Глава 2
«После стольких лет, какой будет наша встреча?»
Возможно, Коул несколько успокоился бы, знай он, что его визит нежелателен не только для него, но и для обитателей дома на Брук-стрит. Однако Коул этого не знал, и когда за две минуты до назначенного срока он дотронулся до холодной рукоятки медного дверного молотка, его легкое любопытство начало сменяться неприятным чувством неуверенности, которое только усилил звук удара молотка о дерево.
После длительной паузы дверь с шумом распахнулась, и перед Коулом предстали не один, а два румяных швейцара, причем не из тех ладных парней, что обычно служат в лучших домах Лондона. Если бы не элегантные серо-красно-коричневые ливреи, можно было бы подумать, что маркиза Мерсер наняла в швейцары бывших борцов.
– Что вам угодно? – на первый взгляд любезно произнес один из них, но голос выдал в нем грубияна. Леди Мерсер явно не придавала значения тому, кто открывает входную дверь ее дома. Довольно странно. К мнению Коула о леди Мерсер добавилось еще одно очко явно не в ее пользу.
С присущей военным элегантностью Коул протянул свою визитную карточку.
– Капитан Амхерст к ее светлости, – объявил он, делая шаг в прихожую.
– Минутку, сэр. – Второй швейцар уперся крепкими руками в грудь Коула. Он посмотрел на своего спарринг-партнера, разглядывавшего прищурившись визитную карточку Коула. Затем они вместе молча изучали визитку.
– Капитан Амхерст, не так ли?
– Да, и думаю, меня ждут, – ответил Коул, придав лицу строгое выражение. – Вам следует положить эту карточку на поднос и отнести ее светлости. На этом ваши неприятности закончатся.
– Наши неприятности? – Швейцар с подозрением взглянул на Коула. – Что вы можете знать о них, сэр?
Коул выдержал его взгляд и сделал шаг вперед, намереваясь пройти мимо дверных стражей. Но второй «борец» преградил ему дорогу.
– Мы не ждем никаких военных. В доме все еще траур, сэр.
Коул запросто мог бы воспользоваться тем, что швейцары не пускали его. Руководствуйся он сейчас разумом, а не эмоциями, то он развернулся бы и отправился на Пэлл-Мэлл, где с удовольствием выпил бы с приятелями. Однако чувство собственного достоинства не позволило ему этого сделать.
– Меня ждут, – повторил Коул голосом человека, привыкшего к тому, что его приказы выполняются. – Я пришел к леди Мерсер по поручению лорда Джеймса Роуленда. Так что будьте добры, передайте мою карточку ее светлости.
То, что Коул произнес имя сэра Джеймса, было серьезной ошибкой с его стороны. Оба цепных пса напряглись, готовые к решительным действиям, однако появление высокого молодого человека в униформе дворецкого спасло Коула от почти неминуемой смерти или по крайней мере от серьезных увечий.
– Что тут происходит? – спросил дворецкий, судя по выговору, шотландец.
– Дональдсон, этот джентльмен утверждает, что пришел к ее светлости, – пояснил первый швейцар. – Я сказал, что ее светлость не принимает, но он настаивает.
– Вот именно, – подтвердил второй швейцар. – Говорит, что пришел по поручению лорда Джеймса. Никак они не могут оставить в покое ее светлость.
Дональдсон оглядел Коула с головы до ног, и в его голубых глазах промелькнуло легкое удивление.
– Вот как, – тихо произнес он. – Значит, вы и есть Амхерст?..
Несмотря на то, что первые восемнадцать лет своей жизни леди Мерсер была неопытной провинциалкой, сейчас она понимала, что превратилась в довольно черствую и холодную женщину. Порой казалось, что вместо сердца у нее лед, который накололи на замерзшем пруду, вываляли в опилках и бросили в глубокий темный погреб для хранения провизии. После десяти лет такой жизни ее уже никто и ничто не могли застать врасплох, и уж тем более превратности судьбы.
Однако ничто не могло предвещать Дженет встречу с мужчиной, который в тот роковой день решительным шагом проследовал из прихожей в ее гостиную в пять минут четвертого. Леди Мерсер примерно представляла себе, какой к ней пожалует посетитель и как может выглядеть человек, хоть немного похожий на гувернера для мальчиков. Однако она и вообразить не могла, что соглядатай лорда Джеймса окажется необычайно скромным, застенчивым молодым человеком с короткой стрижкой и в плохо отглаженном мундире.
Дженет наблюдала за приближающимся посетителем, разглядывая его. Коул Амхерст по-военному печатал шаг, расправив плечи. Стук его тяжелых сапог эхом отдавался в коридоре. На нем был красный мундир драгунского офицера с темно-синей отделкой и шитьем таким же золотым, что и цвет его волос.
Когда капитан остановился в дверном проеме, он скорее был похож на портрет в рамке, чем на мужчину из плоти и крови. Как будто художник рисовал обычного человека, а затем, призвав на помощь свою художественную фантазию, приукрасил его. Плечи Амхерста были чуть шире, чем у простого смертного, подбородок чересчур резко очерчен, ямочка на подбородке слишком глубока. А губы! Чувственные, манящие и вместе с тем трепетные. Да, у Амхерста были губы распутника, хотя Дженет он отнюдь таким не показался.
Очень высокий, не менее ста девяноста, длинные стройные ноги. А грудь? Дженет с трудом перевела дыхание. Да, широкая, мускулистая грудь. Вот только слегка нахмуренные брови и слишком крупный орлиный нос не позволяли назвать капитана Амхерста неотразимым.
Дженет решила, что не встанет, когда шпион Джеймса войдет в гостиную. Она приучила себя к заносчивости и высокомерию, чему невольно способствовал ее покойный муж. Да и еще ко всему она леди. И более того, для этого человека она хозяйка. Однако любопытство взяло свое, и Дженет поднялась с кресла и прошла половину гостиной, прежде чем Чарлз Дональдсон закончил докладывать о прибытии капитана.
– Капитан Коул Амхерст, миледи, – объявил дворецкий, с шумом захлопывая дверь в гостиную.
Дженет не знала, как долго она стояла посреди гостиной, внимательно разглядывая офицера с золотистыми волосами. Пока она смотрела на него, Амхерст отвесил изящный поклон, который сделал бы честь любому придворному.
– Леди Мерсер! – сказал он низким, глубоким голосом. – Я прибыл в ваше распоряжение, мадам.
Слегка насмешливый тон Коула вернул Дженет к действительности. Ярость вспыхнула в ней, словно пламя, при виде этого человека, в намерениях которого она не сомневалась.
– Какой вы смешной, капитан, – холодно ответила она с легким сарказмом, подчеркнуто отвернулась от Коула и вернулась в свое кресло. – Странно, что у моего деверя такие слуги. Садитесь.
Не глядя на капитана, она указала на кресло напротив. Затем с притворным безразличием принялась разглаживать складки своей черной юбки. Однако, подняв глаза, она с удивлением обнаружила, что Амхерст продолжает стоять у двери, выпрямившись во весь рост, словно аршин проглотил.
– Могу я, мадам, отнести за счет отсутствия у вас хороших манер то, что вы откровенно встречаете в штыки желания моего дяди? – спокойно сказал Коул.
Забыв о своем намерении не выказывать этому незнакомцу ничего, кроме пренебрежения, Дженет вскочила с кресла и стремительно приблизилась к капитану.
– Придержите язык, капитан Амхерст! – выпалила Дженет. – Терпеть не могу нахальства! – Она устремила на Коула свой самый грозный взгляд.
Однако он явно не возымел действия. Губы капитана скривились в усмешке.
– Тогда, наверное, и вам следует научиться хорошим манерам, – спокойно парировал Коул.
До Дженет дошло, что она неверно оценила стратегию Джеймса. Она надеялась, что этого мужлана, этого солдафона можно будет запугать, очаровать или подавить интеллектом, чтобы потом вертеть им, как ей заблагорассудится. С большинством ее знакомых мужчин такой номер прошел бы запросто, поскольку они были недалекими и тщеславными, но в данном случае все было по-иному. Дженет устремила на собеседника взгляд прищуренных глаз.
– Я ничего не знаю ни про вашего дядю, ни про его намерения! – с издевкой бросила она.
– От моего дяди, лорда Джеймса Роуленда, мне известно, что вам требуется воспитатель для детей. – Тон Коула по-прежнему был спокойным, но твердым. – И я думал, мадам, что вы охотно примете мою помощь, иначе ни за что не стал бы тратить свое время на визит сюда.
Дженет внимательно посмотрела на капитана, пытаясь уяснить то, что он сказал. Его дядя? Но она уверена, что никогда прежде не видела этого офицера. И потом, что за воспитатели могут выйти из кавалерийских офицеров?
Амхерст. Амхерст? Черт побери, кого же на этот раз прислал Джеймс, чтобы досадить ей? Дженет охватил страх. Изнуряющая усталость, которая терзала ее уже несколько месяцев, сейчас грозила совсем свалить ее с ног. Почувствовав дрожь в коленях, Дженет напряглась всем телом, чтобы взять себя в руки.
– Не имею удовольствия понимать вас, сэр, – произнесла она, пытаясь унять дрожь в голосе. – Лорд Джеймс действительно прислал мне письмо. В нем он сообщил только то, что направляет ко мне учителя для моих сыновей... и уверяю вас, я наиболее дипломатично изложила суть его послания.
Коул нахмурился.
– И больше он вам ничего не сообщил? – возмутился он. Сейчас у него был вид человека, который вот-вот может выйти из себя. Он разозлился, об этом можно было судить по блеску его глаз.
Еще до прихода Коула Дженет намеревалась сразу дать ему понять, кто в этом доме хозяин. Однако Амхерст успел произнести всего несколько фраз, и у Дженет появилось слабое ощущение, что все обстоит не так, как она себе представляла. Оказывается, у капитана Амхерста не было желания приходить сюда. Это очевидно. Но почему же тогда он пришел? Дженет принялась медленно расхаживать по комнате, Амхерст по-прежнему стоял неподвижно. В тишине гостиной шелест бомбазиновой юбки Дженет казался громким и раздражающим. Внезапно она резко повернулась к Коулу, понимая, что должна восстановить свое положение хозяйки дома.
– Так он сообщил вам еще что-нибудь? – повторил свой вопрос Коул.
– Ничего, сэр, – ответила Дженет, надменно вскинув подбородок, и уставилась на капитана. – Кроме того, что вы придете в три часа. И знаете, что я вам скажу? Вы мне не родственник и уж точно не учитель. Какую игру на этот раз затеял Джеймс Роуленд? Я требую, чтобы вы открыли мне, что вы оба задумали.
Дженет почти вплотную приблизилась к Коулу, с ужасом осознавая, что сейчас на карту поставлено все, чем она больше всего дорожила. Если этот человек опасен, как она подозревала, то она просто не может себе позволить поддаться страху, слабости.
– Я прибыл сюда, леди Мерсер, не для того, чтобы выслушивать оскорбления, – холодно ответил Коул. – И не для того, чтобы вы оттачивали на мне ваш острый язычок. Свое время я мог бы употребить с гораздо большей пользой.
И тут что-то во взгляде офицера, а затем и в его лице, показалось Дженет знакомым. Вслед за этим в памяти всплыло и имя. Коул. Бедняжка Коул. Неужели это он, сирота-кузен? Очень дальний родственник покойного лорда Мерсера. Какой сюрприз! Но он уже не жалкий бедный родственник, а взрослый мужчина и явно не бедствует.
Дженет вспомнила, что раз или два встречалась с Коулом Амхерстом. Кажется, он присутствовал на ее свадьбе. Да, конечно... и тогда он тоже был очень симпатичным. Но молодым и не таким циничным.
Дженет вспомнила еще кое-что. Нежное прикосновение, ласковый голос, шептавший ей в ухо какие-то успокаивающие банальности, когда она отчаянно нуждалась в подобном успокоении. А затем легкий поцелуй... и твердые, горячие губы, прижавшиеся к ее виску. Но потом он исчез из ее жизни. В конце того памятного дня ее одолевали дурные предчувствия, но о кузене Коуле сохранились теплые и нежные воспоминания.
Мысли лихорадочно крутились в голове Дженет. Амхерст дальний родственник жены Джеймса и вовсе не из Роулендов. Что ж, тем лучше для него.
– Простите, – промолвила Дженет, – теперь я вас вспомнила.
– Весьма польщен, – с сарказмом в голосе ответил Коул.
Дженет взглянула на него, готовая снова вспылить. Однако с удивлением ощутила внезапный прилив симпатии к этому человеку. Но постепенно сладкие воспоминания юности улетучились, и перед ней снова стоял наглый офицер с пристальным взглядом.
Дженет поняла, что ей так и не удалось взять над ним верх. Каким бы он ни был раньше, теперь ей уже не удастся его подчинить. Это был многообещающий взгляд мужчины, твердо уверенного в себе.
Господи, что за нелепые мысли! Ведь она не зеленая девчонка. И не может испытывать вожделение к мужчине, которого едва помнит. Просто расшалились нервы, сказалось напряжение последних месяцев. Ей следовало сменить тактику.
– Я убеждена, капитан, что нам следует обсудить странную ситуацию, в которой мы оба оказались. Может, вы все-таки присядете?
Вежливость Дженет, похоже, понравилась Амхерсту. Он подошел к креслу, в которое хозяйка уже приглашала его сесть, и опустился в него. Пока капитан устраивался, Дженет заметила в его левой руке тонкую кожаную папку. Дождавшись, когда хозяйка сядет напротив, капитан заговорил:
– Мадам, насколько я понимаю, дядюшка в своем письме упомянул обо мне вкратце. Я-то надеялся, что он расскажет вам о моем образовании, о моем нынешнем положении, а также уведомит, что решение будете принимать вы. По моей офицерской форме вам должно быть ясно, что в действительности я не нуждаюсь в этой работе.
– А вы достаточно образованны, сэр, чтобы заниматься воспитанием детей? – скептическим тоном поинтересовалась Дженет.
Капитан Амхерст кивнул.
– Осмелюсь заявить, что я получил хорошее образование. Однако вскоре я должен буду вернуться к гарнизонной службе, поэтому с неохотой согласился на просьбу дяди. Теперь же я вижу, что у вас еще меньше желания принять мою помощь, чем у меня желания оказать ее вам. Так что не вижу смысла продолжать наш разговор.
– Я... как бы это сказать... не совсем в этом уверена, – пробормотала Дженет, испытывая необъяснимое смущение и одновременно желание продлить эту встречу. Она робко облизнула губы. Что же на самом деле задумал Джеймс? – Может, вы объясните, – медленно проговорила Дженет, – почему ваш дядя решил, что вы подойдете на роль воспитателя моих сыновей?
Леди Мерсер устремила на Коула внимательный взгляд. Любопытство уже полностью охватило ее. У Коула Амхерста были сверкающие глаза с золотистыми искорками. Временами они казались почти потухшими, а затем внезапно пробуждались и вспыхивали. Капитан достал из кармана очки и водрузил их на нос. Очередная волна горько-сладких воспоминаний охватила при этом Дженет, она вспомнила робкого молодого человека, который когда-то выказал ей свою бескорыстную доброту.
Если, надевая очки, капитан Амхерст надеялся, что будет выглядеть этаким ученым мужем, то его надежды не оправдались. Очки просто придали ему более официальный вид.
– Разумеется, объясню. – Коул раскрыл свою кожаную папку.
На секунду Дженет задумалась: «А что, если он так же не любит Джеймса, как и я?» Были в его голосе какие-то непонятные, напряженные нотки, когда он говорил о дяде.
Амхерст быстро просмотрел бумаги, прочистил горло и начал:
– Пять лет я учился в Итоне, мадам, был королевским стипендиатом. Затем в Королевском колледже в Кембридже я изучал богословие. После окончания колледжа с отличием я поступил в университет, сосредоточившись на изучении эмпирических методов философской теологии.
Сделав паузу, Коул достал из папки лист бумаги и протянул его Дженет.
– Здесь, миледи, мои рекомендации, перечисление моих ученых степеней и должностей. Кроме того, перед университетом я усиленно занимался репетиторством, преподавал философию, математику, классическую литературу, греческий и латынь, а также некоторое время служил приходским священником...
– Капитан Амхерст! – Дженет вскинула руку, чтобы остановить Коула и собраться с мыслями. Господи, как она и предполагала в свое время, молодой человек действительно стал настоящим ученым. – Похоже, для домашнего учителя вы... чересчур образованны.
– Да, это так, – согласился Коул.
Ощутив себя, к своему сожалению, полной невеждой, Дженет продолжила разговор, теперь уже особенно тщательно подбирая слова:
– Понимаете, сэр, мои сыновья очень молоды, им необходимо преподавать математику, литературу, возможно, греческий... все основные предметы. Однако их еще следует обучить верховой езде, танцам и игре в крикет. С этим вы справитесь?
На губах Коула промелькнула саркастическая усмешка.
– Простите мою дерзость, мадам, но британской армии удалось сделать из меня настоящего кавалерийского офицера, поэтому я прекрасно держусь в седле. А то, что я перетаскал в библиотеках множество тяжелых томов, только усилило мои способности к игре в крикет.
– О! – воскликнула Дженет, слишком поздно осознав, что своим вопросом как бы поставила под сомнение физическую силу капитана. Она осторожно дотронулась кончиком указательного пальца до нижней губы. – А как насчет танцев, капитан Амхерст? В них вы тоже столь талантливы?
Дженет тут же пожалела о своих словах, поскольку Амхерст с удивлением посмотрел на нее. «Господи, да что же это я вытворяю? Сначала вела себя как невоспитанная мегера, а теперь докатилась до вульгарного флирта. Такое отвратительное поведение наверняка только усилило плохое впечатление капитана обо мне».
– Должен признаться, мадам, что тут вы меня подловили. Что касается танцев, то вам лучше нанять специалиста.
От досады у Дженет появилось желание провалиться сквозь пол. К сожалению, осуществить его она не могла. Ничего не оставалось, как продолжить разговор. Маркиза снова напомнила себе, что на карту поставлено слишком многое.
Она нервно забарабанила кончиками пальцев по ручке кресла красного дерева. Ей не нравился взгляд капитана Коула Амхерста, давно забытого дальнего родственника. А может, все дело в том, что ей как раз он понравился? В нем чувствовался вызов, а уже долгое время никто так не смотрел на Дженет. Да, ее часто мучили и изводили. Но это совсем не то же самое, что вдохновляющее соперничество воли или ума.
Более того, будет трудно без причины отказать человеку с такими рекомендациями... не говоря уж о его настойчивости. Если только он сам не откажется от этой должности. Но если он желает отказаться, то какого дьявола вообще пришел сюда?
Дженет продолжало терзать ощущение опасности, не оставлявшее ее вот уже много месяцев, однако ее почти безошибочная интуиция не могла вычислить Амхерста, как причину этой опасности. И тем не менее его прислал тот самый человек, который и представлял наибольшую опасность. Человек, более всего на свете мечтающий увидеть ее на виселице, даже несмотря на то, какой это может вызвать скандал.
Дженет снова посмотрела на капитана Амхерста и поняла, что под его мужественной внешностью скрывается мощный интеллект. У нее не было ни малейших сомнений в его необычайной образованности. Джеймс не настолько глуп, чтобы прислать ей воспитателя для детей с сомнительными рекомендациями. У Дженет мелькнуло, что, возможно, ее деверь имеет определенную власть над капитаном Амхерстом, однако она быстро отогнала эту мысль.
У капитана острый ум, тогда как Джеймс – полный тупица, как и его покойный ныне брат. Однако нельзя оставить без внимания то, что Джеймсу удалось каким-то образом разузнать о ее объявлении насчет репетитора, хотя она скрывала это и соблюдала анонимность. И Джеймс правильно рассчитал, что ее поджимает время и что она ни за что не отдаст детей в школу. Дети могли покинуть дом на Брук-стрит, только переступив через ее безжизненный труп. От этой мысли Дженет от страха стало нехорошо.
Поэтому предложение деверя представляло собой своего рода компромисс, и у этого компромисса было имя. И огромные блестящие глаза с золотыми искорками. Если она откажет капитану Амхерсту, Джеймс наверняка пришлет кого-нибудь другого по своему выбору. И она ничего не сможет с этим поделать.
– Что ж, капитан, похоже, мы с вами поняли друг друга, не так ли? – небрежно бросила Дженет.
– Вы, мадам, возможно, и поняли, – спокойно ответил Коул, – и, наверное, готовы принять предложение дяди. А вот я не намерен играть в ваши игры. – Он пошевелился в кресле, словно собирался встать. – На этом закончим разговор, леди Мерсер. – Коул решительно, даже слегка высокомерно вскинул подбородок.
Дженет подумала, что капитан, как и многие другие, считает себя вправе давать ей оценку. Ей следовало бы уже привыкнуть к тому, что люди обычно судят о ней предвзято. Но подобное суждение именно этого человека необычайно разозлило ее.
– Прошу вас, капитан Амхерст, скажите, пожалуйста, что вам наговорил обо мне мой дорогой деверь?
Коул снял очки и аккуратно сложил их.
– Что бы ни говорил мне дядя, это не повлияло на мою оценку, леди Мерсер. Я составил о вас собственное мнение.
– Мне кажется, вы сделали это слишком поспешно.
– А я так не думаю.
Поднявшись с кресла, Дженет пристально посмотрела на Коула.
– И каково же ваше мнение, сэр? Не поделитесь со мной?
– Пожалуй, нет, мадам. – Коул убрал очки в карман.
– А я настаиваю на этом. – Дженет вплотную приблизилась к креслу, в котором сидел Коул. Ее так и подмывало растерзать этого капитана.
Амхерст посмотрел ей прямо в глаза.
– Вы всегда добиваетесь того, чего хотите, леди Мерсер? Дженет отвернулась, сделала несколько шагов, затем снова повернулась к капитану. У нее чесались руки залепить ему пощечину за дерзость.
– Могу предположить, что вы наслушались обо мне грязных сплетен, – стараясь сдерживаться, сказала Дженет. – Вы, разумеется, знаете, что обо мне ходит много разных толков.
Капитан полуприкрыл глаза. Казалось, он чувствовал себя совершенно спокойно.
– Да, миледи, похоже, вы пользуетесь определенной репутацией. – Его чуть хрипловатый голос расслаблял не хуже хорошего коньяка.
К удивлению Дженет, ее злость сменилась любопытством. Ей захотелось узнать, что скрывается под франтоватой формой капитана Амхерста. А что, если просто соблазнить его и все выяснить? Возможно, она сможет предложить ему то, чего он не получит от Джеймса, и тогда игра будет вестись на ее поле.
Наверное, Дженет следовало бы устыдиться подобных мыслей, но она не сделала этого. Разумеется, с ее стороны это чистое безрассудство, и упаси Боже, чтобы оно не было вызвано чем-то более серьезным и опасным... например, искренним влечением к этому человеку. Судя по виду капитана Амхерста, соблазнить его ей ничего не стоит, разве что в ее душе появится очередное черное пятно. Однако Дженет уже давно научилась все ставить на карту, когда ставки столь велики.
Она снова посмотрела на Коула и заметила, что взгляд у него уже не тяжелый, а пронзительный и необычайно внимательный. Казалось, что Амхерст проникает этим взглядом сквозь завесу ее тайны прямо в сердце. Неужели он и вправду способен на это и испытывает такое же необъяснимое влечение к ней, как и она к нему? Дженет вздрогнула. Господи, она часто страдала от одиночества, но откуда у нее такие мысли?
– Леди Мерсер! – нарушил ее мысли глубокий, проникающий в душу голос Амхерста. – Хотите верьте, хотите нет, но многие люди далеки от праздности. И если я не могу быть вам полезен, может, покончим с этим?
– Как... покончим? – Дженет опустилась в кресло.
– Если вы не нуждаетесь в моей помощи, то я откланяюсь, на сегодняшний вечер у меня другие планы.
Настроение у Коула совсем испортилось. Он внимательно посмотрел на женщину, сидевшую напротив, и подумал, что по крайней мере один раз за всю свою затворническую жизнь дядюшка беспристрастно оценил другое человеческое существо. В леди Мерсер действительно было нечто от ведьмы. А еще, по мнению Коула, она была похожа на кошку. Высокая и гибкая, она двигалась с таким изяществом, какое ей вряд ли мог даровать Создатель. И вполне вероятно, Джеймс прав, называя ее шлюхой.
Ей, безусловно, доставляло удовольствие дразнить и мучить мужчин. И его она откровенно мучила. Белые, изящные руки леди Мерсер покоились на ручках кресла, но ритмичные движения кончиков пальцев, гладивших кожу и шляпки медных гвоздей, буквально завораживали. Это был чувственный гипноз, типично кошачьи движения. Коул решительно отвел взгляд от ее рук, испытав при этом определенное удовлетворение от того, что это ему удалось. А затем он намеренно в упор уставился на ее однотонное черное платье, строгое, но служившее прекрасным фоном для ее безукоризненной кожи цвета слоновой кости. На черных гагатовых бусах висел крестик, спускавшийся в ложбинку на высокой и округлой груди.
Мягкие и пушистые волосы леди Мерсер красиво обрамляли ее лицо с тонкими чертами и будто молча приглашали мужчину запустить в них пальцы, вытащить шпильки и позволить им рассыпаться по ее плечам. Коул с трудом перевел дыхание, заставив себя вернуться к действительности. В конце концов, в волосах этой женщины не было чего-то сверхнеобычного. А одета она вполне подобающе своему положению. После четырех месяцев вдовства траур леди Мерсер по-прежнему свидетельствовал о том, что она глубоко скорбит о потере мужа, который, по слухам, причинял ей одни неприятности.
Коул с удивлением вспомнил сейчас до мельчайших подробностей, как она выглядела в день свадьбы, которая состоялась за несколько месяцев до его собственной женитьбы. В то время ее звали леди Дженет Камерон. Дядя Джеймс настоял на том, чтобы вся родня присутствовала на свадебной церемонии маркиза Мерсера, который женился во второй раз. Даже Коул, очень дальний родственник, не посмел ослушаться дядиного повеления. Поэтому он с неохотой оставил свои научные изыскания в кабинете в Кембридже и отправился в Лондон на это торжество только ради того, чтобы большую часть дня проторчать в толпе гостей. И все-таки он запомнил эту свадьбу.
В свои восемнадцать лет леди Дженет в дорогом свадебном платье выглядела не просто стройной девушкой, а хрупкой, как тростинка. Коул совершенно точно помнил, что испытывал тогда жалость к молоденькой красивой девушке, которую совершенно не знал. Он подумал, что невеста чудом перенесла всю церковную церемонию, поскольку казалась очень испуганной.
Позже, когда по правилам хорошего тона требовалось поздравить невесту, Коул помнил, как очутился рядом с ней среди гостей во время праздничного обеда и пробормотал какой-то избитый комплимент. В тесноте его невольно прижало к стройной невесте, и Коул ощутил желание, а затем его охватила горячая волна стыда. Он поцеловал новобрачную и быстро удалился, трясясь от страха и стыдясь своего нелепого чувства. Да, он так и не смог забыть этого желания, хотя с тех пор больше никогда его не испытывал.
В то время он не мог себе представить худшей судьбы для невинной шотландской девушки, чем брак с высокомерным лордом Мерсером, который был более чем в два раза старше невесты. Однако не стоило за нее беспокоиться. Похоже, леди Мерсер получила то, к чему стремилась. После свадьбы маркиз увез молодую жену в Норфолк, где Дженет выполнила свой долг и подарила его светлости драгоценного наследника, которого не смогла родить его первая жена.
Сразу после этого его светлость вернулся в Лондон, а леди Мерсер, насколько было известно Коулу, отправилась по собственному желанию в свой родной дом в Шотландии, где ухаживала за больной матерью и плела интриги против собственного хитрого, как лис, отца. Во всяком случае, так рассказывал об этом дядя Джеймс.
Коул был ученым. Он плохо разбирался – да и не интересовался этим – в хитросплетениях светских браков, в замысловатых титулах и званиях, особенно у этих странных шотландцев. И уж совсем не понимал, почему леди Дженет наследовала умершему супругу. Дядя Джеймс неистово возмущался выгодными условиями брачного контракта, которых лукавый Килдермор добился для своей дочери, и многие из этих условий вступали в силу после рождения ею первенца.
Затем лорд Килдермор умер, и, по мнению дяди Джеймса, дела стали не просто плохими, а хуже некуда. Дженет Роуленд являлась женой пэра, и теперь титулов у нее было побольше, чем у Коула галстуков, и она умело пользовалась этим. Лорд Джеймс возмущался тем, что жена его брата так стремительно и нахально ворвалась в аристократический круг, что она заводит дружбу, с кем пожелает, и ведет себя в высшей степени независимо.
Лорд Мерсер на первый взгляд продолжал держать жену, что называется, в узде. Но на самом деле это было не так. Маркиз женился на ней, уверенный, что в хорошенькой головке красивой девушки не может быть умных мыслей. Однако он здорово просчитался. Даже сейчас Коулу было ясно, что леди Мерсер тщательно обдумывает каждый свой шаг. На ее лице появилась ослепительная, почти приторная улыбка. – Вы приняты, – спокойно объявила она. И пока Коул отыскивал в своем обширном лексиконе более вежливую фразу, чем ответить: «Черт побери, я ни за что не стану работать у вас, мадам», – леди Мерсер грациозно поднялась с кресла и позвонила в колокольчик.
– Насколько я понимаю, условия найма и размер жалованья вам известны из моего объявления. Раз в неделю у вас будет половина выходного дня, в свободное время вы, несомненно, будете посещать своего дядю Джеймса. – Она с надменным видом склонила голову, рассматривая Коула так, как остроглазый ворон разглядывает ничего не подозревающего червяка. – Мистер Дональдсон покажет вам вашу комнату, капитан Амхерст. Вам следует как можно быстрее перевезти сюда свои вещи, – закончила леди Мерсер.
Коул поднялся и стоял посреди гостиной, крепко сцепив пальцы за спиной. Сам не понимая почему, он воздержался от грубого отказа. И когда заговорил, его слова звучали резко, но вполне любезно:
– Хотелось бы, леди Мерсер, чтобы мы поняли друг друга. Я не ваш слуга и не нуждаюсь в жалованье. Если я решил помогать вам в воспитании детей, то буду заниматься с ними с понедельника по пятницу, а иногда и половину дня в субботу. Вещи я сюда перевозить не буду, потому что не намерен здесь жить.
Дженет едва сдержалась, чтобы не раскрыть рот от удивления. А затем ее удивление быстро сменилось злостью. Оказывается, этот капитан Амхерст совсем не прост. Ей и в голову не приходило, что он может отказаться жить в ее доме. Казалось, ей надо было бы радоваться этому. Но вместо этого она с досадой заявила:
– В условиях объявления сказано, что воспитатель должен проживать в моем доме.
– При всем моем уважении к вам, миледи, хочу напомнить, что я явился не по вашему объявлению, – все так же спокойно парировал Коул. – Я пришел сюда по просьбе дяди. И кроме того, я воспитатель, а не нянька.
– Разумеется, капитан Амхерст, я понимаю, для чего Джеймс прислал вас сюда, – раздраженно ответила Дженет. – Но меня больше интересуют ваши собственные намерения.
Скрестив руки на груди, чтобы не бросалась в глаза их заметная дрожь, она повернулась к Коулу спиной и уставилась в окно. В своей ярости Дженет не подумала, как грубо может выглядеть этот демонстративный жест. А вот Амхерст, похоже, сразу же понял это. Через несколько секунд Дженет с ужасом почувствовала сквозь ткань платья обжигающее тепло его пальцев, ухвативших ее руку чуть повыше локтя. Она резко обернулась к капитану, но слова готовой уже грубой отповеди замерли на ее губах.
Лицо Амхерста находилось так близко к ее лицу, что Дженет смогла разглядеть высокомерный изгиб губ и удивительно темные точки щетины на светлой коже подбородка. Капитан был выше ее ростом, и Дженет ощутила на лбу его теплое дыхание. Коул навис над ней тяжелой глыбой. Дженет почувствовала запах мужского пота, смешанный с тонким ароматом мыла. А пальцы, сжимавшие ее руку, были очень сильные и немного шершавые.
Глубокая дрожь пробежала по телу Дженет, однако она не могла точно сказать, что ее вызвало: страх или внезапная страсть. Амхерст еще ближе склонился к ней. Его полные, чувственные губы были сейчас плотно сжаты.
– Если вы считаете меня опасным, леди Мерсер, – произнес он тихим, но пугающим голосом, – то вам не следовало бы поворачиваться ко мне спиной. И еще, если ваших детей необходимо обучить манерам поведения в гостиной – а насколько я понимаю, им это действительно требуется, – то я с удовольствием включу эту дисциплину в программу обучения.
Дженет не отодвинулась от него ни на йоту.
– Послушайте, капитан, – тихо сказала она, глядя ему прямо в глаза, – вы стоите ко мне почти вплотную, так что сторонний наблюдатель может вообразить, что вы пытаетесь меня соблазнить. – К своей досаде, Дженет почувствовала жгучее желание целовать и целовать напрягшиеся губы капитана, пока они не расслабятся и не сольются с ее губами.
На мгновение Амхерст прикрыл глаза темными ресницами, чувствовалось, что ему нелегко сдерживаться. Однако уже через секунду его пальцы крепко сжали руку Дженет, а затем грубо оттолкнули ее.
– Не ошибайтесь на мой счет, мадам! – прорычал капитан, сверкая глазами. – Когда я хочу близости с женщиной, она осведомлена об этом. И делаю я это у себя дома, тогда, когда мне это удобно.
Не успела Дженет возмутиться, как Амхерст стремительно пересек комнату и взял в руки свою кожаную папку.
– И куда вы сейчас намерены отправиться? – самым высокомерным тоном, на который только была способна, поинтересовалась Дженет. Она продолжала стоять у окна, потирая руку в том месте, где ее сжали пальцы капитана.
Уже у двери Амхерст обернулся.
– На поиски вашего дворецкого, мадам. Похоже, с ним иметь дело гораздо проще, чем с вами. Пусть он познакомит меня с моими будущими учениками.
Однако тут дверь распахнулась, и на пороге появился Дональдсон, держа в руках поднос с чаем. Его сопровождала круглолицая пожилая женщина в белом чепце, из-под которого выбивались пряди седых волос.
– Хорошо, что и ты здесь, Нанна, – сказала леди Мерсер, глядя мимо дворецкого на няню. – Прошу тебя, отведи капитана Амхерста в комнату для занятий. И все время оставайся там. – Ногти Дженет впились в ладонь, и она прищурилась, глядя в спину Амхерсту, выходившему из гостиной.
Дональдсон ощутил напряжение, повисшее в комнате, и вопросительно посмотрел на хозяйку.
– Чарлз, пошлите кого-нибудь на Боу-стрит с запиской для Пирсона, – приказала Дженет, стараясь говорить спокойно. – Полагаю, мы должны узнать все возможное о капитане Коуле Амхерсте. Я хочу знать, где он бывает, где стирают и крахмалят его рубашки, где он спит и, – Дженет замялась на секунду, – с кем он спит.
– Я понял, миледи. И может, на всякий случай приставить к нему человека?
Дженет резко кивнула:
– Хорошая мысль. И еще... Отправьте, пожалуйста, посыльного к лорду Делакорту. Попросите его прийти на ужин, если сможет. И скажите ему... просто скажите, что мне срочно требуется его мудрый совет.
