Тихо, облачно, дождливо,

Солнца нет, но взгляд слепит.

С грустью тонкой молчаливо

Бронзой встал он на гранит.

Страсть-певец бескрайней сини,

Из колодца в лёд глотка,

Буйства, роскоши России,

Всей природы озорства.

Славой вечною покрыто

Имя светлое его

И столетьем не забыто.

Слово русское живо!

На колено припадает

Бронзы камень на земле,

После смерти он страдает

О судьбе Руси во мгле

И в бессмертном воспевает

Русском, дивном языке

Всё, о чем переживает.

Боль, томящая в стихе,

К размышлению толкает…

В кратком взгляде вдалеке

В золоте главу скрывает

Мох зелёный в завитке.

Горсть подняв земли родную,

Зачерпнувши рожь рукой,

Смотрит горько на больную,

Не нашёл он в ней покой…

Видит, что в земле застывший

Гений русского стиха,

За границей не забывший,

Как она была ветха,

Не просила подаянья,

Как разграбили её…

Дождь слезой от изваянья

Молит Бога за неё…

Сын отчизны, возлюбивший

Всех коров в родном селе,

Молча голову склонивший,

Размышляет о земле.

Ты мне, юность молодая,

Залихватский поворот,

И, бунтарствуя, блуждая,

Нас роднит один народ.

Сердце трепетно с пророком

В одиночестве стоит,

По его печальным строкам

С ним о жизни говорит…

Раньше времени успевший

Всё познать от пьяных драк,

Реки, поле, высь воспевший,

Нищету и полный мрак…

Ты беда, моя тревога,

Искалечена душа,

Слово русское от Бога

Родником лилось, дыша.

В брызгах живоносной влаги

Разливалось, всех поя,

Золотой главой о благе

Ты просил не за себя.

По расхлябанным дорогам

Всё мечтал, в полях носясь,

Ты мальчишкой босоногим,

В своды звёздные глядясь.

Те пути-дорожки русски

Так бескрайне далеки,

Широки, прозрачны, узки

Как все реки, родники.

Звёзд лучи ручьями льются

Из галактик с высоты

И глазами жадно пьются

Нашими, чужими ли…

Те шаги твои шальные

По московским кабакам

В поэтической стихии

Разошлись все по листкам.

И любовь твою в тревоге

Первый заглушил глоток,

Нараспашку так с порога

Ты вошёл в толпы поток.

Русскою томясь душою,

Город ты решил обжить,

А потом такой благою

Начал смутою крушить…

И в разгулах вечерами

Обнажал свой чистый слог,

Волю буйную с холмами

В пламени познанья жёг.

Что ты в горьком изумленьи

Для себя тогда открыл?

От дурмана в воспаленьи

О России волком выл!

Что обижена судьбою

И страдает за грехи,

Обескровлена войною

За безбожны дни лихи?

За поруганностью храма

Видел девы наготу.

То трагедия, не драма,

Омертвили чистоту!

И в шальной кровавой драке

Ты врагов себе нажил.

В общем был со всеми мраке,

Жизнью голову кружил.

По неведомой дороге

Вдохновенья и души

Ты прошёл, и на пороге

Той осенней красоты,

Зрелой юности на взлёте,

Смолкли вдруг твои стихи…

И до милости к природе

Стали все опять глухи.

Прочитав про смерть, про драку

Скажет кто-нибудь: «Бунтарь!

Про корову, про собаку,

Что писать про эту тварь?

Для чего кричал, срываясь,

И не мог что пережить,

Что страдал, так убиваясь,

Если можно тихо жить?»

То о вас его волненья,

То о вас вся боль его,

И чтоб не было сомненья,

Слово русское живо!