Глава 19

— Какие вы веселые и нарядные, — с удовольствием отметил принц, явившийся, чтоб позвать девушек на совет.

— Мы гуляли, — ответила Илли, — и ты никогда не угадаешь, где. Только не хмурься так… это очень безопасное место… и я его люблю.

— А можно мне… хоть разок посмотреть на твое любимое место, — слова Кандирда вызвали у дриад новый всплеск веселья, и принц озадачился, да что он такого сказал-то?

— Конечно, можно, — взяв жениха под руку, Илли прижалась на краткий миг, и сразу отстранилась, — хотя боюсь, ты будешь разочарован. Ты там был, и много раз. Хочешь подсказку?

— Конечно, все равно я без нее не угадаю.

— Там тепло… стены выложены желтой этсарской плиткой, в шести углах стоят бронзовые светильники в виде русалок… еще не догадался?

— Где мне, — усмехнулся принц и непритворно вздохнул, — ты права, я часто там бываю. И тоже его люблю, но вот насчет безопасности не уверен.

— А зря, мы же дриады. И нам хватило одного зернышка, чтоб запереть дверь, — уверенно улыбнулась ему Лира, — и никто не смог войти. А сломать ее они и не пытались, все думали, что просто замок испортился. Канд… у меня к тебе просьба… ты еще никому ничего не говорил про маркиза? И не говори, пожалуйста. Я тут хорошенько подумала, и решила, что разберусь сама. Смогла же я его наказать, когда он пытался срезать для меня розу.

— А вот этого она даже мне не рассказывала! — Пожаловалась Илли жениху, — ну, сестрица, не мучай, что ты сделала мечте местных фрейлин? Уши отрастила, или рога?

— Как я могла покуситься на такой шедевр? — слишком живо обиделась Лира, закалывая последнюю заколку в прическе, — я же не вандал, а дриада. Все было просто… бутоны все время росли с другой стороны куста, а шипы — там где он. Ну, я готова.

— Действительно, как просто… вот кстати, шипы — это отличный аргумент. Нужно купить у травниц семян шиповника… и акаций… — вслух рассуждала Илли, под руку с женихом направляясь к выходу.

Кабинет, где король проводил совет, находился в угловой комнате его покоев, и попасть в него можно было только одним путем. Пройдя через просторную королевскую гостиную, куда разрешалось входить лишь членам семьи и самым доверенным людям. Даже слуга, убиравший эти комнаты, всегда был один и тот же, и заслужил это доверие во время давнего покушения, заслонив ее величество своим телом.

— Мы вас ждем, — поднялась сидевшая на диване Элинса, — Лира, ты пока останешься тут. Там достаточно и двух дриад, а вы присматриваете за входом и коридором и никого не пускаете. Апраксия идет с нами, Зарон, ты останешься здесь.

— Хорошо, — мирно кивнул оборотень, и искоса оглянулся на актера, которого они привели с собой.

Тот уже смирился, что может делать все то, что делают обычные люди, умываться, есть, спать и даже гулять по коридору. Но едва он пытался завязать петлю или выйти на лестницу, как тело переставало его слушать. Ноги сами несли в комнату, руки вместо удавки вязали безобидный бантик. И при этом никто не обращал на него никакого внимания, ни о чем не спрашивал и ничего не требовал. По звонку служанка принесла поднос с едой, но ни вина, ни стеклянной или хрустальной посуды на нем не было. Он лишь усмехнулся на эту предусмотрительность, явно слуги получили приказ от начальника охраны, и близко не представлявшего, что несвязанный узник, валяющийся в белоснежной мягкой постели, и жующий замечательное жаркое, даже руку поднять не может, чтоб уронить себе на ногу поднос. Он все мог рассчитать умом, но тело переставало слушаться, если считало указания разума вредными или ненужными для себя.

И теперь парень сидел в кресле неподалеку от входа и, страдальчески морщась, слушал указания миловидной женщины лет тридцати на вид, с мудрыми и проницательными зелеными глазами. Вот до чего он дожил, они даже не пытаются ничего от него скрыть, ни своих планов, ни того факта, что тут сейчас будет происходить очень важное совещание.

Апраксия вмиг поймала сомнение бывшего кузнеца и ободряюще ему подмигнула. Хотя магиня и отлично чувствовала отчаяние, обиду и растерянность подопечного Илли, но нисколько за него не волновалась. Давно уяснив из объяснений Элинсы, что никогда не сможет тело человека, спасенного дриадой от смерти и взятого под ее покровительство, причинить себе то, что нестерпимо противно всем дриадам.

А затем повернулась и вслед за дриадами твердым шагом вошла в зал совещаний.

Помещение было просторным и квадратным, и в его дальней части стоял изогнутый крутой дугой длинный стол. Как раз посредине этого стола, в самом углу между окнами, закрытыми густыми решетками, стояли кресла для королевской четы, по обе стороны от них расположились стулья для принцев, магов, советников и прочих приглашенных на совет, из числа самых надежных людей.

Перед столом, на небольшом отдалении, находился еще один стол, круглый, с легко поворачивающейся верхней крышкой. На нем расположился искусно собранный из полудрагоценных камней и минералов макет земель королевства и соседних стран, изготовленный прославленным ювелиром больше тысячи лет назад.

Король с королевой уже заняли свои места, и по одну сторону от них, тихо переговариваясь, сидели наследник с Бенгальдом. Рядом с прокурором занял место прислушивающийся к их беседе Хингред, и Элинса спокойно усаживалась рядом с мужем. Магиня решительно направилась к подруге, но, не дойдя до кресла, застыла, обнаружив нечто странное. Иллира, любимая воспитанница, которую Апраксия считала приемной дочерью, войдя в зал под руку с женихом и поприветствовав присутствующих вежливым полупоклоном, внезапно поступила довольно необычно. Не отправилась к оставленным им креслам по левую руку королевы, а решительно потянула Кандирда к старинной карте и застыла над ней, забыв про всех. Брови девушки хмурились, губы что-то шептали, пальчик легко скользил над вершинами гор и крошечными куполами городов, не касаясь их, а только что-то отмечая, понятное ей одной.

— Добрый день, извините за опоздание, ваши величества, — в зал торопливо вошел принц Рантильд, и магиня с друзьями принялись незаметно и осторожно рассматривать главного финансиста страны.

Рантильд был предсказуемо похож на братьев и на отца, и, тем не менее, его ни с кем из них нельзя было спутать. Ростом второй принц был выше среднего жителя королевства, и все же оказался ниже всех братьев. Зато у него были самые красивые и правильные черты лица, высокий лоб, строгие выразительные глаза, фамильные губы и ровный с едва заметной горбинкой нос. И одевался он хотя и строго, но изысканно и дорого.

Усевшись рядом с королевой, финансист внимательно осмотрел присутствующих, и остановил свой взор на младшем брате. Кандирд с восхищением следил за худенькой сеньоритой в бледно–зеленом платье, стоявшей возле макета с самым отсутствующим выражением лица.

— Это она? — одними губами спросил принц у матери, и получил в ответ утвердительный взмах ресницами.

А затем, к изумлению второго принца, королева вдруг легко поднялась с кресла и направилась в обход стола к младшему сыну и его невесте. А подойдя, удивила уже всех, обняла Илли за плечи, повернула к себе, внимательно посмотрела в витающее в неведомых далях личико и, поцеловав в лоб, что-то шепнула так тихо, что расслышал только Кандирд. Но судя по всему, сказанное ему понравилось, потому что его лицо на несколько мгновений осветилось счастливой улыбкой, которую младшее высочество постарался как можно быстрее спрятать за напускной серьезностью.

Илли кивнула в ответ, пожала мимолетно запястье Интарии и снова повернулась к макету.

— Вы знаете… ваше величество, — сказала она стоящей рядом королеве, — когда я была дома, мне очень понравилось, что можно в любой момент послать сообщение в любую точку мира и сразу получить ответ. Здесь я от этого как-то отвыкла, даже забыла. Тут даже если есть магический вестник, послать его можно только туда, куда он заранее привязан.

— Я надеялся, что ошибаюсь, — тяжело вздохнул ле Трайд и тоже направился к макету, — а как ты дошла до этой мысли? Актер натолкнул?

— Не совсем, — вздохнула Илли, — он скорее прояснил детали. Я все время не переставала думать, на что они рассчитывают, те, кто продолжают устраивать разные пакости даже после того, как план советника провалился? А потом поняла, да они же тоже заложники запущенной машины. Как паровоз… его разогнали, и он уже идет, и ничем не остановишь. Вот посмотри, как я считала, если бы мы не остановили бойню в тех деревнях, нашли бы их в лучшем случае через день, пока проверили, пока послали голубей… сейчас войска только собрались бы выйти. Значит, на месте они были через три–четыре дня, и вернуться в столицу к юбилею никак не успевали. А переворот он планировал именно на один из праздничных дней. Это наши действия вынудили самозванца поторопиться, но когда он отчаянно пытался захватить дворец, те егеря уже шли по нашей территории и остановить или вернуть их было некому. Ведь никто не знал, где именно они ночуют, по каким ущельям пробираются. И актеры уже пытались убедить мэра, что они достойны играть во дворце, и гоблинский шаман, специально обманутый колдуном, посылал на наши крепости и поместья своих воинов. И те, кто стоит за советником и до сих пор не знает, что он погиб, больше не надеются взять власть. Я убеждена, они не хуже нас понимают, что теперь, когда большая часть пособников разоблачена, а охрана усилена, никакой трон им не захватить. И даже с помощью иллюзии не доказать, что их наследник настоящий. Но и остановить тот страшный механизм, что запущен предателем, они тоже не в силах. Думаю, сейчас те, кто в курсе хотя бы части его планов скорее всего спешно продают захваченные поместья и вывозят деньги за границу, в том же Тригоне можно спокойно купить новые имена. Но для нас это не самое важное. Главное, выяснить, как распланированы нападения и диверсии, на устранение которых нужно послать войска. Вот смотрите, столица у нас почти посредине страны, немного к юго–западу. Вот здесь были егеря, вот здесь актер, тут гоблины, это наместник Матерос, так кстати решивший отделиться именно к этому сроку… и не его заслуга, что вы его вынудили действовать немного раньше намеченного срока. Но если бы везде послали войска, получилось бы, что столицу защищать некому. А теперь самое неприятное… я правильно догадываюсь, папа?

— Правильно и я это тоже понял и именно об этом хотел сейчас сказать. Все эти нападения и диверсии образовали почти круг… но в нем есть несколько пустых мест. И не стоит думать, что сеньор Брандениз их упустил. Это просто мы еще не нашли ловушек или пакостей, которые он заготовил для остальных дворцов.

— Дьявол.

Подняв глаза, Илли обнаружила, что Бенгальд стоит рядом и рассматривает карту так же внимательно, как недавно рассматривала она сама.

— Вы же нам поможете? — король смотрел на Элинсу с затаенной надеждой, — провести туда магов и войска?

— Пока вам придется послать вестников дворцовым магам, чтоб вывели из дворцов всех людей под благовидными предлогами, например, срочно искать потерянный в саду ценный амулет или пообещать необыкновенное представление иллюзиониста, — решительно качнула головой старшая дриада, — а мы сможем открыть проход через несколько часов. Отдайте распоряжения магистру немедленно, и все ждите нашего сообщения в своих покоях, но никому, даже самым верным слугам ничего пока не говорите. Вполне возможно, что во дворце остался шпион. Ваше величество, мою просьбу вам передали?

— Да, — коротко сообщила королева и указала в угол возле двери, где только час назад появился высокий, добротный дубовый шкаф.

— Лира? — приоткрыв дверь в гостиную, позвала Элинса, — иди сюда.

— Добрый день, — едва успела поприветствовать королевскую семью девушка, а мать уже подтолкнула ее к распахнутой дверце шкафа, скрывавшей большое старинное зеркало гномьей работы, вырубленное из цельного кристалла горного хрусталя.

— Вы уходите.

Лира с изумлением обнаружила, что Илли со своим принцем уже стоят перед зеркалом, хотела спросить, а с какой стати поменялись планы, но мелькнули перед ее лицом пальцы матери, жестом приказывающие молчать.

И она послушно захлопнула рот, правило неукоснительно слушаться жестов, отец возвел в закон семьи. Шагнула к сестре, встала рядом и заметила, что та крепко держит за руку жениха, стало быть, поведут они его без замены. Уверенно взяла принца за вторую руку, чтоб гарантированно не потерять и не отстать самой и вгляделась в далекое изображение, открытое сестрой.