Глава 32

— Значит, Роланд тебя освободил?

Не отвечая, Брижит задумчиво перемешивала еду в своей тарелке. Под испытующим взглядом Лютора она чувствовала себя неуютно и потому не поднимала глаз.

Увидев вчерашнюю фаворитку хозяйского сына на скамье для слуг, все сразу поняли, что между нею и Роландом пробежала черная кошка. Своим подчеркнутым невниманием он лишь подтверждал эти мысли. Лютору не пришлось теряться в догадках вместе с остальными, потому что Роланд все ему рассказал.

— Не была ли ты слишком сурова к нему? — продолжал хозяин замка, стоя возле скамейки и глядя на девушку сверху вниз.

Брижит не могла посмотреть ему в лицо и, не поднимая головы, ответила:

— Должно быть, так.

— Почему, мамзель? — мягко спросил Лютор, — Он же не сделал ничего постыдного.

— Теперь я понимаю это, — призналась она. — Просто вчера произошло слишком много тревожных событий, все случилось так быстро, и я была очень расстроена и сердита.

— Но теперь он в прекрасном настроении. Может быть, если ты повторишь ему то, что сейчас сказала мне, он поймет.

Наконец Брижит посмотрела на Лютора:

— Вы верите в это не больше, чем я сама. Я оскорбила его, и теперь он хочет, чтобы за это я помучилась.

— Роланд смягчится, — грубовато сказал Лютор.

— Возможно, — тоскливо ответила девушка, и ее голубые глаза затуманились, — но к тому времени меня уже здесь не будет.

Лютор сурово посмотрел на нее:

— А где же ты будешь, мамзель?

— Я не могу больше оставаться. Сегодня же уйду отсюда.

— Пешком?

— Милорд, у меня же нет лошади. Лютор упрямо покачал головой:

— Я не допущу этого.

— Здесь все признавали власть Роланда надо мной, и нынче вам придется согласиться, что у меня нет хозяина, поскольку ваш сын сам даровал мне свободу. Теперь никто не посмеет удерживать меня.

— Я посмею. — Лютор заметно раздражался. — Как хозяин этого дома я не могу отпустить тебя пешую. Это не просто глупо, но и опасно — одной, без лошади идти по дорогам от замка к замку.

— Однажды я просила вас о помощи, милорд, и вы мне отказали. Теперь вы предлагаете ее, несмотря на то, что я этого не хочу?

— Такая помощь не заставляет меня идти против своего сына, как тогда. Наоборот, думаю, сменив гнев на милость, Роланд будет благодарен мне за, то, что я не выпустил тебя одну на все четыре стороны, — сказал Лютор.

— О! Так вы вовсе не обеспокоены моей безопасностью. Вы волнуетесь о. своем сыне и хотите удержать меня, предполагая, что он изменит свое решение.

— Я не просто предполагаю, я знаю это.

— Тогда могу ли я надеяться на ваше покровительство, пока вынуждена буду оставаться в Монтвилле?

— Да.

— Но вы же понимаете, что Роланд не скажет вам спасибо за вмешательство в его дела. Ваш сын хочет, чтобы я ушла.

— Ерунда, — осклабился Лютор. — Он скоро придет в себя.

Брижит пожала плечами:

— Прекрасно. Я останусь здесь еще ненадолго. Даст Бог, вскоре граф Арнульф пришлет за мной, и тогда вам все равно придется выпустить меня или сражаться с ним.

— Черт возьми, что все это значит? — спросил Лютор, рассердившись на столь неожиданный поворот разговора.

Брижит улыбнулась.

— Роланд послал гонца в Берри, чтобы мой сюзерен подтвердил, что я — дочь старого барона де Луру. Когда граф Арнульф пришлет за мной, Роланд наконец поймет, что я ему не лгала и что он все это время ошибался.

— Гонца, действительно? — переспросил Лютор, больше обращаясь к самому себе. — Роланд сказал тебе, что он кого-то отправил?

— Да, — ответила девушка. — Он согласился послать его в обмен на мое обещание больше не убегать отсюда.

— Вот как. — Лютор задумался. — Ты понимаешь, к чему может привести подтверждение твоей правоты? Мой сын — человек чести, мамзель, и согласится на любые условия графа Арнульфа. Если тот потребует сразиться насмерть с лучшим воином Берри, Роланд пойдет и на это. Он может погибнуть.

— Нет! — многозначительно сказала Брижит. — Я не допущу этого! Ведь его вины здесь вовсе нет, я знаю и… не держу зла на Роланда.

— Ну ладно, поживем — увидим, — усмехнулся Лютор. — Возможно, ты уедешь от нас, а может быть, и останешься здесь и между вами все будет по-прежнему.

— По-прежнему не получится.

— Я уже сказал, что будет видно. Вот погоди, уже через несколько дней Роланд остынет, — предсказал Лютор, многозначительно подняв палец. — Запомни мои слова, мамзель.

Брижит нахмурилась. Лишь мгновение назад он испугался гнева графа Арнульфа, а теперь казался совершенно спокойным. Воистину странный человек.

Когда он направился прочь, девушка вдруг сказала:

— Я готова принять ваше покровительство, милорд, но не стану вашей служанкой.

Лютор обернулся, быстро и внимательно взглянул на нее и расхохотался во весь голос:

— Я и не ждал от тебя этого, мамзель. Ты вообще Можешь поступать как знаешь. Только не пытайся покинуть Монтвилль одна.

— А госпожа Гедда? Вы защитите меня от нее?

— Она тебя не тронет. — Склонив голову в шутливом приветствии, Лютор покинул Брижит.

Девушка почувствовала облегчение. На самом деле ей вовсе не хотелось покидать замок пешком. Теперь она спокойно может дожидаться здесь графа Арнульфа или его доверенного, который отвезет ее домой.

Вскоре Брижит покинула зал. Она отправилась в свою комнату, в которой ей предстояло провести печальную, одинокую ночь. Проходя по двору, она заметила Роланда. Он тоже увидел ее, и Брижит остановилась, но рыцарь тут же отвернулся. Девушка сверкнула глазами и поспешила своей дорогой.

С тяжелым сердцем закрыла она дверь своей маленькой комнаты и почувствовала себя глубоко несчастной. Сидя на кровати, Брижит бормотала:

— Мне не должно быть дела. Но мне есть… есть дело! Потом она легла, но так и не смогла заснуть и проплакала несколько часов кряду. Около полудня Брижит поднялась с постели и подошла к старому сундуку, куда вчера вечером забросила узел с вещами. Осмотрев свои платья, она решила выстирать все, включая и голубое льняное, которое не надевала с той самой ночи, когда впервые встретила Роланда. Брижит провела пальцами по сверкающим сапфирам на лифе и подумала: что, если сегодня вечером появиться в зале в этом одеянии. Девушка вздохнула: нельзя, это принесет ей новые несчастья. Ее могут обвинить в воровстве. Но выстирать платье все-таки надо.

Брижит перекинула вещи через руку и направилась к двери. Она едва успела открыть ее, как столкнулась нос к носу с Амелией, которая уставилась на свою соперницу горящими от злобы глазами.

— Что тебе нужно? — спросила Брижит. Тряхнув своими рыжеватыми кудрями и скрестив руки на обширной груди, Амелия глухо рассмеялась. Она встала в дверном проеме, преграждая путь.

— Как поживает твое величество, могущественная маленькая потаскушка? Ты, наверное, надеешься, что он снова возьмет тебя к себе в постель?

Брижит покраснела, стараясь не показать, насколько она задета. Тон Амелии, конечно, оскорбителен, но нельзя дать ей ни малейшего повода для торжества.

— Как тебе объяснить? — спокойно ответила девушка. — Я, конечно, могла бы получить его обратно, если бы захотела, но мне это не нужно.

Глаза Амелии сначала расширились, а затем превратились в щелочки.

— Лгунья! Он же тебя бросил. Немного времени ему понадобилось, чтобы пресытиться тобой, — смеялась служанка. — Со мной он и то был дольше и снова будет моим, так и знай! Роланд женится на мне, а не на какой-то там холодной французской шлюхе, которая, наверное, даже не знает, как удовлетворить его. Сама видишь, как быстро он устал от тебя.

Щеки Брижит пылали. Несмотря на все усилия оставаться равнодушной, возмущение толкнуло ее на ответ.

— У меня был только один мужчина, Амелия, — бросилась защищать себя Брижит и уже не могла остановиться. — Тебе больше нравится думать, что Роланд остался недоволен мной, но ты серьезно ошибаешься. Он помнит, что я пришла к нему невинной, а ты не можешь сказать о себе того же. Теперь попробуй отрицать это.

— Сука!

Брижит рассмеялась без всякого юмора:

— Не слишком ли много титулов? Я поделюсь с тобой: себе оставлю «суку», но тогда «шлюха» — ты. Мне много про тебя порассказали, в том числе и Роланд, можешь быть уверена.

— Ложь! Они все врут про меня! — выкрикнула Амелия, и ее карие глаза потемнели дочерна.

— О, я думаю, уж кто-кто, а Роланд знает тебя хорошо, — промурлыкала Брижит.

— Ладно, но есть кое-что, чего не знаешь ты, — завизжала разъяренная Амелия. — Он лгал тебе, а мне — никогда! — Она торжествующе ухмыльнулась, увидев, что соперница наконец-то смутилась. — Ты просто дура! Всем известно о сделке, которую вы заключили. Малышку Году хлебом не корми — дай посплетничать. И все знают, что Роланд нарушил свои обязательства. Он так мало о тебе беспокоится, что просто не стал утруждаться.

Брижит сжала кулаки, вонзив ногти глубоко в ладони:

— Ты хочешь сказать, что он не отправил гонца в Берри?

— Конечно, нет. А с какой стати? — ухмыльнулась Амелия. — Ну и дура же ты.

— Врешь! — вскричала Брижит. Она швырнула веши на постель и, забыв об Амелии, побежала во внутренний двор на поиски Роланда.

Она увидела его возле конюшен. Рыцарь сидел на незнакомой лошади — Хан еще не успел поправиться.

Брижит подбежала и без всяких предисловий сразу же закричала:

— Ты выполнил свое обещание? Ты послал к графу Арнульфу?

— Не послал, — откровенно признался он, и его веки сконфуженно затрепетали, так что ему пришлось отвернуться.

На мгновение установилось молчание, а потом Брижит яростно завопила:

— Почему нет?!

— Это было дурацкое требование, — просто ответил он, стараясь, чтобы голос не выдал стыда.

— Ты так мало уважаешь меня, что пустился на обман?

Роланд склонился к ней, его синие глаза казались черными даже при свете полуденного солнца, но прежде чем он смог ответить, Брижит продолжила:

— Ты, ублюдок! Я никогда тебя не прощу! Тогда Роланд развернул коня и, не оглядываясь, поехал прочь. Это неприкрытое безразличие совершенно вывело девушку из себя, и она прокричала вслед отъезжающему всаднику:

— Я ненавижу тебя, Роланд Монтвилль! Скорее бы черт побрал тебя! Будь ты проклят, будь проклят, проклят!

Кто-то отвел ее обратно в комнату, но она даже не знала кто. Еще очень долго она вообще ничего не чувствовала.

В тот вечер Роланд метался по внутреннему двору, словно лев в клетке. Он подошел к двери Брижит и отошел, и так снова и снова. Каждый раз его заставляли отступить доносившиеся изнутри рыдания. Все равно бесполезно молить о прощении сейчас. Должно пройти время.

Ночью Роланду снова приснился старый сон. Но на этот раз, проснувшись, рыцарь почти сумел понять его. Теперь он наяву потерял то, что было для него дороже всего на свете.