Человек С Птицей появился лишь через пару недель. Вряд ли я могла всерьез задеть чем-то такого мужчину, но все же чувствовала себя слегка виноватой. Площадь без Кароля была не площадь — казалось, из ежедневной толчеи, как из палитры, изъяли одну, но очень важную краску.

Я скучала по нему.

И делала набросок за наброском. Память у меня, как у всех художников, отличная, поэтому не требуется даже иметь перед глазами натуру. Иногда на бумаге появлялся и Джок. Что значит для этого человека его птица? Одинокие люди часто привязываются, а то и боготворят безмозглых и бездушных тварей; я даже иногда понимала их, хотя до сих пор не испытывала такой потребности. Приятно, наверное, за кем-то поухаживать, поговорить и поделиться, пусть даже на тебя смотрят звериные, птичьи — а то и змеиные! — глаза, а вместо совета или утешения ты слышишь лишь мяуканье, щебет или лай… Да и обнять и погладить кого-то теплого всем хочется временами.

Значит ли это, что он так же одинок? Наш разговорчивый и общительный Король, всегда в толпе, всегда готовый ответить на шутку или с сочувствием выслушать чью-то жалобу. Пользующийся успехом у женщин. Имеющий множество приятелей и связей среди различных гильдий и сословий.

…Ищущий тишины и «отдохновения» в самом уединенном месте Риста.

Или я все выдумываю, а Кароль просто прячет в птичьей клетке какую-нибудь контрабанду?

Хозяин лавки подарков, куда я сдавала свои картины, высыпал на прилавок звенящий ручеек монет. Я удивилась и обрадовалась: куда больше, чем рассчитывала! Собиралась уже поблагодарить и распрощаться, как кто-то произнес прямо за моей спиной — даже волосы на затылке шевельнулись от влажного горячего выдоха:

— Что-то маловато будет, Джастин!

Хозяин замер, глядя поверх стекол пенсне мне за спину.

— Добрый день, Кароль, — сказала я ровно, хотя сердце у меня екнуло от радости.

— Добрый день, Эмма.

Он сделал шаг и вот уже лениво навалился на полированный прилавок. Поворошил длинными пальцами монеты и поинтересовался:

— А ты ничего не забыл, Джастин?

Тот поглядел на него пару мгновений, потом хлопнул себя по лбу с возгласом:

— Простите, уважаемая дама Эмма! Еще же был «Туман над морем»! Минутку, МИНУТОЧКУ!

Я проводила взглядом его округлую фигуру (никогда не видела, чтобы Джастин двигался с такой прытью) и посмотрела на Кароля. Тот улыбнулся лениво-нежной улыбкой: так он улыбается всем женщинам на свете от розовых беззубых младенцев до столетних беззубых же старух.

— Ну что, скучала по мне, Эмма?

— Да, — признала я просто.

Прежде чем Кароль нашелся, что ответить, вернулся владелец лавки. Заявил радостно:

— Вот плата за «Туман»!

Я с удивлением приняла полновесную монету. Вскинула глаза, и Джастин объяснил:

— Покупатель был очень, очень доволен и очень щедр!

Глядел он при этом почему-то не на меня, а на Кароля. Тот прижмурился, как пригревшийся на солнце кот, и оттолкнулся от прилавка. Сказал негромко:

— Картины Эммы пользуются большим успехом. Ведь так, мой друг?

Круглая голова с круглым подбородком и круглым же пенсне закивала часто и мелко — как у игрушечного болванчика:

— О да, и я всегда рад взять их на продажу!

— Вот и славно, — и Кароль открыл передо мной зазвеневшую колокольчиком дверь.

Я шла по улице, пересчитывая монеты.

— Кароль, посмотри, да это же целое состояние!

Он и без того глядел на меня с высоты своего роста.

— И оно было бы куда больше, если б ты не позволяла себя обкрадывать! Джастин платит тебе сущие гроши, хотя твои вещи улетают просто со свистом!

Я ссыпала монеты в кошелек. Пробормотала:

— Но ведь он говорит, подобных картинок кругом просто пруд пруди! Он постарается их продать, но ничего не гарантирует…

— И ты поверила? Эмма, я знаю по крайней мере двух человек, которые не задумываясь купят их для своей коллекции, а не для того, чтобы украсить пустые стены гостиной! Нельзя же так принижать свой дар! Нужно лишь немного подождать…

— Что ты знаешь о даре! — огрызнулась я. — И вообще, что это ты меня отчитываешь?

— Потому что вижу, как ты попусту теряешь силы и время, хотя…

— Не решай за меня, что мне нужно, а что нет!

Дорога шла под уклон, и от того или потому, что спор разгорячил нас, мы почти бежали. Кароль наконец заметил это, замедлил шаг, потом и вовсе остановился. Потер лицо ладонью. Я стояла перед ним, нервно постукивая по мостовой носком туфли. Кароль отнял от лица руку и длинно вздохнул:

— Эмма, я вовсе не собирался орать на тебя. Увидел в окне лавки, решил зайти поздороваться. А потом понял, как тебя обманывают, и разозлился.

— Злился ты на Джастина, а кричал на меня! — буркнула я, остывая. И я хороша — среагировала, будто избалованная девчонка, получившая справедливое замечание.

Кароль выглядел похудевшим и уставшим. И… я растерянно завертела головой.

— А где Джок?

— Жив и здоров, — сказал Кароль. — Оставил его дома. Путешествие было нелегким.

— Значит, ты уезжал?

— По делам.

— И твои дела…

— Завершились не очень успешно.

Понятно, отчего он так раздражен. Словно прочитав мои мысли, Кароль продолжил:

— Но злюсь я не только поэтому. Помнишь Абигайль?

— Умерла? — помедлив, спросила я.