Да, миледи.

— Отлично. Пожалуйста, отведи меня туда.

Мальчик побледнел.

— Сейчас, миледи?

При удобном случае надо будет сказать Сину, как трепетно относятся слуги к ее утонченной чувствительности, а точнее, к его развлечениям.

Если бы она не знала, кем была эта леди Стэнтон, то, несомненно, почувствовала бы крайнее раздражение.

— Да, сейчас. Я думаю, ты не правишь лошадьми? Майло, найми нам экипаж.

— Наемный экипаж, леди Олторп?

Виктория закрыла глаза и сосчитала до трех.

— Да, Майло, пожалуйста.

Долговязый дворецкий выпрямился.

— Конечно, я немедленно займусь этим.

— Спасибо.

Виктория и Хилсон ждали на ступенях перед домом минут пять. Наконец появился Майло, за которым шла лошадь, запряженная в ветхую карету.

— Вы уверены, что карета вас устроит, миледи? Я могу приказать Орсеру запрячь экипаж — на это уйдет всего десять минут.

— Уверена. Хилсон, садись рядом с кучером и показывай путь. — Виктория без посторонней помощи забралась в маленькую, дурно пахнувшую карету.

Майло подошел к дверце экипажа.

— Что прикажете сказать маркизу, когда он вернется?

— Скажи, что я отправилась к леди Стэнтон и скоро вернусь.

Дворецкий поклонился, и карета, громыхая, выехала на улицу.

В академии мисс Гренвилл Виктория усвоила, что настоящая леди должна всегда быть терпеливой, спокойной и собранной, но эти уроки не годились для молодых жен, чьи мужья — бывшие тайные агенты, выискивающие убийц. Если что-то случилось с Синклером…

Она чувствовала себя больной, стоило ей только подумать об этом. Он уцелел после пяти лет пребывания в стране врага, но то время не шло ни в какое сравнение с настоящим. Хотя бы потому, что убийцей мог оказаться один из ближайших друзей его брата.

Как раз в тот момент, когда она собиралась выглянуть и спросить Хилсона, не заблудился ли он, карета, загромыхав, остановилась.

— Это здесь, миледи, — сказал Хилсон, помогая ей спуститься на землю.

Виктория протянула ему несколько монет из своего ридикюля и заторопилась в направлении маленького дома, на который он указал.

— Отошли карету и жди меня здесь.

— Но…

Тяжелое дверное кольцо ударило по двери. По крайней мере она чему-то научилась у Синклера: посторонние экипажи вызывали подозрение, особенно когда останавливались у дома леди.

Дверь отворилась — следовательно, кто-то был дома.

— Мне нужно увидеть.. — начала она и тут же спохватилась. — Вы Уолли?

Тучный лысеющий мужчина моргнул.

— Возможно, — пробормотал он, глядя поверх ее головы на улицу.

— Можно войти?

— Почему бы и нет? — Он отступил в сторону.

— Синклер здесь?

Уолли закрыл дверь.

— Я ничего не знаю.

Из комнаты слева от нее донесся звук шагов.

— Так, интересно.

Она узнала мягкий шотландский акцент, который уже слышала туманной ночью в Гайд-парке.

— Мистер Хардинг! — Виктория повернулась навстречу высокому шотландцу с волосами цвета песка. — Я ищу Синклера.

Скрестив на груди руки, Хардинг прислонился к дверному косяку.

— Его здесь нет. Как вам удалось найти нас, леди?

— Я захватила с собой Хилсона, слугу, который доставлял записки леди Стэнтон.

— Так. А кого вы еще захватили? Вашу горничную или одного из ваших милых друзей?

— Криспин! — Уолли предостерегающе поднял палец. Она вспомнила, что не очень-то понравилась мистеру Хардингу при их первой официальной встрече.

— Нет, я одна. Так вы сообщите мне, где может находиться Синклер, или я должна сама его разыскивать?

— Мне кажется, куда бы Сип ни отправился, это его личное дело.

Мужчина на ее месте к этому времени наверняка начал бы раздавать тумаки, но от нее требовался другой подход.

— Конечно, вы правы. — Виктория вздохнула. — Просто я не знаю, куда еще идти. Вы ближайшие друзья Синклера, и мне трудно представить, чтобы он… исчез, не сообщив вам об этом.

Криспин прищурил один глаз и с явной неохотой поинтересовался:

— Как давно он ушел из дома?

— Несколько часов назад — он сказал, что собирался увидеться с вами.

— Криспин был дома после полудня, — сообщил Уолли, рассчитывая время и проверяя алиби. — Ты видел его?

Морщина на лбу огромного шотландца углубилась.

— Нет. Приготовь-ка чай для леди Олторп.

— Хорошо. — Уолли заторопился в глубь дома.

— Благодарю. Я просто не знаю, что мне делать дальше.

— Хм. Идите за мной, миледи. — Криспин исчез в комнате, из которой появился вначале.

Все это звучало не очень обнадеживающе, но Виктории было нужно, чтобы ее выслушали хотя бы в течение двух минут Расправив плечи, она прошла вслед за хозяином и остановилась у входа.

На одном конце дубового стола были разбросаны бумаги, а остальную его часть занимала коллекция деревянных коробочек и шахматные фигуры с украшающими их маленькими флажками.

— «Лорд Килинг, 8 — 8.8 пополудни», — громко прочитала Виктория и вопросительно взглянула на шотландца. — Это Мейфэр, не так ли?

— Так точно.

Она наклонилась ниже.

— А коробочка в центре — Графтон-Хаус. Я никогда не видела ничего подобного. Вы помещаете людей в места, где их видели в ночь убийства Томаса.

Криспин кивнул, следя за ней взглядом.

— Син был прав в отношении вас.

— Что вы имеете в виду?

— Он сказал, что у вас блестящий ум.

— Можно мне задать вопрос, мистер Хардинг?

— Разве вы здесь не для этого? — произнес он, не двигаясь с места.

— Где вы поместили лорда Марли?

— Это загадка.

Она нахмурилась.

— Что вы хотите этим сказать?

— Он был в клубе «Уайтс» до восьми часов того дня. Мы не знаем, куда он отправился после этого. Никто, с кем мы разговаривали, не видел его, пока он не покинул дом на следующее утро и не направился в своей карете в неизвестном направлении.

— А как насчет лорда Кингсфелда?

— Кингсфелд?

Викторию захлестнула волна гнева. Очевидно, Синклер не счел нужным проинформировать своих друзей о ее подозрениях в отношении Остина Ховарта.

— О да, все правильно — он был другом, — горько заметила она. — Мы не должны подозревать того, кто считался другом Томаса в течение трех лет до убийства.

— В ваших словах много сарказма, — сухо заметил Криспин. — А вот Синклер не согласен с вами.

— Да, но я не хочу, чтобы он пострадал оттого, что отказывается прислушаться к моему мнению. — Ее голос прервался, и она закашлялась.

— Приятная сторона партнерства, — заметил шотландец, — состоит в том, что даже когда вы смотрите в одном направлении, кто-то еще наблюдает за вашей спиной.

Неужели он сам займется Кингсфелдом? Слеза облегчения скатилась по ее щеке. В последнее время она стала такой плаксой!

— Благодарю вас, мистер Хардинг.

— Ну а теперь вам лучше отправиться домой, я не хотел бы объяснять Сину, что вы здесь делали.

— Я тоже. — Виктория все еще колебалась. — Мистер Хардинг…

— Да?

Она подошла к нему и протянула руку.

— Думаю, мы хотим одного и того же.

Он медленно протянул руку и сжал ее пальцы.

— Надеюсь. Ради всех нас.

К полудню Син уже жалел, что не стукнул Джеффри по голове и не отправился обыскивать дом Кингсфелда — графа не было ни на конном аукционе, ни в одном из его излюбленных клубов, ни на дневной прогулке по Гайд-парку.

Когда он вернулся домой, Майло его поприветствовал. Маркиз не имел ничего против манеры дворецкого — у него не было настроения разговаривать.

— Роман, — Синклер снял накидку и вошел в спальню, — будь добр, принеси стакан портвейна.

Слуга показался из гардеробной.

— Думаю, тебе захочется чего-нибудь покрепче, Син.

— Почему? Что случилось?

Роман подошел к шкафчику, где хранились напитки, и налил в стакан виски, а затем пересек комнату, чтобы передать стакан хозяину.

— Говори, — потребовал Син.

— Я потерял след твоей жены. — Слуга отступил назад.

— Ты — что? То есть как потерял?

— Это не моя вина. Она села в экипаж и…

Синклер так резко поднес стакан к губам, что половина пролилась на туалетный столик.

— Я не желаю выслушивать твои проклятые оправдания, Роман. Где она? — Страх пронзил его словно клинок. Они близки к тому, чтобы найти виновного. Если убийца узнал об этом… — Расскажи мне. Немедленно.

— Хорошо, хорошо. Она направлялась в сторону дома мисс Люси, но затем изменила направление и пошла к Бонд-стрит. Спустя десять минут Марли остановился возле нее, она села в фаэтон и уехала вместе с ним. К тому времени как я нашел наемный экипаж, они исчезли из виду.

— Замолчи! — прорычал Синклер. — Сейчас же замолчи. Мне нужно подумать. — Он принялся шагать к окну и обратно, пока Роман мудро старался держаться в стороне. — Ты уверен, что это был Марли?

— Конечно, уверен. Какой бы я был агент…

— Думаю, что ты такой агент, который потерял след моей жены.

— Син…

— Возможно, она возвращалась домой, пока ты болтался в поисках ее?

— Я спросил об этом у Майло, но он, как всегда, просто посмотрел на меня и все.

— Майло! — Синклер рванулся к двери и распахнул ее. Господи, с ней все должно быть в порядке. Он предупреждал ее о Марли. Почему, ради всего святого, она села в этот чертов экипаж, зачем?

— Да, милорд? — Дворецкий появился на верхней ступени лестницы.

— Ты видел мою жену сегодня днем?

Майло посмотрел мимо него на Романа, который стоял с обреченным видом в глубине спальни.

— Да, милорд, — медленно произнес он.

— Где и когда?

— Почему, черт побери, ты не сказал мне об этом?

— Роман, довольно! Майло, говори.

— Она и… Хилсон отправились увидеться с… леди Стэнтон, милорд. Она сказала, что скоро вернется.

Син закрыл глаза; от неожиданного облегчения у него кружилась голова.

— Слава Богу, — прошептал он. — Слава Богу.

— Что-нибудь не так, милорд?

Схватив дворецкого за лацканы, маркиз рывком толкнул его в спальню.

— Хорошенького понемножку! — проворчал он. — Извольте немедленно прекратить ваши дурацкие игры. Вы оба подвергли риску безопасность моей жены. Оставайтесь здесь до тех пор, пока не примиритесь или пока одного из вас не вынесут ногами вперед. Меня не волнует кого! — Он вышел в холл и захлопнул за собой дверь.

Черт! Виктория Фонтейн-Графтон вышла из-под контроля. Ее шпионские приключения неожиданно и бесславно закончились.

Синклер направился к лестнице как раз в тот момент, когда Виктория поднялась на последнюю ступеньку.

— Я слышала, ты рычал на кого-то?

Он так крепко сжал зубы, что не смог бы произнести ни слова, даже если бы захотел.

Виктория прижала ладонь к его щеке.

— Я так беспокоилась за тебя, — негромко сказала она.

— Ты… беспокоилась? — прогромыхал он. Она уронила руку.

— Да.

— И куда же ты ходила сегодня?

Еще мгновение она выдержала его взгляд, затем взмахнула ресницами и посмотрела в сторону раскрытой двери библиотеки.

— Нам надо поговорить наедине.

Синклер кивнул. Как бы сердит он ни был, повышать голос на жену перед слугами было слишком рискованно

— После тебя

Они вошли в библиотеку, и дверь за ними захлопнулась. Это было ради ее же блага. Она должна находиться в безопасности.

— Расскажи мне о своем ленче с Люси и Маргарет.

Виктория остановилась под окном.

— Буду рада это сделать, — сказала она, скрестив руки на груди, — если ты скажешь мне, придут твои друзья на обед или нет.

— Так ты хочешь, чтобы все было именно так? — Его голос звучал глухо. — Пока меня отвлекают какие-то дела, ты пользуешься этим, чтобы оправдать свою дневную прогулку с Марли.

Она побледнела.

— Как ты узнал?

— Тебя видел Роман, не пытайся это отрицать.

— Я и не собираюсь. Так ты послал слугу шпионить за мной?

— Не заставляй меня оправдываться. Ты все-таки поехала с ним, хотя сказала, что собираешься на ленч с подругами.

— И тебя тоже не было там, куда ты намеревался отправиться, — парировала она.

— Но почему ты решила искать меня?

— Ты все равно не поверишь, потому что не веришь никогда.

Син понял, что растерял все свои аргументы в тот момент, как позволил ей открыть рот. Глубоко вздохнув, он оставил свою напряженную боевую позу и упал на кушетку.

— Испытай меня.

Она так крепко сжала кулаки, что ее длинные пальцы побелели.

— На днях Марли обратился к Люси и сообщил, как он волнуется за меня. Я понимала, что ты никогда не одобришь это, но все же устроила так, чтобы мы встретились сегодня, и узнала, чего он хочет.

— Ты права, — мрачно заметил маркиз. — Я бы никогда не одобрил подобный поступок. Боже, Виктория! Ты могла… — Ему потребовались две попытки, чтобы закончить свою мысль. — Ты могла пострадать.

— Я сделала так, чтобы мы все время находились на публике. Марли пытался убедить меня, что у тебя шашни с Софи Анжу и поэтому я могу завести роман с ним.

Не понимая, как это случилось, Синклер оказался на ногах на полпути к окну.

— И что ты ответила на это?

Она бросила на него косой взгляд.

— Спросила его, почему мне следует опасаться тебя. Оказалось, он почти уверен, что ты убийца своего брата, и жалеет об этом, так как у Томаса всегда имелся запас отличного бренди. К тому же мы могли бы шантажировать тебя этими доводами, если бы ты обнаружил нашу связь. — Виктория медленно повернулась. — Не знаю, как мне убедить тебя, Синклер, но Марли не убивал твоего брата. Он… не способен испытывать настолько глубоких чувств, чтобы ввязываться в неприятности.

Какое-то время Синклер неподвижно смотрел на нее.

— Улики все еще указывают на него.

— Кто представил эти улики? Кингсфелд?

— Не только. Почему ты поехала увидеться с леди Стэнтон?

— Потому что тебя не было дома, когда я вернулась, а ты мог отправиться к Кингсфелду и… попасть в беду. Но твои ребята сказали, что ты там не появлялся.

— Я намеревался пойти туда, — медленно произнес он, — и провел почти весь день, разыскивая его по всем клубам Лондона.

Виктория вздернула подбородок.

— Зачем?

— Я хотел попросить Остина показать мне бумагу, над которой они работали вместе с Томасом, — ту, с пятном бренди.

— Ты поверил мне, — прошептала она. Облегчение, читавшееся в ее глазах, уничтожило в нем остатки гнева.

— Я подумал, что в твоих подозрениях что-то есть, и, не найдя его, решил повидаться с Килкерном. Он не помнит, чтобы законопроект, подобный тому, который ты нашла в кабинете Томаса, предлагался в парламенте.

Она на шаг приблизилась к нему.

— Что означает…

— Возможно, ты нашла ключ, но пока я еще не могу с уверенностью сказать, кто нажал на спусковой крючок. У Марли был мотив. Не знаю, был ли такой мотив у Кингсфелда. — Он закрыл глаза. — Но узнаю обязательно.

Виктория обняла мужа за талию и прижалась щекой к его груди.

— Чем бы все ни кончилось, — прошептала она, — ты здесь, рядом. Прошу тебя, будь осторожен.

Сину хотелось спросить, почему она беспокоилась о нем, однако он не знал, какой ответ получит на свой вопрос.

— Я согласен, если будешь осторожна ты. И больше никаких прогулок с Марли.

— Хорошо, только если ты не будешь посылать Романа шпионить за мной. Мне это не нравится, Синклер.

— Справедливо. Я отзову Романа. — Он проследит, чтобы Уолли взял на себя функции камердинера, но ей не нужно знать этого — во всяком случае, до того времени, когда все будет кончено и она окажется в безопасности.

Маркиз заключил ее в объятия, и она вздохнула.

— А на кого ты кричал? — спросила она вполголоса.

— На Романа и Майло — я приказал им либо примириться, либо убить друг друга.

Она хихикнула.

— Поставлю пять фунтов на Романа.

— Не знаю, не знаю. Майло хорошо импровизирует и определенно далеко метит.

— Что, если они перестреляют друг друга?

— Это избавит меня от забот. — Он неохотно отпустил ее. — Ты видела кабинет?

— Нет еще. Покажи мне.

Прежний Синклер выпытал бы у Лисички всю информацию относительно ее разговора с Марли. Каждое слово и каждый нюанс были бы обнаружены, проанализированы и разложены по полочкам. Криспин сказал бы, что он теряет остроту восприятия. Однако новый Синклер верил: Виктория рассказала ему именно то, что ему следовало знать.

Дверь его спальни оставалась закрытой, и за ней царила тишина. Или двое мужчин вели корректную беседу, или оба уже расстались с жизнью.

— Как ты думаешь, что там? — прошептала Виктория.

— Пока еще рано говорить. Если они не появятся к вечеру, я пойду взглянуть на них.

— Так все же почему ты рассердился?

Маркиз нежно сжал ее пальцы.

— Их нежелание разговаривать друг с другом поставило под угрозу твою безопасность.

Виктория остановилась и посмотрела на него.

— Я точно так же беспокоилась о тебе.

— Ты действительно беспокоилась? — с удивлением спросил он. Она одновременно казалась такой сильной и такой хрупкой; загадка, которая нуждалась в защите, но сама была готова охранять его от всех зол.

— Конечно. Ты мой муж, Синклер Графтон, и ты… нужен мне.

Син нагнулся и поцеловал ее в губы. Дьявольщина, как она была соблазнительна. И эта жизнь была столь же соблазнительной. Он хотел такой жизни и хотел ее в ней. Но на его пути стояла одна проклятая задача, и если он не сможет решить ее, пропасть, которую она оставила, разлучит их навеки.

Так как спальня хозяина была занята, Виктория заманила Синклера в гостиную. Лорд Бэгглс вовремя освободил кушетку, иначе его бы согнали. Пока Син с его обычным умением снимал с нее прогулочное платье, она тревожно огляделась и с надеждой подумала, что Мунго-Парк находится где-то в другом конце дома. В последнее время эта глупая птица осваивала весьма специфический словарь.

Как бы Синклер ни был расстроен или озабочен, он обладал восхитительной способностью сделать так, что она чувствовала себя любимой и надежно охраняемой. Он пробежал пальцами по длинным прядям ее волос, затем поцеловал в шею.

— Какая же ты дикарка!

Подавив приступ смеха и чувствуя облегчение от того, что его настроение улучшилось, она погладила его по щеке.

— О, дорогой, это ты стал совсем безрассудным.

— Добрый вечер, милорд, миледи.

Майло стоял на обычном месте у двери гостиной. Его левый глаз был подбит, распух и почти закрылся, но он казался довольно бодрым.

— Добрый вечер, Майло. С тобой все в порядке? — поинтересовалась Виктория.

— Все отлично, леди Олторп.

— А как Роман? — спросил Синклер.

— Вам лучше спросить у него самого, милорд. — Губы дворецкого дернулись — Он, похоже, очень быстро оправляется. Как вы и просили, проблем с общением больше не будет.

— Рад слышать это.

Когда Синклер отодвинул для нее стул, Виктория подняла лицо и поцеловала его в щеку.

— Если ты сумел примирить этих двоих, думаю, тебе удастся справиться с любым делом.

Он улыбнулся ей, и в его янтарных глазах заплясали огоньки.

— Спасибо. Я почти начинаю верить тебе.