Глава 17
Роланд остановил коня на вершине холма. Перед рыцарем открывался вид на родной Монтвилль. Брижит свесилась набок, чтобы из-за его плеча получше разглядеть место, где ей предстояло прожить Бог знает сколько времени. Все пространство, насколько хватало глаз, было укрыто снежным покрывалом: от крепости на насыпном холме до расположенной неподалеку деревни с ее пастбищами, садами, крестьянскими наделами и черневшим вдалеке лесом.
Снег непрерывно падал на землю, пробуждая у Брижит неприятные воспоминания. Предыдущей ночью упали первые снежинки, дав Роланду повод искать тепла возле нее. Девушка скорее предпочла бы замерзнуть, но он прижал ее к себе, не слушая никаких протестов. Хорошо еще, что за этим ничего не последовало, хотя Брижит так и не поняла, что именно ему помешало: рана или предупреждающее рычание собаки. Но все же от строгого взора Вольфа ускользнули те несколько поцелуев, которыми рыцарь обжег ее шею, пока она извивалась, пытаясь высвободиться из ненавистных объятий. А когда девушка успокоилась и затихла, Роланд, словно утверждая право собственности, положил тяжелую руку ей на бедро, но больше ничем не потревожил ее.
Глядя вниз с холма на родной дом своего мучителя, Брижит старалась изгнать из памяти воспоминания прошлой ночи и вместо этого представить себе встречу с хозяином имения. Что она скажет ему? Станет ли он слушать рассказ о ее злоключениях?
Роланд двинулся вниз по склону, и Брижит ощутила первые приступы страха. Что, если ни одна живая душа не поверит ей? Вдруг ей не суждено покинуть это место и придется провести здесь в услужении всю жизнь?
Стража приветствовала Роланда, когда он проезжал в открытые ворота, но никто не вышел навстречу. Двор замка был пуст, в нем гулял лишь холодный ветер. Некому было даже принять лошадь.
— Ты уверен, что здесь все в порядке? — тревожно спросила Брижит, когда рыцарь спешился возле конюшни и помог ей спуститься на землю.
— Да вроде бы все как обычно.
— Тогда почему тебя никто не встречает? Ведь стражники видели нас и должны были сообщить твоему отцу. — Девушка в крайнем недоумении следовала за Роландом, когда он оставил Хана в стойле и направился к усадьбе.
— Да, я уверен, что он уже оповещен о моем прибытии.
— И даже не вышел? — снова спросила изумленная Брижит.
Роланд терпеливо улыбнулся:
— Ну какой же дурак в такую холодину покинет теплое место у огня?
— Но он мог хотя бы послать слугу, чтобы принять лошадь, — не унималась девушка. Рыцарь пожал плечами:
— Ты еще убедишься, что Монтвилль — не самое гостеприимное место в мире, Брижит. Я не думаю, что здесь произошли большие перемены.
— Но ты говорил, что в замке много слуг.
— Это так. Но все они и шагу не ступят без позволения Гедды, и, конечно, едва услышав о моем приближении, она успела отослать их с тысячей разнообразных поручений. Эта дама из кожи вон вылезет, лишь бы не упустить удобный случай и продемонстрировать, что я здесь лишний. Не думаю, чтобы она истосковалась по мне или изменилась за последние шесть лет. Моя мачеха — весьма злобная особа. Я бы советовал держаться от нее подальше, потому что тебя она тоже невзлюбит.
— Почему? Она ведь меня никогда не видела.
— Да ей это и не нужно, — усмехнулся Роланд. — Гедда станет презирать тебя уже за то, что ты мне служишь. Она всегда получала удовольствие, всячески унижая меня, и постоянно заботилась о том, чтобы ни один слуга даже случайно не оказался мне полезен. Но теперь у меня есть ты, а тебе она приказывать не сможет. Вот это-то ей и не понравится.
— Значит, Гедда тебя ненавидит?
— Я — живое напоминание о том, что она так и не родила моему отцу наследника. Моя мать была нездешняя. После ее смерти отец привез меня в замок и стал воспитывать вместе с дочками Гедды. Все, что ты здесь видишь, в один прекрасный день перейдет к побочному сыну Лютора в обход его законных дочерей.
— Ну тогда, надо думать, сестры тоже ненавидят тебя, — вздохнула девушка. — Хорошенькие у тебя родственники, Роланд. И ты привез меня сюда, к этим неприветливым людям.
— Да ты не бойся, драгоценность моя, — ласково произнес он. — Я защищу тебя от их злобы.
Они вошли в огромный господский дом. Главная комната напоминала пещеру. Построенная наполовину из дерева, наполовину из камня, она казалась намного меньше такого же зала в Луру. Поварня располагалась тут же. Брижит определила это по наличию двух разных очагов: на одном из них кипели котлы с едой и жарился огромный окорок; возле второго, меньшего, стояло несколько лавок для желающих погреться у огня. За кухонным очагом возвышалась открытая сводчатая арка. Через нее, с высоты второго яруса, можно было оглядеть поместье, а снизу — видеть все происходящее в зале.
Слуги суетились между тремя рядами столов, установленных посередине зала на подмостках. За двумя более длинными пировали воины, дружинники, пажи, рыцари и их оруженосцы, а также несколько дам.
На центральном месте за меньшим и более высоким столом сидел могучего сложения пожилой мужчина. Его волосы цвета спелой пшеницы были по нормандскому обычаю коротко острижены. В отличие от многих присутствующих он не носил бороды. Лицо, прорезанное глубокими морщинами, выдавало в нем человека с сильным характером. Несмотря на весьма отдаленное сходство с Роландом, Брижит сразу узнала в нем Лютора, повелителя Монтвилля.
По обе руки от него сидели женщины. Одна из них — пожилая — явно приходилась матерью второй. Брижит сразу отметила их общие черты: одинаковые острые подбородки, узкие глазки и ястребиные носы.
Застолье было шумным, и никто не заметил появления новых лиц, так что Брижит представился случай разглядеть все как следует. Но долго глазеть не пришлось. Вольф издалека почуял собак, свободно бегавших в зале, и не успела хозяйка его остановить, как он угрожающе зарычал и набросился на ближайшую дворняжку. Остальная свора присоединилась к свалке, учинив сильный шум.
Щеки Брижит побагровели: ее любимец устроил такой скандал, что все присутствующие разом замолчали. Занервничав, девушка попыталась отозвать Вольфа, но Роланд остановил ее.
— Оставь в покое пса, Брижит. — Рыцарь явно развеселился. — Это его новая территория, и он правильно делает, что с ходу утверждает свои права.
— Но он меня позорит.
— Каким образом? — Роланд удивленно приподнял бровь. — Ты забываешь, что Вольф теперь мой.
Пусть покажет псам моего отца, что у них теперь новый вожак. Это как раз то, что в Монтвилле все хорошо понимают, — Что именно? Борьбу за первенство?
— Да.
— Здесь господин — твой отец, разве не так?
— Действительно так, — кивнул Роланд. — Но мне приходится бросать ему вызов, а не то он сам сделает это.
— Это просто неслыханно!
— Только не здесь, барышня. Лютор не понимает ничего иного. Он правит силой, как правили его предки, и считает, что если не одерживает верх над своими подданными, то не может возглавлять их. Всем должно быть известно, что он в состоянии победить своего собственного наследника.
— Но это же варварство! — воскликнула Брижит и тут же, взяв в себя в руки, добавила:
— И ты тоже варвар.
Роланд ухмыльнулся и заглянул в ее ярко-голубые глаза:
— А ты только что поняла?
В этот самый момент, на бегу разметав свои темно-рыжие кудри, к ним подскочила пышногрудая служанка. Брижит с удивлением глядела, как эта девушка обхватила Роланда за шею и звучно поцеловала его.
— Что с тобой? — надула губы девица, когда он освободился из ее объятий. — Почему же ты не поздороваешься со мной как следует, mon cher?
Роланд помрачнел:
— Амелия, то, чем мы прежде занимались наедине, ты зачем-то делаешь при всех. Где твой стыд, девушка? Летишь прямо на меня, опередив всех моих любимых родственников.
Амелия остолбенела, ее иссиня-черные глаза округлились от гнева:
— Все эти годы я ждала твоего возвращения.
Лютор все знает, и он не возражает.
— Что он такое знает? — спросил Роланд. — Ты что же, рассказала ему о наших проделках? Неужели ты решилась опозорить своего отца, заявив публично О своем распутстве?
— Чего это ты на меня нападаешь? — вскричала Амелия. — Я никому ничего такого не рассказывала. Просто Лютор заметил, как я убивалась, когда ты уехал.
Ему это казалось забавным.
— Ну а теперь что он подумает, увидев твою наглость? А твой отец, который смотрит на нас? Черт тебя возьми, Амелия! — зарычал Роланд. — Я не просил хранить мне верность. Чего ради ты меня ждала? Я ведь никогда не обещал жениться.
— Но я думала…
— Ты ошибалась! — грубо отрезал он. — И сваляла дурака, когда решилась ждать и отказаться от женихов, которых мог подыскать твой отец. Тебе ведь было известно о моем намерении во веки веков сюда не возвращаться.
— О нет, Роланд, — затараторила она, — я всегда верила, что ты вернешься, и ты приехал.
— Довольно, Амелия. Меня ждет отец.
— Подождет! — Она перевела взгляд с Роланда на его спутницу, которая отошла в сторонку, не желая быть свидетельницей их разговора. — Ах, так вот оно что! — вскричала Амелия. — Ты уже успел жениться. Ублюдок! — выкрикнула она, и ее глаза почернели от ярости. — Вероломный кобель!
Роланд вдруг окаменел и совершенно серьезно поглядел на нее:
— Поберегись, женщина, не то почувствуешь мой кулак на своей спине, и потом мне придется убить твоего отца, если он вызовет меня. Не думаешь о себе — помни хотя бы о нем.
Темные глаза девушки мгновенно наполнились слезами:
— Как ты мог жениться на другой? Роланд раздраженно вздохнул:
— Да не женился я! И никогда не женюсь, потому что все вы одинаковые с вашим проклятым нытьем и скулением. Любая из вас способна вывести мужчину из себя. Я никогда не свяжусь с бабой, которую нельзя бросить, как только она забудет про свои заманчивые уловки и хитрости и превратится в обыкновенную ворчунью.
И Роланд пошел прочь, совершенно забыв о существовании Брижит. Она осталась в одиночестве и некоторое время недоумевала, что ей теперь делать. Но тут Амелия бросила на нее такой враждебный взгляд, что Брижит поторопилась догнать Роланда, Однако шла она с высоко поднятой головой, не удостаивая своим вниманием окружающих зевак. Ощущение полного одиночества испарилось, как только к ней присоединился Вольф, закончивший разбираться с последней из монтвилльских собак. Брижит почувствовала необходимость по крайней мере соответствовать царственному виду лохматого триумфатора.
Лютор Монтвилльский поднялся, увидев приближающегося сына, но это осталось единственным знаком внимания к приезду наследника. Брижит покоробила столь странная встреча отца с сыном. Лютор не улыбнулся, не произнес приветствия. Они стояли друг против друга с окаменелыми лицами, скорее похожие на противников, чем на родных людей, и тщательно разглядывали один другого, выискивая мельчайшие изменения, происшедшие за шесть лет.
Наконец хозяин произнес:
— Ты задержался.
— Меня задержали.
— Ги сообщил мне, что ты там ухаживал за каким-то умирающим французом, сочтя это важнее судьбы Монтвилля, — голос Лютора выражал крайнее неудовольствие.
— Тот человек спас мне жизнь. Я потратил всего несколько дней, чтобы убедиться, что он выживет.
— Ну и как?
— Он выжил.
— Ты заплатил ему долг?
Роланд кивнул. Казалось, это умиротворило его отца.
— Хорошо. Теперь я хочу, чтобы никакие новые обязанности не увели тебя из дома, тем более если случится беда. Ты ехал один с этим багажом? — спросил Лютор, указав рукой на Брижит, но даже не удостоив ее взглядом. — Где твой оруженосец?
— Я потерял его в бою, — и тут Роланд ухмыльнулся. — Но этот багаж неплохо мне служит.
Лютор загоготал, и вместе с ним расхохотались все окружающие. Амелия присоединилась к ним и, воспользовавшись моментом, язвительно сказала:
— Я и не знала, что у французов принято вместо оруженосца таскать за собой шлюху.
Роланд уже обернулся к Амелии с готовым резким ответом, но тут взгляд его упал на Брижит, и он увидел, что на глазах у девушки заблестели слезы.
— Простите, мадемуазель, — неожиданно мягко извинился он перед своей спутницей, — здесь полно дам, которым место скорее на кухне.
В ответ на эту дерзкую реплику охнула не одна Амелия. Вместе с ее голосом послышались восклицания еще нескольких присутствовавших женщин. В их числе оказалась и Брижит, пораженная неожиданной поддержкой с той стороны, откуда меньше всего ожидала ее. Прежде чем девушка успела собраться с мыслями и что-либо ответить, Амелия выпалила:
— Да как ты смеешь оскорблять меня, Роланд?
Он обратил на нее холодный взгляд:
— Если ты такая нежная, Амелия, то не нарывайся сама.
Тогда девица обратилась к Лютору:
— Мой господин, ваш сын не имеет права так говорить со мной. К тому же он оскорбил не одну меня. Он ведь сказал «дамы».
— Ха! Верно, именно это он и сказал, — усмехнулся Лютор, так и не придя на помощь ни к Амелии, ни к одной из своих собственных дам, которым оставалось лишь злобно глядеть из-под насупленных бровей. Зато он обернулся к Брижит и спросил:
— Есть у девушки имя?
— У девушки есть имя. — Она смело возвысила голос. — Я Брижит де Луру, милорд. Роланд нахмурился:
— Теперь это Брижит из Монтвилля, моя служанка.
— Этот вопрос еще не решен, — твердо заявила она, а потом повернулась к ним спиной и, подозвав Вольфа, гордо зашагала к скамейке у очага.
— Ха! — усмехнулся Лютор. — Теперь я понимаю, где ты задержался.
— Ей надо привыкнуть к новому хозяину. Пока еще с ней нелегко.
— Ну и откуда ты взял эту симпатичную служаночку и такое благородное животное?
— Девчонку мне навязали, — коротко ответил Роланд, — а пес побежал за ней.
Лютор тяжелым взглядом окинул Брижит:
— Эта девица держит себя как знатная дама. Готов поклясться, что она из благородных, у нее такой гордый вид.
Роланд не менее тяжело взглянул на родителя:
— Только смотрите, чтобы она вас не услышала, мой господин. Ей очень хочется, чтобы вы в это поверили.
— Так что же, она всего лишь претендует на звание благородной?
— Она, вне сомнения, приложит все усилия, чтобы убедить вас в этом.
Лютор снова нахмурился:
— А ты уверен, что это на самом деле не так?
— Черт побери! — воскликнул Роланд. — Я более чем уверен! Меня и так уже извела своими баснями эта девчонка, так что уж хоть вы, пожилой мужчина, оставьте эти бабьи выдумки. — Пожилой? — зарычал Лютор. — Встретимся на восходе во внутреннем дворе и тогда увидим, кто из нас пожилой.
Роланд молча кивнул. Он вовсе не хотел возобновления их старого соперничества.
Переговорив со знакомыми о предстоящих военных действиях, рыцарь бросил взгляд в сторону очага, возле которого, спиной к залу, сидела Брижит. Ее хрупкая рука рассеянно поглаживала косматую голову Вольфа. Роланду вдруг стало интересно, о чем она думает, глядя на пляшущие языки пламени. И что он станет делать с этой дерзкой девчонкой? По чему она так упорно продолжает рассказывать свои сказки? Кажется, еще немного, и она поклянется именем Всевышнего. Но он-то был уверен, что, несмотря на буйную фантазию, в глубине ее души жило истинное благородство, которое никогда не позволило бы ей принести ложную клятву. Брижит доказала это, оставшись ухаживать за раненым вместо того, чтобы воспользоваться случаем и бежать. Ведь она запросто могла бросить умирающего, но не сделала этого. А может быть, не так уж она его и ненавидит?
Роланд остановил одну из прислуживающих девушек, проходившую мимо, и что-то шепнул ей. А потом стал смотреть на Брижит, к которой направилась служанка. Сидевшая у пылающего очага девушка представляла собой внешне безмятежную картинку. Но впечатление было обманчиво. На самом деле она едва сдерживала возмущение, не в силах более терпеть высокомерие Роланда.
Брижит не слышала приближающихся шагов и, когда служанка тронула ее за плечо, вскочила от неожиданности.
— Что тебе надо? — резко спросила она. Глаза девушки округлились от страха. Она понятия не имела, что ей делать с этой прекрасной француженкой, судя по всему, высокородной дамой, которую, однако, сын ее господина почему-то называл рабыней.
— Господин Роланд просит вас присоединиться к нему за столом и отужинать перед тем, как вы отправитесь почивать, — волнуясь, произнесла служанка.
— О, действительно? Он так сказал? — Брижит поглядела в центр зала, туда, откуда на нее смотрел Роланд, и вдруг снова вспыхнула. — Ладно, можешь передать этому наглому петуху, что я не унижусь до того, чтобы сесть с ним за стол!
Горничная выпучила глаза:
— Я не могу это передать! Брижит встала:
— Тогда я скажу сама.
— Пожалуйста! Не делайте этого! Я знаю его. Госпожа, он страшен в гневе.
Брижит недоуменно поглядела на девушку:
— Почему ты назвала меня госпожой? Служанка в смущении поникла головой:
— Это кажется… кажется подходящим. Брижит неожиданно улыбнулась, не заметив, как ослепила своей улыбкой многих наблюдателей:
— Ты сказала мне очень приятную вещь. Как твое имя?
— Меня зовут Годой.
— Послушай, Года, не сердись на меня за грубость. Я никогда прежде не срывала злость на слугах. Прости меня, я уподобляюсь этому варвару.
— Значит, вы присоединитесь к господину Роланду?
— Нет. Но ты можешь показать мне, где я буду спать. Я хочу остаться одна хоть ненадолго.
— Да, госпожа, — тихо сказала Года. Роланд проводил глазами Брижит, покидавшую зал в сопровождении служанки. Он думал об улыбке, которая досталась Годе, и внезапно осознал, что страстно желает вновь увидеть эту улыбку, но только адресованную ему одному.
«Господи, ну и болван же я, — изумился он сам себе, — домогаюсь какой-то замарашки!»
