Утро наступило, как всегда неожиданно. Открыв глаза я понял, что солнце уже давно поднялось над горизонтом и только такой лентяй, как я, которому некуда спешить, продолжает валяться в постели. Мне вспомнилась фраза одного из моих знакомых. Мы тогда разговорились о времени, что чем старше становишься, тем меньше времени. Все, что планируешь – не успеваешь и надо раньше вставать.

– Кто рано встает, тому Бог подает, – подытожил он наш разговор.

– Когда он тебе что-то подаст, покажешь? – попросил я.

Мы засмеялись, понимая смысл поговорки, но реальность все таки была иная.

– А может быть надо поменьше планов. Жить будет легче и не стоит огорчаться, от того, что не успел сделать.

– Какие планы! Живи, – предложил приятель.

Я это вспомнил или мой мозг, который я взял взаймы. Я уже не разделял на «его» и «мое». Сейчас я был я и не важно, какова моя сущность. Ну что себя обманывать. Все равно я не знаю, кто я, не лукавь, знаешь, но не думаешь об этом.

Я встал, привел себя в порядок, посмотрел бумаги столе, но прикасаться ни к чему не стал. Я не собирался ничего писать, пусть потом сам пишет, что захочет.

В это время зазвонил телефон. Подойдя и сняв трубку, услышал:

– Привет. Не разбудил, – голос был моего знакомого, – или уже творишь с утра?

– Творю, но не то о чем ты подумал.

– И что же ты творишь?

– Историю своей жизни. Вот думаю, пора ее переписывать.

– А надо ли? У тебя есть дело, которое ты умеешь делать.

– Я терпеть не могу свою писательскую деятельность.

– Тогда зачем пишешь? Брось и пойди займись чем-то другим. Что ты умеешь делать?

– В том то и дело, уже ничего. Но что делать. Каждый из нас выбирает тот вид деятельности, который больше всего терпеть не может.

– Может быть ты и прав, но я что звоню. Если у тебя нет планов на вечер, то предлагаю встретиться. У меня тут есть идея, и хотелось бы обсудить.

– Не могу обещать. Планы на сегодня есть, но если будет возможность, позвоню.

Мы попрощались. Планы действительно были. Я вышел из дома. Во дворе уже во всю кипела жизнь. Выехав со двора, я знал куда поеду.

Я не стал доставать ключ, чтобы открыть дверь, а позвонил. Это была квартира, в которой я жил, когда не писал. Здесь жила моя жена Маша и сын. Жена работала по графику, администратором в крупном торговом центре и бывала дома днем. Сын, вероятнее всего был в институте.

Дверь открылась и на пороге стояла Маша:

– Что звонишь? Ключи забыл? Или не хочешь прийти, а я не одна? – задавала она один вопрос за другим.

– Не думаю и ключи не забыл. Захотелось позвонить, и чтобы ты открыла дверь. Это как-то по домашнему получается. Пришел в не пустой дом, а туда, где есть близкие, которые меня возможно ждут.

– Что стоишь? Проходи, близкий человек.

Я вошел в квартиру и, надев домашние тапочки, направился вслед за женой.

– Обедать будешь?

– Буду.

Маша свернула на кухню и стала разогревать обед, а я сев за стол стал наблюдать за ней. Все мне в ней нравилось: и внешность и характер. Это я такой не путевый ей достался. Раньше, когда начинал писать, она радовалась за меня, но потом моя жизнь стала меняться. А когда купили еще одну квартиру, то я все чаще стал пропадать в ней, особенно, когда наступал творческий кризис и я стал увлекаться алкоголем. Мне не хотелось, чтобы они видели меня, и потихоньку семья становилась все больше на бумаге. Маша не ругалась, не устраивала сцен. Она тихо отстранилась. Глупо воспитывать взрослого человека.

Когда она поставила все на стол передо мной и села напротив, я, взглянув на нее, произнес:

– Маша, ты прости меня непутевого.

– Ешь. Остынет. Потом скажешь, что хочешь сказать.

Чтобы не томить ни себя, ни ее молчанием, я быстро управился с едой и когда она налила мне и себе чай, продолжил:

– Я сильно виноват перед тобой. Ты не думай, что там у меня пьянки, гулянки. Я как алкоголик, пью один. Но вчера что-то случилось и может ты и не поверишь, но мне не хочется пить.

– Наверное, выпил уже свою цистерну.

– Нет, это не то. Я не хочу. Я стал понимать и посмотрел на себя со стороны. Я слишком мало уделял времени тебе и сыну.

– Ты пришел покаяться?

– Это не покаяние, это крик души.

– А она у тебя есть?

– Оказывается, есть, но я про нее забыл. Хочу начать все сначала.

– Что все?

– Нашу жизнь. Нашу общую жизнь здесь. Я не буду жить там, а как и раньше здесь. Жить вместе.

– Ты уверен?

– Я, да, а ты не против?

Она дотронулась до моих волос рукой: – Я не против. Ты мне также дорог, как и прежде.

Я взял ее руку, поднес к своим губам: – Но мне надо сделать еще одно дело.

Маша не стала задавать дурацких вопросов, что за дело, и я продолжил: – Мне надо уехать ненадолго.

– И ты пришел взять вещи в дорогу? – сказала она грустно, выпростав свою руку из моих.

– Я мог бы и так уехать, но я хотел тебе сказать то, что сказал. Мне очень надо. Я поеду один, а приеду и расскажу. Ты мне веришь?

Она взглянула в мои глаза: – Верю. Когда уезжаешь?

– Сегодня. Я билет не покупал, но, думаю, успею. Когда вернусь сразу сюда. Я по вам соскучился, но чтобы начать все снова, хочу вернуть старые долги. Душевные долги, – постарался я ей объяснить, – чтобы очистить душу от морального груза.

– Хорошо.