еречень всех видов деятельности Общества психических исследований, включающий в себя все полезные и негативные ее стороны, при всем нашем желании, не смог бы уместиться на страницах этой книги. Однако есть в истории Общества некоторые факты, которые следовало бы упомянуть и даже обсудить. В определенных направлениях работа Общества была выше всяческих похвал, но с самого начала оно допустило большую ошибку, выразив свое высокомерное отношение к спиритизму. Это вызвало чувство отчуждения у тех членов правления, которые могли принести Обществу пользу, и немалую. Кроме того, это нанесло обиду тем медиумам, без добровольного участия которых работа Общества не могла стать плодотворной. В настоящее время Общество обустроило великолепные комнаты для проведения сеансов, но убедить медиумов переступить порог этих комнат оказалось непростым делом. И это вполне объяснимо: поток клеветы и оскорбительных обвинений в адрес медиумов и демонстрируемых ими способностей не стал меньше по сравнению с прежними временами и представлял для них несомненную опасность. Психические исследования, проведенные без должного уважения к чувствам и мнениям спиритов, делали невозможным полное раскрытие их способностей.

Находясь в плену у раздражения, которое вызывала оскорбительная на их взгляд критика, спириты не должны были забывать о том, что Общество время от времени с блеском выполняло свою работу. ОПИ, например, вполне заслуженно считали колыбелью многих организаций, превзошедших его по эффективности. Из стен Общества вышло немало достойных представителей, как в Лондоне, так и в американском отделении, которые не раз выступали с убедительными доказательствами правильности спиритического учения и всегда оставались его неизменными и преданными защитниками. Однако следует отметить, что почти все великие люди, обладающие могучим разумом, вне зависимости от рода своих занятий считали необходимым исследование психических явлений для выяснения их истинной природы. Сэр Уильям Крукс, сэр Оливер Лодж, Рассел Уоллес, лорд Рэйли, сэр Уильям Баррет, профессор Уильям Джеймс, профессор Хайслоп, доктор Ричард Ходжсон и мистер Ф. У. Х. Майерс — все они в той или иной степени послужили развитию духовной доктрины учения.

В 1875 году мистером Серджентом Коксом было образовано общество сходного направления — Психологическое общество Великобритании, которое вполне можно считать прообразом Общества, созданного в 1882 году. После смерти этого джентльмена, в 1879 году, общество было распущено. 6 января 1882 года собрание, проведенное по инициативе сэра Уильяма Баррета, рассмотрело возможность основания нового общества, и 20 февраля того же года оно приступило к своей деятельности. Профессор Генри Сиджвик из Кембриджа стал первым президентом нового общества, среди вице-президентов был преподобный У. Стэнтон Мозес. В Совет Общества входили такие видные представители спиритического движения, как мистер Эдмунд Доусон Роджерс, мистер Хенсли Веджвуд, доктор Джордж Уайльд, мистер Александер Калдер и мистер Морелл Теобальд. По мере дальнейшего исторического обзора мы увидим, как Общество психических исследований постепенно теряло симпатии своих членов, в результате многие из них подали в отставку. Эти разногласия, зародившиеся с самого начала деятельности нового общества, постепенно набирали силу.

Манифест общества гласил:

Профессор Сиджвик в своем первом президентском обращении к членам Общества 17 июля 1882 года говорил о необходимости изучения психических явлений:

Предубеждение общественности, о котором говорилось в речи первого президента, было выражено ясно и обоснованно. В ответ на критику, вызванную тем, что ОПИ намеревалось отклонить результаты прежних расследований проявлений психических сил за их недостоверностью, он отвечал:

Образованный мир, согласно оценке профессора Сиджвика, тем не менее не был полностью убежден в объективности происходящих событий, таким образом требовались новые показания очевидцев. Он не стал добавлять, что достаточное количество показаний было собрано и до образования Общества. По всей видимости, ОПИ не волновал вопрос о проверке этих данных.

В заключение своего обращения профессор сказал:

Общество начало свою работу с экспериментального исследования передачи мыслей на расстояние. Этот феномен впервые был предложен для изучения Британскому обществу «За прогресс науки» в 1876 году сэром Уильямом Барретом (впоследствии профессором). После длительного и тщательного изучения удалось установить, что передача мыслей на расстояние, или телепатия, по определению мистера Ф. У. Х. Майерса, — «есть неоспоримый факт». В области разумных проявлений психической силы была проведена более основательная работа, что со всей аккуратностью и в систематизированном виде было описано в «Трудах» Общества. Тщательно изучив явление, известное под названием «перекрестная переписка», ОПИ ознаменовало тем самым важный этап в своей деятельности. Работа, связанная с проверкой медиумических способностей миссис Пайпер, также оставила свой след в его истории, но к этому мы еще вернемся позднее.

Менее успешной была Деятельность ОПИ в рассмотрении того, что принято нами называть физическими явлениями в спиритизме. Мистер И. Т. Беннет, неизменный секретарь Общества на протяжении двадцати лет, так отзывался об этом:

Подобные серьезные обвинения в адрес ОПИ высказывались в виде дружеской критики. Давайте же посмотрим, как спириты того времени оценивали его деятельность. Для того чтобы обратиться к истокам, вернемся в год 1883-й. Уже год спустя после образования ОПИ мы находим в журнале «Лайт» вопрос корреспондента: «Каковы различия между Обществом психических исследований и центральной Ассоциацией спиритов?». Он также интересовался, нет ли антагонизма между двумя этими организациями. Ответ был помещен в редакционной статье, из которой мы приводим цитату, представляющую несомненный интерес с точки зрения исторической ретроспективы:

Автор пытается таким образом заглянуть в будущее ОПИ, хотя и не знает, сколько потребуется времени для того, чтобы добыть те доказательства, о которых он говорит. Он продолжает:

Корреспондент убеждает читателей, что между двумя Обществами не существует явного антагонизма и что спириты убеждены в полезности проводимых ОПИ исследований.

Заключение носит поучительный характер. Прочитав его, мы убеждаемся, что в отношении ведущих спиритов к новому обществу преобладали добрые чувства. Однако автор ошибался в другом своем предположении: даже после острой борьбы, в результате которой было решено обратиться к беспристрастному мнению ученых, небольшая группа членов общества долгие годы продолжала отрицать необходимость участия известных медиумов в исследовании истинности психических явлений. Это было связано не только с тем, что Общество принимало к сведению лишь показания, исходившие от людей, достойных доверия по причине их квалификации и опыта. С тех пор, как ОПИ приступило к рассмотрению подобных показаний и начало проводить собственные исследования (что случалось довольно редко), не было случая, чтобы его члены не «уличили» медиумов в обмане или не поставили под сомнение получение результатов с помощью сверхъестественных сил. Вот как, например, мистер Сиджвик — один их самых известных «непримиримых», отзывался о сеансах миссис Кейт Фокс Дженкин (во время него письменные сообщения возникали на листе бумаги, полученном от присутствующих на сеансе и помещенном под столом): «Мы думаем, что миссис Дженкин могла написать слова при помощи своей ноги». Или о Генри Слэйде: «Мои впечатления о докторе Слайде после посещения его десяти сеансов… таковы: все, что он продемонстрировал, было подстроено им с помощью трюков». Об Уильяме Иглинтоне и грифельных досках: «На данный момент у меня не осталось никаких сомнений в том, что его сеансы сопровождались хитроумными фокусами». Одна женщина-медиум, дочь известного профессора, рассказывала автору настоящей книги, что мнение мистера Сиджвика о вышеупомянутых медиумах было тем более оскорбительным, что он даже не пытался осознать истинных причин происходящего.

Мы можем процитировать и многие другие подобные отзывы о тех же явлениях и о других известных медиумах. Уже упоминавшаяся ранее статья, озаглавленная «Мистер Иглинтон», была предоставлена миссис Сиджвик журналу Общества в 1886 году. Она вызвала шквал яростной критики. Для публикации протестующих отзывов пришлось даже выпустить специальное приложение к «Лайт». В комментариях редактора, написанных мистером Стэнтоном Мозесом в этом издании, которое в прошлом проявляло неизменную симпатию к новому Обществу, читаем следующее:

Описанная ситуация была характерной для последующих четырех лет существования Общества. Конфронтация продолжается с небольшими перерывами и по сей день. Мы можем обратиться к описаниям событий, сделанным мистером Оливером Лоджем, в которых он так определял суть деятельности Общества:

Подобная критика может показаться слишком суровой, но, в конце концов, именно она звучала в подавляющем большинстве высказываний авторитетных личностей об Обществе психических исследований.

Одним из ранних образчиков деятельности ОПИ может служить командировка в Индию своего представителя в лице доктора Ричарда Ходжсона для расследования «чудес», происходивших в Адьяре — штаб-квартире мадам Блаватской, которая внесла несомненное оживление в изучение древней восточной мудрости. Она создала собственную философскую систему, известную во всем мире под названием «теософия», снискавшую признание просвещенной общественности Запада. Наше повествование — не место для обсуждения сложного характера этой замечательной женщины. Мы просто констатируем тот факт, что в результате поездки доктор Ходжсон составил самое неблагоприятное мнение о ней самой и связанных с ней чудесах. Какое-то время это мнение считалось окончательным, но позже открылись некоторые обстоятельства, приведшие к пересмотру дела, во многом благодаря активности миссис Безант. Она утверждала, что свидетели были основательно озлоблены, а некоторые из них — подкуплены, большинство же показаний оказалось явно сфальсифицированными. В целом все события оказались подстроены так, чтобы бросить тень на мадам Блаватскую, хотя это и не давало оснований отрицать другие известные факты. И опять, как и в других случаях, Общество показало свою способность лишь целеустремленно и последовательно разоблачать предполагаемое мошенничество, демонстрируя полное отсутствие гибкости, столь необходимой в экспериментах по изучению психических сил.

Тем приятнее вспомнить об изучении ОПИ проявлений медиумических способностей у миссис Леоноры Пайпер, несомненно одаренной женщины из Бостона (США), принесшем хорошие результаты. Отчеты об экспериментах, проводившихся на протяжении пятнадцати лет, составляют несколько томов. В рядах исследователей находились такие известные и авторитетные личности, как профессор Уильям Джеймс из Гарвардского университета, доктор Ричард Ходжсон и профессор Хайслоп из университета округа Колумбия. Все трое были убеждены в подлинности всех манифестаций, происходивших в присутствии медиума, и склонялись к спиритической интерпретации этих явлений.

Спириты, естественно, торжествовали, получив официальное подтверждение своих взглядов. Мистер Доусон Роджерс, президент Лондонского спиритического объединения, на собрании своей организации 24 октября 1901 года выступил со следующей речью:

Нас отделяет от того времени двадцать лет, и мы можем отметить общий оптимизм и обнадеживающие прогнозы бывших оппонентов, но эксперименты, проводимые с миссис Пайпер, поставили всех перед выбором. Профессор Джеймс приступил к ним в 1885 году, услышав о ней впервые от своего родственника, который наблюдал на ее сеансах необычные и интересные явления. Однако он был настроен скорее скептически и решил поэкспериментировать с ней сам. В результате он получил несколько убедительных посланий с того света. Например, однажды, когда его теща потеряла свою чековую книжку, доктор Финюи — медиумический посредник и руководитель сеансов миссис Пайпер, к которому обратился за помощью доктор Джеймс, безошибочно назвал местонахождение этой книжки. В другом случае тот же руководитель сказал профессору Джеймсу: «У вашего ребенка был приятель по детским играм — мальчик по имени Роберт Ф., ныне покойный». Семья Ф. находилась в родственных отношениях с миссис Джеймс и проживала в другом городе. Профессор Джеймс сказал своей жене, что доктор Финюи ошибся в определении пола умершего ребенка из семьи Ф. Но ошибался в данном случае профессор Джеймс, так как это был именно мальчик. Известны и многие другие примеры подобных сообщений. Профессор Джеймс отзывался о миссис Пайпер, как об абсолютно простой и искренней женщине, а о своей работе с ней говорил следующее:

После смерти доктора Ричарда Ходжсона в 1905 году профессор Хайслоп получил через миссис Пайпер серию убедительнейших сообщений, которые заставили его поверить в то, что он общался со своим давним другом и коллегой, доктором Ходжсоном, и еще с одним парнем-рабочим. Ходжсон, например, напомнил ему об одной женщине — частном медиуме, способности которой они воспринимали по-разному. Он велел ему обязательно посетить ее, добавив: «Я нахожу состояние дел лучше, чем я думал». Он говорил об опыте по окрашиванию воды, который он и Хайслоп ставили в процессе работы с медиумом, жившим за пятьсот миль от Бостона, и о котором миссис Пайпер ничего не знала. В разговоре была упомянута рукопись одной из книг мистера Хайслопа и даже затеян спор по поводу ее сокращения. Скептики могут отметить, что эти случаи профессор Хайслоп хранил в своей памяти, откуда миссис Пайпер с легкостью могла «извлечь» их, прибегнув к помощи телепатии. Но сообщения сопровождались многочисленными описаниями личных черт и особенностей доктора Ходжсона, которые мог знать только профессор Хайслоп.

Чтобы дать возможность читателю самому убедиться в неоспоримости сообщений, полученных через миссис Пайпер под руководством Финюи, мы приводим описание следующего случая.

Профессор Лодж писал об этом случае:

Комментарий М. Сэйджа:

В течение своей долгой карьеры миссис Пайпер неоднократно меняла посредников, ведущих ее сеансы. Первым стал некто Финюи, который называл себя французским доктором, но чей «земной» послужной список был противоречивым и сомнительным. Независимо от этого, его способности достойны восхищения. Ему удалось убедить множество людей в том, что он действительно служил посредником между живыми и умершими. Некоторые сведения о нем казались правдивыми, хотя, вполне возможно, что они были почерпнуты из отчетов о проведении сеансов под его руководством. С другой стороны, считалось, что он являлся «вторым Я» миссис Пайпер, «одной из нитей, вплетающейся в полотно» ее сложного и недоступного для обычного понимания характера.

При изучении этого феномена доктор Ходжсон, находившийся в первых рядах самых строгих критиков теории телепатии, постепенно склонился к принятию спиритической гипотезы. Он установил, что телепатия между присутствующими и медиумом не приводит к подобному эффекту. Его больше впечатляли дикие и мрачные сообщения, переданные посредством духов от тех, у кого еще при жизни был расстроен разум. Трудно поверить, что подобные сообщения были получены при помощи телепатии от присутствующих на сеансе. С другой стороны, известны случаи (с Ханной Уайльд, например), когда полученное при жизни сообщение не могло быть передано после смерти. Наши читатели могут отметить точность и добросовестность подобных отчетов. Мы же повторяем, что будем верить в положительные результаты исследований и надеяться на то, что, углубляя свои знания, мы получим ключ к объяснению всего того, что сегодня кажется невероятным. Другого пути к осознанию закономерностей, кроме как через преодоление всех специфических сложностей, возникающих перед экспериментаторами, не существует.

В марте 1892 года после того, как руководящая роль Финюи — прежнего духовного наставника миссис Пайпер, постепенно перешла к Джорджу Пелэму, содержание и характер сообщений резко изменились. Джордж Пелэм — молодой литератор, погибший в возрасте тридцати двух лет, при падении с лошади, до своей гибели проявлял интерес к изучению психических наук и буквальным образом пообещал доктору Ходжсону в случае своей смерти приложить все старания к тому, чтобы донести до человечества доказательства существования загробного мира. И он выполнил свое обещание. Автору хотелось бы выразить свою благодарность Джорджу Пелэму. Изучив его записи, он воспринял наконец спиритизм с самой лучшей стороны, и эта его симпатия еще больше укрепились в период Первой мировой войны.

Пелэм предпочитал передавать письменные сообщения через миссис Пайпер. Бывали случаи, когда Финюи говорил, а Пелэм «писал», причем происходило это одновременно. Личность Пелэма идентифицировали тридцать его прежних друзей, совершенно не знакомых медиуму. Со всеми Пелэм вошел в контакт, узнал их всех и обращался к ним так же, как делал это при жизни. При этом он ни разу не ошибся. Подобные примеры прекрасно иллюстрируют две составляющие спиритического учения — бессмертие личности и ценность духовного общения. Поучительно и то, что процесс общения очень нравился Пелэму. «Я несказанно рад тому, что мне предоставлена возможность общения с вами. Мне жаль тех, кто лишен этого». Иногда он проявлял полное равнодушие к прошлому. Комментарий М. Сэйджа содержит мудрую мысль:

Пелэм сам дал прекрасное описание своей личности. Все, что он мог сказать о своем опыте загробной жизни, имело для всех нас огромное значение. Это именно тот случай, когда психические явления как основа спиритизма перекликаются с религиозной стороной учения. Разве могут сравниться теории почтеннейших учителей наших со сведениями о загробной жизни, полученными из «первых рук» от реального лица, узнанного многими. Этот случай походит на другие и отражает постепенную эволюцию в осознании бессмертия земного существования. Это один из тех примеров, где все способности, присущие личности в земной жизни, получили после смерти широкое поле деятельности.

В 1898 году Джеймс Херви Хайслоп, профессор логистики и этики Колумбийского университета, сменил доктора Ходжсона в качестве главного эксперта. Заняв с самого начала своей деятельности ту же скептическую позицию, что и Ходжсон, он, по мере накопления опыта, пересмотрел свои взгляды. При чтении его отчетов, вышедших отдельным изданием, а также напечатанных в шестнадцатом томе «Трудов» ОПИ, видишь воочию, что он не мог противиться неоспоримым фактам. К нему обратились из загробного мира его отец и многие другие родственники. Этот случай нельзя объяснить участием личности-двойника или применением телепатии. Он не стал кружить вокруг да около, а честно заявил, что «разговаривал со своим отцом, братом и братьями отца», и каждый, кто читал его отчеты, не мог не поверить в это. До сих пор трудно представить, как Общество решилось напечатать подобные свидетельства в своих «Трудах» в то время, когда большинство членов его правления оставалось непримиримыми противниками спиритических взглядов. Эту их позицию можно объяснить только эгоистичным и ограниченным типом мышления, не способным принять на веру то, что происходит не с ними. Даже если доказательства лежат на поверхности и опираются на реальные факты, их никто не берет в расчет. В этом и кроется возможная причина того, что многие аспекты проблемы оставались до конца невыясненными.

Никакая память, даже самая незамутненная, не может вернуть Хайслопу его покойного отца. Многие детали позабылись, о других не было известно вообще — до того, как произошли беседы Хайслопа с умершим отцом. Два пузырька с чернилами на его письменном столе, коричневый перочинный нож, перо, имя его пони, его черное кепи — можно назвать подобные мелочи несущественными, но по этим приметам узнается родной человек. Отец всегда был верным членом одной небольшой секты. И только в этом он, кажется, изменил сам себе: «Ортодоксальность здесь (на том свете) не имеет никакого значения. Мое мнение о многих вещах изменилось».

Интересно отметить, что после шестнадцати подобных бесед профессор Хайслоп признал методы спиритов. В свободной беседе, не прибегая ни к каким специальным проверкам, он собрал гораздо больше убедительных подтверждений, чем на пятнадцати заседаниях, на которых принимались всевозможные меры предосторожности. Не ограниченные жесткими рамками, подобные интервью гораздо эффективнее по результатам, поскольку чересчур дотошные исследователи зачастую оказывают определенное давление на других участников заседаний. Хайслоп оставил нам свои отчеты о 205 случаях подобных бесед, сам он был свидетелем и участником 152 из них.

Возможно, самой интересной и драматичной из них была беседа, происходившая в 1905 году между миссис Пайпер и двумя выдающимися исследователями уже после смерти Ричарда Ходжсона. Покойный Ходжсон и Хайслоп беседовали, используя уста и руки полуобразованной, одержимой женщины. Замечательная и невероятная ситуация! Тот, кто так долго изучал духов и медиумические способности этой женщины, должен был сам явиться в качестве духа к своему старому другу. Такой случай, несомненно, заслуживал тщательного изучения.

Следующий отрывок из сообщения Стэнтона Мозеса должен заставить наших исследователей психических сил задуматься, а читателю предоставляется возможность самому решить — могли ли эти слова «зародиться» в мыслях миссис Пайпер:

Некоторые описания личности замечательной женщины-медиума миссис Пайпер могут представлять интерес для читателя нашей книги. Вот как отзывался о ней мистер А. Дж. Филпот:

Так же, как и многие другие великие медиумы (как, например, Маргарет Фокс Кейн), она была агностиком по отношению к собственным способностям. Наиболее естественно она чувствовала себя, находясь долгое время в состоянии транса, получая сведения обо всем происходившем за это время только из вторых рук. Истоки своего необычного дара она склонна была видеть в способности к передаче мыслей на расстояние. У Эвсапии Палладино медиумизм проявился после травмы головы. Психические силы этого медиума проявились также неожиданно, как и оставили ее. Автор встречался с ней в Нью-Йорке в 1922 году. В то время она, похоже, утратила все свои способности, хотя и сохранила интерес к психическим проявлениям.

Общество провело огромную работу по исследованию так называемой «перекрестной переписки». Многие сотни страниц в «Трудах» ОПИ посвящены этому явлению, вокруг которого неизменно возникали бурные дискуссии.

Предполагалось, что это действо разыгрывалось согласно «потустороннему» сценарию. По мнению Ф. У. Х. Майерса, подобный способ общения с духами исключал пугавшую многих исследователей психических сил телепатию живых участников сеанса. Майерс, естественно, находившийся среди живых, нашел простое решение проблемы: он использовал для получения сообщений двух медиумов одновременно, осуществляя над ними необходимый контроль.

Но по мнению ОПИ перекрестная переписка имела гораздо более сложный характер. Одна запись не была просто повторением содержания другой; записи, скорее, раскрывали различные аспекты одной и той же идеи. Часто информация, содержавшаяся в одном из письменных сообщений, лишь дополняла и поясняла другое.

Мисс Элис Джонсон, одна из сотрудниц ОПИ, была первой, кто отметил эту связь между перекрестными письменными сообщениями. Она ссылается на простой пример:

Мисс Джонсон, которая тщательно изучила записи, сделанные миссис Томпсон, миссис Форбс, миссис Веролл, миссис Уиллет, миссис Пайпер, а также другие перекрестные письма, пришла к следующему заключению:

Далее мисс Джонсон говорит, что этот факт доказан сотнями случаев и что «слабое место всех выявленных случаев телепатии с умершими заключается в том, что они могли быть объяснены телепатической связью между живыми».

И еще она пишет следующее:

Для студента, пасующего перед титанической работой по тщательной проверке этих документов (а они насчитывают сотни печатных страниц), возможно, было бы достаточно тех доказательств, которые привела мисс Джонсон. Но, как выяснилось, многие одаренные и опытные исследователи считали их недостаточными. Вот, что говорил, например, Рише:

Не следует забывать, однако, что Рише не является беспристрастным спорщиком, так как признание существования Духа противоречило бы всем учениям его времени.

Ему вторит доктор Джозеф Максвелл, представитель той же школы, что и Рише:

Можно отметить, что и Максвеллу и Рише предстояло еще пройти длинный путь, прежде чем они стали разделять взгляды спиритов.

Мы ознакомились с серьезным обсуждением той же проблемы в лондонском «Спектэйторе»:

Вот некоторые типичные примеры из «Трудов» ОПИ. Каждому отдельному случаю отводилось порой по 50—100 печатных страниц. Трудно подвести убедительный итог этой дискуссии, не рассказав хотя бы коротко о каждом случае, но легко представить, как утомились бы наши читатели, если бы мы попытались раскрыть эту тему во всей ее полноте.

11 марта 1907 года, в час дня, миссис Пайпер, находясь в полном сознании, произнесла слово «фиалки».

В тот же день, в 11 утра, миссис Веролл приступила к автоматическому письму. Вот что она записала:

8 апреля 1907 года дух Майерса через миссис Пайпер передал для миссис Сиджвик следующее послание:

В автоматическом письме миссис Веролл от 7 марта упоминаются «Hercules Furens» и «Еврипид». 25 марта миссис Веролл записала:

Это, конечно, не было случайным стечением обстоятельств.

16 апреля 1907 года миссис Холланд, находясь в Индии, написала письмо, в котором упоминались слова «Mors» и «Тень смерти».

На следующий день миссис Пайпер произнесла слова «Танатос» (явно неправильно произнесенное Thanatos — греческое слово, обозначающее «смерть», так же как и латинское слово «Mors»).

29 апреля миссис Веролл написала письмо, полностью посвященное смерти, с цитатами из Лэндора, Шекспира, Вергилия и Горация. Все они так или иначе были связаны со смертью.

30 апреля миссис Пайпер, находясь в сознании, три раза последовательно повторила слово «Танатос».

И снова предположение о случайном совпадении не подтверждалось.

В другом случае перекрестной переписки упоминалась фраза «Ave Roma immortalis» .

Мистер Джеральд Бельфор предположил, что ключом к разгадке этой фразы служит известная картина, хранящаяся в Ватикане.

В записке миссис Веролл содержалось детальное описание картины, ничего не говорящее ей самой и включающее фразу «Ave Roma immortalis», которая была написана несколько дней назад в письме миссис Холланд.

Интересно то, что медиумический посредник, очевидно, понимал о чем идет речь.

2 марта, когда началась эта переписка, миссис Веролл призналась в своем письме, что использовала фразу, полученную ею «через одну леди». История начала наконец-то проясняться. 7 марта, в последний день переписки, со стороны миссис Холланд были получены следующие слова: «Не могла же я не дать ей ключа к разгадке».

Мистер Джеральд Бельфор утверждает, имея на то основания, что эти два комментария подтверждают преднамеренность данной перекрестной корреспонденции. Сэр Оливер Лодж, комментируя его точку зрения, говорит о скрытом смысле этой переписки:

Такого рода заявление со стороны одного из исследователей, в объективности которого мы убеждены, может послужить лишь дополнительным подтверждением того, что переписка эта проводилась не только с целью привлечь к себе внимание. Для этого у спиритов есть простые и убедительные способы. Достаточно же было для доказательства существования Америки подобрать в одном из проливов Европы кусок деревяшки, как это сделал Колумб. И ему не потребовалось плыть к ее берегам и знакомиться с коренными жителями. Это, если угодно, — грубая аналогия нашему случаю.

Кроме перекрестной переписки ОПИ тщательно проанализировало и некоторые другие аспекты работы спиритов. Наиболее примечательной и убедительной считается история, связанная с «Ухом Дионисиуса». Надо отметить, что в той нечистой и корыстной атмосфере, которая окружала все известные случаи проявления психических сил, подобные интеллектуальные экскурсы становились «лучом света в темном царстве». Обычно перекрестная переписка была настолько продолжительным и сложным процессом, что напоминала известную своей педантичностью игру в фанты. С «Ухом Дионисиуса» было все по-другому. Прежде всего обращает на себя внимание академически строгий стиль переписки, так как она проходила, предположительно, под руководством двух профессоров классических языков и литературы. Это была очень явственная попытка доказать существование загробного мира, поскольку никто, кроме этих почтенных мужей, не мог написать подобных сообщений, требующих глубоких знаний и недюжинных способностей.

Автором этой фразы является некая миссис Уиллет, которая в 1910 году написала следующие слова: «Ухо Дионисиуса. Мочка». Случилось так, что миссис Веролл, супруга известного в области классической литературы ученого, присутствовала при этом и показала фразу своему мужу. Он пояснил, что «Ухо Дионисиуса» — это название гигантской заброшенной каменоломни в Сиракузах, которая своими очертаниями напоминала ослиное ухо. В этом месте содержались несчастные афинские пленники после поражения в битве, увековеченной Тузидидесом. По древним источникам это место получило такое название из-за своей абсолютной акустической изоляции, которая не позволяла крикам мучеников доноситься до ушей тирана Дионисиуса.

Доктор Веролл вскоре после этого скончался, и в 1914 году запись миссис Уиллет положила начало накоплению сведений об «Ухе Дионисиуса». Похоже, что все они исходили от покойного доктора. Например, одно послание гласило:

Считалось, что некоторые иносказания принадлежали доктору Вероллу, ряд другие приписывали умершему в 1910 году профессору С. Х. Батчеру из Эдинбурга. В его записях говорилось: «Патер Кэм прогуливается рука об руку с Кэнонгейт». Здесь имеются в виду Кембридж и Эдинбург. Вся эта сложная и странная мозаика была охарактеризована одним из медиумических посредников, как «литературные аллюзии, высказанных под влиянием двух бестелесных разумных созданий». Тем не менее никто из тех, кто тщательно изучил результаты этой переписки, не мог отрицать того, что они исходили никоим образом не от того, кто автоматически записывал эти «литературные аллюзии». Классические по форме иносказания ставили время от времени в тупик даже лучших представителей ученого мира. Так, один из них даже заявил, что сомневается в подлинности большинства из них за исключением тех, что принадлежали Вероллу и Батчеру. После тщательного изучения записей мистер Джеральд Бельфор заявил, что он готов признать «авторов этой любопытной литературной мозаики». Казалось, что невидимых собеседников довольно скоро утомили сложные и запутанные методы, что подтвердил своим высказыванием Батчер: «О, как мне надоела эта древняя чепуха!». Так или иначе полученный результат стал одним из самых ярких достижений среди всех исследований ОПИ.

В последние годы деятельность ОПИ не улучшила его репутацию, и автор, будучи одним из старейших его членов, вынужден подтвердить этот факт. Руководство Обществом перешло в руки ограниченного круга людей, которым безразлична истина и которые стремились только к разоблачению всего, что казалось им сверхъестественным. Два великих человека — Лодж и Баррет сопротивлялись общему течению, но силы были не равны. Спириты и признанные медиумы смотрели на исследователей и их методы с неприязнью. Казалось, что никто и никогда не сможет оценить по достоинству значения медиума и понять, что за ним стоит сила разума, которая проявляется только в атмосфере истинной симпатии, внимательного и тактичного отношения к способностям медиума.

Ева — медиум, обладающая способностями к материализации, приехала из Франции. Проведенные ею сеансы не дали почти никаких результатов. Вполне возможно, что это случилось из-за чересчур строгих мер предосторожности. Отчет комитета, в котором содержались малоутешительные выводы, — весьма противоречивый документ, который для непосвященного читателя представляет собой лишь набор слов. Текст был иллюстрирован фотографиями эктоплазматических образований — точным повторением в миниатюре фотографий, сделанных в Париже. Мадам Биссон, сопровождавшая свою протеже в Лондоне, вполне естественно восприняла итоги поездки с негодованием. Доктор Гелей опубликовал в «Трудах» Института метапсихики колкую статью, в которой высказывался о недостатках в организации исследований и о полной никчемности отчета.

Можно было бы рассчитывать на более корректное применение законов психологии со стороны профессоров Сорбонны в обращении с Евой, и это было бы понято большинством представителей этой науки с пониманием.

Обвинения против спиритического фотографа мистера Хоупа рассматривал представительный и независимый комитет, продемонстрировавший полное несоответствие своему названию, заставлявшее подозревать наличие заговора против медиума. ОПИ оказалось напрямую замешано в этой некрасивой истории, так как один из его членов принимал участие в ведении протоколов. Результаты работы комитета были опубликованы в официальном журнале. Вся эта история и особенно отказ Общества обратиться к фактам, на которые ему указали, бросили тень на его репутацию.

Несмотря на все сказанное и сделанное Обществом психических исследований, общественность благосклонно относилась и его существованию. Оно служило своеобразным «чистилищем» психических идей. Это была лишь промежуточная станция на пути тех, кто с интересом относился к предмету, но все еще пугался более глубокого изучения такой радикальной философии, как спиритизм. Среди членов общества наблюдались постоянные колебания — от полного его отрицания до полного принятия. Очевидно, что череда президентов — стойких последователей спиритизма — являлась гарантией того, что антиспиритические настроения Общества никогда не принимали форму полной нетерпимости. Как и все человечество в целом, ОПИ достойно как похвалы, так и критики. Если в его истории и встречались темные периоды, то наряду с этим случались и яркие события. Оно постоянно боролось за право называться истинно спиритическим Обществом, придерживаясь хотя и критической, но объективной, по его мнению, точки зрения. Но на деле так получалось не всегда. Ситуация зачастую осложнялась. Совершенно очевидно, что Общество на протяжении многих лет проводило неуклонный курс на доказательство собственного здравомыслия. Нам же остается надеяться, что бесплодный период неконструктивной критики, возможно, подошел к концу. Тем временем Британский Психологический колледж, основанный в результате бескорыстного и самоотверженного труда супругов Мак-Кензи, наглядно показал, что бескомпромиссная гонка за истиной и жесточайшие требования к свидетельским показаниям не имеют ничего общего с гуманным отношением к медиумам и объективным взглядом на спиритическое учение.