Глава 14

Рэкфорд крался по, темным узким улицам лондонских трущоб, все ближе подбираясь к воровскому притону. Гнев на отца давно утих. Рэкфорд мысленно сосредоточился на том, что ему предстояло сделать. Стараясь держаться в тени, он незаметно подобрался к дверям каретной мастерской, из которой можно было попасть в здание притона.

Полная луна следила за ним с неба. Вокруг стояла мертвая тишина. В притоне не раздавалось ни звука. И это настораживало Рэкфорда.

«Может быть, члены шайки О'Делла разбежались?» — подумал он. События последних дней не могли не напугать бандитов.

Все началось с истерики Кровавого Фреда, который божился, что видел призрак Билли Блейда. Рэкфорд слышал, что О'Делл в конце концов снова отправил его в лечебницу для душевнобольных, где его посадили под замок как буйного сумасшедшего. Но слухи о призраке Билли Блейда стали быстро распространяться в криминальном мире.

В притоне «шакалов» воцарился хаос. В банде начались раздоры, О'Делл утратил контроль над своими людьми. Они постепенно разбегались. Этого и добивался Рэкфорд.

Когда обнаружилась пропажа карманных часов, Баумер и Флэш сцепились в смертельной схватке и скончались от тяжелых ранений. После первой ночной вылазки Рэкфорда в логово «шакалов» были найдены мертвыми еще трое бандитов — двое в своих комнатах и один в соседнем переулке. Это были насильники, принимавшие участие в истязании дочери Мерфи. Многие бандиты в панике бежали из города, поскольку поползли слухи, что «шакалов» преследует и убивает одного за другим призрак Билли Блейда. Эти слухи питало богатое воображение безграмотных уголовников и суеверия обитателей лондонских трущоб.

В притоне поднялась страшная паника. Некоторые бандиты утверждали, что видели тень Билли Блейда. Они считали, что он вернулся с того света, чтобы сдержать свое слово и отомстить за гибель невинной девочки, изнасилованной и убитой «шакалами». По их рассказам, Билли превратился в безжалостного призрака, перерезающего горло своим врагам. Сам же он был неуязвим. Призрак мог появляться одновременно в разных местах и исчезать бесшумно, растворяясь в воздухе. Единственное, что он оставлял после себя, были лепестки красной гвоздики, рассыпанные рядом с трупом одного из убитых им насильников.

«Даже если сам О'Делл не верит в призраков, — мрачно думал Рэкфорд, — его люди сильно напуганы, и это облегчит мою задачу. Я без труда расправлюсь с ними».

У дверей заброшенной каретной мастерской Рэкфорд огляделся и, убедившись, что за ним никто не следит, проник внутрь помещения. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как получил сильный удар по голове. Не устояв на ногах, Рэкфорд упал на колени. Боль оглушила его и лишила сил. К нему тут же подскочили трое бандитов. Один из них нанес удар в живот, и Рэкфорд рухнул на пол. В полной темноте он не видел своих противников и не мог обороняться. У него отобрали оружие.

Боль сковала его. Он чувствовал, что лежит на полу, уткнувшись лицом в опилки, и в затылок ему упирается чей-то сапог. Бормоча ругательства, он попытался освободиться, сбросив ногу бандита, но тот еще сильнее припечатал его к грязному полу. Теплые струйки крови текли из раны на голове. Бандиты заломили ему руки и крепко держали за запястья.

— Черт подери, это вовсе не призрак!

— О'Делл был прав. Блейд жив.

— Ничего, теперь уже ему осталось недолго ходить по этой земле, — сказал один из бандитов и сплюнул.

Рэкфорда схватили под руки и подняли на ноги. Из его разбитого рта капала кровь. Подняв голову, он взглянул на стоявшего перед ним человека. Боль немного отступила, глаза Рэкфорда привыкли к царившей в мастерской полутьме, и он узнал Тайберна Тима, который был правой рукой О'Делла.

— Привет, Блейд. Ты сильно изменился. Вижу, ты подстриг свои длинные волосы. О'Делл будет рад видеть тебя. Ему давно не терпится перерезать тебе глотку.

Рэкфорд молчал, не сводя с Тима ледяного взгляда.

— Ты ведешь себя дерзко. Мы не сомневались, что скоро поймаем тебя, — продолжал Тим и вдруг нанес пленному сильный удар в солнечное сплетение. — Это тебе за Джоунса, ублюдок.

Задыхавшегося от боли Рэкфорда волоком вытащили из мастерской и втолкнули в находившееся рядом складское помещение. Оставив своих приятелей охранять пленника, Тим запер снаружи двери на замок и отправился за О'Деллом.

Голова Рэкфорда раскалывалась от боли. С тихим стоном он приподнялся и с трудом сел. Стены вокруг ходили ходуном. «Чем это они меня огрели? Да, я вел себя слишком неосторожно. Никогда нельзя недооценивать противника». Он не предполагал, что О'Делл догадается, каким образом Билли Блейд проникает в притон «шакалов». Но главарь банды оказался умнее, чем думал Рэкфорд.

Он поморщился, чувствуя, как по шее за ворот стекают из раны на голове струйки крови. Рэкфорд понимал, что, если не выберется отсюда, его ждет неминуемая смерть. Его рука машииально потянулась к висевшему на поясе ножу. Ножны были пусты. Бандиты разоружили его.

Наблюдавший за Рэкфордбм охранник помахал в воздухе его ножом.

— Считай, что ты уже покойник, Билли Блейд, — с издевкой сказал он.

Рэкфорд осмотрелся. Он находился в складском помещении, приспособленном под тюремную камеру, и хорошо знал его месторасположение. Оно располагалось недалеко от погрузочной платформы. В нескольких шагах отсюда начинался переулок, по которому Рэкфорд когда-то привел Джесинду в воровской притон.

Взгляд его упал на половицы в центре склада. Он вдруг вспомнил, что в этом помещении тоже имелся потайной лаз. Когда-то Рэкфорд развлекался здесь с хорошенькой местной девицей, имя которой уже стерлось из его памяти, и решивший подшутить над ними Эдди со смехом выскочил из-под пола и прервал свидание.

Если ему сейчас удастся каким-то образом избавиться от охранников, то он сможет спуститься под пол и убежать. Мысль о побеге казалась унизительной. Рэкфорд был не прочь сразиться с Калленом О'Деллом в открытом поединке. Но сейчас силы были не равны. Раненый, оставшийся без оружия, Рэкфорд не мог противостоять главарю банды «шакалов».

В этот момент дверь распахнулась, но вместо О'Делла, которого ожидал увидеть Рэкфорд, в помещение вошел Оливер Стрейхорн, высокий худой черноволосый парень с живыми карими глазами. Он был новичком в шайке. Охранники сразу же перестали ухмыляться и приосанились.

Рэкфорд слышал, что Стрейхорн своим умом и задатками лидера быстро сумел завоевать доверие «шакалов».

Стрейхорн не спеша подошел к Рэкфорду.

— Значит, ты и есть знаменитый Билли Блейд? Наконец-то мы встретились.

Рэкфорд промолчал.

— Я много слышал о тебе, — продолжал Стрейхорн.

— Много плохого?

Стрейхорн смерил пленного взглядом.

— Напротив, много хорошего. Ты был главарем самой крупной в северном районе Лондона банды.

Рэкфорд кивнул. Банда «Огненные ястребы» действительно образовалась от слияния нескольких шаек, таких как «Томагавки» и «Огненные драконы» из Кленкенуэлла.

— Даже близкие друзья О'Делла считают, что ты умеешь делать деньги, — заметил Стрейхорн, испытующе глядя на Рэкфорда.

— Да, для этого требуется время, выдержка и немного изобретательности. Вот и все. А разве ты не относишь себя к людям, приближенным к О'Деллу?

Стрейхорн бросил на Рэкфорда настороженный взгляд и отрицательно покачал головой. Рэкфорд сразу же вспомнил старую пословицу: «Враг моего врага — мой друг». Может быть, ему удастся найти общий язык со Стрейхорном?

Но тут Стрейхорн повернулся и, не произнеся больше ни слова, направился к выходу из складского помещения. На пороге он обернулся и бросил на Рэкфорда многозначительный взгляд. Когда дверь за ним закрылась, лорд глубоко задумался. Возможно, Стрейхорн решил помочь ему. И все же в положении, в котором он оказался, Рэкфорд должен был рассчитывать прежде всего на собственные силы. Он не мог доверить свою судьбу малознакомому Стрейхорну или надеяться на милосердие О'Делла. Необходимо было самому позаботиться о своем спасении.

Украдкой шаря рукой по полу, Рэкфорд обнаружил, что одна из половиц не прибита. Между ней и соседними досками была большая щель, в которую можно было просунуть пальцы. Поглядывая на стражников, Рэкфорд решил в случае необходимости воспользоваться этой доской как оружием. Кроме того, если ее убрать, возможно, внизу образуется лаз.

Пленник слабым голосом попросил у стражников воды. Они приблизились к нему, зло усмехаясь.

— Ты хочешь пить, ублюдок? — спросил один из них, расстегивая ширинку брюк. — Я тебя сейчас напою…

Одним рывком Рэкфорд стремительно поднял половицу и ударил стражников по ногам. Вскочив на ноги, еще раз ударил доской одного из охранников, а другого пнул в живот. Затем отодрал три доски и спрыгнул под пол на скользкие от жидкой грязи каменные плиты. Прежде чем стражники успели прийти в себя, Рэкфорд выбрался из подвала и скрылся в лабиринте переулков.

Через несколько минут он услышал за своей спиной шум погони. В ночной тишине гулко раздавались звуки шагов. «Шакалы» настигали его. Рэкфорд тяжело дышал, задыхаясь от бега и ноющей боли в затылке. Он не оглядывался. До его слуха долетали голоса «шакалов». Один из них он узнал. Это был голос О'Делла.

— Поймайте его и схватите! Достаньте мне его хоть из-под земли! Тебе не уйти от меня, Блейд, сукин сын! — кричал главарь банды.

Рэкфорд завернул за угол и побежал по пустынной булыжной мостовой. От напряжения кровь из раны хлынула сильнее. Его поташнивало. Черные круги плыли перед глазами, и он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Заметив старый сарай, стоявший между двумя жилыми домами, Рэкфорд вбежал в него и закрыл за собой дверь. Стараясь восстановить дыхание, он закрыл глаза и прислонился к шершавой стене. «Шакалы» пробежали мимо.

— Проверьте, нет ли его в том переулке! — закричал О'Делл. Бандиты разделились на две группы, и их шаги стихли. Но Рэкфорд знал, что они вернутся. Для него это была всего лишь передышка. Что же делать? Он был слишком слаб, чтобы защитить себя. Он медленно сполз по стене и опустился на корточки. На его лбу выступил холодный пот. Он почувствовал новый приступ острой боли. Морщась, Рэкфорд с трудом снова встал на ноги.

Выждав еще несколько секунд, он осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. Вокруг не было ни души. Собравшись с силами, он вышел из сарая и двинулся в сторону особняка отца. Через полчаса он благополучно добрел до дома.

«Нейт, дружище, как мне не хватало тебя сегодня», — думал Рэкфорд, входя в свою спальню. Не раздеваясь, в перепачканной кровью одежде, он упал на кровать и забылся крепким сном.

На следующий день он проснулся поздно, часов в двенадцать. Он был совершенно разбитым: ломило все тело, голова раскалывалась, живот страшно болел от пинков и ударов. Но к счастью, рана затянулась и больше не кровоточила.

Рэкфорд велел слуге подать в комнату кофе и бутерброды, хотя обычно спускался вниз, в столовую, и плотно завтракал. Затем принял ванну и хорошенько вымыл голову от запекшейся крови. Рэкфорду в это мгновение очень не хватало Джесинды, ее нежной заботы, ласковых прикосновений.

Он никак не мог забыть вчерашнюю ссору с отцом. Это она заставила его выйти из дома и отправиться в воровской притон, чтобы сорвать зло на бандитах. Его ярости необходимо было дать выход. Но оказалось, что он поступил опрометчиво. В притоне его ждала засада. Рэкфорду было неприятно вспоминать события вчерашней ночи. Его гордость была уязвлена тем, что «шакалам» удалось поймать его.

От Филберта Рэкфорд узнал, что сегодня рано утром маркиз Труро и его жена уехали в Корнуолл. Это известие обрадовало его. По-видимому, сыну удалось поставить отца на место.

Приняв болеутоляющие порошки, Рэкфорд почувствовал себя намного лучше и оделся, чтобы отправиться с визитом к Джесинде. Она была способна исцелить его одной улыбкой, одним ласковым взглядом.

На этот раз Рэкфорд ехал в дом Найтов медленнее, чем обычно. Каждый толчок коляски отдавался острой болью в голове, и он старался объезжать все рытвины и ухабы, сам правя своим легким двухколесным экипажем. По дороге он подыскивал правдоподобные объяснения тому, откуда у него на лице появились ссадины и ушибы.

«Может быть, следует рассказать Джесинде всю правду?» — подумал он, но тут же решил не делать этого.

Как обычно, дверь дома открыл дворецкий, мистер Уолш. Но не успел Рэкфорд войти в вестибюль и снять шляпу, как на верхней площадке мраморной парадной лестницы появилась Джесинда.

— Рэкфорд! Слава Богу, что вы приехали! — взволнованно воскликнула она.

Взглянув на нее, гость заметил, что ее лицо раскраснелось от возбуждения, локоны выбились из прически. Он понял, что стряслась какая-то беда, и сразу же забыл о своем недомогании и боли. Джесинда сбежала по ступенькам в холл. Ее глаза были полны слез. Рэкфорд устремился ей навстречу.

— Что случилось?

Ничего не ответив, девушка бросилась ему на шею и разрыдалась.

— Дорогая моя, в чем дело? — нежно спросил Рэкфорд, заключив ее в объятия.

Мистер Уолш кашлянул, напоминая молодым людям о своем присутствии. Но Джесинда не обратила на дворецкого никакого внимания.

— О, Билли, произошло самое ужасное, — наконец пролепетала она, всхлипывая.

— Что именно? Расскажите мне все по порядку, — попросил Рэкфорд и, приподняв за подбородок голову Джесинды, вгляделся в ее заплаканные глаза. — Что стряслось, дорогая? С кем произошла беда?

— С Лиззи, — задыхаясь от рыданий, промолвила Джесинда. — Алек подло поступил с ней.

— О Господи…

— Пойдемте к ней. По дороге я вам все объясню.

И, взяв Рэкфорда за руку, она повела его к лестнице. Жилые комнаты располагались на втором этаже особняка.

— Я никогда прежде не видела ее в таком состоянии, — продолжала Джесинда, поднимаясь по мраморным ступенькам. — Она в истерике собирает свои вещи. Лиззи хочет уехать от нас, и я уверена, что это не пустые угрозы. Может быть, вы сумеете успокоить ее? Вы же знаете, как она любит вас.

— Я постараюсь помочь, — пообещал Рэкфорд.

— Вы очень добры. Я хотела сообщить о случившемся Роберту, но Лиззи запретила мне делать это.

— Дорогая моя, но мне-то вы можете рассказать хотя бы в общих чертах, что все-таки произошло? — остановившись на площадке второго этажа, спросил Рэкфорд.

— Вы не должны никому говорить об этом, — предупредила его Джесинда.

— Конечно, я никому ничего не скажу. Но чтобы помочь Лиззи, я должен знать, в чем дело.

— Во всем виноват Алек, — начала Джесинда, опершись на перила лестницы. — Как выяснилось, он сломал ногу вовсе не во время очередной безумной проделки, держа с приятелями пари. Ситуация оказалась намного серьезнее. Алек скрыл от всех, что проиграл в карты крупную сумму. Поскольку Роберт запретил ему садиться за игровой стол, Алек не стал обращаться к нему за помощью, а пошел к ростовщику и взял у него в долг деньги под большие проценты. Когда же наступило время возвращать ссуду, он не смог погасить весь долг. Алек попросил дать ему отсрочку, но ростовщик не согласился. Он послал к Алеку двух головорезов, чтобы взыскать с него деньги. Они и сломали ему ногу, предупредив, что если он не выплатит всю причитающуюся сумму в ближайшее время, то ему не жить.

Холодная ярость охватила Рэкфорда. Он считал Алека своим другом и не мог допустить, чтобы какие-то уголовники обращались с ним подобным образом.

— Не волнуйтесь, миледи, я быстро улажу дело. Мне не раз доводилось разбираться с этим алчным отродьем. Я знаю, как заставить этих акул…

Но Джесинда не дала договорить.

— Подождите, — остановила она лорда, положив ладонь на его руку. — Прошу вас, выслушайте меня до конца. Алек ничего никому не сказал, и тем более Лиззи. Но позапрошлым вечером, когда все мы были в театре, эти негодяи снова явились к нему, чтобы требовать денег. Лиззи слышала их угрозы и потребовала у Алека объяснения.

— Эти мерзавцы осмелились прийти сюда? — спросил Рэкфорд, задыхаясь от ярости. Мысль о том, что отпетые уголовники переступали порог дома, где жили невинные девушки, молодая герцогиня и маленький Морли, привела его в ужас. Он знал, что могли натворить эти негодяи.

Джесинда кивнула.

— Лиззи сказала, что они подошли к решетке ворот. Она и Алек сидели в это время на веранде и играли в вист. Бандиты подозвали брата к себе, и, после того как они ушли, Лиззи потребовала, чтобы он все рассказал. Она была вне себя от страха, поскольку слышала, что эти парни угрожали убить Алека.

— Надеюсь, мисс Карлайл сразу же сообщила обо всем его светлости?

— Нет. Алек взял с нее слово хранить услышанное в тайне. Лиззи никогда не нарушит данную клятву. Такой уж она человек. На следующий день она явилась к Роберту и попросила, чтобы он передал все деньги, которые оставил ей отец. Она сказала Роберту, что хочет открыть собственное дело, о котором давно мечтала. Лиззи действительно собиралась как-то организовать мастерскую, в которой можно было бы реставрировать и переплетать старые редкие книги, а потом продавать их коллекционерам. И она солгала Роберту, что намеревается для начала купить несколько дорогих средневековых рукописей. Брат расспросил его о ближайших планах. Убедившись, что она серьезно настроена открыть переплетную мастерскую, он передал ей деньги, завещанные ее отцом, хотя Лиззи еще не исполнился двадцать один год. Это была скромная сумма, но Лиззи… — Карие глаза Джесинды наполнились слезами. — Она отдала все деньги Алеку, чтобы тот выплатил долг и спас свою жизнь.

— И он проиграл эти деньги в карты? — мрачно спросил Рэкфорд.

— Нет. Мой брат не настолько жесток, чтобы поступить подобным образом. Он не мог принять деньги от Лиззи. Она говорит, что отдала ему их вчера в десять часов утра. Он ушел, чтобы погасить свой долг, и не возвращался целые сутки. Сейчас его, кстати, тоже нет дома, он куда-то уехал. Алек сегодня вернул Лиззи деньги, заявив, что не может принять их.

— Меня это не удивляет, — пробормотал Рэкфорд. Джентльмен, который сделал бы это, покрыл бы себя несмываемым позором. — Значит, Алек так и не вернул деньги ростовщику? Или он нашел другой способ погасить долг? Я мог бы помочь ему…

— О, вы угадали, он достал деньги, — с горечью сказала Джесинда и отвела глаза.

— В чем дело, Джесинда? — с беспокойством спросил Рэкфорд. — Что еще натворил Алек?

— Он превратился в… — Девушка осеклась и покраснела.

— Договаривайте, любовь моя, не останавливайтесь на полуслове!

Джесинда бросила на лорда печальный взгляд.

— Его долги оплатила леди Кэмпион, — прошептала Джесинда, сгорая от стыда. — О Боже, Рэкфорд, сегодня утром, возвращая Лиззи деньги, Алек сказал всю правду! Он признался, что провел ночь с баронессой, и заявил, что будет ее любовником до тех пор, пока она этого хочет!

Глаза Рэкфорда стали круглыми от изумления.

— И как Лиззи восприняла это?

— Она в полном отчаянии.

Джесинда всхлипнула, и Рэкфорд, обняв ее, нежно поцеловал в лоб.

— Пойдемте к ней, — сказал он.

Джесинда кивнула. Следуя за ней по коридору, рэкфорд размышлял о том, чем он может помочь Лиззи.

В конце концов Алек честно поступил с ней. Он во всем признался, не стал утаивать от нее горькую правду. Да, Алек жестоко обошелся с Лиззи. Но Рэкфорд понимал, что он решился на подобный шаг, потому что ему было невыносимо стыдно принять от нее завещанные отцом деньги.

Уж лучше пренебречь чувством собственного достоинства, став игрушкой в руках богатой светской львицы, чем утратить совесть и честь, приняв жертву невинной девушки.

— Подождите меня здесь, — сказала Джесинда, когда они остановились у дверей, ведущих в комнату Лиззи. — Сначала я поговорю с ней сама.

Джесинда удалилась. Вскоре до слуха Рэкфорда долетел ее умоляющий голос и рыдания Лиззи.

— Прошу тебя, Лиззи, выйди на минутку. Тебя хочет видеть лорд Рэкфорд.

— Я не могу, мне надо упаковать вещи. Передай ему, пожалуйста, мои извинения…

— Куда ты собираешься ехать?

— В Йорк, к миссис Хастингс.

В голосе Лиззи слышался надрыв. У Рэкфорда сжалось сердце.

— Я открою переплетную мастерскую, чего бы мне это ни стоило! — воскликнула она. — Он еще услышит обо мне! И когда я разбогатею, он приползет ко мне на коленях! Но я рассмеюсь ему в лицо, потому что он… потому что он — проститутка!

Ярость Лиззи сменилась отчаянием, и она разрыдалась.

— О Боже, — прошептал Рэкфорд. Ему было искренне жаль добрую милую мисс Карлайл.

Несмотря на просьбу Джесинды подождать в коридоре, лорд решительно открыл дверь и, миновав небольшую гостиную, оказался в спальне Лиззи.

— Добрый день, — сказал он, обращаясь к бледной заплаканной девушке.

Увидев его, она разразилась новым потоком слез. Рэкфорд молча обнял ее и прижал к своей груди, давая возможность выплакаться. Подойдя к ним, Джесинда положила руку на плечо подруги, стараясь утешить ее.

— Лучше бы мне никогда не встречаться с ним! — сквозь слезы сказала Лиззи. — Я ведь с самого начала знала, что он мне не пара, что он в отличие от меня знатного происхождения. Он — сын герцога, а я — всего лишь дочь управляющего имением. Теперь я понимаю, почему он называет меня Битс: это пренебрежительное имя. Он обращается ко мне так потому, что считает маленькой и недостойной уважительного отношения. Я ничего не значу для него.

— Перестань, Лиззи, ты прекрасно знаешь, что настоящий отец Алека был актером, — промолвила Джесинда, гладя подругу по плечу.

— А где сейчас Алек? — спросил Рэкфорд.

— В клубе «Уайте», — ответила Лиззи, утирая слезы.

— Я поеду туда и поговорю с ним.

— Тут не о чем говорить.

— Пусть Рэкфорд попробует, Лиззи, — сказала Джесинда. Взгляд ее карих глаз исполнил Рэкфорда решимостью. Ему хотелось заслужить похвалу возлюбленной.

Вспомнив уроки этикета, Рэкфорд подвел Лиззи к креслу, усадил ее и быстро вышел из комнаты, оставив безутешную мисс Карлайл на попечение Джесинды. Рэкфорду предстоял трудный разговор с Алеком. Удастся ли ему образумить этого повесу?

Клуб «Уайте» находился неподалеку от дома Найтов. Рэкфорд быстро нашел Алека. Тот сидел за столиком со своими приятелями и пил бренди. Поймав на себе суровый взгляд лорда, он нахмурился. Чувство вины не давало ему покоя, как бы он ни пытался его заглушить.

— Смотрите, кто к нам пожаловал! — с усмешкой воскликнул он. — Сам лорд Рэкфорд!

— Будьте столь любезны, господа, оставьте нас наедине, — обратился Рэкфорд к сидевшим за столиком молодым шалопаям.

Но они не сочли нужным выполнить его просьбу. Рэкфорд был новичком в высшем свете Лондона и еще не заслужил авторитета. Однако Алек жестом приказал приятелям оставить его одного, и их как ветром сдуло.

— Итак, я слушаю вас, — с недовольным видом промолвил Алек, когда Рэкфорд присел к нему за дубовый столик. — Похоже, сестренка спустила на меня своего волкодава. Вы хотите вызвать меня на дуэль, Рэкфорд?

— С чего вы это взяли? Алек пожал плечами.

— Не знаю. Вы — темная лошадка. Ваши действия непредсказуемы. Трудно предугадать, как вы поступите в той или иной ситуации.

— Из уст заядлого игрока эти слова звучат как комплимент. Алек ухмыльнулся.

— Я больше не играю, Рэкфорд. Это осталось в прошлом. Удача покинула меня. Я проиграл все, что имел.

— Вы проиграете последнее, если сейчас же не отправитесь домой и не уладите отношения с известной вам юной особой.

— О Господи, — простонал Алек, — Я сделал для нее все, что мог. Чего еще вы от меня хотите?

— Вы разбили ей сердце. Она выплакала все глаза. Алек помолчал.

— Лиззи Карлайл достойна лучшей участи. Она найдет себе другого, — наконец промолвил он.

Взяв чистый стакан с подноса, стоявшего в центре стола, Рэкфорд плеснул себе бренди.

— Я готов помочь вам. Если все дело в деньгах, то я мог бы дать вам в долг…

— Спасибо, но обстоятельства изменились. Разве вы не слышали? — хмуро спросил Алек и цинично пошутил: — Приятная работенка, если мужчина готов выполнять ее.

— Да, и если он сможет впоследствии жить в мире с собой.

— От меня, во всяком случае, жалоб никто не услышит.

— Но почему вы стремитесь избавиться от девушки, которая искренне любит вас?

Алек со стоном закатил глаза, удивляясь непонятливости Рэкфорд а.

— Битей — прекрасная девушка, добрая, совестливая, невинная. Но несмотря на всю ее практичность, она лишена здравого смысла.

— Вы не правы. Мисс Карлайл — очень умная молодая особа.

Алек фыркнул.

— Если бы это было так, она не полюбила бы такого человека, как я. Но теперь, после того, что я сделал, надеюсь, она образумится.

— Очнитесь, молодой человек. Перестаньте обманывать себя. Если вы потеряете эту девушку, то будете жалеть об этом до конца своей жизни.

Казалось, слова Рэкфорда дошли до сознания Алека. Ссутулившись, он устремил пустой взор в пространство и долго молчал.

— Передайте ей, что я прошу у нее прощения, — наконец промолвил он с тяжелым вздохом.

— Попросите у нее прощения лично, — посоветовал Рэкфорд и, встав, удалился.

— Меня беспокоит то, что ты едешь одна, — сказала Джесинда, провожая Лиззи в дорогу.

— Мне надо привыкать к трудностям. Кто знает, что ждет меня в будущем? Кроме того, до Йорка совсем недалеко, я вполне смогу добраться туда одна.

Девушки обнялись.

— Мне пора покинуть гнездо Хоксклиффов, — с улыбкой добавила Лиззи.

— Но не навсегда. Обещай, что будешь писать мне и скоро вернешься.

— Обещаю.

— Простите меня за то, что я не сумел переубедить Алека, мисс Карлайл, — промолвил Рэкфорд. — На мой взгляд, он жалкий слепой безумец.

Лиззи засмеялась и обняла Рэкфорда на прощание.

— О, если бы все мужчины были похожи на вас, лорд Рэкфорд! — воскликнула она. — Вы сделали все, что могли, и я считаю вас рыцарем без страха и упрека.

Польщенный ее словами, Рэкфорд поцеловал Лиззи в щеку и помог сесть в дилижанс. Джесинда окинула пассажиров оценивающим взглядом. Упрямая Лиззи не позволила ей нанять хорошую почтовую карету для путешествия в Йорк, заявив, что поедет в дилижансе.

— Берегите друг друга, — выглянув в окно, сказала Лиззи, обращаясь к Джесинде и Рэкфорду, и пожала подруге руку.

— Не беспокойтесь, мисс Карлайл, — промолвил лорд и отвел Джесинду в сторону, подальше от колес готового тронуться в путь экипажа.

Они долго смотрели вслед дилижансу, пока тот не скрылся из вида.

— Как жаль, что Лиззи уехала, — промолвил Рэкфорд и поцеловал руку Джесинды. — Пойдемте.

Он помог ей сесть в коляску и отвез ее в кондитерскую Гантера, где подавали лучшее в Лондоне мороженое. Рэкфорд надеялся, что сладости улучшат настроение Джесинды. Но его расчеты не оправдались. Немного посидев в кондитерской, они отправились на прогулку, подальше от городской суеты. У Примроуз-Хилл Рэкфорд остановил коляску и пригласил Джесинду пройтись пешком. С девушкой не было ни гувернантки, ни компаньонки, но она решила, что ей нечего опасаться Рэкфорда. В конце концов они находились не в полутемной чужой спальне, а на лоне природы, у залитого солнцем живописного холма.

После отъезда Лиззи Джесинда как будто повзрослела и стала серьезнее относиться к жизни. Ей необходимо было разобраться в своих мыслях и чувствах. Присутствие Рэкфорда не тяготило ее, а, напротив, внушало спокойствие.

Они медленно поднялись по травянистому пологому склону на вершину холма. Вокруг раскинулись цветущие луга. Солнце клонилось к закату. Сев на траву под раскидистый могучий дуб, Джесинда и Рэкфорд стали любоваться панорамой Лондона. Погруженные в свои мысли, они долго не нарушали молчания.

На другом склоне холма расположилось на пикник семейство одного из лондонских торговцев. Расстелив на траве одеяло, взрослые разложили на нем многочисленные съестные припасы. Вокруг них с криком и визгом бегали трое детей.

Джесинда почувствовала на себе взгляд Рэкфорда и повернула голову. Мягкий свет заходящего солнца сглаживал резкие черты его смуглого лица. В таинственной глубине зеленых глаз лорда мерцали золотистые искорки.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Со мной все в порядке. Ведь у меня есть ты, не так ли? Она с грустной улыбкой пожала ему руку. Слова Джесинды удивили его.

— Конечно, — сказал он, и его лицо залилось краской смущения.

Растерянность Рэкфорда тронула сердце Джесинды. В порыве чувств она нежно погладила его по щеке.

— Мой милый Рэкфорд. Огромное спасибо тебе.

— За что?

— Ты хочешь, чтобы я сказала, за что я тебя благодарю? — спросила Джесинда, смущенно улыбаясь.

— А-а, ты вспомнила события той ночи?

И, вынув из кармана яблоко, лорд впился зубами в его сочную мякоть. Леди Найт покраснела до корней волос.

— Нет… хотя то, о чем ты говоришь, было великолепно, — промолвила она. — Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты помешал мне бежать из дома.

Перестав жевать, Рэкфорд изумленно посмотрел на девушку.

— Повтори, что ты сказала.

Джесинда опустила голову и сорвала травинку. Упавшие со лба кудри закрыли ее лицо.

— Ты поступил тогда совершенно правильно. Мне было нелегко признать это. Теперь я понимаю, что ты спас меня. — Джесинда подняла голову и взглянула в глаза Рэкфорда. Ее лицо хранило серьезное выражение. — Мой побег из дома привел бы к катастрофе. Я навсегда испортила бы отношения со своими родными, а для меня нет ничего важнее семьи. — Джесинда вдруг осеклась и с раскаянием посмотрела на Рэкфорда. — О, прости, прости меня! — воскликнула она.

— За что?

— Я обмолвилась о своей любви к семье, не подумав о том, что у тебя с отцом, мягко говоря, натянутые отношения. Я ведь знаю, как много зла причинили тебе твои близкие.

— Труро и его жена? — хмыкнув, спросил он и, откинувшись на траву, оперся локтями о землю. — Мы действительно кровные родственники, но я не считаю их своей семьей. — И, помолчав, Рэкфорд добавил: — Моя семья — это ты.

И он снова с хрустом стал есть сочное яблоко. От его слов у Джесинды перехватило дыхание. Она не знала, как реагировать на это признание. Внезапно девушка поняла, что им опасно оставаться наедине. Их влечение друг к другу было слишком сильным.

Рэкфорд внимательно наблюдал за выражением лица Джесинды. Увидев, что она испугалась, он протянул ей недоеденное яблоко. С учащенно бьющимся сердцем она наклонилась и откусила немного. Рэкфорд не сводил глаз с ее губ. Как только она проглотила кусочек, он приподнялся и поцеловал ее. И сразу же окружающий мир перестал существовать для Джесинды. Погрузившись в полузабытье, она положила Рэкфорду руки на плечи. У нее кружилась голова, как во время вальса, который они однажды танцевали.

Потом в порыве страсти ее руки обвили его шею, и Джесинда стала жадно отвечать на поцелуй Рэкфорда. Он уложил ее на мягкую траву — на постель из маргариток, первоцветов и лютиков — и стал ласкать. От его нежных прикосновений Джесинду бросало в жар.

Неужели она действительно хочет быть похожей на леди Кэмпион? Неужели она мечтает жить ради удовольствий, эгоистических наслаждений, не заботясь о чувствах и желаниях того, кто рядом с ней? Так, как жила ее мама? — Джесинда погрузила пальцы в густые волосы Рэкфорда.

— О-о! — внезапно застонал он.

— Что с тобой? — с тревогой спросила она.

— Ничего. Поцелуй меня.

Он хотел вновь припасть к ее губам, но она остановила его.

— Милый, нам не следует заходить так далеко.

— Нет, следует, — с улыбкой возразил он.

— А если нас кто-нибудь увидит?

— Ну и что?

И все же он послушно выпустил Джесинду из своих объятий. Они сели.

— Что у тебя с головой? Ты получил травму? — спросила она.

— Нет, ничего серьезного. Честное слово, сущие пустяки, — заверил он и осторожно дотронулся до затылка.

— Дай я посмотрю сама.

Рэкфорд хотел что-то возразить, но Джесинда не желала ничего слушать. Раздвинув его темно-золотистые волосы на затылке, она увидела едва затянувшуюся рану и. громко ахнула.

— Билли! Что это? Сейчас же рассказывай все без утайки! Выкладывай, что с тобой произошло!

— Я же сказал, что все это сущие пустяки, — повторил он и нежно поцеловал ее в губы.

— Уильям!

— Я наткнулся на… гвоздь.

— На гвоздь? Рэкфорд кивнул.

— Да, в конюшне, — продолжал он сочинять на ходу невероятную историю. — Меня толкнула лошадь, я потерял равновесие и ударился головой о столб с гвоздем. Вот и все. Как видишь, со мной не произошло ничего страшного.

Джесинда не поверила ни единому его слову.

— Ты повздорил с отцом, и он ударил тебя?

— Нет! Ничего подобного.

— Дай честное слово.

— Отец не имеет к этому никакого отношения.

— Ах ты, глупый мальчишка! — вздохнув, воскликнула Джесинда.

Рэкфорд положил голову ей на колени, довольный тем, что она перестала расспрашивать его о ране на голове.

— В следующий раз не подходи близко к этим опасным гвоздям, — промолвила она, нежно глядя на Рэкфорда.

Погладив его по щеке, Джесинда наклонилась и коснулась губами маленького шрама над его бровью. Рэкфорд опустил свои длинные ресницы и улыбнулся.

Джесинда вспомнила ночь, проведенную в логове бандитов, Рэкфорд тогда проявил свои лучшие качества. Несмотря на суровую школу жизни, он был нежен и чуток к ней. Она усмиряла его ласковым прикосновением этого горячего необъезженного жеребца. Теперь она понимала, какую честь оказал тогда ей главарь шайки «огненных ястребов». И сейчас он делился с ней сокровенным, открывал перед ней душу, доверяя так, как она сама себе не доверяла. Джесинда затрепетала при мысли о том, насколько раним был этот сильный, мужественный человек. Ей было известно, как много страданий выпало на его долю. Она понимала, что любить такого человека очень трудно. Может ли она, глупая избалованная девчонка, взвалить на свои плечи такую ответственность? В глубине души Джесинда боялась, что окажется такой же, какой была ее мать, то есть не способной на преданность и долголетнюю привязанность. Что, если она поведет себя вероломно и причинит боль Рэкфорду?

Но, взглянув на Рэкфорда, она почувствовала, что ее страхи рассеялись как дым. Она испытывала к нему бесконечную нежность, В ветвях соседнего дерева запел соловей. Но Джесинда не обращала внимания на его сладкозвучные трели. Склонившись над безмятежно спящим лордом, она клялась в своей душе никогда не причинять ему боли. Он был мужчиной ее мечты, все, чего она желала от жизни, было сосредоточено в нем. Как могла она сопротивляться своей любви к нему?

Обняв Рэкфорда, Джесинда стала любоваться закатом, игравшим яркими отблесками на глади медленно несущей свои воды реки. Когда на землю спустилась ночь, окрестности потонули во мраке. В лугах звонко запели цикады.

— Джес? — проснувшись, промолвил Рэкфорд.

— Что, Билли? — спросила она, наклоняясь над ним.

— Я… — начал он и замолчал, стараясь в темноте разглядеть ее лицо. — Я думаю, что тебе пора домой. Уже стемнело.

Джесинда нахмурилась, Ей показалось, что он хотел сказать совсем другое, но почему-то передумал. Рэкфорд встал и протянул ей руку, чтобы помочь подняться на ноги. Джесинда заметила, что в глубине его глаз промелькнуло выражение сожаления. Ему не хотелось уходить с холма, ему не хотелось отвозить ее домой и вновь оставаться один на один со своим одиночеством.

Они медленно спустились по склону к ожидавшей их коляске. Рэкфорд помог ей сесть в экипаж. «Я все-таки сделала из него джентльмена», — подумала Джесинда, но эта мысль не вызывала в ней радости. Рэкфорд взял в руки вожжи, и они поехали в сторону города.

«Жаль, что он стал таким ухоженным, — думала Джесинда, разглядывая Рэкфорда, одетого в элегантный костюм с безупречно повязанным шейным платком. — В образе варвара он нравился мне больше»