Глава 4
Капитан разбивает лагерь в стане врага

Через час Дженет наблюдала, как Коул Амхерст покидает библиотеку четким шагом, с военной выправкой. Его уход доставил ей облегчение. Надо же быть такой глупой: хоть и на некоторое время, но она поверила, что капитан Коул Амхерст может оградить ее от всех неприятностей.

Трудно сказать, почему она так решила. Может, виноват в том его офицерский мундир? Или невероятно широкие плечи? Дженет посмеялась над своими нелепыми мыслями. И все же капитан Амхерст определенно выглядел именно таким мужчиной, на которого могла бы опереться слабая женщина. Однако она не была слабой, потому что просто не могла себе позволить такую роскошь, как слабость.

К счастью, она быстро установила границы их отношений. Дженет прекрасно знала, как нужно управлять мужчинами или лошадьми, в этом плане между ними нет никакой разницы, и тех и других следует тщательно дрессировать. С юных лет Дженет чувствовала, когда их следует пришпорить, а когда и попридержать. И как им показать, кто ими правит. Такое умение было просто необходимо в том мире, в котором она жила. Дженет до боли крепко прикусила губу. Вот только с капитаном Амхерстом она, похоже, не совладала. Такое с ней случалось очень редко. Она почти никогда не позволяла мужчине взять над ней верх.

Однако еще не все потеряно, кое-какая надежда оставалась. Визит Амхерста был относительно коротким, однако и за это время им удалось не только достичь нелегкого перемирия, но и согласовать план занятий для Стюарта и Роберта, который следовало с успехом осуществить на протяжении следующих трех месяцев. Коул в своей спокойной, но настойчивой манере оставил маркизе список того, что следовало иметь в комнате для занятий. И, глядя на аккуратные строчки плана, Дженет поняла, что этот человек очень серьезно относится к своим обязанностям. Удивительно, но и план занятий он представил ей на одобрение, хотя она вовсе не требовала этого.

И еще кое-что показалось Дженет очень странным. Кокс, новый слуга, которого Чарлз отыскал среди своих полковых друзей, прошлым вечером проследил за Амхерстом. Оказалось, что тот не отправился отсюда прямиком к Джеймсу Роуленду, как предполагала Дженет. Капитан долго гулял по улицам, затем зашел в церковь Святого Андрея, где пробыл почти час.

Кокс не отличался сообразительностью, но на этот раз ему хватило ума зайти в церковь и проверить, не встречается ли там капитан с кем-нибудь. Однако Амхерст был там один и казался погруженным в свои мысли. Затем Амхерст зашел в ресторан при гостинице «Митра», где собиралась удивительно разношерстная публика: актеры, поэты, голодные студенты-правоведы...

Там капитан заказал легкий ужин, выпил две пинты сидра, вежливо отказался от предложения сыграть в карты и от услуг навязчивой проститутки. Остаток вечера он провел в разговорах с соседями по столику, а затем отправился прямиком к себе домой на Ред-Лайон-стрит. Странное поведение для лазутчика. При этой мысли Дженет внезапно охватили сомнения.

А что, если она ошибается в Амхерсте? Или, более того, в Джеймсе Роуленде? Что, если сэр Джеймс – просто напыщенное ничтожество, каким она всегда его и считала? Нет, это невероятно. Опасность слишком велика, чтобы ее недооценивать или принимать неверные решения. Если признать, что она может ошибаться в Джеймсе, то тогда следует признать, что она не знает своих врагов. Да и где они, эти враги? Может, она паникует без всяких на то оснований?

В первые часы после смерти Генри судья Лайонз дотошно расспрашивал горничную Ханну, которая была одной из многих женщин, с которыми развлекался покойный лорд Мерсер. Конечно, Ханне было трудно объяснить, почему именно она обнаружила труп своего хозяина в спальне в три часа ночи. После допроса Ханна ушла очень взволнованная, однако у Дженет не было оснований считать, что горничная действительно могла кого-то убить, поскольку она была глупа и никчемна. Или все же она имела какое-то отношение к смерти Генри? На всякий случай Дженет ее уволила, как и остальных слуг, выплатив им двухмесячное жалованье и снабдив хорошими рекомендациями.

А может, Генри пал жертвой своей любовницы? Глорианна Ланье была худенькой, энергичной вдовой с сомнительной репутацией. Она, в общем, не подходила под категорию женщин, которых обычно выбирал в любовницы Генри, и в свете ее принимали только ради него. Так что для мадам Ланье живой Мерсер представлял, несомненно, большую ценность, чем мертвый, и ей не было смысла его убивать.

Дэвид предполагал, что в смерти маркиза, возможно, замешаны его политические противники, потому что в последние годы в ходе ожесточенных дебатов он выступал против нескольких влиятельных политиков, хотя заседания парламента Генри посещал довольно нерегулярно, только тогда, когда его голос мог принести ему какую-либо выгоду. Конечно, хотя и мало кто признался бы в этом, Мерсера не любили многие, поскольку он был чересчур высокомерным и самодовольным типом. Но, с другой стороны, такие люди, как маркиз, были не редкость, они встречались в любой лондонской гостиной.

Так за что же его убили? Только у Джеймса или у кого-то из семьи Роулендов имелся настоящий мотив для убийства. Дженет невольно поежилась и потерла озябшие ладони. Казалось, с уходом Амхерста комната лишилась тепла и спокойствия. Отогнав свои нелепые мысли, Дженет позвонила в колокольчик, решив, что все же надо растопить камин. В ожидании она укутала плечи тонкой шалью.

Господи, как же она устала! Устала от постоянной настороженности. В Шотландии, куда она отправилась в поисках утешения и покоя, Дженет начала задумываться, сможет ли она когда-нибудь вновь жить спокойно и в безопасности? И вот теперь у нее появилось странное ощущение: оказывается, в обществе Коула Амхерста она чувствует себя гораздо спокойнее. Только вчера она считала этого человека своим злейшим врагом, да и до сих пор не была твердо уверена, кто он такой. Капитан Амхерст ей не нравился, от него веяло каким-то моральным превосходством. И в то же время его присутствие создавало в комнате такую мирную атмосферу, какой не было даже при Дэвиде или Чарлзе.

В библиотеку вошла ее горничная Агнесса. Увидев, что хозяйка дрожит от холода, горничная тут же принялась растапливать камин. Дженет удалось выдавить из себя благодарную улыбку. Когда она в панике бежала в Шотландию, то решила окружить себя людьми, которым можно доверять, такими, как Агнесса и Чарлз. Однако это мало помогло. Боже, как же она ненавидела это ужасное ощущение неуверенности и тревоги! Дженет и раньше не отличалась нерешительностью. К своим маленьким целям она шла настойчиво. Но это не принесло ей ничего хорошего, кроме осуждения и репутации очень упрямой особы. И первым в списке ее очернителей – и ей это было известно – значился Джеймс Роуленд.

Да пусть они все катятся прямиком к дьяволу! Мир для нее изменился тогда, когда она родила своего первенца. Только тогда Дженет осознала, что теперь она в ответе за другого человека, а не только за себя. Она больше не могла себе позволить распускаться, хныкать, печалиться или, что называется, бесцельно катиться по жизни. Просто не могла. Какой ребенок вырос бы у такой слабой женщины?

После свадьбы Дженет прилагала все усилия, чтобы Генри полюбил ее, да и сама старалась его полюбить. Слишком поздно она поняла, что своей женитьбой на ней Генри просто потешил свое непомерное самолюбие. А когда маркиз утратил вообще всякий интерес к жене, которой так добивался, это не вызвало у Дженет слишком большого отчаяния. Но сейчас, после смерти мужа, когда ее жизнь и многое в ней оказались в ее собственных руках, Дженет, как никогда, чувствовала себя одинокой. Ей просто необходим был человек, на кого она могла бы по-настоящему опереться.

Господи, да что же с ней происходит? Человек, на кого можно по-настоящему опереться? Как наивно. По-настоящему она может рассчитывать только на себя. Этот урок она усвоила давным-давно и очень твердо. Но почему-то перед глазами стоял Коул Амхерст, с его рыжевато-каштановыми волосами и узкими бедрами, с карими глазами с золотистыми крапинками, взгляд которых, казалось, проникал ей в самую душу.

Дженет еще не приходилось встречать мужчину, который излучал бы такую спокойную уверенность, обладал бы таким глубоким интеллектом и необычайной сдержанной силой. Ее странное влечение к Амхерсту довело ее до того, что порой она была с ним нарочито резка и грубила ему. Дженет хотелось вывести капитана из себя, однако из этого ничего не выходило. Удивительно, но она даже прониклась уважением к Амхерсту. Вот если бы она вышла замуж за другого человека, вся жизнь ее могла бы измениться. Да, Дженет это понимала, хотя на самом деле видела в своей жизни очень мало счастливых браков. Вот, скажем, союз ее родителей был плохим примером, поскольку нарочито вызывающие выходки ее отца заставляли краснеть даже Генри.

Наконец Агнесса растопила камин и покинула библиотеку. Бойкие языки пламени, пожиравшие дрова, напомнили Дженет о том, что день стремительно подходит к концу. Впереди ее ждали только два часа общения с детьми, а потом ужин в обществе Дэвида и Эллен.

А ей, как ни странно, хотелось поужинать с Коулом Амхерстом, однако он в разговоре дал понять, что вечер у него занят. Дженет просто сгорала от любопытства: с кем будет ужинать капитан Амхерст? Интересно, есть ли у него любовница? А почему он снова не женился? Ведь такой человек вполне мог бы обеспечить своей жене вполне приличное существование. Дженет это стало ясно с первого взгляда. Хотя Коул и родился в бедной семье, в чем Дженет, честно говоря, сомневалась, такой человек, как он, не мог долго пребывать в бедности. И тут снова возникал вопрос: если он не нуждается в деньгах, то почему взялся за обучение ее детей?

Дженет потерлась затылком о гладкую кожу кресла. Наверняка у Джеймса на уме какое-то коварство. У него просто не было иной причины засылать к ней в дом своего человека.

Коул вышел в прихожую вместе с дворецким, чтобы подождать экипаж Дженет, который должен был отвезти его домой. Вспомнив, что на улице довольно прохладно, Коул с удовольствием взял из рук дворецкого шинель и внимательно вгляделся в его лицо. В конце концов любопытство взяло верх.

– Ваше лицо кажется мне знакомым, – сказал Коул. – Роберт говорил, что вы воевали на Пиренейском полуострове. Не могли ли мы с вами там встречаться? Я служил в Первом королевском драгунском.

Дональдсон с легкой настороженностью взглянул на собеседника.

– Не уверен, но возможно, и встречались.

– В каком полку вы служили? – продолжал допытываться Коул.

– В Королевском шотландском, сэр.

– О, это отважные солдаты, – похвалил Коул. – Они храбро сражались при Саламанке. По-моему, сыновья леди Мерсер очень вас уважают.

Наконец дворецкий улыбнулся.

– Они хорошие ребята, сэр. Но мальчишки во всем видят только героизм и ничего не знают о жестокостях войны.

– Совершенно верно, – согласился Коул, довольный тем, что ему удалось разговорить Дональдсона. – Скажите, а вы сражались при Витории? Со слов Роберта я понял, что вы были ранены, поэтому и вернулись в Англию?

– Да, но не в Англию, а в Шотландию, сэр, – поправил дворецкий с выражением досады на лице. – Получил при Витории штыковое ранение, меня списали, так что больше я не воевал.

– Понятно. А что вы делали после ранения?

– Как что? Вернулся домой, сэр. В Килдермор.

– В Килдермор? – удивился Коул. – Вы хотите сказать, в замок Килдермор? Где выросла леди Мерсер?

– Да, и леди Дженет... то есть леди Мерсер... она сразу приняла меня на службу.

Несколько секунд Коул обдумывал слова дворецкого.

– Что ж, Дональдсон, вы счастливый человек. Не многие из солдат, вернувшихся домой, получили достойную работу.

Дворецкий слегка наклонил голову.

– Очень счастливый, сэр. Леди Дженет заверила, что для меня всегда найдется место в ее доме. Дональдсоны живут в Килдерморе триста лет. Я там родился и, если будет угодно Богу, там и умру.

Коул изумился.

– Так, значит, вы знакомы с ее светлостью очень давно?

– Да всю жизнь, сэр. Я старше ее всего на полгода. – Внезапно Дональдсон замолчал, словно испугался, что наговорил лишнего.

Коулу хотелось задать еще несколько вопросов, но он решил этого не делать. Не стоило давить на такого человека, как Дональдсон. И потом, возможно, он уже выяснил что-то очень важное. Как раз в эту минуту к крыльцу медленно подкатил экипаж.

– Что ж; Дональдсон, я скоро вернусь с вещами, но, к сожалению, вечером снова уеду. Но, возможно, в ближайшее время мы сможем поиграть в карты? Или выпить пинту-другую? Нам, старым солдатам, есть о чем вспомнить, правда?

Несколько секунд Дональдсон выглядел ошеломленным, затем его лицо расплылось в улыбке.

– Да, капитан. Не вижу в этом ничего дурного.

Уже к вечеру расторопные слуги леди Дженет полностью распаковали и разложили вещи Коула. Сам он уже оделся и приготовился отправиться на Албемарл-стрит, чтобы поужинать с Терренсом Мадлоу, старым другом и сослуживцем. Достав часы, Коул увидел, что, как всегда, собрался слишком рано.

И снова в его голове возникли будоражащие мысли о леди Мерсер. Это продолжалось с пугающей его частотой вот уже на протяжении нескольких дней. Надо было чем-то занять голову. Внезапно он вспомнил, что для уроков латыни необходим хороший словарь, а он забыл включить его в список, который передал леди Мерсер. Несомненно, в ее обширной библиотеке такой словарь найдется.

Через несколько минут Коул вошел в библиотеку, которая поначалу показалась ему пустой. Но вдруг из темного угла комнаты донесся тяжелый вздох. Коул посмотрел туда и увидел высокую рыжеволосую женщину неопределенного возраста, пытавшуюся достать книгу с верхней полки. Заметив Коула, она испуганно охнула.

– Прошу прощения, мадам. Я думал, здесь никого нет. – Коул повернулся, чтобы уйти.

– Нет, не уходите, – остановила его женщина. Она быстрым шагом подошла к Коулу и протянула ему руку. – Вы, должно быть, капитан Амхерст. Я угадала?

– Совершенно верно. А вот я, боюсь, не знаком с вами, мисс...

– Камерон, мисс Эллен Камерон, кузина леди Мерсер, – представилась женщина и улыбнулась. Ее довольно невзрачное лицо сделалось немного приятнее. – Придется мне как следует отчитать Дженет. Как это на нее похоже: забыла сказать вам, что я здесь живу. Рада познакомиться с вами, капитан.

– Я тоже очень рад, мисс Камерон, – ответил Коул, внимательно разглядывая Эллен. – Теперь я вижу, что вы очень похожи с ее светлостью.

Действительно, сходство просматривалось, но у мисс Камерон черты лица были крупнее и не так красивы. И, кроме того, Эллен выглядела основательной и способной постоять за себя особой, что резко отличало ее от хрупкой и изящной кузины.

Под пристальным взглядом Коула мисс Камерон слегка покраснела.

– Что вы, сэр, Дженет первая красавица в нашей семье. У нее голубые глаза, такие же, как у матери, густые черные волосы. А у меня волосы как у всех Камеронов, то есть рыжие, и глаза скорее зеленые, чем голубые. Мы с Дженет вместе выросли в Килдерморе. Вы бывали в этом замке?

Коул покачал головой:

– Нет, не имел удовольствия.

Мисс Камерон сочувственно посмотрела на него.

– Очень жаль, сэр. Это самое красивое место на земле. Такое романтичное! Обрывистые скалы, каменные башни... а внизу плещутся океанские волны. – Она засмеялась, и Коул подумал, уж не кокетничает ли слегка эта леди. Он снова внимательно посмотрел на нее и отогнал эту мысль. Нет, не кокетничает, просто она немного простовата, если только он не ошибается. Коул улыбнулся:

– Замки – это прекрасно, мисс Камерон, но вообще-то красота – категория преходящая, не так ли? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Позвольте, я помогу вам достать нужную книгу. Думаю, у меня это лучше получится.

Эллен кивнула и указала на одну из книг. Коул достал ее с полки и протянул Эллен. Та застенчиво потупилась.

– Вы очень добры, капитан Амхерст. Вы будете обучать детей?

– Да, это так. А вы гостите здесь или живете постоянно?

– И то, и другое, – ответила Эллен и провела пальцем по книжной полке, словно намеревалась выбрать еще одну книгу. – Вообще-то я живу на Кавендиш-сквер у своей тетушки, но она часто уезжает в Кент навестить сына и внуков.

В ее словах Коул услышал то, что осталось невысказанным. Эллен Камерон была бедной родственницей, приживалкой, кочевавшей из одного дома в другой. Однако она не выглядела несчастной. Не напоминала она и женщину, страстно желающую заполучить мужа, хотя Коул и сам не понимал, почему у него сложилось такое ощущение.

– А вам не нравится жить в деревне? – поинтересовался он. – Признаюсь, я предпочитаю ее городу.

– Нравится, но я люблю Шотландию... море и скалы. – Эллен улыбнулась. – Однако я не могу туда поехать, потому что сейчас мне лучше оставаться с Дженет. Хотя, честно говоря, я надоедаю ей своими разговорами, она называет их рассуждениями старой девы.

– Ну что вы, мадам, она наверняка нуждается в вашем обществе. Уверен, что и тетушка сейчас без вас скучает.

Мисс Камерон вскинула подбородок и внимательно посмотрела на Коула.

– Вы так добры, сэр. Но мы с тетушкой понимаем, что Дженет сейчас... не очень хорошо. Она очень переживает потерю мужа. – Эллен отвернулась от полки и с пылом продолжала: – А вот люди, капитан Амхерст, не понимают, какое это для нее огромное горе!

– Наверное, вы правы. – Коул очень старался, чтобы в его голосе не прозвучал сарказм. – Я уверен, леди Мерсер очень любила своего мужа.

– Я уверена, что Дженет по-своему была очень предана Генри, – с энтузиазмом поддержала Коула Эллен.

Капитан слегка улыбнулся, ему не хотелось лишать иллюзий романтически настроенную кузину леди Дженет. Несмотря на возраст, а ей было около тридцати, она все еще была наивна как женщина, которая никогда не была замужем и понятия не имела о том, что счастливые браки на самом деле чрезвычайно редки. Так как лорд и леди Мерсер были обвенчаны, имели детей и жили под одной крышей, мисс Камерон, вероятно, считала их брак счастливым. Но Коул то знал, что это не так.

Похоже, мисс Камерон почувствовала его скепсис.

– Я вижу, вы не понимаете, сэр. Люди уверены, что Дженет и Генри ненавидели друг друга. Возможно, Дженет была немного наивна поначалу, хотела выйти замуж по любви и все такое. Однако Генри был ничуть не хуже большинства мужчин, что бы про него ни говорили.

– Вот как? Рад это слышать, – спокойно ответил Коул.

– Ну ладно. – Мисс Камерон взяла с полки небольшой томик стихов. – Я увижу вас за ужином?

Этот вопрос вернул Коула к действительности.

– Нет, мисс Камерон, не сегодня. У меня встреча, о которой я договорился заранее. А вот в другие дни, с позволения леди Мерсер, я буду ужинать вместе со всеми в кругу семьи.

– Да, разумеется. Вы ведь тоже ее дальний родственник, не так ли? Дженет очень добра, особенно к родне. – Эллен снова улыбнулась. – Мне, например, позволено приезжать, сюда и уезжать, когда заблагорассудится. И Дженет посвящает меня во все дела семьи.

– Во все? – усомнился Коул. – А вы были здесь, мисс Камерон, в тот вечер, когда умер лорд Мерсер? – Вопрос прозвучал как бы между прочим, но Эллен это не обмануло.

– Нет, хотя меня и приглашали на ужин. Как я уже сказала, Дженет посвящает меня во все семейные дела. Я провела здесь рождественские праздники и действительно захотела уехать домой, то есть к тетушке. И я сказала... хотя и слукавила... что у меня после обеда разболелась голова.

– Вот как? А вы, оказывается, себе на уме, – подковырнул Коул.

Эллен состроила по-детски обиженное лицо.

– Должна признаться, что я на самом деле не люблю многих людей, которые были приглашены в тот вечер на ужин. Однако теперь я испытываю глубокое чувство вины за то, что оставила бедную Дженет одну после того, что случилось... – Она замолчала, не договорив.

– Да, понимаю, – с сочувствием сказал Коул. – Но вы не должны чувствовать себя виноватой, мисс Камерон.

Уверен, вы сделали все, что могли. Просто настало время, и Господь призвал лорда Мерсера к себе.

– Вы так думаете? – резко возразила Эллен. – А вот некоторые могут с этим не согласиться. – Она взяла выбранные книги. – Рада была познакомиться, сэр. Мы увидимся завтра за ужином?

– Да, возможно. – Коул отвесил легкий поклон, распахнул дверь и выпустил Эллен Камерон из библиотеки. Он еще долго смотрел ей вслед, пока не увидел мальчиков и собак, спускавшихся по задней лестнице.

– Жулик! Бродяга! – прикрикнул Стюарт на собак, прыгавших вокруг и вилявших хвостами. – Успокойтесь! Стоять!

– Капитан Амхерст! Капитан Амхерст! – закричал Роберт. – Вы правда перевезли сюда свои вещи? Вы будете здесь жить? И заниматься с нами? Стюарт сказал, что вы не вернетесь, а я сказал...

– Стоять! – Стюарт ухватил за шею старшую из собак. – Да, я сказал, что вы не вернетесь, если хорошенько подумаете.

Коул погладил пса, остановившегося возле него.

– Что ж... будем считать, что я плохо подумал. Всегда боялся, что когда-нибудь это произойдет.

– Да какое это имеет значение? – не унимался Роберт. – Мама сказала, что вы будете жить здесь и заниматься с нами латинским и крикетом. И еще она велит называть вас кузеном Коулом, если, конечно, вы не возражаете. Вы согласны? Сидеть, Бродяга! Или вы не хотите, чтобы мы вас так называли? Но мы же теперь знаем, что вы не шпион и не подозрительная личность... а мама говорит, что поскольку мы носим траур по папе, то в доме могут находиться только члены семьи... ну и лорд Делакорт, разумеется, – с запозданием добавил Роберт.

Коул бросил взгляд на Стюарта, который свирепо таращил глаза, пытаясь привлечь внимание брата.

– Вам придется привыкнуть к этому. Робин все время болтает без остановки, даже если несет какую-нибудь чушь, – предупредил Стюарт.

Коул улыбнулся и посмотрел на часы. Из-за разговора с Эллен Камерон он уже почти опаздывал на встречу, что для него было небывалым делом.

– К сожалению, джентльмены, наш разговор придется отложить. Я спешу, у меня встреча за ужином. – Коул с печальным видом оглядел мальчиков. – Но у меня есть для вас внеочередное задание. Переройте хоть всю библиотеку, но отыщите латинский словарь. А завтра ровно в девять утра принесите его в классную комнату.

– Внеочередное – значит, дополнительное. А вот за дополнительную работу, например, больше платят, – с лукавым видом заявил Роберт.

– Разумеется, вас ждет поощрение, – согласился Коул.

– А какое?

– Тот, кто отыщет словарь, – Коул задумался, – ...тот пойдет со мной на лучший матч сезона. Итон против Харроу.

– Ура! – воскликнул Роберт, вполне довольный таким поощрением.

Стюарт, однако, не выказал по этому поводу никакого энтузиазма.

– Мама не разрешит нам пойти на матч по крикету, сэр, – тихо произнес он. – И у нас ведь траур.

Мальчик выглядел таким несчастным и подавленным, что Коул не смог удержаться и ласково потрепал его по плечу.

– Возможно, я уговорю ее, Стюарт. Матч состоится только в середине июня, а до этого еще почти полгода. И кроме того, можно будет поехать на матч в экипаже, и вы посмотрите его через окошко.

При этих словах лицо Стюарта слегка просветлело.

– Да, пожалуй, это можно. Против этого даже дядя Джеймс не станет возражать, правда? – Он снова нахмурился. – Вы знаете, он присылает маме ругательные письма, в которых указывает ей, что нам делать, как вести себя и все такое.

– Да-а, – пробормотал Коул. – Но я уверен, Стюарт, что вы достойно храните память об отце.

Стюарт поднял на него глаза и кивнул:

– Конечно, сэр. Мы очень любили папу. И я не понимаю, почему дядя Джеймс все время надоедает маме. Она расстраивается всякий раз, когда получает письмо от него. – Мальчик пожал худенькими плечами. – Мы вполне можем прожить и без его советов, – добавил он совсем по-взрослому, а не как девятилетний мальчуган.

Коул наклонился и посмотрел Стюарту прямо в глаза.

– Не обращайте внимания на дядю Джеймса. Так получается, что он и мой дядя. И я давно научился вести себя с ним. Так что положитесь на меня. А теперь помогите своему брату найти словарь, и я возьму на матч вас обоих, хорошо?

– Мы найдем его, найдем! – закричал Роберт, бросаясь в библиотеку, а Коул вышел в коридор, и там до него донеслись голоса бранившихся между собой мальчишек.

– Эй, осел, это же греческий!

– Ты сам осел!

– А ты дерьмо собачье!

Коул уже нажал на ручку входной двери. Поколебавшись несколько секунд, он решил, что официально еще не приступил к своим обязанностям, и поэтому распахнул дверь и вышел на крыльцо.

Несмотря на свои опасения опоздать на встречу, Коул прибыл в клуб пятью минутами раньше своего друга. А вскоре, к огромному удивлению Коула, Терри Мадлоу появился в зале вместе со своим овдовевшим тестем Джеком Лодервудом, отставным армейским офицером. Сейчас старый полковник двигался с большой осторожностью, потому что почти полностью ослеп. Болезнь поразила его внезапно в то время, когда Коул только начинал служить в армии, а когда первый Королевский драгунский полк направили в Португалию, Лодервуд уже не мог хорошо видеть, чтобы командовать в сражении. Так что его зять капитан Терренс Мадлоу, Коул и многие другие отплыли в Португалию без своего командира.

– Амхерст! – Большая рука Лодервуда скользнула по столу, отыскала ладонь Коула и с энтузиазмом пожала ее.

– Полковник! Какая приятная неожиданность! Я и не знал, что вы вернулись из Линкольншира. Надеюсь, вы довольны делами в вашем поместье?

– Вполне.

Мужчины заказали скромную еду и бутылку вина и за ужином говорили о войне. Коул обрадовался возможности расслабиться в компании людей, которых любил и которым доверял. Ведь до сегодняшнего дня он даже не подозревал, каким тяжелым грузом ляжет на его плечи знакомство с леди Мерсер и ее детьми.

– А теперь слушай меня, Терри! – прогрохотал старый полковник, откидываясь на спинку кресла, когда было покончено с последним блюдом. – Прикажи официанту подать бутылку лучшего портвейна и три бокала. Вы оба можете поиграть в карты, и не обращайте на меня внимания, поскольку я чувствую себя прекрасно.

Подмигнув Коулу, Терри поднялся и отправился выполнять приказание тестя. Лодервуд наклонился вперед, его затуманенные глаза обвели зал.

– Коул, мальчик мой, – продолжил он разговор, который шел у них за ужином, – я почти совсем ослеп, но даже я вижу, что этот зал полон блестящих офицеров, которым нет применения. Армия потеряла свой смысл и назначение, и я со страхом думаю, что она уже никогда не будет прежней.

– Возможно, сэр. Но, слава Богу, мы наконец-то живем в мире.

Лодервуд тихонько рассмеялся и снова откинулся на спинку кресла.

– Я искренне люблю тебя, Коул, но за всю свою службу так и не смог понять, как из тебя получился такой хороший офицер. Ты ведь не похож на военного.

Коул улыбнулся:

– Пожалуй, это правда. Лодервуд плотно сжал губы.

– А скажи мне, что это Терри болтал насчет твоего переезда в Мейфэр? Меня это здорово удивило.

Тут к столу вернулся Терри Мадлоу с бутылкой и тремя бокалами в руках и с лукавой усмешкой ответил на вопрос тестя:

– Я же говорил вам, Джек, Коул просто помогает своей кузине леди Мерсер.

Коул уставился на свой бокал, куда Терри наливал вино.

– Возможно, вы помните, полковник, что дядя, который меня воспитал, приходится младшим братом лорду Мерсеру. А сейчас его очень заботит судьба племянников, двух сыновей Мерсера.

– Гм! – хмыкнул Лодервуд. – Темное дело. Говорят, что Мерсера отравили.

– А это правда? – взволнованно спросил Коул. Он знал, что у Лодервуда куча знакомых в Лондоне. – Я хочу сказать, что тоже слышал подобную сплетню, но никто не высказывался определенно. Может, у него не выдержало сердце? Ведь лорд Мерсер был уже не молод.

– Но я точно знаю, имелись подозрения, что в его бокал с вином было что-то подмешано, – сообщил полковник. – Мне рассказал об этом старый друг, доктор Грейвз. Он живет рядом, на Харли-стрит, судья пригласил его осмотреть покойного.

– Это так, Джек, но ведь в доме ужинали гости. Разве они не пили то же вино? – возразил Мадлоу.

Лодервуд с угрюмым видом покачал головой:

– Нет, он выпил это вино уже позже, насколько я понимаю. Грейвзу пришлось поставить диагноз. Некоторые симптомы указывали на то, что это сердечный приступ, но в гостиной, которая соединяет спальню лорда со спальней его жены, всегда стоял графин красного вина и несколько бокалов. Так вот, пустой графин и один бокал обнаружили пустыми на ночном столике Мерсера. Осадок в графине показался подозрительным, однако ничего не смогли обнаружить.

Коул резко вздохнул.

– Значит, он поднялся наверх, выпил вина и рухнул на пол?

– Похоже, что так. Во всяком случае, так утверждает Грейвз. Не выдавай меня, Коул, это конфиденциальная информация... но последнюю неделю Мерсер жаловался на боли в желудке. Ничего серьезного, но домашний врач посоветовал ему перед сном выпивать немного красного вина. Обычно он его не пил.

– Интересно, сколько людей знали об этих рекомендациях домашнего доктора? – пробормотал Коул. – Думаю, немногие.

– Я это точно знаю, – ответил полковник. – Грейвз присутствовал, когда судья Лайонз допрашивал слуг. О рекомендациях врача знали только дворецкий, который заботился о том, чтобы в графине всегда было вино, камердинер, следивший за тем, чтобы Мерсер не забывал выпить на ночь, и, разумеется, его жена.

Коул тяжело перевел дыхание. Печальные новости, очень печальные.

– И к какому выводу пришло следствие? У них есть какие-то версии?

Лодервуд пожал плечами.

– Официальное следствие зашло в тупик. Грейвз говорит, что у дворецкого и камердинера не было мотивов для убийства. В любом случае вдова их сразу уволила. А в министерстве иностранных дел никто не желает обвинять в преступлении леди Мерсер.

– Почему? – поинтересовался Терри Мадлоу.

– Она принадлежит к высшему обществу, и никто не рискнет ее обвинить без веских доказательств.

– Но ведь проводилось дознание, не так ли? – не унимался Мадлоу.

Полковник презрительно фыркнул.

– Да, но очень короткое. Этого захотел лорд Делакорт, если верить слухам о его вмешательстве.

– Так, значит, дело закончено? – с насмешкой спросил Коул. – В отчете коронера наверняка сказано о смерти по неизвестной причине... а леди Мерсер в глазах общественного мнения осталась неоправданной? По-моему, это несправедливо.

– Несправедливо! – повторил Лодервуд. – Лучше уж остаться виновной в глазах общественного мнения, чем болтаться на виселице. А ведь многие считают, что она заслуживает именно виселицы. Извини, Коул, если тебе неприятно это слышать, но это правда. Высшее общество отвернулось от нее, и только лорд Делакорт продолжает поддерживать с ней дружеские отношения. А некоторые говорят, что и этой дружбе скоро придет конец.

– Вот как? – Сердце Коула неожиданно затрепетало от какой-то нелепой радости. – Должен признать, что этот человек выглядит надменным эгоистом. Но неужели вы думаете, что он отвернется от леди Мерсер, если ее вина не доказана?

На лице полковника появилось печальное выражение.

– Делакорт – любимчик женщин. Ходят слухи, что у него новая пассия... какая-то актриса. И я слышал довольно привлекательная.

Коул оцепенел. Ему вспомнился элегантный молодой человек, с которым он разговаривал, и выражение радостного ожидания на лице леди Мерсер, когда она вышла встречать Делакорта.

– Но, полковник, вы уверены? Откуда вам это известно?

Лодервуда даже слегка обидел этот вопрос.

– Я почти слепец, Амхерст, но я еще живой человек и выхожу из дома... иногда.

В их разговор вмешался Терри Мадлоу:

– У моего тестя есть закадычный друг, который проживает по соседству с театром «Друри-Лейн».

– Понятно. – Коул почувствовал, что краснеет. Он вовсе не хотел обидеть своего старого командира.

– А ведь Мерсер был не намного моложе вас, Джек, не так ли? – Терри постарался сменить тему. – Луиза говорила, что вы были знакомы.

– Вот как? – оживился Коул. Луиза была женой Терри и близким другом Коула, поскольку она проследовала с их полком через всю Португалию. Коул снова переключил все свое внимание на Лодервуда. – Вы хорошо знали Мерсера?

Лодервуд хмыкнул и сделал большой глоток вина.

– Знал ли я его? Да, мы были знакомы по службе... насколько всего лишь младший сын виконта может быть знаком с таким человеком, как Мерсер. Мы встречались в разных компаниях. Я всегда любил бокс, Мерсер тоже. Двадцать пять лет назад это был более жестокий спорт, не то что сейчас. Сейчас полно всяких боксерских клубов, а во времена нашей молодости хорошая драка велась по-честному.

Мадлоу с улыбкой тасовал колоду, однако не спешил сдавать карты. Коул понял, что ему предоставляется редкий случай получить нужную информацию, и упустить его он не мог.

– Значит, вы часто виделись, сэр? Полковник задумался.

– Пожалуй. На скачках, боксерских поединках, иногда на петушиных боях... в общем, везде, где джентльмены могут пускать деньги на ветер. Но Мерсер обычно проводил время в компании с Килдермором и Делакортом. В ту пору эти трое были закадычными друзьями.

– С Делакортом? – Коул не смог скрыть изумления. Мужчина, с которым он встречался, был необычайно молод.

– Да, но со старым лордом, – пояснил Лодервуд. – С отцом молодого поклонника леди Мерсер.

Коула заинтересовало то, что отец Дженет, ее муж и отец Делакорта были хорошими друзьями. Он решил в дальнейшем подумать об этом и вернулся к своим расспросам о муже Дженет.

– Полковник, а что за человек был лорд Мерсер? – Коул робко улыбнулся. – Понимаете, мне, как очень дальнему родственнику, было позволено присутствовать только на его свадьбе и похоронах.

Лодервуд вздохнул и на мгновение задумался.

– Мне кажется, что в молодости он был точно таким же, как перед смертью. Надменный, высокомерный и, конечно же, большой любитель женщин. Но первая леди Мерсер была робкой и застенчивой. Она не доставляла ему никаких неприятностей. Не то что эта ведьма, его вторая жена. Вот от нее этому прохвосту здорово досталось! – Полковник гулко расхохотался, но уже через пару секунд его лицо вновь стало серьезным. – Впрочем, не обращай внимания на мои слова, Коул. Дженет Роуленд из тех женщин, которых мужчина должен понять лично, а не со слов других.

Коул с задумчивым видом отхлебнул портвейна.

– Я ее, в сущности, совсем не знаю. Однако мне совершенно ясно, что они с мужем не ладили. Как такое могло случиться?

– Да такое встречается сплошь да рядом. Мерсер и граф Килдермор были под стать друг другу. Мерзавцы и волокиты первостатейные. Жена Килдермора и дочь жили в Шотландии, но он вообще не вспоминал о них.

– Неужели?

– Да. Но когда дочка подросла, Килдермор привез ее в Лондон, чтобы выдать замуж. Ты же знаешь этих шотландцев. Килдермору захотелось как можно скорее обзавестись наследником.

Мадлоу щелкнул картами.

– А я помню ее первый выход в свет, – произнес он немного задумчиво. – Мне тогда исполнилось двадцать три, и я горел желанием жениться. В тот сезон леди Дженет, несомненно, была самой привлекательной девушкой в городе. И самой приятной. Я не заметил в ней никакого притворства, ни малейшей заносчивости.

Усмехнувшись, Коул шутливо ткнул приятеля локтем в бок.

– Терри, значит, ты в нее влюбился, да? Но я не могу представить, что твое сердце может принадлежать кому-то другому, кроме Луизы.

Терри Мадлоу слегка покраснел.

– Я немного ухаживал за ней, как и все остальные. Однако из этого ничего не вышло. Килдермор ясно дал понять, что такие зятья, как я, ему не нужны. Он хотел связать свой род со знатной английской фамилией.

Лодервуд осушил свой бокал и поудобнее устроился в кресле.

– Да, и он нашел подходящий вариант довольно быстро. Его лучший друг Мерсер полгода назад потерял жену и искал невесту. – Полковник заговорщицки подмигнул Коулу и продолжал: – И так случилось, что Мерсеру тоже очень хотелось иметь наследника. Ведь в случае его отсутствия все богатство маркиза могло достаться твоему дядюшке, не так ли? А еще хуже – этому никчемному шалопаю Эдмунду Роуленду!

Слова Лодервуда встревожили Коула. Совершенно верно. До появления Дженет Камерон его дядя Джеймс и кузен Эдмунд являлись первыми претендентами на титул маркиза. Мадлоу швырнул колоду на стол и настороженно оглядел зал.

– Кстати, об Эдмунде, – тихо произнес он. – Ходят слухи, Коул, что Эдмунда обчистили шулера из Уэст-Энда.

– И сколько он проиграл?

– Все, что было при себе, и еще тысячу. Коул прижал ладонь к щеке.

– Вот это да! На этот раз Джеймс его просто убьет.

– Для Эдмунда это будет менее мучительно, чем если им займутся головорезы из Уэст-Энда.

– Лорд Джеймс слабак, он ничего не сделает своему сыну, – возразил Лодервуд. – Как бы там ни было, но Мерсер оказал обществу большую услугу, обзаведясь наследниками от Дженет Камерон. Хотя, думаю, ее это не слишком радует.

– Я тоже так думаю, – согласился Коул. Сейчас его гораздо больше интересовал разговор о леди Мерсер, чем о порядком поднадоевшем кузене Эдмунде. – Она и не делает из этого тайны. А каким образом Мерсеру удалось уговорить отца Дженет?

Лодервуд хмыкнул.

– Мерсер сделал предложение уже через две недели после ее первого появления в свете, но леди Дженет его не приняла. Сказала, что он слишком стар для нее, и это была правда. Поначалу Килдермор не хотел принуждать дочь, но светский сезон подходил к концу, а девушка отвергала одного жениха за другим.

– И тогда Килдермор заставил ее выйти замуж?

– Нет, ничего такого не было заметно. Мерсер с ума сходил от девушки, и это вполне понятно. Он снова сделал предложение, сопроводив его невероятно щедрым брачным контрактом, однако Килдермор не стал навязывать дочери свою волю. Потом Дженет вернулась в Шотландию, и все решили, что на этом дело и закончилось.

– Но оно ведь явно не закончилось, – вмешался Мадлоу. – Правда, я не слышал, что произошло потом.

Лодервуд покачал седой головой.

– Мерсер напоил Килдермора, вот что произошло. А затем предложил сыграть в карты по-крупному. Разорить Килдермора маркиз, конечно, не разорил, но здорово пощипал. Килдермор захотел отыграться, и тогда Мерсер согласился еще на одну игру, но поставил условие, что ставкой в игре будет рука дочери Килдермора. – Полковник тихо рассмеялся. – Килдермор проиграл, но, протрезвев, отыгрался на Мерсере в другом.

– В чем же?

– Его адвокаты составили очень выгодный для Килдермора брачный контракт. Об этом говорил весь Лондон. Однако Килдермора всю жизнь терзали угрызения совести, говорили, что к старости он даже тронулся умом.

В эту минуту в зал вошли еще два офицера из их полка. Терри Мадлоу быстро придвинул к столу дополнительные кресла, Лодервуд отправил официанта за портвейном, и разговор о лорде и леди Мерсер был тактично отложен до лучших времен.

Позже этим же вечером, когда закрылась входная дверь за лордом Делакортом, Дженет пошла проведать детей перед сном. По сложившейся уже привычке после ужина мальчики играли в солдатиков в спальне Стюарта.

– Мама! – воскликнул Роберт, подбежал к матери и обнял ее. – Посмотри! Сегодня мы играем в первый Королевский драгунский полк.

Рассмеявшись, Дженет высвободилась из объятий сына, а он потащил ее в дальний конец комнаты, где мальчики развернули настоящее сражение на ковре. Дженет осторожно опустилась на колени рядом со Стюартом и потрепала его по волосам.

– Да, похоже, здесь жестокая битва. – Взгляд Дженет остановился на куске материи, расстеленном на полу. – А это... Боже мой! Это моя голубая шаль?

– Что ты, мама, это не шаль, а река Дос-Касас, – возразил Роберт. – А это кавалерия Массены. А вот это, – он указал на соломенную шляпку, расположенную вниз по течению «реки», – форт Консепсьон!

Стюарт бросил на мать встревоженный взгляд, но Дженет улыбнулась в ответ:

– Да, натренированному военному взгляду тут все ясно. Дайте я угадаю... в вашем сражении храбрые драгуны в пух и прах разобьют Массену, да?

Роберт кивнул и широко зевнул. Дженет поднялась и внимательно посмотрела на сыновей.

– Мне кажется, вам понравился новый учитель. Я права?

Стюарт и Роберт с энтузиазмом закивали.

– Что ж, я очень рада, – сказала Дженет после некоторой паузы. Если бы и она, как ее сыновья, могла чувствовать себя спокойно в обществе капитана Амхерста. – Ну а теперь пора спать, джентльмены. Пойдем, Робин, я уложу тебя первым.

После беспокойной ночи, в течение которой он вновь и вновь вспоминал свой разговор с Лодервудом, Коул встал в дурном настроении. Если не принимать во внимание наивные рассуждения Эллен Камерон, вполне очевидно, что у Дженет Роуленд имелась более чем веская причина желать смерти мужа. Эта мысль еще больше расстроила Коула.

Его терзало вот что. Будучи несчастливой в браке, могла ли Дженет узнать, что ее любимый Дэвид завел шашни на стороне? И могло ли это подвигнуть ее на отчаянный шаг и избавиться от мужа ради человека, которого она любила. Неужели она могла пойти на это ради Делакорта? Коулу претила даже мысль об этом. Несмотря на свою неприязнь к Дженет, он никак не мог считать ее убийцей. Иногда у него возникало стойкое, даже нелепо упрямое ощущение того, что Дженет ни за что не могла совершить ничего подобного, и это несмотря на то, что у нее имелся мотив, средства и возможности совершить убийство.

Просто удивительно, какое множество эмоций он испытывал по отношению к женщине, чей моральный облик вызывал нарекания. И нельзя было отрицать, что одним из наиболее сильных чувств было физическое влечение к ней. И еще настораживали сочувствие и нежность, охватившие его при виде Дженет, боровшейся со слезами.

Однако все было просто и очевидно: Дженет никогда не любила своего мужа, а вот от Делакорта была просто без ума. Коул прочел эту любовь в ее глазах в тот день, когда она встречала виконта в своем доме. Нельзя было ошибиться: этот радостный женский взгляд был полон приятных ожиданий. Да, дело скверное. Фактов вполне достаточно, чтобы уничтожить ее в глазах общества, но не так много, чтобы посадить в тюрьму. Хотя еще неизвестно, что для нее хуже.

Возможно, этим тяжелым бременем и объяснялось странное поведение Дженет, словно она боялась, что Джеймс будет мстить ей за смерть своего брата. Наверное, отсюда и громилы-швейцары, и другие слуги, более похожие на охранников. Но если бы Дженет призналась, что действительно боится Джеймса, Коул объяснил бы ей, что у дядюшки кишка тонка, чтобы решиться на такие действия.

Но так ли это? По правде говоря, Коула удивляло безразличное отношение дяди к убийству лорда Мерсера. Он был поражен, когда Джеймс заявил, что вряд ли удастся разыскать виновного в этом преступлении. Тогда получается, что Джеймс направил его в дом лорда Мерсера с единственной целью – позаботиться о благополучии детей. А не отыскать убийцу и даже не собрать улики против Дженет. А может, Джеймс точно знает, что его невестка невиновна? Может, у него есть причина надеяться, что настоящий убийца так и не будет найден?

Нет, по мнению Коула, ни Дженет, ни Джеймс не могли быть безжалостными убийцами. Однако не следовало забывать об Эдмунде. Ленивый, расточительный кузен Коула был женат на женщине еще более порочной. Супруги возвели тщеславие и легкомыслие чуть ли не в ранг искусства. И кроме того, по словам Терренса Мадлоу, Эдмунд снова испытывал финансовые затруднения, что случалось довольно часто.

И все же Коул не мог себе представить, что Эдмунд смог решиться на убийство. Скорее всего он не стал бы пачкать руки. И потом, убийство только Мерсера не решило бы проблемы. Ведь из-за сыновей Дженет его место в очереди на наследство отодвигалось далеко. Терзаемый всеми этими мыслями, Коул торопливо побрился и оделся.

Не было и семи утра, и в доме стояла тишина. Хотя Коул еще не был знаком с распорядком дня в доме, он не сомневался, что успеет совершить прогулку верхом и вовремя вернуться к завтраку. Он тихонько спустился вниз и направился к черному ходу, но в эту минуту из малой столовой донеслись визг и смех.

Дверь в столовую была распахнута, и оказалось, что стол к завтраку уже накрыт. Некоторое время Коул стоял в темном коридоре, оставаясь незамеченным. Ему не хотелось нарушать приятную сцену домашней идиллии. Робин сидел на коленях у матери, его щеки были перепачканы красным джемом. Дженет пыталась вытереть ему лицо, а он весело визжал. Коул подумал, что сейчас Дженет уж никак не похожа на хладнокровную убийцу.

– Сиди спокойно, Робин, – смеясь приказала Дженет, – и перестань крутиться юлой. – Она смочила салфетку водой и продолжала оттирать сыну щеки.

– Ой, ой! – кричал Роберт. – Мама, ты протрешь мне лицо до кости.

– Так тебе и надо, – со смехом заявил Стюарт. – Не будешь пачкаться, как поросенок!

Дженет чуть сдвинула брови, но продолжала улыбаться.

– А кто тот юный джентльмен, что на прошлой неделе вывалил кашу себе на колени, а, Стюарт?

Стюарт виновато потупился, а Дженет стерла последние остатки джема с лица Роберта. Затем на удивление легко она подняла Роберта с колен и поставила на пол.

– И это было не один раз, не так ли? А припомни, когда вы с Робертом швырялись яичницей...

– Я помню, помню! – вскричал Роберт. – Нам хорошенько за это влетело. А потом еще пришлось мыться.

Стюарт кивнул:

– Да, и еще стирать скатерть, рубашки и мыть пол.

– Вот именно, – назидательно сказала Дженет. – У слуг довольно других дел, кроме как убирать за непослушными детьми. Так кто пойдет со мной на прогулку в сад?

Роберт с унылым видом посмотрел на мать.

– Опять в сад? Но почему мы не можем пойти в парк? Или покататься на своих пони?

Дженет обняла сына, притянула к себе и поцеловала в макушку.

– Значит, не можем. Еще некоторое время мы не должны покидать дом.

У Стюарта тоже испортилось настроение, и он тяжело вздохнул, явно разочарованный.

– А капитан Амхерст пообещал взять нас на матч между Итоном и Харроу. Но ведь поле для крикета далеко от дома.

– Ох, Стюарт! – Дженет через стол протянула руку сыну. – Я понимаю, вам здесь очень скучно, но потерпите еще немножко.

Коул громко кашлянул и вошел в комнату.

– Доброе утро!

Дженет оглянулась через плечо, отпустила Роберта, и тот подскочил к капитану.

– Кузен Коул! – радостно воскликнул мальчик. – Вы пришли позавтракать с нами? Но вы опоздали. Вы почки любите? Стюарт умял всю свою порцию, а я их терпеть не могу. Мы уже давно завтракаем, и я перепачкал джемом лицо и даже волосы.

– Да, я вижу, – пробормотал Коул, глядя на слипшиеся волосы над ухом Роберта.

– Доброе утро, Коул, – поздоровалась Дженет и кивнула, приглашая его сесть. – Надеюсь, вам хорошо спалось на новом месте?

В столовой появился слуга с кофе и чистыми тарелками, однако Дженет продолжала пытливо смотреть на Коула.

– Да, мадам, я спал очень хорошо.

Стюарт со стуком положил вилку на стол, Дженет повернулась к нему.

– Стюарт, если ты закончил завтракать, то отведи, пожалуйста, Робина в сад. А нам с кузеном Коулом надо обсудить утренние занятия.

Проводив взглядом детей, выходивших из столовой, Дженет с решительным видом обратилась к Коулу:

– Давайте раз и навсегда кое-что уточним. Вам не следует никуда ходить с детьми без моего разрешения. Вы меня поняли? Ни шагу из дома без моего ведома!

Коул кивнул:

– Разумеется, мадам. Но, насколько мне известно, мы никуда и не ходили. Так что ваши опасения преждевременны.

Дженет поднялась и принялась расхаживать по столовой.

– Сэр, вы самонадеянны и дерзки! – вскричала Дженет, указывая рукой на Коула, словно напоминала ему о его месте. Но Коул явно неправильно истолковал ее жест. Резким движением он ухватил Дженет за руку и притянул к себе так близко, что теперь она была даже не в состоянии залепить ему пощечину.

– Не смейте никогда поднимать на меня руку, мадам! – решительно произнес Коул. – Я уже довольно натерпелся от вашего несносного характера и сварливого языка. Не знаю, каких мужчин вы привыкли оскорблять, но я не из их числа.

Пытаясь отстраниться от Коула, Дженет взглянула ему прямо в глаза. Они так ярко сверкали, что у нее пробежал холодок по спине. Выражение лица капитана сейчас казалось почти жестоким, и все же Дженет поняла, что он не причинит ей зла, а просто неправильно истолковал ее жест.

А может, она ждала, чтобы он отреагировал именно так? Неужели ей захотелось испытать его? Еще сильнее помучить? А может, захотелось наказать за то, что ее влечет к нему, такому сильному и спокойному?

Да, именно так. Но это был не только ничем не оправданный, но и опасный поступок с ее стороны. Господи, ей не следовало этого делать. Последним усилием Дженет освободила руку и отшатнулась.

– Вы зря обиделись на меня, сэр, – произнесла она уже более мягко. – Я просто указала на вас, вот и все.

– Неужели? – Голос Коула прозвучал насмешливо, но на его щеках появился румянец.

– Да, и давайте закончим разговор, сэр. Вы пообещали мальчикам взять их на матч по крикету.

– Не скрою, мадам, я бы с удовольствием это сделал. Но не волнуйтесь, игра состоится через несколько недель, так что есть время уладить все разногласия.

– Мои дети не выйдут за порог дома! – снова взорвалась Дженет, не в силах сдержаться. – Я этого не допущу, слышите?

Коул внимательно посмотрел на нее.

– Я вас не понимаю, мадам. Я должен обучать ваших детей не только наукам, но и верховой езде, заниматься с ними спортом. Но при этом они не должны покидать этот дом. Как прикажете все это совместить?

Дженет продолжала расхаживать по комнате. Ей показалось, что она начинает терять рассудок.

– А мне наплевать, как это можно совместить, сэр. У нас имеется сад, есть конюшня. Так что постарайтесь что-то придумать. Я не могу допустить, чтобы мои дети общались с людьми, которых я не знаю. С людьми, которым я не могу доверять.

Внезапно Дженет показалось, что в столовой стало очень жарко, комната будто сузилась. Она не может никому доверять. Стены сдвинулись, вытесняя из помещения воздух. Дженет прижала ладони к вискам. Никому! Пульс громко стучал у нее в висках, к горлу подкатил комок. На мгновение залитая солнечным светом комната исчезла. В глубине сознания Дженет прозвучал пистолетный выстрел, его пугающий звук продолжал звенеть в ее ушах. Она почувствовала, как кусочек свинца сбил с нее шляпу. Лошадь под ней напряглась и вздыбилась.

Но уже в следующий миг видение исчезло, и Дженет осознала, что Коул стоит рядом и поддерживает ее за локоть.

– Дженет, – тихо произнес он, поднял руку и осторожно повернул ее лицом к себе.

Она смутно ощутила на влажном лбу его теплое дыхание. Ей захотелось раздвинуть стены комнаты, которые грозили ее раздавить.

– Дженет, – повторил Коул, вглядываясь в ее лицо. – Дорогая, что с вами? Прошу вас, не расстраивайтесь. Давайте не будем спорить. Я позабочусь о мальчиках, обещаю.

– Не-е-т, – с трудом произнесла Дженет и оперлась на край стола.

– Дженет! – Коул слегка притянул ее к себе, его большая ладонь продолжала лежать на ее щеке. Это прикосновение было прохладным и успокаивающим. – Не буду спорить, меня тоже очень заботит благополучие ваших детей. Но мальчики очень энергичны, мы не можем запереть их в четырех стенах. Возможно, вы еще не оправились после смерти мужа? Может, какой-то абсурдный страх...

– Абсурдный страх? – Дженет резким движением отбросила руку Коула. – Да как вы смеете, сэр? Вы ничего не знаете о таких вещах. Это не ваши дети. Вы просто не можете понять любовь, которую родители испытывают к детям.

Дженет отступила от Коула, ее расширенные глаза пылали гневом.

– Еще до рождения ребенка надо целиком посвятить себя заботам о его благополучии. Это жертва, необходимая для его безопасности. Что вы можете знать о такой преданности, сэр? Ничего.

Внезапно Дженет увидела, что лицо Коула побелело от ярости и напряжения. Он отвернулся и пробормотал:

– Вы совершенно правы, мадам. Я действительно ничего не знаю о родительской любви. И очень любезно с вашей стороны напомнить мне об этом. – С этими словами Коул стремительно вышел из столовой.

Дженет слышала звук его громких шагов в холле. Чувствуя себя опустошенной, она опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Что она натворила? Почему вела себя так бестактно? Когда же закончится этот кошмар?