Глава 1

Леди Джанет Роуз Брентфорд достала изящный шелковый носовой платочек, украшенный вышитыми по краям ландышами, и смахнула катившиеся по щекам слезинки.

«Надо прекратить наконец плакать, – сказала она себе. – Черная полоса в моей жизни должна рано или поздно закончиться».

Во время морского путешествия ей вроде бы удавалось держать свои чувства в узде. Она как будто смирилась со своей горькой судьбой. Но утром, прибыв в Ирландию и сев в экипаж, чтобы отправиться в поместье, принадлежавшее ее дальним родственникам, она снова раскисла. Ее угнетали мысли о несчастьях, обрушившихся на нее, словно огромные камни, которые в изобилии были разбросаны на диком ирландском побережье.

«Как могли родители так жестоко поступить со мной? – думала Джанет, и ее сердце сжималось от жалости к себе. – Зачем они отослали меня в эту Богом забытую глушь?» Даже Шотландия казалась ей сейчас чуть ли не раем земным. Она по крайней мере не была отделена от Англии морем, как Ирландия. Из Шотландии Джанет могла бы в экипаже легко добраться до дома.

Однако родители были непреклонны в своем решении отправить ее подальше от Лондона. И впервые за двадцать один год своей жизни Джанет не удалось настоять на своем. Ей не помогли ни уговоры, ни лесть, ни угрозы, ни слезы.

Джанет лишили даже ее любимой горничной Джейкобс, долгое время прислуживавшей ей и умевшей успокоить и утешить свою госпожу. И все оттого, что служанка не донесла родителям на дочь, узнав, что прошлым летом та поменялась местами со своей сестрой-близнецом Вайолет и несколько месяцев выдавала себя за нее. За эту выходку, из-за которой в обществе разгорелся скандал, Джанет пришлось дорого заплатить. В качестве наказания ее сослали в Ирландию, а горничная Джейкобс лишилась своего места. Если бы не увольнение, верная служанка, несомненно, отправилась бы за своей госпожой в изгнание.

Снова смахнув слезы, Джанет взглянула на сидевшую напротив нее в карете новую горничную, Бетси. Она была милой, приятной девушкой, но Джанет воспринимала ее как чужого человека. Бетси к тому же была неопытной служанкой, которой предстояло еще научиться правильно ухаживать за одеждой, делать прически и разбираться в последней моде. Джейкобс владела всеми этими навыками. Вспомнив об этом, Джанет тяжело вздохнула.

«Ничего, – подумала она, – я поставлю себе целью научить всему необходимому Бетси. Это придаст моей новой жизни хоть какой-то смысл». При мысли о том, что ее ждет впереди, на глаза Джанет снова набежали слезы. О, как одинока она была!

Карету внезапно сильно подбросило, и она резко, заскрежетав, остановилась. Джанет едва не упала на пол от мощного толчка.

Бетси подхватила ее и усадила на место.

– О Боже, что это было? – поправив сползшую ей на глаза шляпу, испуганно спросила Джанет.

– Мне кажется, мы угодили в какую-то яму, миледи, – промолвила Бетси, выглянув из маленького окна экипажа. – Надеюсь, никто не пострадал.

Экипаж качнулся, когда кучер и лакеи спрыгнули со своих мест на землю, и до слуха Джанет донеслись грубые мужские голоса.

«Господи! Что там могло случиться? – сжимая в кулаке носовой платочек, раздраженно думала она. – Ну почему мне постоянно не везет?»

Через минуту в окне показалось худощавое лицо кучера.

– Мне жаль, миледи, но, похоже, мы тут надолго застряли, – с понурым видом сообщил он.

Джанет удивленно подняла брови.

– Что значит «застряли»?

– Все это из-за погоды, миледи. Недавние дожди превратили дорогу в настоящую трясину.

В трясину? Ну да, конечно! Ведь вокруг простираются одни непролазные болота! Комок подкатил к горлу Джанет, из ее груди рвался жалобный стон. Однако она взяла себя в руки и усилием воли уняла бившую ее дрожь.

– Я, Джем и Сэмюел попытаемся вытащить застрявший в грязи экипаж, – продолжал кучер, – но для этого нам потребуется время. Если вам угодно, вы могли бы пока прогуляться...

Джанет, ужаснувшись, бросила на кучера такой суровый взгляд, что он сразу же осекся.

«В своем ли он уме? – думала она. – Или, может быть, Джон ослеп? Неужели он не видит, что на мне дорогое дорожное платье? Прекрасное и яркое, как спелый мандарин! И к тому же элегантные замшевые ботинки, которые я купила в Лондоне перед самым отъездом». Да, кучер, по всей видимости, был лишен здравого смысла и ничего не понимал в моде. Впрочем, может быть, Джанет была слишком строга к нему? Ведь мужчины вообще плохо разбираются в женской одежде!

– Вы предлагаете мне выйти из кареты и утонуть в грязи? – качая головой, спросила она. – Нет уж, благодарю, я лучше посижу здесь.

– Экипаж будет сильно трясти и качать, когда мы начнем его вытаскивать, миледи. В целях вашей безопасности я советую вам все же выйти из него.

– Не беспокойтесь о моей безопасности. В экипаже со мной ничего не случится. Если вы хотите разгрузить его, то можете снять мои сундуки. Однако проследите, пожалуйста, за тем, чтобы их не ставили в грязь. Я не переживу, если их содержимое будет повреждено или испачкано. – И Джанет махнула рукой в перчатке. – Что касается Бетси, то она может выйти из кареты, если хочет.

Бетси бросила на нее нерешительный взгляд.

– Вы уверены, миледи, что сможете обойтись без меня? – спросила она. – Мне кажется, будет лучше, если я останусь с вами.

– В этом нет никакой необходимости, Бетси. Со мной все будет в порядке. Ступайте с Джоном.

Седовласый кучер сочувственно посмотрел на юную служанку.

– Пойдемте со мной, я отнесу вас туда, где почище, – сказал он.

Как только Джон подхватил Бетси на руки, чтобы перенести через топкую грязь, дверца экипажа захлопнулась. Сняв багаж, слуги принялись вытаскивать карету из трясины.

Джанет старалась усидеть на своем месте, вцепившись в сиденье, пока кучер и лакеи толкали и раскачивали экипаж, пытаясь вытащить его из наполненной грязью ямы. Казалось, колеса кареты только глубже погружаются в трясину. Наконец карета перестала колыхаться, и Джанет выглянула в окно. Сквозь бежавшие по небу облака проглядывало солнце, было жарко и душно.

Посторонний звук заставил Джанет резко обернуться. Она увидела стоявшего у противоположного окна незнакомца, он опирался рукой на нижнюю часть оконной рамы.

Это был высокий мускулистый мужчина с коротко подстриженными, волнистыми темно-каштановыми волосами, светлой кожей и пронзительным взглядом ярко-синих живых глаз. Они были устремлены прямо на нее. Незнакомец, не скрывая своего интереса, довольно бесцеремонно разглядывал Джанет. На его губах играла насмешливая улыбка.

Джанет вынуждена была признать, что мужчина очень хорош собой, и у нее бешено забилось сердце и перехватило дыхание. Боже милостивый! Что с ней происходит?

Пожалуй, это объяснялось тем, что его лицо излучало магнетические волны – то обаяние, которое делает мужчину воплощением соблазна.

«Но он не джентльмен», – подумала Джанет, разглядев его.

На нем была простая одежда – холщовая рубашка, незатейливый шейный платок и сюртук из недорогой коричневой ткани. А чего стоил его дерзкий взгляд, обращенный к ней! Он стоял, положив руку на раму окна, как какой-нибудь разбойник с большой дороги.

От этой мысли мурашки побежали по спине Джанет. А что, если этот человек действительно вор? Ну что ж, Джанет не желала доставлять незнакомцу удовольствие, демонстрируя свой страх. Да, порой она не могла сдержать слез, но ее нельзя было назвать кисейной барышней. Джанет была не из тех девушек, которые по пустяковому поводу падали в обморок или просили служанку принести им нюхательную соль.

– Кто вы такой? – решительным тоном произнесла Джанет. – И что вам нужно от меня?

Незнакомец бросил на Джанет удивленный взгляд.

– Я вижу, вы боитесь меня. Но чего же вы испугались?

– А чего я могу ждать от незнакомого мужчины, который пристает ко мне на безлюдной дороге?

– А вам не пришло в голову, что он, возможно, просто хочет помочь?

– Чем именно помочь? Обчистить меня?

Мужчина прищурился. В его глазах зажглись озорные искорки.

– Что за подозрительная девица! Почему вы сразу решили, что я вор? – спросил он и, не дождавшись ответа, с усмешкой продолжал, понизив голос: – Ну хорошо, предположим, что я действительно разбойник с большой дороги. Но неужели вы везете с собой какие-то ценности, которыми можно поживиться?

Джанет охватила тревога. Кровь забурлила в ее жилах. Причем не только от страха.

– В моих сундуках лежит одежда и немного драгоценностей. Если хотите, можете взять их.

– Если бы я задумал ограбить вас, то давно бы уже осуществил свой замысел. – Он взглянул ей в глаза, и Джанет застыла, не в силах пошевелиться. – Нет, я преследую совсем другие цели...

И незнакомец перевел взгляд на ее губы.

У Джанет перехватило дыхание. Что он хотел сказать этой фразой? На что намекал? В его словах чувствовалась недоговоренность, и это тревожило Джанет, будило ее фантазию. Может быть, он хотел ее? Что, если этот разбойник задумал проникнуть в карету и завладеть не вещами и драгоценностями, а ее телом? Угроза насилия была столь реальной, что Джанет следовало бы немедленно завопить во все горло и позвать на помощь. Однако, как ни странно, она молчала, чувствуя, как гулко стучит кровь у нее в висках.

– Да? – наконец прошептала она. – И что же это за цели? Уголки его губ дрогнули.

– Я подошел к карете, чтобы заставить вас поднять свой зад и выйти из нее. Когда вы это сделаете, ваши люди смогут наконец вытащить экипаж из трясины.

Джанет с недоумением смотрела на незнакомца. Смысл его слов не сразу дошел до ее сознания. Неужели она ослышалась? Или он действительно сказал, что хочет заставить ее «поднять свой зад»? О Боже, что за манера выражаться!

Она открыла рот от изумления. Никогда в жизни с ней не обращались так грубо и непочтительно! Кто этот человек? Что он возомнил о себе?

– Как вас зовут, приятель?

– О, прошу прощения, я действительно не представился, – спохватился он и, встав по стойке «смирно», прикоснулся двумя пальцами ко лбу, как будто отдавая ей честь. – Дарраг О'Брайен, к вашим услугам.

– Дарраг? – удивленно приподняв бровь, переспросила Джанет. – Довольно странное имя.

О'Брайен нахмурился.

– В нем нет ничего странного, это обычное ирландское имя. Впрочем, вам простительно не знать этого, ведь вы только что прибыли из Англии.

– Как вы об этом догадались?

– У вас, конечно, нет печати на лбу, но все равно при первом же взгляде на вас ясно, как божий день, что вы – англичанка и впервые приехали в Ирландию.

Обо всем этом он мог догадаться по ее произношению и поведению. Ну что ж, его последние слова по крайней мере звучали довольно учтиво, хотя в них и чувствовалась насмешка.

– А теперь, милая, скажите, как вас зовут и куда вы направляетесь? Ваши люди хранят это в тайне.

– Они не обязаны ничего сообщать вам, потому что это не ваше дело. Тем более что, судя по всему, вы – мошенник.

– Ах, теперь я еще и мошенник? А к ворам вы больше меня не относите?

– Поживем – увидим. О'Брайен расхохотался:

– У вас острый, как нож, язык. Вы запросто можете исполосовать им разбойника и обратить его в бегство.

– В таком случае почему вы все еще здесь? – спросила Джанет.

Ее слова снова развеселили его, и он засмеялся.

– Я не из тех, кто бежит при встрече с опасностью, – заявил Дарраг. – И к тому же я обожаю рисковать и время от времени испытывать себя на прочность.

На этот раз Джанет пропустила его насмешливую реплику мимо ушей.

– Как вы уже слышали, я хотел предложить свою помощь, – продолжал Дарраг. – Проезжая мимо, я заметил, что вы попали в беду. В такой ситуации лишние руки не помешают.

Джанет вдруг вспомнила о своих слугах. Она давно уже не слышала и не видела их. В ее душе вновь проснулись подозрения.

– Кстати, а где мои люди?

– Тут, – ответил Дарраг, махнув рукой. – Где им еще быть?

Джанет выглянула в окно и сразу же увидела слуг – кучера, двух лакеев и горничную. Все четверо толпились рядом с ее багажом, на клочке сухой земли, и походили на пассажиров потерпевшего кораблекрушение судна, оказавшихся на крохотном необитаемом острове, где было жарко, скучно, но зато совершенно безопасно.

– Вы довольны? – спросил Дарраг. Хмыкнув, Джанет откинулась на спинку сиденья.

– А теперь, милая, может быть, скажете, как вас зовут? – произнес Дарраг. – Я же вам представился.

Он сунул голову в окно, положив обе руки на нижнюю часть рамы.

– Меня зовут Джанет Роуз Брентфорд. Леди Джанет Роуз Брентфорд, а не милая. Я бы попросила вас не обращаться ко мне столь фамильярно.

Дарраг широко ухмыльнулся, и от озорных искорок, вспыхнувших в его живых глазах, у Джанет екнуло сердце.

– Леди Брентфорд? – нараспев переспросил он. – А где же в таком случае лорд Брентфорд, ваш супруг? Или он отпустил вас одну в это путешествие?

– Я направляюсь в поместье своей кузины, расположенное севернее Уотерфорда рядом с деревушкой Инис... Инис... – она запнулась, напрягая память. Однако название вылетело у нее из головы. – Ну надо же, я забыла, как она называется!

– Инистиодж, наверное, – подсказал Дарраг.

– Точно! Вы знаете эту деревню?

– Да, прекрасно знаю.

Если Дарраг не был мошенником, то, по всей видимости, он занимался сельским хозяйством или торговлей. Он мог быть фермером или фригольдером. Правда, Джанет не могла представить Даррага О'Брайена на службе у кого бы то ни было. Уж слишком независимым он ей казался.

Если он хорошо знал деревню, рядом с которой находилась усадьба ее кузины, значит, до нее было рукой подать. Джанет уже изрядно надоело трястись в карете по ухабам и рытвинам, и она мечтала поскорее добраться до места своей ссылки, где можно было бы наконец размять затекшие ноги.

– Я надолго остановлюсь у своих родственников, – сказала Джанет. – И хотя вас это не касается, я хотела бы объяснить, что меня величают «леди Джанет» с рождения, «леди» – это мой титул по происхождению, и он никак не связан с тем, состою ли я в браке. Я еще не замужем.

Его выразительные глаза вспыхнули ярким огнем.

– Вот как? Да, милая, я всегда знал, что англичане глупцы, но оказывается, они вдобавок еще и слепы.

Джанет вновь охватил трепет. Она попыталась справиться с волнением, напомнив себе, что, как бы ни был привлекателен О'Брайен, он не тот мужчина, за которого может выйти замуж леди.

– Я же просила вас не называть меня «милой», – упрекнула его Джанет.

Впрочем, упрек прозвучал довольно мягко.

– Да, действительно, – согласился он и добавил с невинным видом: – Милая.

И тут Дарраг сделал то, что привело Джанет в полное смятение. Он подмигнул ей самым дерзким и непочтительным образом. Джанет бросило в жар. Она почувствована, как кровь прилила у нее к голове.

В отличие от Вайолет, своей сестры-близнеца, Джанет редко краснела. Но сейчас она понимала, что ее лицо пошло багровыми пятнами, как это часто бывало с Вайолет, которую легко было смутить. Что с ней происходит? Возможно, всему виной летняя жара. Если бы она была сейчас в Лондоне, то, пожалуй, осталась бы невозмутимой и окинула нахала холодным взглядом.

– Ладно, хватит болтать, – деловито сказал О'Брайен. – Я должен высадить вас из экипажа.

– Нет, я не выйду! – решительным тоном заявила Джанет. – Возможно, мой кучер не успел сказать вам, что мы с ним уже обсуждали этот вопрос и сошлись на том, что я останусь в карете, а он со слугами попытается вытащить ее из трясины.

О'Брайен покачал головой.

– Боюсь, вам все же придется выйти из экипажа, – сказал он, – если вы, конечно, не собираетесь навечно поселиться в нем. Возможно, вы не знаете, что колеса кареты настолько глубоко увязли в грязи, что иначе ваши люди не могут сдвинуть ее с места.

– Вас беспокоит моя безопасность? Не волнуйтесь, со мной все будет в порядке.

– Речь не о вашей безопасности, а о вашем весе.

– А при чем тут мой вес? – возмутилась Джанет. Дарраг смерил ее от шляпки до замшевых ботинок оценивающим взглядом.

– Даже пара камней могла бы помешать вытащить эту карету из ямы, в которую она угодила.

Грубость и неучтивость этого человека не знали границ! Джанет молчала с высокомерным видом. Джентльмен никогда не посмел бы завести разговор на эту тему. Впрочем, Дарраг не был джентльменом, он был настоящим варваром. Судя по его голосу и тону, он привык обсуждать такие вопросы, как выпас домашнего скота и цены на мясо.

Какое-то время они молчали.

– Ну, если вы так настаиваете, – наконец снова заговорил он, – то можете подождать здесь, в карете, пока я съезжу к вашим родственникам и сообщу им, что вам нужна помощь. Думаю, в таком случае через четыре-пять часов вы сможете снова тронуться в путь.

Через четыре-пять часов! Нет, Джанет была не в состоянии так долго торчать в этой проклятой карете. Может быть, Дарраг сильно преувеличивает, пытаясь с помощью уловки выманить ее из экипажа? А что, если он не лжет? Да, ее желание остаться в карете могло обойтись ей слишком дорого. Через пять часов уже стемнеет.

При этой мысли Джанет бросило в дрожь. Один Бог знает, какая опасность подстерегала ее здесь в темное время суток. Под покровом ночи местные разбойники и грабители выйдут из своих укрытий и ринутся на дорогу. Кроме того, на нее могут напасть волки, если, конечно, они водятся в Ирландии, или другие хищные животные. Для голодных зверей нежная юная леди, несомненно, представляла собой лакомый кусочек.

– Если все сказанное вами правда, то почему об этом говорите мне вы, а не мой кучер? – спросила Джанет, стараясь унять дрожь в голосе. – Я уверена, что, если бы дела обстояли так плохо, он бы сам сообщил мне об этом.

– Как я понял, ваш кучер как раз собирался с духом, намереваясь сообщить вам о сложившейся обстановке. Но он побоялся подходить к вам с плохими вестями, и тогда я вызвался ввести вас в курс дела.

Выглянув из окна, Джанет вновь посмотрела на простиравшееся вокруг море грязи.

– Но здесь даже нет места, где я могла бы подождать, пока слуги вытащат карету из топи! – воскликнула она. – Или вы думаете, что я устроюсь на своих сундуках и буду сидеть под палящим солнцем, пока не поджарюсь?

Глаза Даррага лучились смехом.

– Не беспокойтесь. Мы найдем тень, и вы устроитесь там с комфортом.

Джанет сомневалась в том, что ему удастся выполнить свое обещание. Но она вынуждена была пойти на предложение Даррага, поскольку у нее не было другого выхода. Или она выйдет из экипажа, или останется в нем до сумерек. Одна, беззащитная перед лицом опасности.

О'Брайен бросил на нее сочувственный взгляд, как будто прочитал ее мысли. По-видимому, он догадался о тех опасениях, которые не давали ей покоя. Распахнув дверцу кареты, он поставил ногу на подножку.

– Идите сюда, не упрямьтесь. Мы оба прекрасно знаем, что чем быстрее вы выйдете из экипажа, тем скорее отправитесь снова в путь.

– Вам когда-нибудь говорили, что вы – наглец? – проворчала она, неохотно поднимаясь с места.

Дарраг засмеялся:

– Пару раз. А теперь, милая, берите с собой самое необходимое и выходите из кареты.

Джанет на мгновение замешкалась, а потом наклонилась, чтобы взять лежавшую на сиденье сумочку. Неожиданно Дарраг быстро поднялся в экипаж и подхватил ее на руки. Джанет вскрикнула и едва не выронила сумочку, когда он спрыгнул на землю, не выпуская ее из своих объятий. Только благодаря силе и ловкости Даррага они оба не упали в грязь.

Крепко прижимая Джанет к своей широкой груди, он нес ее через лужи с такой легкостью, как будто не ощущал тяжести ее тела. Джанет чувствовала себя невесомым перышком в его руках. Его близость смущала ее, никогда еще ни один мужчина не производил на нее столь ошеломляющего впечатления.

Она повернула голову, стараясь надышаться ароматом его кожи. Ей хотелось прижаться носом к его шее и закрыть глаза от наслаждения, но она не посмела это сделать. Через его плечо Джанет видела простиравшуюся вокруг, словно море, черную трясину.

– Не уроните меня, – промолвила она, подбирая руками свои длинные пышные юбки, которые могли испачкаться в грязи.

Дарраг упорно шел вперед по чавкавшей топи, которая засасывала его высокие сапоги. Они уже были на половине пути, отделявшего их от оазиса, где их с тревогой и волнением ждали слуги, когда О'Брайен вдруг споткнулся, и Джанет на долю мгновения показалось, что они сейчас упадут в грязь. Она испуганно вскрикнула и обвила шею Даррага руками. Ей было даже страшно подумать о том, что сейчас она окажется в топкой трясине.

Но О'Брайен устоял на ногах и снова как ни в чем не бывало двинулся к пятачку сухой земли.

У Джанет перехватило дыхание. Ее сердце так бешено колотилось, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. И тут, взглянув в лицо Даррага, она поняла, что он пошутил над ней. На его губах играла озорная улыбка.

– Наглец! – вырвалось у Джанет, и она в сердцах ударила его кулачком по плечу. – Вы нарочно споткнулись, чтобы испугать меня!

– Конечно, нарочно. Я решил, что вас надо немного поразвлечь. Вы так забавно взвизгнули тоненьким, как у испуганного ребенка, голоском.

– Ничего не вижу в этом забавного, я и вправду боюсь, – проворчала она.

И она снова лихорадочно вцепилась в Даррага, а он громко расхохотался.

Он бы вряд ли осмелился смеяться и подшучивать над ней, если бы имел хоть малейшее представление о том, кем была Джанет Брентфорд. В Англии она блистала в высшем свете. До скандала, разразившегося из-за проделки сестер, Джанет была окружена толпой воздыхателей, увивавшихся вокруг нее и предлагавших ей руку и сердце. Богатые аристократы старались во всем угодить ей, исполнить любой ее каприз, любое желание. Два сезона подряд Джанет признавали первой красавицей Лондона. В обществе ее называли «несравненной».

Джанет надеялась, что прежняя слава скоро снова вернется к ней. Родители успокоятся и сменят гнев на милость. Мать через пару месяцев соскучится по ней, а отец остынет и простит. Они оба поймут, что совершили большую ошибку, упрятав любимую дочь в сельской глуши.

А пока Джанет вынуждена была терпеть неуважение и насмешки неотесанного мужлана по имени Дарраг О'Брайен.

Ее сбившиеся в кучку слуги изумленно наблюдали за тем, как высокий ирландец перенес их госпожу через трясину и поставил ее на ноги рядом с ними. Бетси кинулась к Джанет, чтобы поддержать ее, и взяла из ее рук сумочку.

О'Брайен повернулся, собираясь уйти.

– Вы хотите бросить меня здесь? – с негодованием спросила Джанет.

– Я должен помочь вашим людям вытащить карету из ямы, – полуобернувшись, сказал он.

– Но вы же обещали устроить меня в тени с комфортом! – возмутилась Джанет.

Уперев руки в бока, Дарраг с наигранной серьезностью огляделся вокруг.

– Мне жаль, но я должен огорчить вас, – наконец заявил он. – Тенек можно найти только вон там. – И он показал на росшие в нескольких ярдах от них серебристые ели. – Однако я подозреваю, что под ними такая же топь, как и та, что окружает нас. Если у вас есть зонтик, пусть ваша горничная раскроет его и защитит вас от солнца. Другого комфорта я вам, насколько помню, не обещал. На вашем месте я бы сел на крепкий сундук. Впрочем, вы могли бы и постоять. Вам наверняка надоело сидеть в карете, а здесь вы можете размять свои ножки.

С этими словами он повернулся и зашагал к увязнувшей в грязи карете. Слуги Джанет потянулись за ним. Тишину летнего зноя нарушало лишь жужжание надоедливых насекомых.

Джанет молча стояла, не в силах пошевелиться. Она не понимала, как ей вести себя с этим человеком. Ей хотелось затопать на него ногами или громко разрыдаться.

Но она не должна была проявлять слабость. Зная, что ее никто не видит, Джанет показала язык, глядя вслед О'Брайену. Как ни странно, но после этой детской выходки у нее отлегло от сердца, и она, повернувшись, уселась на сундук.