Глава 6
ОТТЕПЕЛЬ И СМЕРТЕЛЬНЫЙ МОРОЗ
Стоило мне купить дорогущие орочьи сапоги для мороза, как сразу же наступила оттепель. Снег превратился в мокрую грязную кашу. Ни одна обувь не выдерживала, ноги промокали, и все окружающие чихали и сморкались.
В Доме Исцеления был постоянный аншлаг. Безудержно злоупотребляющий бодрящими артефактами и снадобьями народной медицины народ попадал к целителям зачастую в совсем плохом состоянии.
Я протолкалась через очередь в приемной с помощью локтей, коленей, загадочного лица и криков «Я по работе!». Толпа раздраженно шипела мне вслед, однако громко не возмущалась — целители у стойки дошли до крайней точки кипения и были уже на грани потери профессиональных качеств.
— Ольгерда Ляха, — представилась я. — Принесла артефакты для грузов.
— О! — возликовали целители. — Давайте!
Хотя ящики с готовой продукцией весили прилично, как правило, целители никогда не пользовались артефактами для уменьшения веса. Потому что главным правилом применения любого исцеляющего препарата было «поменьше магии рядом». Это могло изменить заложенные изначально свойства снадобья и привести к непредвиденным эффектам.
Однако сейчас целители были так измучены, что решили отступиться от правил. Мы с Отто получили заказ совершенно случайно — я заскочила к Лире за средством от ожогов.
— Это все Ёшка виноват, — сказала подруга. — Все эти события во время длинной ночи для населения даром не прошли. Сначала обострились нервные заболевания, а теперь вот эта напасть! Чуть не случившийся приход демона сильно разбалансировал ауры жителей, вот теперь и цепляется к ним любая зараза.
— Я не болела, когда с Ёшкой лицом к лицу встретилась.
— Да, да, только чуть не умерла, а так — конечно, не болела. И ты не забывай, что с тобой работали лучшие маги королевства. Если бы у меня были такие ресурсы, у меня бы и пациентов не осталось!
— Вот тебе артефакт Щита, — сказала я, снимая с себя маленький кувшинчик на кожаном шнурке. — Если вдруг кто-то взбесится и начнет заклятиями бросаться.
— У меня стандартный есть.
— Мой лучше, — заявила я. — Знаю я эти штамповки для госслужащих! К тому же два — это больше, чем один.
За процедурой передачи — я подстраивала свой артефакт под ауру Лиры — нас застал главный целитель, кругленький, как пончик, дяденька с розовыми щечками.
— О! — сказал он. — Артефактник?
— Да, — ответила я, гадая, не нарушила ли какие-то правила и не понесет ли Лира из-за меня дисциплинарное взыскание.
— Нам нужно десять… нет, двадцать артефактов для уменьшения веса. Только постарайтесь, чтобы они излучали как можно меньше магии. И срочно!
— Да, а… — начала я, но главный целитель схватил с полки какую-то баночку и умчался, оставив после себя сильный пряный запах. — Что это было?
— Он просто очень занят, — объяснила Лира. — Но ты заказ бери, сейчас у нас посетителей столько, что мы это оплатим без проблем из собственных фондов, только вы с Отто нормальную цену выставьте, не очень там наглейте.
— Меня первый раз вот так нанимают, — сказала я. — Без проверки, без договора.
— Мы же целители. Сделаешь плохие артефакты — и как-нибудь вернешься к нам, уже со своей проблемой. А вдруг тебе на приеме попадется тот целитель, который столкнулся с твоей некачественной работой?
Пришлось признать, что логика в этом есть.
Правда, артефакты мне пришлось делать самой — Отто очень сильно обжегся. Если бы на улице было лето, последствия были бы еще хуже, вплоть до долгого пребывания в Доме Исцеления. Сразу после небольшого взрыва в мастерской Отто выскочил на улицу и прыгнул в снег. Я не пострадала только чудом — перед взрывом ушла в дом разогреть обед.
Теперь полугном сидел дома, сумрачный и злобный. Рассказывать кому-либо о травме он сурово запретил, сославшись на то, что это может повредить нашей репутации идеальных артефактников. Я давно смирилась с причудами лучшего друга, поэтому не протестовала.
Но наш образ самых перспективных молодых артефактников города трещал по швам. В бизнесе были сплошные проблемы. Сначала взорвалась смесь металла, которую Отто готовил для одного сложного артефакта (полугном клялся, что взрываться там было нечему), потом наш постоянный поставщик материалов отказал и сообщил, что вообще закрывает дело и уезжает к внукам. Теперь я получала вал рекламаций — наши артефакты не работали. При этом они отказывались работать совершенно без причины!
Поэтому заказу из Дома Исцеления я была очень рада. Прежде чем что-то делать, несколько раз проверяла и выверяла каждый шаг, хотя создание облегчающих артефактов было довольно простым делом.
Отто посоветовал собрать в мастерской заготовки старых артефактов и использовать их.
— Мы не сделаем ничего нового до тех пор, пока не выясним, что происходит, — сказал он.
— Вы с Иргой мне совершенно не нравитесь, — пробурчала я, копаясь в шкафчиках, куда мы сваливали все, что проходило под грифом «пригодится». — Вы оба погружены в свои мысли, ничего мне не говорите, только многозначительно хмуритесь.
— Да что тут говорить. Я походил по нашим коллегам. — Я бросила свое занятие и уставилась на Отто. Обычно коллегами артефактников он называл только на совете мастеров, в других случаях они для него были исключительно конкурентами. — У всех что-то происходит, но они подробностей не разглашают. Судя по всему, взрыв в доме у мастера Клауса был только началом. Не могу понять, кто таким образом решил на рынок выйти!
— Ты думаешь, и наш поставщик?
— Запугали, — кивнул Отто.
— Почему же гномья община не вмешается?
— Потому что ждут, как будет развиваться ситуация. В конце концов, никому еще физического вреда не нанесли.
— Ничего себе, не нанесли!
— Ты понимаешь, все эти случайности — они же могут произойти в любой момент в любой мастерской, где не придерживаются правил безопасности. Поэтому формально все в норме.
Таким образом, артефакты для уменьшения веса груза я делала из остатков заготовок, которые остались с прошлого месяца, утешая себя мыслью, что главный целитель не давал точного задания и не откажется от заказа, увидев, что все артефакты изготовлены в разной технике.
Отто работать не мог — сильно обожженные пальцы плохо сгибались, поэтому он принимал клиентов и ходил к коллегам узнавать обстановку. Обстановка была нерадостная. Проблемы начались даже у университетских артефактников, хотя так и не было понятно, кто нам мешает работать и чего добивается.
Дом Исцеления заплатил нам честную цену, и это была единственная приятная новость за две недели, потому что у меня не ладилось ни в мастерской, ни дома. Ирга, обещавший взять отпуск, так его и не взял, совершенно спал с лица и пропадал в Магическом управлении сутками. Я не знала, чем он там занимался, и, честно говоря, меня это мало волновало — проблемы в мастерской росли как снежный ком.
Если у наших коллег были главным образом технические неприятности, то у нас сбоила магия. Я проверяла каждое движение, отслеживала каждую энергетическую крупицу и все равно что-то где-то упускала. Только артефакты выходили за пределы мастерской, они переставали работать.
Последней каплей было явление очень важного клиента, которого Отто перед этим обрабатывал пару месяцев. Пан ня Титон, аристократ, глава огромного рода, влиятельного в нашем регионе, богатый землевладелец, просто втоптал меня в землю уничижительными эпитетами. Полугнома, который умел ладить с такими клиентами и пропускать мимо ушей все, что не хотел слышать, не было дома, а я была уже измучена постоянными неудачами, поэтому отреагировала слишком остро.
Как только ня Титон закончил описывать мои профессиональные качества, которые принесли ему невыносимые страдания из-за несработавшего артефакта, я завопила:
— Да как вы себе позволяете приходить сюда и унижать меня! — Я бы могла еще многое добавить об использовании возбуждающего артефакта, который должен был, по замыслу, предавать старческим чреслам аристократа в нужный момент твердость, но не зря я работала с клиентами уже несколько лет, такой вольности себе позволить не могла. К тому же Отто потом закатил бы такой скандал, рядом с которым речи незадачливого сластолюбца показались бы мне сказкой на ночь. — Да, ваш артефакт не сработал! Да, иногда они не действуют! Но…
Землевладелец, увидев, что я вышла из себя, воодушевился и принялся живописать качества моей матери и преподавателей, выдавших мне диплом. Видимо, сорвавшаяся ночь его здорово разозлила.
В итоге победил опыт, а не молодая сила.
Как только ня Титон получил от меня обратно деньги (за моральный ущерб он все же содрать с меня не смог, чем я гордилась в глубине души), я заперла мастерскую и отправилась домой рыдать в подушку, прихватив по дороге несколько бутылок пива.
Жизнь с праведным Иргой меня отучила от многих студенческих привычек, однако муж пропадал на работе, и я не видела ни одной причины, чтобы не утешить себя старым и проверенным методом. А там, глядишь, в мою голову придет какая-нибудь светлая мысль. Или не придет, зато и старые разбегутся.
Я трепетно прижимала к себе авоську с бутылками и размышляла о тщете всего сущего. Вот у меня есть работа, любимая и интересная. Но после таких клиентов хочется взять топор и повесить его под табличкой «К сведению клиента». Хотя… клиенты такие ушлые пошли, что могут воспринять этот топор не как угрозу, а как приглашение взять его в руки и выбить с мастера оплату морального ущерба. В общем, выкладываешься ты на работе, выкладываешься, а потом — хоп! — какая-то неприятность, и все идет прахом. Заказчики, которые совсем недавно умоляюще заглядывали в глаза и просили решить проблему, обзываются «бестолковыми девчонками».
А семья? Приходишь домой, а мужа нет. Или есть, но только в виде затылка над книгой.
Остаются только вечные ценности, которые никогда не подводят. С ними всегда все понятно — сегодня хорошо, завтра голова болит.
Однако если не везет, то уж капитально.
Я поскользнулась на подмерзшем к вечеру ледке и упала, да так неудачно, что авоська с бутылками отлетела в сторону и стукнулась о фонарь. Который, кстати, не светил, и я, занятая размышлениями о вечном, не заметила раскатанной детишками дорожки.
Бутылки жалобно звякнули.
— Ы-ы-ы-ы, — сказала я и подползла к ценностям, которые оказались такими же не вечными, как и все остальное в этом жестоком мире. Ну надо же было так неудачно стукнуть сумку! От бутылок остались одни горлышки — «розочки». Прямо хоть бери да иди пугай честных граждан.
Я выбросила осколки в урну, плюнула на тротуар в сердцах и пошла в кабачок «Больше пей!». Если мужу понадоблюсь, он знает, где меня искать, а если опять застрянет на работе, то и пусть себе.
Но до кабачка я не добралась. Мне перегородили дорогу две внушительные фигуры и аккуратно взяли за плечи. Я только успела испуганно пискнуть, как рот мне зажала огромная лапища. Вот к чему тяга к порядку приводит, не выбросила бы я сейчас осколки, подумала бы о том, что что-то нездоровое в воздухе крутится, взяла бы горлышко-«розочку» в руку… И этим горлышком бы и получила. Все, что ни делается — к лучшему.
— Ольгерда Ляха? — спросила одна из фигур внушительным басом.
Я кивнула, внутренне собираясь. Я маг! Пусть не совсем боевой, но тех неприятностей, которые сыплются мне на голову, хватит на двух боевых магов. Я тоже кое-что умею, и сейчас эти громилы прочувствуют мои умения на своей шкуре!
— Панна, мы только поговорить. Совершенно мирно!
Я пробурчала что-то, долженствующее означать: «Тогда отпустите меня, и поговорим». Фигуры правильно все поняли, отступили, показывая раскрытые ладони.
— Мы по-хорошему предлагаем вам оставить бизнес и заняться домом, у вас муж внимания требует.
— Что вы сделали с Иргой? — завопила я, готовая здесь же на месте пустить бандитов на кровавые ленточки, если с головы моего драгоценного мужа упал хоть волосок. О том, что Ирга многократно превосходит меня в боевых умениях, и если уж он не смог противостоять нападавшим, то я не смогу и подавно, в тот момент я даже не думала. И вообще, разгневанная женщина куда страшнее самого лучшего боевого мага, это мне муж постоянно повторяет.
— Ничего! — отшатнулись громилы. — У нас к вам разговор. Бросайте бизнес и займитесь домом.
— Э-э-э, вас что, Ирга нанял? Ему надоело питаться черствыми булками? Так пусть с себя начнет и тоже с круглосуточной работой завязывает!
— Причем здесь ваш Ирга? — не выдержали злодеи. — Не он нас нанимал! Нас не касаются ваши семейные проблемы, мы по-хорошему предупреждаем, чтобы вы бросали бизнес и сосредоточились на… на чем угодно!
— Ага, — сказала я, сообразив наконец, что эти громилы — закономерность, начавшаяся с взрыва в мастерской мастера Клауса и продолжившаяся нашими рабочими проблемами. — Я вас поняла. Только, во-первых, я в бизнесе только совладелец, и решение, что с ним делать, буду принимать только со своим партнером. И решающим фактором будут совсем не ваши угрозы. Во-вторых, так бизнес не ведут. Приходите, посидим, обсудим, возможно, мы продадим вам наше дело за рыночную стоимость.
— Мы предупредили, — прошипели фигуры и растворились в темноте.
Скрипя зубами от злости, я поняла, что провести вечер, размышляя о вечном, не получится. Поэтому развернулась и побрела в сторону мастерской. Надо Отто предупредить, что дело приняло такой крутой оборот. И топор все же наточить.
Я была уверена, что полугном откажется продавать бизнес; а то, что он, даже под давлением противника, не решится его оставить, — это не подлежало сомнению. Но если нам реально будут угрожать физической расправой, придется напомнить другу, что у нас всегда остается вариант с продажей алкогольных настоек. А там, глядишь, все как-нибудь само рассосется.
Я внимательно смотрела под ноги, чтобы не доставить громилам радости преждевременным выходом из бизнеса по причине переломов, поэтому заметила мужа только тогда, когда уперлась лбом в его грудь.
— Ирга, — сказала я, сразу же по знакомому запаху определив, что это не просто прохожий или очередной бандит, — у меня на работе неприятности.
— Я так и понял, — вздохнул некромант и обнял меня. — Идешь по темной улице, совсем одна и никого не замечаешь. А если встретишь кого-то нехорошего?
— Всех, кого могла, я уже встретила, — сказала я и всхлипнула. Хорошо, что у меня есть великий и ужасный Ирга, рядом с которым можно прикинуться маленькой, слабой и поплакать. И пусть потом все громилы мира пеняют на себя.
— Не плачь на морозе, — посоветовал муж и поцеловал меня в нос. — Сейчас придем домой, и все расскажешь.
— Я к Отто шла, — слабо запротестовала я.
— Нет его дома, — сообщил Ирга. — Я там только что был, за тобой заходил.
— А может, с ним уже что-то случилось! — вскинулась я. — Нужно его найти!
— С ним ничего не случилось, он при мне с гномами какими-то на сходку собирался.
— Ладно. — Я взяла Иргу за руку, и мы пошли домой. — А почему ты за мной заходил? Ты же последнее время постоянно на работе пропадаешь! Совсем забыл, что у тебя жена есть и семейные обязанности, которые тоже нужно выполнять!
— Выполнишь тут, — фыркнул Ирга, — ты же засыпаешь, едва подушки коснувшись.
— А ты бы разбудил!
— А я пытался!
— Да? — опешила я. — Не помню.
— Да, пытался! А ты ответила «завтра вам артефакт переделаю», я и отстал.
— Проблемы у нас, — вздохнула я, но мужественно крепилась, пока мы не зашли в квартиру.
Там уже можно было дать волю слезам, и я самозабвенно ревела, пока Ирга молча меня разувал, раздевал и готовил чай. Дождавшись, пока я успокоюсь, муж сказал:
— Завтра в Чистяково прибывает мой отец. Он хочет с нами поговорить.
Я икнула, прижимая к себе чашку с чаем. Отца Ирги, очень известного и могущественного некроманта, я откровенно побаивалась, а Рауль меня не одобрял. Его первая жена была боевым магом и погибла, оставив маленького Иргу сиротой. Поэтому вторую жену он выбрал из семьи городских цветоводов, мирных людей, не имеющих никакого отношения к магии. Но… младшая дочь тоже училась на боевого мага, и это занятие Ирронто настолько не одобрял, что Илисса сбежала от отца на другой конец страны (теперь не одобрять ее приходилось мне). Сыном Рауль гордился, а Ирга отцом восхищался.
Мне куда больше нравились отношения в моей родительской семье. Там все знали, что все мы люди, все мы ошибаемся, и никто ни к кому не относился как к великому чуду, к которому нужно тянуться и трепетать перед ним.
— Спасибо, что ты мне об этом сказал не завтра, — пробормотала я. Ночь точно будет испорчена. Такого количества гадких новостей мне не переварить. Кошмары будут сниться как пить дать.
Ирга пожал плечами.
— Я подумал, что тебе так плохо, что хуже уже не станет.
— Я вовсе не считаю появление твоего отца такой уж плохой новостью, — мужественно сказала я.
— Ах-ха! А у меня в шкафу висят белые рубашки.
— Ладно. Я его боюсь. Он меня едва терпит. Но нас объединяет любовь к тебе, поэтому как-нибудь мы переживем лицезрение друг друга. А… он точно хочет поговорить с нами, а не с тобой одним?
— Ола, — Ирга устало потер лицо, — мой отец может относиться к тебе как угодно, однако он уважает мой выбор и считает нас семьей, в которой решения принимают сообща.
— Что же это за решение мы должны будем принять? — насторожилась я.
— Не знаю. Насколько я понял по его вестнику, такое, которое улучшит нашу жизнь.
— Не хочу я улучшать свою жизнь, она мне нравится. Я только хочу сделать ее немного более безопасной, — пробурчала я.
Ирга редко вступал со мной в споры, поэтому и сейчас промолчал.
На следующее утро я осталась дома, чтобы ни в коем случае не опоздать на встречу со свекром. Он прибывал с помощью телепортационной башни через час после полудня. Я подготовилась заранее — надела изысканное платье, как раз для посещения ресторана, заплела волосы в аккуратную прическу, подобрала украшения и даже накрасилась. В зеркале на меня смотрела приличная дама, идеальная жена, которой можно доверить любимого сына, строящего успешную магическую карьеру. Без обычной связки артефактов на шее я чувствовала себя практически голой, но ничего из магических штучек, которыми я обладала, не подходило к моему новому облику. Надо бы как-нибудь этим озаботиться.
Я покрутилась перед зеркалом. Времени еще очень много, может, подобрать какой-то другой наряд? Более скромный, а не изысканный. Типа я серая мышка, я всегда буду за спиной вашего сына. Или Рауль этим не обманется?
В двери постучали.
Мое сердце замерло — вдруг это свекор решил переговорить со мной с глазу на глаз до нашей официальной встречи? Чтобы присутствие Ирги не помешало сказать мне пару-тройку гадостей.
Однако это оказался всего лишь Отто, тоже принарядившийся.
— Вижу, ты получила мой вестник? — спросил он с порога. — Слишком официально, ну сойдет, пойдем так.
— Куда?
— На общее собрание мастеров-артефактников, конечно.
— Не получала я вестника, — сказала я, — и никуда не пойду, сегодня у меня встреча со свекром.
— Вестника я посылал. Значит, твой муж установил на квартиру новую защиту, о которой я не знаю, ты это учти. — Или специально заговорил окно, в которое вестники влетают, чтобы я никуда не отлучалась. Ладненько, это мы обсудим. — В любом случае, ты должна пойти. Сам мастер Август собирает!
Август был самым старым городским артефактником. Самым опытным и самым дорогим. Впрочем, он сейчас уже почти отошел от дел и работал только с постоянными заказчиками, ряды которых постепенно редели по естественным причинам. Почему-то его наследники совсем не проявляли себя артефактниками, и никто не знал, чем они занимаются. Год назад Августа избрали председателем городской гильдии Мастеров Артефактов.
Общий совет мастеров собирался в трех случаях: когда кто-то совсем уж вопиюще нарушал правило «сам живи и другим жить давай» (после бурной дискуссии, иногда с применением кулачных аргументов, на виновного накладывались штрафы и ограничения), для обсуждения новых правительственных указов, касающихся нашей работы, и тогда, когда происходило что-то совсем из ряда вон выходящее. Я на общем собрании мастеров была только раз — когда мы с Отто официально представлялись и платили вступительный взнос в гильдию.
— Ола, это очень важно! Речь идет о самом существовании нашего бизнеса в этом городе!
— Я понимаю, — вздохнула я. — Вчера меня встретили двое… намекали, чтобы я оставила бизнес и занялась семьей.
Отто присвистнул:
— Вот это да! А почему ты мне ничего не сказала?
— Я как раз вчера шла к тебе, но встретила Иргу, и он сказал, что тебя дома нет.
— А, понял. Да, я как раз вчера встречался с некоторыми мастерами.
— А к тебе два таких, — я обрисовала в воздухе габариты, — не подходили?
— Нет. — Отто сосредоточенно перебирал артефакты. — Вот Бездна! Я все свое атакующее снял, а то на заседание не пустят! А если эти шкафы опять к нам подойдут? У тебя где-то кинжал был, знаю.
— Я не пойду, Отто, у меня встреча со свекром! — Я протянула Отто широкий боевой нож, которым я когда-то пыталась научиться владеть, да забросила после первого же пореза.
— Собрание мастеров через полчаса, а со свекром когда? Через два? Ну вот, везде успеешь! Мы же в центре города будем, там до любого ресторана рукой подать.
— Откуда ты знаешь, что мы в ресторан идем? — удивилась я.
Полугном фыркнул:
— А то я Иргу не знаю и о твоем свекре ничего не слышал! Пойдем скорее, я лично прослежу, чтобы ты не опоздала. Ну? Или мне одному идти?
В принципе на подобные сборища Отто всегда ходил один. Но сейчас дело обстояло слишком серьезно, а я как-никак была полноценным партнером. Разве могла я стоять в стороне, когда решалась судьба нашего предприятия!
— Что ты такое говоришь! — Я натянула шубку и решила обойтись без шапки, чтобы не портить прическу. Не так уж там и холодно. — Отто, это же наше дело! Для меня это не менее важно, чем для тебя. К тому же я очень не люблю, когда мне угрожают.
В обширную гостиную шикарного дома мастера Августа мы вошли одними из последних. Я ласково поздоровалась с эльфийскими артефактниками — единственными, кто был нашими прямыми конкурентами.
Как правило, остальные мастера работали с покупными заклинаниями или привлекали к работе того или иного мага. Такие постоянные пары, как мы с Отто, были редкостью среди гномов. Но не среди эльфов. Артефакты постоянной связки мага и мастера по качеству были значительно лучше, чем те артефакты, которые наполнялись просто купленной энергией. Однако работа в паре — это работа в паре. Не каждому такое под силу. Даже мне иногда хотелось убить Отто самым жестоким образом, а уж ему меня и подавно.
Всего в Чистяково и окрестностях работало пятнадцать артефактников, если считать нас с Отто и две эльфийские пары за рабочие единицы. На встречу пришли все, и все были встревожены, это чувствовалось по голосам. У некоторых на головах белели повязки — не только в нашей мастерской были взрывы.
Мы расселись за овальным столом в напряженном молчании. В сгустившейся тишине вдруг подумалось о том, что здесь я — единственная женщина. И как же хорошо, что я такая нарядная и красивая!
Справа от меня сидел эльф, маг-теоретик, Клакерсилэль. От его взгляда на мое декольте у меня сначала загорелись уши, но потом усилием воли я прекратила смущаться. Пусть смотрит и желает. Да, мы, человеческие женщины, тоже красавицы!
— Ольгерда… — Клакерсилэль наклонился к моему уху. От его шепота оно снова загорелось. — Ваше колье совершенно не подходит к вашему платью. Это же две разные эпохи! Вы покупали их в разных коллекциях? Верно?
Не знаю я, в каких коллекциях их покупала. Я их покупала на общей распродаже. Но вот же вредная раса, эти эльфы! Не мог промолчать, что ли? Все настроение испортил.
— А мне так нравится, — буркнула я.
— Для артефактника, который работает с украшениями, это недопустимый прокол, — шелестел эльф. — Что может подумать ваша высокопоставленная заказчица? Да она и никогда не станет вашей заказчицей, как только увидит это ужасающее смешение стилей!
— Именно поэтому я заказчиц принимаю в своем рабочем виде! — отрезала я, кипя от возмущения.
— Именно поэтому заказчицы обращаются к нам, а не потому, что, как утверждают некоторые, мы демпингуем и нарушаем законы рынка.
«Некоторые» — под этим, вероятно, подразумевался Отто. Я судорожно придумывала достойную отповедь конкуренту, которая бы содержала в себе порцию яда никак не меньшую, чем та, которая только что на меня вылилась.
Однако ничего сказать не успела — в гостиную вошел сам мастер Август. Он опирался на богато инкрустированную трость, от которой так и несло магией. Это было прямым нарушением общих правил собрания, ведь артефактники были обязаны избавляться от большинства магических вещиц. Именно поэтому собрания проходили без лишней крови и увечий. Лично на мне из магического было только обручальное кольцо.
— Коллеги! — сказал мастер Август. — Конечно, вы все встревожены тем, что происходит с вашим бизнесом. Неудачи одолели всех, к тому же перестают работать артефакты. Знаю, знаю, хоть вы и не особо об этом говорили.
«Вот это настоящий глава гильдии, все знает!» — подумала я.
— Знаю это потому, что я стою за всеми происшествиями, — продолжал Август.
Вот в этот момент с нас можно было писать картину «Единомыслие», потому что лица у всех стали совершенно одинаково изумленными. Даже у эльфов. Напротив меня сидела вторая пара артефактников из эльфийского квартала, так что я имела возможность полюбоваться.
После небольшой паузы мастер Клаус сказал «э-э-э-э» и воцарилась длинная пауза.
Вскоре я поняла, что, если мы будем решать дела такими темпами, на встречу к свекру не успею, и решила брать быка за рога.
— А почему? — спросила я. — Какова цель этого всего? Или у вас просто началась старческая злобность и вы так оригинально решили нам об этом сообщить?
Отто ткнул локтем мне в бок.
— Я рад, Ольгерда, что ты решила появиться на собрании мастеров, — тепло сказал мастер Август. — И мне грустно, что ты не прислушалась к моему вчерашнему предостережению, а ведь я, клянусь Молотом и Наковальней, не хотел вредить такой юной женщине.
На меня уставились вопросительные взгляды коллег.
— Ясно, значит, это были вы, вот и хорошо, — обрадовалась я, потому что после сообщения Ирги о визите отца мне, грешным делом, подумалось, что это Рауль таким образом пытается дать мне понять, что нужно быть лучшей женой. — Коллеги, этот старикан вчера нанял двух громил… которые сейчас входят в комнату… чтобы убедить меня в том, что стоит бросить бизнес.
Гномы возмущенно зароптали. Бросить бизнес — разве такое возможно? Эльфы пока молчали, надев на лица маски спокойствия, разве что кончики ушей подрагивали.
Отто пододвинулся ближе, стараясь прикрыть меня своей широкой спиной от взгляда наемников.
— Сейчас, дорогие мои, вы все подпишете добровольный отказ от вашего бизнеса в Чистяково и тихо и мирно переедете в другие города, — произнес Август.
— А иначе что? — спросил молодой Гюнтер, который окончил Университет одновременно с нами и клепал в огромных количествах антиворовские артефакты на сумки и кошельки. Маленькие, краткосрочного действия и дешевые. Зато на ярмарках и распродажах эти артефакты улетали со свистом.
— Иначе… Ваши семьи пострадают. Ваши мастерские пострадают. А ведь я разрешаю вам даже забрать свое имущество. Лишняя кровь нам не нужна, не так ли?
— Но почему? — спросил Клаус, на правах старшего задав вопрос, который мучил всех. — Что случилось?
— Я хочу, чтобы артефактами в Чистяково занималась только моя семья, — честно ответил Август.
— Старческий маразм! — прокомментировала я. — Разве так становятся монополистами?
— Иногда, Ольгерда, это единственный выбор.
— А что будет, когда мы откажемся? — спросил Клаус. — Неужели вы думаете, что сможете закрыть рот такому количеству мастеров? Вас ждет суд.
— Поверь, Клаус, у меня есть свои методы. Не упрямьтесь, иначе ваши артефакты никогда больше не будут работать. — Август оперся на свою трость, взгляд у него был очень недобрым.
— Это связано только с ухудшившимися материалами. Поставщиков вы тоже подкупили? — спросил Отто. — Коллеги, не бойтесь. Ола делала партию артефактов в Дом Исцеления из старых заготовок, все работает.
Гномы загомонили. Эльфы продолжали хранить молчание. Хорошая позиция — ни нашим, ни вашим, посмотрят, чья сторона победит. В крайнем случае скроются под защитой своего квартала. А вот что гномам делать, если один из старейшин оказался таким гадом? Людей среди моих коллег в Чистяково не было, если меня не считать.
— Артефакты Ольгерды работают только потому, что я это разрешил! — громко сказал Август. — Потому что они предназначались целителям!
Да, Лира была права — ради блага целителей даже интриги отступают на задний план. Никто не хочет вредить тем, к кому ты можешь попасть в любой момент и в совершенно беззащитном состоянии.
— Я никогда не откажусь от своего бизнеса! — хлопнул рукой по столу угрюмый одиночка Танкред. — Ты, Август, последний разум растерял, раз думаешь силой чего-то добиться! Ну подпишу я отказ — и до первого заседания суда. У тебя же внуки есть, ваша фамилия будет опозорена навеки, никто не захочет связываться с опорочившими себя гномами.
— Да, да! — закричали гномы и начали подниматься. Видимо, собрание можно было считать оконченным.
— Неужели вы думаете, что я не подготовился? Право, коллеги, вы обо мне слишком низкого мнения! Я настроен серьезно, — сказал Август и махнул рукой. Один из громил выступил из-за его спины и метнул топорик — прямо в лоб Танкреду.
Отто схватил меня за плечи и притянул к себе, заставив уткнуться лицом в бороду. Но уши закрыть он мне не смог.
— Эльфы, — сказал Август в мертвой тишине, как только конвульсии тела прекратились. — Эльфы хотели захватить рынок артефактов и именно поэтому изгнали и зарезали всех мастеров-гномов, не пощадив даже юную девушку. И только я, старый и опытный, смог им противостоять и предотвратить угрозу эльфийского вторжения в честные правила ведения бизнеса.
— Это чудовищно, — пролепетал рядом Клакерсилэль. — Ведь достаточно одной искры…
Чудовищно — это верно. Расовая нетерпимость в нашем городе всегда существовала, достаточно было вспомнить, как несколько лет назад громили эльфийский квартал. Если эльфы будут обвинены в таком преступлении, их дома разнесут по кирпичику.
— А с нами вы что сделаете? — спросил Халлонэль, напарник Клакерсилэля.
Я вывернулась из объятий Отто и посмотрела на Августа. Он улыбался, покачивая перед собой круглым медальоном.
— Артефакт забвения. Да, запрещенный к производству и продаже, но я так стар, что знаю, как его делать. Глупо не использовать свои познания на практике, верно? А вот этот конкретно настроен на вас, мои бывшие остроухие коллеги. Есть и для всех остальных, если вдруг родня начнет задавать вопросы, вы сможете на них правильно ответить…
— А зачем нужно было убийство? Неужели сразу нельзя было изменить нам память? — спросила я.
— Этот артефакт имеет некоторые… мм… побочные эффекты. Скорее всего, после него вы уже не сможете ничего написать, повреждения мозга — вещь опасная. А убийство… Теперь вы убедились, что я не отступлю. Итак, вы пишете отказы или мы начинаем ужасающую резню, учиненную злобными эльфами?
Громилы ухмыльнулись.
— Отпустите меня, — жалобно попросила я. — Пожалуйста. Мне на встречу к свекру нужно, если я не приду, то он мне еще одну резню устроит.
— Мне жаль, Ольгерда. Тебе стоило прислушаться к моему предупреждению вчера. Связываться с семьей Ирронто я не имею никакого желания. Да, я знаю, кто твой супруг. Никто не может упрекнуть меня в недальновидности. Я знаю все о ваших семьях, и никто, никто не сможет мне противостоять!
— Так если вы не хотите связываться, может, все же отпустите меня? — Жизнь научила, что нужно бороться до последнего.
Однако попытка не удалась. Август сочувственно вздохнул:
— Я бы отпустил, но вот жестокие эльфы… Наверное, твой труп будет обезображен, так они покажут ненависть к человеческим женщинам. Ну и добавят Ирронто злости. Вы еще молоды, а вот я знаю, на что способен разгневанный некромант.
Я перевела взгляд на эльфов. Они были бледные до синевы, у Халлонэля дрожали губы. Гномы пришибленно молчали. Нужно было что-то делать!
Я попробовала сформировать хоть одно боевое заклятие, но обнаружила, что моя магия не работает. Совсем. Это чувство было похоже на то, что я испытывала, трудясь над артефактами в последнее время, — энергия словно утекала в песок.
Август улыбнулся и покачал на ладони свою трость. Ее набалдашник пульсировал. Ничего себе! Он что, вытягивал всю нашу магическую энергию и копил ее у себя? Конечно, если предположить, что такой артефакт незаметно висел все это время около нашей калитки, становится понятно, почему мои артефакты переставали работать, едва их забирали клиенты. Вот же скотина, а я ночами над работой сидела и совсем в себе разуверилась!
Расчет Августа был верным — никто из нас, мирных ремесленников, не мог ему ничего противопоставить. Или отказываться от бизнеса и уезжать, страдая от провалов в памяти, или лежать с топориком в голове.
Да, обычные артефактники ничего не могли сделать. Но не я, разозленный специалист в начертательной магии, и не эльфы, потенциально владеющие многочисленными заклинаниями. Правда, ошеломленные происходящим остроухие сейчас мне не помощники. Надо бы как-то их расшевелить.
— Отказывайся от бизнеса, Отто, — сказала я, толкнув лучшего друга. — Бери бумагу и пиши отказ. И мне листочек прихвати. Да, нужно было оставаться дома и ухаживать за мужем.
Отто уставился на меня, издав какое-то бульканье.
— Слабое звено, — пробормотал его сосед слева, пожилой гном. — Поэтому и не связываюсь с людьми.
— Я полноправный партнер, — сказала я. — Ирга все равно хочет строить карьеру, а мне о детях пора подумать. Я отказываюсь от бизнеса.
— Ола! — дернул меня за руку Отто. — Ола, не нужно спешить!
— Почему не нужно? — удивился Август. — Девушка опаздывает на встречу со свекром.
— Возьми мне листочек бумаги, Отто, — процедила я, глядя в глаза лучшему другу. — Мне так страшно, что я даже встать со стула не могу.
Много лет мы работали вместе, и Отто приобрел умение читать мои мысли. Если и не четкие формулировки, то их направление он угадывал точно. Полугном кивнул и начал вставать.
— Стоп, стоп, сидите. Мы бумагу сейчас всем раздадим. Или кто-то хочет последовать за Танкредом? Лишиться имущества и обречь свою семью на нищету?
Артефактники молчали.
Один из громил обошел стол и каждому раздал листок бумаги и самую простую ручку, уже заправленную чернилами.
Я уставилась на листок. Как, спрашивается, я буду чертить, когда все на меня глазеют?
— Прав был Клакерсилэль, — сказала я громко. Эльф рядом перестал созерцать собственные переплетенные пальцы и взглянул на меня. — Украшения с платьем я не умею сочетать. Не нужно мне было идти в артефактники. У меня ведь душа совсем к другому лежит. К мужу-некроманту. Кладбищам, сексу на могилах, оргиям. — О, Силы Небесные, что я несу?! — Да, я самое слабое звено! Пишите давайте все, не задерживайте! Мне к свекру надо, у нас тройничок будет!
Все продолжали на меня таращиться, никто и не подумал ничего писать. Да, надо было другую тактику избрать, но от ужаса я уже ничего не соображала. Мне нужно было пять минут, чтобы по-быстрому начертить призыв кровожадного демона! Неужели никто не переключит на себя внимание? Не забьется в истерике, что у него бизнес отбирают!
— И вообще, — сказала я, ненавидя тупых гномов, продолжавших на меня смотреть в священном ужасе, — всегда мечтала сделать это.
Я поднялась — громилы беспокойно шевельнулись, — повернулась к Клакерсилэлю и поцеловала его в губы. Чуть отстранилась и шепнула, надеясь на острый эльфийский слух: «Помоги мне!» Эльф отмер, обнял меня и вернул поцелуй, да еще и со страстью.
О, проклятие! Надо было четче выражаться! Все-таки он в декольте смотрел, а не на ожерелье!
Я отодрала свои губы от эльфийских и скользнула к его уху, вроде как игриво покусывая мочку.
— Мне нужно несколько минут, я знаю, как нам спастись, — выдохнула я, пока наглый ушастый щупал мои ягодицы. — И помоги, когда время придет.
— Да прекращайте уже! — не выдержал Клаус.
Старый праведник! А у меня теперь цель есть — выбраться живой и дать «коллеге» по физиономии. Что-то слишком он вольно себя ведет с замужней женщиной!
Я повернулась к Отто, выражение лица которого было просто неописуемым.
— Отто! — рявкнула я и щелкнула перед его глазами пальцами. — Пиши!
Полугном сморгнул и вернулся к разумной мыслительной деятельности. А потом завыл, как трубы школьного оркестра на городском празднике.
— Несчастный я! С кем, с кем у меня был бизнес! Так, в тяжелые минуты, проверяется партнер! И с кем я связался! Вся моя жизнь — это прах!
— Я пишу отказ! — закричала я и притянула к себе листочек бумаги.
— Я всегда хотел тебя, Ольгерда! — во всю мощь закричал Клакерсилэль, у меня даже в ушах зазвенело. — Я не буду отказываться от бизнеса, но я хочу перед смертью спеть нашу эльфийскую балладу о любви! Чтобы жестокое сердце наших врагов рыдало вместе со мной!
Он запрыгнул на стол — как раз перед моим листком и принялся декламировать на общем языке что-то страшно похабное. Халлонэль, с пылающим от стыда лицом, пытался стащить напарника на пол, рядом выл и рыдал Отто, вырывая волосы на голове, громилы хихикали, остальные участники собрания, включая Августа, уставились на нас, как на внезапное пришествие Ёшки. Я не скрывалась, моя первоначальная идея нарисовать маленькую пентаграмму для призыва демона сменилась желанием показать им всем, и я чертила уже на столе, одновременно проводя линию ручкой и укрепляя ее кольцом. Эту магию заблокировать не удастся! После летнего явления Ёшки, когда мое обручальное кольцо рассыпалось в прах, Ирга воспользовался связями отца и нашел мне похожее, оценив, насколько может быть полезным маленький металлический ободок. Кольцо я потом еще обработала в мастерской и теперь возлагала на него большие надежды.
Нож! Случай с демоном Илиссы показал мне, насколько сильной может быть магия на крови.
— Остановите ее! — заорал Август, который все же не зря стал главой гильдии артефактников и действительно соображал быстрее всех.
Я рванула кинжал из-за пояса Отто и наотмашь резанула себя по запястью. Кровь плеснула на стол (и на платье). Пентаграмма вспыхнула, и в ней материализовался демон. Рядом на стол повалился Клакерсилэль, в плече у него торчал топорик. Халлонэль не дал напарнику свалиться на пол, прижав к себе. Лицо у эльфа от потрясения приобрело удивительный зеленоватый оттенок, гармонировавший с его глазами и светлыми волосами.
— Фас! — рявкнула я, силой воли направляя демона на громил.
Во рту появился металлический привкус. А-а-а, Силы Небесные, Ирга же предупреждал, чтобы я вела себя осторожно! Вот сейчас явится Ёшка, и придет мне полный конец.
Гномов присутствие демона совсем не вдохновило на борьбу со злодеями. Трусливые коллеги полезли под стол, и, наверное, правильно сделали, потому что Август швырялся в демона, трепавшего одного из наемников, боевыми заклятиями, а также лупил его своей тростью. В этом гноме определенно умер боевой маг. Отто, прикрывавший мне спину, схватился с другим громилой.
— Не тронь моего партнера! — закричала я, так размахивая ножом, что случайно отхватила клок топорщившейся во все стороны бороды Отто. Ну не умею я обращаться с острыми предметами! Я под стол хочу, как все! Но кто же тогда будет мир спасать? Ладно, не мир, но отдельно взятую гильдию артефактников, но суть от этого не меняется. — Убью!
— Отец! — Дверь распахнулась, и в комнату вбежали гномы.
Я перевела взгляд. Мой демон сидел сверху на Августе и пытался отплеваться от артефактов, которыми гном набил ему пасть.
Вооруженные дети и внуки главы гильдии — теперь уже, по всей вероятности, бывшего — накинулись на демона. Такого малыша вполне можно было развоплотить с помощью оружия. Вдруг я почувствовала, как моя магия вернулась. Спасибо, демон что-то полезное сожрал. Нельзя, нельзя пихать в рот демону что попало, мастер Август!
С громким хлопком демон исчез, оставив после себя клубы оранжевого вонючего дыма. Моя пентаграмма на столе исчезла. Даже удивительно, сколько она просуществовала, притом, какую каплю энергии я в нее влила. Опасная вещь — магия на крови.
Громила удачно подставился, и я от всей души врезала ему в глаз кулаком левой руки. Глубокий порез вспыхнул болью, к тому же я, кажется, выбила себе пару костяшек. Отто боднул злодея головой, и тот завалился на пол.
Артефактники наконец-то сорганизовались и принялись мутузить родственников Августа. Мастер Клаус, стоя на столе, осуществлял общее руководство. Эльфы молча плели заклятия, обездвиживающие противников.
Я села на пол и застонала, зажимая порез на руке. Рядом корчился от боли Клакерсилэль, к счастью, живой.
Отто сбросил пиджак и снял с себя белую рубашку.
— Дорогая. Качественная. Чистая, — приговаривал он, разрезая ее на полосы. — Чтобы я еще когда-нибудь потратился на приличный внешний вид!
Он перевязал мне руку. С помощью Халлонэля мы усадили Клакерсилэля и плотно прибинтовали ему топорик к ране.
— Достанем — кровь пойдет и до целителей не доживешь, — объяснил Отто кусающему губы эльфу.
— Да, да, — сказала я, ставя щит. По нему растеклось большое синее пятно проклятия. — А так мы сейчас вестника целителям отправим, и все будет в порядке.
— Я пытался, — сказал Халлонэль. — Не получается.
— У него мастерская в подвале, — сообщил Отто. — Тут на всем доме такая защита стоит, что только на улице можно будет на помощь позвать.
Внезапно у меня так заболела голова, что я взвыла.
— Демон! — прошипел полугном. — Бездна! Как же я забыл!
— Что? — испуганно спросил Халлонэль. — Где демон? Он же исчез!
— Олу ищет демон, — сказал Отто, прижимая меня к себе и гладя по голове. — Как-то она… мм… неудачно с ним пообщалась, и ей никак нельзя было никого вызывать. На наше счастье, мы в защищенном доме. Что делать, Ола?
— Кровь, — просипела я с закрытыми глазами — боялась, что они вылезут из орбит, так было больно. — Моя кровь на месте, где была пентаграмма. Листок уничтожить, следы крови тоже.
— Это я могу, — сказал Халлонэль.
— Отдай мне Олу, — попросил Клакерсилэль, — Отто, отдай мне ее. Я знаю, что нужно сделать.
Полугном осторожно передвинул меня к раненому, и я ощутила прикосновение губ эльфа. Что за тяга к поцелуям, когда вот-вот Верховный демон нагрянет!
Однако артефактник не стал целоваться, а принялся просто вдувать в меня легкой струйкой воздух. Это была эльфийская магия в самом концентрированном виде, чистая энергия, свежая и зеленая. Боль отступила, я почувствовала, как демоническая грязь смывается с моей ауры… но не вся.
Клакерсилэль потерял сознание.
— Ола — покорительница мужчин, — прокомментировал Отто, укладывая эльфа на пол поудобнее. — Знаешь, может, то, что он тебя всегда хотел, не такая уж и неправда.
— Ирге мы об этом не скажем, — попросила я.
Шум драки стих. Объединенные силы артефактников победили родственников Августа — в основном за счет того, что глава семейства был в заложниках.
После этого, в изрядно пострадавшей комнате, стороны уселись за переговоры. Слово взял мастер Клаус.
— Как представитель гильдии артефактников, требую объяснений того, что здесь происходит! — Я прислонилась головой к плечу Отто и тут же отключилась. После всего пережитого голова была пустой, а в теле не было и капли сил.
Проснулась я как раз к концу разбирательства, чтобы выяснить, что Август наотрез отказался сообщить секреты изготовления артефакта забвения и метода блокировки работы чужих артефактов. Все финансы семьи приговором гильдии шли на уплату морального и физического ущерба остальных мастеров. В течение суток вся родня Августа должна была покинуть границы города и никогда сюда не возвращаться.
Отто шепотом мне рассказывал подоплеку происшедшего. Мастер Август имел двух детей — талантливую дочь, которая неожиданно вышла замуж за эльфа и переехала жить куда-то очень далеко, и сына, совершенно лишенного любых способностей, кроме грандиозной лени. Много лет Август ненавидел эльфов, которые лишили его род возможности создать знаменитую династию артефактников, которой гном грезил всю свою жизнь. Дочь была очень известной — но под эльфийской фамилией, и с отцом знаться не хотела.
Внуки были несколько способнее отца, но и им было далеко даже до Гюнтера. Единственной возможностью прославить семью и удержать ее на плаву была монополизация ею всего рынка Чистяково. Здесь были налаженные связи, клиенты, поставщики. Инертные и ленивые внуки никогда бы не смогли начать свое дело на новом месте. Август принялся постепенно подбирать под себя клиентов, устраивая коллегам мелкие пакости и очерняя их в глазах потенциальных заказчиков. А потом вдруг узнал, что его сын проигрался в карты. Сумма долга была огромной. Чтобы не опорочить честь семьи, нужно было что-то решать, и решать быстро.
Августу, в сущности, нечего было терять. Он был уже очень стар и слаб и чувствовал, что жить осталось совсем недолго. Долг перед семьей придал ему сил. Гном продумал свой план до мелочей. Учел все, кроме моей любви к использованию начертательной магии.
Прибывшие целители уделили внимание моей руке и унесли Клакерсилэля в Дом Исцеления. Стражники и сотрудники Магического управления составляли протоколы. Артефактники утрясали последние вопросы.
Увидев государственных магических служащих, я вспомнила, что должна быть на встрече с моим любимым некромантом.
Ахнув, я посмотрела на часы. Капитально опоздала! Я выбежала в вестибюль и глянула на себя в зеркало. Платье в крови, растрепанная прическа, перебинтованная рука. Да, не такой я планировала предстать перед Раулем!
Отто помог мне надеть шубку.
— Пойти с тобой? — с состраданием спросил он.
— Нет. Я должна через это пройти сама. Ах, зачем я заснула!
— Прости, Ола, у меня совсем из головы вылетело…
— Ты же обещал проследить, чтобы я попала на встречу! — всхлипнула я.
Полугном виновато понурил голову.
Я выбежала из дома — вокруг закружились вестники, которые безуспешно меня разыскивали все это время, но были не в силах пробиться через защиту гномьего дома. Изящные, подписанные идеальным почерком Ирги. Мой взгляд упал на одну из строчек: «Ола, умоляю!» Сердце сжалось.
Взмахом руки я развеяла вестников и помчалась в ресторан. Ноги разъезжались, я несколько раз упала на льду. Влетев в заведение, узнала, что Ирга с отцом ушли совсем недавно — официант как раз заново сервировал их стол.
В полном отчаянии я побрела домой. Во мне смешалось столько чувств, что ноги подкашивались, а сердце замирало.
На улице уже стемнело. День промелькнул, словно выпущенная стрела, но сейчас время тянулось бесконечно долго.
Я поднималась к нам в квартиру так, словно шла на эшафот. Я подвела Иргу. Я не явилась на встречу с Раулем, который, уверена, использовал это в свою пользу.
Я открыла двери. В квартире было сумрачно — горела только одна лампа над кухонным столом да в незадернутое окно проникал свет фонаря. Мое сердце замерло — Ирга всегда любил, чтобы в доме было светло-светло, первым делом, возвращаясь, он зажигал все наши многочисленные лампы и лампочки.
Теперь же в полутемной квартире мой муж паковал вещи в большой чемодан. Длинная черная челка упала на глаза, но он ее не отбрасывал. Движения его были резкими.
Я привалилась к дверному косяку, не в силах сделать больше и шагу.
— Добрый вечер, — сказал некромант, не оборачиваясь.
— Ирга, я… — В горле у меня пересохло, пришлось сглотнуть.
— Я тебе ужин оставил в холодильном шкафу.
— Спасибо.
— Я ухожу, Ола. Наш брак был ошибкой.
— Ч… что? — В глазах потемнело. Я ослышалась, определенно ослышалась.
— Я ухожу от тебя, — повторил Ирга, все так же не глядя на меня.
— Ты… почему так внезапно? Прости меня, я не пришла на встречу, но у меня была уважительная причина, понимаешь, нас всех чуть не убили, там глава нашей гильдии, он хотел отобрать наш бизнес, и…
— Все это, несомненно, очень интересно. — Ирга открыл шкаф и стал проверять полки — методично, одну за другой. — Но этот инцидент только доказывает, как я ошибся.
— В чем?
— В нашем браке.
Я молчала, пытаясь уложить в голове новость и запомнить этот момент, когда рушилась моя жизнь. Этот момент был такой огромный, такой бесконечно длинный, что никак не мог там поместиться, и я не могла его осознать полностью. Казалось, что это шутка, жестокая шутка.
«Здравствуй, Ола, сегодня у тебя такой день. Сначала ты чуть не лишишься своего дела (и жизни), но справишься. А потом чуть не лишишься своей семьи (и тоже жизни), но тоже справишься».
Да, конечно, я могу все исправить, я сейчас подойду к Ирге, я его обниму, извинюсь, мы вместе пойдем к его строгому отцу, все наладится. Все наладится, разве может моя жизнь вот так внезапно развалиться?
— Ирга, — торопливо начала я, понимая, что сдвинуть меня с места сейчас не сможет даже сам Ёшка. Ужас, этот ужас я должна преодолеть, я должна…
— Ола, я не хочу, чтобы у моего ребенка не было матери, чтобы ее убили, когда она на работе, и чтобы он остался без нее! — Ирга скрылся в ванной, я перевела дух. Сейчас мы вместе поплачем, и все будет хорошо. Но муж вышел со своими гигиеническими принадлежностями в руке и кинул их в чемодан.
— Ирга, — с трудом произнесла я, пытаясь быть мудрой и рассудительной. — В тебе сейчас говорит обиженный ребенок. Да, ты пережил тяжелую потерю, но я же не боевой маг! Да, у меня бывают… неприятности на работе, но…
— Этих неприятностей, как и работы, слишком много!
— Ирга, любимый, ты сейчас говоришь словами отца, но ты же знал, на ком женился!
— Сегодня была важная встреча с моим отцом, где ты была?
Он не слышал меня, не слышал совершенно!
— Я… были обстоятельства.
— Я тебя предупредил, что отец хочет, чтобы мы приняли важное решение, мы вдвоем!
— Давай сейчас сядем рядом и примем, я же тут.
— Я уже его принял! — крикнул Ирга. — Я принял его тогда, когда ты в очередной раз сделала выбор, но выбрала не меня. И я выбрал! Я расстаюсь с тобой и уезжаю из Чистяково!
Он с силой захлопнул чемодан и затянул ремни.
— Ирга… — простонала я.
— И я не могу отделаться от мысли, — Ирга подошел к крючкам, где у нас висела верхняя одежда, и взял куртку, — что сегодня ты в очередной раз выбрала не меня, а Отто.
— Отто — мой партнер. Просто партнер по общему делу.
— А брак, Ола, это тоже партнерство. Только вкладывался в него я один. Я устал. Я очень устал.
— Знаю. — Я протянула руку, но Ирга ловко увернулся, наклонился, зашнуровывая сапоги. — Давай возьмем отпуск, проведем его вместе, поговорим…
— Поздно. Ты сделала выбор, я сделал свой. Сегодня, когда ты не пришла на встречу, ты разрушила все то, во что я верил! Я так хотел построить свою жизнь рядом с тобой, вот только… не получилось.
Ирга поднял голову и посмотрел на меня. В его голубых глазах плескалась боль и обида такой силы, что я вздрогнула, как от удара. Я не могла ничего сказать, я и дышала-то с трудом.
Муж поднял мою безвольную руку и снял с пальца обручальное кольцо. Даже когда мы расставались в прошлом, он этого не делал, что давало мне надежду. Тогда. А что остается мне сейчас?
Я вцепилась в его рубашку в последнем отчаянном жесте, но он аккуратно освободился — его собственные пальцы были ледяными, легонько оттолкнул меня, поднял чемодан и ушел.
Я осталась одна.