История девятая, эротиш-ш-шная

Собственно, с приходом служанок и начались мои приготовления к ночи с Нрого.

Меня попытались помыть — но с этим делом я справилась сама. Зато потом, когда я стояла у зеркала в одном полотенце и наносила искусственный воск на волосы, служанки в оцепенении смотрели на сие дело. А косметика фирмы «Динеа» предназначена именно для вечерних выходов. И потому стоило нанести бальзам и расчесать волосы, как пряди стали блестящими, чуть сверкающими, уложенными, в общем, одним словом, — супер. А потом в ход пошла тоналка, подводка, тушь, помада. После я все это дело собрала, оставив только крем для депиляции в свободном доступе, и пошла надевать принесенные ими тряпки. Когда, словно невзначай, обернулась, крема на столике не было… ворюги. Вот и выясним, кто приказал столь бдительно следить за мной.

Стоит отметить, что в обед меня не покормили, и, если бы не запасы вкусняшек, ходила бы я голодная. И потому, жуя шоколад, я вполне мирно терпела надевание одежонки. Белья тут не имелось, кстати. Пришлось достать собственное, наиболее закрытое, потому как ходить без трусиков — это выше моего понимания. Кстати, об одежде — белая рубаха до пола, из какой-то легкой и прохладной ткани, что радовало. Ибо жарковато. Следом серая юбка, представляющая собой два прямоугольных куска ткани, скрепленных между собой наверху и надеваемых поверх рубахи. Сие приспособление уродовало фигуру неимоверно. Потом на шею так же цеплялся кусок плотной непрозрачной серой ткани, прикрывающий грудь. Таким образом, в зоне видимости оставалось только лицо. Туфель на каблуке тут также не было — одни шлепанцы. Волосы мне попытались заплести — вежливо отказалась. После чего сняла все на меня навороченное и на глазах изумленных служанок начала усовершенствование шмоток. Первое — вытачки на талии, закрепила их клеем. И аккуратно, и красиво. Второе — надела бюстгальтер, потом чулки. После долго думала, что делать с шейным нахлестком. Придумала — заменила его белым шарфиком, что только подчеркивало цвет моей кожи и оттеняло волосы. В тот момент, когда я кокетливо поправляла шарфик, где-то не так далеко раздался жуткий крик. И почему-то я была уверена, что вопил бегемотик.

Вскоре меня оставили одну. Глянув в окно, поняла, что уже наступила ночь. Потопала из спальни в общую комнату, да так и застыла на пороге. Пока я там приводила себя в надлежащий вид, служанки тут постарались — посреди как бы гостиной обнаружилась кровать. Кровать была здоровенная, метра четыре в ширину, застеленная белыми шкурами, подушек и покрывал не наблюдалось. Зато наблюдался стол, заваленный снедью, которая могла бы удовлетворить голод человек семи как минимум. В центре стола имелась дичь, паршиво прожаренная и потому с кровью, а может, это соус такой. Еще птица, тоже зажаренная, хотя была тут и вареная. Рыба, с полметра длиной, запеченная с какими-то овощами. Графин с прозрачной жидкостью и графин с красной жидкостью. И еще были фрукты… разные, большей частью незнакомые. Тарелок и столовых приборов, кроме двух ножей, не наблюдалось. Салфеток также. Помимо стола и постели в гостиной начали произрастать цветы, появились шкуры, заменяющие ковры, причем, судя по размеру шкурок, с их носителями я бы не хотела встречаться. Зато кое с кем предстояло увидеться в скором времени, а потому я начала готовиться к встрече.

Порывшись в шкафу, приступила к экипировке: спиртовые таблетки — в лиф левой груди, на всякий пожарный перцовый мини-баллончик — в лиф правой. Ножик, складной, красивый, в космопорту купленный, просто достала. Дай, думаю, подарок мужику сделаю, может, и подобреет.

А потом за дверью послышались разговоры на повышенных тонах, и я поторопилась снова прикрыть рюкзак, а ножик спрятала за поясом. Он неприятно холодил кожу, но не смертельно.

Когда дверь с силой распахнулась, я ожидала явление сволочного папика. Оказалось, главная бегемотиха пожаловала. Кстати, в одной-единственной рубашке и с мокрыми волосами — явно кто-то только что купался и подвоха не ждал.

— Дрянь! — начала она с порога.

Я сделала удивленное лицо.

— Таакра!

Теперь я реально удивилась.

Мы еще помолчали, я удивленно, она взбешенно. В результате бегемотиха снизошла до следующего высказывания:

— Мой господин узнает, и ты будешь наказана!

Забавно, конечно.

— А за что? — вежливо интересуюсь у бегемотихи.

Бегемотиха покраснела, глазки сверкают, а сказать-то и нечего.

Я же выразительно посмотрела на столик у зеркала, округлила свои глаза и удивленно спросила:

— Ой, а где мой крем для депиляции?! Ой, кажется, меня обокрали!

Бегемотиха вылетела за дверь, хлопнув оной на прощание.

Мой издевательский хохот понесся ей вслед, потому как мне вдруг стало очень весело.

В ожидании средства контрацепции я немного походила по комнате, потом постояла на балконе. Когда уже собиралась снова походить по комнате, на пол что-то шлепнулось. Подхватила ампулу, услышала тихое:

— Вколи сейчас, ампулу отдай мне… иначе найдут.

Голос у Наски был приглушенный. Сделала, как велели, чуть поморщилась, потом вышла на балкон. Снизу, между каменными перилами протянулась рука, едва заметная в свете огней, зажженных в комнате, вложила в нее ампулку и, едва успела подняться, как дверь снова распахнулась.

Стремительно развернувшись, я так и застыла, испуганно взирая на посетителя.

— Киран, — от звука его голоса что-то глубоко внутри меня начало нервно подрагивать, — дочь Киары!

И схлынул весь мой боевой настрой. Я замерла на балконе, прижимая руки к груди, не отрывая от воина затравленного взгляда. И во дворе мужик не казался маленьким, но стоящий в дверном проеме Нрого без жилетки, с распущенными по плечам еще влажными волосами, без серьги и даже без нагрудного знака был просто огромен. Да там один разворот плеч чего стоил, и шея — огромная, и руки, и мускулатура на руках и… И если бы он был просто тупым мясом, я бы не так боялась, но Нрого, ко всему прочему, был чертовски умен. И сейчас меня рассматривал умный, опасный и быстрый тар-эн… Причем конкретно сейчас он не отрывал взгляда от моих глаз, не реагируя на все остальное.

— Боишься? — насмешливо вопросил воин.

— А вы себя в зеркало видели? — нервно спросила я, делая шаг назад.

Ожидала вспышки гнева, но Нрого просто улыбнулся, затем произнес:

— Я на себя в зеркало не смотрю.

— И вам страшно становится? — догадалась я.

— Бывает, — загадочно ответил Нрого и вдруг повелительным тоном вопросил: — Женщина, отданная мне по праву, даешь ли ты дозволение войти?

Я застыла. То есть я? То есть правда я должна давать разрешение?!

— Нет! — заорала я погромче давешнего бегемотика.

Воин усмехнулся и весело ответил:

— Жаль.

Именно с этими словами он и вошел.

— Так, — возмущенно смотрела на него, — так я же сказала «нет», а вы… вы…

Нрого развел руками и весело ответил:

— Кира, мой вопрос был формальностью, — и ни капли вины в узких насмешливых глазах, затем уже не мне: — Войдите.

Воин явился не один. По его приказу вошли два воина, причем второй держал на цепи какую-то громадную белую зверюгу. Нервно сглотнув, взглянула в желтые глаза тварюги, которая хищно скалила зубы.

— Акаши, — отрывисто приказал Нрого.

И зверя спустили с цепи!

Здоровенная зверюга, в холке достигающая моей груди, метнулась в комнату. Замерла посреди помещения, вскинув острую морду и принюхиваясь. Это что, проверка такая? Не доверяет Нрого моему папочке? Или мне? Зверюга направилась к столу, принюхиваясь и чуть прикрыв глаза, и я поняла — не доверяют батяне.

— Ты не должна испытывать страх, — Нрого медленно, явно стараясь не напугать, направился в мою сторону, — Акаши ищет лишь то, что способно причинить вред.

Проговаривая слова, он продолжал медленно идти ко мне, и меня посетило интересное такое желание спрыгнуть с балкона. Я даже, нервно сглотнув, повернулась, быстро осмотрела балкон, на предмет возможности таки сигануть с высоты. И не знаю, почему, но Нрого остановился, пристально глядя на меня. Догадался, наверное. Потом медленно протянул руку и приказал:

— Подойди.

У меня сердце замерло!

— Подойди! — с нажимом повторил воин.

«Бегу и падаю», — подумала я, отрицательно покачав головой.

Глаза воина, и так не особо круглые, сузились окончательно. То, что мной недовольны, было более чем заметно, но тут зарычала зверюга. И я увидела нечто! Нрого повернулся в сторону зверя, но как! Создавалось ощущение, что сначала повернула голову его тень, и лишь затем он. И быстро! Настолько быстро, что это было едва заметно и практически не воспринималось глазом… Но тень, тень я сейчас видела отчетливо! И к образу жутких мачо добавился ужас перед неведомым… Кто они, эти воины? И на что мне пыталась намекнуть мамуля?!

— Что? — хмуро вопросил Нрого у белой твари.

А зверюга, нацелив нос на фрукты, тихо рычала. Нрого чуть кивнул головой, один из воинов стремительно приблизился к столу и извлек… — Я чуть не упала. — Он извлек прибор для определения состава вещества! Это действительно оказался СВмер. Вот только те, которыми мы пользовались в университете, были раз в пять больше и не такие многофункциональные, эта же игрушка сделала бы честь любой научной лаборатории!

Щелчок — игла вырвалась из сияющей панели, вторглась в желтоватый фрукт. Я, сгорая от любопытства, как завороженная потопала поближе, узнать, чего там такое, потому как в формулах разбиралась хорошо. И как-то не сразу вспомнила я о зверюге… а зря.

— Киран! — окрик Нрого заставил вздрогнуть, но не остановиться.

И тут зверь зарычал! Я, уже в десяти шагах от стола, так и застыла, вспомнив о наполнителе собственной левой груди, и в ужасе взглянула на зверя. Зверь угрожающе оскалил клыки! Белая шерсть на загривке вздыбилась, монстр уже припал к полу, словно готовился прыгнуть, а я в ужасе стояла на месте и не знала что делать! На что зверь среагировал, я догадалась, но и позволять воинам себя обыскивать было бы глупо!

— Гррр. — Падла подобралась, готовясь прыгнуть.

А я вспомнила, кто здесь самый могучий, и решила изобразить дурочку.

— Мама!

Мой визг и забег к оторопевшему Нрого были только началом, так как в следующую секунду я прыгнула и повисла на воине, обхватив его и руками и ногами, и уткнулась носом в его плечо, испуганно всхлипывая. И хрен устоит теперь! Мужики, они на несчастную жертву всегда ловятся, это во всех любовных романах черным по белому.

— Акаши, назад! — Огромная рука властно меня обняла… за попу. — Тагар, уведи!

Я вся так и обмякла от счастья, точнее, от осознания того, что пронесло. И теперь уже действительно всхлипнула и даже прижалась чуть сильнее.

Хлопнула дверь за посетителями, и мы остались одни. Только в этот момент я вспомнила, что самый страшный тут совсем не белый зверь.

— Женщина не должна демонстрировать свое тело, — вдруг сказал Нрого.

Я не сразу поняла о чем речь, но воин выразительно погладил по ноге. Юбка в момент моих кульбитов задралась, открывая ноги до самой пятой точки. Я смутилась и попыталась слезть. Не тут-то было.

— Сейчас демонстрировать можно, — произнес Нрого и направился к постели.

Через минуту я лежала, опрокинутая навзничь, воин навис надо мной, пристально разглядывая так, как будто одежды совсем не было.

— И что прячет маленькая принцесса? — вопросил он.

Прятала я много чего, но кое-что можно было и показать.

Краснея и смущаясь, полезла за пазуху, причем за каждым моим движением внимательно следили, и извлекла нож.

— Самоубийство? — предположил Нрого, вскинув бровь.

— Ты не настолько страшный, — на автомате ответила.

Наглая усмешка доказала, что настолько, и даже больше, но самое удивительное, что улыбка уже не сходила с его губ.

— Убийство? — снова предположил тар-эн.

— Я не настолько кровожадная. — На сей раз даже обиделась.

— Тогда что? — Нож у меня забрали и теперь брезгливо держали двумя пальцами.

— Подарок. — Я попыталась улыбнуться.

Нрого не поверил, но уделил внимание ножичку. Покрутил, разглядывая рукоять.

— Вообще-то отличный нож. — Я села. — И, кстати, фирма хорошая, оружие качественно делают.

— Нож? — На меня бросили недоверчивый взгляд, после чего Нрого извлек из ножен нечто с локоть длиной, и видно было сразу — это реальное оружие. — Это нож! — весомо произнес воин.

— Сувенир, — нервно сглотнув, нашлась с ответом я. — Нрого нравится мой подарок?

Скептический взгляд, ухмылка и насмешливое:

— Цивилизованная Киран забыла подарить еще и бусы варвару Нрого.

Он реально надеялся меня смутить?

— Простите, ваших размеров не было, — ответила я и добавила: — Бычьи шеи, знаете ли, не в моде!

Усмехнулся, мой подарочек засунул в ножны, к своему собственному ножичку. После произнес:

— Киран не ведает традиций Иристана.

Пришлось кивнуть.

— Женщина не дарит подарки, — продолжил воин, — это оскорбление.

Начинается…

— Почему оскорбление? — решила я задать вопрос.

Нрого подал руку. Я поднялась, поправила волосы и только после этого взглянула на воина. Тар-эн стоял очень близко, даже не думая отступать, и продолжал изучать меня взглядом. Следующий вопрос меня потряс:

— Твоя грудь настоящая?

Интересный вопрос!

Отступив и от Нрого, и от кроватного космодрома, я поправила шарфик, грудь прикрывающий, и честно ответила:

— Да.

Мне не поверили. Вообще не поверили. В следующее мгновение Нрого провел прием, за который мастер Лоджен точно бы полжизни отдал, — меня схватили, крутанув, сжали руки за спиной, после чего Нрого молча, методично и профессионально исследовал мою грудь. На кровать полетели и таблетки сухого спирта, и перцовый баллончик… Мне стало страшно.

— Маленькая принцесса любит сюрпризы? — Из голоса Нрого исчез намек на сочувствие, веселость и вообще на все, кроме злости.

— Я, — нервно сглотнула, — я…

— Я знал, что Киран распущенна и не ведает приличий, но неужели Киран МакВаррас не ведает и чести?

— Что?! — Я возмущенно попыталась вырваться.

Но воин продолжал удерживать мои руки, а едва я попыталась нанести удар, меня швырнули на постель, лицом вниз. И руки Нрого все еще держал сведенными вместе, а затем быстрый, как тень, воин жестоко изрезал ушитый мной наряд, оставив меня в одном нижнем белье.

И больше ничего. Я лежала, тяжело дыша и прислушиваясь к происходящему, но ничего не происходило. Нрого держал все так же крепко, вынуждая лежать, уткнувшись в постель, но ничего не делал. А затем я ощутила его дыхание на плече и услышала проникновенный вопрос:

— Киран дура или притворяется?

Решила помолчать, зато изображаю страх и ужас, может, подействует?

Подействовало. Нрого отпустил мои руки и хрипло произнес:

— Женщина не украшает себя. Женщина не носит белье. Женщина не красит лицо! Женщина не провоцирует воина! Ты все поняла?

Киваю. Ничего не понятно, но в данной ситуации лучше согласиться.

— Я стар и потому сдержан. Боги милостивы к тебе! Встань!

Счас! Тут не вставать, тут бежать надо! Причем быстро и без оглядки и плевать на внешний вид! Из положения «упор лежа» перехожу в стойку на четвереньки и осторожно отползаю к противоположному концу постели, продумывая побег в спальню, а там окно. Мне много времени не потребуется, я…

Я вдруг слышу хрип за своей спиной. Повернув голову, рискнула взглянуть на Нрого, так и застыла от удивления. Воин тяжело дышал, по лицу его стекали капельки пота, тело напряжено, руки сжаты в кулаки, а взгляд…

— Женщина не поворачивается к воину спиной? — догадалась я.

Мне не ответили. И взгляд от тыла кадета МакВаррас тоже не отрывали. До меня начало доходить! Да, додумалась я ползать в нижнем белье и чулках по постели! Я бы ему еще стриптиз станцевала!

Нрого молча рванул ремень на брюках, не отрывая голодного взгляда от моего белья. Ускорившись, преодолела широченную кровать, спрыгнула на пол, развернулась к воину. Тот молча и решительно бросил на пол уже снятые с пояса ножны, следом полетел широкий ремень, а сам тар-эн, не отрывая взгляда конкретно от цели, начал расстегивать брюки.

— Вы… вы что делаете? — Нет, я, конечно, догадывалась, но оно как-то само сорвалось.

Рука, уже стягивающая штаны, остановила свою подрывную деятельность. Нрого замер. Сейчас он тяжело дышал, но вот глаза его отрываются от… от пусть будет цели, и поднимаются к моим глазам. Некоторое время он просто смотрел, словно приходя в себя, затем произнес:

— Что?

Интересно, если я сейчас поведу себя, как с Дьяром, этот как отреагирует? Наверное, именно эта мысль заставила страх отступить, и я стала мыслить четко, уверенно и быстро. И догадку нужно было проверить:

— Великий воин Нрого. — Я мило улыбнулась и поправила бретельку бюстгальтера, — вы такой… сильный.

Мысль о том, что этот тар-эн опытный и матерый мужик, пришла слишком поздно.

— Я понял, — с неожиданной улыбкой произнес воин, — Киран не распущенная, Киран просто боится. — Бракованный навигатор мне в полете! — Иди ко мне, — приказал Нрого, придерживая штаны.

— Уже бегу, сейчас только шнурки поглажу! — сорвалась я и прикусила язык.

Поздно.

Нрого застегнул брюки, не отрывая от меня взгляда, затем скрестил руки на груди и произнес:

— Киран, твой отец отдал тебя мне, следовательно, ты несешь обязательства. Твое нежелание разделить со мной постель, демонстрируемое с самого начала, говорит лишь об одном — Киран МакВаррас не ведает о чести, стремясь избегнуть обязательств.

И мне стало плохо. Совсем.

— А вас не заботит тот факт, что я не хочу делить с вами постель? — сдерживая вполне обоснованную злость, спросила я.

Взгляд Нрого сделался странным. Затем я услышала приказное:

— Подойди.

Сдержалась, обошла постель, приблизилась к воину, дальше привычное — взгляд в глаза. Долгий, ищущий чего-то и не находящий. Нрого нахмурился, его руки скользнули по моим, накрыли плечи. Взгляд все так же искал что-то в глубине моих глаз… Искомое найдено не было, и великий воин призадумался.

Жаль, что размышлять он предпочитал молча, но значительно хуже то, что вывод он все же озвучил:

— Киран — редкий камень. Особый. Но укрощение пантеры изысканное удовольствие, от него не отказываются.

— В каком смысле? — не поняла я.

Нрого провел пальцем по моим губам и снисходительно сообщил:

— Тар-эн не ведают отказа у женщин.

Мне почему-то это так напомнило Дейма и его «Я могу получить любую»…

Но немногословный Нрого решил на этом завершить наше общение, сел за стол и похлопал по коленке, видимо требуя моего там усаживания. Я была не в том положении, чтобы отказываться, а потому молча подошла и впервые в жизни села на колени к мужчине.

— Твоя покорность радует, — глухим голосом произнес воин. Потом добавил: — Фрукты содержат снотворный яд. Не ешь. Не хочу.

— Если съем — умру? — догадалась я, памятуя о злобной бегемотихе.

— Будешь вялой, сонной. Мне не понравится.

Очень весело. Но отравленные фрукты мелочь, меня сейчас другое заинтересовало:

— Почему вы так со мной разговариваете? — На Нрого я не смотрела, глядя куда-то перед собой. И не видя ничего.

— Привычка, — неожиданно искренне ответил воин.

— В каком смысле? — Я взглянула на него.

Тар-эн весело подмигнул и произнес:

— С женщиной воин должен говорить доступно.

Нормально!

— Я что, дура, по-вашему? — возмутилась я и попыталась встать.

Нрого отреагировал насмешливым взглядом, под которым я попытки прекратила, и резонно заметил:

— Умной не назовешь.

Сижу в оцепенении, думаю о жизни. О жизни, и о справедливости, и о судьбе своей горемычной… Мало того, что меня вот так вот просто отдали, как последнюю продажную женщину, так я еще, как выяснилось, обязана помнить о чести и отдаваться без возражений. Потрясающе просто.

Поняла, что сейчас просто сорвусь, и поднявшись, причем на сей раз Нрого меня не удерживал, направилась в спальню.

— Куда? — вопросил воин.

— Стресс снимать, — буркнула злая я, стараясь не думать, какой у меня в нижнем белье и чулках вид сзади.

Судя по тому, что воин промолчал, вид был впечатляющий.

Придя в спальню, открыла шкаф, залезла в нужный рюкзак, достала бутылку шампанского, предпоследнюю кстати. С шампанским вернулась к Нрого, опять села к нему на колени, протянула бутылку и хмуро попросила:

— Открой. Буду потерю невинности праздновать.

Тот факт, что там нужно кучу всего откручивать, супружник проигнорировал и просто выдрал пробку. Пошла пена. Я с наслаждением пролила все это на шкуры, затем, запрокинув голову, сделала глоток. А что, достанусь Нрого пьяная, пусть радуется.

Не тут-то было! Едва глотнула, как услышала:

— Женщина не должна…

Остановилась, хмуро посмотрела на тар-эна и прямо спросила:

— Что еще?

— Чашу возьми, — приказал Нрого, напряженный и от того будто окаменевший.

— Зачем? — не поняла я.

— Женщина должна есть скромно, не возбуждая воина, — ответили мне, не отрывая от моего же рта взгляда.

Нет, это уже перебор!

— Тебя и бутылки возбуждают? — практически взревела я.

— То, как ты из нее пьешь, — был напряженный ответ.

— Здесь нет стаканов! — Я указала на стол.

И тут я вспомнила! Этот Нрого никогда не пил спиртного. Никогда! Значит, улетит мгновенно. И проблема лишь в том, как напоить его? Из бутылки он пить не будет, это даже такой «неумной», как я, ясно, а что, если…

И, глядя в глаза воина, я вновь отхлебнула шампанского, набрав полный рот, затем потянулась к его губам. Когда мои уста накрыли собственно его, Нрого перестал дышать. На вливание пенистой жидкости в его собственный рот отреагировал судорожным глотанием. А дальше я опять оказалась на постели! И я не уловила, как он это провернул. Просто миг — и мы не сидим, мы лежим, причем Нрого весь на мне, а у меня в руках бутылка.

— Я не допила, — тяжело дыша, напоминаю воину, который тяжело дышал на мне.

Остановился. Зарычал. Резко поднялся, удерживая и меня заодно. И вот мы опять за столом, и я у него на коленях. И это еще удивительно, что бутылку я все же удержала.

— Ух, — несколько потрясенная событиями, выдохнула я.

— Нрого, — он усмехнулся, — едва сдерживается.

Вдох, взгляд на бутылку, и, повернувшись к воину, я прошептала:

— А Кира любит целоваться. Продолжим?

И я нагло провернула все тот же прием повторно. И в третий раз тоже…

Кто бы мне сказал, чем все это закончится!

Ритмично скрипит кровать… Ритм то усиливается, то уменьшается… Она так уже полночи скрипит. Нрого кайфует, и ему явно сейчас очень хорошо, а вот мне не очень!

Я сижу на полу, в руках сейр, в ногах бутылка с шампанским… последняя… пустая. А он еще требует. Смотрю в сейр, оттуда такой же испуганный и непонимающий взгляд Микаэллы…

— Кир, — прошептала подруга, — он все еще прыгает?

Медленно поворачиваю голову, глядя на собственно кровать. Нрого продолжает выделывать кульбиты разной степени сложности и вопить, что он хороший. В очередной раз поражаюсь прочности иристанской спальной мебели — это надо же такое выдерживать. Правда, пугает страшная мысль — вдруг с женщиной эти тар-эн двигаются не менее активно, вот кровати и строятся повышенной прочности… Интересно, а местные женщины тоже повышенной прочностью отличаются?

— Прыгает, — упавшим голосом говорю я.

— Кир… тебе бы поспать… — неуверенно говорит Мика.

В этот момент чудовище совершает прыжок с кровати до меня, приземляется сразу на колени, от чего грохот жуткий, порывистым движением обнимает мои ноги, и начинается:

— Меня никто не понимает… ик!

— Да-да, — устало соглашаюсь я.

— Я хороший!

— Да-да.

— Нет, я злой!

— Да-да…

— Женщина, ты меня слушаешь?

— Да…

Бракованный двигатель! Пять утра! Пять! Я спать хочу! Я есть хочу! Я хочу выпить… Я всю ночь слушала душевные излияния начинающего алкоголика, который вот только сейчас осознал, что его никто в этой жизни не понимает!

— Ты меня уважаешь? — с угрозой вопросил варвар, дорвавшийся до огненной воды.

— Больше не дам! — упрямо стою на своем.

— Ик!

Подавив раздражение, начинаю гладить его по головке, приговаривая:

— Нрого хороший. Нрого пора спать. Нрого пойдет в кроватку…

— Нрого не хочет спать. Нрого хочет Киру!

— Кира хочет в туалет! — Я вырвалась и пошла в нужную комнатку.

Отчаянно хотелось спать. Просто привалиться к стеночке и заснуть. Вот так вот подойти к прохладной каменной стене, ощутить приятный холодок после поистине жаркой ночи, медленно сползти вниз и прикрыть глазки хоть на пару минут…

— Кира, не в туалете же!

Совсем забыла, что не успела отключить Микаэллу. Моя верная подруга бдила со мной всю эту ночь — правда, у нее имелся кофе.

— Не могу больше, — заныла я.

— Еще немного, уже утро почти.

— Ы-ы-ы…

— Кирюсь, зато какой танец был!

Я не выдержала и рассмеялась. Да, танцевал Нрого знатно. И как только кровать выдержала.

В двери постучали, и раздался голос в дупель пьяного воина:

— Киррра-а…

— Ы-ы-ы… — завыла я.

— Киррра, Нрого скучать сильно-сильно…

— А чтоб тебя! — выдала я отчаянным шепотом.

— Дай ему пару таблеток, может, уснет, — предложила Мика.

— Он бутыль мартини выхлебал, и вот результат! — напомнила я.

Мика тяжело вздохнула и начала командовать:

— Так, немедленно бери себя в руки. Иди, порань что-то, накапай кровякой на себя, на него и на кровать и вали спать в свою спальню! Двери запри, кстати.

— Не поможет… один раз он их уже выбил…

Мы разом и грустно вздохнули. Маму бы сюда, но ее так накачали успокоительными, что она просто в отключке… И вдруг я вспомнила!

— Фрукты!

— Что? — Микаэлла посмотрела на меня с тревогой.

— Нрого сказал, что в них что-то сонное! — Я подскочила. — Точно, фрукты!

— Э-э-э…

— Микусь, все. Сейчас все будет хорошо.

— Ладно, но меня не отключай… на всякий случай.

Когда я выбежала из туалета, обнаружила Нрого сидящим перед дверью и дожидающимся меня.

— Животик болит? — жалостливо спросил воин.

Двадцать семь походов в туалет за ночь — это уже не «животик болит», это уже «Скорую» вызывать надо! Но не будем о грустном.

— Кира хочет фруктов. — Я взяла Нрого за лапищу и потянула к столу. — Кира хочет кушать.

— Нрого хочет Киру, — ответили мне.

— Нрого кушать, а потом нести Киру в постельку, — пообещала я.

После этого громила согласился дойти до стола. И даже сел, и даже послушно начал кушать фрукты, поглаживая меня по коленке… К концу подноса движения его руки замедлились, глаза начали закрываться… А за окнами начинался рассвет.

— Все, Нрого, теперь идем спатьки.

— С Кирой? — вопросили у меня.

— А как же. — Я подхватила сейр и потопала в спальню.

К слову, Мика уже вырубилась, но держала сейр и спала в сидячем положении. Я улыбнулась, написала ей сообщение, что все в порядке, и вырубила связь. Нрого покорно шел за мной.

В спальне он приказал себя раздеть. Выдала тупое «Кира устала» — подействовало. В итоге он стащил с себя сапоги и завалился спать, я тоже сняла только обувь и завалилась спать. Потом вспомнила, что еще не имитировала потерю невинности. Попыталась встать, но пьяный и сонный Нрого удержал.

— Нрого, мне нужен ножик, — потребовала я.

Неизвестно, как и откуда — раздевался же, а браслетов на руках не имелось, — воин извлек нож и дал мне.

Взяв убивец, я задумалась, где сделать надрез, чтобы не больно было. Самое «не больное» — это подрезать Нрого. Он все равно ничего не почувствует. Но это было бы нечестно с моей стороны, я его и так напоила и с сексом обломала, а теперь еще и кровь его позаимствовать? Слишком жестоко даже для меня. И, резанув собственный палец, я взвыла, но начала сцеживать кровь. На простыню, на себя, на него… помазала там у него, чтоб было, и у себя на бедрах тоже изобразила кровавые разводы. На простыне, правда, совсем мало получилось, но… учитывая тот разгром, что в гостиной, вполне можно представить, что тут уже только остатки. И, посасывая пальчик, я так и уснула, рядом с сопящим и дышащим перегаром Нрого.