Книга: Сладкая, как мед
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21

Глава 20

Поскольку Сара не могла сказать доктору, сколько пальцев он ей показывает, эскулап подтвердил диагноз герцога — сотрясение мозга. Ее плечи и ребра покрылись синяками и ссадинами, но все кости оказались целы.
— Вам просто повезло, ваша светлость, — повторял доктор Сетон с резким шотландским акцентом. — Такое падение могло стоить вам жизни!
— Да, — слабым голосом отвечала Сара.
— И сейчас самым лучшим лечением для вас является сон, — провозгласил доктор.
— Вряд ли мне удастся заснуть из-за головной боли, — виновато улыбнулась пациентка.
— Я оставлю вам лауданума, — пообещал врач. — Это прекрасное снотворное!
— Спасибо, доктор, — с чувством поблагодарила Сара. Герцог отправился проводить доктора до дверей и вернулся с какими-то пакетами в руках.
— Энтони, ты приготовишь для меня лауданум? — взмолилась Сара.
Энтони приподнял ее лицо за подбородок и тревожно заглянул ей в глаза. Они были широко распахнуты и по-прежнему не могли сфокусироваться на его лице.
— Нет, — решительно промолвил он. — Мне очень жаль, любимая, но лауданум может оказаться крайне опасен в твоем состоянии.
— Но ведь доктор… — растерялась она.
— Армейские врачи гораздо чаше сталкиваются с травмами головы, чем доктор Сетон, и они в один голос утверждают, что при сотрясении мозга лауданум может принести больше вреда, чем пользы. Милая, мне очень жаль, что придется терпеть такую боль, но я не позволю давать тебе это зелье.
Сара беспомощно смотрела на него, стараясь сосредоточиться на его лице. Ей пришлось сжать губы, чтобы не было видно, как они дрожат. Наконец она прошептала:
— Хорошо…
— Ах ты, моя храбрая девочка! — Он прикоснулся губами к ее лбу. — Знаешь, я думаю, что ты все-таки сумеешь заснуть.
— А утром мне будет легче? — Она не удержалась и жалобно всхлипнула.
— Надеюсь, — осторожно отвечал он.
— Все так и плывет перед глазами, — призналась она.
— Знаю. Постарайся заснуть, Сара.
— Хорошо. — Она послушно закрыла глаза и постаралась устроиться как можно удобнее.
Острая боль по-прежнему пульсировала у нее в висках. Но Сара старалась обрести силы, вспоминая ту страшную рану, что едва не стоила Энтони руки и даже самой жизни. По сравнению с теми страданиями и той болью ее сегодняшняя боль могла показаться детской неприятностью, не более.
Она услышала, как Энтони тихо прикрыл за собой дверь.
Не прошло и четверти часа, как Саре удалось заснуть.
***
Герцог спускался по парадной лестнице, озабоченно хмуря высокий лоб.
Он слишком хорошо знал, что утром Саре не станет лучше. Даже если головная боль немного ослабеет, синяки и ссадины отекут и станут причинять еще большие неудобства, чем сегодня. Хотя, с другой стороны, его жена на редкость легко отделалась. Доктор Сетон не ошибся: падение с такой лестницы могло стоить ей жизни.
Не успел герцог изгнать из сознания эту жуткую мысль, как на смену ей пришла другая: Сара уверена, что ее кто-то толкнул!
Нет, скорее всего это ошибка, следствие тяжелого сотрясения мозга!
Он направился в гостиную, чтобы рассказать Невиллу Харви, как идут дела, но застал там не только молодого торговца, но и свою мачеху и обоих братьев.
При его появлении все дружно вскочили на ноги — правда, вдова проделала это менее поспешно, чем остальные. Четыре озабоченных лица отразились в большом зеркале на противоположной стене, так что у герцога возникло странное чувство, будто его аудитория удвоилась в числе.
— Как она? — строго спросил Харви.
Герцога сильно удивил его возмущенный, чуть ли не обличающий тон. Сначала этот мальчишка явился к ним в дом ни свет ни заря незваным гостем. И теперь продолжает торчать в их доме, что также нельзя назвать верхом учтивости. Однако он постарался ответить с обычной вежливостью:
— У герцогини сотрясение мозга и множество сильных ушибов. Доктор сказал, что лучшим лекарством для нее будет отдых.
— Но что с ней случилось, Энтони? — требовательно осведомилась вдова.
— По словам этого джентльмена, — при этом она наградила Невилла таким взглядом, словно ей под ноги попал неизвестно как угодивший в ее элегантный дом кусок нечистот, — Сара упала с лестницы в башне Маргариты.
— Именно это с ней и случилось, мадам, — подтвердил герцог. — Видимо, она оступилась или споткнулась. Там очень коварные ступеньки.
— Но этот человек утверждает, что ее кто-то толкнул! — воскликнул Патрик.
— Так полагает Сара. — Герцог мягко взглянул в озабоченное, напряженное лицо младшего брата. — Но она наверняка ошиблась, Патрик! Никто не посмел бы сделать такую ужасную вещь.
— Очень даже посмел бы, если бы имел причину! — воскликнул Невилл. Его голос, дрожавший от праведного гнева, обратил на себя внимание всех окружающих.
— Но у кого могла возникнуть причина избавиться от моей жены? — Впервые за этот день герцог позволил себе открыто проявить свое раздражение.
— Да хотя бы у вас! — мрачно заявил Невилл. — Если уж на то пошло, вы один получали бы выгоду от ее смерти!
Энтони уставился на купца как на сумасшедшего.
— Черт бы тебя побрал, парень! — взорвался Лоренс. — Что за глупости ты мелешь? Да ведь Сара для Чевиота сущий денежный мешок! С какой стати ему поднимать на нее руку?
— Спасибо, Лоренс, — не без иронии поблагодарил Энтони.
— Он любит Сару! — вмешался Патрик. — Мы все ее любим. Она хорошая!
Вдова слегка наклонила голову, так что краем глаза даже могла различить физиономию этого зарвавшегося купчика, и уточнила:
— Мистер Харви, но каким именно образом Чевиот получит выгоду от смерти Сары?
Харви крепко уперся ногами в пол и наклонил голову — ни дать ни взять молодой бычок, готовый ринуться на тореадора.
— Тогда ему достанется ее именной фонд, ваша светлость! А это ни много ни мало четверть миллиона фунтов!
— Похоже, мистер Харви, до вас так и не дошло, что я сам создал этот фонд, — надменно процедил герцог. — И для этого я выложил часть тех денег, что получил от мистера Паттерсона. Мне никто не мешал самому завладеть всеми четырьмя миллионами.
— Это вы поначалу их отложили, чтобы втереться в доверие к ее деду! — выкрикнул Невилл. — Тогда вам было их не жалко, потому что вы собирались завладеть всеми деньгами Сары после смерти мистера Паттерсона!
— На что это вы намекаете? — вкрадчиво осведомился Энтони, пронзая купца леденящим взором.
— Я утверждаю, что мне известно о вашем разговоре и о том, что мистер Паттерсон поставил вас в известность, что Сара больше ничего не получит. А значит, всех остальных его денежек, на которые вы наверняка уже позарились, вам не видать как своих ушей! — Харви резко развернулся и обратился к Лоренсу:
— Вот, лорд Лоренс, судите сами, остается ли Сара для Чевиота денежным мешком? Ведь он уже получил все деньги, причитавшиеся по брачному контракту! А вдобавок, если убрать Сару с дороги, он прекрасно мог бы жениться на новой богатой невесте!
В комнате повисла напряженная тишина.
Первым не выдержал Патрик:
— Вы что, правда считаете, будто Энтони хотел убить Сару?
— Но ведь кто-то ее толкнул! — упрямо повторил Харви. — Сара не из тех глупышек, которые будут морочить людям голову небылицами! Раз она говорит, что ее толкнули, — значит, так оно и есть. И я полагаю, что это сделал ее муж!
— Чушь собачья! — отрезал Лоренс.
Но на этот раз его голос звучал уже не так уверенно.
Герцог застыл возле одного из диванов, легко опираясь на золоченую гнутую спинку. Харви, Лоренс, Патрик и даже вдова оказались на противоположной стороне комнаты, как бы выстроившись в ряд. На какой-то миг Энтони подумалось, что он похож сейчас на преступника на скамье подсудимых. А вдова вдруг сказала:
— Я уверена, что на войне человек черствеет душой. И чужая жизнь перестает иметь для него прежнюю ценность.
— Абсолютно с вами не согласен! — мрачно возразил Чевиот. — Только на войне можно научиться ценить чужую жизнь. — Он наградил Харви ледяным презрительным взором и добавил:
— А что до вас, сударь, я категорически отметаю ваши обвинения и более. Чем уверен, что всем станет только легче от того, что вы сию же минуту уберетесь из Чевиота!
Никто из присутствовавших сейчас в комнате ни разу в жизни не слышал у Энтони такого голоса и такого тона. Впрочем, ни у кого не возникло сомнений, что именно такой голос должен быть у человека, командовавшего во время войны целым полком.
И Харви не сразу набрался храбрости заявить:
— Я не двинусь с места до тех пор, пока Саре грозит опасность!
— Конечно, мистер Харви, вы можете оставаться в Чевиоте столько, сколько сочтете нужным. — Вдова снисходительно похлопала молодого человека по плечу. — И я уверена, что Саре пойдет на пользу общество старого друга.
Казалось, воздух в гостиной натянулся, как струна. Патрик потупился, Лоренса почему-то заинтересовал его старый перстень, а вдова и Энтони мерили друг друга холодными взорами.
— Отлично, мадам, — наконец процедил герцог. — Если вы непременно этого хотите.
Он развернулся на месте и вышел вон.
***
Давно уже минул полдень, когда Макс отважился вернуться в дом. Он предпринял поездку по самым отдаленным фермам и повсюду задерживался и вступал в обстоятельные беседы, чтобы его посещение запомнили.
Тихонько проникнув в замок через боковую дверь, он направился в библиотеку. Так и есть: в просторной светлой комнате с высоким потолком и множеством книжных полок его поджидал Энтони. Герцог стоял возле окна, и по его напряженной спине Макс моментально понял: что-то случилось.
«Проклятие! Неужели он ее все-таки прикончил?»
Секретарь не сразу набрался духу сказать:
— Энтони! Добрый день!
— Макс! — Герцог повернулся ему навстречу и надолго умолк.
Скотт постарался изобразить дружескую тревогу и спросил:
— На тебе лица нет! Что-то случилось?
— А разве ты не слышал?
Макс с шумом сглотнул и поспешно ответил:
— Я весь день провел на фермах. И ничего не слышал.
— Герцогиня упала с лестницы в башне Маргариты, — сообщил Энтони. Даже отсюда Максу было видно, как он напрягся всем телом.
— Боже мой! — воскликнул Макс и подошел ближе. — Она цела?
— Да.
Макс затруднился бы сказать, что он испытал в данный момент: острое облегчение или не менее острую досаду.
— У нее сотрясение мозга и много ушибов, но она поправится, — продолжал герцог.
— Очень рад это слышать!
А герцог все так же неподвижно стоял между алых бархатных портьер, обрамлявших широкое окно. И Макс подумал, что он прекрасен, как на картине. Бесподобный, ни с кем не сравнимый человек.
— Герцогиня уверена, что ее кто-то толкнул, — вдруг заявил Энтони.
— Толкнул?.. — Слова застряли у Макса в горле, а сердце забилось в бешеном ритме. Герцог мрачно кивнул.
— Но кому такое могло прийти в голову?
Герцог поднял на него глаза. Сегодня в них почти не осталось серого цвета и ярко сверкали зеленые искры. Верный признак расстроенных чувств.
— По мнению мистера Харви, это сделал я сам.
— Ты?! — На этот раз Максу не пришлось притворяться, чтобы изумление выглядело искренним. — Должно быть, он рехнулся, — мрачно пошутил секретарь.
— Напротив, — холодным, невыразительным тоном возразил герцог, — он вполне логично сумел обосновать свои слова!
— Да ладно, Энтони, хватит шутить! — нетерпеливо перебил его Макс. — Ты же сам решил на ней жениться. Какого черта тебе от нее избавляться?
— Такого, что ее дед переписал завещание, и она больше не принесет мне ни пенни.
— Что?!
Впервые с той минуты, когда он обернулся к Максу, герцогу изменила выдержка. Он поднял изящную руку и помассировал лоб, словно стараясь избавиться от мучительной боли.
— Да, ты не ослышался. Когда мы вернулись из свадебного путешествия, мистер Паттерсон встретился с нами обоими и сообщил, что не собирается оставлять ей свои деньги. Я отнес эту выходку на счет уязвленного самолюбия: купец явно решил, что я обставил его, вынудив подписать брачный контракт на такую баснословную сумму, и пытался по-своему отомстить.
— Пожалуй, так оно и есть, — мрачно процедил Макс. — Ты, Энтони, уложил его на обе лопатки!
— Ну да, и теперь выходит, что поступок Паттерсона дает мне повод желать смерти собственной жене!
— Но я все еще ничего не понял, — недоумевал Макс. — Почему ты должен убить герцогиню из-за того, что Паттерсон вычеркнул ее из завещания?
— По мнению Харви, теперь я хочу найти себе новую богатую невесту. Не говоря уже о том факте, что мне достанется ее именной фонд.
— Послушай, неужели этот Харви имел наглость сказать тебе в лицо подобные вещи? — Макс почувствовал, как в груди закипает знакомая ярость.
— Представь себе — в моей собственной гостиной, в присутствии моей мачехи и сводных братьев, которые, заметь, нашли в его словах определенный смысл!
У Макса все переворачивалось внутри при виде его мук. Однако он слишком хорошо знал своего друга и не смея первым сунуться к нему с утешениями.
— Так избавься от него, Энтони! — горячо воскликнул он. — Вышвырни мерзавца из своего дома!
— Я попытался, но моя мачеха пригласила его остаться.
— Какого черта, это же не ее дом! — зло скривился Макс. — Он не имеет права оставаться без твоего согласия!
— Может, оно и к лучшему, если он здесь застрянет, — устало заметил герцог. — Пусть удостоверится, что Саре ничто не угрожает, что ее падение было случайностью. Представляешь, если он сейчас прикатит в Лондон и побежит к Паттерсону с докладом, что его внучку здесь пытаются убить?
— О Господи, только не это!
— Итак, — герцог равнодушно пожал плечами, — пусть все идет своим чередом. Главное сейчас — чтобы герцогиня скорее поправилась.
Максу пришлось потупиться, чтобы не выдать себя.
— Она действительно уверена, что ее кто-то толкнул?
— По крайней мере она так сказала. Но ведь у нее было сильнейшее сотрясение, Макс! В таком состоянии память выделывает странные штуки.
— Конечно! — участливо подхватил Макс. — Даже смешно подумать, что кто-то мог ее толкнуть! Наоборот, я уверен, что все в замке ее любят!
— Да, я тоже так считаю.
Макс долго и с любовью всматривался в дорогое лицо своего кумира.
— Энтони, не обижайся на братьев за то, что они могли поверить в такую чушь. Не забывай, что они совсем тебя не знают! Иначе им и в голову не могло бы прийти, что ты хотя бы пальцем тронул герцогиню.
— Макс, а тебе не приходит такое в голову? — Мало-помалу зеленые искры в глазах Энтони гасли, уступая место спокойному серому цвету.
— Да что ты! — искренне возмутился Макс.
Герцог наконец-то скинул с себя оцепенение. Он подошел вплотную и положил руку секретарю на плечо, с чувством воскликнув:
— Дай Бог каждому такого Друга, как ты!
— Я всегда буду твоим другом, — прошептал Макс, благоговейно накрыв ладонью тонкие пальцы, столь милостиво касавшиеся его плеча.
— Да, — герцог улыбнулся, не отводя взгляда, — а я — твоим. — Он осторожно высвободил руку и со вздохом заметил:
— Представляешь, что сегодня будет твориться за обедом?
Макс невольно вздрогнул всем телом. Энтони расхохотался и сказал:
— Знаешь что, старина? Давай-ка проедемся до Олнвика и пообедаем в тамошней таверне?
— Просто чудесная мысль! — подхватил Макс.
— Тогда я прикажу подать фаэтон к семи часам.
— Превосходно!
— Пожалуй, мне следует заглянуть к герцогине, — сказал Энтони на пути к двери. — Только бы ей удалось заснуть! Боюсь, что когда она проснется, ей будет еще хуже.
— При сильных ушибах второй день всегда самый тяжелый, — согласился Макс.
— Знаю. — Энтони кивнул и распахнул дверь библиотеки, сказав на прощание:
— Стало быть, увидимся в семь!
А Макс еще долго стоял на месте, рассеянно уставившись ему вслед и стараясь освоиться с тем, что недавно услышал.
***
Этой ночью герцогу снова приснился кошмар. Он проснулся среди ночи от собственного крика: «Нет, нет, не смейте отнимать мне руку!»
При этом он задыхался и обливался потом. Бродившая где-то поблизости гроза так и не разразилась, и воздух по-прежнему оставался спертым и душным.
На этот раз он решил спать в своей спальне, чтобы не тревожить Сару, и теперь остро ощущал, как ему не хватает ее поддержки. Оказывается, он уже успел привыкнуть к тому, что у него есть союзник в борьбе с его жуткими снами.
Саре всегда удавалось разбудить его в самом начале кошмара. И благодаря этому Энтони почти не успевал испугаться.
Он долго лежал без сна, уставившись на тяжелый балдахин над кроватью, и чувствовал себя очень одиноким.
Где-то вдали пророкотал гром. Наконец-то началась гроза. Небо за широко распахнутым окном осветилось белесой вспышкой. А следом за ней раздался новый раскат грома.
Герцог, не в силах оставаться на месте, вскочил с кровати и накинул халат. Ему нужно всего лишь войти в соседнюю дверь и убедиться, что с Сарой все в порядке.
Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул к ней в спальню.
Раздался очередной удар грома.
— Энтони? — услышал он слабый голос.
— Да, это я. — Герцог подошел к кровати. — Я просто хотел проверить, не нужно ли тебе чего. Хочешь, я закрою окна?
— Почему ты не лег спать со мной? — спросила она. Молния осветила ее миниатюрное бледное лицо. В этом неверном свете герцогу показалось, что огромные глазищи занимают не меньше пол-лица.
— Я спал в соседней комнате. Я не хотел тебя тревожить, — пояснил он.
— Тебе и так нелегко, дорогая. Тебе нужен покой.
— Я не могу успокоиться без тебя! — жалобно промолвила она.
— Но я часто ворочаюсь во сне и могу нечаянно тебя задеть, — возразил он упавшим голосом.
— А я ждала и ждала тебя всю ночь! — Темная головка тревожно заметалась по подушке. — Я даже не знала, что ты в соседней комнате!
— Ну… я мог бы перебраться сюда, если так тебе будет спокойнее.
— Да!
Он обошел кровать, снял халат и забрался под одеяло. И тут же почувствовал, как его касается маленькая слабая ручка.
— У меня все болит, — пожаловалась она.
— Я знаю, любимая! Мне тебя так жалко… Если бы только я мог чем-то помочь!
— Подержи меня за руку, пока я не засну.
— Конечно!
Не обращая больше внимания на разгулявшуюся непогоду, герцог ласково сжал в руке руку своей жены и провалился в беспробудный сон.
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21