Датские суда стояли, ошвартовавшись, носами к югу.

Если бы у Нельсона при посылке флага была задняя мысль, то он не признался бы в ней, – ни тогда, ни после, ни другу, ни недругу. «Многие из моих друзей, – писал он месяц спустя после сражения, – думали, что этот шаг не может быть оправдан и представляет военную хитрость. Очень немногие приписывают его тому, что я в действительности чувствовал и что я, Бог даст, сохраню до последнего момента, – т. е. человеколюбию». Затем он распространяется о положении дела и говорит, что раненые датчане на призах получили половину выстрелов, сделанных с береговых батарей. (Nelson's Disp., vol. IV, p. 33).