Глава 11

Давина проснулась на рассвете, уверенная в том, что что-то случилось. Что ее разбудило? Дневник, который она читала, прежде чем забыться тяжелым сном? Или то, что Маршалл так и не пришел к ней вчера вечером?

Она дернула за шнур с колокольчиком, но прошло пять минут, а Нора все не приходила. Также, как никто из слуг не поинтересовался, что ей нужно.

Она еще раз дернула колокольчик, но не стала ждать, пока придет Нора, чтобы помочь ей одеться. Она решила не надевать кринолин. Достаточно ограничиться парой нижних юбок, подумала она и начала не слишком туго зашнуровывать корсет, готовясь к тому, что ей предстоит большая физическая работа.

Она достала простое платье, которое все еще было слишком новым для той работы, которую она себе наметила. К сожалению, ей не разрешили взять с собой ни одного поношенного платья, потому что тетя Тереза считала, что Давине больше не понадобятся платья с обтрепанным подолом или старым, вышедшим из моды воротником.

«Ты станешь графиней, Давина. Графиня не участвует в поисках пропитания. Если тебе захочется пойти погулять в лес, ты возьмешь зонтик, а впереди двое слуг будут раздвигать перед тобой кусты».

У Давины не было желания гулять по лесам, окружавшим Эмброуз, но посмотреть, что находится на чердаке, ей очень хотелось. Она надела прочные кожаные башмаки с боковой шнуровкой, неудобные и тяжелые. К концу дня у нее болели пальцы на ногах, а пятки горели. Туфли были бы предпочтительнее, но это было бы все равно что ходить босиком.

Без помощи Норы все, что она могла, – это заплести волосы в одну косу и закрепить ее на затылке. Посмотрев в зеркало, она нахмурилась – под глазами залегли тени, взгляд был беспокойным. Она плохо спала ночью.

Когда она стала засыпать, ей послышался какой-то звук, странно похожий на завывание раненого зверя. Этот звук так ее напугал, что она потом долго не могла заснуть.

Давина открыла дверь спальни, решив найти Нору. Нора всегда была надежной, и если она не пришла, значит, скорее всего заболела. Давина надеялась, что это было лишь легкое недомогание и Норе понадобится всего пара дней в постели, чтобы поправиться.

Интересно, есть ли в Эмброузе врач? В голове Давины роились десятки вопросов, но все они вылетели, когда она увидела суматоху возле апартаментов графа.

Мимо нее пробежал лакей, и ей пришлось прижаться к стене, чтобы он ее не задел. Дверь в апартаменты была открыта, и слуги сновали туда и обратно с озабоченными лицами.

Давина пробралась сквозь толпу слуг. Один из лакеев оказался на ее пути, и она нетерпеливо оттолкнула его в сторону. В ответ на это он тоже толкнул ее и выругался. Но, увидев ее, покраснел и низко поклонился.

– Простите, ваше сиятельство, – пробормотал он, поспешно отойдя в сторону.

Давина хотела что-то ответить, но увидела Нору. Девушка стояла, прислонившись к матрасам, прибитым к стене. Одной рукой она прижимала к себе фарфоровую чашу, доверху наполненную кровью. В другой руке держала окровавленную тряпку. Нора была бледна как полотно и дрожала.

Ужас охватил Давину, и у нее подогнулись колени. Все же она сумела пройти в комнату.

Очевидно, случилось что-то ужасное.

Давина подошла к кровати. Маршалл лежал на спине. По сторонам кровати стояли два человека. Один из них был его дядя, другой был Давине незнаком.

Правая рука Маршалла была забинтована. Простыни испачканы кровью. Кровавый след вел к разбитому окну.

– Что произошло? – спросила Давина. В другое время она отметила бы, насколько тон ее. был спокойным, и поздравила бы себя с этим. Но сейчас ей едва удалось выдохнуть эти два слова – от волнения у нее перехватило горло.

– Вам не следует быть здесь, Давина, – сказал Гэрроу Росс. Он кивнул слуге, который только что оттолкнул Давину. – Томас, проводи графиню в ее комнату.

Слуга хотел было снова ей поклониться, но она остановила его движением руки.

– Я не намерена уходить. Во всяком случае, до тех пор, пока мне не ответят на мой вопрос. Так что произошло?

– Есть вопросы, которые не следует задавать, леди жена, – пробормотал Маршалл. – Вам не понравятся ответы.

Они обменялись долгим взглядом.

– У вас был один из ваших приступов? – спросила она и дотронулась до его бедра под простыней.

Это был шокирующий жест, особенно в присутствии множества людей, но ей надо было убедиться, что с ним все в порядке. На данный момент это простое прикосновение было для нее достаточным.

– Вы знаете о его приступах? – удивился Гэрроу.

Она кивнула.

– Что вы видели? – спросила она, не обращая внимания на Гэрроу. Она смотрела только на Маршалла.

– Разве есть причина для истерики?

Давина обернулась и увидела экономку, которая выговаривала молоденькой служанке, вытиравшей слезы подолом передника.

– Иди в свою комнату и сиди там, пока не успокоишься, – приказала миссис Мюррей девушке. – Из твоего жалованья вычтут за половину дня, когда ты не работала. А теперь иди.

Девушка ушла, а миссис Мюррей, глядя ей вслед, провозгласила:

– Слуги должны помнить о том, как вести себя в любое время, ваше сиятельство, даже в трудных ситуациях.

Слова миссис Мюррей прозвучали таким же приговором, как те, что она часто слышала в своей жизни, но на этот раз Давина промолчала. Сейчас было не время устраивать сцену. Вместо этого Давина повернулась к незнакомцу:

– Кто вы, сэр?

– Это мой друг, – ответил Гэрроу. – К тому же врач. Он был приглашен гостем на вашу свадьбу и, к счастью, согласился остаться здесь на неделю. Без него мне пришлось бы справляться с Маршаллом одному.

– Что ты и сделал, – вмешался Маршалл. – А теперь все уйдите. Джейкобс, проводи графиню в ее комнату.

Джейкобс выдвинулся из угла и встал рядом с Давиной. Обменявшись взглядами с Маршаллом, он кивнул и обратился к Давине:

– Ваше сиятельство, прошу вас.

Она взглянула на Маршалла, но он отвернулся.

– Маршалл?

– Уходи, Давина, – процедил он сквозь зубы, не глядя на нее.

– Так будет лучше, Давина, – сказал Гэрроу. Помолчав, он добавил тихо, чтобы его не услышали: – Я думаю, что до тех пор, пока он не поправится, вам лучше не оставаться с ним наедине.

Что за чепуха?..

Она ничего не ответила. Иногда люди, особенно пожилые мужчины, принимают молчание за знак согласия. В силу своего возраста они считают, что женщина не посмеет не согласиться с ними. Однако молчание давало Давине свободу игнорировать их диктат и поступать по-своему.

– Маршалл!

Он смотрел в потолок.

– Я хочу, чтобы все сейчас же вышли из моей комнаты.

Джейкобс снова ей поклонился, и Давине ничего не оставалось, как разрешить ему проводить ее.

Но перед тем как уйти, она остановилась перед миссис Мюррей и сказала:

– Ничего нет плохого в том, что кто-то не может сдержать слез, миссис Мюррей. Придерживаться норм поведения – это, конечно, хорошо, но человечности еще никто не отменял. Не все же люди сделаны из камня.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Потом Давина просто ушла, сопровождаемая Джейкобсом. За ними следом шла Нора.

В дверях своих апартаментов Давина поблагодарила Джейкобса, а Нору отослала в ее комнату, чтобы смыть кровь с рук и переодеться.

Давина закрыла за Норой дверь и прислонилась к створке лбом, пожалев, что не может начать день сначала. Она бы проснулась, а рядом был бы Маршалл. Они поцеловались бы, рассмеялись и стали планировать, чем сегодня заняться. Однако все это было невозможно. Нельзя вернуться к началу и переиграть жизненную ситуацию так, как хочется. Если бы такое было возможно, она могла бы вернуть и мать, и отца. А как насчет свадьбы? Она все равно вышла бы замуж за Маршалла.

Друг дяди – врач – пристально всматривался в лицо Маршалла.

– Ваше сиятельство, вы знаете, кто вы?

– Разумеется, знаю, – ответил Маршалл, до некоторой степени чувствуя удовлетворение от того, что так быстро вспомнил свое имя. – Я – Маршалл Росс, граф Лорн. Вам этого достаточно? Или вам нужны еще доказательства?

Он заметил, как дядя и врач переглянулись. Зачем они обращаются с ним как с ребенком? Его правая рука по-прежнему страшно болела, а ребра, наверное, были сломаны.

Он не стал признаваться в том, что плохо представляет себе, что произошло за последние двенадцать часов. Отчетливо он помнил лишь одно – как решил не ходить к Давине.

Давина. Она смотрела на него так, словно была напугана. Что же он наделал, что она так испугалась? Ничего. Просто она понимала, что должна его бояться.

Маршалл сел, оттолкнув заботливую руку врача и игнорируя его слова.

– Убирайтесь из моей комнаты! – приказал он слугам – некоторые из них все еще толклись в комнате.

Все сразу подчинились, только одну служанку пришлось выпроводить за руки. Экономка, похоже, решила, что может остаться. Только после того как Маршалл строго посмотрел на нее, она кивнула и покинула комнату.

– Спасибо за помощь, сэр, – обратился Маршалл к врачу, – но вы видите, что я больше в вас не нуждаюсь.

– Меня зовут Полоний Марш, ваше сиятельство. – Врач слегка склонил голову в поклоне. – Я уйду, как только дам инструкции по лечению вашей руки.

– А что с моей рукой?

– Вы порезались, ваше сиятельство. Об оконное стекло, и довольно сильно.

Маршалл повернул голову, чтобы увидеть окно, о котором говорил врач. Он и хотел бы, но ничего не мог вспомнить. Такое случалось довольно часто. Но иногда он мог вспомнить все совершенно четко – какие это были демоны и в каком обличье. А иногда из его памяти было стерто все.

Он встал, и на мгновение комната поплыла перед глазами.

– Вам лучше отдохнуть, ваше сиятельство. Вы потеряли довольно много крови.

– От этого я не умру.

– Все же вам лучше остаться в постели, сэр, чтобы восстановить силы.

– Я не хочу оставаться в этой постели, – сказал Маршалл, вдруг осознав, что он полностью одет. Неужели он вчера вечером не разделся? Боже милостивый! Как же рано на этот раз явились проклятые демоны.

– Я могу дать вам болеутоляющее, ваше сиятельство. Ваша рука будет причинять вам боль.

– Нет, я не буду ничего принимать. – Маршалл чуть было не улыбнулся. – Лучше потерпеть боль, чем потерять рассудок.

– Уверяю вас, сэр, вы поправитесь быстрее, если какое-то время полежите в постели.

Маршалл подошел к гардеробу, с удовольствием отметив, что голова больше не кружится.

– Все будет хорошо, доктор. Спасибо за заботу.

– Маршалл…

– Дядя, не надо.

Маршалл начал стягивать с себя рубашку. Он уже привык к виду собственной крови – достаточно навидался в Китае. Но ему совсем не обязательно пугать своим видом слуг.

Он прошел твердым шагом мимо дяди и посмотрел на окно. Из рам все еще торчали осколки. Пожалуй, они могли отрезать ему голову. Может, надо подумать о том, чтобы установить на окна решетки с внутренней стороны?

Если бы для него не было так важно его личное пространство, он мог бы приказать, чтобы в его комнате постоянно находился слуга в качестве телохранителя. Или попросил бы Джейкобса спать в соседней комнате. Но он в течение многих месяцев жил в тесном контакте с сорока мужчинами и теперь очень высоко ценил свое одиночество.

Маршалл подошел к двери и остановился. Дядя его сразу понял, а до врача дошло не сразу.

– Ваше сиятельство, я вынужден протестовать. Вы должны оставаться в постели.

– Благодарю вас за доброту, доктор Марш.

Это было явное «до свидания». Гэрроу понимающе кивнул. Доктор Марш после конфиденциальной беседы о необходимости держать в секрете то, что произошло в этой комнате, уже днем отправится домой.

Когда дядя и врач вышли из комнаты, Маршалл ударил кулаком левой руки в дверь и тихо выругался. Правая рука болела невыносимо, а в голове стучало так, что казалось, она вот-вот разорвется. Но эти физические симптомы беспокоили его гораздо меньше, чем чувство раскаяния, которое его неожиданно охватило.

Когда же это кончится? Однажды утром он не проснется. Или проснется в аду и навечно останется там узником.

– Лорд Мартинсдейл, я должна вам сказать, что мне не очень удобно выполнить то, о чем вы меня просите, – сказала Тереза человеку, сидевшему по другую сторону письменного стола и смотревшему на нее внимательным взглядом.

Тереза подозревала, что лорд Мартинсдейл вызывал к себе людей, приходивших к нему с докладом, для того, чтобы запугивать их. Но на Терезу его кабинет не произвел должного впечатления.

За его спиной на стене висел портрет королевы. Он был немного выше головы лорда, и создавалось впечатление, будто Виктория наблюдает за всем, что происходит. Книжные шкафы вдоль стен были выполнены из красного дерева. Резные карнизы повторяли рисунок на ножках письменного стола. Темно-красные шторы обрамляли окна и дверь напротив них.

Проще говоря, это был кабинет человека могущественного, в руках которого была власть. И он беззастенчиво ею пользовался.

– Вам не кажется, что немного не ко времени употреблять именно это слово, миссис Роул? Ведь было уже множество случаев, когда вы испытывали неудобство. А сейчас ситуация просто идеальна для того, чтобы вы проявили ваши таланты.

– Вряд ли она идеальна, лорд Мартинсдейл. Ведь этот человек в результате замужества моей племянницы стал моим родственником.

Лорд взглянул на нее так пристально, словно мог одним взглядом заставить ее делать то, что он от нее требовал.

– Этот человек – наш позор. Это самое мягкое, что я могу о нем сказать. – Он указал на лежавшие на столе документы, которые он пять минут назад представил Терезе. – Вы сами могли в этом убедиться. Я сделаю все, даже постараюсь извлечь выгоду из ваших родственных связей с этим человеком, чтобы заманить его в ловушку.

– Но устраивать ему западню будете не вы, лорд Мартинсдеил. Вы решили предоставить это мне. – Усилием воли Тереза заставила себя улыбнуться.

– Никого лучше вас мне не найти, миссис Роул. К тому же мне дали понять, что он очень ценит общество умных, воспитанных женщин! – Лорд сделал поклон. – Не говоря уж об их красоте.

Англия королевы Виктории была странным местом. Лорд Мартинсдеил не видел ничего плохого в том, что навязывал Терезе распутство.

– Мало того, что вы хотите, чтобы я затащила его к себе в постель, так вы еще требуете, чтобы я за ним шпионила, не так ли?

Она чувствовала, как горят ее щеки. Она была в том возрасте, когда кровь приливает ко всем органам женщины, словно лесной пожар, означая, что природа почти списала ее со счетов.

– Да, миссис Роул, именно этого я от вас и хочу. Британская империя оценит ваш патриотизм.

Несколько лет назад во время Крымской войны погиб ее муж, и она осталась вдовой. С тех пор она все время боролась за то, чтобы найти цель своей жизни – такую, которая позволила бы ей хотеть проснуться утром. Ей по-прежнему не хватало Джеймса… и будет не хватать до самой смерти, но она нашла свою цель.

По большому счету она не слишком много делала для монархии. Она завязывала нужные связи в Лондоне, посещала важные светские мероприятия. Если она слышала что-либо интересное, то докладывала об этом лорду Мартинсдейлу. Иногда она догадывалась, что ее информация важная, но никогда не знала, принесла ли она пользу.

Однако теперь Мартинсдеил хотел, чтобы она притворилась соблазнительницей.

– Я давно думал о том, что мы не полностью используем ваши возможности, миссис Роул.

Тереза встала и, приблизившись к письменному столу лорда Мартинсдейла, оперлась руками по обе стороны изысканной хрустальной чернильницы. Эта вещица была бы более уместной в будуаре леди, чем в кабинете важного сановника.

– Я не могу этого сделать, ваше сиятельство. – Она с утра до ночи читала Давине мораль о правилах хорошего поведения. А ей предлагают превратиться в падшую женщину. Господи, что, если Давина об этом узнает?

Лорд Мартинсдеил откинулся на спинку стула и серьезно посмотрел на Терезу.

– Честно говоря, – признался он, – мы не думали об этом, пока ваша племянница не вышла замуж. Весьма уместный брак, и я поздравляю вас с тем, что вы сумели его организовать.

Тереза не знала, уйти ли ей сейчас же из этого кабинета или остаться на тот случай, если он скажет что-нибудь менее идиотское и более подходящее, и решила остаться.

Он начал перебирать бумаги у себя на столе, всем своим видом стараясь показать, что невероятно занят. Но Тереза прекрасно понимала, какие мысли прячутся в его голове за такими густыми седыми бровями.

– Ситуация просто идеальная, миссис Роул, а вы – идеальная женщина. Если вы не хотите поработать на благо вашей страны, то хотя бы подумайте о тех сотнях людей, которых этот негодяй продал в рабство.

Она снова села.

– Другого выхода нет?

Он улыбнулся, и она была уверена, что он не собирается отвечать. Но он удивил ее.

– Мы задержали его последний корабль, но кто-то, видимо, предупредил капитана. Трюм был пуст, и если там до этого и были несчастные люди, все они сейчас лежат на дне океана. Мы не можем участвовать в преступлениях, миссис Роул. Мы – Британская империя.

Он выглядел таким напыщенным, что она не могла удержаться от замечания:

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы говорили с таким же пафосом о племяннике лорда Гэрроу. Граф Лорн достаточно пострадал за свой патриотизм. Ее величеству королеве известно, что с ним произошло?

В первый раз за то время, как она вошла в этот кабинет, она увидела, что лорд Мартинсдейл немного смутился.

– Не думаю. Несмотря на то, что ее величество сильная женщина…

– Можете не продолжать. – Тереза подняла руку, останавливая его. – Не говорите, что она женщина и поэтому нуждается в защите. Только мужчины заблуждаются насчет того, что женщины защищены от внешнего мира. Мы не защищены ни от каких жизненных коллизий, лорд Мартинсдейл. – Взгляд, который она на нем остановила, был таким раздраженным, что он предпочел опустить глаза.

– Мое замечание было поспешным, и я прошу вас меня за него извинить.

За те десять лет, что она знала сидевшего напротив нее человека, она ни разу не слышала, чтобы он извинялся.

Она кивнула в знак того, что принимает его извинение, но сказала:

– Однако факт остается фактом – королева не знает о той жертве, которую пришлось принести Маршаллу.

– Она знает о ней в общих чертах, без деталей.

– Деталей? – Тереза смотрела на лорда Мартинсдейла в полном недоумении. – Деталями вы называете пытки? – Лорд молчал. – Почему вы не остановили Гэрроу, когда китайцы схватили его племянника? Неужели вы просто решили игнорировать то, что он тогда делал?

– На самом деле, – ответил лорд Мартинсдейл, – до того момента, когда граф Лорн был схвачен, нам было неизвестно, насколько Росс причастен к торговле живым товаром. Эту информацию нам передали китайцы. То, что в Китай прислали графа, они посчитали дипломатической пощечиной. Только после того как они убедились в том, что мы не знали о темных делах Гэрроу Росса, они согласились освободить графа.

Схватив свой ридикюль, Тереза встала и хмуро уставилась на лорда.

– Какого рода доказательства вам нужны?

– Мне нужно все, что свидетельствовало бы о его связях в Макао или о том, что он знал, какой товар перевозится на его кораблях, и я позабочусь о том, чтобы он поплатился за все свои темные делишки.

– Каким образом?

Лорд Мартинсдейл снова смутился.

– У нас есть соглашение о передаче его китайцам, миссис Роул.

Тереза на минуту задумалась.

– Передайте вашему начальству, а также, если понадобится, королеве, что я сделаю все от меня зависящее.

Когда она вышла, лорд Мартинсдейл имел наглость улыбнуться. Он был доволен.