Глава 17

Ас поёжился:

— Ты заметила, эта Элия без конца на меня смотрит.

— Ас, на тебя почти все девчонки глазами хлопают, — засмеялась я.

— Так эта ещё и ходит следом. Я пару раз замечал её за окном физкультурного зала, когда мы с Бредли занимались фехтованием. И у конюшни…

То-то диво. Когда Ас в бриджах и свободной светлой рубахе, с мечом в руках, гибкий, как молодой барс, сражался с Бредли, я сама ловила себя на том, что, глядя на него, перестаю дышать, только изредка сглатываю слюни. Возникало странное чувство, что я его съесть хочу.

— Ну загляни ей в голову, обнаружь, что у тебя завелась ещё одна поклонница, и успокойся.

— Пробовал, да не могу. Или она уже умеет ментальную защиту ставить, или какой-то семейный амулет носит.

— Может, Россу сказать? — задумалась я. Да вроде пока не о чем. Ну ходит ещё одна за Асом — то-то диво. Подняла глаза на сидящего рядом Аскани: — А аура?

— Посмотри за ужином сама. Непонятная. Я б сказал — симпатия, интерес, сожаление. Но вроде страсти там не видно — выгонять из кровати не придется.

Переглянувшись, захихикали.

Сейчас мы с Асом как раз сидели в его комнате на кровати. А не далее как позавчера одна из влюбленных в Аса девчонок — чернокудрая шестнадцатилетняя Миира из четвертого класса — не придумала ничего лучше, как в его отсутствие пробраться в комнату, раздеться догола и, сдвинув матрас, забиться к стенке. Причем заныкалась так, что Ас ничего и не заметил, пока не лег. Контрольные сети у нас с ним в тот момент не работали, потому что мы вдвоем колдовали целый вечер — я учила Аса тому, что показал мне Шон. Домагичились до глаз на лбу и пустого резерва и поползли спать. Вот тут-то Миира с её интересными инициативами и подвернулась.

Негодующий вопль Аса и визг Мииры слышала половина общежития — я вылетела из комнаты и скатилась по лестнице как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ас выпихивает девицу за дверь и вышвыривает следом её платье. Миира, ничуть не стесняясь своего вида, уперла руки в боки и на весь этаж пошла честить Аса, обзывая мерином и каплуном. Высунувшиеся из комнат парни громко ржали, глядя на скандал. Наконец Миира высказала всё, что думает, по поводу слишком разборчивых герцогов, которые настоящей красоты и своего счастья не видят, подхватила ком одежды и потопала к лестнице. По пути ещё и меня отпихнула плечом с дороги.

Засыпая, прикидывала так и эдак, что делать с этой козой безрогой. Наконец, решила поступить без затей, по-деревенски. И сразу после линейки отозвала её в сторону и изваляла в грязи и снегу. Неважно, что я была на голову ниже и в полтора раза легче — зато дралась с трех лет, да и уроки Бредли не пропали даром. Понадобилось полторы минуты, чтобы посаженная в лужу с расквашенным носом Миира признала полное и безоговорочное поражение. Правда, взамен я получила прозвище «костяной кулак — костяная нога», а Аскани узнал, что он не ходит налево, потому что меня боится. Угу, правильно, я страшная!

А после уроков я получила нагоняй от Росса — тот считал, что девочкам драться нехорошо. Я ответила, что ещё хуже покушаться на драконов и драконью собственность. Вот надавала одной плюх — теперь желающих точно больше не будет!

К тому, что Ас приглянется ещё и Элии, я готова не была. Обижать эту тихую безмолвную худышку совсем не хотелось — мне было её жаль. Надеюсь, всё ограничится взглядами и утихнет со временем.

А сейчас, решив, что с невидимостью мы уже освоились, я подбивала Аса заняться фантомами — мысль о том, что можно спокойно дрыхнуть лишние полчаса по утрам, не давала покоя. Начала я с того, что сняла с самой себя при помощи драконьих нитей слепок. Поставила рядом. Наложила сверху иллюзию. Вышла относительно похожая лупоглазая недышащая кукла с волосами веником. Я с оптимизмом оглядела результат и попробовала заставить фантом пройти по комнате. Ох! А почему у нее руки как макароны, шея меняется в длине и колени вбок гнутся?

с схватился за живот и чуть не свалился с кровати.

Я оскорбилась и посоветовала ему попробовать самому.

Ас попробовал — результат вышел ещё чудесатее моего. Через минуту, представив, как наши фантомы ковыляют поутру на линейку, и лицо Росса, когда тот их увидит, ржали мы оба.

Но самое смешное произошло под завязку, когда дверь распахнулась и в комнату, как обычно, без стука, влетел Киран. Нас на кровати он сразу и не разглядел — зато с разбегу напоролся на пару экспериментальных уродцев, подсвеченных моим любимым трупным светлячком. Уставился ошеломленным взглядом на «меня». Схватил за плечи «Аскани»:

— Что ты с ней сделал?!

Фантом, не выдержав грубого обращения, лопнул.

А следом за ним и мой — удержать контроль я не смогла — больно смешно Киран выпучил глаза.

Но вот как мы сейчас будем объяснять, что это была за магия?

Хотя «что-что?» — иллюзии с силовым каркасом. Показать Киру, как делать иллюзию, я могу.

Еще в моей голове вертелись мысли о самостоятельном заработке — ходить вечно в нищенках, да вдобавок в долгах, как сейчас, я не собиралась. По моей просьбе Бри с Заком и Киран, регулярно выходящие погулять по Китовому Килю, тащили мне всё брошенное и сломанное металлическое, что встречали по дороге. После того как, обрадовавшись дырявому медному тазу, я пообещала Кирану вальс на ближайших танцах, разнокалиберные железяки посыпались на меня, как из рога изобилия. Ас негодовал и чуть опять не закатил мне скандал. Теперь по поводу Кирана. Я выслушала, потом уставилась Асу в глаза и поинтересовалась:

— Как по-твоему, парень, который приволок девчонке худой таз, будет ждать, что она выйдет за это за него замуж?

— Да вряд ли… — усмехнулся Ас.

— Вот я тоже так считаю, — кивнула я.

Ас задумался.

Я спрятала, прикрыв сеном, свой стратегический запас сырья в пустом деннике напротив Прибоя. Возникла казавшаяся разумной мысль, как можно использовать мои игры с силовыми линиями и металлами для того, чтобы поправить дела.

Сначала обсудила всё с Тин. Рассказала Аскани. Потом спросила разрешения у Росса — вдруг магию запрещено использовать для ремесленничества? Лорд Йарби заинтересовался моей затеей и даже, если выйдет толк, обещал поспособствовать. Правда, практикующим магам полагалось сдать экзамен, но если я буду и дальше заниматься вместе с Тин, то к концу года непременно его сдам — возрастных ограничений тут не было, только квалификационные.

Хотела я делать несложные, но красивые вещи. Для Тин я уже изготовила к чайным ложкам десертные, столовые, а ещё вилки и ножи. Вышло, на мой вкус, замечательно. Повторять изображенный на изделиях узор на продажу я не собиралась — пусть снежноцвет будет для сестры, и только для нее. Но придумала несколько других орнаментов. Например, красиво и интересно смотрелись ручки в форме рыбки-кисатвы, приносящей удачу. Листья дуба, остролист, шиповник, всякие кренделя и вензеля тоже казались перспективными.

Еще можно мастерить заколки, красивые бляшки на лошадиную сбрую, разные броши. Например, кораблики с переливчатыми парусами из недорогого перламутра.

Мне бы это позволило оттачивать владение нитями, как инструментом, и одновременно попробовать заработать немного денег. То, что при Академии есть общежитие, но кормить и одевать меня там бесплатно никто не станет — я уже знала. То есть хорошо бы приехать в Галарэн, имея что-то в кошельке. Ну и надо ж думать о том, как Шону долг вернуть.

Вообще, последние дни я размышляла над фразой, которую уронил Шон, когда учил меня дышать без воздуха. Про то, что мир состоит в основном из пустоты. Куда много всего ещё можно напихать, не затронув остального. Я рассматривала магическим зрением разные предметы и субстанции, себя саму и окружение. Шон был прав! Хотя, начиная с какого-то уровня увеличения, мир просто расплывался клочком дыма, превращался в туман. И пока было непонятно, что с этим делать дальше.

Но одно применение я нашла. Ведь мои нити — это не материя в привычном смысле слова. И я могла делать их тоньше, чем солнечные лучи. А потом, глядя магическим зрением, рассечь разглядываемый предмет — и срез выходил ровным, гладким, почти полированным. Только вот энергии такой способ резки металла брал много. Я задумалась — а почему? Наверное, дело в том, что приходится рвать те связи, которые соединяют атомы воедино. Поэтому рассечь бумагу легче легкого, дерево — просто легко. А вот отчекрыжить ручку у сковороды — это уже берет немало сил.

Может, мне для заработка надо не ложки и брошки мастерить, а поработать пилорамой?

Место для своих занятий я облюбовала под обрывом — была там расщелина, даже, можно сказать, пещерка в скале в трех локтях ниже кромки утеса. Аскани я о ней рассказала, чтоб не волновался и не кинулся искать — куда я улетела или провалилась? Но в конюшне, рядом с сеном и сухими опилками, возиться с раскаленным металлом было опасно. А тут — среди камня — в самый раз. Никто не отвлекает, и ничего не подожжешь.

Правда, дело чуть не кончилось скандалом, когда незнакомый с моими привычками и интересами Сианург случайно стал свидетелем того, как я, нежно прижав к груди медный таз, шагнула вниз с обрыва. Куратор кинулся меня спасать. Причем выяснилось, что — невероятно! — но он умеет летать! А я — визжать! Потому что, узрев в зеленом свете своего светлячка возникшую в зеве расщелины лысую голову, уронила таз на ногу и выдала вопль, от которого, наверное, на викинговских островах мамонты присели.

С тех пор контрольную сеть я держала всегда. Во избежание сюрпризов.

Тин, кстати, тоже размышляла над тем, как и чем ей жить дальше. За работу в школе она получала двенадцать серебрушек в неделю, в месяц это давало примерно золотой. Немало, но по сравнению с тем, что она выручала, продавая редкие травы, — и немного. А потратиться пришлось — сестра почти полностью сменила гардероб, купила утварь, тетради для учебы.

Я понимала её образ мыслей — Тин привыкла быть независимой и полагаться на себя. Нужно что-то — не проси, а пойди и заработай. Тогда и уважать себя сможешь.

Вот у Тин возникли две мысли. Первая — самой, с разрешения Росса, готовить из того стога сена, который она с собой привезла, целебные сборы и заварку тайры с добавлением лекарственных трав. Вторая — делать косметические средства на травах. Сводить веснушки, прыщи, выращивать волосы на лысых, как колено, головах Тин умела. А если поместить кремы и притирания в мои красивые металлические коробочки, да наложить на металл заклинание нужного вида, эффективность содержимого возрастёт вдвое. А значит, будет и устойчивый спрос по хорошей цене.

Росс на это сказал, что, конечно, уже собранным травам пропадать ни к чему. Но всё же первоочередная задача Тин — до конца года сдать два экзамена по объемным сложным курсам. И время для сестры сейчас важнее, чем деньги. С Советом Магов не шутят. Поэтому он предлагает поступить так: пусть часть трав Тин оставит себе для проб, но именно для проб, а остальное он по обычной цене возьмет для нашего алхимического кабинета.

Тин вздохнула и согласилась. Мне тоже такой подход казался разумным. А трав новых следующим летом соберем!

Шона я из головы выкинула. Ну, не то чтобы совсем выкинула… но, подумав, согласилась с сестрой, что сама не знаю, чего мне от него надо. Определенно — хочу учиться. Смотреть, как он занимается магией. Заслужить его уважение и одобрение. Но при чём тут поцелуи? Ведь, захоти он сам меня поцеловать, как вот Ас, я бы с перепугу на Луну без телепорта запрыгнула! Так что мне в голову взбрело? Или это Аскани своей неуёмной ревностью меня так с панталыку сбил? Прикинула, что было бы, начни жених меня доводить со своим «ты в него влюбилась?» по поводу лорда Лина. Темноволосый зеленоглазый лорд Дэрек был мне симпатичен, поэтому размышляла я долго и со вкусом. А когда споткнулась на том, что не знаю, что нужно сделать, чтобы положить ладонь на те самые кубики на животе, — расстегнуть синюю мантию прекрасного математика у горла или задрать ему подол, начала хохотать. Вывод напрашивался один — сумасшествие заразно. И, начни звать кого-то хромым, тот и вправду захромает. Попеременно на правую и левую ногу, ага.

Последняя мысль заставила поперхнуться: а ведь выходит, что так и в Сианурга кого-нибудь влюбить можно…

Подумав ещё, решила, что Шон не может чувствовать круглосуточно все направленные на него мысли. Мои, если он и слышит, то только тогда, когда я прикасаюсь к амулету и произношу его имя. Значит, нужно просто следить за своими мыслями и словами, когда по вечерам я, не ожидая ответа, зажав в кулаке амулет, говорю с ним, как с добрым духом или с Ларишей в часовне. А вот когда сижу на обрыве или засыпаю, уткнувшись носом в подушку, можно думать о чем угодно. Впрочем, ни о чем таком сейчас я не думала — слишком была занята и уставала.

Хотя сам вопрос меня мучил. Я не понимала…

И однажды, когда мы остались с лордом Йарби в алхимическом кабинете наедине, спросила:

— Лорд Йарби, скажите, а что такое, по-вашему, любовь? Как определить, что любишь?

— Ну, Тим, у тебя и вопросы… Но постараюсь ответить. Ты ж не просто так, наверное, спрашиваешь?

Я молча уставилась в пол. Ясен пень, что не просто.

Росс тоже замолчал. Потом медленно, подбирая слова, заговорил:

— Многие путают любовь с желанием. Но влечение тел — это лишь часть. Если ты любишь, тебе будет хорошо с кем-то, и когда близости нет. Просто сидеть рядом, смотреть друг на друга, разговаривать. Тебе никогда не будет скучно, а недостатки того, кого любишь, ты не станешь замечать — пусть хоть сморкается в рукав или будет с бородавкой на носу — это покажется неважным.

Гм-м? Полюбить кого-то с бородавкой на носу? Хотя… вон Шонов кривой нос с веснушками в каноны красоты явно не вписывается — а мне это важно? А у меня пока грудь — одно название, а Аскани тоже наплевать.

— Итак, — продолжил Росс, — тяга тел, родство душ, а в идеале ещё и сходство умов и взглядов. И есть ещё признак — самый верный. Если ты любишь — собственные желания и удобства значат для тебя меньше, чем потребности и благо любимого. Значит, если заметишь, что хочешь всё время быть с кем-то рядом, а его жизнь для тебя важнее собственной, можешь считать, что полюбила.

Ох!

По таким меркам я люблю лишь Тин.

В пятницу вечером мы, как обычно, занимались в комнате у сестры. Тема была интересной — дозволенные пределы применения иллюзий. В принципе тут не было ограничений, кроме здравого смысла самого мага. Зато желающие не выводить бородавки или отращивать волосы, а прикрыть недостаток иллюзией гладкой кожи или густой шевелюры имелись в любом городе. Ответственность за применение иллюзии лежала на том, кто её использовал. Но и от мага ждали здравого смысла: например, если к тебе приходит разбойного вида детина и просит превратить его в копию мэра или начальника местного отделения Имперского банка, то творить такого явно не стоит. Особая прелесть данной главы заключалась в практических примерах, реально демонстрирующих, чего делать не следует. Например, в Галарэне как-то студент Академии влюбился в юную жену одного купца. И не придумал ничего лучше, как принять облик её законного мужа и затащить в супружескую спальню. Там их вернувшийся не вовремя домой купец и застукал…

Я захихикала в кулак, Тин отчего-то смутилась. Интересно, что Россу тоже стало неловко — директор, потирая пальцем нос, закашлялся и отвернулся в сторону. Ага! Похоже, не у меня одной в голове ветер гуляет! И с возрастом сквозняк в мозгах не проходит!

Вывод, который я сделала, был прост. Частные улучшения и мелкие мороки — сродни косметике, и ничего дурного или опасного в них нет. А вот когда просят сделать из старого — молодого, а то и вовсе другого человека, или из халупы дворец — тут глядеть нужно в оба.

После того как мы с сестрой отодвинули книгу и тетради, Росс поднял палец, призывая всех к вниманию. Мы дружно уставились на него.

А он повернулся к Тин. Улыбки на лице не было.

— Сегодня я получил известия, которых ждал два месяца. Вот, послушайте. Леди Тирнари, я не зря расспрашивал вас обо всех обстоятельствах дела, за которое вас преследовали. По своим каналам я разыскал того градоначальника, и один из моих друзей — дракон — не далее как вчера смог внести в обстоятельства ясность. Я подозревал нечто подобное, но теперь мы знаем это точно — лорд Кассари прежде вас сам дал сыну магическое зелье. Другое, чтобы заинтересовать юношу партией с дочерью богатого строительного подрядчика. Этот брак был выгоден семье и самому Кассари. А после того как вмешались вы и Кассари-младший снова вернулся к брошенной Ани, его отец не нашел ничего лучше, как отослать сына прочь и организовать убийство нежеланной невестки. А когда тот стал горевать, дал ему ещё одну порцию приворотного зелья. Вот это-то парня и сломало. Вину, естественно, свалили на вас. Так вот, хочу сказать: того, что вы использовали запрещенное снадобье, это не отменяет. Но ни в чьей смерти вы не виноваты.

Когда лорд Йарби заговорил, Тин напряглась, выпрямилась и уставилась на него не глазами — широко распахнутыми глазищами. И так и сидела бледная, не дыша, с прямой спиной, будто кол проглотила. Руки стиснула так, что костяшки пальцев побелели. А как Росс закончил, часто заморгала и наконец выдохнула: «Спасибо!» Улыбнулась, а у самой глаза слезами набухли.

Росс поднялся из кресла:

— Рад был помочь, — поманил рукой Аскани. — Мы будем в моей комнате. Как поговорите, позовёте.

— Лорд Йарби, — не выдержала я. — А тот, другой маг, который варил зелья?..

— Там совсем иное дело. Преступление из корысти, ибо деньги ему заплатили немалые. И мы знаем имя и внешность. Совет Магов его найдет.

И закончил. Как жирную черную точку поставил. Поклонился Тин и вышел, подталкивая перед собой Аса.

Едва закрылась дверь. Тин, словно только этого и ждала, уронила голову на руки и зарыдала. Я обняла её за плечи. Прижалась, гладя по волосам. Всё же теперь хорошо, почему она плачет так, будто сердце разрывается?

— Тин, Тин, ты что? Всё же уже хорошо! Тин…

— Ох, Мири… Если б ты знала. Мне та Ани годами снилась. Я грызла себя и грызла…

— Но видишь, ты не виновата! — попыталась я утешить, как могла.

— Да всё равно виновата, просто не так, как раньше, — Тин смахнула слезы с глаз. — Откажи я ей, была б она нищей да с дитём, но, может, живой осталась бы.

— Или погибла, пытаясь сама выгнать плод. Или умерла от родов, — я обняла Тин крепче. — Ты не можешь этого знать. А сейчас тебе известно точно, что ты дала ей шанс на счастье, а убили её жадность да корысть этого лорда Кассари.

— Очень хороший человек этот ваш директор, лорд Йарби, — улыбнулась Тин.

— А он тебе нравится? — оживилась я.

— Мири!

— А ты ему точно нравишься, — решила я гнуть своё. Пусть отвлечется.

— С чего ты взяла?

— Он тебе подарок купил. Неужели ещё не отдал? — вгрызлась я, ведомая положительным примером настырной Бри.

— Какой подарок?

— Сейчас расскажу! Но ты поклянешься делать вид, что ничего не знаешь! Обещаешь?

— Мири!!

— Обещаешь?!

— Ну, обещаю, — улыбнулась Тин.

— Дорогущий! Купил там же, где я ступку нашла, — уставилась ей в глаза, добиваясь полного внимания, и торжественно, по словам, чтобы она оценила, произнесла: — Алхимические весы гномовской работы в полированном ларце из горного ореха. Серебряные. А стрелка с золотым концом. Кра-а-асивые… — закатила глаза, вспоминая, как оглаживала сияющее дерево ладонью, любовалась гравировкой шкалы, безупречной гладкостью чаш, изящной тонкостью стрелки, несколькими вставленными в крышку сверкающими аметистами. В том, что такое пленит и Тин, я не сомневалась. Но у меня самой шести золотых, чтобы приобрести подобное роскошество, не было.

— А почему ты думаешь, что это — мне?

— Потому что он извёл меня вопросами, тёмное ты дерево предпочитаешь или светлое, а бархат красный или синий, а стрелка золотая или серебряная, — засмеялась я.

— И что ты выбрала?

— Про стрелку ты знаешь, а дальше не скажу! Вот перестанешь строить из себя ледяную деву, сама увидишь! А то ты как зыркнешь, так страшнее Валькирии!

— Изолт очень добрая, — улыбнулась Тин. — Только жизнь у нее была непростая.

Так мы не про леди Изолт сейчас. То, что та хорошая, я и без Тин знаю.

— Тин, так ты не сказала, тебе нравится лорд Йарби?

— Мири!!! — и засмеялась: — Поздно уже. Тебе спать не пора?

Вот и весь разговор.

И всё равно — хорошо. Если б не нравился — сказала бы прямо.

В субботу вечером я, в новом цвета лесного мха платье с вышивкой из листьев, танцевала с Аскани контрданс. Фигуры мы разучивали по вечерам в конюшне, а кое-что показала мне Бри. Наверное, я бы путалась и сбивалась, но Ас держал мысленный контакт и подсказывал, какое движение будет следующим. А ещё щурил на меня глаза и просто излучал довольство. И сам был нереально, невообразимо, немыслимо хорош. В своем коричневом гибкий и грациозный, как лесной леопард. Легкие повороты, плавные взмахи рук, касания пальцев к пальцам, вихрь черных волос… Я не думала, что это — так. Мне одновременно и хотелось танцевать с ним ещё и ещё, и прижаться к его груди, запрокинуть голову, глядеть в глаза. Правильно я боялась танцев! «Обаяю, очарую, обольщу… — улыбнулся Ас уголками губ. — Такая прекрасная невеста обязана быть влюбленной».

Низкий звук контрабаса вибрировал в позвоночнике, барабан стучал сердцу в такт, легкомысленные переливы флейты порхали, как бабочки, и было невозможно сосредоточиться и думать о чем-то, кроме того, что видишь. А передо мной были его неотрывно смотрящие тёмные глаза.

«Пойдем ко мне в комнату. У тебя губы, как лепестки дикого шиповника. И ты так часто дышишь… Я хочу тебя хотя бы поцеловать… иначе с ума сойду!»

«Что о нас подумают?»

«Что мы ушли учить гномий?» — Аскани забавно округлил глаза.

Я засмеялась.

Всё-таки я от него сбежала. Вроде бы ничего особенного он и не делал — прикасался кончиками пальцев к коже, гладя шею и ключицы, легко трогал губами губы…

Но это был первый раз, когда мне самой хотелось, чтобы он зашел дальше.