Книга: Попала!
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22

Глава 21

Гениальность — это всего-навсего непривычный взгляд на вещи.
Дж. Уильям
После четвертого поворота монотонно-серого коридора я поняла, что совершенно потеряла ориентировку. Тут надо ходить с компасом, нитью Ариадны и сенбернаром-поводырем в придачу.
— Мы в служебной части замка, — бросил через плечо маэллт, сворачивая на незамеченную мной узкую винтовую лестницу.
Пока ползли вверх, вспоминала, что под городом Лейпцигом есть неописуемое массивное сооружение, именуемое Памятником Битвы Народов или, по-немецки, Фелкершлахтденкмаль. Воздвигли эту жуткую серую гранитную громадину в честь победы союзных армий над Наполеоном. Самый здоровенный памятник в Европе, кстати, больше девяноста метров высотой. Для сравнения: типовая девятиэтажка — это тридцать метров. Наверху — туристам на радость — имеется обзорная площадка, куда от подножия ведут каменные винтовые лестницы. Правда, первое, что бросается оттуда в глаза, — расположенное по соседству кладбище. Одна моя подруга там была и из интереса посчитала ступени от основания до обзорного пункта с видом на погост. Пятьсот пять штук! Недошедших прикапывают по соседству…
Вот и сейчас мы ползли и ползли вверх по крутым ступеням. О том, что будет, если кто-то из идущих впереди мужчин споткнется и закувыркается вниз, думать не хотелось вовсе.
Скрытая деревянной панелью дверь вывела в широкий прямой коридор со сводчатым потолком и столбами солнечного света, струящегося из стрельчатых окон. Красиво как! Вот она, романтика! И запах моря тут намного сильней.
Арвис широкими шагами шел впереди. Мы следовали за ним молча, опустив глаза, в нескольких метрах сзади. Честно говоря, страшно хотелось остановиться и рассмотреть все как следует. Неужели вон в той нише стоят настоящие рыцарские латы? И в этой тоже? Ой, как хочется пальцем потыкать… А что нарисовано на выцветших красно-синих висящих на стенах штандартах? И не разберешь…
Через полсотни шагов маэллт повернул и распахнул двухстворчатую дверь.
— Вот. Речь об этой комнате.
Я зашла… и почувствовала себя молью, залетевшей в бабушкин сундук. Оторопела настолько, что чуть не упустила Арвиса, который собрался слинять куда-то, судя по всему, по делам. Чихнув, послала отчаянную мысль: «Стой! Хоть свою спальню покажи!»
Арвис крутанулся на каблуке и с интересом уставился на меня.
«Должна же я хоть представлять, как тут нормальные люди живут, — продолжила я. — А сюда… — с отвращением обвела взглядом помещение, — только Тутанхамона класть! И тот чихать начнет!»
Бровь снова заломилась. Изменив направление движения, маэллт подошел к двери в боковой стене. Распахнул ее и сделал приглашающий жест рукой, обращаясь к нам обоим:
— Я некоторое время побуду у себя в комнате. Если есть вопросы — обращайтесь.
И вышел.

 

Возможно, тот или та, что когда-то отделывали этот склеп в бордовых и черных тонах, хотели создать уют. Но черный бархат успел выцвести, винно-красный полинял почти до серого, и вид у комнаты стал душным, тесным и на редкость неуютным. Сюда помирать приползать. На последнем издыхании. Взглянешь — и окочуришься. Мрак в самом прямом смысле слова.
Мм-м… и с чего начинать?
— Нужно измерить помещение, — подсказал Лэарис.
Верно. Сначала план, потом осмотрю мебель, а там разберемся.
— Минуту, — отозвалась я. — Предлагаю, пока нас пускают, посмотреть, как оформлена соседняя спальня.
Мастер прищурил серый глаз. Кивнул. Мы вместе подошли к открытой двери, я постучала по створке — а то вдруг переодевается?
— Заходите, — послышался нейтрально-прохладный голос Арвиса.

 

Сунула голову внутрь — ну, другое дело! Мне было интересно — какие цвета ему нравятся? Оказалось, серый, оттенки коричневого и с вкраплением темно-синего. Интересно, спокойно и очень по-мужски. Мебель из темного дерева. Кровать с балдахином — почувствовала, как краснею, — настоящий сексодром, футбольную команду шеренгой уложить можно. Отвела взгляд, осматривая остальную обстановку. Интересно, он сам выбирал цветовую гамму и мебель или комната досталась от кого-то по наследству?
Арвис обернулся ко мне и неслышно прошептал:
— Сам. Нравится?
Я кивнула и отошла в сторону, пропуская в опочивальню маэллта мастера Лэариса. Тот далеко заходить не стал, осмотрел все от порога и ретировался. Мы остались вдвоем — он в глубине комнаты, у окна, рядом с небольшим столиком для писем. Я — в десяти метрах от него, в дверях.
— Скажи, что любишь! — беззвучно прошептал губами Арвис.
Невольно улыбнулась и почувствовала, как краснею. Он соображает, что делает? Как мне удержаться в роли, думая о его поцелуях? Сделала страшные глаза и громко, как могла, подумала: «Мы тут шпиона ловим, а не пляски вокруг твоей кровати устраиваем!»
— Вот жаль! — развел руками Арвис.
Я прыснула и быстро, пока он не отмочил чего-нибудь еще, вырубив меня напрочь, попятилась в свой склеп. Точнее, еще не свой. И вообще, о чем я?

 

М-да. Строили тут с размахом. До потолка больше пяти метров. Торцовые стены почти по десять метров, а длинная — с тремя окнами и одной стеклянной дверью — выходом на общую у нас с Арвисом террасу с видом на море — почти пятнадцать. Как-то я и не представляла такой объем работ. Это что, одна комната по площади — как три мои московские квартиры? А по объему — как шесть? Гм-м, а как зимой все это протапливать? Просто обалдеть! Кстати, площади площадями и просторы просторами, но где тут ванная и туалет? Неужели в конце коридора? Нет, не верю! Этот чернявый сноб даже в мансарде канализацию соорудил! Хотя там-то как раз сделать ремонт было проще.
Замерив комнату, результаты записала в блокнот. Мастеру свои закорючки не показывала — а то будет гадать, с какой луны я свалилась. К делу подошла ответственно — высота и ширина окон, глубина подоконников, жерло здоровенного камина, необъятная кровать — я оползала со своей веревкой все. Потом переписала имеющуюся в наличии мебель, промерив и ее размеры.
Жуть какая — не комната, а зал Третьяковской галереи. Представила на стене любимого мной «Демона» Врубеля — чуть-чуть на Арвиса смахивает, ага, — вздохнула. Кстати, картин, кроме той прелестной девы в плаще, что красовалась в витрине моего магазинчика вместо рекламы, я тут пока не видела. Надеюсь, у них тут нет Рубенса. С Саскией на коленях. Или Буше. С Геркулесом и Омфалой.
Может, устроить тут тренажерный зал или дискотеку? А что — места хватит. Ладно. Начну сначала. Посмотрю, в каком состоянии пол, стены, потолок. Оконные рамы однозначно меняю. Делаю дубовые, с поперечными перекладинами — иначе при такой высоте поведет. Наверху — небольшие витражные вставки, низ прозрачный — пусть будет вид на море. Тюля тут пока нет, но можно использовать самый легкий, прозрачный как газ золотистый шелк. Ничего, что дорогой, зато красиво. Вот и наметился один из цветов гаммы — либо бронзовый, либо медный. Наверное, бронза с добавлением зеленого и коричневого. Или кремового и коричневого? Не темного и не светлого, так, посередке. Мне такое нравится, Арвису тоже по глазам бить не будет. А насколько крупный нужен рисунок при таких-то размерах? Ясно, что не цветочек и не горошек. Ладно, посмотрю ткани, соображу…
Только непонятно — я каждый день буду ездить сюда из дома или Арвис найдет для меня комнату в замке? И еще — пока мы не видели никого — даже в большом коридоре было пусто. И сколько мне тут торчать, прежде чем нужная персона попадет в поле зрения и откроет рот? Может, моя идея была не так уж и хороша? И надо было просто пойти на прием?
Ладно — займемся-ка пока делом.
Что приятно, как только дело дошло до работы, Лэарис растерял свою немногословность. Четко и толково мастер объяснил, в каком порядке следует производить ремонт. Я вздохнула с облегчением. Ясно — никто и не ждал, что я сама буду потолок белить или стены штукатурить. Или подрубать занавески. Ну и хорошо. Потому как со здешними квадратными и погонными километрами не то что мне одной, но и бригаде гастарбайтеров-ударников за летний сезон не управиться. Координировать важный заказ Лэарис собирался сам. С меня же требовались эскизы, внятная концепция и самое общее руководство. Вменяемо.
Сейчас мне предстояло заняться подбором ковров; кстати, надо померить и прикинуть размеры — одного тут явно мало — ковров такой величины, чтоб на все этакое футбольное поле, не бывает! А еще выбором тканей, светильников, покроя занавесок и балдахина. На потолке я решила сделать фрески, а на стенах — медальоны в том же стиле. С чем-нибудь спокойно-растительным. Чтобы приятно разглядывать, но как фон, без сильных эмоций. Какие-нибудь цикламены, хризантемы, ирисы, лотосы… только не розы! Ближе к делу разберемся.

 

Мастер Лэарис исчез ненадолго и вернулся в сопровождении двух слуг, несущих длинную лестницу. Приставил ее к стене и полез рассматривать потолок. Я бродила по комнате, разглядывая мебель и прикидывая, что нужно заменить и чего не хватает. Вообще мне нравилась обстановка — все вокруг было настоящим. В смысле — добротным, сделанным с любовью и очень качественным. Резьба шкафа, украшенного плывущими по волнам парусниками, выныривающими из бурунов морскими чудищами, завитками и воронками облаков, меня просто покорила. Вот сидела б и разглядывала два часа кряду. Каждый день. Красиво же!
Удачно, что пол оказался не каменным, а деревянным, наборным. Кажется, на нем был даже какой-то рисунок, но пока не отциклюем и не отлакируем — точно не узнаем. Покрой штор с кокетливыми ламбрекенами мне понравился — можно снять эти гардины и по ним скроить аналогичные. А про потолок Лэарис сказал, что заново штукатурить его не надо — трещин нет. А есть у него идея, как красиво оттенить своды мореными гнутыми балками. Он давно это придумал, да помещений подходящих не попадалось. А тут как раз такой случай!
За два часа, пока посчитали количество ткани с запасом на занавеси, полог кровати, покрывало и обивку мебели, договорились о замене каминной доски и ее желательном цвете, подобрали тон дерева для стенных панелей, мы подружились. И я поняла, что этот сухарь с портновскими ножницами и острым взглядом мне симпатичен. И, кажется, я ему тоже. Кстати, попутно я узнала, что тут еще не придумали сматывающихся рулеток. Дело нехитрое; но зело полезное — пропутавшись целый день с веревкой в узелках, я это поняла точно.
Мастер Лэарис снова полез под потолок — смотреть на карнизы, к которым крепились портьеры. А я разглядывала прихотливый растительный орнамент резьбы на дверях. И не услышала шагов за спиной. А потом кто-то схватил меня за талию так, что я подпрыгнула на полметра от испуга.
— Кто у нас тут? Новенькая птичка? — поинтересовался незнакомый мужской голос.
Я попыталась выкрутиться, но меня удержали спиной к говорящему. Откуда-то из подмышки выползла мужская длань, украшенная парой перстней, и легла мне на грудь. Прижала. От возмущения я выпучила глаза и открыла рот, как вытащенный из воды карп. А потом подняла ногу, примерилась и со всей силы опустила каблук туда, где, по моим расчетам, должны были находиться ноги нахала. Попала! Сзади громко выругались, отпустив меня на свободу.
Отскочила на пару метров, развернулась… и поняла, что впервые в жизни не знаю, что сказать в такой ситуации!
Ясно, что загни я тут что-то из родных непереводимых идиоматических выражений, меня не поймут. Надо что-то современное. В смысле — средневековое.
«Как вы смеете! Я — девушка честная!» — гм-м, так не поймет. Девушек-то тут и нет. Я одна во всей Аризенте. Феномен ушастый, блин.
«Нахал!» — а может ли прислуга так ответить придворному?
В итоге просто прищурилась и клацнула зубами. Физиономия симпатичного блондина, хлопавшего на меня голубыми глазами, разочарованно вытянулась.
— Новенький крокодил, — пробормотал парень сам себе под нос.
— Тиабр! — послышался издалека голос Арвиса. — Ну-ка прекрати пугать моих мастеров!
Ой, он же мои мысли слышит! Вот и рванул на подмогу! А Тиабр — это тот, который из мансарды нагишом драпал? Я с любопытством начала разглядывать молодого придворного, который с не меньшим энтузиазмом пялился на меня. Подошедший Арвис обвел нас сердитым взглядом — похоже, ему этот взаимный интерес совсем не понравился.
— Успокойся, — произнесла я мысленно, — я уже поняла, что этот Тиабр гоняется за всем, что шевелится. Ты главное скажи — он человек хороший?
Арвис хмыкнул и чуть кивнул. Ну, вот и ладушки.
Самое интересное, что все это время мастер Лэарис так и провисел в дальнем углу комнаты под потолком, пытаясь выдрать из стены чем-то раздражавший его гвоздь. М-да, похоже, защитник и прикрытие из него аховые. Надеюсь, хоть мастер он хороший. Впрочем, пока Борадис меня ни разу не подводил.
— Итак, прошу знакомиться: Гвэдрни — Тиабр. Раз уж вы столкнулись, Тиабр — позаботься о том, чтобы мастерам никто не мешал и чтобы у них было все необходимое для работы. Отвечаешь головой. — Взглянул строго. — Все понятно?
Тиабр обреченно вздохнул. Я хихикнула. На меня тоже строго посмотрели.

 

Больше в тот день ничего выдающегося не произошло. Оказалось, что Тиабр вполне пригоден для того, чтобы держать второй конец мерной веревки. С его помощью удалось очень быстро промерить снятое Лэарисом с окна полотнище гардины. Пока мерили, Тиабр развлекал меня шуточками. Чувство юмора у него было, хотя треть приколов была мне непонятна, а еще треть — откровенно неприлична. Какой-то поручик Ржевский местного разлива, да и только! Но забавен и симпатичен.
Кстати, польза от него была. Пока я ползала по снятой занавеске попой кверху, в дверь заглянули еще несколько персон, почему-то все мужеска пола. Наверное, шли зачем-то к Арвису, но, увидев приоткрытую соседнюю дверь, заскакивали полюбопытствовать. Имен я не запомнила, но каждый перебрасывался с Тиабром парой фраз — так что голоса я слышала. А именно это мне и надо было. В итоге в голове зародилась идея: пусть Арвис засядет у себя в комнате — типа письма пишет, или счета проверяет, или чем там по статусу должны заниматься маэллты? И начнет вызывать к себе разных людей. С одной стороны, тогда есть шанс, что очередным любопытным окажется обладатель бархатного голоса. А с другой — если даже сегодня ничего и не выйдет — слухи о ремонте в соседней с Арвисовой спальне разнесутся по дворцу быстрее лесного пожара. И тогда завтра — зуб даю! — от любопытных отбоя не будет. Ведь интимная жизнь властителей — это столь волнующая тема! Нужно только, чтобы рядом был говорливый Тиабр.
Похоже, Арвис мою идею одобрил. Не прошло и получаса, как в коридоре стало людно. Народ так и шастал туда-сюда. И все заглядывали к нам. Я изображала занятость, обмеряя мебель и подсчитывая, сколько ткани нужно, чтобы обить кресла, пару диванов, банкетки с кривыми ручками и ножками и мелкие фигни, которые я окрестила пуфиками. Или то были скамеечки для ног?

 

Когда в животе уже бурчало от голода, а спина начала болеть, Арвис появился вновь.
— Карета ждет у служебного выхода. Тиабр, проводи мастеров до экипажа, чтоб не заплутали. Завтра жду вас снова.
И исчез.
Обогатившись непонятно зачем нужным мне знанием, что спуск по винтовым лестницам еще хуже подъема, и считая по пути развилки и повороты коридора, я шла к выходу из замка. Правильно ли мы все спланировали? Смогу ли я опознать предателя по голосу? Все же слышала я буквально несколько фраз… и прошло уже больше недели.
В карете привалилась в угол, устало прикрыла глаза и затихла. А вот Лэариса понесло — оказалось, что, сев на любимого конька, он может протрепаться полчаса без передышки, не услышав от собеседника ни одной ответной реплики. Когда он распрощался со мной у дома Борадиса и вылез, а на его место сел Ибриэс, который должен был проводить меня до крыльца, я вздохнула с облегчением. Дома ремонт, тут ремонт… Разлепила веки и начала объяснять парню, что завтра нужны два мастера — кто-то, кто сможет отреставрировать и заново застеклить створки окон, и специалист по кранам и трубам — скорее всего, сам Борадис. Кстати, я сообразила нехитрую вещь, а именно, как устроены насадки в душе, меняющие напор воды. Вот и попробуем! Если выйдет — сразу же огребем кучу заказов. Сын кузнеца внимательно меня выслушал — похоже, отец внушил парню непререкаемое уважение ко мне и всему, что я говорю.
Дома затопталась в коридоре, раздираемая противоречивыми желаниями — то ли идти мыть отчаянно чесавшуюся от пыли голову, то ли на кухню — найти, что можно по-быстрому схомячить. В итоге нагрузила поднос едой, прихватила с собой чашку и целый чайник и залегла на два часа в ванну. Выползла сонная, сытая и нереально счастливая. Эйфория длилась ровно до того момента, когда я услышала от Корэнуса, что маэллт пришел сорок минут назад и ждет в моей комнате.
Упс! Дежавю. Начинаем с того самого места, где остановились в прошлый раз. Вздохнула. Девственницы, ваш выход — пора кормить львов!
* * *
Ну вот чего я, спрашивается, боюсь? Силой он делать ничего не станет. А мне уже почти двадцать, и ходить всю жизнь в девах я вроде тоже не собиралась.
Зевнула, чуть не вывернув челюсть. Машка, ну какая тебе брачная ночь после такого дня? Ты ж уснешь в процессе, обидев парня навек. Тебя сейчас не расшевелить, даже посадив на муравейник! Расслабься и успокойся — сегодня, скорее всего, ничего не будет. А вот поговорить, чтобы наконец понять друг друга, надо бы. Ты уже столько раз обижала Арвиса своим недоверием! Каждый раз раскаивалась… и в подобной ситуации шарахалась снова. Так что иди — и ждет тебя не брачное ложе, а разбор полетов.
Увидев мою замотанную полотенцем голову, Арвис хмыкнул. Сам он уже лежал в кровати, под одеялом. А на спинке стула красовались аккуратно сложенные штаны. Будто так и надо! Хотя чего я дурака валяю? Задула свечу и, сбросив халат, нырнула под одеяло, к нему. Две теплые руки притянули меня ближе:
— Устала? — не вслух, мысленно.
— А ты сейчас слышишь мои мысли?
— Да. Давай поговорим? До меня сегодня дошло, что у тебя в голове настоящая путаница. И ты не понимаешь вещей, которые тут знает любой десятилетний ребенок.
Это каких же? — я почувствовала себя несправедливо обиженной. У них что, такие продвинутые или скороспелые дети? Ну и ну!
— Нет, дело тут не в тебе. А в нашем народе. Вот слушай. Когда-то давно один из маэллтов пожелал людям Аризенты добра — чтобы у всех детей были папы и мамы, а те, кто живет под одной крышей, всегда жили в мире, согласии и счастье. Понимаешь?
Ну, звучит хорошо. Вот только как такое можно сделать?
— Правильный вопрос, — продолжил Арвис. — Как можно воплотить такое желание? Итогом стало то, что только те двое, кто подходят друг другу, могут зачать ребенка. То есть дитя в принципе не может родиться в результате изнасилования, или брака по расчету, или случайной связи не с тем человеком. И это хорошо. У нас молодежь живет достаточно свободно. Правда, принято, чтобы в любой данный момент каждый имел лишь одного партнера — это важно для установления отцовства. Но когда девушка беременеет, пара понимает, что они встретили свою судьбу, съезжаются и спокойно живут вместе. Разводов, как у вас, у нас не бывает. Если у двоих есть малыш, в глазах всех окружающих они — пара. Поняла?
Я, как сова, захлопала глазами, пытаясь осознать сказанное. Вот и вся тайна: залетели, значит, женаты. Но неужели не бывает осечек? Например, чтобы один парень обрюхатил двух девиц?
— Не бывает. Мы живем так уже несколько сотен лет, и пока проколов не случалось. Но, — я почувствовала грусть Арвиса, — есть оборотная сторона. Рождаемость у нас заметно ниже, чем в той же Талисии.
— А как же приезжие? — удивилась я. В хорошо живущую страну всегда кто-то пытается переселиться. Экономическая эмиграция, так сказать.
— Все, рожденные в наших границах, кем бы ни были их родители, живут так.
Ага. То есть если я останусь тут, моих детей это тоже коснется.
— А подходящая пара… они как, сразу? Ведь бывает, что ребенка нет год или два… А если юноша и девушка расстанутся за это время?
— Если им хорошо вместе — то зачем расставаться? — удивился Арвис. — Ну, и обычно это вопрос трех-четырех месяцев, не больше.
Упс! Выходит, если я подхожу Арвису, то к весне точно окажусь беременной?!
— А ты не хочешь ребенка от меня?
Я приподнялась на локте, разглядывая в полутьме его лицо. Думать надо серьезно. Ну, если по порядку, то так. Хочу ли я в принципе детей? Да, хочу! Хотела ли бы я, чтобы их отцом стал он? Дурацкий вопрос. На лицо наползла улыбка от уха да уха, а в животе проснулась моя саламандра. Именно он. Хочу!
Плечо маэллта подо мной расслабилось, он с облегченьем вздохнул.
— Не спеши радоваться! — сообщила ему я. — Я пока не рвусь рожать. Рано! Хочу сначала доучиться! И еще — если будет война, подумай, каково мне будет с животом или грудничком на руках? И какая судьба может ждать этого ребенка?
Плечо снова закаменело.
— Значит, мой ответ такой. Детей от тебя я хочу, но лучше бы, чтобы это было, когда я доучусь, а тучи на горизонте рассеются. Хотя бы немного. Подумай сам — мне предстоит по мере сил помогать вам с братом. А какой от меня прок, если я растеряю последние мозги и стану лезть на стенку от гормональных перепадов? И меня будет без конца тошнить? — вспомнила я рассказы подруг о главном ужасе первых месяцев беременности — токсикозе.
Мысли невольно соскользнули еще на одну причину, по которой я не хотела спешить с детьми. Рядом со мной лежала живая мечта о разделенной любви. И я хотела долго, очень долго, без помех каждую ночь быть с ним. Быть его. А чтобы он был моим. Ребенок от любимого — это здорово. Но не сразу же?
— Ну, тут я могу помочь. У маэллтов есть своя магия, обратная сторона целительства — понимаешь? — кажется, Арвиса ход моих мыслей устроил. — Другой вопрос, что с ребенком было бы безопасней. Тогда я был бы железно уверен, что ты останешься здесь, со мной.
Эх-х… значит, все же есть вероятность, что меня унесет назад… Не хочу даже думать о таком!
— Арвис, а расскажи мне про чтение мыслей. Это так у всех целителей и их пациентов?
— Нет, такие особенности строго индивидуальны. Это — только мое. И об этом не знает никто, кроме брата и теперь тебя. Даже мама не в курсе.
М-да. Ответственность, однако. Попаду еще раз в плен — придется и впрямь язык откусывать. Потому что выдавать такое нельзя. Все, проехали, и об этом больше думать тоже не хочу!
— А эриналэ? Что это? Это такое название для тех, у кого есть малыш? Вроде как подходящие друг другу половинки?
— Ну, у простых жителей Аризенты этого нет. Но и это тоже. Если ты — моя эриналэ, то у нас точно могут быть дети. Но тут больше. Ведь ты еще не беременна, мы даже не были вместе, а я твердо уверен в том, что мне нужна именно ты. И никто другой.
Никто другой? Ой! Значит ли это…
— Правильно понимаешь. Я не был ни с кем с того самого дня, как ты цапнула меня за губу, а потом ткнула своей жуткой вилкой. Поверь, для меня это не очень легко, — в голосе звучал смех. — И еще… — смеха уже не было, — я не знал, как для тебя важны такие признания, но теперь понял и готов повторять каждый день: Мариэ, я тебя люблю. Очень люблю. Больше жизни.
Я почувствовала, как таю от счастья. Но потом все-таки спросила:
— А мысленно врать можно?
— Мариэ! — В голосе прозвучала обида. Замолк. Потом продолжил нейтральным тоном: — Практически нет. Надо самому верить в свою ложь. Иначе это будет слышно.
— Вот и хорошо, — ткнулась в него носом. — Тогда я тоже скажу, и ты будешь знать точно, что это — правда! Я тоже люблю тебя, Арвис. Очень-очень!
Зевнула, закинула ему на бедро колено и поняла, что сейчас меня не разбудит не только сажание в муравейник, но и налет космического флота Дарта Вейдера.
Еще успела расслышать вопрос «А кто такой Дарт Вейдер?», вызвать из памяти жуткого типа в черном плаще и страшной маске, уловить смятение Арвиса… и провалилась в сон.
Назад: Глава 20
Дальше: Глава 22