Глава 9. Беглец
До столицы добрались вполне мирно. В отчете даже врать особенно не пришлось: какой-то деревенский парень, обиженный нейром Ильзором (тот то ли хлыстом его стегнул, то ли конем стоптал, то ли подружку изобидел), вызвал Гончих. Вот только справиться со сворой не смог, они его самого и растерзали. Бабки Райна в живых уже не было, можно не беспокоиться о том, что опасное знание попало еще в чьи-то руки… Впрочем, по деревням – даже и не глухим, а тем, что недалеко от столицы, – можно обнаружить такое, что волосы дыбом встанут. Порой и коллежские маги не знают, как это классифицировать, не встречается в их реестрах подобного, просто потому, что деревенские ведьмы были слишком осторожны на протяжении сотен лет, и только глупые их потомки дают себя обнаружить и изловить…
По возвращении в Арастен я не сразу отправилась домой, сперва заехала в охранное отделение (резиденция помещалась через улицу от сыскного, я там не раз бывала), получила причитающийся мне гонорар, включая те злосчастные три ара. Глава отделения, полковник Олвер, казался вполне довольным нашей с Лауринем работой. Это был высокий тучный старик, я помнила его еще по прежним временам: хороший служака, но с воображением у него дела были плохи. В руководители он выбился только благодаря ревностной службе и, пожалуй, отточенному мастерству интриги. Как-то у него получалось присваивать чужие заслуги, да таким образом, что их истинные владельцы не видели в этом ничего дурного. Не самое худшее качество, но и не самое приятное… Начальником Олвер был хорошим, охранное отделение при нем процветало, но подчиненные, насколько я могла судить по нескольким обрывочным репликам гвардейцев, его недолюбливали. А любили они капитана Лауриня, вот только стать начальником отделения ему светило еще очень и очень нескоро, он и руководителем своего подразделения сделался слишком рано…
Лауринь отчитывался после меня, я позволила себе не покидать кабинет Олвера во время доклада капитана и могла констатировать, что руководство капитана не слишком-то привечает. Впрочем, немудрено: слишком молодой, слишком ретивый, слишком успешный… вдобавок пользующийся расположением Его величества. Таких не жалуют нигде и никогда.
Мы покидали здание, где разместился штаб охранного отделения, вместе. Лауринь был задумчив и молчалив, ординарец его мельтешил перед ним, стремясь угодить, но капитан не обращал на него внимания.
– Что, Лауринь, – негромко сказала я, когда мы выехали на одну из центральных улиц. – Делать карьеру – не самое приятное занятие?
– Совсем не приятное, – отозвался он.
– Тогда зачем стараетесь?
– Чем выше у меня звание, тем больше возможностей, – ответил Лауринь, помолчав. – Сейчас, например, я могу привлечь вас к расследованию по личной инициативе, не вымаливая санкции вышестоящих. Так что…
– Понимаю, – кивнула я. – Чем выше вы взберетесь, тем больше сможете сделать для страждущих граждан, так что ли?
– Так, Флоссия, – Лауринь не смотрел на меня. – Вам, должно быть, смешно при мысли об этом.
– У меня специфическое чувство юмора, – подтвердила я. – Но, должна признаться, вашу позицию я уважаю.
Лауринь взглянул в мою сторону с нескрываемым удивлением, но сказать ничего не успел: дорогу нам перегородил какой-то невежа.
– Госпожа Нарен! – воскликнул он, и я едва подавила стон.
Анельт, чтоб ему провалиться! Откуда он тут взялся? Хотя… глупый вопрос. Центр города, разгар дня, почему бы ему тут и не оказаться… Не подстерегал же он меня, право слово!
– Как я рад вас видеть! – продолжил он, так и не убирая своего коня с дороги. У него под седлом оказался серый мерин, унылый до крайности и явно не первой молодости. – Я уже отчаялся вас разыскать!
– Меня не было в городе, – процедила я сквозь зубы.
– Это я узнал буквально вчера, – сообщил Анельт. – А до того я безуспешно пытался попасть к вам на прием, однако ваша служанка – весьма суровая особа! – не пускала меня за ворота, утверждая, будто вы принимаете только по предварительной договоренности. Но как же я мог договориться с вами о встрече, если вы пропали?
Я сочла за лучшее промолчать. Лауринь смотрел на Анельта неласково, его ординарец пялился на происходящее с большим любопытством.
– Лауринь, вы знакомы с господином Анельтом? – спросила я, стараясь скрыть досаду. Может, Анельт хоть на капитана отвлечется?
– Случалось встречаться, – кивнул Лауринь, состроив такую физиономию, что и ослу стало бы ясно: об Анельте он не скажет ничего хорошего. – Однако близко общаться не доводилось.
– У вас есть шанс наверстать упущенное, – улыбнулась я и повернулась к Анельту. – Капитан, видимо, вас по делу привлекал?
– Да, верно… – наклонил голову Анельт, так что темные кудри упали ему на лоб. Очевидно, распространяться на эту тему он не желал. – Госпожа Нарен…
– Может быть, вы освободите дорогу? – Лауринь послал коня вперед. Буланый чаррем потеснил грудью серого мерина моего коллеги. – Прошу извинить, господин Анельт, у нас нет времени на светские беседы!
– Увы, это так, – подтвердила я, догоняя Лауриня. Проделай я тот же фокус на своей кобыле, конь Анельта не отделался бы легким испугом, право слово! – Поговорим в другой раз, господин Анельт!
– Госпожа Нарен, но как же…
Я пропустила его слова мимо ушей: он явно намеревался договориться о визите, а в мои планы это не входило.
– Что ему нужно? – хмуро спросил Лауринь, когда мы отъехали на приличное расстояние.
– Ну, он ведь мой коллега, – ответила я. – Маг молодой, неопытный. Жаждет приобщиться к знаниям и умениям, только у меня нет ни времени, ни желания его обучать. Но и вышвырнуть его как-то…
– Цеховая солидарность? – вздернул бровь Лауринь.
– Я не состою в цехе, – напомнила я.
– Весьма интересный молодой человек, – заметил капитан ни к селу, ни к городу. Нашел молодого! Анельт ему ровесник, а может, и постарше будет – маги взрослеют и старятся медленно…
– О да! – скривилась я. – Думаю, он популярен среди дам… Пускай ищет сбежавших мужей и пропавших любовников, заодно опыта наберется, во всех смыслах этого слова! А что, Лауринь, вы можете поведать об этом субъекте что-нибудь нелицеприятное?
– Ничего особенного, – ответил Лауринь. Судя по всему, настроение у него было прескверное. – О вашем старом коллеге говорили больше, чем о новичке.
– Он пока еще ничем не успел ни прославить, ни запятнать свое имя, – хмыкнула я.
– Он третий год в Арастене, – парировал Лауринь. – Даже если учесть, что старый маг ушел на покой всего полтора года назад… О вас, к примеру, судачил весь город!
– Но это же я, Лауринь! – ухмыльнулась я. – Я работаю на свой образ. А очень может статься, что Анельт придерживается другой тактики и не афиширует свои дела. Тихо, мирно работает…
– Он мне не нравится, – произнес Лауринь и тут же добавил: – Я не слышал ни об одном успешно раскрытом им деле. Нет, брался он за многие вещи, но…
– Если он не смог помочь вам с какой-либо проблемой, это еще не означает, будто он вовсе беспомощен, – заметила я. – Так ли уж много вы с ним общались?
– Нет, – признался Лауринь. – Всего пару раз, и не по крупным делам. Однако от майора Висласа и его сотрудников слышал достаточно, чтобы составить об Анельте определенное мнение.
– Не забывайте об опыте, Лауринь, – вздохнула я. – Опыт – бесценная вещь. Я вначале тоже терпела неудачи, но об этом мало кто знает, ибо начинала я не в Арастене, где каждый шаг на виду… Анельт вполне может стать неплохим судебным магом, дайте только время!
– Вашим конкурентом, – добавил Лауринь.
– В одиночку скучно, – дернула я плечом.
Лауринь хотел сказать еще что-то, но тут толпа впереди всколыхнулась и раздалась. «Держи, держи!» – раздавались крики. Также орали «с дороги, затопчет!», «спасите!», «караул!» и почему-то «пожар!».
– Что там такое? – нахмурился капитан. Меня это тоже интересовало.
Ответ мы получили через несколько секунд: прямо на нас вылетел вороной конь, весь в пене, дико косящий глазами и уже не ржущий, а визжащий. Несколько хорошо одетых горожанок шарахнулись в стороны, чудом не попав под копыта. Конь метнулся в переулок, но тот оказался перегорожен телегой, повернулся на месте – поводья волочились по земле, – всхрапнул и ринулся дальше.
– Лауринь, только не геройствуйте! – это я говорила уже пустоте.
Буланый чаррем в два прыжка нагнал вороного – когда нужно, эти кони умеют с места развивать приличную скорость, – загородил ему дорогу. Вороной заметался, но никак не мог сообразить, как обойти буланого. Лауринь соскользнул с седла, попытался перехватить поводья, но конь попятился, встал на дыбы, молотя воздух передними ногами… Если я что-то понимаю в лошадях, бедолага был напуган до крайности, и сейчас любого приблизившегося к нему расценивал как злейшего врага. Капитан кинулся чуть не под копыта – вокруг дружно ахнули – сумел-таки схватить поводья, принудил вороного опуститься на все четыре ноги. Тот храпел и дрожал всем телом, порывался снова сорваться в бега, но Лауринь держал крепко. Он перехватил вороного – теперь я разглядела, что это вейрен, – под уздцы, огладил, успокаивая, потом гаркнул на всю улицу:
– Чей конь?
Добрые горожане заозирались, но хозяина что-то не находилось.
– Я спрашиваю, чей конь? – повторил Лауринь, хмурясь. И немудрено, этот перепуганный красавец мог покалечить уйму народу! – Что, никто не знает? Кто-нибудь видел, откуда он мчался?
– Я видел, я! – вылез из толпы мальчишка, один из тех обитателей улицы, которые всегда все видят и всё знают о происходящем в городе и обожают оказываться в центре внимания.
– Так говори, – велел Лауринь, а мальчишка принялся ковырять мостовую мыском разношенного драного ботинка.
– Говори, парень, – я подъехала ближе и кинула мальчишке пару риссов. – Только не ври.
– А зачем мне врать? – резонно спросил он, поймав добычу на лету. – Сижу я это на площади у фонтана, приятеля жду, а тут слышу – неподалеку криком кричат! Что, думаю, за притча? Ограбили кого или прирезали? – малец шмыгнул веснушчатым носом. – Побежал смотреть, а тут конь! Я чуть под копыта не угодил! Ну, думаю, потеха, так досюда за ним и бежал!
– Ты так и не сказал, откуда взялся конь, – напомнила я.
– Так откуда он с самого начала взялся, то я не видел, – сказал мальчишка с достоинством. – А бежал он со стороны Кузнечной, зуб даю!
Мы с Лауринем переглянулись. На Кузнечной улице, как несложно понять из названия, обретались лучшие кузнецы города. Шумноватое местечко, но что поделать… Можно было предположить, что конь перепугался шума или даже его обожгла искра – на Кузнечной было немало открытых кузниц, – от того и взбесился и удрал от хозяина… Вот только вороной не был оседлан, а надет на нем оказался всего лишь недоуздок. Возможно, его привели подковать? Как вариант, но, насколько я могла судить, все четыре подковы были в полном порядке. Не новые, но в перековке конь не нуждался. И, кстати, где хозяин? Даже если вороной от него сбежал, последовать за ним труда не составляло: любой указал бы дорогу! Но хозяин не объявлялся, что было в высшей степени странно: лошадь вейренской породы стоит слишком дорого, чтобы бросить ее на произвол судьбы!
– В последний раз спрашиваю, чей конь? – безнадежно повторил Лауринь. Никто так и не отозвался, не закричал, что знает хозяина… Может, вороной его зашиб ненароком? Или тот еще не добежал сюда? – Хорошо. Если объявится владелец, пусть обратится на Садовую, дом три. Лошадь будет там.
Несколько лавочников подали голоса, подтверждая, что слышали и всенепременно передадут хозяину, буде он объявится, где искать пропажу.
– Флоссия, – негромко обратился ко мне Лауринь, оглаживая вороного. Тот уже не шарахался, только шкура вздрагивала. – Вам ничто не кажется странным?
– Мне всё кажется странным, – ответила я, наклоняясь с седла. – Начиная с того, что владелец не стремится вернуть свою собственность, и заканчивая тем, что этакая лошадь находится в столь паршивом состоянии!
Это было правдой – вороного не мешало бы вычистить. Кроме того, он казался чересчур уж худым, шкура не лоснилась, как бывает у ухоженной лошади, а грива была спутана и висела колтуном.
– Похоже, ему пришлось несладко… – Лауринь провел рукой в перчатке по спине вороного, тот снова дернулся. – Видите?
– Вижу, – кивнула я. Спина и круп коня были исполосованы, видно, хлестали бедолагу нещадно. – Но, Лауринь, покажите мне того идиота, который станет дурно обращаться с вейреном!
– Один, видимо, нашелся, – хмуро ответил капитан и заглянул вороному в зубы. – Коню не меньше шести лет, не похож он на необъезженного. Может, нрав у него дурной, но…
Тут вороной протяжно вздохнул и положил морду на плечо Лауриню. Похоже, устал бедолага смертельно, а перепугался чуть не до разрыва сердца. Но что могло так напугать лошадь в городе? Предположение у меня было, и оно мне не понравилось…
– Не похоже, – сказала я. – Лауринь, может, мы уйдем с дороги? Мне уже надоело выслушивать, что окружающие думают по поводу наших персон!
– Да, конечно… – Капитан отвел коня в сторону. Его буланый, до сих пор смирно стоявший там, где оставили, сам подошел к хозяину, как собака.
– Вы действительно хотите забрать коня к себе? – спросила я.
– Не бросать же его посреди улицы, – Лауринь потрепал вороного по гриве.
– Лучше ко мне, – сказала я негромко. Капитан нахмурился. – Отведите, передайте Аю, она о нем позаботится. А я прогуляюсь в сторону Кузнечной, поинтересуюсь, что да как…
– Вы полагаете…
– Волков в городе нет, – сказала я. – А хорошо воспитанные кони – а этот, не сомневаюсь, именно из таких, – не сходят с ума от страха, если у них над ухом кто-то грохнет молотком по железу. Вы понимаете?
– Разумеется, – коротко кивнул Лауринь. По глазам было видно, ему не нравится мое предположение. – Хорошо. К вам, так к вам. Но, может быть, мне…
– Лучше я одна, – прервала я.
– Зибо вполне может отвести коня, – стоял на своем капитан.
– Вашему Зибо я даже игрушечную лошадку не доверю, – отрезала я. – К тому же, при виде вашего мундира окружающие как-то теряют словоохотливость. Обойдусь без вас.
– Хорошо, – помедлив, кивнул Лауринь. Легко поднялся в седло своего буланого, покрепче перехватил поводья вороного.
– Тогда до встречи, – сказала я и повернула кобылу. – Всего доброго, Лауринь! Еще свидимся, думаю…
– Всего доброго, – ответил он и вдруг окликнул: – Флоссия?
– Что, Лауринь? – обернулась я.
– На всякий случай… – он нахмурился. – Если вам вдруг потребуется меня разыскать…
– Я расслышала адрес, – усмехнулась я. На Садовой улице когда-то проживал мой дед. Неплохое местечко! Тихое, мирное… и никто чужой незаметно не подберется. – Вы предпочитаете видеть в качестве посланника воробья или ворону?
– Как вам будет угодно, – чуть наклонил голову Лауринь и тоже развернул коня. Ординарец устремился за ним, сгорая от любопытства.
Усмехнувшись, я оглянулась по сторонам – не преследует ли меня Анельт, чтоб ему чесотку подхватить, – и отправилась на Кузнечную. Хозяин вороного вейрена… Что ж, если он и был где-то поблизости, то давно затерялся в толпе. Но если на Кузнечной действительно использовали магию – уж не знаю, для каких целей, – то след должен сохраниться.
Кузнечная встретила меня грохотом и мелодичным звоном. Из открытых кузниц неслись размеренные удары молота по наковальне, то тут, то там взмывали в воздух снопы искр… Моя кобыла недовольно фыркнула и прижала уши, но другой реакции на это безобразие я от нее не дождалась. Впрочем, как я и предполагала: хорошая лошадь не будет пугаться шума, и если уж моя невесть каких кровей злющая кобыла игнорирует этот грохот, то уж вейрен, стоящий немалых денег и наверняка отлично выезженный, тем более не должен был понести.
Итак… Если конь мчался со стороны Кузнечной, то… Я огляделась. Вот начало улицы, перекресток с Шорной, на которой как раз и есть маленькая площадь с невесть зачем воткнутым посреди нее фонтаном. Малец не солгал, похоже… Летом ребятня купалась в фонтане, зимой просто ошивалась поблизости, здесь же назначали встречи. Так что мальчишка вполне мог оказаться здесь и видеть, как вороной проскакал от Кузнечной на начинающуюся от перекрестка Белокаменную.
Примчаться по Шорной с другой стороны конь не мог, там улочка узкая, извилистая, двум людям сложно разойтись, а следов погрома, какой мог бы учинить в такой тесноте взбесившийся жеребец, не видно: ни покалеченных людей, ни перевернутых телег и разбросанных вещей… Что ж, Кузнечная так Кузнечная.
Проехав несколько дворов, я остановила внимание на большой кузнице. Ворота были распахнуты настежь, там толпилось немало народу, и я резонно заключила – здесь хоть кто-то мог что-то увидеть.
Кобыла зло заржала, переступила на месте – магия ей не нравилась, это я уже поняла. Впрочем, ей пришлось потерпеть – вручную отдирать подкову я бы не взялась, во всяком случае, посреди улицы.
Ведя в поводу хромающую лошадь, я вошла в ворота, огляделась. Ко мне тут же подлетел расторопный малый, сходу оценив мою одежду и манеру держаться.
– Чего изволите, госпожа?
– Кобыла расковалась, – хмуро ответила я. – Найдется у вас свободный человек?
– Госпожа, свободных нет, но если вы изволите подождать…
– Долго ждать-то? – поинтересовалась я.
– Ну… – парень замялся. – Оно как пойдет, тут заказов много…
– Любезный… – Тесс перекочевал из моей руки в карман юнца. – Уж найди мне кого-нибудь, сделай одолжение. Тороплюсь.
– Сей момент, госпожа! – парень преисполнился услужливости. – Извольте обождать!
Я пристроилась к группке других ожидающих. Был среди них купец, приехавший узнать, как там его несгораемые шкафы поживают (не доверял, видно, слугам), приказчик какого-то нейра, явившийся проверить, в точности ли кузнецы следуют эскизу его господина при изготовлении кованых ворот, прочая разношерстная публика. На меня покосились без особого интереса, только купец спросил карриса, когда я раскурила трубку. Я охотно поделилась, поинтересовалась:
– Что, почтенный, долго ждать приходится?
– Изрядно, – посетовал он. Купец явно соскучился и изрядно замерз. – Но оно того стоит. Мастер Штолль свое дело знает, да и подручные его ребята с разумением. О прошлом годе моему партнеру такие решетки на окна спроворили – красота! Поглядеть – глаз радуется, а попробуй перепилить или там сломать – пуп надорвешь! Вот, тоже решил заказать кой-чего. А вы, госпожа?..
– А я случайно тут, – улыбнулась я. – Лошадь перековать. В первые попавшиеся ворота заглянула, только, смотрю, людей много больно, и все по делам по важным… Пойду, пожалуй, в другое место.
– Да, уж подковать-то где угодно могут, – согласился купец, забирая бороду в кулак. – Зато вот по заказам вроде моего мастер Штолль…
Что там поделывает мастер Штолль, мне было узнать не суждено: подскочил уже знакомый мне молодчик, подергал за рукав, указывая на навес с другой стороны от ворот, прошептал:
– Госпожа, вон туда извольте! Живенько вам все сделают! Только…
– Чую, дешевле стало бы серебряную подкову заказать, – хмыкнула я, и еще один тесс сменил хозяина.
– Что у вас, госпожа? – встретил меня совсем молодой кузнец. Здоровенный, конечно, мускулы так и бугрились на руках и плечах: несмотря на легкий морозец, работал он в одном кожаном фартуке. Да и то, у огня было жарко…
– Подковать бы, – кивнула я на лошадь.
– Это мы мигом, – добродушно сказал кузнец и прикрикнул на подмастерье, чтобы огонь раздувал.
Близость к плюющейся искрами звонкой наковальне моей кобыле вовсе не понравилась, она попятилась и попыталась было взбрыкнуть. Успокаивать ее я предоставила подмастерьям, а сама наслаждалась спектаклем. Даже понимай лошадь мои слова и научи я ее, что делать, лучше бы не вышло.
– Капризная какая, – удрученно произнес кузнец, наблюдая за тщетными попытками мальчишек усмирить кобылу и завести ее в станок.
– Поражаюсь, что это с ней, – подхватила я беседу. – Никогда такого не было, сколько уж ковали… Может, слишком шумно тут? Со всех сторон так и грохочут!
– Может, и так, – согласился кузнец. Видно, это был совсем молодой мастер, серьезной работы ему пока не доверяли, он скучал и был не прочь поговорить. – Говорят, лошади шума пугаются.
– Я слышала, чей-то конь не далее как сегодня с перепугу взбесился и уйму народу на Белокаменной потоптал, – сообщила я.
– Неужто! – округлил глаза кузнец. – Это чей же?
– Да почем же мне знать, любезный! – развела я руками. – Мимо ехала, слышала, говорили – вороной конь, вроде вейрен. Должно быть, арная какого, кто еще на таком ездить будет!
– Вороной вейрен? – нахмурился кузнец. – Неужто…
– Хм? – приподняла я брови.
– Да нет, госпожа, так… подумалось, – попытался отвертеться кузнец.
– Что подумалось-то? – спросила я. Хорошо, что в кошельке много серебра, не арами же развязывать языки таких вот работяг!
– Да так… – кузнец помялся, но монету взял. – Видал я вроде вороного вейрена. Не у нас, у соседей. Вроде господин какой-то на нем приезжал, но тот это конь или нет, не знаю, не понимаю я в лошадях. Что вейрен – отличу, а который…
«Уже неплохо!» – подумалось мне.
– А что за сосед? – спросила я.
– Да тоже мастер, – пожал он могучими плечами. Мальчишки, наконец, обуздали мою кобылу, подняли лишившуюся подковы ногу, и кузнец взялся за работу. – Замки делает, хорошие замки! Мастер Текло его звать.
Это имя я слыхала. Вай Текло действительно делал замки, и преотличные, с такими не каждый вор враз справится – с секретами, с двойными пружинами, с опасными сюрпризами для мастеров отмычки вроде выскакивающих игл, которые очень даже можно смазать ядом.
– Знаю, как же, – кивнула я. Как знать, может, господин на вороном вейрене приезжал просто заказать какой-нибудь особый замок. Может, это вовсе не тот конь. С чего бы вороному оказаться во дворе мастера Текло неоседланным, в недоуздке, да еще со следами побоев? – А дорого он берет?
– Дорого, – кивнул кузнец, не отрываясь от работы. – Но господа платят, не торгуясь. Умеет он…
«Умеет? Не о магии ли речь?» Зачатками оной, случается, владеют и обычные люди, зачастую не понимая, что именно делают. Ну, досталось знание от прадеда: если вот так дунуть, плюнуть и сказать непонятные слова – сталь выйдет прочнее, узор точнее… А уж если это ведьминские штучки, так и тем более! Это нужно проверять.
– Готово, госпожа, – кузнец отступил, любуясь делом рук своих. Кобыла гневно фыркала и прижимала уши, когда ее выводили из станка.
– Благодарю, – ответила я, сунула ему еще монету, взяла поводья лошади и отправилась к воротам.
Замки, значит? Что ж, зайдем к соседу!
Опасаясь, что мастер Текло может знать меня в лицо (одно дело подмастерья и другое – опытный мастер!), я воспользовалась нехитрым заклинанием, благодаря которому мои черты не удерживались в памяти наблюдателя. Скользнул взглядом и забыл, и в жизни не вспомнит, как я выгляжу на самом деле…
Мастер принял меня неохотно – работы было много. Я, однако, так расписывала свою боязнь воров и сулила такую плату, что старик дрогнул. Мы с ним долго обсуждали, какими именно должны быть замки, еще дольше торговались (тут Текло перещеголял даже моего деда – вот бы им сойтись!), потом все-таки пришли к соглашению и в ознаменование этого события решили выпить по глотку орты. Слишком уж холодно было на улице, требовалось согреться.
– А что, почтенный, – сказала я, устроившись у огня. – Хорошо у вас дела идут?
– Не жалуюсь, – степенно ответил он.
– Воров нынче развелось, – посетовала я. – Слыхала недавно, как одного нейра ограбили, никакие замки не спасли! Все семейные драгоценности вынесли, до камушка!
– У него, должно быть, были замки не моей работы, – хмыкнул Текло самодовольно.
– Да что вашей, что не вашей, – пожала я плечами. – Там вор, говорят, волшебную отмычку использовал! А тут уж неважно, чья работа… Вот как от такого спастись, а?
– На всякое колдовство есть другое, – туманно ответил Текло, доливая мне орты.
– Может, и есть, а откуда его простым людям знать? – прищурилась я.
– Неоткуда, – развел руками Текло.
– То-то и оно! – воскликнула я. – Вот так сиди и дрожи, не обнесет ли тебя кто… Раз на отмычку потратился, и весь в золоте, а ты сиди, локти кусай!
– Ну… тоже можно потратиться, – заметил Текло.
– Знать бы, кому платить! – фыркнула я. – Коллежские маги рыло воротят, а где других взять?
– Можно поискать, если надо… – еще более туманно ответил мастер.
– Чушь! – я дернула плечом. – Бабкины сказки. Нету никаких других магов, и замок зачаровать никто не сумеет! Ведьму если только разыскать где в деревне, но кто ее знает, шарлатанка она или нет? Пока вор не влезет, не проверишь!
– Если госпоже так важно… – Текло налил еще орты. – Я могу спросить у знакомых.
– Что? – удивилась я. – Кто-нибудь из коллежских, мелкая сошка? Кому денежек надо? Почтенный мастер! Если есть у вас такие знакомства, не откажите, сделайте милость! Денег у меня довольно, но запоры нужны надежные! Потому как наслышана обо всяких умельцах…
– Ну, вы загляните на неделе, госпожа, – попросил Текло. Видно было, как он быстро просчитывает варианты. – Тогда скажу, выйдет ли.
– Уж непременно загляну! – пообещала я, вставая, но тут же села обратно. – Почтенный мастер, а вот что скажите: я слыхала, животные это самое колдовство не любят. Лошади бесятся, собаки воют… Мне такого не надо!
– Вам замок на конюшню, что ли, вешать? – ядовито осведомился старик. – Или на псарню?
– А хоть бы и на псарню! – быстро сориентировалась я. – Бойцовые псы – это ж вам не просто так! Увести не уведут, а отравить могут, и что тогда?
– А, ясно… – Текло немного успокоился. Видимо, перебирал в памяти владельцев бойцовых псов. Пусть думает, этого занятия ему надолго хватит, особенно если учесть, что большинство из них этого своего занятия не афишируют! – Ну, госпожа, тут уж зверям привыкать придется. Вы не беспокойтесь, они сперва только шарахаются.
– Посмотрим… – процедила я. – Ладно, почтенный. Заеду на неделе, но уж не тяните, очень прошу! Неладно что-то у меня на душе!
На этом мы и распрощались.
Я выехала на улицу, находясь в полном недоумении. Допустим, Текло действительно что-то делает со своими замками. Это вероятно – я ощущала слабенький магический фон в доме. Настолько слабый, что его вряд ли бы испугалась даже самая нервная лошадь, а если бы испугалась, то не до полной потери рассудка. При чем здесь вороной вейрен, я пока понять не могла. Он принадлежал кому-то из клиентов? Если так, чего именно он испугался?.. Я проехала Кузнечную из конца в конец, проверяя ее на наличие следов магии, а заодно и ведьмовства, но ничего не обнаружила. Так, легкие метки – кто-то пользовался амулетами, еще чем-то, разрешенным Коллегией… Сильнее всего фонило возле дома мастера Текло, но все равно недостаточно сильно. Поспрашивала подмастерьев – кое-кто заметил проскакавшего мимо коня, но толком никто его не разглядел. Что интересно, почти все эти люди были с того конца Кузнечной, что переходила в Белокаменную. Скорее всего, и конь бежал откуда-то оттуда, а не с другого конца улицы… Но от мастера Текло ли? Или откуда-то еще?
Решив подумать над этой задачкой позднее, я направилась в Заречье. Кобыла моя, поняв, что мы возвращаемся домой, прибавила шагу, пришлось придерживать ее, чтобы не сшибла кого-нибудь ненароком. Вот ведь умная скотина! Всего несколько раз я выезжала на ней в город, а она уже запомнила, где мой дом и уютная конюшня!
За воротами меня встретила Аю, схватила поводья, но уводить кобылу не спешила – ее переполняли эмоции.
– Я-я! – твердила она восторженно. – Я-я! Я-я – ошша! Оши ошша! Я-я оши!
В переводе с ее птичьего языка это означало что-то вроде «дядя привел хорошую лошадь, дядя хороший». Нужно будет сказать Лауриню, что он хороший дядя, вдруг его это порадует?
– Айки я-я – у! – Аю вдруг скривилась и сердито сверкнула раскосыми глазами. – Айки я-я Аю – ак!
Она изобразила толкающее движение. Очевидно, «маленький дядя» – это был лейтенант Зибо, и он Аю не понравился. Сочувствую ему…
– Точно, – кивнула я. – У. Иначе не скажешь.
Я заглянула на конюшню. Вороной мирно жевал овес, Аю успела вычистить его, распутать гриву, и теперь конь выглядел почти так, как должен выглядеть чистокровный вейрен. Ничего, отъестся, будет краше прежнего…
Я осмотрела коня, стремясь найти клеймо заводчика. Ничего не обнаружила и призадумалась: либо клейма не было изначально, что маловероятно, но все же возможно, либо его уничтожили. Это можно сделать, но тут необходимо вмешательство мага, иначе останется заметный след. Я ничего не смогла почувствовать, но это неважно: клеймо могли убрать пару месяцев или даже лет назад, а в этом случае магических следов уже не осталось.
– Аяйка! – Аю потянула меня за рукав, подтаскивая поближе к деннику. – Охо! Ошша охо!
Что там могло быть «плохо»? Девчонка уже забралась в денник, повисла на шее коня, заставляя его повернуться (я всякий раз поражалась ее бесстрашию в обращении с лошадьми), откинула гриву, ткнула пальцем:
– Охо!
Я протяжно присвистнула – шея вороного оказалась в порезах, не заметных под длинной гривой. Бывает, готовую упасть лошадь колют ножом, чтобы пробежала еще немного, но зачем проделывать такое с этим конем?
Аю соскользнула на пол, заставила вороного поднять переднюю ногу.
– Аяйка! Охо!
Еще того интереснее! На ногах у коня оказались заметные следы от пут: похоже, их не снимали довольно долго.
– И правда, нехорошо, – задумчиво сказала я. Аю смотрела на меня требовательно.
Я подняла было руку, стремясь разом избавить животное от ран, но вороной, едва почувствовав касание магии, шарахнулся в сторону, прижался к стене – Аю едва успела выскочить из-под копыт, – снова начал дико коситься и дрожать. Надо ли говорить, что остальные лошади в конюшне ни малейшего внимания на это не обратили! Пришлось оставить попытки излечить вороного при помощи магии, он, похоже, был слишком чувствителен к ее проявлениям…
– Скажу Тее, чтобы сходила за лошадиным бальзамом, – сказала я. – Она тебе отдаст. Поняла?
– О-яла! – ответила Аю, повеселев. Похоже, ее словарный запас пополнялся, и немудрено: я заметила, что Тея подолгу разговаривает с ней. Учить языку не учит, но простейшие-то слова девчонка должна была уже запомнить: я заметила, что она сообразительна.
Интересная, однако, задачка! Невесть откуда взявшийся конь, странности вокруг замков мастера Текло… Нужно мне лезть в это? Нужно, решила я. Попросту из интереса! А кто заплатит? Охранное отделение, конечно! В конце концов, с этими замками что-то нечисто, а если я, выведя Текло на чистую воду, позволю предотвратить несколько краж… Полагаю, это чего-то да стоит!
Впрочем, пока подступиться к этой загадке возможности не было. Вороной, увы, не мог рассказать мне, кто был его хозяином и почему он оказался на Кузнечной улице, а к мастеру Текло мне предстояло наведаться через несколько дней. Между прочим, неплохо бы проработать биографию, на случай, если сам мастер или его компаньон вдруг заинтересуется. Выдумывать на месте – хуже не придумаешь!
Значит, – я усмехнулась, – Фелиции Нойрен снова придется вступить в дело. Хозяйкой бойцовых псов она до сей поры ни разу не представлялась, все больше торговкой лошадьми, но ведь одно другому не мешает, не так ли? Пожалуй, сходу нужно было представиться именем этой дамы, но мастер Текло не попросил назваться, а я не стала этого делать. Ничего, это мы еще наверстаем…
Нужно еще будет поинтересоваться, не наведывался ли кто к Лауриню по поводу коня; впрочем, полагаю, в этом случае он сам меня известит. Правда, что-то мне подсказывало, что на Садовую, дом три, никто не придет справляться о вороном вейрене. Слишком много народу видело, кто именно увел лошадь, и если владелец оказался поблизости… Рискнет ли он сунуться к капитану королевской гвардии? Как знать… Если сочтет Лауриня обычным служакой, поймавшим беглого коня, то может, но если хозяин лошади достаточно осведомлен о городских делах, то он мог слышать о Лаурине, и тогда вряд ли объявится. Правда, это умозаключение правомочно только в том случае, если владелец вейрена не в ладах с законом.
Впрочем, что толку гадать! Нужно просто подождать и посмотреть, что будет дальше!
С этой мыслью я прошла в дом, велела Тее раздобыть лошадиного бальзама, хотя бы и у соседей, и отправилась обедать. Признаться, я рассчитывала, что в ближайшие пару дней меня никто не побеспокоит – хотелось отдохнуть после поездки. Увы, ожиданиям моим не суждено было сбыться…
Когда я, расположившись в удобном кресле с книгой, как раз собралась воздать должное отличному каррису и бокалу прекрасного вина, в дверь поскреблась Тея. Пришлось отложить книгу и терпеливо выслушать сообщение о том, что бальзам Тея добыла у соседского конюха, снабдила им Аю, и та теперь самозабвенно обмазывает этой дрянью вороного.
– Прекрасно, – сказала я и добавила, видя, что Тея будто бы колеблется: – Еще что-то?
– Госпожа, там у ворот какой-то господин, – немного растерянно произнесла она. – Вроде бы к вам…
– Ну так проводи его в кабинет, – сказала я не без удивления.
– Не идет, госпожа! – с некоторой досадой ответила Тея. – Говорит, слыхал, будто вы без предварительной договоренности никого не принимаете, а он так пришел, поэтому у ворот подождет, когда вы куда-нибудь поедете.
Я мысленно выругалась. Анельт! Разнес дурацкую байку по всему Арастену! Точно, его рук дело, больше некому…
– Надеюсь, ты сказала ему, что в ближайшие дня два я никуда ехать не собираюсь? – поинтересовалась я.
– Сказала, госпожа, но он все равно ждет…
Я только вздохнула. Арастенцы – удивительный народ. Порой изумительно бесцеремонные, временами они демонстрируют просто-таки феноменальную застенчивость и робость. Надо ли говорить, что это всегда оказывается не к месту и не ко времени?
