Глава 23

Роланд схватил Брижит за руку и потащил из зала. Дойдя через внутренний двор до ее хижины, он рывком распахнул дверь и втолкнул девушку внутрь. Затем вошел следом и сразу обратил внимание, что кто-то успел принести сюда жаровню с углями и веши, оставленные ею в конюшне. Комната была предусмотрительно освещена: горели масляные светильники, прикрепленные к стене.

— О тебе здесь явно заботятся, — резко отметил рыцарь. — Я не поручусь за твое благополучие, если Гедда проведает, что ее челядь прислуживает моей рабыне.

— Но я никого не просила.

— Это и не требуется, — холодно ответил Роланд. — Твоя манера держаться внушает менее счастливым слугам мысль о том, что ты им неровня.

— Это я-то счастливая?

— Да, конечно, — сказал Роланд грубо. — Ведь к концу дня у тебя не болят спина и ноги, а руки не кровоточат по меньшей мере раз в неделю. Ты прислуживаешь всего одному хозяину и вообще живешь, как благородная.

Он повернулся, чтобы уйти, но Брижит быстро проскользнула мимо него к двери и захлопнула ее перед самым носом рыцаря.

— Погоди, Роланд. — Она встала, преграждая ему путь, и прижала дверь позади себя руками. — Ты еще не рассказал мне, кто тебя вызвал. Я должна это знать!

— Для чего? — набычился он. — Чтобы злорадствовать?

— Ради Бога, Роланд! — умоляла девушка. — Это не сэр Ги?

— Разумеется, Ги! — закричал он. — Ну что, довольна ты теперь, когда знаешь, каких бед натворила?

— Клянусь, я не хотела неприятностей, а всего лишь сказала твоему другу правду, — голос ее звучал уверенно и спокойно. — Да я бы вообще ничего не стала рассказывать, если бы сэр Ги сам не подошел, приняв меня за гостью. Роланд, он обратился ко мне как к благородной даме, хотя до тех пор мы не были знакомы!

— И ты, конечно, воспользовалась этой ошибкой, — глаза его засверкали. — Ты сказала, что я привез тебя сюда насильно, и тем самым изобразила меня настоящим злодеем, Брижит!

— Да ты и есть злодей!

— Господи! — воскликнул рыцарь. — С тобой невозможно разговаривать. — Он протянул руку к двери, но девушка крепко обхватила ее и не выпускала:

— Роланд, почему ты не сказал раньше? Все можно было поправить.

— Тебе что же, известен какой-то волшебный секрет? — спросил он, прищурившись.

— Я знаю только, что поединка не будет, — заявила Брижит, вдруг гордо подняв упрямый подбородок.

Роланд улыбнулся. Ей, особенно с этим величественным и самонадеянным выражением лица, очень шла роль дамы сердца, распорядительницы рыцарского турнира. Он просто не смог удержаться от усмешки.

— И почему же, могу я осведомиться?

— Потому что я этого не допущу.

— Ты… — Он заинтересованно уставился на свою служанку.

— А что тебя поражает? — спросила Брижит.

— Значит, ты не допустишь? — Это серьезно, Роланд. Я не стану причиной кровопролития! — Тон девушки не оставлял сомнение в ее намерениях.

Рыцарь вмиг отбросил свои надежды, и на его лице появилась печальная улыбка. Чтобы только поскорее отвязаться от никчемного разговора, он произнес:

— Какое несчастье, что ты не узнала обо всем раньше.

— Но еще не поздно.

— Боюсь, ты ошибаешься, моя драгоценность. — Роланд легко, дотронулся до ее щеки. — Ты искала защитника и нашла его в лице Ги. Он в тебя поверил и теперь связан долгом чести.

Девушка встревожилась:

— Но я вовсе не хочу этого! Я ему скажу!

— Брижит, поверь, мне бы очень хотелось, чтобы это было так просто. Но Ги оскорблен моим отношением к благородной даме, какой он тебя искренне считает. Он — рыцарь с мягким и нежным сердцем.

Таких галантных кавалеров я никогда больше не встречал. Если уж Ги решился драться за твою честь, его не остановить.

— Но он послушает меня.

— О, Брижит, твоя наивность сравнима только с твоей красотой, — вздохнул Роланд.

— Но ведь Лютор сказал, что я могу остановить поединок, — воскликнула она. — Так скажи, что надо для этого сделать?

— А ты не догадываешься? — тихо проговорил Роланд. На мгновение установилось молчание, но потом глаза Брижит округлились, и она резко отвернулась в сторону.

— Только не это!

— Но это единственный способ. Если ты не признаешься, что лгала, Ги станет драться, и я вынужден буду убить своего лучшего друга. — Но я же говорила правду! — Разве ты не можешь хоть раз смирить свое упрямство?

— А ты?

— Уже смирил. Стою вот тут и уговариваю, хотя дал себе слово не впутывать тебя в это дело. Можешь ты понять, что мы выросли вместе? Что я все эти годы защищал Ги от обидчиков? А таких любителей добыть легкую победу ему встречалось немало, ведь Ги — коротышка. Я всегда любил его, как брата, которого у меня никогда не было. И не хочу драться с ним.

Брижит распрямила плечи и снова повернулась лицом к Роланду. Она была в отчаянии, но, увы, не видела иного выхода.

— Очень хорошо, — упавшим голосом произнесла девушка. — Я сделаю, как ты просишь.

— Но если ты просто скажешь, что солгала, это ни к чему не приведет, — осторожно предупредил Роланд. — Ты должна его убедить.

— Я согласна. Веди меня к нему, — обреченно вздохнула Брижит.

— Я приведу его сюда, — сказал Роланд и вышел.

Девушка в ожидании опустилась на кровать. Она чувствовала себя опустошенной и некоторое время сидела в оцепенении. Придется солгать. Нельзя допустить, чтобы Роланд покалечил, а может, даже убил своего друга.

Она быстро сняла плащ и два лишних платья, все еще остававшихся на ней с момента побега. Вскоре дверь открылась, и вошел Роланд, а следом — смущенный сэр Ги. Замыкал процессию заметно округлившийся, сытый и сильно уставший Вольф. Он сразу же забрался под кровать и через мгновение безмятежно захрапел. Брижит повернулась к вошедшим, в волнении стиснув пальцы.

Ги вышел вперед и поклонился. Его зеленые глаза были торжественны и серьезны.

— Я узнал, что вы хотели меня видеть.

— Да, и немедленно, — мягко подтвердила Брижит и затем поглядела на Роланда. — Не оставите ли вы нас? Я хочу поговорить с сэром Ги наедине.

— Нет, — ответил Роланд, закрывая дверь и припирая ее спиной. — Я остаюсь.

Брижит злобно взглянула на него, но не рискнула спорить. Ведь слуги не имеют на это права, а на сей раз она должна была продемонстрировать совершенное повиновение своему «хозяину». Поэтому она нарочито жеманно улыбнулась Ги и, указывая на свою кровать. предложила:

— Присаживайтесь. Боюсь только, что не могу предложить вам стул.

Ги уселся, оглядываясь вокруг.

— И вы спите в этой лачуге? — спросил он и метнул тяжелый взгляд в сторону Роланда, прежде чем Брижит успела ответить.

— Эта комнатка вполне удобна, — поспешно сказала ее обитательница. — Я ведь… не привыкла к шикарным апартаментам.

— Но несомненно…

— Сэр Ги, выслушайте меня, — остановила его Брижит и села рядом, хотя так и не решилась взглянуть ему в глаза. — Боюсь, я совершила тяжкий промах, увлекши вас моими ребяческими фантазиями.

— Какими фантазиями?

— На днях, когда мы с вами беседовали в зале… В общем, все, что я вам тогда сказала, — ложь. Я часто разыгрываю из себя благородную даму, особенно с людьми, которые со мной не знакомы. Мне действительно жаль, что вы серьезно к этому отнеслись. До сих пор мои розыгрыши не приводили к тяжелым последствиям.

Ги нахмурился:

— Я уверен, что Роланд заставил вас сказать мне все это, мадемуазель Брижит.

— Я просто Брижит, а вы ошибаетесь, сэр Ги, — твердо заявила она. — Ради Бога, простите мне мою наглость. Это недоразумение слишком далеко зашло. Я всегда была служанкой, и меня просто поразила весть о том, что вы вызвали сеньора Роланда из-за моих глупых выдумок. Я упросила его привести вас сюда, чтобы сказать вам всю правду, пока не поздно. Вы не должны драться из-за меня. Я лгала.

В глазах Ги читалось сомнение:

— Я польщен тем, что заботясь обо мне, вы пошли на такое. Это говорит о вашей невероятной доброте, мадемуазель.

— Так вы что же, мне не верите? — удивилась Брижит.

— Ни капли, — бесстрастно сказал Ги.

— Тогда вы просто глупец!

— Ну вот видите! — улыбнулся он с видом победителя. — Простая служанка ни за что не осмелилась бы так говорить со мной.

Брижит вскочила, глядя на Роланда, но он явно не собирался приходить на помощь. Девушка тяжко вздохнула, теряя последнюю надежду убедить рыцаря. Она ведь понимала, что дуэль закончится его гибелью. Но Роланд продолжал пристально разглядывать ее, и от этого взгляда Брижит обрела новые силы. Резко обернувшись к Ги, она надменно подбоченилась.

— А я и не говорила, что была простой служанкой! Поглядите-ка на меня, — потребовала она. — Неужели вы думаете, что хоть один мужчина способен пройти мимо, будь то благородный или простолюдин?

— Что… Как вы сказали? — заикаясь, пробормотал Ги.

— Если я иногда чересчур смела, так это потому, что мой прежний хозяин обращался со мною как с равной. Видите ли, сэр Ги, я была любовницей барона, — вызывающе улыбнулась Брижит. — Одинокий старичок сильно меня испортил.

— Но вы же говорили, что барон де Луру был вашим отцом! — воскликнул юноша.

При этих словах Брижит взвилась. Удар пришелся в самое сердце, но какой у нее был выбор?

— Хозяин действительно относился ко мне по-отечески, разумеется, не считая постели. Спросите сэра Роланда, если не верите. Пусть подтвердит, что я уже не была девственницей, когда перешла к нему. — Брижит пыталась втянуть своего мучителя в разговор, но безуспешно, и ей пришлось продолжать:

— Вот видите, он не отрицает. Теперь вы отмените эту смешную дуэль?

— Я не считаю ее смешной. — Ги был явно уязвлен. «Великий Боже! Неужто я мало унижалась?» — подумала Брижит, а вслух сказала:

— Тогда послушайте вот что. В моем нынешнем господине я нахожу все, что мне необходимо. Он сильный, неутомимый любовник, и я вполне удовлетворена им.

Ги резко поднялся.

— Тогда зачем вы от него бежали? Этим вопросом ему удалось поймать обманщицу врасплох. Она замялась, но все же нашлась, что сказать:

— Пожалуйста, сударь, не заставляйте меня говорить это при нем.

— Я требую.

Она стиснула руки и уставилась в пол, притворяясь крайне смущенной, а потом подалась вперед и зашептала так, чтобы Роланд не мог ее услышать:

— Я не подозревала о существовании Амелии, пока он не привез меня сюда. А когда поняла, что она раньше была его любовницей и не оставила надежды овладеть им снова, то побоялась, что он меня бросит. Я не в силах перенести этого. Вот причина моего побега.

— А почему вы не хотите, чтобы он об этом знал? — недоверчиво спросил Ги.

— Разве вы не видите, что я его люблю? Он и так уже слышал больше, чем следует. Узнай Роланд о моих чувствах — конец моим мечтам. Он сразу же устанет от меня и найдет себе другую.

Ги тяжелым взглядом смотрел на Брижит. Казалось, он никак не хочет верить ей. Натянутые нервы звенели. Девушка исчерпала все доводы и уже готова была закричать, что все это — сплошная ложь, от первого до последнего слова. Она и так уже втоптала себя в грязь, разыгрывая этот жуткий фарс. Неужели этого еще недостаточно, чтобы остановить безумного самоубийцу?

Наконец Ги отошел от нее, и Брижит с облегчением отвернулась. Слава Богу, он не собирается заставлять ее описывать все в деталях. Но, Боже, что он теперь думает о ней? Она собрала последние силы, чтобы сию же секунду не разрыдаться. Постоянное унижение превратилось в часть ее жизни.

— Теперь встреча с тобой на поле брани будет бессмысленна, Роланд. Полагаю, если ты сам привел меня сюда, то согласишься принять мои извинения?

Брижит не оглянулась и потому не видела, как Роланд кивнул в знак согласия. Она была слишком подавлена. Ей хотелось только, чтобы они поскорее ушли. Когда дверь скрипнула, отворяясь, а затем захлопнулась, у бедняжки на секунду перехватило дыхание.

Она бросилась на кровать и зарыдала в подушку от горя, обиды и унижения. Какая страшная, грязная ложь! Так оклеветать собственного отца — непростительный грех даже ради спасения жизни этого юноши! И еще все эти нелепые вещи, которые она наговорила про Роланда! Откуда что взялось? Почему это вранье так легко слетело с ее языка?

— Тебе было так больно, Брижит?

Она резко обернулась, оторвав заплаканное лицо от подушки, и увидела, что Роланд никуда не ушел, а стоит возле ее кровати.

— Ты все еще здесь? — спросила Брижит сквозь слезы. — Убирайся!

Она снова уткнулась в подушку и зарыдала еще громче. Роланд не мог этого вынести. Никогда прежде женские слезы его не трогали, но теперь… Он повернулся к выходу, потом неожиданно передумал и присел на край кровати, заключив сотрясающуюся от рыданий Брижит в объятия.

Девушка пыталась вырваться. Она не нуждалась в его сочувствии. Ей хотелось остаться наедине со своим унижением.

Роланд держал ее нежно, но крепко, так что не было никакой возможности высвободиться из его сильных рук. Наконец Брижит прекратила сопротивление и даже прислонилась щекой к его широкой груди, сразу замочив рубаху слезами. Он ласково укачивал ее, гладя по спине, по волосам. Но девушка все не унималась, и эти рыдания рвали его сердце на части.

— Ну, Брижит, тише.. тише, — мягко уговаривал рыцарь, целуя ее лицо. — Я не могу слышать, как ты убиваешься.

Брижит не поняла, как это произошло, но губы Роланда вдруг оказались возле ее губ, и она не нашла в себе достаточно решимости, чтобы противиться. Рот его был теплым и соленым от ее слез. А когда Роланд принялся снимать с нее одежду, было уже поздно останавливать его. Брижит сознавала, что следовало бы сопротивляться. Но внутри нее шла борьба разума и сердца. А сердце подсказывало им обоим, что сегодня ночью они принадлежат друг другу.

Брижит поддалась его необузданной страсти. Роланд встал на колени подле ее низенькой кровати и стал творить волшебство, лаская любовницу руками и губами, вызывая в ней такие страстные отклики, на которые она не считала себя способной. Он ласкал ее, и каждое его прикосновение было восхитительным. Она переполнилась его нежностью и теперь хотела почувствовать на себе его тяжесть, на своих устах — его жадные, жаркие, требовательные губы. Но сильнее всего она желала, чтобы твердое тело проникло глубоко внутрь ее естества, лаская и трогая самые ее глубины.

Соединившись с нею, Роланд продолжал двигаться осторожно, нежно, медленно, но она уже не могла сдерживать огонь своей страсти и подняла бедра, чтобы заставить его войти глубже, сильнее, жарче. То, что последовало за этим, было сверхъестественно. Внутри нее словно образовался тугой узел, который затягивался все плотнее и сильнее, пока наконец не взорвался, и тогда ее пронизало острейшее наслаждение, разлившееся по всему телу и, казалось, оставшееся в ней навечно.

Вскоре и Роланд последовал за ней, достигнув вершины удовлетворения. Это вновь воодушевило Брижит, которой было теперь все равно, что происходило между ними в другой, реальной жизни. Ей хотелось только любить его, быть с ним, подчиняться ему. Немного погодя он попытался отодвинуться, чтобы освободить ее хрупкое тело, но, к великому удивлению, обнаружил, что Брижит его не отпускает, крепко удерживая в объятиях. Глубоко тронутый этим, он нежно поцеловал ее, прошептал несколько ласковых слов, и они оба так и заснули, слившись воедино и счастливо улыбаясь.