ервых спиритов часто сравнивают с первыми христианами, и действительно между ними есть большое сходство. Как бы то ни было, в одном спириты превзошли ранних христиан. Первые женщины-последовательницы заповедей христианства исполнили свой долг с истинным благородством: они жили как святые и умирали как мученицы, однако среди них не было проповедниц или миссионеров. Представители обоих полов в равной мере обладают психической силой и знанием, поэтому армия первых исследователей тайн спиритизма насчитывает немало женщин. В первую очередь это относится к Эмме Хардиндж Бриттен, чья известность с годами будет только возрастать. Были, однако, и другие выдающиеся женщины-миссионеры. Для британцев наибольшее значение имеет имя миссис Хайден — женщины, которая в 1852 году впервые открыла знание о новых явлениях жителям Британских островов. Издавна известны апостолы религиозных вероучений, и вот, наконец, перед нами человек, которого можно назвать апостолом божественных проявлений.

Миссис Хайден — замечательная женщина и прекрасный медиум — была женой известного журналиста из Новой Англии который и сопровождал ее в поездке, организованной неким Стоуном. Последний, находясь в Америке, видел там некоторые проявления ее способностей. В те времена она была, как сообщают, «молода, умна и в то же время искренна и проста в обхождении». Один из современников добавляет:

Невежественная британская пресса отнеслась к миссис Хайден как к обыкновенной американской авантюристке. О действительном масштабе ее интеллекта свидетельствует тот факт, что спустя несколько лет после возвращения в Соединенные Штаты миссис Хайден получила степень доктора медицины и практиковала в течение пятнадцати лет. Доктор Джеймс Родес Баханен, знаменитый исследователь психометрии, говорит о ней как об «одном из самых искусных и удачливых врачей, известных ему». Она была приглашена на должность профессора медицины в американский колледж, ее наняла страховая компания «Глоб», чтобы сократить свои расходы, вызванные выплатами по страхованию жизни. Одной из составляющих ее успеха являлось то качество, которое профессор Баханен назвал психометрическим гением.

Ее исключительность, добавляет он, подтверждается тем обстоятельством, что на Совете по здравоохранению о ней практически забыли, потому что в течение многих лет в ее практике отсутствовали случаи со смертельным исходом.

В 1852 году, однако, никто еще не знал, что ее жизнь сложится таким образом. Не стоит винить скептиков за то, что они, прежде чем признать истинность необычного проявления сил потустороннего мира, желали подвергнуть эти факты строгой проверке. Нельзя отрицать пользы критического подхода. Однако весьма странным кажется то, что гипотеза, сулящая, окажись она верной, такие замечательные возможности, как приоткрытие завесы, окутывающей тайну смерти, и непосредственное общение со святыми вызвала не столько трезвую критику, тоже, впрочем, имевшую место, сколько бурю оскорблений и ругани, непростительных ни при каких обстоятельствах и тем более невозможных по отношению к леди, прибывшей к нам в качестве гостьи. Миссис Хардиндж Бриттен говорит, что миссис Хайден смогла появиться перед публикой только после того, как предводители прессы, научных и учебных кругов обрушили на нее шквал непристойных поношений и незаслуженных обвинений, выставивших их самих со всею их хваленой широтой взглядов и научной проницательностью в весьма неприглядном свете. Должно быть, ее благородная, нежная душа испытывала глубокую боль, и эмоциональное равновесие, необходимое для успешных психологических опытов, постоянно нарушалось. Подвергая ее такой изощренной пытке, те, кто называл себя исследователями, жаждали только одного: используя всяческие уловки, исказить истину, избравшую миссис Хайден своим вестником. Остро ощущая мощное противодействие, рожденное предубеждением, она в то время еще не имела никакого понятия о том, как можно избежать этого противодействия или как ему противостоять.

В то же время далеко не все проявляли подобную, не поддающуюся объяснению, враждебность, которая, в ослабленном, правда, виде, существует и до сих пор. Появились смельчаки, не побоявшиеся поставить под удар собственную карьеру и рискнувшие даже прослыть сумасшедшими: они оказали сопротивление общественному мнению, не имея на то никаких видимых причин, кроме любви к истине и рыцарского чувства, проснувшегося в них при виде гонений, которым подвергается женщина. Доктор Эшбернер — один из придворных врачей и сэр Чарльз Айшем оказались среди тех, кто выступил в прессе с защитой женщины-медиума.

С нынешней точки зрения медиумические способности миссис Хайден были весьма ограничены. Ни о каких физических явлениях, за исключением стуков, не сообщается; об огнях, материализации или голосах нет и речи. Однако в благоприятных условиях ответы, представленные в виде стуков, отличались точностью и убедительностью. Как всякий истинный медиум она обладала чувствительностью к нарушению гармонии в окружающей обстановке, отчего становилась жертвой недостойных розыгрышей. Сталкиваясь с исследователями, сознание которых было извращено, она оказывалась беззащитной. За хитрость платят хитростью, а на глупый вопрос дается соответствующий ответ; в то же время разумная сущность, дающая ответы, по-видимому, не особенно заботится о том, что пассивный инструмент, служащий лишь средством общения, может пострадать из-за тех ответов, которые передаются с его помощью. Эти псевдоисследователи наводнили прессу сообщениями о том, как им удалось обмануть духов, хотя, по сути, обманули-то они самих себя. Джордж Генри Льюис, сблизившийся впоследствии с Джорджем Элиотом, был в числе этих бессовестных исследователей. С ликованием сообщает он, как задал духу письменный вопрос: «Шарлатанка ли миссис Хайден?», на что дух посредством стуков ответил: «Да». Льюис оказался настолько бесчестен, что приводил впоследствии этот факт в виде доказательства вины миссис Хайден. Скорее следовало бы сделать вывод о полной независимости стуков от воли медиума и о том, что некорректные вопросы не были удостоены серьезного ответа.

В подобных случаях позитивный подход ценнее негативного, и автор считает необходимым прибегнуть к цитированию, причем в большем объеме, чем это обычно ему свойственно, ибо не видит иного способа показать, каким образом были брошены в нашу почву семена, давшие благие всходы. Мы уже упомянули о свидетельстве известного врача доктора Эшбернера, и, пожалуй, настала пора привести его собственные слова. Он пишет:

Кроме того, в своем длинном письме в «Ризонер» («The Risoner») Эшбернер признается, что направился к медиуму в крайне скептическом настроении, ожидая увидеть «такую же явную нелепицу», которую обычно демонстрируют прочие так называемые медиумы. Далее он пишет: «Что касается миссис Хайден, то я настолько глубоко убежден в ее безупречной честности, что все настойчивые попытки обвинить ее во лжи приводят меня в изумление», и помещает подробный отчет о контактах, в которых он в действительности участвовал.

Среди исследователей был известный математик и философ профессор де Морган. В длинном и блистательно написанном предисловии к книге своей жены «От материи к духу» он описывает некоторые свои опыты и приводит сделанные им выводы:

После замечания о том, что для удобства он собирается называть стуки звуками, исходящими от духов, профессор де Морган продолжает:

Другое происшествие, имевшее место на этом же заседании, чрезвычайно подробно изложено в письме, адресованном У. Хилду и написанном десятью годами раньше. Мы процитируем его по книге «Воспоминания об Огастесе де Моргане», написанной его женой:

Говоря, что некий дух читал его мысли, профессор де Морган упускает из виду то обстоятельство, что инцидент с первой буквой указал на нечто, чего не было в его мыслях. Кроме того, само поведение миссис Хайден во время сеанса говорит о том, что принимать в расчет следует скорее атмосферу, ее окружавшую, чем ее собственную личность. Еще одно важное наблюдение, приведенное профессором де Морганом, помещено в Приложении.

Миссис Фитцджеральд, хорошо известная в кругах первых спиритов Лондона, публикует воспоминания о своих потрясающих переживаниях, связанных с миссис Хайден («Спиричуалист», 22 ноября 1878 года):

Интересно отметить: миссис Фитцджеральд с уверенностью сообщает, что первый сеанс, проведенный миссис Хайден, прошел в присутствии леди Комермер, ее сына, майора Коттона и мистера Генри Томпсона из Йорка.

В том же номере «Спиричуалиста» помещено описание сеанса миссис Хайден, взятое из биографии Чарльза Янга — известного трагика, написанной его сыном, преподобным Джулианом Янгом:

Можно добавить, что ни до, ни после этого сеанса мистер Янг так и не поверил в общение с духами, несмотря на предъявленное ему веское доказательство. Это, конечно, не делает чести его уму и способности воспринимать новое.

Весьма известные участники спиритических сеансов упоминаются в приводимом ниже письме, опубликованном в «Спиричуалисте» мистером Джоном Мэлкомом из Клифтона (Бристоль). Он излагает свое мнение по поводу того, где произошел первый в Британии сеанс и кто были его свидетели:

На страницах британской прессы разразилось неистовое сражение. Критические материалы, опубликованные в периодических изданиях «Хаузхолд уорд» («Household Worlds»), «Лидер» («The Leader»), «Зоист» («The Zoist»), вызвали возражения у мистера Генри Спайсера, с которыми он и выступил в лондонской газете «Критик». Она же опубликовала пространное послание от некоего лица духовного звания из Кембриджа, подписавшегося «М. А.». Предполагается, что это был преподобный А. У. Хобсон из колледжа Св. Иоанна в Кембридже.

Послание этого джентльмена отличается яркостью и силой, однако его размеры не позволяют нам привести его здесь целиком. Он был первым, насколько нам известно, деятелем церкви, выступившим по данному вопросу, поэтому обойти своим вниманием этот случай мы не можем. Странность, характеризующая, впрочем, дух той эпохи, состоит в том, что участники сеансов редко задумывались о религиозном смысле этого явления: в своих вопросах они чаще всего просили назвать второе имя своей бабушки или сообщить точное число своих дядьев. Даже самые серьезные люди задавали совершенно никчемные вопросы, и никому не приходило в голову, какие перед ними открываются возможности для серьезного обоснования религиозных верований. Деятель церкви, о котором идет речь, усмотрел, хоть и весьма неотчетливо, религиозную подоплеку этого явления. Его статья заканчивалась так:

Истинное значение этого явления поняли не деятели церкви, а свободные мыслители, которые встали перед дилеммой: либо ополчиться против этого доказательства вечной жизни, либо, подобно многим из нас, констатировать, что их мировоззрение потерпело крах и что они побеждены их же собственным оружием. Они всегда просили доказательств, когда речь шла о трансцендентальном, и самые честные и последовательные из них были вынуждены признать, что эти доказательства получены. Благороднее всех поступил Роберт Оуэн, известный как своими работами в гуманитарной области, так и полной независимостью суждений в вопросах религии. Этот смелый и честный человек публично заявил, что новое явление ударило по нему подобно первым лучам восходящего солнца и залило рисовавшееся ему мрачное будущее золотым светом. Он писал:

Миссис Эмма Хардиндж Бриттен сообщает, что заявление Роберта Оуэна вызвало всеобщее удивление и заинтересованность, поскольку влияние его чисто материалистического мировоззрения, подрывавшего устои религии, было очень сильно в обществе. Она говорит, что один из самых знаменитых государственных деятелей Англии заявил: «Миссис Хайден надо поставить памятник только за то, что она убедила Роберта Оуэна».

В скором времени в число новообращенных попал и знаменитый доктор Эллиотсон, президент Общества секуляризации, до того, подобно Св. Павлу, жестоко нападавший на новое откровение. Вместе с доктором Эшбернером они оказались в числе наиболее известных людей, выступавших в поддержку гипнотизма в ту пору, когда даже это очевидное явление нуждалось в доказательствах своего существования, и любому медику, верившему в него, грозила репутация шарлатана. Оба они пережили довольно болезненный период в своих отношениях, когда доктор Эшбернер с энтузиазмом отдался изучению более возвышенного предмета, а его друг был вынужден не просто дискутировать с ним, но и активно ему противостоять. Этот разлад был преодолен лишь тогда, когда Эллиотсон полностью изменил свое мнение о спиритизме, миссис Хардиндж — Бриттен, посетившая Эллиотсона в преклонном возрасте по его настоятельной просьбе, писала:

Как и следовало ожидать, широкое распространение феномена столоверчения вскоре вынудило ученых — скептиков признать факт его существования. Они, конечно, утверждали, что объяснение загадочного движения столов внешними причинами — глубокое заблуждение. Брэйд, Карпентер и Фарадей публично заявили, что наблюдаемые эффекты — следствие бессознательных мышечных движений. Фарадей создал хитроумный прибор, который, по его мнению, полностью подтвердил эту теорию. Однако дело в том, что, подобно многим другим скептикам, Фарадей ни разу не имел дела с хорошим медиумом, достоверные факты бесконтактного движения столов опровергают все его предположения. Представьте себе дилетанта — астронома, не имеющего даже подзорной трубы, насмешливо и высокомерно оспаривающего выводы ученых, работающих с телескопом, — и вы поймете, кому подобны люди, не обладающие собственным опытом в области психических явлений, но тем не менее высказывающие критические суждения по этому вопросу.

Дух того времени, без сомнения, очень точно выражен сэром Дэвидом Брустером. Говоря о приглашении, полученном им от Монктона Милнза на встречу с мистером Галла, путешественником по Африке, «подтверждающим, что миссис Хайден назвала ему такие африканские имена и географические названия, которые были известны лишь ему одному», сэр Дэвид дает следующий комментарий: «Кажется, весь мир сошел с ума».

Миссис Хайден пробыла в Англии около года и вернулась в Америку к концу 1853 года. Когда — нибудь, когда будет установлена истинная связь между этим событием и другими, ее визит на Британские острова оценят как эпохальный. Одновременно с ней в Англии находились еще два медиума из Америки — миссис Робертс и миссис Джей, прибывшие вскоре вслед за ней, однако они не оказали большого влияния на развитие движения: по-видимому их психическая сила была весьма незначительна.

Отголоски событий того времени можно найти и в публикуемом ниже отрывке из статьи о спиритизме, помещенной в не имеющем ничего общего со спиритизмом журнале «Йоркширмэн» 25 октября 1856 года:

Объявив далее, что вмешательство Фарадея «вынудило духов удалиться» и об их проделках на некоторое время перестали говорить, журнал продолжает:

В то время поведение прессы мало отличалось от нынешнего: те же насмешки и искажение фактов. Но даже если факты и соответствуют действительности, то их значение сознательно умаляется. К примеру, «Таймс» (газета, плохо информированная в области психических явлений и не скрывающая своей враждебности к ним) публикует в передовой статье, появившейся несколько позже, следующие тезисы:

Подобные рассуждения, обнародованные на страницах крупнейшей газеты, наводят на мысль о том, что, видимо, в те времена само движение было еще недостаточно зрелым. Однако ни это обстоятельство, ни сугубый материализм эпохи не могли сами по себе помешать восприятию идеи о потустороннем вмешательстве. Неприятие ее в значительной мере порождалось безответственностью людей, занимавшихся общением с духами. Большинство из них не смогли полностью оценить всей важности сигналов, поступавших из потустороннего мира, и считали их, по свидетельству йоркширского журнала, новым видом развлечений, своего рода возбудителем для пресыщенной публики, погрязшей в мирских заботах.

По мнению прессы, смертельный удар, нанесенный спиритизму, полностью подорвал доверие к этому движению, однако во многих местах исследования продолжались — и без излишнего ажиотажа. По свидетельству Хоуита, здравомыслящие люди «с успехом продолжали проверку нового способа общения с ангелами и убеждались в их реальном существовании». По его меткому замечанию, «медиумы, выступавшие на публике, были не более, чем вестниками нашего движения».

Если судить только по общественному резонансу той эпохи, значение деятельности миссис Хайден следует признать весьма ограниченным. Для публики в целом она являлась лишь курьезом, приковавшим к себе внимание на несколько дней, однако семена, брошенные ею, начали медленно прорастать. Она сообщила первичные знания о самом явлении, после чего люди, зачастую не поднимая лишнего шума, начинали собственные исследования, чтобы самим докопаться до истины. Причем осторожность, пришедшая с опытом, вынуждала их не распространяться о результатах своих экспериментов. Вне всякого сомнения, миссис Хайден с успехом выполнила возложенную на нее миссию.

Развитие спиритического движения можно уподобить морскому приливу, когда за спадом предыдущей волны следует подъем новой, более высокой. После каждого спада начинает казаться, что наступил штиль, но тут накатывает новый вал, мощнее прежнего. Период между отъездом миссис Хайден в 1853 году и появлением Д. Д. Хоума в 1855-м — это первое затишье на берегах Англии. Невежественным противникам спиритизма показалось, что это — конец. Однако в тысячах домов по всей стране продолжались опыты: многие из тех, кто живя в эпоху мертвящего материализма, утратил веру в явления духовного порядка, получили подтверждение их реального существования. С облегчением или с благоговейным страхом эти люди стали понимать, что на смену эпохе веры приходит эпоха знания, о которой говорил еще Св. Петр. Верные последователи Писания вспомнили слова своего Учителя: «Многое должен был дам сказать, но вы все равно сейчас не поймете» и задумались о том, не являются ли странные проявления потусторонних сил частью этого знания?

Таковы были семена, посеянные миссис Хайден в Лондоне, другая цепь событий привела к тому, что спиритические явления стали известны в Йоркшире. Произошло это благодаря приезду в город Кейгли мистера Дэвида Ричмонда — американского шейкера, связавшегося с мистером Уэзерхедом и заинтересовавшего его новым явлением. Были обнаружены феномены столоверчения, выявлены медиумы среди местных жителей, и появился мощный центр, существующий и поныне. Из Йоркшира движение распространилось в Ланкашир. Интересно, что мистер Уолстенхолм из Блэкберна, скончавшийся в 1925 году в почтенном возрасте, спрятался, будучи мальчиком, под одним из столов, где и имел возможность наблюдать это явление во время одного из сеансов. Надеемся, что он не способствовал ему физически. В Кейгли в 1855 году начала выходить газета «Йоркшир спиричуэл телеграф» («The Yorkshire Spiritual Telegraph»). Все затраты по ее изданию, а также многие другие расходы взял на себя Дэвид Уэзерхед. Этого человека следует упомянуть в числе пионеров, посвятивших все свои помыслы новому движению. Кейгли до сих пор остается важным центром изучения психических явлений.