Часть третья
СОРВАТЬ МАСКИ

Пробуждение вышло не из приятных. Казалось, у меня болело абсолютно все. В затылке поселилась тупая ноющая боль, которая обжигающе вспыхивала при любом моем неосторожном движении. Я почти не чувствовала запястий, жестоко вывернутых за спину и перехваченных тонкой бечевкой. Благо хоть ноги оказались не связанными. Наверное, можно было бы воспользоваться магией, но я предпочла пока не рисковать, резонно предположив, что мой похититель наверняка предусмотрел подобную попытку освобождения и обезопасил себя. Если в веревках содержатся нити иридия, то я лишь зря потрачу силы, поскольку этот металл надежно блокирует магические способности.

Вообще-то я очнулась достаточно давно, но не торопилась показывать это, исподволь изучая помещение, в котором оказалась. По всей видимости, меня перетащили в подвал. На это указывало отсутствие окон и ледяной каменный пол. Единственным источником света был крохотный магический лепесток пламени, лениво плавающий в воздухе.

Тот факт, что меня не убили сразу, обнадеживал. Однако я совершенно не понимала, что происходит. Кто на меня напал? Неужели пришедший в себя Арчибальд? Но почему? Я ведь спасала ему жизнь, причем уже во второй раз. Но самое интересное, выходит, что смертельными чарами в доме Крагена балуется один из слуг. Ничего не понимаю! Какой-то дикий клубок вопросов без ответов и самых немыслимых предположений!

Убедившись, что в помещении, кроме меня, никого нет, я осмелилась пошевелиться. Затекшее от долгого лежания в неудобной позе тело отозвалось мучительным спазмом, руки и ноги нестерпимо закололо. Я тихонечко застонала, пережидая эти на редкость неприятные ощущения. Затем продолжила свой нелегкий подъем. Благо что никто не одернул меня, сурово приказав немедленно прекратить и вновь лечь на пол.

Худо ли, бедно, но в конечном итоге я села. Со вздохом привалилась спиной к сочащейся влагой стене, безучастно наблюдая за встревоженным роем темных мушек перед глазами. Наконец огненный шар боли в затылке съежился, вновь затаившись тупой ломотой в висках, и я получила возможность уже не таясь оглядеться.

Больше всего помещение, в котором я оказалась, напоминало каменный склеп. Маленький, тесный и очень душный. Не знаю, то ли здесь действительно было мало воздуха, то ли проснулась моя боязнь замкнутых пространств, но я вдруг почувствовала сильнейший страх. Низкий потолок давил мне на голову, заставляя пригибать ее как можно ниже, и постоянно казалось, что стены сдвигаются, угрожая раздавить меня, словно мелкую надоедливую букашку.

Я заставила себя размеренно дышать, пытаясь совладать с приступом охватившей меня паники и втягивая в себя через до боли сцепленные зубы горячий и плотный, как кисель, воздух. Спокойнее, Доминика, спокойнее. Все в порядке. Ты жива, и это главное.

— Очнулась?

Я вздрогнула от вопроса, прозвучавшего неожиданно громко откуда-то сверху. Задрала голову и увидела даже не крохотное окошко — узкую щель, расположенную под самым потолком. Оттуда на меня глянул уже знакомый слуга, на котором оборвалась сигнальная нить от пиявки, высасывавшей силы Арчибальда.

— Кто ты? — хрипло спросила я. Пересохшее горло саднило.

— А ты еще не догадалась? — Слуга презрительно хмыкнул.

Что скрывать, его пренебрежительный тон неприятно царапнул, заставив почувствовать себя уязвленной. Я нахмурилась, пытаясь уловить все время ускользающую мысль, затем неуверенно спросила:

— Арнольд? Арнольд Тибеон?

— Совершенно верно. — Мужчина кивнул, подтверждая мою правоту.

— Но как? — растерянно забормотала я, и боль от недавнего удара по затылку вновь тяжело заворочалась на дне глазниц. — Почему?..

— Злодеям принято делиться своими планами. — Арнольд криво усмехнулся. — Тем более до развязки истории осталось всего ничего. Так что поведаю тебе мою историю. Благо немного свободного времени до возвращения Райенов у меня есть. Итак, как ты наверняка уже знаешь, я бывший сосед Крагена. И руины дома, в подвале которого ты сейчас находишься, некогда принадлежали мне. Но тебе вряд ли рассказывали, что по миру меня пустила именно эта семейка, а точнее, ее глава. Полагаю, будет справедливым наказать за это всех, ведь за грехи отцов частенько приходится расплачиваться детям. Не правда ли?

— Какое отношение Краген имеет к истории твоего разорения? — спросила я.

— Об этом не принято вспоминать, но мы были деловыми партнерами. — Голос Арнольда зазвенел от тщательно сдерживаемой ненависти. — Из-за Крагена я крупно прогорел на одной сделке. Он не проверил как следует бумаги. То ли поленился, то ли изначально планировал меня подставить и нашел-таки удобный случай. В итоге оказалось, что некоторые предоставленные клиентом доверенности поддельные, а следовательно, сделка не имеет юридической силы. Мне пришлось возмещать убытки из собственных средств. Краген, естественно, извинялся, на все лады просил прощения, но при этом и ломаным харом не помог мне исправить ситуацию, хотя она целиком и полностью была на его совести. И он же был в числе первых, кто, подобно жадным стервятникам, явился полакомиться моим имуществом, когда пришлось его распродавать. Выкупил имение. Уже позже я узнал, что он давно точил зубы на этот кусок земли. А ведь некогда мы специально купили участки по соседству. Помогали друг другу со стройкой, планировали дружить семьями…

Арнольд сделал паузу, пытаясь взять под контроль свои чувства. По всему было видно, что его переполняет бешенство. Тонкие ноздри раздувались в тщетных попытках насытить легкие кислородом, белки глаз налились кровью.

— Я долго не мог оправиться после этого предательства, — наконец продолжил он. — Что скрывать, попытался утопить горе в вине. Пил много и беспробудно, больше всего на свете мечтая о том, чтобы однажды уснуть и больше не проснуться. Краген пару раз приходил ко мне. Якобы желал образумить. Лживым голосочком убеждал не сходить с ума. Мол, всякое в жизни бывает. Никогда не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Да, я упал, но никто не мешает мне вновь подняться.

— Если ты уже тогда знал, что именно Краген виновник всех твоих бед, то почему слушал его? — спросила я. — Мне кажется, ненависть обычно проявляется сразу. Особенно у человека, злоупотребляющего алкоголем.

— В том-то и дело, что у меня далеко не сразу открылись глаза на всю эту мерзость, — с досадой ответил тот. — Поначалу я действительно верил, что стал жертвой неудачного стечения обстоятельств. Да и Краген постарался, умело выгораживая себя. Ты бы видела, как гениально он играл, будто не имеет ни малейшего понятия о происходящем! Любой бы уверовал. Даже выкуп моего имения умудрился представить как подвиг. Мол, дал за участок в два раза больше денег, чем требовали. А все потому, что желал помочь мне. Тьфу! — И Арнольд в сердцах сплюнул, выражая свое отношение к благородному поступку бывшего делового партнера.

— И кто же открыл тебе глаза на истинную суть лживой натуры Крагена? — полюбопытствовала я, понимая, что настоящий преступник еще не вышел на сцену.

— Сын моего доброго знакомого, — проговорил Арнольд. — Прости, но предпочту обойтись без имен. Однажды он заявился с бутылкой хорошего вина и целой кипой бумаг. Я читал документы и не мог поверить собственным глазам. Понимаешь, все, во что я верил, оказалось ложью! Мой друг, мой деловой партнер, которому я безоговорочно доверял во всем, оказался лжецом! Краген продал меня, пустил по миру! Как думаешь, что я чувствовал после этого открытия?

Последнюю фразу Арнольд почти прокричал, в конце сорвавшись на хриплый измученный рык. Я машинально отметила, что он не боится говорить в полный голос. Значит, уверен, что нас никто не сможет услышать. Получается, и мне звать на помощь бессмысленно.

— И ты решил мстить, — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила я.

— Заметь, не я один, — поправил меня Арнольд. — У моего нового друга, который ввел меня в суть дела, оказались свои счеты с Крагеном. Мы решили объединить усилия. Ему нужен был свой человек в доме Райена, так сказать, уши и глаза, следящие за происходящим в семействе изнутри. Я протрезвел, привел себя в порядок и отправился на поклон к злейшему врагу. Сказал, что не желаю больше прожигать жизнь в пьяном угаре, но и бизнесом заниматься не хочу — слишком это муторное и опасное дело, как оказалось. Попросился на работу в качестве слуги: мол, отдохну от ответственности, займусь физическим трудом, который так способствует очищению разума. Краген удивился, наверное, даже насторожился, но отказывать не стал. Думаю, ему было приятно видеть бывшего делового партнера, которого он унизил и втоптал в грязь, в столь подчиненном положении. Правда, и работой он меня особо не нагружал. Может, все-таки проснулись остатки совести. В общем, меня использовали только как «подай-принеси», да и то изредка. И это меня вполне устраивало.

— А что насчет Арчибальда? — спросила я. — Почему ты решил убить дворецкого?

— Убить? — переспросил Арнольд и покачал головой. — Ты что-то путаешь. Я бы в жизни не причинил никакого вреда ему. Зачем?

— Но сигнальная нить от пиявки шла именно к тебе, — удивленно проговорила я.

— От какой пиявки? — В серо-голубых глазах мужчины промелькнула брезгливая жалость. — Сдается, Арчибальд слишком сильно огрел тебя по голове, раз уж бредить начала. Но его можно понять, он хотел выручить меня.

— Подожди, ты на самом деле не в курсе? — Происходящее все больше и больше напоминало театр абсурда. — В ауру твоего приятеля Арчибальда кто-то внедрил смертельное заклинание, которое медленно высасывало из него все силы. Собственно, потому эти чары и называют пиявкой. Вчера с него уже сняли одну, но сегодня я обнаружила, что кто-то вновь установил ее на беднягу. Только на сей раз она должна была убить его намного быстрее.

— Даже не хочу слушать эти бредни! — Арнольд затряс головой. — Выдумываешь всякую ерунду, лишь бы выгородить себя. Да, вчера Арчибальд почувствовал себя плохо. И это произошло после того, как ты и твой дружок что-то с ним сделали. Сегодня ему стало еще хуже. Я пришел навестить его и увидел, как ты вновь над ним колдуешь. Хорошо хоть он очнулся и пришел ко мне на помощь. Или стыдно признаться, что измывалась над беззащитным стариком?

— Но это неправда! — возмущенно вскричала я. — Напротив, я хотела помочь ему…

— Верно говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. — Арнольд укоризненно хмыкнул, словно не услышав моей попытки оправдаться. — Раз уж ты водила дружбу с Райенами, то наверняка такая же гнилая натура, как и они все.

После чего отстранился, собираясь захлопнуть окошко и уйти, оставив меня в одиночестве.

— Подожди! — взвыла я, испугавшись не на шутку того, что вот-вот останусь в полном одиночестве, так и не получив всех нужных мне ответов. — Это ты убил Патрисию? За что? И что ты собираешься сделать с семейством Райен?

— Патрисию? — переспросил Арнольд, задержавшись. — Мать твоего дружка? Нет, я ее не убивал и понятия не имею, кто это сделал. Не исключаю вероятности, что с ней разделался Краген. Просто утомился от невесты. Или же той стало слишком много известно об его темных делишках. Что же насчет семейки… Сегодня я собираюсь покончить с нею раз и навсегда. Пусть Иракша решает, кто из Райенов достоин жизни.

Иракша? Богиня огня? Я тихонько ахнула, сообразив, что Арнольд собирается спалить дотла дом Крагена.

— А я? — Наверное, это прозвучало совсем жалко, но в подобной ситуации мне было не до гордости. — Что будет со мной?

— О тебя я руки марать не собираюсь. — Арнольд пожал плечами. — И можешь не благодарить. Все-таки, если быть справедливым, ты-то мне ничего дурного не сделала. Даже Арчибальду не успела фатально навредить, хоть и пыталась. Так что молись своим богам, хекстянка, чтобы тебя нашли прежде, чем закончится воздух. Ну а если не повезет, то что же… Я всегда любил Темные века. Мой дом построен в архитектурном стиле той эпохи, а значит, замурованный в подвале труп будет кстати. Для антуража, так сказать.

Меня всю передернуло от столь жестоких слов. Приговор явно не подлежал обсуждению — настолько ледяным и равнодушным голосом его огласили. Поэтому я не стала унижаться и умолять Арнольда выпустить меня, хотя, что скрывать, больше всего мне хотелось завыть в полный голос от безысходного ужаса. Быть заживо погребенной — мой самый страшный кошмар. Лепесток огня, освещающий мою крохотную камеру, уже начал тускнеть. Значит, совсем скоро он окончательно погаснет, оставив меня в вечной темноте. И вряд ли мне суждено будет выбраться из нее.

Арнольд еще неполную минуту смотрел на меня, и в его глазах я читала какое-то не совсем понятное жадное нетерпение. Вот ведь сволочь! Надеется, что я начну плакать, прося пощадить меня. Поэтому я лишь крепче сцепила зубы и с вызовом вздернула подбородок, хотя внутри меня все мелко дрожало и корчилось от отчаяния. Наградой за мужество мне послужил разочарованный вздох. Арнольд в последний раз смерил меня взглядом, словно запоминая напоследок, и захлопнул окошко. Раздались быстро удаляющиеся шаги, и я осталась в полном одиночестве.

Больше всего мне хотелось разрыдаться в полный голос от жалости к себе. Погибнуть в самом расцвете сил — что может быть печальнее на свете! Но я не дала себе этой возможности. Времени у меня оставалось не так уж много, чтобы тратить его на бесцельные рыдания. В подвале темнело буквально на глазах — так быстро умирал огненный шар. Тьма уже вплотную приблизилась к моим ногам, и мне чудился торжествующий шепот, доносящийся из нее.

Первым делом я попыталась принять как можно более удобное положение, не обращая при этом внимания на вновь разгоревшуюся в голове боль и тошноту, то и дело подкатывающую к горлу. Затем попыталась создать простейшее заклинание, с трудом пошевелив онемевшими пальцами рук. Как и следовало ожидать, веревки тут же впитали мою энергию. Значит, действительно содержат иридий.

Что же делать? Я закусила губу, чувствуя приближение нового приступа слезной безысходности. Мне необходимо освободиться! Даже если план Арнольда не сработает и семейство Райен спасется от огня, вряд ли кто-нибудь в ближайшие дни, а то и недели решит осмотреть заброшенный подвал соседнего дома.

Я запрокинула голову, с отчаянием уставившись в низкий потолок, под которым клубились тени. Взглянула на плавающий неподалеку огонек, чей тусклый свет грозил в любой момент захлебнуться от наступления мрака. И внезапно меня озарило. Да, я не могу освободиться от пут при помощи собственного заклинания, поскольку иридий блокирует все мои способности. Но что, если попробовать воспользоваться чужими чарами, хотя бы этим самым пламенем? Ведь оно уже существует, а следовательно, способно пережечь веревку. И иридий в данном случае не помеха, поскольку поток энергии будет идти снаружи, а не изнутри.

Я прекрасно осознавала, что в случае неудачи останусь без единственного источника света и по-прежнему связанной. Но в любом случае заклинание вот-вот окончательно развеется. Вряд ли несколько лишних минут, проведенных не в полной темноте, спасут меня. Не рискнуть я просто не могу — слишком многое поставлено на кон.

Решив так, я сжала зубы до боли в челюсти и попыталась встать. Со связанными позади руками это оказалось весьма непростым занятием. Сначала я перевернулась на живот. Затем подтянула к подбородку колени, стараясь не обращать внимания на то, что при этом тревожу еще свежие ссадины. Ведь прошедшей ночью мои несчастные и невезучие конечности и без того изрядно пострадали при штурме банка.

Наконец я встала на колени. Осторожно выпрямилась и замерла, пережидая мельтешение черных мушек перед глазами. Потолок оказался неожиданно близко: если бы я выпрямилась в полный рост, то обязательно задела бы его макушкой. И на меня вновь навалился удушающий приступ клаустрофобии. Пришлось потратить не меньше минуты на то, чтобы совладать с паникой. Драгоценные секунды утекали безвозвратно, а я медленно и крошечными порциями втягивала в себя воздух, стараясь дышать через рот.

Когда багрово-черная пелена страха, застлавшая мое зрение, посветлела, в подвале было уже темно. Лишь маленькая искорка огня плавала перед моим лицом, но рассеять мрак, ластящийся ко мне, она была уже не в состоянии.

Суставы жалобно заныли, когда я присела, переступила через связанные руки и вытянула их перед собой. Я не чувствовала полностью онемевших пальцев. Значит, поймать почти истлевшее заклинание я не сумею. Придется положиться на удачу.

Я примерилась и задержала дыхание, опасаясь, что даже малейшее дуновение ветерка может сместить в сторону огненные чары. Затем очень осторожно протянула вперед руки, стараясь, чтобы искорка оказалась прямо над веревками. И резко дернула их вверх.

Сначала казалось, будто из моей затеи ничего не получилось. Огонек действительно угодил на узел веревки, мгновение подрожал на переплетении серебристых нитей и потух. Сразу же воцарилась тьма, настолько полная, что было абсолютно непонятно, с закрытыми или открытыми глазами я стою. Опять накатила паника. Хотелось биться в истерике, кататься по полу и кричать, кричать во все горло, умоляя выпустить меня отсюда.

Хвала богам, именно в этот момент я различила во мраке дрожащее алое свечение. Не смея поверить в чудо, зажмурилась, больше всего на свете боясь, что, когда я открою глаза, вокруг опять будет царить бесконечная тьма. Однако этого не произошло. Когда я набралась решимости вновь взглянуть перед собой, свечение уже набрало силу. Да что там, веревка ослабла настолько, что в кончиках пальцев начало пульсировать тепло от возобновившегося кровообращения. А значит, вот-вот должна была прийти и боль.

Так и случилось. Но радость от скорого освобождения была настолько полной, что я не позволила себе даже пискнуть, терпеливо пережидая неприятные минуты и наблюдая, как медленно веревка распадается на отдельные волокна.

Распутывать оставшиеся узлы пришлось уже в темноте. Я до крови обломала ногти, но достаточно быстро справилась. И опять долго сидела, ожидая, когда утихнет новая боль. Затем нарочито медленно потянулась, неприятно хрустнув суставами, и прищелкнула пальцами, создав новый, на сей раз куда более сильный шар огня.

После обезвреживания второй пиявки запас моих сил оказался восполненным настолько, что дверь, ведущую наружу, я вышибла одним движением руки. После перенесенного испытания я была очень и очень зла. Думаю, если по пути на улицу мне встретился бы Арнольд, то я бы не удержалась и убила его. А скорее всего, засунула бы в тот же каменный мешок. Пусть на собственной шкуре прочувствует все то, что я пережила по его милости.

Стоя на пороге полуразрушенного дома, я долго не могла надышаться свежим воздухом, наполненным запахами влаги и мокрой листвы. Вокруг еще царил день, даже не начало смеркаться. Получается, в заключении я провела не так уж много времени. А казалось, будто миновала целая вечность, наполненная мраком и беспросветным ужасом.

Я встрепенулась, вспомнив про кровожадные планы Арнольда. Надо спешить. Если этого безумца не остановить, он действительно убьет все семейство Райен, а заодно и Элмера, алча мести за свое банкротство. Правда, у меня создалось впечатление, что он обычная пешка в игре, которую ведет какой-то очень опытный и жестокий игрок. И боюсь, настоящий злодей пока даже не появлялся на сцене. Арнольд действительно ничего не ведал о смертельных чарах, установленных на его приятеле. Не удивлюсь, если окажется, что он не знает и о зачарованной Оливии, обнаруженной в снятом на его имя банковском хранилище. Вряд ли у него имелись деньги, чтобы оплачивать длительную аренду. Не говоря уже об убийстве Патрисии. Но кто же истинный преступник? Некий таинственный сын его хорошего знакомого, ради которого он стал соглядатаем в доме Крагена?

Голова вновь разболелась от всех этих рассуждений. Я осторожно ощупала надувшуюся на затылке шишку. Да, огрели меня неплохо. До сих пор от любого резкого движения в глазах темнеет и начинает тошнить. Похоже на сотрясение мозга. Впрочем, разберусь с боевыми ранениями позже. Пора выручать своего клиента, над которым нависла смертельная опасность.

Открытое пространство между двумя домами я преодолела бегом, готовая в любой момент кинуть перед собой щит и больше всего на свете опасаясь получить смертельными чарами в спину. Вдруг неведомый сообщник Арнольда притаился где-то рядом и наблюдает за всем происходящим? Но вокруг царила просто-таки неестественная тишина. Даже птицы не пели, хотя дождь впервые за долгое время утих. Правда, на горизонте зловеще чернели грозовые тучи, предвещая новый виток ненастья.

Около крыльца стояли две самодвижущиеся повозки. Видимо, хозяева дома все-таки вернулись после долгого утомительного допроса. Удивительно, что повозки не отогнали в гараж слуги. Неужели Арнольд уже начал осуществлять свой план и захватил всех в плен?

Но тут же я с сомнением покачала головой, сочтя такой исход крайне маловероятным. Говоря откровенно, я вообще не представляла, каким образом Арнольд собрался поквитаться со своим давним недругом. В лучшем случае он являлся магом первого уровня подчинения, а скорее, балансировал между первым и вторым. Кстати, этот факт подтверждал мое предположение, что у него имелся куда более опытный в плане колдовства товарищ. Сам Арнольд не сумел бы создать ни пиявку, ни маскировочную сеть на Стефане, не говоря уж о той гадости, которая скрывалась под ней. Если резюмировать мои рассуждения, то у Арнольда слишком мелкие зубы, чтобы справиться со столь крупной добычей. В магическом поединке тот же Стефан даст ему сто очков форы. Не говоря уж об Элмере.

Однако в этот момент я неудачно дернула головой, и новая вспышка боли напомнила мне, что одного мага высшего уровня подчинения Арнольду все-таки удалось обезвредить. Можно, конечно, утешать себя мыслью о том, что нападение произошло подло, со спины и моих противников было двое, но от этого мое временное пленение не становилось менее обидным. Ведь если посудить, меня вывел из строя вообще старик, стоявший одной ногой в могиле!

Вспомнив про сие печальное обстоятельство, я дала себе зарок быть как можно более внимательной. С сомнением посмотрела на абсолютно пустое крыльцо и решительно нырнула в мокрые кусты, намереваясь проникнуть в дом через вход, предназначенный для слуг.

Добралась я до вожделенной задней двери без особых происшествий, правда, вымокла с головы до пят от потоков влаги, которые то и дело обрушивались на меня с потревоженных ветвей. Свитер на мне можно было просто выжимать. Немного подумав, я скинула его, оставшись в одной тоненькой футболке. Все равно после моих приключений в подвале он годился только для помойки.

Свежий ветер моментально пробрал меня до костей. Ничего, в доме мне мерзнуть не придется. Но все-таки как я скучала по моей любимой жаркой родине!

Ностальгически вздохнув, я приоткрыла дверь и нырнула в темный коридор, из которого вкусно пахло едой. Правильно, наверняка где-то рядом кухня. Обычно именно с заднего крыльца в богатые дома доставляют запас продовольствия, дабы не смущать обеспеченных вальяжных хозяев видом грузчиков.

Странная тишина, царящая вокруг, начала меня пугать. Дом словно вымер. А ведь у Крагена слуг было в избытке. Куда они все исчезли? Хотя бы из кухни должны были доноситься голоса поварих и посудомоек.

Недоумевая все больше, я осторожно двинулась вперед, напряженно прислушиваясь, прежде чем сделать очередной шаг. Но никто не торопился нападать на меня с душераздирающим криком из-за угла, и тугая пружина внутреннего напряжения немного расслабилась.

Наконец я услышала приглушенный гул разговора. По всей видимости, он доносился из гостиной. После недолгого сомнения я все же двинулась в том направлении. Наверное, было бы правильнее не лезть на рожон, а позвонить в местное отделение магического департамента и обрисовать ситуацию. Но, увы, я находилась в чужом мире, поэтому знать не знала нужного номера, не говоря уж о том, что мой мыслевизор куда-то пропал после недолгого плена. Видимо, его сорвал Арнольд, справедливо полагая, что иначе вопрос моего освобождения не займет много времени.

Приникнув к стене около арки, за которой начиналась гостиная, я вся обратилась в слух, судорожно пытаясь понять, о чем идет разговор.

— Ненавижу!

Я вздрогнула, узнав преисполненный бешенством голос Арнольда. Мужчина аж шипел, подобно разъяренной гадюке, изливая свою злобу.

— Я ненавижу тебя и всех твоих выродков, Краген! — продолжал он бушевать. — Ты будешь умирать медленно. Так медленно, что успеешь увидеть смерть своего сына. А дочь ты все равно уже потерял. Надеюсь, ее тело уже пожрали черви в какой-нибудь придорожной канаве.

Я удивленно покачала головой. Уж кто-кто, а Арнольд должен знать, что Оливия все это время находилась в банковском хранилище, которое, что самое интересное, записано на его имя. Да, ее нельзя было назвать живой в полном смысле этого слова, но и мертвой она не являлась. Не сомневаюсь, что целителям удастся поставить ее на ноги в ближайшие дни, нивелировав все неприятные последствия столь длительного анабиоза.

— Наконец-то я поквитаюсь за все! — Арнольд мечтательно прищелкнул языком, видимо, в своих мечтаниях уже видя заклятого врага мертвым. — За свое разорение, за свой позор, за свою разрушенную жизнь. За все мои потери вину несешь ты и только ты!

Меня смущало то, что Краген не делал ни малейшей попытки оправдаться. Или действительно раскаивается и не знает, что противопоставить обвинениям бывшего делового партнера, или же находится под воздействием какого-либо парализующего заклинания. В принципе, это было бы логичным поступком со стороны Арнольда. Легче всего читать обвинительную речь и брызгать ядом, когда твоя жертва лишена всяческой возможности к сопротивлению. Со мной он ведь поступил примерно так же.

— Но теперь твоя песенка спета, — продолжал радоваться безумец. — Сначала я сожгу заживо Стефана, затем поджарю на медленном огне тебя. Ну а потом пусть загорится весь дом! Эта обитель греха и разврата!

Я машинально отметила, что Элмера он не назвал в числе прочих. Возможно, не счел заслуживающим упоминания, но скорее, моего клиента просто тут не было. Вероятно, оставлен под арестом или же до сих пор объясняет коллегам, с чего вдруг устроил столь красочный ночной штурм банка.

— Ну-с, красавчик, — между тем промурлыкал Арнольд с плохо скрываемым садистским вожделением. — Примемся за тебя. Сначала исправим тебе внешность…

Я мысленно призвала на голову безумца, ослепленного жаждой мщения, все кары Иракши. Нет, я могу понять его боль и обиду. Конечно, приятного мало — с вершины жизни вдруг оказаться на самом дне. Но с какой стати он решил выместить свою злобу на ни в чем не повинном человеке? Ведь Стефан-то точно был не в курсе махинаций своего отца. Если этот обман вообще имел место быть. Все-таки сдается мне, что Арнольда кто-то использовал в собственных целях, умело натравив несчастного спившегося мужчину на Крагена.

В гостиной между тем послышался неприятный треск пробуждающихся чар, и я отбросила посторонние мысли. Надлежало действовать, причем действовать немедленно! Будь Стефан хоть трижды мошенником и четырежды ловеласом, западающим на любую мало-мальски симпатичную девицу, но я не могла просто стоять в стороне и терпеливо ожидать, когда его убьют. Тем более у меня нет к нему особых счетов. Единственная интимная сцена между нами произошла при взаимном согласии сторон и привела, что называется, к взаимному удовлетворению.

Подумав так, я мрачно усмехнулась и привычно потянулась к своей силе. Кончики пальцев грозно засветились темно-лиловым, показывая, что парализующее заклинание готово сорваться с них в любой момент. Естественно, я не собиралась убивать Арнольда. Лишь обезвредить и обездвижить. Дальше пусть разбираются специалисты магического департамента.

Я с усилием отлепилась от стены, к которой все это время прижималась. И одним прыжком ворвалась в гостиную, миновав арку.

Правда, это стремительное движение далось мне нелегко. По-моему, я изрядно переоценила свои возможности, не оправившись в должной мере от удара по голове. Так или иначе, но лишь неимоверным усилием воли мне удалось остаться по эту грань реальности, не рухнув самым позорным образом у ног преступника в обморок.

— Ты?! — Не могу сказать, чего больше было в голосе Арнольда — удивления или обиженного негодования, когда он обернулся ко мне.

Я скользнула взглядом по двум фигурам, сидящим на диване перед ним. Не знаю, то ли в комнате действительно было слишком мало света из-за плотно задвинутых гардин, то ли у меня в очередной раз потемнело перед глазами, но я никак не могла рассмотреть лица мужчин, хотя осознавала, что это наверняка Стефан и Краген. Правда, почему-то странно притихшие и окаменевшие. Словно…

Словно куклы. Прищурилась, пытаясь рассмотреть их ауры на наличие внедренных чар, но, увы, и в этом потерпела неудачу. Передо мной на самом деле находились два манекена. Удивительно точные подобия людей, но не люди. И я не понимала, почему Арнольд этого не видит.

— Как тебе удалось освободиться? — продолжал изумляться тот. Запнулся на мгновение и тут же с презрением выдохнул: — Впрочем, не отвечай, не стоит! Ты сама выбрала себе судьбу. Не захотела умереть в тиши подвала, значит, погибнешь здесь, в яростном огне. Для хекстянки это должно быть честью!

— Одна лишь беда. — Я слабо усмехнулась. — Я не собираюсь умирать. По крайней мере, не здесь и не таким образом.

Лицо Арнольда исказила мучительная гримаса гнева. Он не стал тратить время на пустые споры, видимо, решив, что облегчил душу передо мной заранее, в подвале его бывшего дома. Резко вскинул руку — и в унисон я подняла свою, готовая послать в полет приготовленные заранее чары.

Но этого не потребовалось. В следующее мгновение Арнольд вдруг захрипел, роняя на грудь красноватую от крови обильную слюну, которая пузырящимися клочьями свисала с его губ. Скрюченной рукой схватился за грудь и рухнул спиной назад, не сделав ни малейшей попытки каким-либо образом смягчить свое падение. Раздался неприятный гулкий звук — это его голова коснулась пола, — после чего он еще несколько раз дернулся и замер, неестественно выпрямившись.

Все произошло так быстро, что я не успела что-либо предпринять. Просто стояла и смотрела, широко раскрыв от удивления глаза. Затем, когда недолгие конвульсии Арнольда закончились, подошла ближе, присела на корточки и нерешительно простерла над его лицом руку, пытаясь понять, что, собственно, случилось.

А еще через долю секунды меня откинуло назад. Нет, это не было нападением. Просто между мной и мертвым телом Арнольда вдруг упала непроницаемая стена вроде энергетического щита. От неожиданности я отпрянула, не удержала равновесия и в свою очередь совершила кувырок спиной назад, растянувшись на полу. Падение вышло мягким, но я вскрикнула в полный голос от боли, когда приложилась свежей шишкой о ковер.

— Назад! — запоздало рявкнул совершенно незнакомый мужской голос.

Выполнять приказ было бессмысленно, поскольку я и без того была уже на достаточном расстоянии от погибшего на моих глазах Арнольда. Лежала, не в силах даже пошевелиться от острого приступа головной боли, и тихонечко мычала, сгорая от жалости к себе.

Огромная гостиная внезапно наполнилась людьми в черной униформе магического департамента. Кто-то суетился около Арнольда, словно не понимая, что ему уже нельзя помочь. А затем и около меня опустился на корточки мужчина лет тридцати-сорока с серыми проницательными глазами и привлекательными ямочками на щеках.

«Наверное, у него очаровательная улыбка», — отстраненно подумала я. Все-таки, видать, я сильно ударилась головой, раз в нее лезли неподобающие ситуации думы.

В любом случае незнакомец сейчас и не думал улыбаться. Он смотрел на меня так строго и неприветливо, что я испугалась: уж не думают ли меня обвинить в смерти Арнольда?

— Как я понимаю, Доминика Альмион? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Луциус Киас, дознаватель магического департамента. Мне поручено разобраться в том безобразии, которое здесь происходит.

Я не выдержала и нервно хихикнула: в таком случае бедняге можно только посочувствовать. Боюсь, на данный момент это невыполнимая задача. Я сама уже запуталась во всех этих смертях, подозреваемых и мотивах преступления.

Луциусу, по всей видимости, моя реакция на его слова не понравилась. Суровая вертикальная морщина прорезала его переносицу, а затем он вдруг ловко оттянул мне нижнее веко правого глаза. Это произошло так быстро, что я не успела даже возмутиться таким самоуправством.

— Да у вас сотрясение, — констатировал он. Встал и хмуро заключил, глядя на меня сверху вниз: — В таком случае займусь вами позже, после того как целители приведут вас в норму.

Если честно, больше всего это напоминало плохо завуалированную угрозу, уж больно ледяным тоном было сказано. Но в кои-то веки мне было абсолютно все равно. Сейчас я хотела просто лежать и ждать, когда же хоть немного утихнет пламя, бушующее в моей голове.

Я не собиралась засыпать или терять сознание. Просто моргнула — да так и осталась в благословенной темноте, где не было боли.

Я лежала в больничной палате и отчаянно страдала от безделья. Пришла в себя я уже около суток назад. Но за это время никто не соизволил навестить меня. И если раньше я боялась нового допроса, опасаясь неловким словом разрушить свою легенду и подвести клиента, то сейчас мечтала хоть о каком-нибудь посетителе. Неизвестность убивала меня. Я не имела ни малейшего понятия о том, где Элмер и Стефан, что с ними, очнулась ли Оливия и какой была ее история. Не говоря уж о том, как сильно мне хотелось услышать, из-за чего погиб Арнольд.

При воспоминаниях о последних минутах жалкого безумца я невольно вздрогнула. Задумчиво потерла ладонь, которой все-таки успела прикоснуться к его ауре перед самой гибелью. Да, конечно, в тот момент я была далеко не в самой лучшей форме, из-за сотрясения мозга мне многое могло почудиться. Но все же я была почти уверена, что нащупала прочную нить очередного смертельного заклинания, обвившую его сердце и в конечном итоге вызвавшую инфаркт. И я сильно сомневаюсь, что служащие магического департамента почувствовали что-нибудь неладное. Подобные чары используют тогда, когда надо кого-нибудь убить быстро и незаметно. Они развеиваются сразу же после исполнения приказа хозяина. Я просто была рядом, вот и сумела уловить остаточные явления после активации заклинания.

Не выдержав, я спрыгнула с кровати и принялась блуждать по палате, шлепая босыми ногами по теплому больничному ковру. Одежду мне так и не отдали. Впрочем, после моих приключений я бы сама не надела ту грязную рванину, в которую она превратилась. Поэтому сейчас я была в просторной рубахе, доходящей мне до колен. На запястье — браслет с именем и фамилией. Хорошо, что целители подошли к своей задаче максимально добросовестно, не только вылечив мою шишку и поставив на место мозги, слегка сдвинутые после удара старика Арчибальда, но и не обойдя вниманием множество царапин и ссадин, прежде щедро украшавших мои руки и ноги, не говоря уж о россыпи багрово-черных синяков.

Я остановилась напротив окна и уставилась на пейзаж, своим унынием навевающий думы о скорой осени: ветер гнул деревья, безжалостно обрывая с них еще зеленую листву, по небу стремительно бежали тучи, грозящие вот-вот пролиться новыми потоками дождя. Я зябко потерла плечи, в тысячный, наверное, раз вспомнив жаркий Хекс. Когда же, ну когда я наконец вернусь на родину?

— Как вижу, вы уже достаточно оправились, раз твердо стоите на ногах, — оборвал мои размышления мужской голос.

Я обернулась и с невольным внутренним содроганием лицезрела на пороге палаты Луциуса. Тот стоял, небрежно привалившись плечом к дверному косяку, и почему-то улыбался. Стоило отметить, улыбка у него действительно была очаровательной из-за ямочек на щеках, правда, глаза при этом оставались холодными и колючими.

— Как вижу, вас не учили стучаться, прежде чем войти, — моментально ляпнула я и тут же пожалела о своей необдуманной и непонятной даже для себя дерзости.

Доминика, что это с тобой? Ты не в том положении, чтобы грубить представителям закона. Впрочем, это не рекомендуется делать в любом случае, и каждый хекстянин об этом знает. Со служащими магического департамента лучше дружить.

В серых глазах Луциуса промелькнуло что-то похожее на затаенный смех.

— О, великодушно умоляю простить мою небывалую наглость и вопиющую неотесанность, — проговорил он с сарказмом. — Безусловно, это моя вина. В следующий раз я обязательно постучусь, когда решу нарушить ваш покой.

Я, насупившись, смотрела под ноги, кляня себя на все лады. И когда я научусь держать язык за зубами?

— Могу ли я дерзнуть занять сие место, чтобы задать вам несколько скромных вопросов? — продолжил издеваться Луциус, величавым взмахом руки указав на единственный стул, стоящий чуть поодаль. — Или вы желаете, чтобы я декламировал стоя?

— Садитесь, — буркнула я и сама опустилась на краешек незастеленной кровати, прежде аккуратно расправив на коленях рубаху.

— Сердечно благодарю. — От притворной любезности Луциуса меня уже тошнило, но он явно решил получить от этой ситуации максимум удовольствия, поэтому не обращал ни малейшего внимания на мои недовольные гримасы. Между тем дознаватель все-таки сел. Положил ногу на ногу, сцепил пальцы на коленях и в упор посмотрел на меня.

Я продолжала разглядывать больничный ковер, не желая даже на миг встретиться глазами с Луциусом. Понятно, что разговор выдастся непростым.

— Итак, вы — Доминика Альмион, — проговорил Луциус. — Я навел о вас справки. Оказывается, вы являетесь лицензированным специалистом по снятию смертельных проклятий. Это верно?

— Да, — буркнула я, уже догадываясь, каким будет следующий вопрос.

— Очень интересно. — Краем глаза я увидела, как Луциус после моего признания воссиял самой радостной из всех возможных улыбок. Затем наклонился ко мне и вкрадчиво поинтересовался: — А можно полюбопытствовать, какие отношения вас связывают с Элмером Бригзом?

— Любовные. — Я с вызовом вскинула подбородок и наконец взглянула на дотошного дознавателя. — Мы помолвлены.

— И давно ли произошло столь знаменательное событие?

А вот тут я замялась с ответом. В прошлый допрос мне таких вопросов не задавали да и вообще не особо мучили, удовлетворившись объяснениями Элмера, что я участвовала в штурме банка не по собственной воле. И придуманная от начала и до конца история нашего знакомства прошла на ура. Служащий магического департамента лишь уточнил парочку несущественных деталей, при этом даже не особенно вслушиваясь в мои пояснения, и отпустил восвояси. Но я точно знала, что на сей раз обман не пройдет. Уже сейчас стало понятно, что наша легенда трещит по швам. С какой стати специалисту по снятию проклятий работать в магической лавке, если за одну лицензию я заплатила больше, чем стоит весь товар в ней? И я не сомневалась, что Луциус от меня не отстанет, пока не докопается до истины. Но и выдать Элмера я не могла. На первом месте всегда должны стоять интересы клиента. Это основы основ хекского бизнеса.

— Прежде чем вы опять приметесь кормить меня чушью, которую уже выслушали мои коллеги, позвольте предупредить, — будничным тоном произнес Луциус, угадав мои сомнения. — Если я поймаю вас на обмане, а я обязательно это сделаю, если вы вдруг решите настолько глупо поступить, то вашей спокойной жизни придет конец. Обещаю, что вы еще очень долго не увидите родной мир. Я вытащу на белый свет все ваши прегрешения, которые в совокупности потянут на неплохой срок в ссылке. А иридиевые рудники — не лучшее место для молодой привлекательной женщины. Тем более климат там еще хуже, чем в Озерном Крае. Холодно, знаете ли, и вечно сыро. Настоящий кошмар для хекстянки. Да и незачем вам терять несколько лет жизни на столь бесполезное времяпрепровождение, не говоря уж о том, каким пятном это окажется на вашей репутации. И одновременно я обещаю, что при условии вашей полнейшей искренности смогу на очень многое закрыть глаза.

— По большому счету, я не нарушала закона в Микароне, — хмуро возразила я, судорожно пытаясь прикинуть в уме, что именно мне можно поставить в вину.

— Неужели? — холодно удивился Луциус. — Да вся ваша жизнь — сплошной обман, Доминика Альмион. Любое маскировочное заклинание имеет обыкновение истончаться со временем, особенно если человек, на которого оно установлено, ведет активную магическую жизнь.

Я похолодела от внезапного подозрения. Неужели он намекает…

— Как маг высшего уровня подчинения вы обязаны были встать на учет сразу же по прибытии в Микарон, — продолжил Луциус, подтвердив тем самым мои наихудшие опасения. — Я уж не говорю о том, что вам запрещен въезд в содружество четырех королевств. Вы не состоите на государственной службе и не носите чипа, ограничивающего магические способности. Стоит мне только щелкнуть пальцами — и вас немедленно вышвырнут в какой-нибудь только открытый мир, где вы сполна познаете, что значит истинный отказ от благ цивилизации. Право слово, даже на рудниках условия лучше.

Я пристыженно молчала, понимая, что этот козырь мне бить нечем. Если Луциус в курсе, кем я являюсь на самом деле, то моя песенка точно спета.

Вдоволь насладившись моим испуганным и виноватым видом, он заговорил вновь, на сей раз ради разнообразия слегка смягчив тон.

— Да, я понимаю, что на Хексе так живет большинство магов, — сказал Луциус и с явным раздражением цыкнул сквозь зубы. — Пожалуй, тяжко найти более коррумпированное государство, чем ваше. Как у вас любят говорить, деньги решают все. Но вы имели наглость сунуться на Нерий. А у нас подобные шуточки не проходят. Поэтому или вы начнете говорить мне чистую правду, или готовьтесь к увлекательному изгнанию в мир, где каждый миг вам придется бороться за выживание. Или, как вариант, внедрение чипа. Правда, мало кто из магов на это соглашается.

— Еще бы, — не удержалась я от маленькой ремарки. — Приятного мало, когда в твоих мозгах копаются. Тем более ходят слухи, что эти чипы порой взрываются от малейших перегрузок, превращая своих несчастных хозяев в слюнявых идиотов.

Луциус лишь равнодушно пожал плечами в ответ на мое замечание, словно говоря: «Ну что ж, неприятности случаются».

— Решайте сами, какой исход нашего разговора вам более по душе, — произнес он.

Я сомневалась лишь миг. Затем тяжело вздохнула и обреченно махнула рукой. Кого я обманываю? Глупо продолжать носить маску, когда маскарад давным-давно подошел к концу.

— Итак, какие отношения вас связывают с Элмером? — повторил свой первоначальный вопрос Луциус, правильно истолковав мой жест как знак согласия.

— Чисто деловые, — угрюмо сказала я. — Он нанял меня для помощи в расследовании смерти своей матери.

— Матери? — с легкой ноткой удивления переспросил Луциус и тут же ответил сам себе: — Вы, наверное, имеете в виду Патрисию.

Я кивнула и начала рассказ, пытаясь описать мешанину произошедших событий как можно подробнее. Единственное, что я утаила, — сцену, произошедшую между мной и Стефаном в развалинах бывшего жилища Арнольда Тибеона. Это было слишком интимное переживание, чтобы посвящать в него посторонних. Тем более оно не несло никакой смысловой нагрузки. По моему рассказу, мы тогда просто беседовали.

Возможно, мне показалось, но на секунду я уловила в серых глазах дознавателя отблеск сочувствия. Это произошло, когда я описывала свое драматическое освобождение из подвала дома Арнольда. Впрочем, практически сразу на лицо Луциуса вернулось его обычное непроницаемое выражение, поэтому я бы не поручилась, что это не явилось плодом моей фантазии.

— Вот и все, — завершила я и украдкой облизнула пересохшие от долгого, утомительного монолога губы.

Луциус встал и подошел к столу. Плеснул воды из высокого хрустального графина в стакан и протянул его мне. Я поблагодарила кратким изумленным кивком. Сделала несколько жадных глотков, украдкой наблюдая за реакцией дознавателя на мой рассказ.

— Значит, вас нанял Элмер Бригз для расследования убийства Патрисии, — медленно протянул Луциус и недовольно качнул головой. — Вот ведь неугомонная личность! Ему было приказано оставить в покое семейство Райен, а он все равно уперся, как даританский ишак!

Я понятия не имела, почему именно даританские ишаки показались Луциусу достойными сравнения с Элмером, но на всякий случай улыбнулась, делая вид, будто оценила юмор. Не хотелось показаться невеждой. Однако кое-какие детали реплика Луциуса прояснила. Выходит, Стефана действительно подозревали в крупном мошенничестве и участии в кражах произведений искусства.

— Патрисия на самом деле была всего лишь коллегой Элмера? — поинтересовалась я.

— Да. — Луциус кивнул. — Здесь он вас не обманул. Нерийское отделение магического департамента действительно прислало эту парочку, чтобы установить плотную слежку за Стефаном. Уж больно подозрительный образ жизни он вел. И потом, было слишком много совпадений между эпизодами воровства и его визитами в дома знакомых.

— Почему же его не арестовали после гибели Патрисии? — полюбопытствовала я. — У вас же принято мстить за своих.

— Не мстить, а карать, — поправил меня Луциус, чуть поморщившись. — И карать по справедливости. А Стефану было нечего предъявить. Каким-то непостижимым образом у него каждый раз оказывалось железное алиби. Даже в ночь смерти Патрисии он был на приеме у самого Дольшера Барайса — начальника магического департамента. Усомниться в свидетельстве, данном столь высокопоставленным лицом, мы уж точно не могли. Да, одно время мы полагали, что у Стефана есть сообщник, который и выполняет всю грязную работу. Элмер даже придумал целую историю о том, как эта парочка могла познакомиться во время учебы. Он вообще выдумщик изрядный, если вы еще не поняли. Но все его домыслы так домыслами и остались, не получив ни малейшего подкрепления. После гибели Патрисии он вообще малость сошел с ума. Все рвался схватить Стефана и устроить ему магический допрос с применением всех возможных мер принуждения. Естественно, в итоге был отстранен от расследования и получил строгий приказ держаться как можно дальше от семейства Райен. Но, как оказалось, не послушался его. Это надо же, пойти на штурм банка!

— Он думал, что Стефан хранит все награбленное в арендованном на его имя хранилище, — попыталась я хоть как-то выгородить своего клиента.

— Чушь какая! — Луциус поморщился. — Ни один преступник не поступит так глупо, скорее воспользуется вымышленным именем. Понятно же, что хранилище проверят в первую очередь, как только появится достаточно веский предлог для получения ордера на обыск. И потом, освобождать демона в центре города?! Это непростительно. Могли погибнуть люди!

— Кстати, как дела у Стефана? — спросила я, постаравшись, чтобы голос прозвучал как можно более равнодушно и отстраненно. — Он не пострадал при том злополучном штурме?

— Ему повезло, — лаконично отозвался Луциус. — Он вообще удивительно удачлив. Когда Элмер разрушил повозку, высвободившейся энергией Стефана откинуло далеко в сторону. Он ударился головой и благополучно пробыл в обмороке все то время, пока неизвестный, напавший на вас, пытался разделаться с новым могущественным противником. Кстати, демон оказался повержен. И, пожалуй, это единственный раз, когда я искренне рад победе преступника, поскольку в противном случае, боюсь, половина Микарона оказалась бы разрушенной.

Я задумчиво потерла переносицу. Этот загадочный игрок, который пока еще ни разу не продемонстрировал нам свою внешность, лишь исподволь строя всевозможные козни, вызывал все больше беспокойства. По всему выходило, что он намного превосходит меня и в силах, и в умениях. Одно радует: демон наверняка неплохо его потрепал во время поединка. Надеюсь, это хоть как-то уравняет нас в возможностях, а то уже надоело быть своеобразной девочкой для битья.

Затем мои мысли повернули к банку и Арнольду Тибеону. Сейчас я не сомневалась, что бывший партнер Крагена был всего лишь пешкой, за которой прятался истинный злодей. И вряд ли сам несчастный безумец арендовал то помещение, в котором мы обнаружили столь ценную находку. Скорее, его именем воспользовались.

— А что насчет Оливии? — резко переменила я тему разговора. — Она пришла в себя? Что она рассказывает?

— Да ничего, собственно, не рассказывает. — Луциус печально скривил уголки губ и вернулся к стулу. Правда, садиться не стал, лишь оперся рукой о спинку, предпочитая смотреть на меня сверху вниз и словно не замечая, что мне неудобно постоянно держать голову поднятой, чтобы видеть его. — Она даже не помнит, как именно оказалась в банке, хотя ей кажется, что это имеет какое-то отношение к той книге, которую Стефан купил на аукционе. Кстати, все пропавшие из его хранилища вещи мы обнаружили в арендованном на имя Арнольда Тибеона помещении. Все, кроме злополучной книги.

— А вам не кажется, что Оливия помогала своему загадочному возлюбленному обокрасть Стефана? — поинтересовалась я.

— Такая же идея пришла и мне в голову. — Луциус кивнул, подтверждая мои слова. — В настоящий момент существует множество специальных приспособлений, способных скопировать защитные банковские заклинания, которые выдаются владельцам хранилищ в качестве своеобразных ключей, и Оливии ничего не стоило воспользоваться одним из них. Стефан ведь доверял сестре и не ожидал от нее подобной подлости. А затем, когда дело было завершено, любовник Оливии решил избавиться от ненужного и опасного балласта, а заодно пустить следствие по ложному пути. Полагаю, к тому моменту он уже проклял Патрисию, поэтому понимал, что в скором времени весь Микарон будет стоять на ушах, а нерийский магический департамент примется рьяно искать преступника, поскольку погиб свой человек. И тогда он зачаровал Оливию. Тщательно поработал над ее памятью, удаляя малейшие воспоминания о себе, и запер в хранилище, записанном на имя Арнольда, прекрасно понимая, что столь таинственное и внезапное исчезновение Оливии заставит всех подозревать, что именно она причастна к убийству Патрисии. Кстати, думаю, Арнольд Тибеон тоже был сообщником этого негодяя. Видимо, настоящий преступник и возлюбленный Оливии — это один человек. Тот самый сын хорошего знакомого Арнольда, который убедил последнего в том, что именно Райен является основным виновником его разорения. Думаю, это было достаточно легко. Зависимые от алкоголя люди чрезвычайно внушаемы. И таким образом преступник получил превосходный источник информации. Арнольд наверняка передавал ему абсолютно все, что происходило в доме Крагена.

Я молчала, пораженная размахом задумки неведомого гения преступного мира. Интересно, зачем он все это делал? Непохоже, что у него имелся какой-то особый зуб на семейство Райен. В таком случае было бы логичнее убить всех его представителей, тем более что для такого опытного и искусного мага это не составило бы особого труда. Но нет, никто не пострадал. Даже Оливии всего лишь прочистили мозги, хотя было бы намного проще и быстрее расправиться с ней.

— Почему он не убил Оливию? — спросила я. — Зачем возился с ней, терпеливо удаляя воспоминания и подвергая себя риску быть обнаруженным работниками банка за столь странным занятием? Ведь ему явно не привыкать убивать.

— Кто знает, — флегматично протянул Луциус. — Может, у нашего преступника есть определенный жизненный принцип: не убивать понапрасну, если возможно обойтись, так сказать, малой кровью.

— Да, но при этом Патрисию он без угрызений совести приговорил к страшной смерти. — Я недоверчиво покачала головой. — Чем она ему не угодила? Просто тем, что оказалась не в том месте и не в то время?

— Мы можем только гадать, — мягко проговорил Луциус. — Когда поймаем гада, обязательно зададим ему все эти вопросы.

«Если поймаем», — едва не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. Не стоит сомневаться в компетентности дознавателя, тем более в его присутствии. Они этого ой как не любят.

— А что насчет Арнольда? — спросила я. — Я не совсем поняла смысла той сцены, которую лицезрела в доме Крагена. Кто сидел на диване и играл роль заложников?

— Куклы, — ответил Луциус. — Слепки внешности, созданные при помощи магии. Видите ли, когда Оливию обнаружили в хранилище, снятом на имя Арнольда, мы не могли не заинтересоваться судьбой этого человека. И Краген вспомнил, что дал своему бывшему товарищу по бизнесу работу слуги. Интуиция подсказывала мне, что лучше Стефана и Крагена домой не отпускать. На тот момент я был склонен думать, что именно Арнольд затеял все это. Убил Патрисию, зачаровал Оливию и, должно быть, готовился к финальному аккорду своей мести — расправе над Райенами. Поэтому в дом были отправлены так называемые куклы. Я рассчитывал, что Арнольд, не обладающий достаточным магическим талантом, не заподозрит подвоха. Тем более что даром видеть ауры наделены единицы, а он в это число явно не входит.

Я чуть порозовела, уловив в последней фразе намек на свои способности, но тут же нахмурилась вновь. Картинка упорно не желала складываться, являя все новые и новые неподходящие друг к другу кусочки головоломки.

— Предположим, — сказала я. — А какое отношение ко всему этому имел Арчибальд? Я дважды спасала дворецкого от пиявки, и во второй раз он отблагодарил меня ударом по голове, в результате чего мне пришлось пережить несколько весьма неприятных минут в подвале.

И опять Луциус лишь пожал плечами на мой вопрос.

— У меня такое чувство, что преступник очень хочет усложнить нам расследование, поэтому с избытком подкинул ложных хвостов, — проговорил он. — И ваш вопрос относится к числу последних. Предположим, первая пиявка действительно снабжала настоящего убийцу энергией, а маскировочные чары, установленные на Стефана, должны были на какое-то время отвлечь ваше внимание от верного пути расследования. Тем более вы сами признали, что сын Крагена едва не погиб, когда вы сняли сеть, а если бы погиб, то на этом все и закончилось бы, поскольку вам пришлось бы отвечать за причинение смерти по неосторожности. Установку этих двух заклинаний я еще могу понять и объяснить. Зачем преступник во второй раз заразил Арчибальда пиявкой… Тут остается широкий простор для гаданий. Но наиболее вероятная для меня версия выглядит так. Поскольку сигнальная нить от пиявки шла к Арнольду, то в данном случае не стояло вопроса накопления энергии. Скорее, преступник подозревал, что вы вновь попытаетесь спасти несчастного старика, и сделал так, чтобы это заметил Арнольд. Как мы уже выяснили, тот не был особо искусен в магии, поэтому решил, что вы желаете зла его другу. Вот и поспешил обезвредить вас. И это было выгодно для настоящего злодея. Вы — хекстянка, он тоже предпочитает использовать в своей работе чисто хекские магические приемы. Поэтому в определенном смысле вы представляете для него серьезную опасность. Недаром он дважды пытался убить вас, если верить вашему рассказу: в хекском трактире и позже, установив на дверь дома Элмера смертельное проклятие.

— Скорее, не меня, а Элмера, — поправила его я.

— Без разницы. — Луциус покачал головой. — Элмер наверняка до печенок достал преступника своим желанием докопаться до истины, но только вы могли вывести его на чистую воду. Вам повезло, что и в третий раз вы выжили.

Я печально вздохнула, резонно задавшись вопросом, долго ли еще продлится такое везение. Рано или поздно Иракша отвернется от меня, и что тогда?

— От чего умер Арнольд? — задала я последний интересующий меня вопрос. — Он мог бы многое рассказать о своем сообщнике.

— Мог бы, но, увы, уже не расскажет. — Луциус переступил с ноги на ногу и все-таки сел. Я с чуть слышным вздохом потерла затекшую от долгой неудобной позы шею, а дознаватель между тем задумчиво продолжил, будто не заметив моего красноречивого жеста: — Как я уже упоминал, до разговора с вами я был склонен считать Арнольда единственным виновником всех произошедших несчастий, но прямых доказательств этому у меня не было, только косвенные. Да, по ним можно было обвинить его, но опытный адвокат разнес бы наши улики в суде в пух и прах. В то время как признание, полученное из уст преступника, моментально бы сняло всякие сомнения в его вине. Во многом именно поэтому я и отправил в дом Крагена так называемых кукол. Арнольд ни за что не устоял бы от искушения облегчить свою душу перед заклятым врагом и рассказать ему, кто именно стоит за бедами семейства Райен. Почти так и вышло. Тибеон долго распинался о своей ненависти и ее причинах, но тут явились вы и все испортили. Полагаю, сердце несчастного безумца не перенесло такого удара. Он умер от сердечного приступа прежде, чем коснулся пола. Удивительно счастливая смерть — мгновенная и безболезненная.

— Но… — робко возразила я, вспомнив остаточное покалывание от смертельных чар на моей ладони, протянутой к умирающему Арнольду. Однако тут же замолчала. Пожалуй, не стоит пока упоминать об этой детали. Сначала надо хорошенько обдумать все, что Луциус столь любезно мне поведал. Вроде бы на все вопросы нашлись ответы, кроме самого главного — кто же настоящий преступник.

— Что? — мгновенно отозвался дознаватель, сурово сдвинув брови.

— Нет, ничего, — медленно проговорила я.

Пожалуй, куда разумнее будет пока промолчать. По всей видимости, мне достался слишком опасный противник, который явно не по моим мелким зубкам. И кто знает, не простирается ли его незримое влияние и на служащих магического департамента. Пусть уж лучше думает, что я целиком и полностью приняла версию Луциуса. Хотя, что скрывать, что-то в его объяснениях меня все равно коробило. Какая-то мелкая, но очень вредная деталь, которая портила всю картину происходящего. И если я пойму, что именно меня так раздражает, то наверняка сумею угадать, где же сам спрут, щупальца которого теперь окружали меня.

— И все-таки, что вы хотели сказать? — продолжал настаивать Луциус, глядя на меня с откровенным подозрением.

— Всего лишь хотела резюмировать, что главный злодей по-прежнему на свободе. — Я смущенно улыбнулась, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно более искренне.

— Уверяю вас, ненадолго. — Луциуса аж передернуло от моего замечания. — Как бы то ни было, Элмер в какой-то мере добился своего. Поднял такую бурю, что игнорировать ее стало просто-таки непозволительно. Все силы магического департамента будут брошены на розыск преступника. И его обязательно поймают, уж поверьте мне.

Вот как раз в этом я очень сильно сомневалась. По всему выходило, что пока загадочный злодей на несколько шагов опережал ближайших преследователей. Он словно знал заранее, кто и что собирается делать. Поневоле заподозришь, что эта крыса родом из самого магического департамента. И данное печальное обстоятельство косвенно подтверждает тот факт, что преступник каким-то совершенно непонятным образом был в курсе, где именно Элмер вздумал искать помощи.

От последней мысли мне стало несколько не по себе. Я прикрыла лицо ладонью, делая вид, будто рассеянно тереблю челку, а сама, прищурившись, принялась изучать ауру Луциуса. Увы, это ничего не дало. Дознаватель магического департамента по какой-то причине явился ко мне под защитой блокирующего заклинания, которое отражало все мои попытки заглянуть под невесомую пелену чар. По всей видимости, Луциус уже наслышан о моих способностях и не желает, чтобы я разглядывала состояние его энергетического слоя.

— А что будет со мной? — задала я, наверное, свой самый главный вопрос и напряженно выпрямилась, ожидая вердикта.

Луциус предпочел меня помучить вместо того, чтобы сразу ответить. Он откинулся на спинку стула и сощурился, сделав вид, будто глубоко задумался. Хотя я не сомневалась, что решение давным-давно принято.

— Я разрешу вам проститься с Элмером и Стефаном, — наконец проговорил он. — Если они, конечно, того пожелают. Им позволено навестить вас в палате. А завтра утром вы прямиком отправитесь на Хекс. Я не могу допустить, чтобы маг высшего уровня подчинения, вооруженный отличными теоретическими и неплохими практическими знаниями в области смертельных проклятий, безнадзорно разгуливал по улицам Микарона. Хватит с нас и одного любителя подобных заклинаний, которого еще требуется найти и обезвредить. И даже не думайте предлагать свою помощь. Поверьте, в магическом департаменте хватает специалистов по хекской магии, обладающих должной подготовкой и квалификацией. Теперь, когда ясно, с кем именно мы имеем дело, полагаю, расследование наконец-таки тронется с мертвой точки.

— Даже не думала предлагать подобное, — негромко заметила я и скептически хмыкнула. — У хекстян не принято забесплатно рисковать жизнью. А я, уж простите за откровенность, предпочла бы сейчас оказаться как можно дальше от Озерного Края. Опасаюсь, знаете ли, связываться с убийцами высочайшего класса.

— До вашего отъезда у палаты будет стоять охрана, — по-своему истолковал мое замечание Луциус. Тяжело поднялся со стула и процедил, буравя меня немигающим взглядом: — Надеюсь, завтра я с вами навсегда распрощаюсь, Доминика Альмион. Поверьте, следующий ваш визит на Нерий окончится трагически для вас. Если вы, конечно, не мечтаете отправиться в увлекательнейшую ссылку по диким мирам.

— Я приму это во внимание, — холодно уведомила я. — Но уверяю, вряд ли меня настигнет любовь к перемене мест. До сего момента я ни разу не покидала Хекса и теперь вряд ли когда оставлю родину по доброй воле.

— Значит, при необходимости вас будет легко найти. — Луциус позволил себе слабую улыбку. — Если потребуются ваши показания, то с вами свяжутся.

После чего чуть склонил голову, прощаясь, развернулся и вышел вон. Дверь с грохотом захлопнулась, и я осталась в долгожданном одиночестве.