Глава 17

— Ну и куда же мы теперь пойдем, мистер Маккензи? — спросила Эмили, когда Джош крепко взял ее за руку и они пошли по улице.

— Обратно в гостиницу. Поезд проходит здесь в шесть часов утра. Я не собираюсь проспать его.

— Надеюсь, вы не думаете, что я снова буду ночевать с вами в одной комнате?

— Именно это я и собираюсь вам предложить, мисс Лоуренс. Я не намерен спускать с вас глаз.

— Это просто вопиющее оскорбление, — запротестовала Эмили, когда они вошли в гостиницу. — Хотя бы потому, что вам следует быть джентльменом и не компрометировать даму, силой заставляя ее провести с вами ночь.

— Репутация этой дамы уже давно безнадежно испорчена. За ней уже числится кража. И не одна.

— О! Что за наказание разговаривать с вами! И Эмили с омерзением от него отвернулась.

Джош повел девушку наверх по лестнице под неодобрительным взглядом клерка, сидящего за конторкой. Когда он затворил за собой дверь и запер ее, он поднял ключи и помахал у нее перед носом:

— Пожалуйста, обратите внимание: я, ключ, карман. Это на случай, если вы снова захотите повторить свой фокус.

И он опустил ключ в передний карман своих джинсов. Сняв шляпку, Эмили засунула ее в свой саквояж.

— Надеюсь, вы не воображаете, что я намерена делить с вами эту кровать, Маккензи? Где же вы собираетесь спать?

Его насмешливая улыбка просто бесила ее.

— Я надеялся, что вы предложите мне другую половину кровати.

— Хорошо, вы можете… — Эмили оборвала себя на полуслове. Может быть, она взяла с ним неверный тон? С тех пор как он появился в Уинслоу, она ведет себя отталкивающе и сварливо. Может быть, ей удастся заручиться его поддержкой, если она немного смягчится — или даже попробует сыграть на ее симпатии к ней. Должно же быть хоть какое-то уязвимое место в этой непробиваемой стене из плоти и мускулов. Ведь она видела, как весь его облик менялся, когда они с Заком разговаривали о доме.

Сев на край кровати, Эмили стала размышлять о том, что ее ждет, когда она вернется домой. Этого было достаточно, чтобы глаза наполнились слезами. Она опустила голову.

— О чем это вы опять плачете? — спросил он.

— Я не плачу, — всхлипнула она жалко и смахнула со щеки слезу.

Джош присел рядом с ней на корточки.

— Послушайте, Эм… э-э… мисс Лоуренс, я пошутил. Я буду спать в кресле.

— Я не поэтому плачу. Вы были счастливы в своем доме, так что вряд ли сможете меня понять. Но я не перенесу, если вернусь обратно, в свой дом. Отец просто убьет меня.

— Он обижает вас? — Сочувствие сквозило в его взгляде.

— Обижает? Он бьет меня!

— Сколько вам лет, мисс Лоуренс?

— Двадцать три, — всхлипнула она.

— Тогда официально он не может силой заставлять вас оставаться в своем доме. Верните ему его деньги и уезжайте куда хотите.

Ее лицемерные слезы тут же высохли, уступив место гневу.

— Сколько раз мне повторять вам: я не брала у него никаких денег! Деньги, которые я взяла из дома, принадлежат мне. Их мне завещала моя мать.

— Это вы уже говорили, — устало произнес Джош, поднимаясь на ноги. — Прекрасно разыгранная сцена. Не хуже той, что вы сыграли передо мной в Лас-Вегасе. К несчастью, она не произвела на меня никакого впечатления. Точно так же, впрочем, как и та. Признаюсь тем не менее, что вы почти разжалобили меня, пока снова не завели свою песню про побои. Честно говоря, будь я вашим отцом, я был бы рад, если бы вы от меня сбежали.

— О, вы самый невозможный человек из всех, кого я когда-либо встречала! Вы с моим отцом друг друга стоите. Просто не могу представить, за какие грехи мне привалило такое счастье: встретить в своей жизни сразу двух таких ненормальных!

С этими словами она уткнулась в подушку и затихла.

Эмили проснулась и села на кровати. Несколько мгновений она в недоумении оглядывалась вокруг, пока все не вспомнила. Как только она могла заснуть?!

Комната была погружена в темноту, лишь слабый свет луны проникал сквозь открытое окно. В этом неверном свете она разглядела фигуру спящего в кресле Джоша Маккензи.

Надеясь, что кровать не скрипнет, она осторожно приподнялась, опустила ноги на пол, встала и крадучись подошла к двери. К ее разочарованию, она была заперта, и Эмили вспомнила, как Джош на ее глазах положил ключ к себе в карман.

Ей необходимо отсюда выбраться, но как? Она подошла на цыпочках к окну и высунула наружу голову, чтобы оценить ситуацию. Улица была пустынна, но комната находилась на втором этаже. Вдоль стены тянулся узкий балкончик, но с него все равно нельзя было спуститься.

Ну что ж, сначала надо сделать первый шаг. Эмили взяла саквояж и перекинула ноги через подоконник.

Очутившись снаружи, она первым делом перегнулась через перила балкона, выискивая взглядом, нет ли где пути побега. Единственной ее возможностью спуститься на землю был дуб, который рос у другого конца здания.

Эмили выпустила саквояж из рук, и он упал на землю. Потом, сделав глубокий вдох, она оттолкнулась от балкона и ухватилась за ветку дуба. Несколько мгновений она раскачивалась, пока ее нога не нащупала толстый сучок. Затем девушка стала осторожно спускаться по веткам, пока наконец не добралась до земли.

Довольно ухмыльнувшись, она отряхнула руки и подняла свой саквояж. Теперь ее путь лежал к платной конюшне. Единственное, что ей оставалось делать, чтобы выбраться отсюда, — это ускакать верхом как можно быстрее и как можно дальше, пока Маккензи не проснется.

Владелец конюшни не понял, зачем его разбудили в такой поздний час.

— Мадам, куда вы собираетесь отправляться на ночь глядя?

— Я люблю пустыню в лунном свете, — ответила она.

— Поэтому-то вы и прихватили с собой саквояж? Я вам не дам лошади. Сдается мне, что вы хотите уехать отсюда, не вернув мне моей собственности.

— В этом саквояже мои рисовальные принадлежности. Я художница и собираюсь писать пустыню при лунном свете.

— А я Буффало Билл.

— Тогда я куплю у вас лошадь, мистер Билл. Сколько вы за нее просите?

Билл подвел ее к кобыле, стоящей в стойле. Эмили с недоверием покачала головой:

— Она выглядит старше Мафусаила. Может она хотя бы скакать?

— Незабудка — отличная кобыла. В ней ужасно много прыти. Так вы берете ее или нет?

— Сколько?

— Семьдесят пять долларов, и я даю в придачу седло и уздечку.

— Семьдесят пять долларов! Это просто грабеж! Как я вижу, еще не всех ловкачей и обманщиков в этом городе упрятали за решетку.

— И такие речи я слышу от барышни, которая среди ночи хочет тайком уехать из нашего гостеприимного городка! Что вы там такое натворили? Наверное, облегчили кошельки у парочки простаков и теперь хотите улизнуть с их денежками?

— Конечно, нет!

— Ну, так решайте скорее, мадам, не то я пойду спать.

— Хорошо.

Пока конюх седлал лошадь, Эмили вытащила из саквояжа свою шляпку и шаль, а также деньги, чтобы расплатиться.

Минутой позже она уже сидела верхом на кобыле и ехала на север.

Она не представляла себе, сколько у нее в запасе времени. Когда Маккензи может проснуться и обнаружить, что она сбежала? Но на всякий случай Эмили стала погонять лошадь, чтобы та пошла галопом. К несчастью, оказалось, что из бедной клячи можно было выжать только десять минут галопа, после чего Эмили пришлось остановиться, чтобы дать ей отдохнуть. Потом она снова двинулась в путь, стараясь ехать медленнее, и часто останавливалась, чтобы совсем не загнать бедное животное.

— Ты умница, Незабудка, — говорила Эмили, похлопывая по шее взмыленную кобылу. — Прости меня, я знаю, что ты устала, но мы, девчонки, должны помогать друг другу. Мир принадлежит мужчинам, Незабудка, а они не могут придумать ничего лучшего, как только надругаться над нашими чувствами. Но я уверена, что скоро ты все поймешь сама.

Тем временем взошло солнце, а вокруг не было видно и признака города или хотя бы какого-нибудь дома. Она не представляла себе, где находится, но продолжала двигаться на север. После еще часа езды кобыла вдруг стала вырывать поводья.

— В чем дело, Незабудка? — спросила Эмили, спешиваясь. Может быть, лошадь чересчур утомилась, чтобы идти дальше?

Кобыла рысью припустила в сторону зарослей кустарников. Эмили погналась за ней и, к своему облегчению, обнаружила в рощице небольшое озерцо.

— Ты моя хорошая девочка, — с облегчением вымолвила она. — Ты просто учуяла запах воды.

Утолив жажду и умывшись, Эмили нашла подходящее дерево, села рядом с ним на землю и, прислонившись к стволу, закрыла глаза.

— Правда, здесь так мирно, Незабудка? Я даже не могу поверить в это. Здесь вода и вид такой прекрасный, но при этом — такая пустынная страна, какой я никогда в жизни не видела. Должен же здесь кто-нибудь быть?!

— Да, здесь есть один городок, в пяти милях к северу, — неожиданно услышала она.

Открыв глаза, Эмили увидела перед собой Джоша Маккензи, который с улыбкой смотрел на нее сверху вниз. Да, ей следовало бы знать, что так просто он от нее не отстанет.

— Жаль только, что здесь водятся такие противные твари, которые так легко могут все испортить, милая Незабудка.

— Да, в раю тоже была одна такая, мисс Лоуренс, — ответил Джош.

Обойдя озерцо, он подошел к кобыле и ослабил на ней подругу.

— Как это у вас не хватило соображения хоть немножко позаботиться о лошади, после того как она проделала такой путь? — Он хлопнул себя по лбу. — Нет, ну конечно, какой же я тупица! У вас же для этого есть грум!

Он снял с Незабудки седло и отбросил его в сторону.

— Терпеть не могу, когда мучают животных.

— Видимо, вы позволяете себе жестоко обращаться только с женщинами, Маккензи.

Гнев сверкнул в его глазах.

— Вы испытываете мое терпение, мадам. Вы и так заставили потратить на вас слишком много моего драгоценного времени.

Джош снял седло и со своей лошади, и животное ринулось к воде. Когда обе лошади вдоволь напились, он привязал их поводьями к раскидистому кусту, потом плюхнулся на землю рядом с Эмили и спросил ее:

— Ну и чего мы с вами достигли, мисс Лоуренс?

— Я просто взяла лошадь, вот и все. Здесь такое приятное местечко. Если вы изволите вспомнить, я уже говорила вам, что просто в восхищении от природы Запада.

— Ах да, припоминаю, что вы говорили нечто подобное, но я решил, что это такая же ложь, как и все, что вы мне изволили поведать.

Эмили повернула голову и посмотрела на детектива. Его глаза были закрыты. Он лежал на спине, вытянувшись и положив руки под голову. Даже в такой спокойной позе он излучал силу и энергию. Внезапно девушка осознала, что чувствует себя неуютно в поле его мужской силы. Волна жара зародилась где-то внутри ее, груди стали твердыми и тяжелыми, а внизу живота сладко заныло. Эмили вскочила на ноги и поспешила к озерцу.

Встав на колени возле воды, она опустила в нее свой носовой платок и стала охлаждать им свое разгоряченное лицо.

Когда Эмили поднялась, Джош слегка приоткрыл веки, чтобы иметь возможность наблюдать за ней. Исподтишка он смотрел, как она протирает лицо. Потом она приподняла со спины распущенные волосы, и он увидел, что одежда прилипла к ее телу, намокнув от пота. И тут же его тело откликнулось.

Боже, как она прекрасна! Когда он в первый раз увидел ее с этой роскошной гривой золотистых волос и этими неслыханными зелеными глазами, которые не прятались больше за смехотворными очками, его как громом поразило. Маккензи пришлось срочно взять себя в руки, чтобы устоять на ногах. Потом, прошлой ночью, когда он рассматривал ее спящую, это оказалось настоящим испытанием для его самообладания. Джош боролся со своим возрастающим желанием с тех самых пор, как они вместе поехали на тот пикник в Лас-Вегасе. Ему надо оставаться благоразумным и не позволять своим эмоциям вмешиваться в их отношения. Но как, черт побери, это возможно, когда ему все время приходится смотреть на нее, а каждый раз, когда он смотрит на нее, он хочет ее? Нет, чем быстрее он покончит с этим дурацким заданием, тем будет для него лучше. Закрыв глаза, он попытался выбросить ее образ из головы… как она стоит, обнаженная, на берегу озерка…

Маккензи ощутил соблазнительный аромат Эмили еще прежде, чем она коснулась его. Затем шелк ее волос защекотал его щеку.

— Я знаю, почему ты преследуешь меня, Джош. Потому что на самом деле ты хочешь меня.

Голос девушки проникал прямо в душу, и, прежде чем он смог произнести хоть слово, ее губы закрыли ему рот. Они были нежными и влажными, и он раскрыл свои губы навстречу им. Ее язык пошел дальше: он слегка ударял, гладил, соединялся с его языком — хозяйничал как хотел, пока волна горячей крови не прокатилась по телу Джоша и не стала пульсировать в висках и пояснице. Ее руки показались ему бархатными, когда Эмили просунула пальцы ему под рубашку и стала стаскивать ее. Потом она опустила голову и начала ласкать его грудь нежными, чувственными прикосновениями языка и губ, а руки ее тем временем неумело нащупывали пуговицы его джинсов. Каждый дюйм тела Джоша воспламенился страстным желанием. Он хотел коснуться Эмили, но его руки словно налились свинцом, тело не могло пошевелиться. И он лежал, словно закованный в кандалы узник, и испытывал утонченное мучение, молясь, чтобы оно никогда не кончалось…

— Остановись! — закричала Эмили.

— Нет, не надо останавливаться, не останавливайся, — умолял он.

— Назад! Незабудка, иди назад! Ее голос постепенно удалялся.

Незабудка! Джош открыл глаза и резко сел. Его рубашка взмокла от пота. Он увидел, как Эмили бежит за двумя лошадьми, которые галопом уносятся прочь. Вскочив на ноги, он в бешенстве бросил свою шляпу на землю.

— Проклятие!

Как он мог заснуть в такой момент!

Эмили оставила свои попытки догнать лошадей и вернулась к колодцу. Как только она подошла, Маккензи набросился на нее:

— Какого черта эти клячи ускакали?

— Откуда я знаю?

Он схватил ее за плечи, и девушка вздрогнула, так сильно он ее сжал.

— Вы развязали их, не так ли? Мадам, в вашей прекрасной головке нет ни унции мозгов.

— Уберите от меня свои руки! Как вы смеете хватать меня?! Отпустив Эмили, Джош повернулся и пошел поднимать свою шляпу. Ударив ею несколько раз о колено, чтобы выбить пыль, он нахлобучил шляпу на голову и снова обернулся к девушке.

— Вы снова собирались сбежать, — произнес он уже спокойно.

Она сомневалась, что он настолько же спокоен, насколько тих его голос.

— А что, вы думали, я буду делать? Сидеть и считать ворон, пока вы тут спите?

— И поэтому вы развязали обеих наших лошадей.

Это просто невероятная глупость, мисс Лоуренс.

— Я только отвязала вашу и отпустила ее. Незабудка тоже как-то выпуталась и поскакала следом. Это все из-за того, что вы так плохо привязали поводья.

— Мисс Лоуренс, я вырос на ранчо в Техасе. И я очень хорошо знаю, как надо привязывать лошадей.

— Ну ладно. Я развязала и Незабудку тоже. А когда я пошла за седлом, она вскочила и побежала следом за вашей лошадью.

Ничего не говоря, Маккензи поднял свое седло с привязанным к нему саквояжем, взвалил себе на плечо и направился к дороге.

— Зачем вы взяли седло?

— Мисс Лоуренс, ковбой никогда не бросает своего седла. После лошади это самая необходимая для него вещь.

— Но вы же больше не ковбой, мистер Маккензи. Вы низкий, бесчестный, кровожадный охотник за людьми. В любом случае мы сможем сесть на дилижанс или на поезд в ближайшем городе. Так зачем тогда тащить с собой это тяжеленное седло?

— Я надеюсь, что лошади не убегут слишком далеко. И Джош продолжал идти.

Эмили следовало бы уже знать, что он слишком упрям, чтобы слушаться чьего-либо совета. Логика ему нужна только для того, чтобы третировать невинную жертву вроде нее.

— Мистер Маккензи, — позвала она, — а как же мое седло и мой саквояж?

Он остановился и в недоумении обернулся.

— Мадам, если вам нужны седло и саквояж, вы прекрасно можете нести их сами.

— Но вы сказали, что ближайший город находится в пяти милях отсюда. Если мы не поймаем лошадей, я не смогу пять миль нести это тяжелое седло.

— Вам бы следовало подумать об этом раньше, перед тем как вы отпустили лошадей.

Джош повернулся к ней спиной и большими шагами пошел к дороге.

Эмили аккуратно сложила свою шаль и положила ее в саквояж, потом подняла седло. Ее колени подогнулись, когда она вскинула его себе на плечо, а шляпка съехала набок. Она ухитрилась поправить шляпку, устроила груз поудобнее и двинулась следам за Джошем. Да, это не тяжелее, чем носить на плечах ребенка. Если учесть, что она никогда не носила ребенка на плечах. Она даже на руках ребенка не носила.

Очень скоро стало ясно, что она не поспевает за Маккензи, который шел широкими шагами. Возможно, он заметил это, потому что немного сбавил ход, чтобы не слишком убегать от нее.

В довершение всех несчастий волдырь у нее на пятке лопнул, и каждый шаг причинял Эмили невыносимую боль. После того как они прошли путь, который показался ей длиной никак не меньше десяти миль, она позвала Маккензи, который маячил где-то вдалеке высоким силуэтом:

— Мистер Маккензи, мы, должно быть, уже прошли пять миль. Вы уверены, что мы идем в нужном направлении?

— Может быть, вы видите какую-нибудь другую дорогу? К тому же мы прошли не больше одной мили.

— Все равно я не собираюсь больше быть вьючным мулом. Запнувшись, она сбросила на землю седло, отвязала свой саквояж и оставила седло лежать там, где оно упало. Если кто-нибудь его найдет, пусть берет себе.

Оберегая свою пятку, Эмили плелась за Джошем, когда они дошли до обшарпанного дорожного знака, который указывал на Запад, в гору. Знак гласил: «Тартар, 1 миля».

— Вам что-то не нравится? — спросила Эмили, увидев, что Джош хмурится, глядя на эту надпись.

— Странно. Мне казалось, что нам надо пройти еще пару миль, не меньше.

Эмили хрустнула пальцами.

— Тартар… Ваши расчеты ни к черту не годятся, мистер детектив. Подумайте, сколько времени вы потратили зря, вместо того чтобы выслеживать настоящих разбойников. Можете за это поблагодарить моего папочку.

Эмили направилась к тропинке.

— Очень остроумно, мисс Лоуренс. Могу я узнать, почему вы прихрамываете? — спросил Джош, следуя за ней.

У Эмили не было никакого желания пускаться в объяснения по поводу того, что она заработала себе волдырь на пятке, когда шла двадцать пять миль из Сэнд-Рока.

— Наверное, в ботинок попал камешек.

— Может быть, будет лучше сначала вытряхнуть его, а потом уж идти дальше?

Она снова хрустнула пальцами и воскликнула:

— В самом деле, почему я об этом раньше не подумала!

И продолжала, прихрамывая, подниматься в гору. Но пятка так болела, что она едва сдерживала слезы.

— Посмотрите на эту дорогу, — проговорил Джош. — Видно, ею давно никто не пользовался.

— Что же в этом странного? Сколько людей, идущих туда или обратно, мы встретили с тех пор, как покинули Уинслоу?

— Никого.

Подняв брови, она сказала:

— А если точнее, Маккензи?

— По крайней мере на дороге видна колея, и очевидно, что раньше ею пользовались. А сейчас здесь осталась одна тропинка. Держу пари, что указатель кто-то развернул.

— Проклятие! Ну кто в Тартаре мог бы додуматься до чего-то подобного?

Он с отвращением посмотрел на нее.

— Это совсем не смешно, мисс Лоуренс.

Довольно скоро они увидели коньки крыш, и когда достигли вершины холма, перед ними оказался знак с надписью «Тартар».

Эмили криво усмехнулась и огляделась вокруг. Челюсть у нее отвисла от того, что она увидела.

— Да, в самом деле проклятое место, мисс Эмили, — произнес Джош, стоя рядом с ней. — Скорее всего Тартар — это город-призрак.