Глава 20

Это был один из лучших осенних дней. Погода для конца октября выдалась чудесная, ясная и солнечная. В церкви играл орган, и под сводами ее звучали прелюдии, походившие на журчание горных водопадов. Последние гости занимали свои места.

Свадебная церемония обещала стать именно такой, о какой мечтали отец Джессамин и родители Моргана. Об этом позаботились кузина Софонисба и бабушка Эулалия. Самая большая церковь в Денвере едва могла вместить всех армейских друзей Джессамин, компаньонов Моргана и их родственников из Теннесси и Миссисипи. После венчания ожидался грандиозный ужин с танцами до рассвета в лучшем из отелей Денвера.

Джессамин терпеливо ожидала у дверей церкви, и ее душа, казалось, парила в небесах. Вокруг длинного шлейфа ее подвенечного платья суетилась ее лучшая подруга Элизабет Энн Спенсер со своими двумя дочерьми. Майкл Спенсер настороженно наблюдал за женщинами, отодвинувшись подальше, но в то же время оставаясь достаточно близко, чтобы проводить Джессамин до алтаря, как только понадобится. Она просила его исполнить роль отца. Рядом со Спенсером стоял викарий, одобрительно поглядывавший на всю компанию.

Дерево у церкви зашелестело ветками от порыва ветра, и сквозь цветное стекло витража внутрь прорвался золотистый лучик. Джессамин внезапно ощутила присутствие Сайруса – словно он коснулся ее щеки… солнечным лучом. Она улыбнулась и послала ветвям дерева воздушный поцелуй. Сайрус же, казалось, улыбнулся ей в ответ и исчез.

Вернувшись в настоящее, Джессамин осмотрелась.

– Ты еще не закончила? – спросила она.

– Нет, если будете вертеться! – закричала Наоми, младшая дочь Спенсеров. – Стойте ровно и не шевелитесь.

Джессамин закатила глаза и перехватила сочувственный взгляд Майкла. Элизабет Энн быстро привела прическу Джессамин в порядок, затем вместе с дочерьми отступила на шаг для окончательного осмотра.

Подвенечное платье Джессамин было шедевром французских белошвеек. Окончание его пошива и определило дату свадьбы. Туника из зеленого шелка – самого модного цвета сезона – была собрана сзади в крохотные оборки, переходящие в шлейф. Юбка из такого же зеленого шелка была отделана аналогичными оборками, а изящную шляпку украшали ленты зеленого цвета.

Джессамин невольно улыбнулась, представив, как отреагирует Морган на ее белье. Элизабет Энн и две ее дочери по-прежнему кружили вокруг нее – так индейские воины кружат вокруг обоза, разглядывая его со всех сторон. Не в силах скрыть радость, Джессамин улыбнулась своей старой подруге.

– Ну, как я выгляжу?

– Замечательно! – Женщины обнялись. – Поверь, дорогая, ты самая красивая невеста на свете.

– Вторая по красоте из всех, кого я видел, – галантно заметил Майкл.

Его жена покраснела и улыбнулась мужу:

– Спасибо, дорогой. Девочки, быстро займите свои места.

Девушки мгновенно исчезли в церкви. Майкл провел невесту следом за дочерьми и с улыбкой проговорил:

– Они, наверное, будут танцевать до утра с новыми кавалерами. – Взглянув на викария, он спросил: – Не пора ли начинать?

Викарий окинул взглядом церковь и утвердительно кивнул. Орган тотчас же заиграл «Празднование» из «Музыки для королевских фейерверков» Генделя. Элизабет Энн прошла по длинному коридору с букетом роз, а Джессамин в последний раз вдохнула аромат своего собственного букета – для храбрости. Если бы это зависело от нее, она бы полетела по проходу на крыльях радости.

Рука об руку с Майклом они прошли по проходу и остановились. Она обвела глазами церковь в поисках Моргана. В безукоризненном черном фраке и темно-серых брюках, он стоял впереди рядом с Уильямом Донованом. Джессамин улыбнулась своему будущему мужу и чуть приподняла букет, составленный из белых роз с одной красной посередине с любимого розового куста его матери в Лонгейкре.

Морган склонил голову и коснулся своей бутоньерки из таких же белых и алой розы. В его глазах блестели слезы.

Майкл легонько похлопал ее по руке, и они снова зашагали по проходу мимо Грейнджера, Малыша, Лоуэлла, Митчела, Ратледжа, Колхауна и других. Тут были также Кассиопея, Аристотель и Сократ со своими семьями. В какой-то момент ей снова показалось, что она видит Сайруса, а также своего отца и родителей Моргана. Но все они – и живые, и мертвые – служили лишь фоном для серых глаз Моргана, притягивавших ее все ближе и ближе.

Она очень любила всех своих гостей, но не могла смириться с медлительностью Майкла, который с трудом сдерживал ее шаг, не давая помчаться к Моргану вприпрыжку.

Наконец пальцы Моргана сомкнулась вокруг ее руки, и на его губах затрепетала улыбка.

– О, мой любимый… – прошептала она, не в силах вымолвить больше ни слова.

Его глаза вспыхнули, и он поцеловал ее руку. Затем оба повернулись к священнику, и на них словно пролился золотой свет. Голос ее немного дрожал, когда она произносила слова супружеской клятвы, в то время как его чудесный баритон звучал ясно и четко, околдовывая ее своей магией.

Она вздохнула, глядя ему в глаза. Боже правый, ему ничего не нужно делать – достаточно лишь говорить, и она все для него сделает. Он улыбнулся ей, как бы безмолвно давая не менее страстную клятву верности.

Элизабет Энн подтолкнула ее локтем. Священник повторил слова, позволявшие жениху поздравить невесту. Морган прищурился и, хитро усмехнувшись, стиснул ее в медвежьих объятиях. Она обвила руками его шею и крепко поцеловала.

Спустя несколько часов Морган помог жене выбраться из экипажа и провел губами по ее пальчикам.

– Моя дорогая супруга, вы теперь чувствуете себя замужней дамой?

– Не совсем, дорогой муж.

Она окинула взглядом огромный кирпичный особняк, погруженный во мрак, – Морган снял его на время. Свет горел лишь в нескольких окнах верхнего этажа. Этот дом ей совершенно не нравился, но Джессамин ужасно не хотелось возвращаться в отель после церемонии.

Тут массивная резная дверь распахнулась, и на крыльце появился дворецкий в ливрее и с лампой в руке. Морган взял жену под руку, и они направились к ступенькам. Дворецкий тут же отступил в сторону, пропуская их, затем закрыл за ними дверь.

Внезапно Морган подхватил се на руки и начал подниматься по внутренней парадной лестнице.

– Опусти меня! – взвизгнула Джессамин.

Он рассмеялся, а она легонько ударила его в грудь кулаком.

– Морган, опусти меня. Черт побери, Морган, сейчас же поставь меня на пол! Я хочу, чтобы у меня была настоящая брачная ночь, а не…

– У меня хватит сил, чтобы донести тебя, – возразил он, продолжая подниматься.

Джессамин снова ткнула его в грудь.

– В самом деле? Надеюсь, брачная ночь у меня будет… очень долгой. – Она расстегнула несколько пуговиц на его рубашке, потом прижала ладонь к груди. Сердце Моргана билось сильно и ровно. Расстегнув еще две пуговки, Джессамин с улыбкой добавила: – Да, похоже, ты действительно не очень утомился. Но все-таки тебе лучше отпустить меня.

На лестничной площадке он остановился и со смехом проговорил:

– Мы быстрее доберемся до спальни, если я тебя понесу.

– Мы оба сбережем силы, если побежим вместе, – возразила Джессамин. Она провела пальцем по подбородку своего возлюбленного.

– Вы ужасно упрямая особа, миссис Эванс. – Он поцеловал ее пальцы и опустил на пол. Затем крепко прижал к себе, чтобы она могла почувствовать всю силу его желания. – Я тоже надеюсь на очень долгую брачную ночь.

Он схватил ее за руку и бросился бежать, едва дав ей время опомниться и подхватить шлейф. Она тоже запрыгала по ступенькам, радуясь, что он чуть сбавил шаг, позволяя ей подстроиться. До спальни они добежали вместе, и он, плечом распахнув дверь, снова подхватил ее на руки и перешагнул через порог, утопая в буйстве шелковых оборок и нижних юбок.

– Морган!

Он внимательно посмотрел на нее – на сей раз без улыбки.

– Я хочу, чтобы все чары были сегодня на нашей стороне, Джессамин.

Она заморгала, смахивая непрошеные слезы.

– Они и так на нашей стороне, милый. Сегодня с нами и любовь, и удача. Что еще может понадобиться в такой комнате, как эта?

Она окинула взглядом комнату с резной мебелью, гобеленами на стенах и камином столь огромных размеров, что там можно было зажарить целого теленка. В серебряном ведерке возле большой вазы с белыми и алыми розами охлаждалась для них бутылка шампанского, по запотевшему стеклу которой сползали ледяные капли. Огромная кровать со столбиками, тоже украшенная гобеленами, была застелена шелковым бельем, а с потолка свешивались маленькие золоченые светильники. Две небольшие стоявшие в углах угольные жаровни нагрели воздух до температуры, которая показалась бы достаточно комфортной и арабскому принцу.

В этой комнате они еще не спали – приберегали ее для первой брачной ночи, когда их союз получит благословение церкви. Именно этой ночью они и собирались зачать ребенка.

– Дворец для моей принцессы. – Морган взял ее лицо в ладонь. – А твой дом в Сан-Франциско мы начнем строить следующей весной.

– Да, непременно начнем. – Она запустила пальцы в его густые каштановые волосы, необыкновенно мягкие и шелковистые.

Морган поцеловал ее руку; его серые глаза смотрели на нее с лукавой усмешкой.

– Может, выпьем за это, моя дорогая, по бокалу ледяного шампанского? Кстати, тебе не жарко? Ведь ты застегнута на все пуговицы сверху донизу.

– А тебе не жарко, мой милый? Полагаю, тебе пора разоблачиться. – Она потянулась к Моргану. – Ах, эта твоя манишка… Красивая, конечно, но сущее наказание для женщины, желающей добраться до своего мужа. – Джессамин рассмеялась и принялась расстегивать рубашку Моргана.

– Но, дорогая, – проговорил он, изображая удивление, – почему ты уделяешь такое внимание моим пуговицам, а не губам?

– Потому что они мешают мне добраться до твоей груди, – пробурчала она, срывая с него сюртук.

Взглянув на подтяжки мужа, она на секунду задумалась, потом принялась распускать брючный ремень. Выпуклость на его брюках тотчас же увеличилась в размерах, и Джессамин с улыбкой пробормотала:

– О, как замечательно… – Она отступила на шаг, чтобы полюбоваться этим зрелищем.

– Дорогая, что же ты делаешь? – прохрипел Морган. – И вообще, моя милая супруга, почему вы сами не раздеваетесь?

Надув губы, она пробормотала:

– Но вы тоже еще не вполне раздеты.

– Дорогая Джессамин, если есть необходимая выучка, то раздеться недолго. – В считанные секунды он скинул рубаху, башмаки, брюки и вскоре предстал перед ней во всей своей наготе.

– Вижу, что у тебя такая выучка имеется. Ты ведь отъявленный распутник, – со смехом сказала Джессамин.

– Совершенно верно, дорогая.

Он прошел к ведерку с шампанским, лишний раз продемонстрировав жене свою боевую готовность. Она уставилась на него, затаив дыхание. Потом начала поспешно раздеваться.

Морган тем временем откупорил бутылку и наполнил шампанским хрустальный бокал.

– Позвольте помочь вам, мадам. Вот, возьмите. – Морган передал жене бокал и тут же с ловкостью и проворством вышколенной горничной снял с нее тунику и бросил в угол.

– Морган! – возмутилась Джессамин.

Он поцеловал ее обнаженное плечо, затем легонько укусил его. Джессамин зажмурилась и прошептала:

– Какой же ты хитрый…

– Да, верно. – Он снова поцеловал ее и снова укусил.

Она приоткрыла один глаз и, взглянув на бокал, сделала глоток шампанского. «Ах, похоже, брачная ночь и впрямь будет замечательной», – подумала Джессамин и вновь пригубила из бокала.

Морган провел ладонью по ее спине и пробурчал:

– Слишком много всяких оболочек, как мне кажется… – Морган взялся за ее поясок, и Джессамин тихонько застонала; ей стоило огромного труда, чтобы не всхлипнуть, когда муж начал расстегивать ее юбки. Быстро стащив с нее верхнюю юбку, он принялся снимать нижние.

Сердце ее стучало так громко, что его, должно быть, слышали в Мемфисе.

Вскоре на ней остались лишь панталоны, нижняя сорочка из шелка и корсет. И было странно, что ноги все еще ее держали.

Морган же вдруг отступил на несколько шагов и принялся рассматривать ее. Она взглянула на него с лукавой улыбкой:

– Тебе нравится то, что ты видишь?

– Да, черт возьми! – Он взял ее за плечи и привлек к себе. – Ты теперь моя, Джессамин, слышишь? Моя!

Она запрокинула голову, и ее локоны рассыпались по спине.

– Да, Морган, я – твоя, а ты – мой.

Он пожирал ее взглядом.

– Господи, как же я мечтал об этом… мечтал увидеть, что ты смотришь на меня так, как сейчас!

В следующее мгновение он расстегнул ее корсет, и груди Джессамин, освобожденные из плена, прижались к его мускулистой груди. Она громко вскрикнула, содрогаясь от захлестнувшего ее сладострастия. А он, отбросив в сторону корсет, крепко прижался к ней бедрами.

– О, Морган… дорогой мой Морган… – бормотала она, задыхаясь.

Он сорвал с нее сорочку и на несколько мгновений снова отстранился. Потом вдруг подхватил ее на руки, уложил на кровать и сорвал последний предмет туалета.

«Наконец-то!» – промелькнуло у Джессамин. Наконец-то она вырвалась из плена одежды, и теперь… Она окинула взглядом Моргана и только сейчас вдруг осознала, что впервые за все время он не позаботился о предохранении. Ах, теперь-то она почувствует жар его семени, теперь-то она по-настоящему его узнает. Джессамин с улыбкой протянула к нему руки.

Он накрыл ее одним порывистым движением, и она тотчас же обвила его руками и ногами и прижалась к нему покрепче. Она чувствовала пульсацию его плоти, тугую от семени, прибереженного для ее лона. Комната наполнилась густым запахом мускуса, смешанного с запахом пота.

– Морган, ах, Морган…

Тут взгляды их встретились, и каждый из них понимал, о чем думает другой. Оба думали о том, что на сей раз не только насладятся близостью, но и дадут жизнь их общему ребенку.

Поначалу его движения были медленные и осторожные, но затем он стал двигаться все быстрее и быстрее, и теперь из горла его то и дело вырывались стоны.

– О, Джессамин, Джессамин!.. – повторял он. Выкрикнув ее имя в последний раз, он излил в нее свое семя, и тела их содрогнулись одновременно. А потом она прижалась к нему в полном изнеможении, и ей еще долго не удавалось отдышаться.

Обняв ее двумя руками, Морган натянул на них обоих одеяла. Спрятав лицо у него на груди, она предалась блаженной неге.

– Я люблю тебя, муж, – прошептала наконец Джессамин.

– А я тебя, жена. – Он улыбнулся и обвил ее ноги своими. – Ты даже не представляешь, как хорошо нам будет в Сан-Франциско. О, ты еще далеко не все знаешь…

Ее глаза широко распахнулись. Ее дьявол-южанин имел отвратительную привычку затрагивать важные темы в самый неподходящий момент.

– Что ты имеешь в виду?

Он ухмыльнулся:

– Видишь ли, Уильям предложил мне партнерство, а Грейнджер возьмет на себя мои обязанности в компании «Донован и сыновья». Так что мне не придется уезжать часто из дома.

Она приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Ты действительно будешь дома?! – Ее голос звенел от радости. – Действительно?!

– Да, моя милая супруга. – Его серые глаза смеялись. – Видишь ли, дорогая, я хочу, чтобы у нас было много детей.

Она бросилась к нему на грудь.

– Я люблю тебя, Морган!

Он прижал ее к своему сердцу.

– И я буду всегда любить тебя, моя дорогая Джессамин!