Глава 10. Братья Дэвенпорт
тобы не нарушать стройности изложения, мы поместили рассказ о жизни Д. Д. Хоума целиком, и теперь нам придется вернуться к более ранним событиям, происшедшим в Америке, и рассказать о братьях Дэвенпорт и их карьере. Как и в случае с Хоумом, их деятельность носила международный характер, и их история позволит последить, как происходило развитие спиритического движения в Англии и в Соединенных Штатах. Братья Дэвенпорт работали на значительно более низком уровне, чем Хоум, однако сама простота того, что они показывали, послужила залогом их широчайшей известности, невозможной для более утонченного медиума. Если на минуту представить себе, что развитием событий в целом руководит некая потусторонняя сила — разумная, но не всемогущая — то создастся впечатление, что кто-то, стараясь убедить нас в своем существовании, избирает для этой цели все новые и новые способы. И если какой-то из них оказывается неудачным, тотчас появляется другой.
Братьям Дэвенпорт повезло с биографами. Два писателя выпустили книги, посвященные их жизни, газеты и журналы того времени часто писали о них.
Айра Эрастас Дэвенпорт и Уильям Генри Дэвенпорт родились в Буффало, штат Нью-Йорк, первый — 17 сентября 1839, а второй — 1 февраля 1841 года. Их отец, происходивший от первых английских колонистов, занимал должность в департаменте полиции Буффало. Их мать родилась в Англии, в Кенте и ребенком была привезена в Америку. Жизнь их матери указывает на наличие у нее некоего психического дара. Однажды, в 1846 году вся семья проснулась посреди ночи, услышав «стуки, шлепки, громкий шум, щелчки, скрипы». Это произошло за два года до происшествия в семье Фокс. Однако именно потусторонние явления в семье Фокс заставили членов семьи Дэвенпорт, как и многих других людей, осознать собственные медиумические способности и начать их исследовать.
Братья Дэвенпорт и их младшая сестра Элизабет производили опыты, положив руки на стол. Они услышали громкие и сильные звуки, зафиксировали сообщения, переданные по буквам. Новость быстро просочилась за стены их дома, и к ним, как и к сестрам Фокс, устремились сотни людей, охваченных любопытством и скепсисом. Айра развил способности к автоматическому письму и стал с необычайной быстротой писать сообщения, содержащие такие сведения, каких он никак не мог знать. Не замедлили проявиться и явления левитации: мальчик был поднят в воздух на высоту девяти футов над полом, над головами всех присутствовавших. Потом его брат и сестра подверглись аналогичному воздействию, и все трое взлетели под потолок. Сообщают, что все это происходило на глазах сотен уважаемых жителей Буффало. Однажды во время завтрака ножи, вилки и тарелки принялись танцевать, а стол поднялся в воздух. На заседании, происшедшем вскоре после этого, было зафиксировано, как при ярком дневном свете свинцовый карандаш вдруг принялся писать без всякого участия человека. Теперь сеансы проводились регулярно: на них стали появляться огни, над головам собравшихся летали и звучали музыкальные инструменты. Появился голос и такое множество прочих явлений, что перечислить их все невозможно. Подчиняясь требованию разумных сущностей, вошедших с ними в контакт, братья начали гастрольную деятельность, проводя сеансы в разных городах. Публика, видевшая их впервые, потребовала проверки. Сначала мальчиков держал кто-то из публики, но этого показалось недостаточно, ибо эти державшие могли быть подставными лицами, поэтому было принято решение связать мальчиков веревками. Прочтите перечень проведенных испытаний, никоим образом не повлиявших на проявления потусторонних сил, и вы поймете, что законченного скептика переубедить почти невозможно.
В 1857 году было проведено испытание, организованное профессорами Гарвардского университета. Вот как об этом сообщает биограф:
«Профессора упражнялись в изобретательности, придумывая все новые и новые тесты. Не согласятся ли мальчики, чтобы им связали руки? Пожалуйста. Нельзя ли, чтобы их держали несколько человек? Пожалуйста. Была выдвинута дюжина предложений, получено согласие на все, и те, кто выдвигал их, сами от них же отказались. Раз братья согласны на такое испытание, значит, нет смысла его проводить. Надо придумать что-нибудь такое, к чему они не готовы».
В конце концов профессора приобрели пятьсот футов новой веревки, насверлили дырок в «шкафу», установленном в одной из комнат, и, по словам биографа, крепко связали мальчиков. Все узлы на веревках были обвязаны суровой ниткой, а один из экспериментаторов, профессор Пирс, занял место в «шкафу», расположившись между двумя братьями. Мгновенно появилась призрачная рука, инструменты начали звенеть, и профессор ощутил их возле своей головы, у самого лица. Он не переставал контролировать, крепко ли связаны мальчики. В конце концов, некто невидимый освободил мальчиков от пут, а когда «шкаф» открыли, то увидели, что все веревки висят на шее у самого профессора. И после всего этого гарвардские профессора не опубликовали никакого сообщения!
Поучительно также описание весьма изощренного испытательного аппарата, изобретенного неким Дарлингом из Бангора (США). Это было что-то вроде деревянных рукавов и штанов, крепко охватывавших испытуемого. Как и прочие, этот аппарат оказался бессилен воспрепятствовать проявлениям потусторонних сил. Следует помнить, что все испытания проводились в те времена, когда братья были еще мальчиками, и их возраст не позволил бы им изобрести какие-либо изощренные средства обмана.
Неудивительно, что все эти явления повсеместно вызывали недоверие и братьев часто объявляли трюкачами и обманщиками. Проведя десять лет в поездках по крупным городам Соединенных Штатов, они отправились в Англию. К тому времени они успешно преодолели все испытания, которые устраивала им людская изобретательность, и никто так и не смог объяснить, как получается то, что они демонстрируют. Завоевав прекрасную репутацию у себя на родине, братьям теперь приходилось начинать все с начала.
В ту пору Айре и Уильяму было двадцать пять и двадцать три года соответственно. Нью-Йоркская «Уорлд» («The World») так описывает их:
«Они очень похожи друг на друга, по существу во всем: оба приятной наружности, с весьма длинными, черными, вьющимися волосами, с широкими, но невысокими лбами, темными умными глазами, густыми бровями, усами, эспаньолками, с мягко очерченными ртами, мускулистой, но изящной фигурой. Они были одеты в черные сюртуки, у одного были часы с цепочкой».
Их биограф, доктор Николс, так передает свое первое впечатление от них:
«Молодые люди, с которыми я познакомился лишь после их появления в Лондоне, сразу показались мне более разумными и обаятельными, чем обыкновенно бывают их соотечественники в таком возрасте. Их ум нельзя назвать выдающимся, хоть они и не лишены способностей. У Айры, к тому же, имеется некоторый артистический талант…
Они производят впечатление абсолютно честных и бескорыстных людей, гораздо больше заботящихся о том, чтобы никто не сомневался в их правдивости и в действительном существовании потусторонних явлений, чем о своем доходе. В них есть гордость, извиняемая тем, что, они оказались избраны в качестве проводников неких явлений, сулящих, по их убеждению, многие блага человечеству».
В Англию их сопровождал преподобный доктор Фергюсон — бывший пастор крупной церкви в Нэшвилле (штат Теннесси), которую посещал Авраам Линкольн. С ними был также мистер Д. Палмер, известный театральный менеджер, исполнявший функции секретаря, и мистер Уильям Фэй — медиум.
В биографии братьев Дэвенпорт, созданной П. Б. Рэндаллом (издана анонимно в Бостоне, в 1869 году), отмечается, что в Англии они собирались «сразиться с британским материализмом в его собственной берлоге и победить его — его же методами». «Первый шаг к знанию, — пишет Рэндалл, — это осознание собственного невежества», и продолжает:
«Если явления, продемонстрированные при посредничестве братьев Дэвенпорт, смогут убедить интеллектуалов и людей науки в существовании сил — причем сил разумных или неких могущественных разумов, лежащих за пределами, очерченными научным познанием, если ученые обнаружат, что действия, невозможные с точки зрения физики, вполне доступны этим невидимым, непознанным разумным сущностям, то перед человечеством откроется целая Вселенная, требующая осмысления и исследования».
Вне сомнения, этим медиумам удалось внушить подобные мысли большому количеству людей. Проявления потусторонних сил, вызванные миссис Хайден, были спокойны и не броски. Более яркие явления, связанные с именем Д. Д. Хоума, показывались исключительно узкому кругу лиц, причем совершенно бесплатно. А эти два брата брали в аренду целые залы и бросали вызов всему миру: приходите и убедитесь сами — вот явления, не укладывающиеся в рамки общепринятых понятий. Не надо быть провидцем, чтобы предсказать, сколь жестокое противодействие они встретили. Однако цель, которую преследовали невидимые силы, направлявшие их, была достигнута. Они привлекли к данному явлению небывалое для Англии внимание. Лучшее доказательство — мнение их главного противника, мистера Дж. Н. Масклайна, знаменитого иллюзиониста: «Определенно, чудеса, показанные этими шутами, уложили Англию на лопатки». И далее:
«Братья лучше всех преуспели в ознакомлении англичан с так называемым спиритизмом: они показывали поистине выдающиеся трюки — как перед огромной аудиторией, так и в более скромном окружении. Никакие закрытые от посторонних глаз сеансы, проводимые прочими медиумами в полутьме или в полной темноте, в присутствии подверженных внушению зрителей и единомышленников, когда зачастую лишь на словах говорилось, что происходит потустороннее вмешательство, не могут сравниться с выступлениями братьев Дэвенпорт по силе воздействия на общественное мнение».
Их первый лондонский сеанс был дан 28 сентября 1864 года в частном порядке на Риджент-стрит, в доме мсье Диона Бусико — знаменитого актера и драматурга — в присутствии ведущих журналистов и известных ученых. В прессе появились на удивление полные и, как ни странно, правдивые отчеты об этом сеансе.
«Морнинг пост» («Morning Post») на следующее же утро сообщила, что гостям предоставили возможность самым тщательным образом все осмотреть и принять любые меры для исключения обмана и подделки. Далее следует:
«Для наблюдения феноменов было приглашено двенадцать-четырнадцать человек, каждый из которых признан специалистом в своей области. Многие из них никогда ничего подобного не видели. Однако все были полны решимости выявить и, если удастся, представить на обозрение присутствующих любую попытку обмана. Братья Дэвенпорт изящно сложены, имеют наружность джентльменов, менее всего они похожи на людей, способных к значительным физическим усилиям. Мистер Фэй выглядит несколько старше, он — более плотного сложения».
Описав все происшедшее на сеансе, автор продолжает:
«По всему следует, что продемонстрированные нам явления в данном случае происходили в обстоятельствах, исключавших возможность фальсификации».
«Таймс» и «Дейли телеграф» («Daily Telegraph») поместили подробные и правдивые сообщения. Мы не приводим их здесь, потому что более важным представляется нам послание мсье Диона Бусико, опубликованное в «Дейли ньюс» («Daily News») и в других лондонских печатных изданиях, которое освещает все факты. Там описан более поздний сеанс, прошедший в доме мсье Бусико 11 октября 1864 года в присутствии члена парламента виконта Бэри, сэра Чарльза Уайка, ректора Сиднейского университета сэра Чарльза Николсона, мистера Роберта Чамберса, романиста Чарльза Рида, арктического исследователя капитана Инглфилда и других:
«Сэр! Братья Дэвенпорт и мистер У. Фэй провели вчера в моем доме сеанс в присутствии… (приведено двадцать четыре фамилии, в их числе и только что указанные нами). К трем часам собрались все приглашенные… Мы послали к ближайшему торговцу за шестью гитарами и двумя тамбуринами, чтобы эти инструменты были не знакомы самим операторам.
Братья Дэвенпорт и мистер Фэй прибыли в полчетвертого и обнаружили, что мы свели на нет все их приготовления, если таковые были сделаны накануне, так как поменяли комнату, выбранную ими для демонстрации.
Сеанс начался с осмотра братьев Дэвенпорт и их одежды, при этом было зафиксировано, что никакой аппаратуры или вспомогательных средств у них и вокруг них не имеется. Они вошли в „шкаф“ и сели лицом друг к другу. Затем капитан Инглфилд с помощью совершенно новой веревки, принесенной нами, связал мистера У. Дэвенпорта по рукам и ногам, причем руки были заведены за спину, а затем плотно привязал его к сиденью. Лорд Бэри поступил аналогично с мистером А. Дэвенпортом. Все узлы залили сургучом и скрепили печатями. На дне „шкафа“ были размещены гитара, скрипка, тамбурин, два колокольчика и труба. Двери комнаты заперли, зажгли в ней свет, достаточный для наблюдения за последующими событиями.
Я не стану описывать какофонию, поднявшуюся внутри „шкафа“, и неистовость, с которой хлопали открывавшиеся дверцы, выпуская наружу вылетавшие инструменты. Как обычно, в резном отверстии центральной дверцы „шкафа“ стали появляться руки. Следующее событие я считаю заслуживающим особого внимания.
Когда лорд Бэри заглянул в „шкаф“, где через приоткрывшуюся дверцу были ясно видны оба медиума, связанные и опечатанные, мы отчетливо различили, как к нему устремилась некая рука, и он, отпрянув, сообщил, что рука его ударила. Затем, уже при полном свете газовой люстры, открыли дверцы „шкафа“ и путы на братьях Дэвенпорт тщательно осмотрели. В это время тонкая, необычайно белая женская рука стала извиваться над ним в воздухе, вызвав возгласы у всех собравшихся.
Потом сэр Чарльз Уайк вошел в „шкаф“ и сел между молодыми людьми, удерживая их своими руками. Дверцы затворили, и какофония возобновилась. В проеме появилось несколько рук, в том числе детская. Через некоторое время сэр Чарльз вернулся к нам и сообщил, что пока он держал братьев, несколько рук прикасалось к его лицу и тянули за волосы; инструменты, лежавшие у его ног, зашевелились, начали ползать по его телу и летать над головой, а один из них опустился ему на плечи. Далее события развивались так: капитан Инглфилд ухватил появившиеся из ниоткуда руки (по его описанию это были обыкновенные человеческие руки), хотя они и вырвались от него.
Другие события, аналогичные описанным, я не упоминаю.
Следующий этап сеанса проходил в темноте. Один из господ Дэвенпортов и мистер Фэй сели среди нас. На их ступни были наброшены веревки, и в течение двух минут они оказались связаны по рукам и ногам: руки за спиной у каждого были крепко привязаны к стулу, а стулья привязаны к столу. В ходе этого этапа гитара взлетела над столом и принялась раскачиваться и летать по комнате над головами зрителей, слегка задевая кое-кого из них. Фосфорический свет брызнул над нашими головами; многие одновременно ощутили, как к их коленям, плечам и рукам кто-то прикасается, как их кто-то бьет и хватает. Гитара все это время летала по комнате, теперь уже под самым потолком, а потом опустилась как воротник на шею какому-то неудачливому зрителю. Колокольчики звенели там и тут, стонала скрипка. Два тамбурина катались по полу взад и вперед, то сотрясаясь, то забираясь кому-то из нас на колени или в руки — причем все это происходило одновременно. Мистер Райдаут, ухватив тамбурин, предложил невидимым силам отнять его, что незамедлительно и произошло. Тут же лорд Бэри потребовал того же самого, и кто-то сильно потянул тамбурин у него из рук, однако вырвать не смог. Затем мистер Фэй попросил, чтобы с него сняли сюртук. Вспыхнувший свет осветил тот момент, когда сюртук в буквальном смысле слетел с мистера Фэя, взмыв под потолок. Он повисел секунду возле самой люстры, а потом рухнул на пол. Все это время мистер Фэй сидел, связанный по рукам и ногам, и все это видели. Один из гостей снял свой сюртук и положил его на стол. Опять вспыхнул свет, и этот сюртук столь же быстро оказался надет на мистера Фэя. Во время этой части опыта мы подложили под ноги медиумов лист бумаги и очертили их ступни карандашом, чтобы определить, двигались они или нет. Они, со своей стороны, предложили, чтобы в руки им дали куски плавикового шпата или другого подобного вещества, чтобы контролировать их неподвижность. Эту предосторожность мы сочли ненужной, вместо этого попросили, чтобы они безостановочно считали от одного до двенадцати так, чтобы звук их голосов постоянно подтверждал неизменность их положения. Все собравшиеся держали своих соседей за руки, и никто не мог двинуться без того, чтобы соседи этого не заметили.
По окончании сеанса произошло обсуждение увиденного и услышанного. Лорд Бэри предложил постановить, что, по всеобщему мнению, братья Дэвенпорт и мистер Фэй, после тщательного обследования и пристального наблюдения за всеми их действиями, заставили всех присутствовавших джентльменов прийти к неоспоримому выводу: во всем этом нет и следа трюкачества, совершенно точно не используются сообщники или механизмы; все присутствовавшие на данном сеансе зрители имеют право объявить в обществе, где они вращаются, о том, что, насколько наше исследование позволяет судить, все имевшие место происшествия не были следствием фальсификации. Эта формулировка была одобрена единогласно».
Заключительный абзац отчета содержит заявление мсье Диона Бусико, что сам он спиритом не является, после чего стоит подпись и дата. Этот необычайно полный и ясный отчет приведен здесь без сокращений потому, что он содержит ответы на многие возражения, а также ввиду того, что его автор и прочие свидетели не нуждаются в рекомендациях. Выдвигать какие-либо возражения после такого подробного сообщения — значит игнорировать факты.
В октябре 1864 года Дэвенпорты начали публичные выступления в помещении «Квинз Консерт Румз» на Хановер-сквер. Публика стала создавать целые комиссии, пытавшиеся определить, как же все-таки братья ухитряются выделывать такое, однако все было безрезультатно. Публичные и частные сеансы происходили практически ежедневно до самого конца года. Ежедневные газеты печатали полные отчеты об этих сеансах, имена братьев были у всех на устах. В начале 1865 года они гастролировали по провинциальной Англии, и в Ливерпуле, Хаддерсфилде и Лидсе подверглись нападениям разъяренной толпы. В феврале в Ливерпуле двое зрителей так сильно стянули им руки, что выступила кровь, и мистеру Фергюсону пришлось перерезать веревку и освободить их.
Братья Дэвенпорт отказались продолжить выступление. Толпа бросилась на сцену и разломала их «шкаф». Подобное произошло также в Хаддерсфилде 21 февраля, а затем — в гораздо более неистовой форме — в Лидсе. Все это было результатом организованного противодействия. После этих вспышек насилия Дэвенпорты отказались от дальнейших выступлений в Англии. Они отправились в Париж, где их пригласили выступить в замке Сен-Клу, что они и сделали, дав сеанс в присутствии императора и императрицы, а также сорока гостей. В Париже их посетил Хамилтон — преемник знаменитого иллюзиониста Роберта Хоудена. Он направил письмо в одну из парижских газет, где сообщал следующее:
«Увиденное превзошло все мои ожидания. Эти опыты чрезвычайно заинтересовали меня. Считаю своим долгом заявить, что объяснить все это невозможно».
По возвращении в Лондон в начале 1866 года братья посетили Ирландию. В Дублине они потрясли очень многих, в том числе редактора «Айриш таймс» («Irish Times»), а также преподобного доктора Тисдала, публично заявившего, что верит в проявления потусторонних сил.
В апреле того же года Дэвенпорты отправились в Гамбург, а потом в Берлин, однако надвигавшаяся война (как предупредили те же силы, что направляли их) сделала поездку непродолжительной. Театральные менеджеры предлагали им хорошие условия для выступлений, однако они отклонили их, последовав совету своего постоянного духовного наставника, сообщившего, что выступления, имеющие связь со сверхъестественным, не должны иметь ничего общего с индустрией театральных развлечений. Последнее обстоятельство весьма огорчило их финансового директора. В Берлине они жили месяц и встречались с членами семьи германского кайзера. Проведя три недели в Гамбурге, братья проследовали в Бельгию, где имели достаточный успех в Брюсселе и других крупных городах. Далее они оправились в Россию и 27 декабря 1866 года прибыли в Санкт-Петербург. На первом их публичном выступлении, проходившем 7 января, присутствовала тысяча человек. Следующий сеанс произошел в резиденции французского посла перед пятьюдесятью гостями, среди которых находились чиновники Государственного суда. 9 января был дан сеанс в Зимнем дворце — для царя и его семейства. Затем братья Дэвенпорт отправились в Польшу и Швецию. 11 апреля 1868 года они снова появились в Лондоне, в зале на Хановер-сквер, где были тепло встречены многочисленной публикой. Мистер Бенджамин Колмэн, уважаемый спирит, организатор их первых публичных сеансов в Лондоне, писал, анализируя их почти четырехлетнее путешествие по Европе:
«Я хочу передать моим американским друзьям, которые меня познакомили с Дэвенпортами, что совершенно убежден в том, что миссия братьев в Европе сыграла важную роль для развития спиритизма; их публичные выступления в качестве медиумов — мне они известны лишь в таком качестве — были стабильны и безупречны».
Он добавляет, что ему неизвестны формы медиумизма, которые бы лучше подходили для публичных выступлений. Завершив эту поездку в Лондон, братья вернулись в Америку. В 1876 году они отправились в Австралию и 24 августа дали первый публичный сеанс в Мельбурне. В июле 1877 года в этом городе скончался Уильям.
Всю свою жизнь братья Дэвенпорт вызывали острую зависть и глубокую ненависть у представителей гильдии фокусников. Маскелайн с поразительным упорством заявлял, что разоблачил их, когда они давали сеансы в Англии. Доктор Джордж Секстон, бывший редактор «Спиричуал мэгазин» с достоинством ответил на все его претензии публично. Кроме того, при личной встрече он сравнил, как делаются трюки Маскелайна и то, что показывали братья Дэвенпорт, сказав в заключение: «Сравнивать такое — все равно, что уподоблять произведения поэта Клоуза совершеннейшим творениям Эйвонского барда» (Шекспира. — Ред.). Фокусники, однако, подняли значительно больше шума, чем спириты, и при поддержке прессы им удалось убедить широкую публику в том, что братья Дэвенпорт были разоблачены.
Публикуя сообщение о кончине Айры Дэвенпорта, умершего в Америке, «Лайт» сообщает, что это событие послужило журналистам прекрасным поводом для демонстрации собственного невежества. Вот цитата из «Дейли ньюс»: «Напрасно они объявляли себя волшебниками, а не обыкновенными фокусниками. Если бы они, подобно их разоблачителю Маскелайну, догадались сказать: „Смотрите, как все просто“, они бы добились не только удачи, но и уважения». В ответ на это «Лайт» спрашивает: если они были просто фокусниками и не верили в собственный медиумический дар, то зачем они терпели тяготы, нападки, увечья и злословие? Ведь отказ от претензий на медиумизм тут же сделал бы их уважаемыми и обеспеченными людьми!
Неизбежный вопрос, который задают все, кто безуспешно пытался разоблачить братьев Дэвенпорт, звучит так: какая высшая цель может скрываться за такими феноменами? Известный писатель и убежденный спирит Уильям Хоуит дал на это хороший ответ:
«Действительно ли небесные духи устраивают такие фокусы, заставляя инструменты летать? Неужели Бог может послать такое? Да, Бог посылает такое, чтобы показать нам как минимум следующее: у него есть слуги на любой вкус, готовые выполнять любую работу, и он послал низких, шутовских духов, ибо сама наша эпоха — низкая и очень чувственная. Пошли он что-нибудь более возвышенное, никто бы просто ничего не заметил. И так-то девять человек из десяти не понимают, что они видят».
Как ни печально, но Дэвенпорты, возможно, величайшие в своем роде медиумы — всю жизнь страдали от жестокого противодействия и даже преследований. Их жизнь много раз подвергалась опасности. Людская враждебность ко всем спиритическим явлениям была столь велика, что поневоле сделаешь вывод о вмешательстве темных сил.
Касаясь этого аспекта проблемы, мистер Рэндалл говорит:
«В сознании некоторых людей таится хроническая антипатия, даже ненависть по отношению ко всему спиритическому. Как будто воздух насыщен некими испарениями — неким подобием ментальных спор, вдыхаемых огромным большинством человечества. Они воспламеняют сильнейший ядовитый огонь, стремящийся сжечь тех, чья миссия — принести мир на нашу землю и добрые побуждения в сердца людей. Люди будущего очень удивятся, прочитав, что Дэвенпорты и другие медиумы были вынуждены терпеть самую непримиримую враждебность со стороны современников; что они, и среди них пишущий эти строки, пережили неописуемые ужасы всего лишь за намерение убедить современников в том, что человек — это не зверь, лишенный души, которому суждено погибнуть, не оставив после себя ничего, что он. — суть бессмертная, вечная душа, которая переживет распад своего тела. Кроме медиумов никто не может продемонстрировать реальность факта загробного существования, однако (странное противоречие!) они подвергаются преследованиям именно со стороны тех, чья обязанность — убеждать других в бессмертии души».
Комментируя заявления многих профессиональных магов о том, что они разоблачили Дэвенпортов или повторили их результаты, сэр Ричард Бертон писал:
«Я много лет прожил на Востоке и видел много тамошних магов. Позже мне довелось присутствовать на выступлении господ Андерсона и Толмака. Эти последние показывали то, что они сами назвали „сложными фокусами“, однако даже они не претендуют на то, чтобы повторить достижения господ Дэвенпортов и Фэя: например, изумительные эффекты с применением музыкальных инструментов. Наконец, я прочел все те объяснения, данные английской публике по поводу „трюков“ братьев Дэвенпорт. Поверьте, если что и может заставить меня совершить гигантский скачок „от материи к духу“, так это полная неразумность всех „разумных“ объяснений, данных этим „потусторонним явлениям“».
Примечательно, что Дэвенпорты, в отличие от своих друзей и попутчиков, никогда не заявляли о сверхъестественном характере своих опытов. Возможно, они считали, что их выступления будут более захватывающими и менее провокационными, если каждый зритель сам даст объяснение увиденному. В своем письме к американскому иллюзионисту Гудини Айра Дэвенпорт писал на склоне лет:
«Мы никогда не признавали публично, что верим в спиритизм. Мы считали, что публике до этого нет дела. Мы не объясняли ничего ни ловкостью рук, ни вмешательством духов. Мы предоставляли друзьям и врагам выяснять это между собой, однако, как ни печально, часто становились жертвами их разногласий».
Впоследствии Гудини заявил, что Дэвенпорт признал естественную подоплеку всех этих явлений, однако сам Гудини допустил в своей книге «Маг среди спиритов» столько фактических ошибок и проявил такую уклончивость в ответах на «неудобные» вопросы, что это его заявление немногого стоит. Из приведенного им письма не следует ровно ничего. Заявление о том, что Дэвенпорт якобы сознался в том, что инструменты на самом деле никогда не покидали «шкаф», есть не что иное, как доказанная ложь. Представитель «Таймс» получил весьма ощутимый удар по лицу от пролетавшей мимо него гитары; его бровь была рассечена. В нескольких случаях, когда включался свет, инструменты оказывались рассеянными по всему полу. Если Гудини неверно понял второе заявление, вряд ли он был точен в понимании первого (см. Приложение).
Можно возразить, и многие так и делали — как скептики, так и сами спириты, что столь эксцентричные физические эффекты бесполезны и несерьезны. Есть много сторонников этого мнения, однако есть и много других, чьи мысли созвучны словам мистера П. Б. Рэндалла:
«Виноваты не бессмертные, а мы сами, ибо каков спрос — таково и предложение. Если до нас не достучаться одним способом, то прибегают — и успешно — к другому: мир вечной мудрости показывает племени слепцов столько, сколько оно способно воспринять, и не больше. Если в интеллектуальном плане мы — младенцы, то должны довольствоваться ментальным пюре до тех пор, пока не станем способны к принятию более грубой пищи. И раз убедить людей в истинности вечной жизни способны лишь спиритические трюки и фокусы, то они и оказываются явлены людям. Зрелище радужной руки, появившейся в присутствии трех тысяч человек, способно за десять минут взволновать больше сердец, глубоко впечатлить и дать веру в загробную жизнь большему количеству людей, чем это под силу целому полку священников, который бы трудился пять лет».
