Глава 27

– Ночевать вам лучше здесь, – твердо сообщил крепкий мужчина среднего роста и возраста, едва шестеро мужчин в капюшонах оказались на месте шестерых угонщиков скота, которых комендант решил наказать таким своеобразным методом.

– Но за ночь мы доберемся почти до места! – стоял на своем Канд.

– У нас тут не столичные земли и не порт Юрэсто, – комендант смотрел в глаза раздосадованному принцу открыто и твердо. – Иногда гоблины довольно большими отрядами набегают, иногда угонщики скота. А иногда они объединяются. И как вы понимаете, ночь для них самое любимое время. У нас даже обозы ходят от крепости к крепости… сейчас как раз такой обоз пришел.

– Канд, – третье высочество смотрел на брата терпеливо, как на больного, – нам же все равно ночью их не вызвать, она не лошадь… должна отдохнуть. А сам ты след никогда по зеркалу не найдешь.

– Но путница же сказала – один день…

– Этот день истекает после обеда, если выедем с рассветом, как раз успеем.

– Сеньор комендант, – молодой адъютант смотрел встревоженно, – там обозники торговца привезли, на дороге подобрали, недалеко от Слюдянки, он такие странные вещи рассказывает… и обозники подтверждают: громыхнуло в той стороне, как страшная гроза, аж земля вздрогнула, а туч не было.

– Я схожу выясню, – скучающим тоном бросил Бенгальд, но Канд только насмешливо ухмыльнулся.

– И я. Все равно карта у меня.

Третье высочество только удрученно вздохнул и приказал адъютанту показать дорогу.

Во дворе было оживленно, сновали вокруг столов, выставленных хозяином харчевни под навес, подвязанные холщовыми фартуками юркие парнишки-половые, переругивались возчики из-за неудобно поставленной посреди проезда повозки, мирно переговаривались те, кто уже успел занять место за столом и получить миску с горячей мясной похлебкой. Возле одного из столов было особенно тесно, путники не только сидели, но и стояли вокруг невысокого мужичка, слушая его рассказ. Судя по бойкости, с какой рассказчик, одетый как разъездной торговец мелким хозяйственным инвентарем, сыпал словами, вещал он не по первому разу.

– Идем с нами, – Бенгальд, одетый в свой обычный походный костюм, с первого взгляда не выглядел особо важным сеньором, однако проскальзывало в его интонации нечто такое, с чем не решались спорить даже самые завзятые забияки.

Вот и этот торговец не стал возражать, покорно пошел вслед за ними туда, куда никого из путешественников не пускали, если они только не оказывались близкой родней кому-то из стражи. В столовую гарнизона.

Тут было чисто и прохладно, что, несомненно, являлось заслугой гарнизонного лекаря и повара. Вернее – его немолодой помощницы, поспешившей накрыть стол, едва гости вошли в комнату.

Торговец сразу смекнул, что тут его угостят не просто похлебкой, и не торопился, ждал, пока предложат кусок румяного мяса или ломоть бледно-розовой, со слезинкой ветчины.

– Быстро расскажи, что ты видел, – приказал сеньор, приведший его сюда, – а потом можешь есть все, что понравится.

– Значит, так, – заторопился рассказчик, – подъезжаю я к усадьбе, садик там чахлый, а дом основательный, крыша черепичная, а посреди каменный купол, как в монастырях делают…

Он показал руками форму купола, и Бенг, искоса присматривающий за братом, сразу заметил, как тот побледнел.

– Когда это было?

– Как раз время к обеду. Часа два пополудни. Я и свернул, других домов поблизости нет, думаю – вдруг чего купят? Ну и супцу нальют, как водится.

– Дальше.

– Ну, еду, смотрю на этот купол… и вдруг он подниматься начал и во все стороны разбухать… быстро так, вмиг. А потом оттуда вдарил ослепительный свет, загрохотало как сто гроз над головой… и камни посыпались… тут мои кони и понесли… прочь оттуда, с лигу мчались, пока в кусты не впутались. Тогда я и оглянулся – а там дымина в полнеба, и пламя в нем играет.

– Канд, – положил руку и крепко сжал стиснутые в кулак пальцы брата Бенг, – это еще ничего не значит.

– Время точно совпало, едем, – младший встал, глянул на торговца: – Можешь в седле ехать?

– Какой из него ездок, он через час свалится, – пренебрежительно отмахнулся Бенг, – пусть лучше на карте покажет.

– Лучше на карте, – обрадовался торговец, обмерший при заявлении, что он должен куда-то ехать прямо сейчас, – вот она.

И он вытащил из внутреннего кармана серой холщовой жилетки потертую и замасленную карту. При первом взгляде на нее Бенгальд пренебрежительно сморщился, но, разглядев поближе, многозначительно приподнял бровь. Карта была более чем подробная, на ней было много больше поместий, хуторов, рыбачьих и охотничьих домов, чем на его собственной.

– Коменданта.

Комендант нашелся почти моментально – как сообразил Кандирд, опытный вояка, не желая оставлять именитых гостей без присмотра, все время ходил за ними невидимой тенью.

– Откуда у него такая подробная карта? – Бенг глядел требовательно и холодно.

– Так у нас и берут. Мы свои земли знаем, а соседи – свои, вот и делаем наброски.

– А почему у нас таких нет?

– Как «нет»? Заказал советник Чалирдон, сделали десять копий и отправили с купцами, у меня расписка есть.

– Ни одной больше не осталось?

– Сейчас принесут, – комендант сделал знак адъютанту, и тот исчез. – Но вы все же дождитесь утра…

– Нет, – рыкнул Канд, следящий, в какую точку на карте ткнет грязноватый палец торговца, – немедленно.

Ни гоблинов, ни бандитов небольшой отряд из десяти всадников не встретил, и чем это можно было объяснить – удачей принцев или осторожностью налетчиков, – никто не задумывался. Да ни один из принцев и думать не собирался.

О чем думал Кандирд, третье высочество мог только догадываться по мрачному лицу брата, когда они, выпив зелье ночного видения и напоив им коней, мчались бок о бок мимо деревенек и усадеб. Но заговорить так ни разу и не решился, как, впрочем, не решился за все время с момента встречи. Да и что ему сказать? Что-то утешительное? Пошлет туда, куда никто по доброй воле не ходит. Да и язык не поворачивался ни утешать, ни задавать праздные и не очень вопросы. Вот попозже, когда Канд немного успокоится сам, можно будет осторожными, наводящими вопросами навести его на больную тему.

Однако младший внезапно заговорил сам. Когда до усадьбы осталось не больше часа пути, судя по деревушке, через которую они проскакали не останавливаясь, Кандирд вдруг придержал коня и объявил привал. Сказать, что все были рады, значит не сказать ничего. Воины и кони были просто счастливы. Немедленно засуетились, отправили дозор к ближним домам за молоком и овсом, разожгли костер, поставили в сторонке легкий походный шатер.

– Я хотел спросить, – добравшись до шатра, младший принц не глядя плюхнулся на постеленные одеяла и растянулся во весь рост, признавая свою усталость, – маги дали тебе что-нибудь особенно мощное? На случай встречи с колдуном?

– Конечно, – помедлив всего секунду, признался Бенгальд, – я тоже хотел… предупредить тебя, не соваться в дом первым. Пусть воины проверят.

– Неправильно соображаешь, – хмуро фыркнул младший. – Не воины, а маг. И с амулетами. Ну ты же привел под видом воина того серьезного парня с белыми волосами? Вот и дай ему своих игрушек и пусть осторожно идет первым. И нужно предупредить всех, что у колдуна был кракен.

– Ты уверен? – уже задавая этот вопрос, Бенг понимал, как нелепо он звучит.

Не стал бы Канд останавливаться и предупреждать, если бы это было не так. Хотя тот Канд, каким он был еще пару месяцев назад, вполне мог попытаться испробовать крепость меча и силу королевского артефакта единолично.

– Он мне едва руку не отстриг, – угрюмо признался Кандирд, и его брат стиснул зубы.

Признаваться в таких вещах прежний Кандик тоже бы не стал.

– И как ты этого избежал?

– Никуда я не бежал… в клетке сидел. А он бегал по ней сверху. И если дом точно разрушен, он теперь бегает на свободе… не думаю, что камни свода ему повредили…

Принц резко смолк, и Бенгальд уткнулся в свою походную суму, срочно делая вид, что потерял нечто важное. А потом, так и не дождавшись продолжения рассказа, вздохнул украдкой и приказал позвать ему Уордеса.

– Звали, ваше высочество? – Маг появился почти мгновенно, но принц не удивился. Сам давал ему указание быть все время рядом.

– Важная новость. У колдуна был кракен. И бегал свободно по помещению, где стояли клетки с пленниками. Если купол нарушен, он мог выбраться наружу. Дальше едем медленно и внимательно следим за местностью. Ты его сможешь распознать заранее?

– Не знаю. Зверей могу, но на нем же толстый панцирь. Какого он был размера?

– Ростом – как небольшая лошадка. В ширину как две, – коротко буркнул принц.

– Значит, старый, у нас такой есть… его панцирь оружием не пробить.

– У меня десять шариков синего огня, – сообщил Бенг.

– У меня столько же, – деловито кивнул маг. – Значит, жалеть не будем. Два шарика его точно свалят. Сколько отдыхаем?

– Пока не начнет светать, – твердо решил старший из принцев. – В темноте они видят лучше нас.

– Они чувствуют тепло, – важно сообщил маг и взялся за полог шатра, чтоб уйти, но Кандирд резко вскинулся и уставился на брата почти безумным взглядом:

– Выезжаем немедленно. Я этого не знал. Если кому-то удалось спастись… а кракен чувствует тепло и запах крови… может быть дорога каждая минута.

Маг только с досадой стиснул зубы – ну вот зачем он влез со своим умным объяснением? Если там кто-то и выжил, а на свободе бегал кракен, то он давно сожрал или убил всех, кто не был защищен мощными стенами или решетками. Такая уж это мерзкая тварь, не имеющая, кроме прожорливой жадности, никакого прочего инстинкта. И ценящаяся магами всех цветов единственно за возможность испытывать на нем самые сильные огненные и ледяные заклинания.

Услышав приказ, воины разочарованно гасили костры, наспех глотали молоко и отбирали у не менее возмущенных животных торбы с овсом. Однако спорить вслух не решился никто, все понимали, что вовсе не зря принцы так спешат.

Ну а когда услышали предупреждение насчет кракена и в передовой дозор выдвинулся парень, которого все они давно определили как чуждого воинской профессии, хотя держался он в седле довольно уверенно, все подобрались и насторожились, словно при виде сильного отряда противника.

Дорога из-за предпринятых предосторожностей заняла много больше времени, и к указанному торговцем поместью отряд приблизился в самый глухой предрассветный час. Звезды уже поблекли и почти растаяли в туманной дымке, а восток только едва наметился чуть более светлым оттенком неба.

К этому моменту они уже давно не мчались и не скакали, а почти крались, окружив принцев и бдительно вглядываясь уставшими глазами в каждый придорожный кустик.

Торговец не соврал – чем ближе отряд подъезжал к стоявшему на склоне холма дому, тем сильнее становился запах гари. И все чаще попадались обломки камней, по форме которых любой мог сообразить, что это части какого-то сооружения. А Кандирд, осунувшийся и потемневший за последние часы, как после долгой болезни, почти с уверенностью мог бы сказать, чем были эти камни еще недавно. Мог. Но не желал верить, истово цепляясь в глубине души за самые невероятные и безумные остатки умирающей в душе надежды.

– Там есть люди, – сообщил Уордес, подъехав к принцам, – в окнах огоньки мелькают. Не думаю, что это домочадцы или слуги, они в такой час, скорее всего, спали бы.

– Верно, – одобрительно кивнул ему Бенгальд, – значит, бандиты или жители ближней усадьбы… что уцелело собирают. Поехали посмотрим… наверняка они не гуляли бы тут так смело, если бы кракен был жив.

Кандирд согласно промолчал – разумный довод. Бенгальд вообще всегда рассуждает разумно, иногда даже излишне опасливо, сам он привык действовать более прямолинейно.

Догадка Бенгальда подтвердилась через несколько минут, когда они, рассыпавшись в цепь, чтоб поймать бесстыжих мародеров, въехали в распахнутые ворота обычной для этих мест каменной ограды. Возле разбитой посреди широкого двора клумбы стояли две повозки, и за ними виднелись накрытые чем-то кони, смачно хрупающие хозяйскими розами. Или что тут росло у этого колдуна?

Или не у колдуна?

Кандирд пока никак не мог сообразить, похож ли дом, который он видел лишь изнутри и хотя и несколько мрачным и запущенным, но совершенно целым, на темневшие перед ними руины. Но убедиться в своей ошибке хотел как можно скорее, потому заспешил, стегнул коня, направляя в объезд повозок к крыльцу, густо усыпанному, как и все вокруг, камнями и обломками всех размеров.

И тут вдруг лошади, пасшиеся на клумбе и отвратительно вонявшие навозом даже на расстоянии, двинулись в его сторону, и он скорее от этой вони, чем из какого-то опасения, дернул коня в сторону.

А в следующий миг услышал отчаянный крик Бенгальда:

– Прочь!

И уже сознательно, повинуясь давней привычке и доверию к брату, принц пришпорил коня и помчался прочь от крыльца по подъездной дорожке, мечтая, чтоб животное не сломало ногу в этих обломках. Двор за спиной вдруг резко осветился ослепительно-синей вспышкой, и сразу второй, и конь от неожиданности все же споткнулся, подвернул ногу и начал заваливаться набок. Канд бросил поводья и, не успев даже испугаться, полетел прямо на кучку камней.

Попытался сгруппироваться, повернуться боком, но удалось это плохо, камни больно ударили колено и локоть, впились острыми краями в ладони. Но меньше всего он думал про боль, торопливо вскакивая и оборачиваясь в ту сторону, откуда так недавно удирал.

Шагах в двадцати от него, шипя и рассыпаясь синими искрами, горело магическим огнем мерзкое чудовище, источая вокруг отвратительный запах горелого мяса и навоза.

– Все-таки замечательная вещь эти артефакты, – прорезался сквозь это шипение голос Бенгальда, и крепкие руки брата стиснули младшего принца не слабее клешней кракена.

– При чем тут артефакт?! – слабо возмутился не сообразивший, что произошло, Канд, но его развернули и поставили лицом к куче камней, в которую он недавно рухнул.

Все камни, которых коснулось тело принца, осыпались песком, точно повторив силуэт лежащего тела. Об песок удариться тоже больно… но не так, как о камень, сообразил он, благодаря в душе неизвестного мага, много столетий назад изобретшего эти артефакты. Тогда их было пять, но два за эти века династия умудрилась утерять.

– Откуда он взялся? – посмотрев, как подоспевший маг возится с его лошадью, озадаченно буркнул принц и, стараясь не прихрамывать, направился к крыльцу, старательно обходя по дуге догоравшее чудище.

Вот теперь он отлично прочувствовал, что осмотрительность никогда не может быть излишней, если хочешь жить. А он очень хотел. Ему нужно было найти Илли и вернуть во дворец… она же просила не принимать никого на место секретаря? А насчет того, что она сказала про любовь… ну он и сам догадывался. Не такой он ловкий, как Ингирд, не такой галантный, как Гарстен, не такой умный, как Бенг… но он постарается больше ей не досаждать… да он вытерпит, даже виду больше не подаст… будет холоден как лед. Лишь бы она жила, дышала, копалась в своих бумажках и иногда улыбалась ему… просто по-дружески.

А еще ему необходимо обязательно найти всех колдунов, он отлично запомнил все имена, что назвал негодяй. Найти вместе с этим Агдесаром и сжечь всех синим огнем, чтоб от них, как и от их проклятого монстра, осталась только кучка пепла.

А еще найти и наказать всех, кто помогал проклятому дядюшке, и найти его спрятанную ото всех семью… не вечно же он намеревался править сам?!

– Лошадей жрал, – тяжело вздохнул Бенг. – Нам повезло, что он уже обожрался. Уордес сказал, что обычно они делают такой стремительный рывок, что легко догоняют коня. Правда, долго бежать не могут… но от этого не легче.

– А там были только лошади? – вдруг пришло в голову Кандирду, когда он поднимался по небрежно расчищенным ступеням к закопченному провалу, бывшему когда-то дверями.

– Теперь это знают только мародеры, – мрачно сообщил Бенг и, придержав брата, первым ступил в развалины. – Не лезь вперед сыщика.

– Я и не лезу, – силясь одним взглядом рассмотреть закопченные руины и найти знакомые очертания, буркнул принц. – Твои люди все равно уже влезли…

И вдруг увидел… и резко смолк, пытаясь сглотнуть вставший в горле ком.

– Канд! Что такое? – Бенгальд, не перестававший пристально следить за братом, сразу уловил, как потускнел и оборвался его голос, и бросился назад.

– Это здесь… – больше, кроме этого хриплого признания, он ничего не мог из себя выдавить, жадно разглядывая слабеющим магическим зрением нагромождение камней, погнутые прутья решетки и остатки колонны, на которой меньше суток назад висело проклятое зеркало в тяжелой бронзовой раме.

А теперь от него осталась лишь лужица застывшего металла да тускло блестевшие в ней оплавившиеся осколки.