Глава 13

Я сидела на крыше нашего дома, закутавшись в одеяло, и смотрела на пылающую в темном небе Наргиэль. Рядом, на другом одеяле, держа меня за руку, лежал Тиану. После возвращения из Драконьих гор нам нечасто удавалось побыть наедине, и мне не хватало ставшей привычной и необходимой за год близости только вдвоем. Ти тоже скучал. Не важно, что мы всегда, на любом расстоянии, чувствовали один другого, — иногда просто хотелось тихо посидеть вот так, рядом, сплетя пальцы, чувствуя стук сердец друг друга.

Завтра нам предстояло вернуться в Ларран. Я колебалась — как вести себя дальше с дядей? Пришло ли время показать, что мной нельзя манипулировать и обращаться, как с тряпичной куклой? Или продолжать игру в беспомощную девочку, пока возможно? Ведь до совершеннолетия еще почти пятнадцать месяцев.

— Продолжать. Время работает на нас.

— Пожалуй. Ар следил за происходящим во дворце… пока там все тихо. Дядя планирует свадьбу на весну.

Да, Ар следил. И не только. Мы позаботились о том, чтобы магические шуточки, которыми я развлекалась последний год, не прекратились с моим отъездом. В замке творилось тролль знает что — портреты подмигивали или показывали оттопыренные пальцы, в дымоходах по ночам кто-то выл, а слуги рассказывали, что ночью по коридору бегает огромное черное красноглазое чудовище, цокая по каменному полу когтями. Самое интересное, что они не врали — это Шон анимировал и время от времени выпускал на прогулку чучело убитого мной волкодлака.

В моей комнате сделали ремонт. Точнее, ремонт был предлогом. Дядя Гвидо лично ободрал все панели на стенах, проверяя, что в спальне принцессы нет потайных ходов и что я никуда от него не денусь в последний момент. Естественно, ничего он не нашел — перед отъездом мы перекрыли все выходы из туннелей качественно сотворенными фантомами каменной кладки. Сами мы проходили через них свободно. А вот лорд Фирданн мог до посинения колотиться лбом о намагиченный мной кирпич. Кирка, кстати, тоже мои мороки не брала.

Наконец, лорд Регент на всякий случай поставил решетки мне на окна. Наверное, от залетных драконов.

Комнату было жалко — это было единственное место во дворце, где я чувствовала себя дома. Обидно-то как. Я вздохнула.

— Знаешь, буду очень рада, если до моего приезда пару раз под дядей развалится стул и старый негодяй как следует отшибет себе копчик.

Ти хихикнул. Потом вытянул за цепочку из-за шиворота амулет связи и что-то пробормотал.

— Угу, считай, сделано.

— Ти, у тебя есть мысли, как мне вести себя с Шаорраном? — На последней вечеринке я узнала у дракона, что он на две недели уезжает в Ларран, чтобы лично возглавить Посольство Тер-Шэрранта и познакомиться с принцессой Астер.

— Ну, после того как ты обломала Шэрна, Шао знает, что ты не так проста, как кажешься. Кстати, он расспрашивал меня о впечатлении от принцессы Астер.

— И что ты ему сказал?

— Что ты мне очень-очень симпатична, разумеется. Что с тобой стоит иметь дело. А, да! И сообщил, что ты прекрасно танцуешь!

Я хмыкнула. У меня уже были наготове три танцевальные вариации, которые гарантированно заплетут ноги Шаоррану косичкой, заставив спотыкаться на балу. Вроде бы ему такое нравится… Вообще, понятия о развлечениях у всех разные. И если кому-то приятно путаться в собственных ногах — отчего не помочь?

Но между делом Ти ткнул меня носом в очевидную вещь, которую я сама чуть не упустила из вида. После того как я спровадила Шэрна, у драконов были все основания подозревать, что принцесса Астер обладает магией. И полная уверенность, что она не так беспомощна, как изображает перед лордом Регентом. И Шаорран наверняка это знает. То есть разыгрывать роль несовершеннолетней простушки перед ним бессмысленно.

Еще мы решили, что Арден тоже вернется в Ларран. Для разнообразия в роли самого себя, кронпринца Арденариэля. И, естественно, явится во дворец почти одновременно с драконами. Лишь бы за ним эта, как ее, Верисиэлль не увязалась… а то такая неразбериха начнется!

С учебой мы вроде бы все утрясли. После сдачи экзамена по драконьему законодательству нагрузка снизилась до вполне приемлемой и, что важно, освободились утренние часы. Было бы странным, если б я ежедневно начала просыпать дворцовый завтрак. И эта сонливость затянулась бы на целый год. Еще мы решили, что после полугода в монастыре мне просто необходимо удариться в благочестие — ежедневные молитвы и бдения в часовне, чтение жития святых, отказ от трапез… Так можно прикрыть мое отсутствие во дворце и заодно потрепать дяде нервы. Например, заявить, что мне было видение святой Цецилии, которая строго велела сохранять целомудрие до ее личных особых указаний.

Сегодня днем я на всякий случай попрощалась с Мирикой, передав ей простенький с виду моховой агат в серебряной оправе на черном кожаном шнурке. Вещица в глаза не бросалась, и ее можно было носить и как кулон, и как браслет. Как обычно, я зачаровала амулет от потери или кражи. Похожий на акварельный рисунок овальный камушек с размытыми силуэтами тонущих в тумане лесных деревьев служил усилителем ментального сигнала. Теперь, если Мирике понадобится помощь, я услышу ее и в Ларране. И даже на берегу Северного моря.

Арден затребовал из башни Алла’тель список обучающихся там эльфийских студентов с личными характеристиками, чтобы подобрать кандидата, на которого можно было бы переключить внимание честолюбивой охотницы за кронпринцами. Поскольку семья Роон’нал обладала большими связями, к выбору стоило подходить осмотрительно: подсунь вредную блондинку какому-нибудь рьяному оппозиционеру или честолюбцу — и получишь немалую проблему в будущем. Нужен был верный Владыке парень с сильным характером, которому бы действительно нравилась Верисиэлль. Ти и Ар предполагали, что девица не постесняется влезть к «принцу» в постель… а дальше все будет зависеть от ее выбора. Если она сможет полюбить, то выйдет замуж и будет счастлива. Если же нет, то все закончится скандалом… но парень хотя бы удовлетворит свою страсть. Пока мы не определились с кандидатом и с тем, как объяснить ему происходящее.

Шон почти доковырял заклинание для просмотра картин прошлого, над которым бился последние недели. Я честно пыталась вникнуть, но пока моя теоретическая подготовка была недостаточной, и от зауми про темпоральное что-то-там у меня клинило мозги. Пока я поняла только, что для того, чтобы увидеть действительно что-то стоящее, а не то, как лягушка скачет задом наперед, нужно очень много энергии. Возможно, хватит сил нас четверых, подкрепленных магией наших драконов… а возможно, потребуется подпитка из Ока Дракона, которое я носила на груди не снимая. Вот только как заряжать накопитель, если у нас целибат из-за коллективной беременности драконом Повелителя?

Послушницу Лиррит успешно выкрали из монастыря. Сейчас она вместе с «принцессой» и «камеристкой» ехала в Ларран. Завтра Норд встретит карету в предместьях и заберет девушку в дом Ланы. Там она и останется, пока мы не покончим с гильдией полуорков-убийц. Поучится чему-нибудь полезному, посмотрит столицу, а заодно поможет Лане, которая ждала появления ребенка приблизительно через месяц.

У меня возникла смутная идея, как можно отбить поместье отца Лиррит у убийц, не дав им сбежать через портал и даже поднять тревогу. Теперь, когда мы умели блокировать любую магию, кроме драконьей, можно было отсечь и амулеты связи, и телепорты от источников магии и вывести их из строя. Только непонятно, область какого размера мы можем изолировать за один раз? Шон обещал поработать… у нас была еще неделя на подготовку.

Маги Мириндиэля приступили к облету Империи. Карту разбили на квадраты, которые потом тщательно прочесывали, не пропуская ни одного угла. Пока ничего не нашли, но охота только началась.

— Принцесса Астер! Племянница! Как же нам не хватало тебя, девочка!

Я сделала вид, что споткнулась, одновременно уклонившись от объятий лорда Фирданна. Как метко написал один поэт: «Давно я не встречал гадюки. И что-то не скучал в разлуке!» Изображавший Ирис Тиану ловко поддержал меня под локоть, в то же время загораживая от распростершего длани дядюшки.

— Как же мы соскучились… — Дядюшка Гвидо, изогнув руки кренделем, попытался подъехать с другой стороны. Он что, всерьез собирается меня прижать к груди? Да я ему сейчас сама нос откушу! Или лучше отрежу — кусать такого противно!

Тиану резво вклинился между нами, успев подхватить большую ковровую сумку, судя по виду — с обувью. И, поскользнувшись на булыжниках двора, уронил ее дяде на ногу. Дядя взвыл.

«Что там было?»

«Не знаю! Но я утяжелил это магией! Пусть лапы не распускает!»

— Дядюшка, — я присела в реверансе, — я тоже рада вас видеть! Но как вы можете так нарушать заветы Храма? Благородным девицам до свадьбы негоже обниматься с мужчинами!

Дядя посмотрел на мое бледное осунувшееся лицо с синяками под глазами и вздохнул. Да, не такой встречи он ждал. Хотя какой смысл обниматься с тощей кикиморой с лицом цвета брюха дохлой жор-рыбы? Никакого удовольствия! Была худышка — стала монашка!

«Да, что-то я тут перемудрил…» — мелькнуло в дядюшкиной голове.

Я захлопала ресницами, сдерживая смех.

— Дядюшка! Как я благодарна вам, что попала в этот чудесный монастырь! Как бы иначе я смогла узреть истинный путь? — приложив ладонь к груди, запрокинула голову, прикрыла глаза, как анемичная курица, и громко затянула визгливым фальцетом:

Дядя закатил глаза. Тиану, который уже слышал сегодня мою репетицию, ментально ржал, как-то умудряясь сохранять восторженно-идиотское выражение лица. Кучер ретировался за угол кареты и там заткнул уши, гвардейцы у дверей сморщились, как от зубной боли. Где-то завыла собака. Когда я вывела последнюю строчку: «Твоо-им заветам мы будем верныыыы!» — Двор облегченно вздохнул.

Я уставилась на дядю, всем видом показывая, что ожидаю горячего одобрения. Увы, не дождалась. Дядя как-то странно побагровел, выпучил глаза и начал хватать ртом воздух. Вот непонятный — сам же хотел благочестия и кротости!

В сопровождении Тиану-Ирис и несущих багаж слуг я отправилась к своей комнате, зашла — и вот тут-то завизжала по-настоящему! Вылетела в коридор и издала такой звук, что задребезжали рыцарские доспехи и оконные стекла на трех этажах. Шедший за нами следом лорд Фирданн шарахнулся.

— Вертеп разврата! Гнездо порока!! Жилище блудницы!!! — с искаженным лицом я начала наступать на пятящегося задом дядю.

Не знаю, что лорд Регент узрел в моих глазах, но по коридору разнесся резкий запах тухлых яиц. Потом дядя примиряющее поднял обе ладони и забормотал:

— Все переделаем, как ты хочешь! Я думал, тебе понравится!

Ага, понравится! Он что, такой интерьерчик в любимом публичном доме подсмотрел? От сочетания ржаво-красного атласа с малиновым бархатом на занавесках и обивке стен глаза лезли на лоб. Ковер был густо-багровым, а постель затянули черными простынями. Все небагровое было вызолочено. Полог сняли, и теперь над кроватью красовалось огромное зеркало в оправе из поросячьего цвета сердечек, нанизанных на золотые стрелы.

— Я верна заветам Храма! И если это бесстыдство немедленно не уберут, — я завыла, постепенно повышая тон голоса до визгливых всхлипываний, — я сама пожалуюсь Настоятелю, что меня хотят сделать блудницей! Святая Цецилия защитит свою верную дщерь!

Высыпавшие в коридор придворные морщили от сероводородной вони носы, но не уходили, жадно впитывая каждую нотку скандала. Я не сомневалась, что уже к вечеру по городу поползут слухи, а потому с радостью просветила присутствующих насчет зеркала над кроватью с черным бельем и малиновых занавесок.

Дядя хватал ртом воздух и отмахивался от меня руками. Наконец, не выдержав, отцепил от пояса кошелек, кинул, не считая денег, стоявшей за моей спиной Ирис и, выдавив: «Займись этим немедленно!» — сбежал. Камеристка обняла за плечи плачущую меня и увела в покои принцессы.

Я и вправду была в ярости. Так испохабить комнату моего детства! Что этот похотливый индюк себе позволяет? И эти позолоченные решетки на окнах! Тут что, тюрьма?

Засучив рукава, дернула за занавеску. Крепко прибита, зараза!

— Бель! Ардену показать эту жуть не хочешь? — хихикнул Ти.

— Это кошмарище? Зачем? Чтоб во сне орал?!

— Орал? От чего? — спросил, возникнув из телепорта, Арден.

Оглянулся и вытаращил глаза:

— Ой, кхарфш аргрр брых!

Пожалуй, экспрессивное высказывание моего жениха-полиглота, не имеющее цензурного перевода на другие языки, наиболее точно описывало обстановку.

Появившийся Шон обалдело огляделся, взъерошил волосы на затылке и хихикнул, ткнув пальцем в зеркало на потолке:

— А это еще за каким надом?

Уши принцев покраснели в цвет интерьера.

Гм-м, а пожалуй, на денек-другой я его оставлю. Забавно посмотреть на нас со стороны.

Через пару часов от багрово-рыжей жути не осталось следа. Все содранное мы выволокли в коридор — пусть дядя фаворитке подарит. Арден и Шон изображали мастеров, которых расторопная Ирис привела из города. Лорд Регент пытался было появиться на горизонте, но я ударилась в слезы, обвиняя его во всех грехах, потом заявила, что уйду в монастырь, и, наконец, снова запела гимн. Дядя Фирданн, зажимая уши, сбежал.

Ар опасливо покосился на меня:

— Ты и в самом деле так поешь?

— Нет, что ты! Так — только под настроение! — честно-честно улыбнулась я.

— Ну ничего, я не расстроен. У меня тоже слух не очень, а попеть я люблю, — обрадовался Арден.

Надеюсь, он это не всерьез? Я попыталась припомнить нашу спевку, посвященную горестной судьбе бревнообразной девы-ивы, и кто там что голосил, но картина в памяти была какой-то смазанной. Но вроде как было душевно. Уши поутру не болели. Болела голова целиком.

Деревянные панели светлого дерева на стенах приобрели знакомый мне с детства медовый оттенок, потолок и откосы окон стали снежно-белыми, с дубовых переплетов исчезла позолота, ненавистные решетки улетели вниз, на газон. На кровати появилось белое, со свежим запахом лаванды, белье. Тиану сумел узнать, куда отволокли мой любимый балдахин с летящими драконами, и вернул его на место. Я вздохнула, расставаясь с потолочным зеркалом, но решила, что нам оно и вправду ни к чему.

К счастью, мою старую мебель дядя не тронул. И комод с зеркалом, и платяной шкаф, и кресло, в котором так любил сидеть Арден, сохранились. Ванная тоже была в порядке — мозаичную плитку дядя долбить поленился. И правильно, ведущий отсюда туннель он бы в жизни не нашел! Наладкой покореженных механизмов, открывающих потайные ходы из комнаты, занялся Шон.

Оставалось выбрать цветовую гамму для напольного ковра, медальонов на стенах, покрывала на кровати и штор. Условий было два — чтобы красиво смотрелось рядом с парящими на балдахине драконами и чтобы пришлось по вкусу всем нам. В итоге остановились на спокойной дымчато-бежевой гамме с добавлением белого и светло-зеленого. Вышло симпатично — понравилось даже Шону.

Последним штрихом стали плафоны ламп из цветного стекла, напоминающие те, что освещали кабинет в нашем доме в Галарэне. Арден откуда-то извлек и поставил на тумбочку подходящую к ним цветочную вазу.

— Бель, какие цветы ты любишь?

— Если из осенних, то астры. Те, что с тонкими лепестками, похожие на звезды.

— Будут тебе астры!

— Мне б еще на комод жития святых потолще и статую Цецилии в локоть высотой, — серьезно сказала я. Надо же соответствовать образу!

Ар кивнул — сделаем.

Оглянулась вокруг — теперь это снова была моя комната, ничем не напоминающая душный дурной кошмар, устроенный тут дядей. Светло, просторно, спокойно, много воздуха и солнца… хорошо!

Я вздохнула.

— Ну что, начинаем второе действие? Собираемся в часовню? Там я еще не пела.

Эльфы вздрогнули, Шон хрюкнул.

Когда я вышла к ужину — в платье без украшений, худая и бледная как смерть, с гладко зачесанными волосами — и предложила начать трапезу с застольной молитвы всего в полчаса длиной, содрогнулся весь Двор. Ближе к ночи дядя послал для переговоров парламентера — леди Фрейм, умоляя меня умерить благочестие. Итог нашей беседы свелся к следующему: я согласилась не портить жизнь окружающим, пытаясь их перевоспитать, если они, в свою очередь, не будут мешать мне молиться.

Уходила леди Фрейм с вложенной нами в голову мыслью: «До чего девочку довели! Надо срочно приглашать в замок эльфов! Она же когда-то любила танцевать!»

Лорд Фирданн рвал на себе волосы — вот потащишь племянницу к алтарю, а она прямо в Храме прилюдно и заявит, что хочет пойти в монашки. И что тогда делать? Получалось, что пока меня лучше не раздражать и не трогать, а понемножку возвращать в лоно цивилизации — вкусно кормить, дарить приятные мелкие излишества, читать стихи и по вечерам почаще устраивать балы — вдруг да вспомню о былой страсти к танцам?

Для закрепления успеха перед сном я сама навестила дядю — еще раз поблагодарить его за то, что он меня отправил в монастырь. Пришла я не с пустыми руками, а с подарками — сборником храмовых гимнов и чугунной статуей святой размером в пару локтей. Последнюю, по моему настоянию, дядя поставил в своей спальне. Лицо Цецилии было суровым, а в воздетой деснице дева сжимала что-то неразборчивое. У ее ног притулился сгорбленный мужик самого разнесчастного вида, у которого, похоже, это неразборчивое и оторвали. Эльфы уверяли, что дядя Гвидо поймет намек. Судя по выступившим на лбу бисеринам пота — да, понял.

На обратном пути в свои покои я снова побеседовала с леди Фрейм — сообщила, что два раза в неделю собираюсь пропускать завтрак по причине поста. Леди спросила:

— А почему по вторникам и пятницам?

— Именно во вторник, идя по дороге к монастырю, дева встретила нечестивого лесника… — начала я, подвывая.

На самом деле во вторник первой парой была «Некромантия», которую мне не хотелось пропускать, а по пятницам нам читали «Неорганические химические соединения».

Леди замахала руками.

— Понимаю-понимаю. Наверное, в пятницу тоже произошло что-то замечательное?

Я кивнула, радуясь догадливости леди, и пообещала петь гимны в пять утра не чаще двух раз в неделю.

Умаявшись за день, мы разместились на моей кровати. Комнату защитили заклинаниями и пологом тишины, а в покоях камеристки нас сторожили Эрис и Эмит — сытые, вымытые и довольные возвращением в Ларран.

— Бель, ну и как тебе во дворце? — поинтересовался Арден.

— Знаешь, мелкое все какое-то. Как игрушечное… И дядя нестрашный. Я его сейчас сама напугать могу.

— Бель! Насчет дяди не обольщайся — гадюка тоже крупным зверем не выглядит, а укусить может смертельно. Так что давай будем осторожными. Сегодня ты чуть не переиграла…

В общем-то, я была согласна с Арденом — я так увлеклась представлением, что забыла про чувство меры. Вроде бы сошло с рук. Но к прибытию в Ларран Посольства драконов надо вернуться в относительно нормальное состояние, иначе получится неудобно.

Еще мы проговорили вслух, чтобы ничего не забыть и не упустить, все предосторожности по маскировке. Например, аура эльфийки Наринель ничем не напоминала ауру принцессы Астер. И при каждом переходе из Ларрана в Галарэн и обратно маскировку аур надо было менять вместе с одеждой, формой ушей и зубным прикусом. Еще нежелательно было носить одни и те же прически и украшения. И так далее… А еще где-то тут мог бродить наш некромант. Замаскированный, как и мы.

Уже засыпая, я вспомнила:

— Ар, а ты мне обещал учебники и атласы по анатомии…

— Ждут тебя в кабинете лорда Сирила, любознательная ты наша, — усмехнулся Повелитель.

Конечно, любознательная! Когда ничего не говорят, приходится выяснять все самой.

— Бель, я тебе скелет хороший раздобыл, — обрадовал меня Шон. — Тоже стоит в кабинете.

— Угу, — зевнул Тиану. — Куда ж благородной девушке без личного скелета? Кстати, у взрослого двести с небольшим костей, а у младенца целых двести семьдесят…

— Почему? — удивилась я.

— Срастаются с возрастом. Череп, крестец, таз… Ну, ты выучишь. Сейчас давай спать. Эти занавески были настоящим культурным шоком!

И, уже не вслух, в полусне:

«Ти, помнишь, как год назад я тебя в первый раз уговаривала тут со мной остаться?»

«Конечно, помню… Я был ужасно рад, что ты относишься ко мне не просто как к учителю. И боялся, что не выдержу и начну к тебе приставать…»

«А я так хотела, чтобы ты начал…»

«А сейчас хочешь?»

«Хочу. Очень-очень…»

Мысленная улыбка.

«Спи!»