В отличие от венчания, коронацию нельзя провести внезапно и тайком – протокол не позволяет, да и не успеют все представители дружественных держав собраться за ночь в Старгороде с открытками и подарками. К моему изумлению, никто из соседей не вчинил нам дипломатический иск против присоединения к правящему дому влиятельного соседа никому не известной самозванки. Вот и говорите после этого, что короли не женятся по любви!

Как и все в этом мире, чувствительная к высокому общественному статусу и регалиям, придворная портниха соизволила наконец прислушаться к моим пожеланиям, возведя их в абсолют. В результате в самые кратчайшие сроки, буквально за считаные дни, было готово платье, подобного которому не видели ни этот мир, ни тот. Стиль, явно опередивший свое время, можно было бы определить как «мутировавший ампир»: завышенная талия, длинные пышные рукава и такая широкая юбка, что под ней с легкостью можно спрятать целую свору собак. Однако я контрабандой бобиков во дворец заниматься не собиралась, используя складки рельефа разве что для того, чтобы прятать притыренные с королевского стола яблоки – у меня на них проснулся прямо-таки зверский аппетит, куда там соленым огурцам! Вместительные карманы как раз вмещали по четыре яблока… каждый.

Стоит ли добавлять, что новое платье было ярко-желтого цвета, а вышитая на груди огромная роза буквально горела алым огнем и за километр ослепляла сочной зеленью прямо-таки капустных листьев? Точно такое же платьице купили мне родители, когда я ходила в младшую группу детского сада (из чего можно сделать смелый вывод, что предки с самого рождения старались привить своему чаду хороший вкус!). Сталкиваясь в дворцовом коридоре с трехлетней девочкой 160 сантиметров ростом (это без каблуков!), с косо остриженной челкой до подбородка и яблоком в зубах, никто не сомневался: перед ним – будущая королева! И все же заказ на пурпурное коронационное платье я отдала Машеньке. На сегодня была назначена последняя примерка, и опаздывать не стоило – тем более что коронация уже завтра.

Завтра! Вот ужас-то! Теперь придется каждый день таскать на голове здоровенную золотую дурынду весом, по-моему, килограмм сто… Всегда держать спину прямо… И самой держаться с достоинством, ибо если представитель правящего дома начинает суетиться – для остальных это сигнал паковать вещи и валить из страны.

Теперь не поерзаешь на стуле во время официальных приемов, как раньше, нос не почешешь. А чихнешь на иностранных послов – ставь крест на льготных ввозных пошлинах. Это отец Михаил мне еще и половины не рассказал о том, что должна знать и уметь настоящая королева. По его словам вообще выходило, будто у нас больше обязанностей, чем прав, и короли всем кругом должны: государству, законам, соседним державам, собственным подданным, наконец. Как в таких условиях кто-то еще соглашается добровольно надеть корону! Ну, милый получил ее по наследству, тут уж ничего не попишешь. Я – по большой любви… А нормальные люди?

Я мельком улыбнулась трем незнакомым девушкам, присевшим в глубоких реверансах и перегородившим кринолинами весь коридор – очевидно, прибывшие на торжественное событие гостьи. Никакая память не способна вместить все лица и имена… хотя… Стоп! Одна из них мне определенно знакома, и даже очень хорошо – можно сказать, что одно время мы с ней находились на короткой ноге… На четырех очень коротких ногах!

Принцесса Радослава тоже не выказала радости от неожиданной, но обоюдно неприятной встречи, и лишь наморщила красивый носик в ответ на шепот одной из фрейлин:

– Королева? Знаем мы таких королев! Из грязи, да в князи…

Воспитанной даме, конечно, следовало бы сделать вид, будто она не расслышала произнесенных вполголоса, но все равно достаточно громко, слов – промолчать и пройти мимо, с милой улыбкой обтекая на ходу. Но в этот раз принцесса действительно столкнулась не с ровней.

– Правда, я девушка простая! – Резво сменив направление движения, я подошла вплотную к «теплой компании», улыбаясь с максимальной сердечностью. – Мне даже козу приходилось доить. Надеюсь, я не слишком сильно дергала вас за вымя, пока не приноровилась?

Внезапность – лучшее оружие. Явно не готовая к такому повороту, Радослава позеленела и словно захлебнулась воздухом – еще бы не задохнуться в таком тесном корсете! Я кое-что позаимствовала в ее костюме, а принцесса в свою очередь явно увлеклась старгородской модой.

– Ах, вы должны простить мне мою бесцеремонность! – Я подхватила чужих фрейлин под локотки, и тесный круг замкнулся – мы вчетвером как будто приготовились к яростному мозговому штурму. – Но мы с принцессой очень хорошо знаем друг друга, вот я и решилась подойти! Можно сказать, пуд соли вместе съели… да не один!

Как и предполагалось, мои «откровения» донельзя заинтересовали придворных болтушек. На принцессу же было страшно смотреть:

– М-ме-е…

– Неужели Радослава не рассказывала о наших приключениях? – притворно удивилась я.

– Принцесса рассказывала, как злой волшебник похитил ее и превратил в лебедя! – с готовностью поддалась на провокацию рыженькая фрейлина с очаровательным вздернутым носиком, густо напудренным веснушками.

– Да, это была очень грациозная козочка – в своем роде, лебедь среди млекопитающих…

– …А когда домогательства злого волшебника не достигли цели, появилась добрая волшебница и сняла заклятие, – испытующе глянула брюнетка.

– Вы мне льстите! – хихикнула я. – У меня была гораздо более скромная роль – определить лекарство. А уж рыцаря принцесса нашла сама.

– Какого рыцаря?! – хором воскликнули девушки.

Глазки горят, носики по ветру – чуют сенсацию! Не будем их разочаровывать:

– Поцелуй которого разрушил заклятие!

– И они не поженились?!??

Да, в этом мире вопросам морали придается чудовищно большое значение. Выдать заготовленную фразу «Может, козой она ему больше нравилась?» не удалось – принцесса неожиданно закатила глаза и картинно осела в обморок. Похоже, не притворяется – вон, аж губы посинели. Ей явно не хватает воздуха – а тут еще сверх меры затянутый корсет… Куда там осе или пошлой рюмке! Да еще с непривычки – мне это очень хорошо знакомо.

Пока нервные дамочки заполошно визжали, я оказала принцессе первую помощь – в конце концов, от непосредственных служебных обязанностей меня пока еще никто не освобождал! Слегка распустила шнуровку, похлопала по щекам – бесполезно. Она, кажется, уже и не дышит… Переборщила с обличениями (эх, какая-то злая я сегодня!). Надо немедленно снять корсет и сделать искусственное дыхание… Но не здесь же! Как назло, все слуги будто сквозь землю провалились. А на фрейлин надежды мало.

– Что это? Ей плохо?

– Орлетта! Тебя мне сам бог послал! – Впору расплакаться от облегчения. – Помоги перенести принцессу в какое-нибудь не слишком людное помещение.

– А вот ее покои! – указала остреньким пальчиком рыженькая.

– Кстати, девушки, познакомьтесь – это тот самый отважный рыцарь, сэр Орлетта…

– Очень приятно, – чирикнула конопатая. – Меня зовут Светочей!

– Траварая, – в свою очередь представилась брюнетка.

Пяток горничных, вольготно расположившихся в гостевых покоях принцессы, встретил нас не слишком приветливо. Кажется, девушки решили, будто мы причинили их госпоже какое-то неведомое зло – может быть, снова заколдовали, – и попытались вытурить меня из комнаты. Но обещание превратить в жабу первую, которая еще раз квакнет, заставило их проворно расступиться в стороны.

– Воды! Есть у вас нюхательная соль? Окно откройте: не открывается – выбейте! – Я принялась раздавать распоряжения.

Комплекс реабилитационных мер возымел действие – вскоре принцесса принялась дышать полной грудью без посторонней помощи.

– Не затягивайте больше так корсет! – Я строго погрозила пальцем. – Надо ведь вашей госпоже куда-то еще и дышать!

Девицы послушно закивали, изображая полное понимание. А на самом деле… То, что принцесса бегло лопотала по-русски, еще ни о чем не говорит, ей по должности положено находить общий язык с иностранными послами. Конечно, сложно заподозрить девушку по имени Радослава в иностранном происхождении – но, быть может, ее так назвали в честь импортной бабушки?

Господи! Ведь и мне теперь придется учить языки! Я наморщила лоб. Спасибо школе – немецкий знаю. Ну, как знаю… Их хайсе Ольга… Их хабе… Много чего хабе! Даже вспомнить страшно. Ладно, разберемся по обстоятельствам. Что там дальше – английский? Неохота сейчас мозг напрягать, будем считать, что, как написано в дипломе, владею речью Туманного Альбиона «хорошо». Французский – же-э-э… Как там… Ведь помнила же, как будет «Меня зовут Ольга» по-ихнему! Вас ист дас… Нет, это опять дойч. Кес ке се? Ага! Тужур, бонжур, абажур… Ладно, будем надеяться, само всплывет, если вдруг неожиданно спросят. А эта знаменитая фраза Кисы Воробьянинова – уж ее-то все знают наизусть! Как там… Же-э… Же т’эм… Нет, все же, кажется, как-то иначе…

– Же не манж па сис жур! – с торжеством объявила я вслух.

Чужие горничные испуганно шарахнулись в разные стороны. То ли приняли непонятную фразу за заклинание, то ли побоялись, что зверский голод я начну удовлетворять прямо ими.

– А вы правда рыцарь? – с придыханием поинтересовалась у Орлетты смышленая рыженькая фрейлина.

– Да, – односложно ответила та – тоном, подразумевающим, что дальнейшие расспросы неуместны, а шутки прямо-таки опасны.

– И вы помогли нашей принцессе вернуться домой? – не обращая внимания на невербальные посылы, поинтересовалась брюнетка.

– Да, – все так же односложно отозвалась леди-рыцарь. И добавила, уже по собственной инициативе: – Козой она нравилась мне гораздо больше!

– Почему? – в один голос воскликнули девушки.

– Проще. Честнее. – Она неопределенно пожала плечами.

– Ты только что потеряла даму сердца, – заметила я, обратив внимание на трепыхание рыжих ресниц, приятно контрастирующих с белоснежной шевелюрой.

– Один настоящий друг стоит десяти дам с их фальшивой сердечностью, – ловко ввернула будущий афоризм Орлетта.

Перекатившись на бок, принцесса засмеялась… нет, погодите… заплакала?! Неужели напоминание о пребывании в теле парнокопытного наконец пробудило в ней человеческие чувства?

– Ну, раз уже все в порядке… Мы, пожалуй, пойдем?

Рыцарша обеими руками была за – да и Машенька, наверное, уже заждалась меня с примеркой… Но у Радославы еще было что сказать – вернее, спросить:

– Где она?

– Что? – не поняла я.

– Где она? Где девочка? – Принцесса повернула к нам заплаканное лицо.

– Найдена, что ли?

Утвердительный кивок.

– А вам это зачем?..

– Я ведь тоже привязалась к этому ребенку! Просто соскучилась.

– Она у Машеньки. – Я пожала плечами, и для тех, кто не был досконально знаком с обстоятельствами моей личной жизни, пояснила: – Это моя бывшая горничная. У нее свой ребенок примерно того же возраста.

– А она хорошая кормилица?

– Она отличная мать!

– Я хочу ее видеть.

– Машеньку?! Ах, да… Ну, ладно, пойдемте.

Видно, принцесса и впрямь прикипела душой к этому маленькому существу, своими прозрачными оливковыми глазками пленившему нас всех без исключения. Собралась и переоделась Радослава в рекордный для всякой женщины срок – минут за пять…

Моя бы воля – ходила вовсе без охраны. Но любимый волновался, да и положение теперь обязывало – так что кроме Левушки ко мне приставили еще четверых плечистых гвардейцев, и они сопровождали меня повсюду, куда бы я ни собралась. Возглавляла процессию Орлетта, своим суровым видом и блестящим мечом наводя оторопь на любого потенциального злоумышленника.

…Поединок с Лаврентием все-таки состоялся – на том самом месте, у конюшен. Сославшись на интересное положение, я не пошла, посоветовав каждому из честных поединщиков не показываться мне на глаза в случае внезапной смерти – некромантией не занимаюсь и воскрешать никого не буду! Репортаж с места событий я получила из первых рук непосредственного зрителя – Володи.

Хотя интерес к предстоящей драке изначально был большой, наплыв зрителей оказался относительным – дуэли в Старгороде не поощрялись, а присутствие лично не заинтересованных в исходе зрителей считалось чем-то неприличным, разновидностью вуайеризма. Вот официальный рыцарский турнир – это дело другое! Коронованный лицемер присутствовал инкогнито (с непокрытой головой) и, разумеется, из вежливости остался никем не узнан.

Орлетта слегка опоздала – надо ведь как-то подчеркнуть, что она не только рыцарь, но еще и женщина! – и поразила присутствующих бледным, как смерть, лицом… что я никоим образом не связываю с исчезновением с моего туалетного столика плоской баночки рисовой пудры! Граф Старожилов явился вовремя, одетый во все черное и торжественный, как жених или похоронный агент.

Первые десять минут дуэлянты, как положено, размахивали мечами, делали выпады, уворачивались и атаковали (пересказывая, любимый так и сыпал специальными терминами, да я не запомнила). А потом Лаврентий все-таки не выдержал.

– Кто ж так бьет?! – страшным голосом вскричал он. – Разве так надо руку держать?!

И тут же показал, как надо. После чего, разумеется, драка превратилась в очередную скучную тренировку, к концу которой зрители уже вовсю зевали и клевали носами, а дуэлянты окончательно помирились и даже договорились о совместном крестовом походе на поиски Святого Грааля… В последнем я до сих пор подозреваю направляющую руку короля, хоть он и отнекивается.

Отъезд «на дело» по моей просьбе отложили до послезавтра. Вот стану королевой и благословлю их на дорожку как следует… В приватной же беседе посоветовала найденную чашку (кто бы сомневался!) не тащить в столицу, а перепрятать получше. Во-первых, человечество еще не готово, а во-вторых… должны же будут чем-то остальные рыцари заниматься! Не все друг другу на турнирах ребра гнуть.

Буквально вчера же от кузнеца доставили заказ – новенькие, блестящие, по особой мерке доспехи. Судя по времени, которого потребовала работа, и по цене – настоящее произведение искусства. Сама-то я в оружии не разбираюсь, но надеюсь, коваль недаром славился в своем ряду как непревзойденный мастер, работающий по старинным канонам. Не гном! Как известно, лучшие оружейники – непременно гномы, но в этом мире о них никто и не слышал.

Машенька встретила нашу разношерстную компанию весьма радушно – пока не увидела принцессу. Та в свою очередь, едва шагнув через порог, тут же принялась оглядываться по сторонам, точно строгий член комиссии по усыновлению. Чистенький, аккуратный домик должен был понравиться самому строгому привереде, но Радослава недовольно поджала губки. А уж когда увидела самораскачивающиеся кроватки…

– Ой! А что это он такой страшный? И желтый? Больной?!! – Выхватив Найденку из колыбели, принцесса одним козьим прыжком отскочила в противоположный конец комнаты.

«Сама ты больная!» – без труда можно было прочесть на побелевшем лице бывшей горничной. Орлетта молча сжала кулаки – и спрятала руки за спину. Если прежде Машенька и леди рыцарь испытывали по отношению друг к другу известную настороженность представителей разных классов, то перед лицом «общего врага» готовы были немедленно объединиться и выступить единым фронтом.

– Совершенно здоровенький. – Я осторожно подняла проснувшегося Пузанчика на руки. – Какой уже большой у нас мальчик вымахал! Агу-агушеньки… Он наполовину синаец. Весь в папу!

Недоверчиво косясь, принцесса мелкими шажками подошла поближе. Ребенка она держала хоть и в первый раз, но вполне профессионально: Найденка только весело гугукала и пускала пузыри, явно нисколько не напуганная. И то сказать, этого младенца нянчили ведьма, эльф, рыцарь, коза и даже волк! Теперь ее не просто поразить какой-то там принцессой.

– А я замуж выхожу, – укачивая Найденку, неожиданно заметила Радослава.

– Э-э-э… поздравляю. За кого? – растерялась я.

– Он принц, – буднично заметила та. Ну, для нее это дело естественное. – Папа уже все устроил. Мирослав такой хороший! И очень меня любит.

– А ты его?

– Свадьба уже через полгода. – Она будто и не услышала моего вопроса.

– Удачи вам. Совет, как говорится, да любовь!

– Спасибо…

Ну вот, опять она расплакалась! Хочется надеяться, что от счастья… Прощается с Найденкой, как в последний раз. А перед отъездом к отцу в прошлый раз даже не зашла повидаться. Вообще не интересовалась, что стало с малышкой. А теперь – будто ее кто подменил! Или заколдовал.

Я растопырила ладони и покрутила перед глазами – как будто на них должны были остаться следы магии. Да нет, не может быть! Мне, конечно, хотелось, чтобы принцесса стала немного демократичнее и человечнее, но не до такой же степени!

– Вы ее крестили? – Радослава обратила внимание на серебряный крестик.

Тут ничего зазорного нет.

– Сразу же по возвращении.

– И… Как назвали?..

– Надежда.

– Красивое имя…

Поиграв с девочкой, принцесса засобиралась восвояси. Орлетта по-рыцарски вызвалась ее проводить и получила высочайшее соизволение – похоже, вопреки опасениям, Радослава не обиделась за козу… Перед уходом девушка-рыцарь заставила пообещать, что я никуда не уйду, не дождавшись ее возвращения. Да сколько угодно!

– А они очень похожи, – невпопад заметила Машенька, когда за высокопоставленной гостьей и ее свитой захлопнулась дверь.

– Орлетта с Радославой? – удивилась я. По-моему, менее схожих между собой как внешностью, так и характером девушек нужно было еще поискать.

– Принцесса и Найдена.

– Ну… Да, что-то есть. – Я еще полюбовалась агукающим ангелочком и сделала «козу». – Разве что наша Найдена куда симпатичнее!

– А вдруг она захочет ее забрать?..

– С чего бы?

Боюсь, я уделяла разговору прискорбно мало внимания, полностью сосредоточившись на примерке. Талантливая швея, как всегда, прочитала мои мысли: длинное платье цвета королевского пурпура выгодно подчеркивало грудь, не акцентируя внимание на прочих выпуклостях. В отличие от придворной портнихи, которая старалась замаскировать выступающий животик пышными складками на спине и боках, бывшая горничная и счастливая мать знала, как соблюсти меру и не переступить границу пошлости. Даже неровно остриженные волосы не так бросались в глаза… И все же прическа оставалась моей головной болью: под корону нельзя нацепить чепец, а соорудить что-то более-менее приличное практически из одной челки представлялось проблематичным. Самым гениальным из приходящих мне на ум решений было густо обсыпать чахлые заросли блестками, чтобы недостача не сразу бросалась в глаза – но где их взять в этом просвещенном Средневековье?

Порывшись в бездонных карманах «карнавального костюма одуванчика», я достала маленькое зеркальце. Большие, в полный человеческий рост, представляли собой отполированные до блеска листы металла и отражали довольно мутно, в общих чертах – макияж не поправишь. И хотя в последнее время я почти не прибегала к искусственным улучшителям внешности (королеве эпатаж не к лицу), как перед выходом на люди ресницы чуток не насурьмить… глаза подвести едва-едва… помада натурального оттенка… пудра – чтобы нос не блестел… Словом, было чему размазаться.

– Ты, Машуня, швея от бога! – Я не скупилась на заслуженную похвалу. – Наверное, так и родилась с ножницами в одной руке и с иглой в другой!

– И с полным ртом булавок, – хихикнула та. – Вы, госпожа, изволите шутить! У моей матери шесть дочерей, и из них только я все время норовила схватиться за иголку не с того конца. Оттого и пошла в горничные, что в своем деле не преуспела.

– Теперь уже шутишь ты. – Я разгладила ладонями широкую юбку – кажется, без единого шва. – Если это называется держать иголку не с того конца, то твои сестры, наверное, из воздуха кружева плетут!

– Вы не помните. – Машенька застенчиво спрятала ладони за спину. – В тот день, когда мы встретились на улице… Я рассказывала о своей жизни, и вы, госпожа, сказали: «Ты должна быть хорошей портнихой!» Ну и… вот… У меня сразу аж пальцы зачесались, так захотелось что-нибудь сшить! С тех пор так и не могу остановиться.

Вот она, волшебная сила слова! Я вновь с ужасом покосилась на собственные руки. Порой такое невольно наколдовывается – сама потом вздрагиваю.

– Кстати, давно хотела спросить – это ты Иану с Зарой концертные костюмы сшила?

Бывшая горничная глянула из-под бровей застенчиво, будто нашкодившая кошка:

– Ага…

– Здорово получилось!

Зарита с ее неуемной кипучей энергией к овладению премудростями гостиничного дела и ученичеству у придворной королевской чародейки (заключающемуся, по большей части, в терпеливом перемешивании уваривающейся в большом котле мыльной смеси) добавила еще и увлечение театром. На следующий день после нашего с Володей возвращения из отпуска они с Ианом уже устроили первое публичное представление – да какое! Жонглировали бутылками, рюмками и ножами, изгибались немыслимым образом, будто вовсе без костей, демонстрировали акробатические трюки невероятной красоты – Дю Солей удавится от зависти! Костюмы циркачей представляли собой обтягивающее домино и одинаковые камзольчики с расширяющимися на манер коротких пышных юбочек полами. «Не поймешь, которо девка, которо парень», – метко высказался по этому поводу Левушка.

К коронации они тоже готовили какую-то новую, неслыханную программу и использовали для репетиций каждую минуту свободного времени.

– А ведь завтра минет ровно год, как я попала в Старгород. – Накануне я как раз пересчитала отмеченные в «календаре» дни – ровно 365. Если, конечно, год не високосный – и если я нигде не просчиталась. – Вот не думала, что буду праздновать эту дату с таким размахом!

– Да… Завтра вы станете королевой! – восторженно выдохнула Машенька.

– А ведь знаешь… Совсем не хочется!

– Почему? – изумилась она. – Это же здорово: делай, что хочешь, никто тебе не указ!

– Не знаю… Страшно. – Я задумчиво почесала переносицу. – Ответственность, опять же: плохое настроение, недомогание, просто неохота – все равно надеваешь корону и топаешь на работу, потому что нужно мыслить глобально, о нуждах государства. Вот тебе и свобода! А она, между прочим, тяжеленная…

– Свобода? – вконец опешила швея.

– Корона! Килограмма полтора. Ну, по крайней мере, полкило. Никакая шея не выдержит! Вот на какие жертвы приходится идти ради любви…

Мы синхронно призадумались, воскрешая в памяти моменты семейной жизни. Как же много у нас с Володей было хорошего! Судя по просиявшему довольному лицу бывшей горничной, Пу Чжан в качестве законного мужа тоже не ударил в грязь своим солнечно-желтым лицом…

Внезапно раздавшийся негромкий стук в дверь заставил нас обеих подскочить на месте от неожиданности.

– Муж? – Я попыталась унять бешеное сердцебиение.

– Вроде рано, – Машенька по пояс высунулась в окно, пытаясь рассмотреть стоящего на крыльце нежданного гостя. А затем со всех ног бросилась к двери, но не затем, чтобы распахнуть – наоборот, еще и спиной подперла. – Король!

– Он черен ликом, размахивает вышитым платком и кричит «Молилась ли ты на ночь»?

– Нет… – растерялась незнакомая с классической мировой литературой девушка.

– Так в чем же дело? Открывай!

– Примета плохая – нельзя накануне видеть платье!

– Это же коронация, а не свадьба! – Я легкомысленно махнула рукой.

Многие приметы и суеверия этого мира совпадали с теми, что бытуют в моем: так же неудачей грозила встреча с женщиной, несущей пустое ведро (хотя в двадцать первом веке вероятность такого столкновения значительно снизилась, а сильно удачливей народ как будто не стал), перебегающий дорогу черный кот, рассыпанная в четверг соль… Связанные же с коронацией приметы на ум что-то не шли – если когда-то и бытовали, то постепенно за давностью лет и редкостью события утратили актуальность и забылись.

– Не знаю, что и делать с головой…

– Ты прекрасна!

У любимого слово с делом не расходилось: эх, моему родному миру хоть бы одного такого политика!

– Покатаемся? – выйдя из крутого пике затяжного поцелуя, соблазнительно предложил он.

– Только не верхом! Ты же знаешь…

– Экипаж подан и ждет!

Правда, королевская карета стояла у самого крыльца – только ногу протяни. Я неуверенно оглянулась, но возвращаться в дом, чтобы переодеться в канареечную распашонку, не стала: будем считать это генеральным испытанием платья в деле.

– А куда мы едем? – низко спущенные плотные шторы не позволяли как следует полюбоваться окружающим пейзажем.

– Сюрприз!

Ох, и почему у меня от этих слов прямо мороз по коже?

Тряска в экипаже с усовершенствованными рессорами совсем не ощущалась – а вот по стуку копыт выходило, что мы едем по брусчатке… Затем на время дробный топот стал гулким, с эхом, будто экипаж проехал внутри лежащей на боку бочки, после чего сменился грунтовым шлепаньем – похоже, мы покинули город. Но проехали совсем недолго, прежде чем карета остановилась.

Кучер предупредительно распахнул дверь, Володя помог мне выбраться наружу, после чего достал из салона довольно большой сплюснутый ящик.

– Чемодан? Мы собираемся бежать?

Мечтать не запретишь! Но, во-первых, короли пешком из дому не бегут. Во-вторых, для нормальной жизни любимому нужны тысяча и одна вещь, и на каждый предмет по слуге, чтобы помог его использовать, плюс еще один на подхвате – посылать в столицу за недостающими вещами, о которых заранее не подумали или забыли прихватить с собой…

– Увидишь! – Муженек загадочно покачал ящиком.

Дорога, извиваясь и петляя, одним концом терялась за поворотом, а другим торопливо взбиралась на пологий холм, вершину которого венчал даже на таком расстоянии выглядящий огромным и внушительным рыцарский замок. Вернее, с этой точки была видна только западная стена королевского дворца – более развернутая панорама открывалась, стоило подняться на холм. С одной стороны к грунтовке прижималась небольшая рощица, по другую сторону простиралось поле – кажется, возделанное… за прошедший год я подтянулась по ботанике, но лучше разбираться в сельском хозяйстве не стала.

Что-то мне все это напоминает!

– Русалочья роща, – подтвердил мои опасения Володя.

– Мне здесь не нравится!

– А мы и не задержимся! – Любимый успокаивающе приобнял меня за плечи. – Просто с этой рощей связана одна традиция нашей семьи: именно здесь мой дедушка сделал предложение руки и сердца моей бабушке, а для папули устроили барбекю под открытым небом, на которое пригласили самых завидных невест – и одна покорила его сердце…

– Но мы ведь… вроде как… – мне решительно не хотелось вновь оказаться под сенью дерев.

В отличие от милого, меня с этим местом связывали далеко не радужные воспоминания.

– Я быстренько предложу тебе разделить со мной трон, и поедем домой! – Почувствовав мое настроение, Володя принял мудрое решение сократить культурную программу.

– Ну, хорошо. Раз уж это для тебя так важно…

– Тогда надень вот это!

Заглянув в открытый ящик, я не смогла сдержать стон – королевские регальные драгоценности!

– О, нет!..

– Все женщины любят украшения, – назидательно заметил король. – Дай-ка пальчик…

– Я выпрямиться не смогу во всей этой сбруе! – Но левую руку все же протянула.

Огромный перстень с рубином с незапамятных времен хранился в королевской сокровищнице и символизировал собой близость правящей династии к народу – из-за цвета камня, а никак не величины, огранки и рисунка оправы. Отец Михаил потратил несколько недель на то, чтобы натаскать меня по истории и символическому значению каждой цацки в дворцовых закромах, и мог теперь мной гордиться.

Массивный золотой браслет не входил в перечень обязательных при коронации предметов – это был подарок правителя дружественной Синайской Империи, который ввиду культурных и исторических традиций сам никогда не покидал столицу своей державы, но прислал с подарком одного из многочисленных младших братьев с пышной свитой – эти непременно донесут господину о небрежении столь щедрым даром.

Расшитый золотыми нитями и драгоценными камнями широкий пояс по понятным причинам пришлось отложить в сторону, а вот от массивной шейной цепи с эмалевыми медальонами, в лицах живописующими великие деяния представителей правящего дома, отвертеться не удалось. Из достоверных источников (опять же отец Михаил) мне было доподлинно известно, что на этом можно было и остановиться – в старину, когда право на трон приходилось доказывать не столько за столом дипломатических переговоров, сколько на поле брани, цепь служила символом королевской власти и надевалась прямо сверху боевых доспехов. Со временем ее основательно вызолотили, металлические пластины покрыли эмалью и теперь использовали как своего рода летописный свод – или конспект генеалогического древа.

– Воинственная ты моя! – ласково пробормотал король, когда я радостно поделилась с ним своей осведомленностью.

Но от идеи увенчать меня короной не отказался – хоть и не торопился, бережно держа венец в вытянутых руках.

– Прогуляемся? – Он оттопырил локоть.

С сомнением оглянувшись на дворец, на карету с сонным кучером, на небо, в котором застыло послеполуденное солнце, я повисла на дорогом локте. Может, если я все время буду держаться за него обеими руками, то ничего и не случится?

Какое-то время мы шли молча, если не считать скрипа суставов – от напряжения шею сводило судорогой.

– Здесь!

– Что? – вздрогнула я.

– По-моему, достаточно романтичное место! – Володя взмахнул зажатым в руке золотым венцом, описывая широкий круг.

Правда, очень симпатичная полянка, устланная ковром из диких цветов… и пенек посредине. Очень… жизнеутверждающе: мол, все продолжается в бесконечной череде реинкарнаций.

– Ольга, ты будешь моей королевой?

Куда только подевались сомнения, нерешительность, страхи! Звук любимого голоса прогнал самых страшных демонов, каких только способно изобрести человеческое воображение.

– О, да!

– Преклони колени…

Я с готовностью подогнула ноги, как не раз повторяла на репетиции в тронном зале. Только этого и ожидая, челка немедленно стекла на лицо. Хотя за месяц волосы здорово отросли, так что теперь их стало можно заколоть хотя бы над ушами, челка по-прежнему не поддавалась обузданию. Наверное, завтра придется намазать ее маслом, по крестьянскому рецепту – все равно ни у кого уже давно не осталось иллюзий насчет моего «благородного» происхождения.

Однако любимый что-то призадумался – сам засомневался в последний момент? Или, как на репетиции, просто помахал короной в воздухе и теперь ждет, пока я сама догадаюсь на ноги подняться?

Для приличия выдержав еще несколько мгновений – как же неудобно стоять на коленях на сырой земле, в сто раз хуже, чем на мраморных ступеньках трона! – я решилась поднять голову и отбросить волосы с лица…

…Да, ноги меня не обманули – это были шишки. Сухие сосновые шишки, полупритопленные в пружинящем хвойном ковре. Интересно, стоять на горохе так же приятно?.. Вообще-то довольно невежливо, прямо-таки хамство со стороны короля, зная, как я боюсь этого места, завести в самые дебри и бросить… Шуточки Средневековья.

Минуточку – шишки?! Я так и замерла в полуприседе. Сосны?! В Русалочьей роще были березки, пара осинок, клены, орешник, малина и шиповник – с бору по сосенке, но все сплошь лиственное! Откуда тут сосны?!!

Мозг отказывался верить, однако глаза подтверждали: кругом, куда ни кинешь взгляд, точно воткнутые в землю цветные карандаши, возносились чешуйчатые красно-бурые стволы. На ближайшем чья-то твердая рука вырезала «КАТЯ+САША» и обвела смолосочащимся сердцем… Чуть поодаль, как-то чересчур легко зажав под мышкой огромный двуручный меч, стоя ко мне спиной, справлял малую нужду рыцарь-крестоносец. В белые плащи с красным распластанным символом христианства никто из приглашенных на коронацию свою свиту не обряжал… Тамплиер?..

Ненадолго отвлекшись, мужчина прервал свое увлекательное занятие, чтобы достать из кармана джинсов… мобильный телефон! Звонка я не слышала – наверное, на вибрации:

– Я? Я, натюрлих! Фантастиш! – залопотал в трубку белобрысый тевтон.

Последней моей разумной мыслью была – вот бы нашу школьную историчку Алевтину Андреевну да в эту альтернативную вселенную! Кто, как не она, всегда утверждала, будто весь научно-технический прогресс связан с непрерывной гонкой вооружений? А тут нате вам, пожалуйста: в одной руке – меч, в другой – сотовый телефон… Или даже спутниковый.

На этом все членораздельные мысли закончились.

– А-а-а-а-А-А-А!!!!..

Не зря, пожалуй, в первом классе я участвовала в чемпионате школы по визгу среди девчонок. И первое место тогда заняла вполне по заслугам… Можно понять и жителей того двора, в котором проходил турнир, вызвавших милицию, и родителей. Те, в свою очередь, провели с каждым из участников (особенно тройкой лидеров) воспитательную беседу на тему «Так больше делать нельзя!» И хотя с тех пор я почти не тренировалась и не оттачивала мастерство (хотя бы в том же хоре) – талант не пропьешь! Немца буквально впечатало в мать сыру землю и распластало по родной природе в позе морской звезды…

…Я подпрыгивала, приседала, бегала кругами – даже попыталась пройти сквозь шершавый ствол, – бесполезно! Оставалось последнее средство – упасть на землю и разрыдаться:

– У-у-у-о-о-о! Я этого не хотела! Верните меня обратно! Хочу домо-о-о-ой!

– …А я говорю, это была воздушная тревога! – Обладательнице этого голоса и самой бы не мешало сырых яиц попить.

– В лесу? – не соглашался с ней мужской баритон.

– Может, тут есть какой-нибудь заброшенный военный бункер? – с надеждой предположил третий.

Судя по всему, к полянке приближались двое мужчин и одна женщина.

– А кто тогда воет?

Я не была знакома с обладательницей прокуренного сопрано, но она заранее мне не нравилась – вот ведь дотошная баба!

– Ну, значит, не заброшенная, а просто секретная, – покладисто согласился второй мужчина. – Или хорошо с тех пор сохранившаяся. Не забывайте, что где-то тут бродит испуганный Отто. Свалился в какую-нибудь дыру, нажал локтем на что попало…

– Вот именно. – Первый мужской голос заметно встревожился. – А я, между прочим, отвечаю за этого немчика. Почему ты не пошла с ним?

– Подержать? – ехидно поинтересовалась женщина.

Второй мужчина присвистнул – совсем близко, кажется, у меня над самым ухом:

– Может, и стоило! Смотри, он девушку напугал!

– Думаешь, своим достоинством? – хмыкнула незнакомка. – А сам отчего свалился?

– Они напугали друг друга? – предположил второй мужчина.

– А может, их обоих что-то испугало? – встревожился первый. – Ведь что-то выло так страшно!

– Скорее, они оба напугали какого-то старого оборотня. – Девица прямо фонтанировала остроумными предположениями. – Только-только зверушка притерпелась к камуфляжу и разноцветным ветровкам грибников, а тут опять – здравствуй, Средневековье! Хочешь – не хочешь, а взвоешь…

– Э! Да они еще живые! – отчего-то удивился первый.

– С этими немцами даже Сталин ничего не смог поделать!

Если обладательница хриплого голоса что-то и слышала про братство народов, то считала досужими россказнями.

– Это же не моя девушка! – неожиданно воскликнул второй мужчина.

– Да вы, батенька, мифоман! Что, все девушки ваши?

– А как же! – лихо поддакнул тот. – Не сейчас, так в будущем… или в прошлом. Но с такой прической у нас вообще никого не было. Неужели Отто на местную набрел?

– В таком платье?

– Не очень аутентичное, – не удержалась от критики бестелесная девица.

– Ага! А то тут все бабушкины кринолины из сундуков повытаскивали! Вырядились кто во что горазд. Думают, шторкой обмотались – и все, массовка!

– Вот и целуйся со своим немцем, раз он один тебя ценит и понимает! – шипуче вспыхнула собеседница первого из мужчин.

Теплые руки приобняли меня за плечи:

– Девушка, что с вами? Вам плохо?

И каждому воздастся по заслугам его… Я вспомнила, как жалобно взревывала демонесса, которую мы с Орлеттой силком запихивали обратно в пекло. Что ж, добро пожаловать в мой личный персональный ад… Я медленно подняла голову – похоже, на лице так и осталась тонизирующая омолаживающая масочка из сухих сосновых иголок пополам со слезами.

– …Олеся?..