Глава 14

Я сидела в гамаке, чувствуя себя астронавтом со старой карикатуры, который долетел до Луны, вылез, потоптался и произнес: «Вот мы и здесь. Ну и что?» Как я его сейчас понимала! Хорошо. Я относительно освоила язык. Нашла место, где мне нравится жить. Получаю доход около трехсот золотых в месяц — жуткие деньги по тутошним меркам. Поехал мой первый велосипед — тяжеленная громыхающая конструкция без тормозов, на которой я тут же навернулась. Разбитое колено болело до сих пор, но все равно восторг был диким. Правда, после третьего круга по двору я поняла, что смазан велосипед так качественно, что останавливаться не желает вовсе. А копчик я себе уже отбила — пружины под седлом, что ли, надо было сделать помягче? Или войлок под кожу седла подложить? И, когда меня тряхнуло в очередной раз, не выдержала и заголосила: «Снимите меня отсюда!» Профессор и кузнец бросились на помощь, но велосипед оказался быстрее. Эту беготню с воплями «Стой, стой!» — «Ловите меня, ловите!», закончившуюся общей свалкой, я помнить буду долго. Но это не велосипед — танк какой-то! Протаранить может кого угодно. Решили, что до оснащения нашей шайтан-машины тормозами показывать ее народу ни к чему.

Так о чем это я? А о том, что до конца летних каникул на Земле оставалось всего две недели. А здесь я начинала чувствовать, что бегаю по кругу — теперь, когда насущные проблемы безопасности и пропитания были решены, я поняла — мне этого мало. Мне нужны друзья, прогулки, танцы, смех, книги, Интернет, салют в небе и елка на Новый год, лекции и походы по магазинам в поисках туфель. И, наконец, мне не хватало тривиального флирта с кем-нибудь, кто был бы мне интересен. Игры взглядов, брошенных искоса, невинных реплик, приобретающих в контексте неожиданно глубокий смысл, случайных касаний рук, прогулок по парку с обсуждением высоких материй и смысла жизни… ну почему же тут все это невозможно?

Кстати, Лириада я старалась избегать. Тот был слишком настойчив. И к тому же я не понимала своей реакции — нет его рядом, вроде и не вспоминаешь. А приблизится на расстояние вытянутой руки, и колени подкашиваются. Какое-то с глаз долой — из сердца вон. Причем в квадрате. Чертовщина непонятная. А с Арвисом наоборот. Теперь, когда его не было рядом, я думала о нем почти постоянно. Безумно хотелось снова увидеть серые внимательные глаза, услышать, как он зовет меня по имени… Но ведь стоит ему появиться, как он снова полезет целоваться. А я по-прежнему этого не хотела. Точнее, хотела… но позволять кому-то смотреть на себя как на собственность? Да никогда! И все же с Арвисом мне предстояло пересечься в ближайшие дни. Надо узнать, когда его брат планирует вернуться обратно.

Вечером я еле удрала от Лириада, который затащил меня в угол двора, не просматривающийся из окон, и в рекордно короткие сроки довел до состояния «шумел камыш, колени подгибались». Еще немного, и я бы согласилась и на ночную прогулку, и вообще бес знает на что. Еле сбежала.

И вот — мало мне экстрима — после ужина я попрощалась с К-2, закрылась в комнате и стала думать об Арвисе. Ничего не происходило. Оставив догорать в широкой плошке свечу, залезла в кровать, откинулась на подушки и прикрыла глаза. Ладно, нет так нет. Он не обязан лететь ко мне по первому свисту, чай, маэллт, а не собачка Жучка. Может быть и занят, и в отъезде… В голове одновременно крутились велосипедные тормоза, женские капоры, которые я решила предложить местной публике, и поцелуи Арвиса.

Я уже почти заснула, когда появился он.

— Привет, Мариэ.

— Привет, Арвис. И спасибо тебе.

— Спасибо? За что?

— За то, что пришел. За морскую раковину. За то, что не тревожил меня все это время. Я же понимаю, что ты мог бы меня найти, если б захотел.

— Не за что. Если б ты не стрясла с меня ту клятву, давно бы разыскал.

Гм-м… В голосе звучало смутное недовольство. Или упрек. Не поймешь.

— Мариэ, так зачем ты меня звала?

— Арвис, мне нужно тебя спросить — когда возвращается твой брат? Дело в том, что мое время на исходе. Через две недели начинается новый семестр.

— Семестр?

— Да. В своем мире я — студентка. Третьекурсница. И если не вернусь в срок, меня выгонят за прогулы. И тогда возвращаться мне будет некуда.

— Тебя не примут обратно?

— Не знаю. Могут и восстановить… но уже не на бюджетном отделении, а на платном. А столько денег у меня и близко нет.

— Я могу тебе дать.

— Ну, во-первых, я не возьму, а во-вторых, за продажу непонятно откуда взявшегося золота у нас и в тюрьму сесть можно.

Первой реакцией Арвиса было недоверие. Потом в голове у маэллта что-то щелкнуло:

— Да, брат сказал… Но почему не возьмешь? Ты же пусть и не нарочно, но попала сюда из-за нас? Это справедливо.

Ага. Два вывода. Первый: Арвис как-то может поддерживать связь со своим родственником. И второй: этот родственник уже успел пообщаться с нашими доблестными правоохранительными органами. Надеюсь, ушел целым и невредимым…

А еще насмешило его «справедливо». Когда я, растерянная и испуганная, металась первые дни по Риоллее или валялась с жаром на чердаке похоронной конторы, о справедливости и речь не шла. А теперь, когда у меня есть и стол, и дом, и денег куча, — нате вам. Спасибо, уже не надо. Мы как-нибудь и сами справимся.

— Так когда он собирается возвращаться?

— Я не знаю. Он пока не нашел нужного.

— Ты можешь с ним общаться? Хоть иногда?

— Иногда.

— Тогда я дам тебе телефон моей подруги. Твой брат должен будет позвонить ей, сказать кодовую фразу, чтобы она поверила, что он — от меня. И попросить ее прикрыть мое отсутствие в учебной части.

— А что такое телефон?

— Средство дистанционной связи. Твой брат уже наверняка знает. Сделаешь?

Я собиралась попросить Свету зайти в учебную часть и рассказать, что я была на каникулах в Калининграде у отца и сломала ногу. Берцовую кость. Сейчас лежу в бинтах на вытяжке, приехать вовремя не могу. Но как встану на ноги — обязательно появлюсь. Ничего умнее с ходу мне в голову не пришло. Полтора месяца это точно даст, два — может быть. А дальше соображу, что делать.

Кстати, надо бы Свету еще попросить и родственникам отзвонить — рассказать, что со мной все в порядке. Уехала за границу и влюбилась, например. Жива, здорова, счастлива. Свяжусь, как смогу. А отец пусть прикроет меня в учебной части, его сосед и друг дядя Боря — врач-хирург, почему и всплыла мысль о переломе. Если застряну тут надолго, попрошу сотворить какую-нибудь выписку на латыни на пару месяцев болезни… Плохо, что придется академку брать, но это лучше, чем отчисление за прогулы. Кстати, спрошу-ка вот что:

— Арвис, а может, меня уже получится просто домой отправить? Если моя связь с твоим братом прервалась?

— Ты хочешь домой? Тебя там кто-то ждет? Мне жаль, но не выйдет. Почти наверняка брата тогда выкинет назад, сюда.

Упс. А голос холодный… Ладно, пойдем путем другим.

— Тогда давай я тебе напишу на аризентском и на русском, что надо сказать Свете и как ей надо поступить. А ты передашь, как сможешь. Хорошо бы в течение двух ближайших недель. Сделаешь?

Встала из постели и, согнав Арвиса со стула, присела к столу и начала строчить. Сказать Свете, сказать папе, сказать маме, сказать в учебной части. Ой, вот еще — заплатить за квартиру… Хорошо, хоть Светкин телефон я наизусть помнила. Брату посоветовала представиться прибалтом. Будет понятно, откуда акцент. Больше всего Арвиса поразила кодовая фраза: «Что сказал покойник». По-моему, он решил, что у меня какой-то бзик на почве Тутанхамонов. Ну не объяснять же ему, как мы укатывались до колик в животе, читая Хмелевскую? А то начну пересказывать, как некая блондинка нацепила платиновый парик и двинула на бега, откуда ее похитила наркомафия и закопала так, что пришлось подземный ход пилочкой для ногтей рыть. После этого он точно решит, что у меня сдвиг по фазе. Эх-х… хочу парик, хочу на бега и хочу пилочку!

Арвис взял, не коснувшись моих пальцев, протянутый листок. Пробежал глазами. Кивнул, мол, все понял. Сложил вчетверо, расстегнул пару пуговиц рубашки на груди. Оказывается, у него там внутренний карман.

— Это все, что ты хотела сказать? Я могу идти?

Ну вот. Кажется, угар прошел. И теперь я могу вздыхать и мечтать о нем хоть до пенсии — ему уже по барабану. Впрочем, оно и к лучшему. Влюбиться в неровню, а потом еще и потерять любовь — это очень несчастливая сказка. Поняла, что уставилась на его губы. Встряхнула головой. Нечего мечтать лисе о винограде! Лисы вообще виноград не едят, у них кишечник для того не приспособлен.

— Да, все. Спасибо. Когда поговоришь с братом, дашь мне как-нибудь знать о результате, чтобы я больше не беспокоилась? И еще: если я могу как-то ему помочь, рассказав о моем мире… ну, в смысле, если это можно…

— Спасибо, Мариэ. Я спрошу. Пока мне удалось с ним связаться всего лишь дважды — очень далеко, — вздохнул. Поднялся. Сейчас исчезнет… Я стиснула кулаки так, что ногти вонзились в ладони, и невольно всхлипнула.

Он услышал. И уставился мне в глаза. А я — ему. Не знаю, сколько мы стояли так, он у кровати, я у стола, с тоской глядя друг на друга, словно через толщу воды или непреодолимую стеклянную стену. Ведь он не может подойти. Потому что обещал. А я не могу, потому что не хочу вешаться ему на шею. Но если дать ему разрешение, подойдет ли он? Хотя бы попрощаться?

— Арвис?

— Да?

— Ты поцелуешь меня на прощанье?

Хорошо, что он не стал переспрашивать, хочу ли я этого. Потому что я бы наверняка вздернула нос и сказала: «Нет!» Просто шагнул ко мне, наклонился, коснулся губ губами… и почти сразу же оттолкнул от себя так, что я чуть не упала. Его радужки были уже не просто голубыми — глаза горели, как неоновые лампы. Я с возмущением вылупилась на грубияна и открыла рот, чтобы высказать все, что думаю о манерах здешней аристократии. Что за?..

— Тирсет-гат! Где ты взяла эту дрянь?

— Что-о? Тирсет-гат? Что это? — вытаращила я глаза еще больше. Вот еще немного, и сама засвечусь. Красным! Как аленький цветочек, ага!

— Трава такая. Дурман, вызывающий всплески желания. Приворотное зелье. Да назови, как хочешь — гадость! С ее помощью можно кобеля с ишаком свести! Ты ею пахнешь!

Я открыла было рот, чтобы возвестить, что не знаю ни о какой тирсет-гат, и запнулась на полуслове, вспомнив встречу с Лириадом после ужина на заднем дворе. Как у меня подгибались ноги от его поцелуев, а рука эльфа ласкала мне грудь. Вот сволочь! Получается, это он? Не сумел обаять, решил подпоить? Так вот почему я на него так реагировала! Ну что за кавалеры здесь?

Всхлипнула.

Арвис сделал шаг ко мне и обнял за плечи, утешая:

— Вижу, ты не знала.

Господи, да я столько всего здесь не знаю! Вылезаю из одной лужи только затем, чтобы тут же плюхнуться в другую — еще глубже!

— Сходи, умойся. Я подожду. — Голос был ласков и тверд.

Уже шлепая вниз по лестнице, задумалась, что значит — умойся? Достаточно просто почистить зубы или нужно большее?

Решив, что последнее, что мне нужно в свете прежних недоразумений, — это провоцировать его афродизиаком, вымылась целиком — от волос до пяток. Почистила зубы и прополоскала рот мятной настойкой. Вытерлась. Надела тунику и бриджи. Накрутила на мокрой голове тюрбан из полотенца. Снятый пояс железной девы решила не надевать — не похоже, чтобы мне что-то грозило. А хуже металлической конструкции только ржавая металлическая конструкция. Брр!

Арвис с интересом уставился на меня в тюрбане:

— Ты как-то похудела, что ли? А что у тебя в руках? Капкан?

Угу. На слонопотама. Как раз по размеру подходяще. Не выдержав, хихикнула — таких извращений в этом мире точно нет. Он протянул руку. Ну ладно, пусть посмотрит, а я пока расчешусь.

Потребовалось пять минут, чтобы до него дошло, что это такое. И зачем надо.

— Откуда у тебя эта жуть? Ты надеваешь его на себя? — встряхнул лязгнувшей конструкцией.

— Сделала. После того случая, когда ты меня напугал. И да, надеваю. А сейчас сняла, чтобы не ржавел.

Задумчивое «уж напугал, так напугал» стало мне ответом. Осторожно, как паука, положил мой пояс на пол у шкафа. Потом шагнул ко мне и ткнулся в волосы.

— Вот теперь ты пахнешь собой… и прости еще раз, я действительно не понимал, насколько мы разные.

— Уже простила, — почти искренне вздохнула я. — Скажи, когда ты ушел в прошлый раз, сколько дней ты восстанавливался?

— Пять.

Лаконично, чтоб не сказать лапидарно.

— Тогда слушай. Клятва в силе. Моя кровать шире твоей. Спим валетом. Утром уйдешь через дверь. Согласен?

Он расцвел такой улыбкой, будто я ему сейчас подарила весь мир и велосипед в придачу. Ладно, рискну. Не раздеваясь, забралась к стенке, кинула ему вторую подушку — пусть устраивается. Надеюсь, он меняет носки каждый день.

Арвис задул свечу и лег головой к моим ногам. Поверх одеяла. Эк я его запугала!

— Залезай под одеяло. А то будет в Риоллее маэллт-ревматик, — буркнула я.

Залез. И затих.

Не знаю, когда уснул он, но я долго лежала носом в стенку, стараясь дышать неслышно. Он не касался меня вовсе… и все же я ощущала его присутствие всей кожей. А поутру, когда я проснулась на рассвете, оказалось, что он держит меня за лодыжку.