Глава 15
Эванджелина с удивлением уставилась на собеседника. Корабль накренился, и она чуть не потеряла равновесие.
— Что вы сказали?
Его рука белела на перилах.
— Я сказал: выходите за меня, глупая девчонка.
— Выйти за вас?
— Не произносите это так, будто отказываете мне. Черт побери, Эванджелина, ведь у Блэкуэлла есть планы на ваш счет. С ним вы не в безопасности. Говорят, что он вас целовал. И не раз.
Лицо девушки вспыхнуло, но холодные брызги тотчас охладили ее пылающие щеки.
— Да, возможно, — прошептала она.
Лорд Рудольф поморщился:
— Неосмотрительно с вашей стороны, дорогая. Хотя, как я полагаю, он очень привлекателен для молодой женщины. Мы можем тихо обвенчаться в Бостоне, а потом сесть на корабль и отплыть в Англию. Так что наш брак станет свершившимся фактом.
— Но зачем вам жениться на мне?
— А почему бы и нет?
— Потому что я, как вы выразились, глупая девчонка. К тому же не слишком хорошенькая. И у меня нет ни связей, ни денег, о которых стоило бы говорить. А вы станете маркизом и…
— Кто вбил вам в голову, что вы не хорошенькая? — перебил Рудольф. — Уж не капитан ли?
— Господи, нет, конечно. Он… он говорил… — Эванджелина покраснела. — Он много чего говорил, но никогда не называл меня дурнушкой.
— Он негодяй. А я — нет. Если хотите, брак может быть фиктивный. Я предлагаю это вам, чтобы спасти вас от его внимания и дать вам то, чего вы заслуживаете.
Эванджелина в задумчивости покачала головой:
— Нет, вы предлагаете это по другим причинам. Не знаю по каким, но, делая мне предложение, вы думали о чем-то еще… Как будто вам в голову внезапно пришла удачная мысль, а брак со мной стал ее частью.
Он стиснул зубы.
— Я никогда не стал бы использовать вас таким подлым образом, Эванджелина.
— Возможно, я ошибаюсь. Но вы меня поразили. Я не могу вам ничего ответить… даже относительно возвращения в Англию вместе с вами. Дайте мне время подумать.
— Конечно, дорогая. Сколько угодно. В порт мы придем только через несколько дней.
Несколько дней, чтобы решить свою судьбу…
Отвернувшись, она зашагала по палубе. Но лорд Рудольф не пошел следом за ней.
В сгущающейся тьме над ее головой белели натянутые паруса. Трое матросов тянули канаты, меняя положение топселя в зависимости от направления ветра. Какое-то время Эванджелина наблюдала за ними. Она никак не могла собраться с мыслями, поэтому заставила себя думать об удивительном устройстве корабля. Ей всегда казалось, что паруса на кораблях ловят попутный ветер, и она не могла представить, что с ним происходит, если ветер не дует в нужном направлении. Но оказалось, что матросы могли устанавливать паруса под таким углом, что они ловили любой ветер, даже перпендикулярный по отношению к кораблю. Простой поворот руля — и они мчатся туда, куда хотят. Или делают небольшой зигзаг на воде, который мистер Сьюард называл «маневром».
Матросы быстро смотали трос и закрепили его, после чего занялись другим делом. А на камбузе мерцал огонь, кок готовил ужин для матросов и офицеров.
Когда Эванджелина вернулась к борту, лорд Рудольф уже ушел. Так как же ей быть? Выйти за него замуж? Боже милостивый, может, он с ума сошел?
Эванджелина представила себе такую картину: она, разодетая в шелка и увешанная драгоценностями, принимает гостей в своем особняке на Мейфэр, а ее отважный светловолосый супруг стоит рядом. Харли потрясен ее видом, а сводный брат извиняется за все обиды, которые он ей причинил.
Брызги попали ей в лицо — и мечты исчезли. Увы, сложно быть достойной женой лорда с разлетающимися на ветру волосами и очками на носу.
Но он предложил ей спасение. Вернувшись на родину в качестве его жены или гостьи, она сможет начать жизнь заново. И не важно, что она помогала при мятеже, или ворвалась в тюрьму, или убежала на английский фрегат. Не важно, что начинала как скромная старая дева, которую обманул жених. Не важно, что родители считали ее обузой.
Лорд Рудольф сможет дать ей новую жизнь. Ей нужно только принять его предложение.
На корме появился капитан Блэкуэлл, поднявшийся по лестнице, ведущей к его каюте. Он остановился и заговорил с мистером Осборном, кивая в ответ на слова лейтенанта. Мистер Осборн отдал ему честь и ушел. А капитан поднялся на капитанский мостик.
Эванджелина спряталась в тени мачты, не желая, чтобы он ее увидел и прогнал вниз или отругал мистера Сьюарда за то, что оставил ее без присмотра.
Казалось, Остин ее не замечал — смотрел на звезды, изучая их. Он был без головного убора, и его гладкие черные волосы блестели в лунном свете. Потом посмотрел вниз и подал знак одному из офицеров. Тот громко передал его команду, и несколько матросов тотчас размотали трос.
А капитан положил руку на перила и уставился на темную воду. Высокий и неподвижный, он долго смотрел на море. Потом отвернулся — и посмотрел прямо на Эванджелину.
Она замерла. Их взгляды встретились. И ей вдруг почудилось, что она стоит не у борта, а рядом с ним.
Тут капитан спустился с мостика и направился к грот-мачте. Матросы расступались перед ним. А он остановился в нескольких шагах от девушки и, заложив руки за спину, проговорил:
— Вы, мисс Клеменс?..
— Приветствую, капитан.
— Я должен задать вам очевидный вопрос, мисс. Почему вы не внизу?
— Я наблюдала за закатом. Воздух такой приятный…
Мне захотелось остаться наверху.
— Вы мешаете моим людям выполнять их обязанности.
Один из матросов посмотрел на него, раскрыв рот от удивления. Капитан бросил на него грозный взгляд, и матрос принялся развязывать канат.
— Я собиралась прогуляться, прежде чем спуститься вниз.
Он протянул ей руку:
— Прогуляйтесь со мной.
Она приняла его руку и на мгновение прикрыла глаза, когда его теплые узловатые пальцы обхватили ее ладонь. Лорд Рудольф утверждал, что Остин якобы уделял ей особое внимание. Но она ведь сама умоляла капитана целовать ее, прикасаться к ней, ласкать ее… Только как объяснить это Уиттингтону?
И теперь, когда крепкая рука Остина сжимала ее руку, она поняла, почему просила его об этом. Она просто не могла ничего поделать с собой…
Они прошли мимо грот-мачты — прямо к короткому трапу, ведущему к каютам офицеров и пассажиров.
Эванджелина остановилась.
— Я думала, мы прогуливаемся.
— Так и есть. Мы прогуливаемся к вашей каюте.
— Зачем? Чтобы вы заперли меня там?
— Нет. Я хочу поговорить с вами.
— А мы разве не можем поговорить, гуляя по палубе?
— Нет.
Она сдалась. Тишина в кают-компании поразила ее — здесь почти никого не было, только рулевой Лорнхем. Он сидел у стола, держа в одной руке бокал вина, в другой — толстую книгу.
— Мистер Лорнхем…
Тот подпрыгнул, чуть не расплескав вино, и встал.
— Да, сэр…
— Где Уиттингтон?
— Лорд Рудольф, сэр? Он… Да, я его видел. Думаю, он пошел на полубак.
— Играть в карты? А вы почему не пошли с ним?
Лорнхем покачал головой:
— Я не играю, сэр.
— Но вы все равно можете сделать ставку.
— Я вообще не играю, сэр. Азартные игры — разорительный порок.
Остин пристально посмотрел на рулевого, и тот покраснел.
— Но я могу, сэр… Могу прогуляться по палубе. Погода прекрасная.
Поспешно отдав честь, Лорнхем сунул книгу под мышку и поспешил к трапу.
Остин посмотрел ему вслед, потом открыл дверь в каюту Эванджелины и жестом позвал ее.
Она проскользнула внутрь. В ее маленькой каюте особенно сильно ощущалось покачивание корабля. Пол поднимался и опускался, и Эванджелина ухватилась за деревянный столбик, удерживающий койку. Остин же оперся о притолоку, не теряя равновесия. Черт бы его побрал!
— Ну вот я и здесь, капитан. Не мешаю вашим людям. Только я не могу понять, зачем вы отослали лейтенанта Лорнхема. Ему-то я вряд ли мешала.
— Я хотел поговорить с вами наедине.
Остин тоже вошел в каюту, и Эванджелина невольно отступила на шаг.
Капитан окинул ее взглядом, и она еще крепче ухватилась за столбик. А он вдруг сказал:
— Мой брак был бедой.
Эванджелина кивнула:
— Да, я знаю, что ваша жена умерла. Мистер Сьюард сказал мне. Сожалею…
— Наш брак распался еще раньше. Мы жили раздельно.
Раздельное проживание означало, что они были женаты только формально. То есть он выплачивал ей содержание, но жил отдельно от нее. Хотя раздельное проживание не означало развода, все-таки это шокировало.
— Ей не нравилась моя жизнь и все, что с этим связано. Меня она тоже ненавидела. Я пытался… — Он внезапно замолчал.
— Должно быть, это вас ужасно огорчало, — сказала Эванджелина. — Вы, наверное, любили ее.
Он продолжал, словно не расслышал ее слов:
— Теперь все должно быть по-другому. Я больше не стану уходить в плавания, буду жить в Бостоне. Моя жена будет видеть меня каждый день, как видят своих мужей жены банкиров или адвокатов. Один день будет похож на другой, ведь мои привычки как часовой механизм. Каждый вечер моя жена будет ужинать со мной, вставать со мной по утрам, ложиться спать вместе со мной. Она не будет проводить в одиночестве долгие месяцы, гадая, не затонул ли корабль и не поглотило ли меня море. Мы будем прогуливаться в Бостон-Коммон по воскресеньям, посещать балы по субботам и ходить к викарию.
— Будете?..
— Да, будем. Ведь я прекрасно понимаю: ни одной женщине не нравится странствующий муж. Именно поэтому я буду оставаться на суше. Буду уходить на работу по утрам, пока вы будете покупать наряды, мебель и… Что там еще приобретают жены в течение дня? Вы будете присматривать за прислугой и поддерживать огонь в очаге, а я — оплачивать все это. Это ведь обычное дело, не так ли?
— Черт возьми, Остин, о чем вы?..
— Я прошу вас выйти за меня замуж. И придержите язык. Вы ругаетесь как матрос.
Она уставилась на него в изумлении:
— Выйти замуж… за вас?
— Да, замуж за меня. Это так отвратительно?
Она открыла рот, потом закрыла. Наконец пробормотала:
— Я… поражена, вот и все. Почему вы хотите жениться на мне?
— Сирена, как вы можете спрашивать меня об этом? — спросил он хрипловатым голосом.
Она задрожала всем телом. И только сейчас вдруг почувствовала, что вогнала в палец занозу, когда ухватилась за столбик кровати.
— Вы не можете жениться на мне. — Она лизнула палец. — Вы уже женаты… на море.
Остин нахмурился:
— Что?..
— У вас одна любовница, и имя ее — «Аврора».
— О чем вы говорите? Я откажусь от «Авроры», женюсь на вас и осяду на суше.
— Не похоже, чтобы вы стали от этого счастливым.
— Я не… Господи, Эванджелина, что за глупости? И какого черта вы сосете свой палец?
— У меня заноза.
— Заноза?
— От столбика. — Она указала на столбик.
Остин шагнул к ней.
— Дайте посмотреть.
Она поморщилась, когда он разогнул ее палец. Потом пробормотала:
— Заноза совсем маленькая.
— Все равно может загноиться.
Он поднес ее руку к свету, затем отделил пораненный палец и принялся рассматривать занозу. Эванджелина смотрела на его опущенные темные ресницы, а он сосредоточенно занимался своим делом. В свете фонаря его волосы отливали красным, как полированное красное дерево. А одна длинная прядь, выбившаяся из хвостика, падала ему на шею.
— Вот! — Остин вытащил из пальца крошечный кусочек дерева и отбросил его в сторону. Потом поднес ее палец к губам.
— Спасибо.
Он поцеловал другой ее палец, и Эванджелина проглотила комок в горле.
— Но ведь в этом занозы нет…
Он поднял на нее взгляд, продолжая целовать следующий ее палец.
Чувство, похожее на панику, овладело девушкой.
— Почему вы это делаете?
Он поцеловал кончик ее мизинца.
— Так вы хотите попросить меня, чтобы я вас поцеловал?
— А вы не будете возражать, если я попрошу вас поцеловать меня?
— Нет.
— Я… подумала, не сочтете ли вы меня глупой, или развязной, или…
— Эванджелина, попроси, чтобы я поцеловал тебя.
Она тихонько вздохнула:
— Капитан Блэкуэлл, вы не…
— Называй меня Остин.
— Остин, вы не поцелуете меня?
Он наклонился и отвел волосы с ее лица.
— Конечно, поцелую. Если вы пообещаете стать моей женой.
