Глава 27

Не успела за сеньоритой секретарем задвинуться циновка, как к Кандирду подлетела очаровательная Листаель, и воркующим голоском осведомилось, понравился ли его высочеству водопад, и стало ли у него на душе светлее и чудеснее?

— Несомненно, — прохладно кивнул ей принц и демонстративно отвернулся к брату, — Бенгальд, ты идешь переодеваться?

— Да, — довольно ухмыльнулся не сводивший с него взгляда старший принц, — тебя жду.

Его третьему высочеству не удалось, как он намечал, поговорить с матерью, но теперь Бенг об этом больше ни капли не жалел, похоже, ее величеству опять удалось повернуть всё именно так, чтобы в выигрыше остался королевский дом. Ну а подробности он успеет выяснить и позднее, не обязательно лишний раз привлекать внимание эльфов таинственными переговорами.

Анлер Тинурвиель сидевший у самого выхода рядом с рычагом звонка, остановившимся взглядом изучал исчезающие за циновкой плечистые фигуры принцев и пытался убедить себя, что ему это почудилось. Просто померещилось, что знойного, оранжево-малинового жара приворота больше нет в ауре младшего принца, словно никогда и не было. И это было не просто странно, это было невозможно! Эльфийский приворот — это не дурманящий разум напиток травниц, вызывающий страстное влечение, это не наговор ведьм, подменяющий в разуме лелеемый мечтами облик одной девы на образ другой. Эльфийский приворот это сгусток ментальной энергии, неустанно приковывающий внимание жертвы к нужному объекту и когда он сольется с аурой, его невозможно ни снять, ни нейтрализовать. Постепенно он тает, но до того времени никуда исчезнуть не может.

А вот в ауре принца его нет, остался лишь все разгорающийся, серебристо розовый отсвет истинной любви, но надеяться, что ее пробудила своими кокетливыми ужимками неугомонная Листаель было бы со стороны анлера невероятно наивно.

— Анлер Тинурвиель, — незадачливая претендентка на место шпионки во дворце Кандирда, упорно пыталась обратить на себя внимание эльфа, — может мне еще раз… ну бросить на него… вам не кажется, что подействовало плоховато?

— Что?! — не сразу отвлекшись от своего занятия анлер скользнул по ней рассеянным взглядом и обмер.

Так вот же он, проклятый приворот, никуда не делся! Каким-то невероятным образом срикошетил назад и уже уверенно впитался в бледненькую ауру смески.

— Я говорю, может, мне его еще раз? — На щечках Листаель горячечным жаром разгоралось нетерпение, — для надежности?

— Дай-ка мне амулет, — потребовал Тинурвиель и едва амулет приворота показался в руке девушки, решительно выдернул его из холеных пальчиков, — ничего не нужно, вполне достаточно. Теперь несколько часов постарайся сохранять равнодушный вид… иди.

Анлеру требовалось срочно поговорить с правителем. Операция провалилась, еще не начавшись.

Обратный переезд в подземных повозках не произвел на гостей первоначального впечатления, теперь они были полностью поглощены необыкновенными впечатлениями и пережитым восторгом, и ехали молча.

Кандирд тоже молчал, впервые в жизни осознав, что можно наслаждаться одним только присутствием рядом любимой девушки, не получая от нее ни поцелуев, ни объятий. Разумеется… поцеловать Илли он бы ни за что не отказался… но пока был счастлив и тем, что она наконец-то рядом и не бормочет чего-то вредному растению, не позволяющему даже протянуть ближе к ней руку.

А еще можно почти открыто любоваться ее побледневшим за последние дни личиком, называть про себя самой замечательной и самой любимой, и замирать в душе от нежности и счастья, что она есть на свете и что она наконец-то нашлась. Теперь он понял это достоверно и не собирался отказываться или спорить, если Бенг начнет интересоваться или подкалывать.

Точно так же принца нисколько не волновало то непреложное обстоятельство, что Илли пока его не любит. Ну и что в этом особо страшного? Он ведь и сам столько лет жил и не знал, что можно так истово обожать девушку, которая меньше месяца назад была ему совершенно незнакома. Да он никогда ни к одной из фавориток не чувствовал и сотой части подобной нежности и не знал теперь, кого больше нужно пожалеть, бывших подруг или его самого?!

Зато теперь принц точно знал, во всем мире ему нужна лишь она девушка, и он сделает все, чтобы доказать ей свою любовь и дождется, пока Илли полюбит его в ответ.

А сама Илли в это время пребывала в совершеннейшей панике, не находя ни одного способа справиться с неожиданной бедой. Она уже почти не сомневалась, что принц на нее запал, хотя и считала раньше такой поворот событий практически невозможным.

Да что он вообще в ней такого нашел, чуть не плакала сеньорита, вон смеска какая хорошенькая, да и в Анирии было на что посмотреть, все параметры соблюдены… и к ним глаза и локоны. Правда, немного поспешила фаворитка качать права…

Илли стиснула губы, и мысленно шлепнула себя по щеке. Ни при каких обстоятельствах нельзя забывать, что ты знатная сеньорита, так ее учили, и это не раз выручало раньше и обязано выручать и дальше.

Однако, что-то не помогает придумать, как поступить с принцем?! Как возвращаться с ним во дворец, как жить рядом, если он горит желанием доказать ей свою любовь?

Как будто она сама слепая и ей что-то нужно доказывать! Да если бы только можно было, она и сама… Илли снова украдкой тяжело вздохнула, что скрывать, ей с каждым разом все приятнее чувствовать на плечах или на талии заботливое тепло его крепких ладоней.

Вот только нельзя ей влюбляться… никак нельзя, это главное правило, ни в кого не влюбляться, и не выходить замуж. Иначе все пропало… и она больше никогда больше не увидит тех, кто до сих пор живет в ее сердце.

Илли нечаянно всхлипнула, и рука принца немедленно обняла сеньориту за плечи, а встревоженные глаза заглянули в лицо.

— Что-то случилось?

— Нет, я про водопад вспомнила… — неохотно солгала сеньорита.

— Да… — мечтательно вздохнул принц, — я его теперь никогда не забуду… ради этого стоило сюда ехать.

Уточнять, что он имеет в виду те полчаса, когда они были там только втроем, он, Илли и водопад, принц не стал, считал что она и сама понимает… а если не понимает сейчас, поймет позже.

— Анлер Тинурвиель, — официально поинтересовалась королева, едва они выбрались из кустов на залитый солнцем пригорок, — можно узнать, какие у нас еще намечены мероприятия? Завтра утром мне нужно выезжать в столицу, и поэтому я хотела бы переговорить обо всех деталях нашего сотрудничества.

— Сейчас вас ждет обед, — склонил голову эльф, чтоб она не рассмотрела восхищенной насмешки, скользнувшей по его губам, только ее величество Интария умела так повернуть дело, что оказывалась диктующей условия стороной, совершенно игнорируя тот факт, что находится тут всего лишь в качестве сопровождающей сеньориты секретаря, — а я за это время получу указания от верховного анлера, когда и где будут подписаны все документы, и к концу обеда вам доложу.

— Хорошо, — кивнула она, и опершись на руку Бенгальда, направилась к столовой, время и впрямь подходило к обеду.

— А я сначала сбегаю, посмотрю на уэллин, — попыталась оторваться от компании Илли, но уловка ей не удалась.

— Я тобой, — мгновенно сообщил и не думавший отпускать руку девушки принц, нахально пользуясь местными, более свободными порядками.

— И я, — немедленно присоединился Ингирд, устроившийся по другую руку от принца, так что квартеронке, и подумавшей исполнять советы анлера, пришлось идти следом за мужчиной, который с каждой минутой начинал ее интересовать всё больше, — хоть посмотреть, ради чего я вытерпел столько неудобств. Ты выяснила, Илли, для чего их вообще выращиваю?

— Да, — кивнула девушка, — выяснила. Это очень ценное растение, из его плодов делают очень питательный напиток, обладающий целебными и восстанавливающими силу свойствами. А стручки от плодов используют для хранения нежных продуктов во время путешествий, в этих оболочках ничего не пропадает и не портится. Впрочем, хранить можно все, особенно ценные вещи и документы, уэллин отдает только тому, на кого настроен. Но растут они медленно, и на одном растении бывает всего несколько штук. Все лишние опадают, не вырастая до нормальных размеров, вот их и используют как конверты для писем, потому что незрелые стручки нельзя использовать дважды.

— Подожди… — сообразил что-то Ингирд, — я однажды видел, когда встречался с эльфийской делегацией в Филдии, странный саквояж… они доставали из него свои лакомства… так это был он?

— Видимо, да, — улыбнулась Илли и растерянно замерла перед новенькой плетеной оградой в человеческий рост, огораживающий полянку, на которой вчера посадила свой уэллин, — а как теперь ходить?

— Никому тут ходить нельзя, — хмуро заявил юный квартерон, валяющийся на травке под оградой, — устроили паломничество! А уэллин, между прочим, растение нежное, он от таких толп нервничать начинает, не пьет… не растет… его какая-то сумасшедшая человечка умудрилась на себя замкнуть, а нам теперь мучиться приходится… эй, ты… ты чего? Отпусти сейчас же, я анлеру Юнтениэлю пожалуюсь!

— Сейчас, отпущу, — вежливо сообщил Гарстен, — еще немного потерпи…

Сделал еще несколько шагов, поставил парнишку на ноги и так резко пихнул в сторону ручья, что оставшиеся три шага тот пролетел по инерции.

— Спасибо капитан, — с усилием разжал сцепленные в бешенстве зубы принц, — ты спас ему жизнь.

— Вообще-то я Илли спасал… от этого зрелища, — нахально усмехнулся Гарстен, — не могу же я позволить, чтоб она наблюдала, как ты его будешь убивать.

— Спасибо вам обоим, — едко сообщила пришедшая в себя сеньорита, — но если вы будете так реагировать на каждое слово каждого дурака, я с вами вместе нигде ходить не буду!

— Илли, я нашел калиточку… и кажется, знаю, как ее открывать, — сообщил спокойно гуляющий вокруг ограды Ингирд, — пойдешь внутрь?

— Конечно, вы же слышали, он у них не пьет… — ринулась к калитке Илли, проскользнула в узкую щель, присела возле уэллина, — Канд, Ингирд! Вы посмотрите, какая прелесть, у него листик разворачивается… нет, не входите, оттуда смотрите… он и правда замученный какой-то… наверное эльфы тут всем стадом пробежались! Гарстен, вот тебе моя миска, принеси водички из ручья… ты уже знаешь, где он находится.

— Для тебя — хоть три миски, — ловко поймал посудину капитан и отправился за водой.

— И как я вчера не сообразила… — огорченно приговаривала девушка, грея между сдвинутых ладошек нежный листок, — что эти остроухие блондины от скуки толпой сюда ринутся… сама бы тут весь день сидела, а не маялась бездельем. Принес? Давай…

— Позвольте узнать, гости леса, что вы делаете в загороженном месте? — ледяным тоном осведомился прибежавший в сопровождении мокрого парнишки анлер с непривычно рыжеватым оттенком завязанных в хвост волос.

— Поливаем, — даже не оглянувшись на него, пробурчала сеньорита, точно знавшая, что именно нужно её ростку, — а вы кто такой? Гарстен, еще воды, смотри, как жадно выпил… совсем они его, что ли, не поливали?!

Само собой, бурчала она специально для горе садовника, как успела про себя окрестить сердитого эльфа, пусть он не думает, что она его испугалась. И пусть попробует на нее крикнуть… видела она уже, какие они все неженки, сначала орут, потом нектар пьют.

Но эльф ни спорить, ни ругаться не стал, протиснулся в дверку, сел на траву и уставился на пальчики Илли, двигающиеся вокруг листочка гладящими движениями, однако даже на миг не прикасаясь к нему. В воздухе распространялся нежный аромат, и листок буквально на глазах расправлялся, выворачивая клейкие резные края.

— Вот вода, — Гарстен подал девушке миску, и она бережно вылила ее под самый черенок.

— А мы поливаем дождем, — примирительно сообщил эльф, — и не могли понять… зачем тут лежит эта миска.

— Это его любимая, — смущенно улыбнулась Илли, — я обещала, что не буду ее забирать, а то он не хотел вылезать. Страшно ведь оказаться в незнакомом месте, когда рядом ничего привычного? А как вы допустили… что тут любопытные толпами бегали? Совсем задергали малыша… он же чуткий.

— Мне не сразу сообщили, — расстроенно вздохнул эльф, — а почему ты его тут посадила?

Минут десять они увлеченно разбирали достоинства и недостатки этого места, способы защиты ростка от назойливой публики, способы его полива и ухода, пока Кандирд, измаявшийся от зависти не позвал сеньориту секретаря:

— Иллира, нам пора идти обедать, ты не забыла?

А когда девушка, тепло распрощавшись с садовником, покинула загородку, и ее ручка снова оказалась в его руке, принц склонился к ее ушку и одними губами шепнул:

— Иногда я жутко жалею… что родился человеком… а не уэллином.

Илли лишь украдкой вздохнула в ответ, хотя это и был бы лучший выход из положения, с самой собой приходилось быть честной, человеком он нравился ей намного больше. И это постепенно становилось самой важной проблемой.

Листаель, неотступно следовавшая за принцем, состроила злобную гримасу, оказывается, у нее есть соперница? Так вот почему он не поддался привороту! Ну ничего… если один не поддался ее привороту, то можно попробовать на другой. Квартеронка нехотя отстала от дружной компании и направились к одному знакомому травнику, который давненько задолжал ей за одну важную услугу.

В столовой уже не оказалось ни Бенгальда, ни ее величества, ни магистра.

— Их пригласили в беседку, где обедает верховный анлер, — пояснил сеньор Бунзон, сидевший за столом в компании со скучающей блондинкой, — его высочество Кандирда тоже приглашали.

— А Илли? — Нахмурился принц, собираясь отказаться от такой чести, но Ингирд его опередил.

— Тебе хочется, чтоб еще этот эльф три часа рассуждал, как нужно поливать уэллины? Нет уж, иди один, а мы тут проследим, чтоб ни один блондин даже близко не пробежал.

— Правильно, иди сам, — поддержала баронета Иллира, — я с ним уже вчера успела поругаться… второй раз не хочу.

— Ну ладно, раз вы настаиваете, — принц тоскливым взглядом проводил направившуюся к столу сеньориту, одернул непривычную тунику и уставился на сидевшую рядом с лекарем смеску, — где беседка верховного Анлера?

— Я провожу! — Обрадовалась та возможности сбежать от неразговорчивого толстячка, и принц очень нехотя согласился, квартеронки вели себя вовсе не так, как обязаны были, по имеющимся у него сведениям.

После обеда гости отправились посмотреть на жемчужницу, потом к конфетным деревьям, затем к ним присоединились посерьезневшие принцы и все пошли смотреть мебельные и хлебные деревья. Закончили экскурсию они в горячих источниках, и тут к ним наконец присоединились королева с магистром.

— Уф, закончили все дела, — довольно сообщила королева, когда отыскала Илли в самом дальнем углу женской части раскинувшегося между бурых валунов озерка, в центре которого били горячие ключи, — сейчас прогрею старые кости, и поеду в зеленый дом. Мне нужно через пять дней быть в столице. А ты знаешь, что можешь оставаться тут, сколько хочешь? Анлер передал для тебя именное колечко, оно у магистра, ты теперь почетный гость пресветлого леса.

Это было хорошим выходом… очень хорошим. Эльфы вряд ли станут в нее влюбляться, а принуждать девушек к свадьбе у них вообще не положено. И никто посторонний тут не сможет появиться… хотя и знают все в Вингоре и его округе, что нет у нее способностей к магии, но не такая это и надежная защита, как она недавно выяснила.

Но вот жить среди эльфов, которые считают тебя вторым или даже третьим сортом после того, как пожила во дворце принца и нашла друзей, будет так же тяжело и тоскливо как в приевшемся домике тетушки.

— Что ты молчишь… Илли, — королева бесцеремонно подняла опущенное к воде лицо девушки и расстроенно вздохнула, — ну не хочешь жить тут, поезжай назад во дворец, разве я против! Но предупредить тебя, сказать, что тебе выпал шанс, какой на моей памяти не выпадал никому из чистокровных людей я же была обязана, как ты думаешь? Канд ведь категорически отказался тебе это говорить сам… и кольцо не взял. Ты ведь и сама понимаешь… как он боится, что ты останешься.

— Я не могу рассказать… — неожиданно для себя тяжело призналась Илли, — это не моя тайна… вернее, не только моя. Но мне нельзя влюбляться… никак нельзя. А тут я не хочу оставаться… хотя это и лучший выход.

— Вот оно что… — помрачнела королева, помолчала и решительно объявила, — не говори никому… из друзей. Вечером уйдешь отсюда с нами, со мной и магистром. А в зеленом доме спокойно поговорим… там у камней длинных ушей нету.