Книга: У дьявола в плену
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

На следующее утро Давина проснулась с таким чувством, что у нее появилась цель.
Она всегда гордилась тем, что ей нравится учиться, узнавать что-то новое. Ее часто занимали открытия, о которых она читала в книгах. Поэтому сегодня она наметила себе два направления для исследования – Египет и Маршалл. Если эти направления время от времени пересекаются – тем лучше. Она не намерена оставаться в своей комнате, как послушная жена. Но и вести себя так, как мать Маршалла, она тоже не будет.
Она достала один из последних дневников Джулианы, и он раскрылся на той странице, которую она читала прошлой ночью.
«Сегодня был хороший день. Боль не такая сильная, так что если я сосредоточусь на чем-нибудь другом, то, возможно, смогу поверить, будто я вынашиваю ребенка.
От опухоли мой живот округлился так же, как это было, когда я была беременна Маршаллом. Тогда я и не подозревала, что те дни были такими безмятежными. В то время я была больше озабочена, не оттолкнет ли Эйдана мой внешний вид. Были и другие проблемы, которые мучают каждую будущую мать. Что, если я совершила какую-нибудь ошибку и нечаянно навредила своему ребенку? Кто у меня будет – мальчик или девочка? Если родится мальчик, не будет ли это означать, что у Эйдана не останется больше причин возвращаться домой из Египта? Выполнив свою долю обязанностей, он будет свободен и осядет в своей любимой стране.
Ответы появились очень скоро. Думаю, я была хорошей матерью. Маршалл вырос преданным сыном, замечательным человеком. Я просто благоговею перед его успехами. Я так им восхищаюсь, что иногда мне приходится напоминать себе, что это я его родила, я дала ему жизнь.
Однако, как бы я ни притворялась и ни старалась думать о лучших временах, сейчас я не беременна. Но мне надо рассказать своему ребенку об этой огромной тайне. Хотя мое время близится к концу, я не могу похвастаться самообладанием. На самом деле я могла бы даже признаться, что сегодня мне еще более страшно, чем два месяца назад, когда я узнала свой диагноз.
Несчастья бывают у всех. Церковь хотела бы, чтобы все мы поверили, что наша судьба – страдать, чтобы мы больше ценили приближение райской жизни. Но сейчас рай кажется очень далеким и недружественным местом. Я бы предпочла остаться в Эмброузе.
Что касается Эйдана, я его не позвала. Я боюсь, что, если я это сделаю, он не приедет, и я пойму, что вся наша жизнь была притворством. Этого я не вынесу…»
Давина закрыла дневник, положила его в ящик тумбочки, встала с постели и подошла к окну.
Воздух казался тяжелым и влажным. На горизонте были видны отсветы солнца, но вблизи тучи все еще висели низко и были почти черными.
Настроение Давины было почти таким же – под стать непогоде. Мощеный двор был покрыт лужами. Солнце быстро высушит их, если, конечно, опять не начнется гроза.
Газон между Эмброузом и Египетским домом, наверное, мокрый, так что ей придется надеть прочные башмаки. А платье? Она наденет что-нибудь новое, но удобное.
Она была твердо намерена найти цель своей новой жизни.

 

Маршалл видел, как она спускается с холма, не обращая внимания на грозовые облака. Если бы он был честен, он признался бы себе, что предвкушает встречу с ней. Он был уверен, что та женщина, которая накануне явилась в Египетский дом, не станет довольствоваться тем, чтобы сидеть взаперти в Эмброузе.
С того самого момента, как он ее увидел, он понял, что она другая.
Он уставился на пресс-папье, но вместо него видел лицо Давины. В глубине души он был рад ее неожиданному вторжению в его жизнь. Его привлекало, что она была упрямой, самоуверенной и желающей все делать по-своему. Но другая часть его существа не желала соглашаться на этот фарс, называвшийся браком.
Забинтованная рука все еще болела. Это было напоминанием и предупреждением – вот что может случиться, если он позволит себе расслабиться.
Она предложила ему что-то вроде дружбы, ведь он так одинок! Демоны не предлагали дружбу. Они вселяли в него только ужас.
Он спустился по черной лестнице в нижнее помещение и решил подождать ее там. Когда она вошла, она не стала сразу же звать его, а задержалась на мгновение, словно собираясь с духом, перед статуями и расставленными на полках канопами – древнеегипетскими вазами.
Маршалл не шевелился, не желая пугать ее. Ее интуитивная сдержанность странным образом напомнила ему самого себя. Когда он находился в состоянии крайнего напряжения, он всегда пытался контролировать свои чувства. Наверное, решил он, с ней происходит то же самое. Что заставляет ее стоять так тихо? Может быть, она сердится? Нет, вдруг понял он. Это страх. И он устыдился этой мысли.
Он сделал несколько шагов и увидел, что она напряглась еще больше. Почему? Что-то подсказало ему, что он должен знать причину.
Она повернула голову, и ее взгляд безошибочно нашел его фигуру среди статуй.
– Вам известно, что Столетняя война на самом деле продолжалась сто шестнадцать лет? – спросила она, огорошив его своим вопросом.
– Должен признаться в своем невежестве, – ответил он и подошел к ней.
– Один из египетских фараонов правил дольше всех в истории. Вы это знали? Вторым по продолжительности правления был король Франции Людовик XIV, правивший с 1643 года по 1717-й. Это очень интересно, не так ли?
– Вы никогда не устаете учиться и узнавать что-то новое?
Отвечая ему, она смотрела не на него, а на стоящую перед ней статую.
– Этот вопрос мне задавали и раньше. И всегда точно таким же тоном. Будто знания – это нечто, что отмерено человеку лишь в ограниченной степени. Разве так плохо стремиться узнавать больше? – Она окинула его взглядом. – К несчастью, некоторые мои знания не имеют практического применения. Я могу лишь думать, что я это знаю. Например, что такое семь чудес света. Вы можете вообразить себе разговор между современными людьми, где была бы затронута эта тема?
Он улыбнулся, и она кивнула:
– Вот видите.
– И какие же это чудеса?
Она нахмурилась:
– Вы решили меня подразнить?
– Может быть, и мне хочется их узнать. – Его улыбка становилась все шире.
– Хорошо. – Она начала перечислять. – Первое – это египетские пирамиды в Гизе. Второе – висячие сады Семирамиды в Вавилоне. Третье – статуя Зевса в Олимпии, четвертое – Колосс Родосский. – Она взглянула на него. – Это огромная бронзовая статуя на острове Родос, воздвигнутая в честь бога солнца Гелиоса.
– Так. Это уже четыре, – сказал он, не переставая улыбаться.
– Пятое чудо света – храм Артемиды в Эфесе. Почему-то это мне всегда трудно вспомнить. Шестое – мавзолей в Галикарнасе, а седьмое – маяк в Александрии. – Она гордо вздернула голову, и ее губы растянулись в торжествующей улыбке.
Он зааплодировал ей, а она присела в глубоком реверансе.
– Если я каким-то образом позволил вам подумать, что осуждаю вашу любознательность, прошу меня извинить. У меня не было такого намерения. На самом деле я не могу не восхищаться этой чертой вашего характера, тем более что меня, как и вас, обвиняли в том же самом всю мою жизнь. Правда, в моем случае я не могу признать эти обвинения логичными, поскольку я, будучи графом Лорном, был еще и дипломатом, которому положено все знать.
– А я всего лишь Давина Макларен. – Через секунду она поправилась с улыбкой: – Давина Макларен Росс.
– Графиня Лорн, – добавил Маршалл.
– Вы сказали это так, будто с титулом мне была передана власть. Но так ли это?
Ему достаточно было улыбнуться.
– Если бы я задала вам некий вопрос, почувствовали бы вы, что должны ответить?
– В интересах научного знания?
– Нет. Потому что я графиня Лорн.
Он кивнул:
– Разумеется.
– Тогда почему вы не приходите ко мне?
Она опять это сделала. Он смотрел на нее, пораженный ее смелостью.
Что, черт побери, ему на это ответить?..
– С какой целью вы сюда пришли? – спросил он вместо ответа.
– Я пришла, чтобы узнать все о Египте, – ответила она, решив сказать ему правду. – Мне не позволено быть женой, и я поняла, что перекрашивание моих апартаментов не займет всю мою жизнь. Миссис Мюррей определенно возражает против моего вторжения в дела дома, считая, что это ее поле деятельности. Следовательно, мне ничего не остается, как учиться.
– В Эмброузе очень хорошая библиотека.
– Зачем мне учиться по книгам, если в Эмброузе есть музей? Я не стану женой, которую заточили в башне, Маршалл.
Вот так. Опять ее знаменитое упрямство, которым она когда-то так гордилась.
– Это не сказка, Давина.
– Вы думаете, что я этого не понимаю? – Она неожиданно почувствовала приступ веселья. – Я не принцесса, а вы, Маршалл, не принц.
Она уставилась на стоявшую перед ней статую. Древний египтянин, размером больше, чем в натуральную величину, восседал на троне с таким видом, будто мог осудить ее на смертную казнь, если бы был живым. Ей захотелось схватить молоток и треснуть его по большому пальцу на этой каменной ноге.
Потом она взяла со стола черепок какого-то сосуда и удивилась тому, что краски, нанесенные на терракотовый фон, все еще были видны – бледно-голубая, некогда бывшая ярко-синей, и бледно-желтая, когда-то оранжевая.
– Вы были здесь вчера, когда я пришла, чтобы найти вас?
Не сразу, но он все же ответил:
– Да.
Она кивнула в знак того, что ждала именно такого ответа.
Сколько же красоты было в этом доме! Ее внимание особенно привлекла одна маска, освещенная неожиданно пробившимся лучом солнца.
– Она золотая? – спросила Давина, осторожно прикоснувшись к краю маски.
– Да. – Он схватил ее руку и сжал.
Ну разумеется! Маске было несколько тысяч лет, а ее прикосновение, каким бы легким оно ни оказалось, могло повредить драгоценному предмету древней культуры.
– Она похожа на человека с рогами барана. А у этой, – она показала на статую женщины, выполненную из слоновой кости, – кошачья голова.
Справа от нее стояла статуя юноши с замысловатой прической, прижимавшего к груди крест, будто защищаясь. Статуя рядом изображала женщину в золотом одеянии, преклонившую колено. Она протягивала руки, а за спиной у нее были зелено-голубые крылья с красными точками. Над головой было красное кольцо, подпираемое двумя золотыми рогами.
– Исида, – пояснил он, правильно истолковав ее смущение, – богиня плодородия.
Куда бы она ни смотрела, везде ее взгляд натыкался на что-то невиданное и необычно интересное, начиная от столов, которые, казалось, были сделаны из золота, и кончая сплетенными из тростника стульями, украшенными цветными рисунками. Саркофаг в форме обезьяны соседствовал с другим саркофагом, в котором находился мумифицированный ибис – священная птица египтян. Рядом с золотым сосудом в красных и зеленых полосках высилась ваза, из которой торчала длинная палка.
– Когда-то это был веер из павлиньих перьев, – пояснил Маршалл, коснувшись палки.
– Я никогда не видела ничего подобного. Даже на Всемирной выставке.
– Многие из выставленных там предметов были всего лишь точными копиями.
– А эти нет? – удивилась она.
Он покачал головой:
– Это все приобретения моего отца. Он любил Египет.
– Здесь все очень красиво, но нет ничего живого.
Он не ответил, и она задала ему вопрос, который ее мучил все это время:
– Как вы поранили руку?
– Я не помню. Примите это на слово.
– А вам не страшно, что вы не помните, как это произошло? – Она внимательно на него посмотрела. Белки его глаз были красными, лицо – осунувшимся. – Вы поэтому избегаете меня? Из-за того, что боитесь, что такое может случиться, когда я буду рядом? – произнесла она.
Он молчал. Но когда он заговорил, он повторил то, что ей уже было известно.
– Я говорил вам, что наш брак не будет типичным. Теперь вы знаете почему.
– Потому что вы безумны? – Она вздохнула. – Я думаю, что здесь что-то не так, но пока не знаю что. Но я не верю, что вы сумасшедший.
– Или Дьявол из Эмбоуза?
– Тогда мы с вами пара, не так ли? – Она вдруг почувствовала себя легко. – Я – грешница из Эдинбурга.
Наконец-то ей удалось его расшевелить. Ей показалось, что он хочет что-то сказать. Но он молчал.
– Если мы не знаем друг друга, – сказала она, – исправьте ситуацию. Расскажите мне о себе.
– А курс будет называться «Маршалл Росс»? Вы хотите, чтобы я раскрыл все секреты?
– Почему бы и нет? А я бы рассказала о своих…
Она вдруг осеклась, потому что ее осенила такая странная мысль, что она уставилась на него в недоумении.
– В чем дело, Давина?
Она покачала головой, почувствовав себя глупо.
– У меня их нет. – Она помолчала. – У меня вообще нет никаких секретов. Я никогда ничего не скрывала ни от отца, ни от тети. Возможно, я всегда была слишком разговорчивой и откровенной и постоянно все о себе рассказывала. У меня никогда не было тайника, где я хранила бы что-либо от посторонних глаз. У меня не было даже детских секретов, которыми я могла бы делиться с подругами. А о моем позоре знает весь Эдинбург, так что, думаю, у меня нет секретов.
– Как же нет? Есть. Вам уже очень многое известно о графе Лорне. Многие в Эдинбурге были бы более чем счастливы узнать то, что знаете вы.
– А что я о вас знаю, Маршалл? Что вы великолепный любовник? Подозреваю, что это известно немалому числу женщин. Что еще я знаю?
Он покачал головой, но не стал комментировать ее заявление. А ей так хотелось, чтобы он что-нибудь сказал и она могла бы остаться здесь. Пока они разговаривают, между ними завязываются более близкие отношения. Может, дружба, и это лучше, чем быть просто любовниками.
Давина попыталась сократить расстояние между ними до минимума.
– Посмотрим, что я знаю о вас…
Он стоял не шевелясь, и она провела пальцами по его лицу. У него был широкий лоб. Ресницы были длинными, брови – густыми. Щеки были немного впалыми. Прямой, с горбинкой, нос был не слишком острым. К его губам она возвращалась снова и снова, проводя пальцем по упругой нижней губе и неулыбчивому контуру верхней.
На этом ее исследование не закончилось, хотя было бы, наверное, безопаснее поступить именно так. Ее пальцы скользнули вниз по его шее к широким плечам. Потом она прижала ладонь к его груди и почувствовала, как гулко бьется его сердце. Далее на пути ее пальцев оказались его руки – сгибы локтей, сильные запястья и тыльная сторона ладоней.
Ей хотелось почувствовать его всего: провести пальцами по ребрам, запустить руку под рубашку и ощутить тепло его тела.
Но она отступила. Ее щеки пылали.
Желание окатило их обоих, и если бы он стал это отрицать, она назвала бы его лжецом.
– Возможно, я действительно кое-что о вас знаю, – наконец сказала она и не узнала своего голоса.
Более мудрая женщина ушла бы. Но последняя неделя показала, что там, где дело касалось Маршалла Росса, мудрости Давине явно не хватало.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14