Глава 13
Выясняется, что быть мужчиной и владеть шпагой совсем не одно и то же

Джем, стоя в прихожей, ждал, пока Коуп, наконец, соизволит зайти в дом. Вероятно, юный протеже Вилльерса, сюсюкая с кобылой, так увлекся, что забыл о времени, решил он. В конце концов, тот появился – отдав пальто Поуви, юноша направился к нему. Джем с ехидцей отметил его скованную походку.

Вот и хорошо, хмыкнул он про себя, может, станет меньше походить на изнеженную барышню.

– Говядина, – промурлыкал Джем и, подхватив Гарриет под руку, направился в столовую. – Пошли, Коуп.

Его перехватил дворецкий.

– Лорд Стрейндж, если вам угодно завтракать у себя, мисс Юджиния велела передать, что будет рада присоединиться к вам.

Мало кому из гостей дозволялось видеть Юджинию, но этот Коуп смахивал скорее на церковного певчего, чем на распутного хлыща, решил Джем. Вот из кого могла бы получиться идеальная «подружка» для его дочери, хмыкнул он.

– Хорошо, – кивнул он, развернувшись, и двинулся к лестнице. Уже на полдороге он обнаружил, что Коуп не последовал за ним. – Чего вы ждете, юноша? – бросил он через плечо.

Коуп поднял на него глаза.

– Вы что-то сказали, милорд?

– Мы будем завтракать в моей комнате. Этот наглец еще имел дерзость ухмыльнуться!

– Ах, вот оно что! А я и не понял, что вы меня пригласили! Простите, сэр!

Джем скрипнул зубами. Черт бы побрал его мурлыкающий голос. Похоже, нахальный мальчишка дразнит его!

Нужно подняться наверх и предупредить Вилльерса, что он умывает руки, – нет ни малейшей надежды, что этот сосунок когда-нибудь превратится в мужчину. Но Коуп уже поднимался по лестнице. И, что самое неприятное, Джем поймал себя на том, что этот дерзкий юнец начинает ему нравиться.

Ему пришлось по душе, как тот держался во время их верховой прогулки, – хотя, Бог свидетель, парнишка трясся в седле, как мешок с картошкой. Небось отбил себе всю задницу, злорадствовал Джем. Но ни разу не пожаловался! Да и в наряде для верховой езды он выглядел совсем неплохо, вынужден был признать Джем. Конечно, щупленький точно цыпленок, но подбородок у парнишки упрямый. Если бы еще не его глаза! Разве у мужчины могут быть такие глаза – бархатистые, с длинными, как у девушки, ресницами?

Мысленно выругавшись, Джем двинулся наверх. С каких это пор его стали волновать мужские глаза? Нет, он точно стареет… или совсем выжил из ума…

– Я должен умыться, – в спину ему бросил Коуп. – Где вы будете меня ждать?

Джем вытаращил глаза. Умыться?! Вот черт!

– Комната справа в конце коридора, – гаркнул он.

Естественно, зайдя к себе, Джем тоже умылся, хоть и чувствовал себя уязвленным от того, что изнеженному юнцу с его немыслимой чистоплотностью удалось-таки навязать ему свои привычки. Чертыхнувшись в последний раз, он прошел в маленькую столовую, где обедал, когда не было гостей, – там его уже ждала Юджиния.

Увидев отца, она радостно повисла у него на шее. Вылитая Салли, с печальной усмешкой подумал он. Его покойная жена наивно считала, что многих бед можно будет избежать, если люди станут добрее друг к другу.

– Помнишь, папа, как ты носил меня на плечах? – усевшись, наконец, на стул, спросила Юджиния.

– Конечно. Кстати, скоро к нам присоединится один джентльмен. Его зовут мистер Коуп.

– Не помню, когда я в последний раз видела джентльмена! – сияя глазами, воскликнула Юджиния. – Кажется, это был тот профессор из Оксфорда, специалист по водяным крысам. А этот мистер Коуп – он тоже ученый?

– Понятия не имею, – буркнул Джем. Лакей поставил на стол огромное блюдо с мясом, слегка прожаренным, так что в некоторых местах оно еще сочилось кровью. – Наш гость умирает от голода. Положите ему кусок побольше, – велел он. Себе Джем положил небольшой ломтик говядины – в конце концов, это не ему нужно набираться сил, а Коупу, подумал он. Сам Джем на завтрак предпочитал яйца.

– Тогда чем он занимается? – спросила Юджиния.

– Ничем, – отрезал отец. – Как и большинство мужчин. Дочка сдвинула брови.

– Хорошо, что я не мужчина.

– Ну, многие женщины бездельничают еще больше мужчин.

– Разве можно делать меньше, чем ничего? – рассудительно спросила Юджиния.

– Я имел в виду, что при этом они еще доставляют другим массу хлопот.

– Ты просто циник, папа. Насколько я могу судить, многие женщины заняты с утра до ночи. У них полно работы. Возьми хотя бы мою горничную Ханну. Она трудится с рассвета и до темноты. А тебе известно, что кружево стирают не просто так, а в несколько приемов? Представляешь, сколько времени на это уходит? А у меня куча платьев, и многие из них отделаны кружевами. Да и твои рубашки тоже.

– Ну, я не имел в виду служанок, – буркнул Джем.

– Но они ведь тоже женщины, папа. И, уверяю тебя, им приходится очень много работать. Мне кажется, тяжелее всего приходится тем, кто трудится в прачечной. Как представишь себе эти огромные котлы, в которых нужно все время греть воду! Иной раз я чувствую себя такой виноватой перед ними, папа.

Именно в такие моменты Джем начинал отчаянно жалеть, что Салли больше нет.

– Извини, Юджиния. Я не имел в виду обычных женщин. Я говорил о леди. Им-то ведь не приходится работать.

– Что-то не припомню, чтобы ты знакомил меня с какой-то леди, – задумчиво наморщила лоб Юджиния, намазывая джемом тост. – Интересно, я когда-нибудь видела хоть одну?

– Конечно, – кивнул он. – Например, твоя гувернантка – настоящая леди. И миссис Пэттон тоже. Она приезжала к нам в прошлом году, помнишь?

Дверь отворилась, и в комнату вошел Коуп.

– Это моя дочь Юджиния, – отрывисто буркнул Джем. – Юджиния, познакомься с мистером Коупом.

Пряча улыбку, он позволил себе несколько минут полюбоваться, с каким ужасом Коуп разглядывает лежащий у него на тарелке сочащийся кровью кусок не прожаренного мяса.

– Я уже съел кусок раза в два побольше этого, – без зазрения совести соврал он. – Это пойдет вам на пользу, вот увидите. А потом яйца всмятку. – Джем сделал знак, и подскочивший лакей поставил перед мистером Коупом тарелку с яйцами.

Похоже, у этого сопляка чересчур нежный желудок – ишь, как позеленел, злорадствовал Джем. Содержимое тарелки явно внушало ему отвращение. Тем не менее, храбро взяв в руки вилку и нож, он молча приступил к еде.

– Боюсь, мне не так часто приходилось бывать в компании юных леди, – сказал Коуп. – Расскажите, чем вы обычно занимаетесь, мисс.

Юджинии только того и нужно было. Она тут же погрузилась в рассуждения о геометрических фигурах, углах и прочих тонкостях, рассказала даже о своей коллекции визиток, которые оставляли в их доме торговцы.

– Но больше всего я люблю читать пьесы, – призналась она. – Папа – владелец театра, ему нравится, когда у нас в доме проходят репетиции, где все актеры играют в костюмах, так что я вижу все постановки еще до премьеры в Лондоне!

– Похоже, у вас в семье все увлечены театром, – вежливым тоном произнес Коуп.

Однако это замечание больно задело ту чувствительную струнку в душе Джема, которую он называл совестью. Наверное, ему все-таки не стоило приглашать актеров в дом, где живет его дочь, с раскаянием подумал он.

– Пива, – велел он лакею. Тот поспешно поставил перед мистером Коупом бокал, покрытый густой шапкой пены.

Джем сделал большой глоток. Он не был таким уж любителем пива. Добрый десяток лет он много пил – и работал как вол. А потом понял, что его дочь уже не младенец, пускающий пузыри в детской, а вполне самостоятельная личность, и бросил пить.

Коуп осторожно пригубил бокал. Вот еще кое-что, о чем он обязан ему сказать, подумал Джем, мысленно прибавив в длинному списку еще один пункт. Мужчины не имеют обыкновения пробовать губами напиток. Еще одна дамская привычка, от которой придется его отучить.

– Папа запретил мне цитировать пьесы, – вздохнула Юджиния.

Брови Коупа поползли вверх.

– Проблема даже не в том, что она стала разговаривать исключительно белым стихом, – пожаловался Стрейндж, – а в том, откуда она берет все эти цитаты.

– Ну да, мне нравятся старые пьесы, – кивнула Юджиния.

– Неприличные старые пьесы, – поправил отец.

– Они такие смешные!

– После того как она спросила меня, что означает фраза «ароматные лепестки фиалок, окропленные багровым соком девственности», я запретил ей читать в течение месяца.

– О-о! – потрясенно прошептал Коуп.

Джем злорадно ухмыльнулся – судя по растерянности, написанной на физиономии Коупа, мальчишка тоже вряд ли смог бы ответить на этот вопрос. Он рывком поднялся из-за стола.

– Ну, пока, малыш. У нас урок фехтования – а ты беги к себе в детскую.

– Пожалуйста, можно, я тоже пойду? – взмолилась Юджиния. – Мне так скучно одной! – У нее был такой несчастный вид, что сердце обливалось кровью. Впрочем, отец достаточно хорошо знал ее и помнил наизусть весь репертуар этой юной трагической актрисы.

– Э-э… – замялся Коуп.

– Мне так одиноко в детской, – умоляюще сложив руки, продолжала Юджиния. Представление шло полным ходом. Ресницы ее затрепетали – маленькая плутовка явно собиралась очаровать Коупа, но тот выглядел смущенным.

Джем фыркнул – но, с другой стороны, снова остаться один на один с Коупом ему явно не улыбалось, Боже упаси дать втянуть себя в еще одну дискуссию относительно цвета волос, с ужасом подумал он. Впрочем, мальчишка тут ни при чем – просто одно его присутствие так действует на него, что…

– Ладно, – буркнул он. – Можешь смотреть. Только не вздумай путаться у нас под ногами, поняла?

Он молча направился в картинную галерею, расположенную в восточном крыле, стараясь не прислушиваться к оживленной болтовне за спиной. Рассказ Вилльерса подтвердился – Коуп почти никогда не бывал в Лондоне и не видел ни одной нашумевшей постановки. Однако, как и Юджиния, он частенько читал пьесы. Джем машинально отметил, что Юджиния опять начала сыпать цитатами – запрет был нарушен, но ему не хотелось делать дочери замечание, особенно при посторонних.

Хотя этот Коуп как-то подозрительно быстро перестал быть для него просто посторонним…

Пару лет назад Джем приказал убрать из галереи, висевшие на стенах портреты и сложить на чердаке. Впрочем, это не были портреты его предков – просто старые картины, доставшиеся ему от прежних владельцев вместе с домом.

Теперь вдоль стен тянулись застекленные стеллажи с всякими диковинками. Кое-какие из них до сих пор представляли для него интерес, а другие было просто лень выбрасывать. Но мысль собрать их все вместе пришлась ему по вкусу – а бывшая картинная галерея оказалась единственным помещением во всем доме, куда поместилось чучело ибиса, не говоря уж о короне африканского принца, увенчанной огромным плюмажем из оранжевых, синих и зеленых перьев какой-то экзотической птицы.

Юджиния подтащила Коупа к одной из застекленных витрин, Джем отвернулся, предоставив, дочери возможность таскать Коупа от стенда к стенду и хвастаться – сначала рогом единорога (весьма сомнительным), а потом чучелом белой султанской курицы.

Поуви уже принес рапиры. Джем стащил с себя камзол, разулся, тщательно осмотрел оба лезвия и несколько раз сделал выпад, чтобы немного разогреться.

– Ну что – начнем? – крикнул он.

Похоже, этот Коуп не привык разуваться самостоятельно, решил Джем, глядя, как тот неуклюже стаскивает с ног сапоги. Однако на этот раз он воздержался от ехидных комментариев, хотя и не мог не отметить про себя: любой нормальный мужчина должен уметь обслуживать себя сам.

Коуп молча дергал за сапог, пока, наконец, не стащил его с ноги. Юджиния, хихикая, стояла рядом, пока он бился с другим сапогом. Это продолжалось так долго, что, в конце концов, Джем не выдержал – проклиная себя за малодушие, он рывком сдернул с мальчишки сапог и швырнул его в угол.

– Снимайте камзол, – буркнул он. – И жилет тоже. Коуп молча стащил с себя камзол, но дальше этого дело не пошло. Он уперся как осел – и наотрез отказался расстаться с жилетом под предлогом того, что в галерее довольно прохладно.

– Тебе холодно, Юджиния? – поинтересовался Джем.

– Ничуть. Тут тепло, – поспешно ответила она. Джем повернулся к Коупу.

– Посмотрите, как у нее посинели губы, – буркнул тот. – Может, ваша дочь и готова превратиться в сосульку ради удовольствия подольше побыть в вашем обществе, но лично меня такая перспектива не устраивает.

Джем пригляделся к дочери и молча поклонился. Потом рывком распахнул дверь и, позвав лакея, велел принести Юджинии пелерину, перчатки и капор. Конечно, в галерее было холодно, но ведь они пришли сюда тренироваться, разве нет?

– Побегай! – рявкнул он Юджинии. – Постарайся согреться, а то отправишься обратно в детскую.

Потом обернулся к Коупу.

– Самое важное тут – добиться, чтобы запястье приобрело необходимую гибкость. Когда парируешь удар, одним поворотом запястья можно отвести рапиру соперника II сторону, выбить из рук или заставить воткнуться в его же тело.

Джем оглядел Коупа с головы до ног.

– Шире ноги! – скомандовал он. – Возьмите рапиру в правую руку. Тут придется полагаться не столько на силу руки, сколько на собственные мозги.

Джем быстро показал три основных движения.

– Теперь к бою. Поуви забыл прихватить колпачки, которые надеваются на острие рапиры, так что уж постарайтесь не проткнуть меня, договорились? – Джем коротко хохотнул.

Коуп явно опешил, но Джем уже кружил возле него. Он вновь почувствовал, как в нем волной поднимается раздражение – то самое, которое копилось с того момента, когда он поймал себя на том, какими глазами смотрит на этого юнца.

Конечно, мальчишка тут ни причем. Но кровь стучала у него в висках – он жаждал ринуться в бой.

Юджиния послушно прыгала и хлопала в ладоши, стараясь согреться. Коуп, поглядывая на Джема, тоже начал описывать круги. Джем вдруг заметил, что движения его стали осторожными. Безусый юнец, впервые взявший в руки рапиру, внезапно исчез – теперь перед ним был опасный противник, и этот противник был начеку.

Ну и, слава Богу.

Он просто старается помочь ему стать мужчиной, твердил себе Джем. Бог свидетель, у него и в мыслях нет пустить парнишке кровь.

– Сейчас я буду нападать, – предупредил он. – Обратили внимание, как напряжена моя левая рука? Нужно внимательно следить за каждым движением противника: его тело само подскажет вам, что он собирается сделать, – вы будете знать об этом еще до того, как он сам это поймет. – Сделав полу вольт, Джем стремительно ринулся в атаку.

К его величайшему удивлению, вместо того чтобы отступить назад, Коуп изящным поворотом рапиры умудрился отбить его удар, прежде чем оружие, вылетев из его руки, со звоном упало на пол.

– Неплохо! – Джем разразился хохотом.

Коуп, подняв с пола рапиру, выпрямился. Лицо у него раскраснелось, в глазах горело пламя.

– Вы ударили слишком сильно! – возмутился он.

– А я не собирался нянчиться с вами, – ухмыльнувшись, бросил Джем. – Когда-нибудь – когда вы повзрослеете – настанет день, и вам придется драться на дуэли. Следите внимательно, я сейчас повторю тот же удар. Когда будете парировать, старайтесь держать рапиру горизонтально, а не вертикально.

Коуп, закусив губу, отскочил. Джем с удовлетворением отметил, что в его облике не осталось ничего женственного.

– Хорошо! – крикнул он. – Следите за моим левым плечом. Когда у вас будет больше опыта, вы сможете с первого взгляда догадаться, как будет действовать противник. Вы должны сообразить, куда я намерен нанести удар, в тот самый момент, когда заметите, что оно напряглось. – Вслед за этим последовала стремительная атака.

На этот раз Коупу удалось удержать рапиру и не выронить на пол – хотя удар был такой силы, что рука его опустилась до самой земли.

– Проклятие, ну и слабак же вы! – проворчал Джем.

– Нехорошо так говорить, папа, – с упреком сказала Юджиния.

Опешив от неожиданности, Джем обернулся.

– Держись-ка ты лучше подальше, котенок. Вдруг мистер Коуп снова выронит рапиру.

– Ей вообще не следует быть здесь, – задыхаясь, пробормотал Коуп.

Джем прищурился.

– Я сам буду решать, что можно и чего нельзя, когда речь идет о моей дочери, – отрезал он.

– Не спорю. Но я не могу гарантировать, что снова не выроню рапиру – тем более что вы так увлеклись этим… уроком.

Ну, надо же! Кто бы мог подумать? Щуплый цыпленок вот-вот превратится в коршуна! Джем, пожав плечами, повернулся к Юджинии, но она опередила его.

– Я встану за шкафом, папа, – предложила она. – Оттуда мне все будет видно, и никакая рапира до меня не долетит. – Юджиния быстро спряталась за стеклянным шкафом.

Джем покрепче взял в руки рапиру.

– Мистер Коуп?

– И еще одно, – с мрачным видом проговорил Коуп. – У меня плечо онемело. Думаю, на сегодня с меня довольно.

– Тогда мы продолжим завтра. И послезавтра, – весело объявил Джем. – А через недельку-другую вы сами начнете атаковать, вот увидите! – Потом, обратив внимание, что мальчишка еле держит в руках рапиру, с сомнением в голосе добавил: – Возможно…

Коуп проследил за его взглядом. На скулах у него заходили желваки. Стиснув зубы, он угрожающе поднял рапиру.

– Еще раз. То же самое, – буркнул Джем. – Следите за моим левым плечом.

Но на этот раз все было по-другому. Последовал стремительный выпад, однако рапира Коупа, вместо того чтобы отлететь в сторону, со звоном столкнулась с рапирой Джема, скользнула по ней и… Будь он проклят, если мальчишка не пустил ему кровь!

– Дьявольщина! – рявкнул Джем, опустив рапиру. Коуп нарочито медленно опустил свою.

– Ах, какой я неловкий! – Подойдя, он разглядывал крохотное пятнышко крови, расплывающееся на белой рубахе Джема. – Наверное, нужно было подождать, пока ваш дворецкий принесет колпачки, – с деланным раскаянием заметил он.

Джем глухо зарычал.

А Коуп ухмылялся! Да, черт возьми, ухмылялся!

– Легкий поворот запястья – да-да, я сделал все в точности, как вы говорили, – елейным тоном проговорил он. Потом обернулся к Юджинии. – Может, нужно проводить вашего отца наверх? Или позвать на помощь лакея?

Юджиния уже хлопотала возле Джема.

– Думаю, с тобой все в порядке, папа, – успокаивала она. – Посмотри, кровь уже не идет. Но вы должны быть осторожнее, мистер Коуп. – Лицо ее стало серьезным. – Мой отец уже не так молод – в отличие от вас.

Чудесно… просто великолепно! Джем тут же почувствовал себя старой развалиной.

Он молча направился к двери. За ним вприпрыжку бежала Юджиния.

– Я пойду к себе наверх, папа! – крикнула она.

– Я загляну к тебе перед ужином, котенок! – крикнул он ей вслед.

– О, лорд Стрейндж, – за его спиной проговорил Коуп. – Если позволите… Дело в том, что меня попросили передать вам записку.

– Что?

Коуп молча протянул ему сложенный листок. Развернув его, Джем досадливо поморщился и махнул рукой, отгоняя исходивший от записки слабый аромат духов.

– Господи… Будь я проклят, да ведь это стихи! И подписи нет. Кто вам ее передал?

– Этого я не могу вам сказать.

Но глаза его смеялись. Джем едва не улыбнулся в ответ, но вовремя спохватился. Мысленно чертыхнувшись, он уткнулся в листок и пробежал глазами записку.

– прочитал он вслух.

Потом перевернул страницу.

– И все? Всего две строчки?

Джем едва не спросил Коупа, не он ли автор записки, но вовремя прикусил язык. Он?! Если ее действительно писал Коуп, он не желает иметь с этим ничего общего. Впрочем, нет… вряд ли Коуп приложил к этому руку. От записки пахло духами. А от Коупа исходил слабый, но приятный запах мыла.

Джем вдруг разозлился на себя – стыд, какой, он уже начал принюхиваться к мальчишке! Побагровев, он вихрем вылетел из комнаты, не сказав больше ни слова.