Глава 5

– Боюсь, моя мать иногда бывает настоящим деспотом, – вздохнул Рэнд, как только они с Клер вышли на веранду. – Она бы с радостью продала душу дьяволу, лишь бы увидеть меня женатым!

– Хорошо, что хоть свою, а не вашу, – отрезала Клер.

Рэнд так резко остановился, что Клер едва не ткнулась в него носом.

– Что вы хотите этим сказать?

Жалея, что не может взять обратно вырвавшиеся у нее слова, Клер только молча покачала головой. Легкий ветерок бросил ей в лицо прядь волос, и она досадливо заправила ее за ухо.

– Нет.

Клер слегка опешила, решив, что Рэнд просит ее оставить в покое волосы. Она машинально отдернула руку и тут же рассердилась на себя. С какой стати он командует ею?! – возмутилась она и аккуратно поправила волосы.

Рэнд невольно нахмурился – ему пришло в голову, что она намеренно тянет время.

– Объясните же мне наконец, что вы имеете в виду, – уже жестко приказал он.

Клер удивилась бы меньше, если б Рэнд набросился на нее, схватил за плечи и принялся трясти изо всех сил. Руки у нее опустились.

– Я просто хотела сказать, что сегодня вы уже достаточно выдали себя, – объяснила она.

– А что вы можете знать об этом? – допытывался он. – Что, уже успели меня с кем-то обсудить? С кем вы разговаривали – с Бриа?

– Нет. То есть мы, конечно, разговаривали, но не о вас. – Выпустив руку Рэнда, Клер отодвинулась, но всего на шаг. На веранде, сплошь заставленной цветочными горшками, Клер без своей тросточки чувствовала себя совершенно беспомощной. – Бриа рассказывала мне о Дэвиде и Шелби, о ваших родителях…

Рэнд оцепенел. – Что она вам наговорила?!

Клер умоляюще вытянула руки, по спине у нее пробежала дрожь.

– Да ничего особенного.

– Трудно поверить.

– Просто какие-то случаи из детства, вот и все, – прошептала Клер.

Рэнд смерил ее испытующим взглядом – ему всегда казалось, что Клер слышит и подмечает куда больше, чем говорит.

И вот теперь она явно уже успела сделать какие-то выводы из того, что узнала.

– Позвольте, я возьму вас под руку, – сказал он наконец. Даже в сумерках Рэнд заметил, как она слегка вздрогнула, будто он дотронулся до нее без предупреждения.

Клер вдруг почувствовала, как рука Рэнда обхватила ее за талию. Он потянул ее за собой куда-то в сторону от дома, и она без возражений последовала за ним. Клер чувствовала, что он едва сдерживает клокочущий в груди гнев.

– Почему вы сердитесь? – удивилась она.

– Терпеть не могу, когда моя персона становится предметом пересудов!

Клер предпочла промолчать.

– Я не рассчитывал, что вы подружитесь с Бриа.

Скажи он это с вызовом, со свойственной ему надменностью, и Клер нашлась бы что ответить. Но в голосе Рэнда сквозила какая-то странная грусть, и сердце Клер дрогнуло.

– Я бы очень хотела, чтобы это было так, – искренне ответила она, – но ваша сестра, по-видимому, не нуждается в моей дружбе.

– Однако, по-моему, вы проводите вместе немало времени! – едко заметил он.

– Это ничего не значит. Просто Бриа очень замкнутая по натуре.

– Но я видел вас вместе, – продолжал упорствовать Рэнд, – видел, как она улыбается вам! И Бриа неохотно оставляет вас одну.

– Может, она решила, что тем самым доставляет удовольствие вам? Конечно, сейчас Бриа гораздо приветливее, чем раньше, но она не из тех, кто любит откровенничать. – Клер тут же напомнила себе, что Бриа только однажды пыталась найти в ее лице союзника. – Так что, как вы сами видите, капитан, мы с вашей сестрой не стали подругами. И вам не из-за чего беспокоиться.

Рэнд выбрал тропинку, которая вела через сад к реке. Теперь у них над головой расстилался зеленый шатер, вдалеке слышался легкий плеск воды. Футах в пятидесяти от них виднелся бельведер. Он повернул в ту сторону.

– Неужели вы решили, будто я хочу, чтобы у Бриа не было подруг? – изумился он.

– Нет, – с невозмутимым видом заявила Клер, – как раз наоборот. Просто думаю, что-то в моем характере сделало меня, на ваш взгляд, совершенно неподходящей подругой для вашей сестры.

Рэнд тяжело вздохнул.

– Ничего подобного. Надеюсь, вы выбросите из головы этот вздор.

Клер не считала свое предположение таким уж глупым, но решила промолчать.

– Тогда объясните, что вы хотели сказать, – потребована она.

– Я думал, это и так понятно. Через неделю мы отплываем, и, поскольку больше у вас не будет возможности общаться с моей сестрой, кроме как письменно, а роль секретаря при вас играет доктор Стюарт, я считал, что не стоит лишний раз поощрять его.

– Поощрять Маколея?! То есть… в каком смысле? Не понимаю…

– Питать беспочвенные надежды в отношении Бриа.

– Надежды? Да Бог с вами! Он всего лишь пару раз прошелся с ней по саду!

– Бриа каждый раз выскакивает из-за стола вслед за ним.

– Только для того, чтобы избавить себя от удовольствия созерцать своего отчима.

У бельведера Рэнд остановился.

– Тут лестница, – предупредил он. – Три ступеньки. – Он помог Клер подняться, потом подвел ее к скамейке. – Мы можем ненадолго присесть, река у вас за спиной. А через просветы в деревьях хорошо виден «Хенли». На втором этаже светятся четыре окна. Наверное, мама читает у себя в комнате.

– Хорошо бы, – вздохнула Клер. – Это поможет ей отвлечься, и она забудет о боли.

Рэнд как будто пропустил ее слова мимо ушей. Откинувшись на перила, он скосил глаза, чтобы убедиться, что пальцы Клер по-прежнему лежат поверх его руки. Потом принялся украдкой разглядывать в сумерках ее профиль. Она сидела лицом к дому, будто могла видеть свет, слабо мерцавший сквозь листву деревьев.

– Вы поверили в то, что моя мать и вправду разбила колено? – На ошупь трудно определить, – уклончиво ответила Клер.

– Но Стюарт же осматривал ее в первый день!

– Знаю. Он сказал, что нашел у нее сильное растяжение связок и ушиб. Но все это не так уж страшно – важнее разогнать гематому. Вашей матушке нужно делать припарки из трав, а если удастся ее уговорить, то и поставить пиявки. При этом она должна как можно больше лежать, подложив под ногу подушки. Лучше всего ей провести в постель всю неделю. – «И уж конечно, без всяких спиртовых настоек и опийных микстур», – добавила про себя Клер. Жаль, что мало кто из докторов обладает такими знаниями о кровеносной системе человека, как ее отец! – Вам нужно поговорить с ней. Оррин наверняка потребует, чтобы она была на ногах, а ей вряд ли захочется омрачать ссорами ваш приезд.

Рэнд угрюмо кивнул. Когда он снова заговорил, голос его звенел от напряжения:

– Знаете, ведь это он толкнул ее! Точнее, ударил ее по лицу так, что она упала. Вот как все было.

– Примерно так я и подумала. Маколей сказал, что заметил у нее на скуле синяк.

– Иногда я ненавижу ее за то, что она вышла замуж за этого мерзавца. – Эти горькие слова вырвались у Рэнда сами собой, как разлившаяся по весне река ломает запруду. – Как она могла так оскорбить память моего отца, пустив его в свою постель?!

– Зато она сохранила вашу плантацию, – тихо возразила Клер. – Элизабет спасла «Хенли», купив вам время.

Рэнд помассировал затылок.

– Ну и чем тогда моя мать лучше какой-нибудь Джери Эллен?

– Джери Эллен?

– Одна лондонская шлюха, я знавал ее когда-то. Клер сердито выдернула свою руку.

– Да как вы смеете?! – с упреком бросила она. – Ваша мать использовала единственный представившийся ей шанс спасти «Хенли», а вы же еще и осуждаете ее за это?! Неужели и Бриа способна бросить тот же самый упрек?

– Что вы хотите этим сказать? – вскинулся Рэнд. – Вы что-то слышали? Говорите!

Едва сдерживаемое пламя его гнева опалило ее. И вдруг Клер почувствовала себя так, будто он оскорбил ее лично.

– Ничего я не слышала! Всеми делами на плантации сейчас занимается Бриа – это единственное, что я знаю. Она осталась тут, пожертвовала всем: друзьями, своим будущим… и все ради «Хенли». И не важно, что сейчас ваш дом принадлежит Оррину Фостеру и он называет его «Конкордом». Или она имела дерзость оскорбить память вашего отца тем, что работает на плантации, которой временно владеет другой человек? Но тот, кто так считает, – просто упрямый баран, не способный даже оценить то, что делается ради его же блага!

Рэнл круглыми от удивления глазами уставился на Клер. – Это вы об Оррине или обо мне? – пробормотал он наконец.

– Догадайтесь! – с вызовом предложила она. Потом пожала плечами. – Хотите знать, что я на самом деле об этом думаю, капитан?

«Чего уж больше, – уныло подумал он, – похоже, она и так уже высказалась от души».

– Только если вы будете называть меня Рэнд.

– Простите?

– Поскольку вы, похоже, намерены снять с меня стружку, то я предпочитаю, чтобы во время экзекуции вы называли меня по имени.

– Так вот, капитан, – продолжала Клер, делая вид, что не слышит, – уверена, вы вбили себе в голову, что не смогли защитить мать и сестру, а вместе с ними – и память об обоих братьях и любимом отце. Вы вините себя в том, что не смогли после войны вернуть «Хенли». Вы вините себя в решении, которое была вынуждена принять ваша мать, и в той судьбе, что выпала на долю вашей сестры. Вот почему вы так желаете, чтобы Бриа вышла замуж и навсегда покинула этот дом, – чтобы ваша совесть наконец успокоилась, – а до ее собственных желаний вам и дела нет! Вам больно смотреть на ее огрубевшие, потрескавшиеся от работы руки, точно так же как видеть синяки и ушибы матери. Они лишний раз напоминают вам о вашем бессилии что-либо изменить. Вся проблема в том, что вы рядом с Бриа и матерью сами себе кажетесь жалким и ничтожным. – Клер сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Вот… вы хотели знать, что я думаю… – и мягко добавила: – капитан.

Рэнд облокотился на колени. Руки его сами собой сжались в кулаки, голова опустилась. Невидящим взглядом он смотрел куда-то вдаль, пока не почувствовал, как у него перехватило горло, и с трудом проглотил вязкий комок. У него защипало глаза, и Рэнд украдкой смахнул повисшую на ресницах слезу. «Господи, когда же я плакал в последний раз?» – удивился он про себя. Когда пришло известие о гибели Дэвида и Шелби? Или когда наткнулся на имя своего отца в списках павших в бою? Нет, тогда у него не было слез. Не плакал он и узнав о том, что случилось с Бриа, – даже тогда его глаза оставались сухими. А сейчас…

– Рэнд…

В голосе Клер звучало участие. Просто участие – ни жалости, ни тревоги… Эта невероятная девушка даже не пыталась сделать вид, что понимает его горе. Это и доконало Рэнда.

Он вдруг почувствовал, как первая слезинка, сорвавшись с ресниц, капнула на пол, за ней быстро последовала другая. Рэнд судорожно вздохнул, с трудом сдерживая подступившие к груди рыдания. И в тот же момент ладонь Клер легко легла ему на руку. Ее тонкие пальцы едва коснулись его, и все же он узнал бы ее прикосновение среди многих других. Клер не пыталась успокоить его, похлопывая или поглаживая по руке, как раскапризничавшегося ребенка, она просто молча сидела рядом с ним. И все же ее прикосновение чудодейственным образом успокоило бушевавшую в груди Рэнда бурю.

Перестав дрожать, он осторожно повернулся к ней, больше всего боясь, что она уберет свою руку.

– Позвольте мне… – задыхающимся голосом попросил Рэнд. – Скажите «да».

Она не имела ни малейшего понятия, о чем он говорит, но по его дрожащему голосу поняла, что не сможет отказать.

– Да, – послушно повторила она. Только когда ее обдало жаром его тела, когда она почувствовала, что он совсем близко, и услышала гулкий стук его сердца… только тогда Клер догадалась, о чем он просил ее. Но она и не подумала протестовать. – Да, – снова повторила она, и в тот же момент его губы накрыли ее рот.

«На моем месте мог бы быть кто угодно», – успела подумать Клер. Он просто нуждался в близости, не обязательно ее. Ей не следует забывать об этом, напомнила она себе, но это было трудно – ведь это ее губы сейчас послушно приоткрывались, подчиняясь нажиму его губ. Дыхание ее пресеклось.

Его руки легко обхватили ее спину. Он дал ей мгновение, чтобы она могла привыкнуть к этому новому для себя ощущению, и почти сразу же почувствовала, как Рэнд властно привлек ее к себе.

Ее грудь прижалась к его груди, ладони Клер легко легли ему на плечи, и она замерла. Его губы приникли к ее рту, и кончик языка повелительно заскользил, пытаясь проникнуть внутрь. Слабый стон замер на ее губах.

Но Рэнду этого было недостаточно. Он обвел кончиком языка ее губы, легко коснулся зубов, потом немного отодвинулся и поцеловал уголки ее рта. Не выпуская ее из объятий, Рэнд запустил руку в темную массу ее собранных на затылке волос, другая нашла ее грудь. Пальцы его скользнули ей за корсаж, и Клер тихонько застонала.

Быстро и умело он освободил ее от шпилек, удерживавших волосы, и Клер услышала, как те с легким стуком упали. Та часть сознания, которая еще бодрствовала, заставила ее машинально пересчитывать их: одна, две три… вот звякнула шестая, и густая масса волос каскадом упала ей на спину, темным облаком окутав руку Рэнда. Его пальцы запутались в них, и Клер послушно подняла к нему лицо. В сумерках ее бледная кожа отливала опаловым блеском. Губы Рэнда нежно коснулись крохотной ямки у нее на шее, где неровными толчками бился пульс, и он принялся осторожно ласкать его языком, пока не услышал, как она всхлипнула. Поцелуи его стали более настойчивыми, теперь они обжигали ей кожу, дурманили, как глоток вина. Рэнд сгорал от желания еще теснее прижать ее к себе, поцеловать так, чтобы она забыла обо всем… но это было невозможно.

Тяжело дыша, он резко отодвинулся, потом, помедлив мгновение, встал и рывком поднял ее на ноги. Она послушно поднялась – в ней не чувствовалось ни страха, ни недовольства. Уткнувшись лбом ему в плечо, Клер покорно позволила Рэнду спустить с ее плеч корсаж. Пальцы его запутались в пышных воланах ее шемизетки. Когда шнуровка корсажа подалась и горячие ладони Рэнда обожгли ее обнаженную кожу, с губ Клер сорвался сдавленный вздох.

Ей не нужно было видеть, чтобы догадаться, какого места на ее теле он коснется в следующую минуту. Полузакрыв глаза, Клер чувствовала, как его ладони накрыли ее груди, коснулись шеи, скользнули по спине вниз, и вдруг их сменили его губы, обжигая ее огнем и доставляя неизъяснимое блаженство. Только когда он попытался опустить ее на скамью, в груди ее всколыхнулся страх.

– Шшш, – успокаивающе прошептал Рэнд, словно почувствовав это.

Она не должна так легко сдаваться, подумала Клер, но в следующее мгновение уже забыла об этом. Напряжение спало. Она почувствовала его лицо совсем рядом со своим и на этот раз уже сама подставила ему губы.

Это был совсем другой поцелуй – жадный, голодный, неистовый. Ладони Рэнда стиснули ей голову, а губы терзали ее рот. Кончиком языка он нетерпеливо раздвинул ей зубы и глубоко проник в рот. Языки их яростно сплелись. Это было больше похоже на неистовую схватку двух противников, чем на поцелуй, и когда Рэнд, задохнувшись, отстранился, Клер со стоном прижала ладонь к припухшим губам.

Он накрыл ее своим телом, и Клер слабо удивилась, какой он твердый. Рэнд припал губами к ее горлу, и она вдруг услышала, как он вздохнул, впитывая в себя аромат ее кожи и волос. Бессильно раскинутые руки Клер слабо затрепетали, когда горячие губы Рэнда жадно накрыли ее грудь. Легко сжав зубами нежный сосок, он покатал его и принялся ласкать языком, будто держал во рту спелую ягоду. Тело Клер выгнулось дугой, словно призывая его продолжать эту сладостную пытку, и он был только счастлив исполнить ее желание.

Она вздрогнула, но не отстранилась. Но Рэнд, вдруг неожиданно испугавшись, что она попытается ускользнуть, схватил ее за руки. Он снова начал целовать ее, вначале нежно, будто стараясь сдержать бушевавшие в нем страсти, потом поцелуи стали настойчивее, и Клер поняла, что воля Рэнда понемногу слабеет.

Наконец он с трудом оторвался от ее рта, но тут же, будто изголодавшись, припал губами к ее груди, и Клер чуть слышно застонала.

Приподняв колено, Рэнд легко отбросил в сторону пышный подол. Кружево нижних юбок, вспенившись, приоткрыло бедра. Как ни странно, его могучее тело не причиняло ей ни малейшего неудобства. Будто прочитав его мысли, Клер послушно приподняла ноги, согнув их в коленях, и слегка развела их в стороны. Рэнд отпустил ее запястья, но Клер даже не пришло в голову оттолкнуть его или прикрыть от его жадных взглядов свое обнаженное тело.

Освободив ее от корсета, Рэнд поспешно опустил до талии корсаж платья, а вслед за ним и шемизетку. В сумерках ее грудь чуть заметно светилась опаловым блеском. Склонившись к ней, Рэнд осторожно поцеловал ее плоский живот и почувствовал, как ее кожа под его губами покрылась мурашками.

Вся дрожа как от холода, Клер одновременно горела в огне, чувствуя, как руки и губы Рэнда обжигают ее обнаженное тело. Между бедер вдруг стало влажно. Руки Рэнда жадно блуждали по ее телу. Клер почему-то не испытывала ни малейшего страха – ей только было жаль, что она не может дать ему то, чего он ждет от нее. «Лучше бы он вообще ничего не ждал», – промелькнуло у нее в голове.

Он еще выше поднял ее юбки, и Клер в первый раз с тех пор, как Рэнд опустил ее на скамью, закрыла глаза. Ей вдруг показалось, что она видит их обоих как в зеркале, видит их тесно сплетенные тела.

Ощущение собственной наготы странным образом возбуждало ее. Она могла бы поклясться, что видит себя сейчас: одна рука закинута за голову, другая свободно протянулась вдоль тела, волосы волной спадают вниз, открывая лицо. Всем своим видом она давала Рэнду понять, что готова подчиниться его воле.

Луна запивала серебряным светом ее тело, и белоснежная кожа Клер отливала в ее лучах жемчужным блеском. Глаза казались просто темными пятнами, на бледном лице отчетливо выделялся лишь рот со слегка приоткрытыми губами. Она закинула голову назад, чувствуя, как губы Рэнда, оставив ее грудь, спускаются ниже.

Клер вдруг услышала слабый крик и не сразу поняла, что это ее собственный. Пальцы Рэнда, скользнув между ее бедер, осторожно развели их в стороны, и тело Клер выгнулось дугой. Клер казалось, она видит это – как он, приподняв ей ноги, согнул их в коленях и закинул себе на плечи.

На ее месте могла бы быть любая другая женщина, снова напомнила она себе. Однако сейчас, когда все происходило именно с ней, почему-то трудно было поверить в это.

Руки Клер сжались в кулаки. Казалось, вся ее кровь вдруг превратилась в жидкое пламя и, опалив ей сердце, спустилась к ногам, медленно, капля за каплей, просачиваясь между бедер. Тело Рэнда вдруг отяжелело. С губ Клер внезапно сорвался низкий гортанный звук, как будто она хотела что-то сказать… но значило ли это хоть что-нибудь для него, Клер не знала.

Рэнд поднял голову, вглядываясь в ее лицо. Он почему-то медлил, и Клер беспокойно задвигалась, не понимая, что происходит, и не догадываясь, что шорох, который она слышит, не что иное, как результат ожесточенной возни Рэнда, когда он пытался освободиться от одежды. Вдруг его пальцы, сжав ее запястье, потянули ее руку куда-то вниз. Клер и ахнуть не успела, как почувствовала под ладонью бархатистую твердость его напряженной мужской плоти.

Над ее ухом послышался хриплый и низкий мужской стон, и губы Рэнда снова прижались к ее губам. Клер показалось, что она сделала попытку что-то сказать, но она не могла понять, так ли это. Во всяком случае, голос, который она услышала, не мог принадлежать ей. И к тому же у нее и в мыслях не было произнести те слова, что сейчас разорвали тишину.

– Нет! – тоненький, жалобный вскрик. Это прозвучало как отказ, слабый, нерешительный, но в нем было столько страха и боли, что Рэнда будто ударило током.

– Не притрагивайся ко мне. Пожалуйста! Меня меня сейчас стошнит.

Одним быстрым движением Рэнд перекатился в сторону, выпустив Клер, и рывком вскочил на ноги. Потом поспешно привёл в порядок одежду, второпях оставив рубашку расстегнутой почти до пояса. Кровь по-прежнему яростными толчками пульсировала у него в висках, в голове шумело. Чтобы хоть немного прийти в себя, он потряс головой и повернулся к Клер.

– Оставайся здесь! – приказал он.

Клер почувствовала, как Рэнд перескочил через перила и с глухим стуком приземлился в траву. Он мчался туда, откуда донесся незнакомый, жалобный голос, тот самый, который не принадлежал ей, Клер. Он мчался к Бриа.

Нащупав рукой скамью, Клер села, и тут ее слуха снова коснулся жалобный плач Бриа. Девушка тихонько поскуливала, будто от нестерпимой боли. Дрожащими руками Клер торопливо одернула юбки, отыскала шемизетку и корсаж и кое-как прикрыла обнаженную грудь. Потом опустилась на колени и принялась шарить по ней в поисках корсета. Слезы застилали ей глаза; только что пережитое унижение смешивалось с леденящим страхом – страхом за Бриа.

Присев на корточки, Клер поспешно натянула на себя панталоны, потом отыскала корсет, на слух постаралась определить, где река, и, размахнувшись, зашвырнула его как можно дальше в воду.

Рэнд отыскал сестру, лежавшую ничком на толстых тюках хлопка. Обхватив тюки руками, она ногтями вцепилась в них, как испуганная дикая кошка.

Доктор Стюарт застыл футах в десяти от нее, беспомощно вскинув вверх руки с таким умоляющим видом, словно готов был на все, лишь бы она успокоилась.

– Бри?! – вопросительно окликнул сестру Рэнд. Но о чем он мог ее спросить? Все ли в порядке? Что произошло? Что так напугало ее? Это все было не важно, потому что в действительности Рэнд и не ждал ответа. Не дожидаясь объяснений, он ринулся на Маколея Стюарта, как разъяренный бык. И сейчас его бы уже не остановили никакие слова.

Одним ударом он сшиб Маколея с ног и швырнул его на землю. Потом, молниеносным движением ухватив доктора за воротник, рывком поднял его на ноги и принялся трясти, как терьер крысу. А после этого вторым ударом, такой же сокрушительной силы, отправил беднягу в нокаут.

– Рэнд! – пронзительно вскрикнула Бриа. – Нет! Не трогай… – Она не успела закончить – пронзительный вой Маколея Стюарта возвестил о том, что ее просьба несколько запоздала.

– Ад и все дьяволы! – свирепо выругался доктор. – Вы сломали мне нос!

– Вам повезло, что я вообще его не оторвал! – сквозь стиснутые зубы угрожающе прорычал Рэнд.

Смерив Маколея уничтожающим взглядом, он нанес ему еще один удар – на этот раз в солнечное сплетение. Весь воздух, что еще оставался в легких Стюарта, со свистом вырвался наружу. Он согнулся пополам, но вместо того, чтобы рухнуть на колени, ринулся на Рэнда и головой боднул его в живот.

– Так, хватит с меня правил маркиза Куинсберри! – хрипло прорычал Рэнд. Выпрямившись, он согнутой рукой нанес Маколею сокрушительный апперкот в челюсть. Зубы доктора оглушительно лязгнули.

– Рэнд! – снова закричала Бриа. – Рэнд! Умоляю тебя! – Краем глаза она вдруг увидела приближавшуюся к ним Клер. – Клер, останови эго! Он сейчас убьет доктора Стюарта!

Имя Клер заставило Рэнда дернуться. Он слегка повернул голову, чтобы взглянуть на нее, и доктор Маколей, воспользовавшись этим моментом, с размаху впечатал кулак в его челюсть. Удар был настолько силен, что он в кровь расшиб костяшки пальцев. Но этот удар заставил колени Рэнда подогнуться, и он со стоном опустился на траву. Он еще попытался ударить Стюарта, но не смог и в падении увлек его за собой. Оба повалились на землю. Сцепившись, мужчины катались по траве, стараясь улучить момент, чтобы нанести последний, решающий удар, который бы мог положить конец схватке.

Пыхтя, они чуть было не сшибли с ног Клер, но она проворно отскочила в сторону, вертя головой и пытаясь сообразить, где Бриа.

– Бриа, где ты?! – крикнула она. Девушка заставила себя подняться.

– Тут, – откликнулась она, подбегая к Клер. – Я тут. – Схватив Клер за руку, она вовремя оттащила ее в сторону, когда два сплетенных мужских тела вновь подкатились к их ногам.

– Это ведь Маколей, да? – спросила Клер. – Рэнд подрался с доктором? – Да.

Только сейчас Клер сообразила, что ее рука явно дрожит меньше, чем пальцы Бриа.

– Тебе больно? Мы услышали, как ты закричала.

– Нет, нет, со мной все в порядке. – Стараясь перекричать шум, Бриа повторила: – Со мной все в порядке! Ничего не случилось! Рэнд, ты меня слышишь?! Так глупо все вышло… я испугалась… – Ее пальцы вновь со страхом вцепились в руку Клер, когда Рэнд, схватив доктора за ворот рубашки, прижал того спиной к дереву.

Рэнд тяжело дышал и, похоже, с трудом ворочал языком, но был настроен весьма решительно.

– Ты… оставишь… в покое мою сестру! Она не какая-нибудь дешевая шлюха! Не смей даже близко подходить к ней… крутиться возле… ее юбки! Не то… в следующий раз… я прикончу тебя, как собаку!

Чтобы его слова покрепче запечатлелись в сознании доктора, Рэнд после каждого слова бил несчастного эскулапа головой о дерево. Закончив, он одним пинком отшвырнул его в сторону. Стюарт мешком свалился на землю, а Рэнд, повернувшись, отыскал взглядом свою сестру и Клер. Испуганные девушки, обнявшись, прижались друг к другу.

– Бриа, отправляйся домой. Я отведу Клер в ее комнату и через минуту приду.

Бриа покосилась на Стюарта. Тот, видимо без сознания, лежал на земле.

– А что с ним?..

– Купание в реке мигом приведет его в чувство.

– Ты ведь не собираешься его утопить?

Рэнд немного помедлил, прежде чем ответить, дав сестре понять, что подумывал об этом.

– В другой раз, – пробурчал он. – Ступай, Бриа, с тобой я разберусь позже.

Бриа попыталась высвободить свою руку из пальцев Клер, но та и не думала отпускать ее. – Клер?

– Я вернусь с тобой, – прошептала Клер. Рэнд озадаченно взъерошил волосы.

– Нет, Клер, вы останетесь со мной, – хриплым от раздражения голосом бросил он. – Мне хватит и пары минут, чтобы разобраться с доктором.

– Я возвращаюсь домой вместе с Бриа, с меня достаточно. Я уже услышала все, что хотела. – Клер крепко сжала руку Бриа. – Прошу тебя! – Невидящие глаза ее не могли просить, но дрожащие пальцы и слабый голос умоляли о помощи.

И все же, прежде чем ответить, Бриа посмотрела на Рэнда. Он кивком дал ей понять, что согласен, даже не пытаясь скрыть от сестры, как больно задело его решение Клер.

– Обопрись о мою руку, – прошептала Бриа, обращаясь к Клер.

Огромные часы, стоявшие в холле и принадлежавшие еще деду Рэнда, пробили один раз. Повернувшись на другой бок, Клер зябко натянула на плечи одеяло. Возможно, она провалилась в тяжелый сон, едва успев подумать, что сегодня вряд ли уснет. Впрочем, это не важно, сейчас сна как не бывало.

Приподнявшись на локте, она нащупала возле постели лежавшее на столике влажное холодное полотенце и положила его себе на глаза. Даже несмотря на прикосновение мокрой ткани, воспаленные веки распухли и отчаянно горели. Клер и раньше редко плакала, а уж теперь и подавно. Но сейчас на щеках ее горели красные пятна, такие же появились и на шее, и Клер догадывалась, что к утру они вряд ли исчезнут.

Довольно неэлегантно шмыгнув носом, она пошарила под подушкой в поисках носового платка, решительно высморкалась и засунула его обратно. Если она не возьмет себя в руки, то к утру ее лицо цветом будет напоминать сырой фарш! Этого оказалось достаточно, чтобы слезы тут же высохли.

Откинувшись на подушки, Клер положила согнутую в локте руку поверх мокрого полотенца, плотнее прижав его к глазам. Рукав ее ночной рубашки тут же намок, но ей было все равно. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы кто-то узнал о ее слезах. Погрузившись в невеселые мысли, Клер не слышала, как дверь в ее комнату тихонько приоткрылась. Не слышала она и слабого скрипа петель. Только когда под чьей-то ногой заскрипела половица, Клер очнулась и поняла, что уже не одна в комнате.

Застыв, она лежала очень тихо, едва дыша от страха. Может, ее ночной посетитель не догадывается, что она не спит. Но к тому времени, как он проскользнул к ее изголовью, Клер уже догадалась, кто это. Теперь ей уже ничего не оставалось, как притворяться спящей.

– Клер!

Хриплый шепот Рэнда едва не заставил ее сорваться с постели. С каким удовольствием она дала бы ему пошечину! Повтори он ее имя снова, возможно, она бы так и сделала.

– Я знаю, что ты не спишь, – прошептал он, ставя на столик возле кровати зажженную свечу. Золотистые отблески упали на лицо Клер, но она даже не шелохнулась. – Клер, прошу тебя! – Он было подумал, что она решила и дальше притворяться спящей, но тут увидел, как губы девушки слабо дрогнули.

– Убирайся. – Это было сказано таким тоном, что Рэнду с трудом удалось подавить в себе желание удрать.

– Я только что ушел от Бриа, – прошептал он. – Иначе я давно бы уже был у тебя.

– Лучше бы ты вообще не приходил! Я и не знала, что в этом доме лучше запираться на ночь! – Рывком повернувшись к нему спиной, Клер прикрыла лицо согнутым локтем, и мокрое полотенце соскользнуло на подушку.

Этот звук заставил Рэнда перегнуться через нее и посмотреть, в чем дело. При виде мокрого компресса на полу лицо его потемнело.

– У тебя что-то с глазами, Клер? Болят, да?

Стиснув зубы, Клер обругала себя дурой. Следовало бы догадаться, что мерзавец не преминет прихватить с собой свечу, чтобы без помех добраться до ее комнаты.

– Убери свечу, – прошипела она.

На мгновение Рэнд решил, что ее беспокоит свет, и только потом ему пришло в голову, что девушка просто не хочет, чтобы он видел ее лицо. Послюнив пальцы, он загасил свечу. Фитиль слабо зашипел, и голубоватая струйка дыма поднялась в воздух.

– Ну вот, она больше не горит, – покорно сказал он.

– Знаю, – не поворачиваясь, ответила Клер.

– Что у тебя с глазами, Клер? Может, разбудить Стюарта?

– Стало быть, ты все-таки оставил его в живых, – вяло пробормотала она. – Как мило с твоей стороны – вспомнить, что он еще может понадобиться!

– Клер…

Укоризненный тон его голоса не ускользнул от внимания Клер. Она нетерпеливо вздохнула.

– Со мной все в порядке, не стоит из-за такого пустяка тревожить Маколея.

Рэнд потянулся было, чтобы перевернуть ее на спину, но рука его, на мгновение застыв в воздухе, опустилась на плечо Клер. Он не мог не заметить, как она вздрогнула и застыла, словно испуганный зверек.

– Не притрагивайся ко мне! – крикнула она. – Не смей ко мне прикасаться! Мне это неприятно! Рэнд медленно убрал руку.

– Прости…

Клер так и не поняла, за что он извиняется… за то, что осмелился коснуться ее… или за то, что произошло между ними раньше? Впрочем, это не так уж и важно. Если он пришел к ней только затем, чтобы попросить прощения, он его получил.

– Ну и чудесно, – кивнула она. – Спокойной ночи. Рэнд долго молчал.

– Наверное, мне не следовало приходить, – тихо проговорил он. – Но мне хотелось убедиться, что с тобой все в порядке.

– Убедился? Теперь убирайся! Твоя совесть чиста. Он тихо выругался сквозь зубы.

– Нет, это не так. Возможно, ты считаешь, что имеешь право злиться на меня… что ж, может, я это и заслужил. Хотя мне казалось, я ничем тебя не обидел.

От этого заявления у нее перехватило дыхание. Прошло некоторое время, прежде чем Клер снова обрела дар речи.

– Да уж, это верно. Ты очень тактично дал мне понять, что вся вина лежит на мне.

Рэнд нахмурился.

– О чем это ты? Я ничего подобного не говорил…

– Ты сказал Маколею, чтобы держался подальше от твоей сестры.

– Клер, но я только…

– Ты сказал, что она не шлюха!

– Но я не имел в виду тебя!

– Да неужели?! Значит, говоря о шлюхах, ты не имел в виду меня! Тогда о чем же мы говорили, прежде чем ты… чем ты… – Клер всхлипнула.

Рэнд вздрогнул, и ему вдруг до боли захотелось притронуться к ней. Стараясь справиться с собой, он смял в руках простыни.

– Это не совсем так, – чуть слышным шепотом возразил он. – Я никогда так о тебе не думал, поверь мне, Клер!

– Да неужели? – недоверчиво фыркнула та. – Тогда что ты тут делаешь, скажи на милость? Только не говори мне, что у вас в «Хенли» такой обычай – навещать по ночам останавливающихся в доме женщин!

– Зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, что…

– Ничего я не знаю! – Клер сердито дернула на себя одеяло, завернувшись в него чуть ли не с головой. – Может, это какая-то игра, в которую ты привык играть с братьями! Интересно, а ваши гостьи имеют право на выбор или им ничего не остается, как только принять условия игры, когда вы вдруг оказываетесь среди ночи у них в спальне?

Голова Рэнда резко дернулась, как будто она дала ему пощечину.

Не догадываясь, что пущенная ею стрела попала в цель, Клер едко продолжала:

– Интересно, что бы ты сделал с беднягой Стюартом, если бы обнаружил его в спальне у своей сестры? Ведь единственная разница между Бриа и мной в том, что у нее есть защитник, а у меня нет!

Рэнд вскочил как ужаленный. Повернувшись, он некоторое время всматривался в лицо девушки, смутно белевшее в темноте.

– Ты ошибаешься, – медленно проговорил он. – Между вами есть разница. Бриа сказала «нет». А в твоих устах, насколько я помню, это слово так и не прозвучало.

Руки Клер сжались в кулаки.

– Убирайся вон! – в бессильной ярости хрипло прошептала она.

– Как прикажешь.

Поскольку не в его привычках было вставать чуть свет, Оррин Фостер обычно завтракал в одиночестве. В то утро его неприятно поразила странная тишина, с самого утра воцарившаяся в доме. Осведомившись, где все, он услышал, что жена его все еще в постели, Бриа, Клер и доктор Стюарт предпочли позавтракать у себя в комнатах, а Рэнд вместе с Катчем еще на рассвете отправились на рыбалку.

Оррин выслушал это молча. Чтобы скрыть раздражение, он заперся у себя в кабинете и налил себе первый стаканчик, как делал это каждое утро.

Не имея ни малейшего понятия о том, что его отчим в такую рань уже начал накачиваться виски, Рэнд, закрыв глаза, лежал в траве на берегу реки. Рядом с ним, скрестив ноги, сидел Катч, время от времени суя в рот травинку и с меланхолическим видом принимаясь ее жевать. Забытые удочки сиротливо торчали на берегу.

Одна из лесок дернулась, словно от поклевки, и острый взгляд Катча моментально подметил это движение.

– Похоже, у вас клюет, – кивнул он Рэнду.

– Ммм…

Катч пожал плечами.

– Может, лучше вытащить ее на берег?

– Может быть.

Вынув изо рта травинку, Катч оглядел лежавшего на земле Рэнда.

– Интересно, какого черта вы вытащили меня из постели в такую рань? Приволокли сюда якобы половить рыбу, а сами даже на удочки не смотрите!

– Мне нужна была компания.

– Вижу, – кивнул Катч. Его толстые губы растянулись в ухмылке. – То-то вы такой разговорчивый!

– Я же не говорил, что собираюсь поболтать с кем-то. Просто не желал оставаться один.

– Стало быть, вы просто хотели, чтобы я посидел возле вас.

– Возможно.

– Молча?

– Молча.

Катч снова повернулся к реке. Выдернул очередную травинку и молча сунул ее в рот. Хотел что-то сказать, но, подумав, решил оставить свои мысли при себе.

Солнечный луч, пробившись сквозь зеленый купол листвы, упал на лицо Рэнда, и он, поморщившись, прикрыл глаза согнутым локтем. Ему на память пришла Клер – вчера, когда он зашел к ней в спальню, она лежала точь-в-точь как он сейчас. Рэнд тихо выругался. В конце концов, он проволок Катча добрых две мили до реки именно затем, чтобы забыть о том, что произошло накануне, выкинуть из головы мысли о Клер. Но как оказалось, это не так просто.

– Как ты думаешь, который час? – спросил он Катча. Тот покосился на солнце, высоко стоявшее над горизонтом.

– Половина одиннадцатого или около того. А что? У вас назначена встреча, о которой вы только что вспомнили?

– Нет.

– Вот уж что-то не верится. – «Поспать бы ему», – жалостливо подумал Катч. Судя по тому, что он слышал прошлой ночью, выспаться капитану не пришлось. И что прикажете с этим делать? Не в привычках Катча дожидаться, пока Рэнд решится сказать сам. – Сдается мне, в доме все уже на ногах. Наверное, ломают голову, куда это мы запропастились.

– Я предупредил Джеба. – Рэнд убрал руку с лица. – Ты вчера ездил в Чарлстон. Как ты думаешь, когда мы сможем отплыть?

Катч вдруг подумал, что ждал чего-то в этом роде. Все утро в поведении Рэнда чувствовалось какое-то беспокойство. Они наверняка бы еще долго бродили по берегу, если бы Катч не воткнул свою удочку в землю у воды, объявив, что ему нравится это место.

– Припасы уже заказаны, но на борт их еще не погрузили. Наши ребята думают, что на это уйдет не меньше недели.

– Сам знаю. А за пару дней управиться нельзя? Катч изумленно присвистнул.

– За два дня?! Парням это не понравится.

– Я не спрашиваю, кажется, понравится им это или нет. Я хочу знать, можно ли это сделать.

Густые брови Катча сошлись на переносице.

– Если я уеду нынче же вечером и займусь этим сам… что ж, может быть. Но придется вызвать из отпуска остальную команду. А они-то надеялись, что смогут хоть немного побыть с семьями.

Рэнд угрюмо кивнул. Он не станет отдавать приказ. Но все же приятно было сознавать, что при необходимости все можно было бы утрясти за пару дней. Пусть так, он не станет торопить события. Рэнд рывком сел, подумав, что выспаться сегодня ему вряд ли удастся. Почесав переносицу, он тихонько вздохнул и, в свою очередь, сунул в рот травинку.

Катч принялся насвистывать оду «К Радости».

Захохотав, Рэнд выплюнул травинку и, скрестив руки, раскинулся на траве.

– Ты – это что-то, Катч! Ода «К Радости», скажи на милость! Интересно, где ты этому научился?

– Там же, где и вы, где ж еще? Ваш батюшка часто ее играл. Да и Бриа тоже. Да, давненько в «Хенли» не слышно музыки!

Рэнд задумчиво кивнул. Янки могли бы сломать рояль, когда захватили плантацию, но они оставили его нетронутым.

– Ты заходил вчера ко мне в комнату?

Катч нисколько не удивился, что его капитан так резко решил сменить тему.

– Перед тем как отправиться в Чарлстон. Но ведь вы сами были там. Так чего ж вы спрашиваете?

Рэнд пожал плечами.

– Я подумал, может, тебе понадобилось что-то в бумагах у меня на столе.

– Нет – вы же были там. А без вас я и тем более не стал бы совать в них нос. А что, что-нибудь пропало?

– Нет. Просто они лежали по-другому, не так, как я их оставил. Во всяком случае, так мне показалось.

– Оррин, – пробурчал Катч. – До всего ему дело! По-прежнему жаждет заполучить заклятие!

– Я так и решил. Должно быть, подумал, я привез его с собой.

– Логично, разве нет?

– Не знаю. Мне-то казалось, он уверен, что это не больше чем байки. Но Бриа сказала, что даже в мое отсутствие он постоянно шарил по всему дому. Должно быть, бедняге очень хотелось узнать, где я его прячу.

– Ему страшно.

– Вот и хорошо, – безжалостно бросил Рэнд. – И пусть боится.

Катч не ответил. Его мысли сейчас занимало совсем другое. Леска на его удочке натянулась как струна и жалобно звенела, в любую минуту готовая уйти под воду.

– Вот это да! – Ринувшись вперед, он успел схватить удочку за мгновение до того, как ее вырвало из земли. – Сдается мне, я что-то поймал! – Он с силой потянул на себя, и удочка выгнулась дугой, но крючок что-то удерживало под водой.

Рэнд даже головы не повернул в его сторону. – Зацепился за камень, – предположил он. – Ну и смеху будет, когда я расскажу об этом!

Катч возмущенно фыркнул:

– Не спешите, капитан!

Уцепившись за ветку, свисавшую над водой, он повел удочкой вправо, потом влево. Что-то тяжелое явно тянуло ее в воду. Под рукой жалобно звенела и дергалась туго натянутая леска. Катч резко дернул еще раз, и что-то подалось. Охваченный азартом, он шагнул вперед, не замечая, как холодная вода заливается в башмаки.

– Ура, пошло! – завопил Катч. Он подпрыгивал на камнях, краем глаза прикидывая, куда выкинуть добычу, когда та покажется из воды. Жилы на его руках натянулись, как веревки. Вдруг леска резко подалась и провисла, и Катч с размаху свалился в речку, фыркая и отплевываясь. Перелетев через его голову, что-то тяжело шлепнулось на траву.

Катч стремглав вскарабкался на берег, сгорая желанием увидеть свою добычу. Рэнд уже стоял возле нее на коленях, стараясь вытащить крючок, и глаза Катча удивленно остановились на нем. Побагровевшее от напряжения лицо капитана явно не соответствовало их странному улову.

– Сдается мне, я выловил femina corsetus.

Рэнд упорно не поднимал глаз от земли.

– Похоже на то.

– Наверное, свалился в воду где-то выше по течению.

– Наверное.

– Может, даже возле «Хенли».

Рэнд издал какое-то ворчание, которое могло означать все, что угодно. С чувством, похожим на мрачное удовлетворение, он наконец отцепил крючок Катча, запутавшийся в плотной материи корсета, потом взял валявшийся на траве сюртук и сунул в рукав мокрый корсет Клер. Перебросив его через руку, Рэнд молча спустился к реке и поднял свою удочку. Так и не сказав Катчу ни слова, он решительно зашагал в сторону «Хенли».

Подхватив другую удочку, Катч бросился вдогонку за Рэндом. Поравнявшись с ним, он пристроился рядом, стараясь не отставать.

– Думаю, не стоит распространяться об этом в «Хенли».

– Само собой, – не поднимая глаз, проворчал Рэнд. – Никому ни слова.

Когда Рэнд с Катчем вернулись в дом, глазам им представилось странное зрелище: устроившись в большом холле, Оррин Фостер проводил судебное разбирательство. Держась за перила, Элизабет стояла на лестнице. С другой стороны ее поддерживала Клер. Лицо матери, все еще бледное, было искажено от боли. Клер была встревожена. В отличие от них обеих Бриа выглядела невозмутимой – ни неудовольствия, ни раздражения, ни даже любопытства. Ее очаровательное личико было совершенно бесстрастным, как будто речь шла о том, что ей было давным-давно известно и успело уже смертельно надоесть.

Доктор Стюарт устроился у основания лестницы. Повязка, скрывавшая его разбитый нос, казалась не бледнее его измученного лица. Он с решительным видом облокотился на одну из колонн винтовой лестницы, всем своим видом показывая, что намерен защищать женщин от любых посягательств, которые только могут прийти в голову изрядно захмелевшему хозяину. В углу возле самой двери сбились в кучку Джебедия, Адди и еще кое-кто из слуг – бледные, испуганные, они, казалось, боялись дышать, чтобы не привлечь к себе внимание разбушевавшегося хозяина.

Рэнд сунул удочку и куртку в руки Катчу.

– Что тут происходит, Оррин? Почему моей матери пришлось встать с постели?

– Ну и что, раз уж все равно в постели от нее мало толку? – прорычал тот заплетающимся языком.

Рэнд шагнул к нему, бессознательным жестом сжав руки в кулаки.

– Рэнд, нет! – Испуганный голос матери заставил его застыть на месте. – Он просто выпил, – прошептала она. – Это скоро пройдет.

С губ Оррина сорвался пьяный смешок.

– Твоя матушка, как всегда, строит из себя миротворца! – фыркнул он. – Ничего, теперь я обзавелся собственным миротворцем! – До сих пор он держал левую руку так, что Рэнд не мог видеть, что в ней. Но теперь он медленно вытянул ее вперед, и Рэнд заметил в ней тяжелый «кольт». Оррин выразительно махнул им в сторону лестницы. Элизабет и доктор Стюарт съежились от страха. Клер отреагировала не сразу – только почувствовав дрожь, пробежавшую по телу Элизабет, она слегка побледнела. Одна лишь Бриа продолжала невозмутимо разглядывать отчима.

Рэнд знал, что мог бы отобрать оружие у Оррина, но только если оно не заряжено. Он решил попробовать.

– Положи револьвер, Оррин. Зачем тебе «Хенли», если тебя вздернут за убийство?

– «Конкорд», – машинально поправил тот, направив револьвер на Рэнда. – Будь ты проклят, ублюдок, ты что, забыл, что теперь поместье называется «Конкорд»?! Никаких «Хенли»! Никаких Богом проклятых Гамильтонов! Это теперь мой дом, и будь я неладен, если позволю кому-то входить в мой кабинет и копаться в моих бумагах! А, ты думал, что я ничего не замечу? Нет, щенок! Мне известно все, что тут происходит, слышишь меня? Все!!!

– Оррин, – перебил Рэнд, стараясь говорить спокойно, но в голосе его слышалась угроза.

– Заткнись! – заорал Оррин, сжимая пальцы, обхватившие рукоятку револьвера. Теперь его дуло было направлено прямо в грудь Рэнду. – Иначе я всем расскажу о том, что видел прошлой ночью. Хочешь этого, Рэнд? А? Хочешь?

Рэнд отвел глаза, стараясь не смотреть на Клер. Будь он проклят, если выдаст себя виноватым взглядом! В надежде отвлечь внимание пьяного отчима, он попытался перевести разговор на другое:

– Что это за намеки? Ты что же, вбил себе в голову, что кто-то побывал в твоем кабинете? Именно для этого ты заставил всех явиться сюда?

– Не только, – пьяно ухмыльнулся Оррин. – Кто-то еще копался в моих книгах. Я-то помню, в каком порядке они стояли. И тут же заметил, что их снимали с полки, а потом ставили на место. Ах да, и мой письменный стол! Я всегда держу нож для разрезания бумаги поверх документов. А сегодня, когда я вошел, он лежал совсем в другом месте. А почему, спрашивается? И никто ничего не знает! Ты немного опоздал, Рэнд. Так, может, это ты?

– Нет. Это я, – заявил Катч.

Брови Оррина взлетели вверх. Судя по всему, он совсем забыл о присутствии чернокожего и сейчас не мог прийти в себя от изумления.

– Будь я проклят! – едва слышно пробормотал он, пьяно покачиваясь. И тут прогремел выстрел.