Глава 6
Себастьян Харпер был самым красивым из всех мужчин, каких знала Феба. Высокий и смуглый, с выразительными карими глазами, обращенными только на нее, когда она была поблизости от него. Он прижимался к ней, когда они вальсировали, и его тело было очень твердым. Таким мужественным, сильным – по сравнению с ним она чувствовала себя такой хрупкой.
До сих пор ничто и никогда не заставляло ее чувствовать себя так.
Танцуя, они смотрели друг другу в глаза, и внезапно ее словно током ударило. Она влюбилась. Искренне, глубоко, до безумия влюбилась.
Он закружил ее, и на мгновение Феба сосредоточила внимание на том, как двигаются в танце ее ноги, чтобы случайно не наступить на ногу ему. Она перетанцевала немало вальсов на Антигуа, но ни один из ее партнеров не был таким быстрым. И ни один из них не доводил ее до того, что кожу начинало покалывать словно мелкими иголочками, а сердце при этом бурно трепетало.
Он замедлил движения, и она почувствовала, что его грудь подрагивает от приступов негромкого смеха.
– Вы в этом просто великолепны.
– Вы хотите сказать, что я хорошо вальсирую? Я так не считаю.
– Но это так, – сказал он. – Я вальсировал с женщинами и раньше, но никогда еще… – Он сделал паузу, потом одарил ее улыбкой, от которой сердце у нее так и подпрыгнуло. – Никогда с такой, как вы.
Она сдвинула брови.
– Вы желаете польстить мне, мистер Харпер?
– Я хотел бы, чтобы вы называли меня Себастьяном.
Она прислушалась к его имени, секунду потратила, чтобы хорошо его запомнить, затем произнесла:
– Вы хотели польстить мне… Себастьян?
Он не сводил с нее глаз. Они остановились и замерли.
– Нет.
Крепко прижав к себе, он уверенно вывел ее из круга танцующих. Он был намного выше Фебы, и, когда наклонил голову, губы его коснулись верхней части ее уха.
– Идемте со мной прочь отсюда.
– Но я не могу оставить…
– Всего на несколько минут. Я хочу посмотреть на вас – поговорить с вами – без всех этих телес, которые давили на нас.
Как она могла отказать? Да она и не хотела отказывать. Ей было безразлично, что подумает об этом Серена. После того как умерла Мэг, Серена возомнила о себе и заботилась только о своем благе.
Как бы там ни было, она, Феба, уже не маленькая девочка независимо от того, что думают старшие сестры. Серена будет относиться к ней как к малому ребенку даже тогда, когда Фебе исполнится тридцать лет. Девушка улыбнулась Харперу.
– Ну хорошо, – сказала она.
– Вот сюда, пожалуйста.
Себастьян взял ее под руку, и они вместе прошли сквозь толпу. Когда они спустились с площадки для танцев, он повел Фебу дальше по узкой неосвещенной дорожке.
Когда они отошли на довольно большое расстояние от оркестра и Феба убедилась, что их никто не побеспокоит, Себастьян остановился и обратился к ней:
– Здесь вам больше нравится?
Он снял черную перчатку и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Это было так приятно, что Феба прижалась щекой к его руке.
– Я могла бы задать вам тот же самый вопрос.
Они смотрели друг на друга, и Феба поняла, что Себастьян испытывает те же чувства, что и она. То же волнующее, прекрасное влечение, ту невидимую силу, которая свела их вместе.
Это оно и есть: неопровержимое доказательство того, что любовь с первого взгляда существует. Феба очень мало знала об этом человеке за исключением того, что его брат служит во флоте вместе с капитаном Лэнгли. Однако чувство, которое она к нему питала, было непостижимо сильным.
– Мы не можем оставаться здесь долго, но я… – тут он громко сглотнул… – я хотел бы снова встретиться с вами, Феба.
Она поборола желание улыбнуться и, запрокинув голову, посмотрела на него со словами:
– Я тоже хотела бы увидеться с вами.
– Как можно скорее. Завтра.
Себастьян неотрывно глядел на нее темными глазами. О будущей встрече он говорил так, будто понимал, что Феба ему не откажет. Как будто знал, что она не захочет ему отказать.
– Да. – Она позволила себе достаточно широкую улыбку. – Завтра.
– Ждите меня в полночь в оранжерее за домом вашей тети.
Она кивнула, сердце у нее от волнения забилось в ритме крещендо, как называют музыканты возрастающий темп исполнения. О, с каким нетерпением она будет дожидаться завтрашнего дня и полуночного часа! Куда он уведет ее? Что они будут делать? Хочет ли он вступить с ней в отношения любовной близости?
При этой мысли что-то дрогнуло у нее в душе. Должна ли она будет отдать свое тело этому человеку?
Да, так и следует. Потому что она никогда еще не встречала такого поразительно красивого мужчину, как Себастьян. Потому что никогда еще все ее существо до самой малой его частички не испытывало такого влечения ни к кому, кроме него.
Они улыбнулись друг другу, и сердце Фебы вознеслось на вершину триумфа. То был он. Это произошло скорее, чем она предполагала, но она избрала именно такого мужчину, о каком мечтала.
Когда Мэг и Лэнгли встали из-за столика, за которым ужинали, Джонатан некоторое время просидел в раздумье, глядя им вслед и допивая шампанское. Если Мэг и раньше избегала его, то теперь у нее было больше причин для этого.
И спрашивается, какого дьявола он испытал чувство ревности, когда она отправилась на прогулку с Лэнгли, после того как отказалась от прогулки с ним? Она помолвлена с Лэнгли, а не с ним. Она Мэг Донован, а не Серена Донован. Они поразительно похожи внешне одна на другую, но характеры у них совершенно разные. Он не раз твердил об этом самому себе. Он понимал это.
Прошло еще несколько минут, и он вдруг сообразил, что потерял из виду Фебу и этого чертова юнца Харпера в густой и шумной толпе. Джонатан получше пригляделся к вальсирующим парам, отыскивая их. Он надеялся, что Харпер, черт его возьми, не опутал Фебу своей сетью. Сестры Донован не нуждались во внимании таких вот прощелыг.
Но тут его мысли снова обратились к Мэг.
О чем говорит с ней Лэнгли? И что делает для нее?
При одной мысли о том, что Лэнгли прикасается к Мэг, Джонатан вспыхнул. Он ощутил боль во всем теле, сопровождаемую сильным приступом ярости: казалось, будто кипящий яд проник в его мускулы и обжигает их. Джонатан представил, что губы Лэнгли прикасаются к мягкой, нежной и душистой коже…
Он изо всей мочи сжал кулаки. До боли хотелось пустить их в ход.
Завтра он даст выход своей ярости на ринге для бокса. А сейчас… Он замешался в толпу, отыскивая Фебу и Харпера в этой толчее.
Какое пылкое чувство вспыхнуло в глазах у Мэг, когда он упомянул о своей любви к ее сестре. Одно то, как она заговорила с ним… он никогда не слышал, чтобы Мэг вела разговор в подобном тоне.
Да, прошедшие годы могли изменить личность, но разве они могли изменить ее так сильно? Джонатан не верил в это.
За несколько секунд до появления Харпера она двумя пальцами, большим и указательным, сжала переносицу – так нередко делала Серена, пытаясь таким способом избавиться от волнения.
Однажды, когда они лежали в траве и с горечью душевной говорили о тех обстоятельствах, которые препятствуют их соединению, Джонатан упомянул о том, что отец хочет женить его на аристократке, титулованной леди. Серена ничего не сказала в ответ, вместо этого закрыла глаза и сжала переносицу двумя пальцами. Он отвел ее руку и поцеловал ее нос с обеих сторон, где от сильного нажима пальцами остались белые пятнышки.
– Зачем ты так делаешь? – спросил он и нежно поцеловал ее в губы.
– Не знаю, – ответила Серена, и ее дыхание овеяло его губы. – По-моему, это помогает мне думать.
– А у Мэг есть такая же привычка?
Сходства и различия между Мэг и Сереной весьма занимали его.
– Не думаю, – слегка помедлив, ответила она. – Я ни разу не видела, чтобы она так делала.
Он едва не столкнулся с одной из танцующих пар. Спохватившись, поспешил отступить в сторону, и в то время когда партнер дамы удерживал ее от опасного падения на пол, Джонатан пробормотал извинение и тотчас ретировался.
Каким бы невероятным это ни казалось, она могла быть Сереной. Все признаки говорили об этом. Но как мог он быть уверен?
Вальс кончился, и Джонатан обнаружил, что стоит в толпе расходящихся в разные стороны танцевальных пар. Осознав происходящее, он поискал глазами Серену. То есть нет… нет, он искал Фебу и Себастьяна.
Никаких признаков их присутствия. Куда они, черт побери, подевались?
Самый главный вопрос заключался в том, куда Харпер мог увести такую девушку как Феба. Нет сомнений, что туда, где тихо и темно, где он мог бы испытать на ней силу своих чар.
Ему, Джонатану, следовало любым способом уберечь Фебу от общения с этим типом.
Он едва не расхохотался во все горло при этой мысли. Кто он такой, чтобы оберегать честь юных леди? Просто смех да и только! Он едва знаком с Фебой Донован.
Во всяком случае, кто он такой, чтобы плохо думать о тех местах, где ему доводилось встречать Харпера? О делах и случаях, в которых тот был замешан? Джонатан и сам бывал в тех же самых местах и совершал точно такие поступки.
Лэнгли тоже знал, что за тип этот Харпер. Какого дьявола он позволил Фебе танцевать с ним? Джонатан вспомнил, что на приеме у Лэнгли Харпер танцевал с Фебой, и вздохнул. Лэнгли имел свойство думать о людях хорошо и благосклонно. Ему бы следовало быть более разборчивым в выборе тех, с кем вступает в приятельские отношения. Однако если бы Лэнгли придерживался такого принципа, то давно прервал бы дружеские отношения с ним.
Джонатан оказался теперь уже за пределами круга танцующих и пытался представить, о чем может думать молодой мужчина, на попечении у которого находится красивая, совсем юная женщина. Вспомнил он и то время, когда сам оказался в подобной ситуации с Сереной. В тот вечер, когда они познакомились, он горел желанием поговорить с ней наедине. Они вместе слушали, как играет на пианино какая-то молодая леди, однако он, по сути дела, не обращал никакого внимания на исполнительницу.
Когда музыканты объявили долгожданный антракт, Джонатан обратился к Серене с предложением и почувствовал себя невероятно счастливым оттого, что получил ее согласие поговорить с ним наедине. Он увел ее на балкон.
Прошедший перед этим дождь освежил воздух и оставил после себя лужицу на балконе, что сделало атмосферу не слишком привлекательной для большинства слушателей концерта, но самой подходящей для Джонатана и Серены. Они стояли на балконе и разговаривали, почти соприкасаясь головами, до тех пор пока на балкон не явилась тетя Серены и не увела ее с собой.
Уходя, девушка оглянулась на него через плечо, и этот взгляд, выражавший приязнь, интерес и желание, поразил его в самое сердце. Он чувствовал то же, что и она. Он отдал бы что угодно, лишь бы она не уходила. Он жаждал говорить с ней всю ночь, потом заниматься любовью и пробудиться рядом на следующее утро.
Джонатан никогда еще не испытывал столь бурных эмоций.
После этого вечера он следовал за ней неотступно. Когда он наконец овладел ею, то сначала подумал, что утратит к ней интерес, однако ничего подобного не случилось. Их первая близость произошла на безлюдной лужайке позади конюшни при доме в Мейфэре, куда они были приглашены на большой прием. После этого желание его все возрастало. Он был словно одержимый. Настолько, что совершил ту фатальную ошибку на балу в доме вдовствующей герцогини Клэйворт.
Джонатан выбрал одну из нешироких, уютных на вид дорожек, которая отходила от главной аллеи парка. Он прошел мимо нескольких прогуливающихся парочек, однако чем дальше он углублялся в парк, тем спокойнее и безлюднее становилось вокруг, а его шаги по гравию звучали громче далеких звуков музыки, исполняемой оркестром.
Он увидел их наконец. Увлеченная разговором парочка остановилась на том месте, где дорожка круто сворачивала направо. Джонатан испустил было вздох облегчения, но едва леди повернулась, ему стало не по себе.
Леди была в белом, а не в желтом платье, и волосы оказались темнее, чем у Фебы Донован. Мужчина был черноволосым, как и Себастьян Харпер, однако более высоким и худощавым. И постарше.
В теле у Джонатана напрягся каждый мускул. То были вовсе не Феба и Себастьян, соединившиеся в любовном объятии.
То были Лэнгли и его нареченная… и Господи помилуй, Джонатан был готов присягнуть, что то была Серена, а не Мэг Донован.
Серена уставилась на Уилла. Его неуверенность была почти ощутима физически. Неужели по ее вине все будет кончено между ним и ею? Хочет ли он отказаться от свадьбы? Неужели она вела себя настолько нелепо, что в течение всего лишь нескольких дней он разлюбил Мэг?
Потом она вдруг заметила, что на виске у него поблескивают бисеринки пота, и он взял ее руку в свои и крепко сжал.
– Я не хочу причинять вам боль, Мэг. Или пугать вас.
– Вы не причиняете мне боль. И я ничуть не испугана.
На самом деле страх обуял ее и голова соображала плохо, но вовсе не по тем причинам, какие имел в виду он.
В глубине души Серена сознавала, что ей нечего опасаться Уилла Лэнгли. Он очень порядочный человек и очень добрый. Он никогда ее не обидит.
Он наклонился к ней поближе и коснулся губами ее губ. Мягкое, нежное, легкое прикосновение. Оно было таким приятным, даже более сладостным, чем в предыдущий раз. Таким приятным, что она даже не знала, как ей на него ответить. В прошлом она не знала таких поцелуев. Он не был похожим на страстные, голодные поцелуи Джонатана Дейна, который целовал ее так, будто змея наполнила своим ядом его тело, а губы Серены были единственным противоядием.
Поцелуй Уилла Лэнгли был почти робким, но Серена почувствовала после него сильное, до дрожи, напряжение. Что-то подсказало ей, что, несмотря на сдержанность, Уилл обладает не менее страстным темпераментом, нежели Джонатан.
Она заключила Уилла в объятия и отбросила дурные мысли. Как это скверно – думать о другом мужчине, в то время как тот, который целует тебя, делает это так… приятно.
Она слегка приоткрыла рот и коснулась губами его губ, таких мягких и теплых в этот прохладный вечер.
Жизнь с Уиллом должна быть спокойной и приятной. С того дня как погибла Мэг, Серена нуждалась в этом.
Если бы удалось остаться в образе Мэг, если бы она старалась быть как можно более на нее похожей… вполне вероятно, что стала бы счастливой. Быть может, сделала бы и Уилла счастливым. После шести лет, проведенных в погоне за привидением, он заслужил хоть немного счастья.
Кто-то громко откашлялся у нее за спиной, и Уилл отпрянул от нее. Серена выпрямилась, щеки так и вспыхнули румянцем, и она обернулась в надежде, что не увидит перед собой целое семейство с полудюжиной ребятишек, которые с разинутыми ртами глазеют на них с Уиллом.
То было вовсе не семейство, а нечто похуже. Джонатан Дейн взирал на них с каменным лицом, стиснутыми зубами и прищуренными глазами.
Он посмотрел Серене в глаза, и она почувствовала, что румянец ее стал еще жарче. Он долго не отводил взгляда, его нижняя челюсть двигалась из стороны в сторону, и плечи тоже заметно двигались под отлично сшитым пальто из шерстяной материи.
Наконец он произнес твердым голосом:
– Извините меня за беспокойство, мисс Донован. Лэнгли. – Тут он кивнул в сторону Уилла, но по-прежнему не сводил глаз с Серены. – Но вам следует поспешить. Ваша сестра исчезла.
Бросив на Джонатана разгневанный взгляд, который он никак не мог связать с той Мэг, которую знал, она подобрала юбки и решительным шагом направилась назад к оркестру. Он и Лэнгли последовали за ней. Когда они добрались до все еще пустующего загончика для ужинов, она остановилась снаружи, уперлась руками в бока, присматриваясь ко все еще многолюдной площадке для танцев.
Она повернулась лицом к обоим мужчинам.
– Я поищу в толпе. Лорд Стрэтфорд, если можно, осмотрите место вон там, за площадкой. Могу я вас об этом попросить?
Она указала в ту сторону, где находился павильон для ужинов.
– Разумеется, – ответил Джонатан.
– А вы, Уилл… сможете осмотреть дорожки, которые отходят от главной аллеи?
Лэнгли кивнул в знак согласия.
– Хорошо, – сказала она, обводя внимательным взглядом толпу танцующих.
– Я буду ждать вас на этом месте через четверть часа.
Как только Серена направилась к танцующим, Джонатан повернул за угол павильона для ужинов. Чуть подальше начинались довольно густые заросли, и ему понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к сумеречному освещению.
Джонатан принялся обследовать местность. Будь оно проклято, он горячо раскаивался в том, что предложил совершить эту вечернюю прогулку. В Воксхолл-Гарденз было множество мест для того, чтобы скомпрометировать юную леди. Лэнгли и Мэг возложили на него ответственность. И если этот чертов сын Харпер обесчестил сестру Серены…
Он осмотрел темную безлюдную дорожку, которая начиналась между двумя огромными вязами. Дорожкой этой скорее всего пользовалась обслуга парка, она явно не подходила для прогулок посетителей. В конце ее могла находиться какая-нибудь сторожка или что-нибудь еще в этом роде.
Вот оно. Если бы он был совсем молодым и ухаживал за Сереной, то привел бы ее сюда. В тихое, темное, незаметное местечко.
С мрачной улыбкой на устах он двинулся по дорожке и через пару минут услышал – он был в этом уверен – звонкий смех Фебы.
Джонатан миновал поворот дорожки и замер на месте как вкопанный. Харпер и Феба стояли голова к голове, смеялись и всего лишь держали друг друга за руки, не более того. Оба явно удивились его появлению, и улыбки с их лиц исчезли.
Негодование, досада и раскаяние сплелись в один тугой узел в душе у Джонатана. Он хмуро поглядел на них, чувствуя себя таким же старым, как огромный каштан, под которым они стояли. Выражения их лиц напомнили ему о нем самом и Серене шесть лет назад.
Джонатан сосредоточился на Фебе. Со сластолюбивым щенком он разберется позже. Харперу придется понять, что такая леди, как Феба, находится за пределами его притязаний.
– Ваша сестра попросила меня отыскать вас. Вы меня озадачили, мисс Феба.
У нее хватило совести покраснеть, и она с виноватым видом посмотрела на Харпера.
– Извините, милорд.
Он кивнул ей с самым серьезным видом.
– В таком случае давайте вернемся. Ваша сестра очень обеспокоена. Они с капитаном Лэнгли ищут вас по всему парку.
– Да, конечно.
Феба, прикусив нижнюю губу, высвободила пальчики из руки Харпера.
Джонатан по-военному развернулся на каблуках и повел парочку обратно по дорожке и далее, по направлению к месту для ужина. Через несколько минут к ним присоединился Лэнгли, а потом и Мэг – или Серена – появилась, щеки у нее сильно раскраснелись от пережитого волнения.
Джонатан оглянулся на Фебу и Харпера – лица у обоих были весьма огорченные.
Феба вырвалась вперед, желая как можно скорее успокоить сестру, Харпер было последовал за ней, но Джонатан схватил его за руку и удержал на месте. Вспомнив о всем известном несдержанном характере щенка, он удержал в узде собственный.
Харпер из-под руки взглянул в лицо Джонатану, приподняв черную бровь.
– Держись от нее подальше, – проговорил Джонатан – негромко, чтобы не услышал Лэнгли.
– Нет.
Джонатан крепко стиснул пальцы на предплечье Харпера.
– Она истинная леди, ничуть не похожая на тех особ, с которыми ты обычно проводишь время.
Харпер скривил губы.
– И на тех, с которыми обычно встречаетесь вы, милорд.
Насколько бы ни было это правдой, наглого мальчишки оно не касалось. Джонатан жестко прищурился и отрезал:
– Ты бы лучше меня не задевал.
– Я вас не боюсь, Стрэтфорд.
Джонатан знал, что это правда. Глупый щенок не боялся никого. Он махнул рукой и сказал:
– Сейчас же отойди от нее. – Он говорил достаточно громко, чтобы его слова не заглушила музыка оркестра. – Я это говорю не только в защиту чести девушки, но и ради твоей безопасности. Что бы ни произошло, конец для тебя не будет счастливым. Это я гарантирую.
Изобразив насмешливую ухмылку, Харпер ретировался, и Феба подошла к своим.
Джонатану понадобилось еще несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Харпер попрощался со всеми, но Джонатан не обратил на это особого внимания. Да и могло ли быть иначе, когда Мэг или Серена Донован стояла всего в нескольких дюймах от него, сосредоточив все свое внимание на Лэнгли? Чего ради она так старалась? Джонатан сжал руки в кулаки. Как только ему удастся застать наедине оставшуюся в живых старшую из сестер Донован, он постарается проверить свою теорию.
