– К вам посыльный из компании Санта-Клауса! – возбужденно протараторила Лена в телефонную трубку.

– Пусть заходит.

Мария Морозова машинально пригладила выбившуюся из прически прядь и встала из-за стола. Иностранных гостей было принято встречать лично. Вошел посыльный при полном параде – темно-красный сюртук, напоминающий мантию Николаса, только адаптированную под деловой костюм, до блеска начищенные остроносые ботинки, в руках кейс с логотипом Санты в виде оленьей упряжки. Такой же знак красовался на лацканах пиджака и манжетах белоснежной сорочки. Молодой человек манерно поклонился и протянул документы.

– Распишитесь вот здесь и здесь, а в этой форме требуется официальная печать.

– Конечно, спасибо, – Маша поставила штамп и приняла большой тонкий конверт, разрисованный неизменными оленями, всюду сопровождающими документы европейской династии. – Всего доброго, спасибо за визит!

Когда посыльный вышел из кабинета, вскрыла конверт и увидела маленькое послание на обычном белом листе бумаги. «Уважаемая Мария! Прошу неформальной встречи для беседы без протокола. Буду счастлив пообедать с Вами сегодня в 13:00 в ресторане «В гостях у сказки», трапезная «Зимний сад». Если Вы согласны, у дверей корпорации будет ждать служебный лимузин, который доставит на место. С уважением, Эндрю Санта».

Ого! Младший сын Николаса приглашает на обед! Как интересно. Да еще и в такой форме: посыльный и штампы – вполне себе официоз, а приглашение якобы дружеское. Впрочем, с самым оригинальным и загадочным членом семьи Санты она встретилась бы, даже если б просто пришло смс. Маша глянула на часы – двенадцать тридцать, и если она согласна, то нужно было прямо сейчас бежать к выходу.

Она не раз бывала в излюбленном московском ресторане Санта-Клауса «В гостях у сказки», и Глеб даже подумывал, не выкупить ли им это заведение, раз оно пользуется такой популярностью у европейской стороны. Трапезная «Зимний сад» выглядела именно как зимний сад, столики стояли на застекленной террасе среди множества растений в кадках. Сама Маша предпочитала небольшие залы «Волшебный лес» и «Страна играндия», где дети могли резвиться на специальных площадках под присмотром аниматоров, они частенько приходили сюда ужинать всей семьей.

Эндрю уже ждал за столиком у стеклянной стены, откуда открывался изумительный вид на Москву-реку. Увидев гостью, он грациозно поднялся, ослепительно улыбнулся, поцеловал ей руку и помог сесть, отодвинув стул. Маша всегда удивлялась этой врожденной аристократичности членов семьи Николоса. Все четверо его сыновей вели себя так, словно состояли в прямом родстве с королевой Елизаветой, но при этом не были высокомерны или надменны, просто идеально воспитаны в лучших традициях английских джентльменов. Или лордов. В общем, какой-то дворцовой знати.

Эндрю, самому младшему, было, кажется, не больше тридцати, и он отличался тем, что единственный из семьи не работал в компании, не жил в фамильном имении отца, много путешествовал и появлялся лишь на официальных мероприятиях. И у него, в отличие от трех старших братьев, была другая мать.

– Безумно рад вас видеть, Мария! Спасибо, что согласились пообедать со мной. И извините, что все так экстренно. Просто мне завтра лететь к отцу на церемонию открытия нового ледового дворца, это событие объявлено официальным.

Даже английский у наследника поражал оксфордской точностью произношения. Или он специально так говорит, чтобы Маше было проще понимать? Сама она неплохо говорила на английском, но была не сильна в сленговых выражениях и диалектах.

– Ничего страшного, посыльный меня как раз застал в размышлениях, где бы пообедать. Я жутко голодна!

– Тогда заказывайте, я уже определился.

Эндрю единственный из семьи был смуглым и темноволосым, в то время как и его отец, и единокровные братья все как на подбор обладали стандартной внешностью снегуров – белой кожей, голубыми глазами, светлыми волосами. История младшего Санты вообще была нетипичной, в свое время ее обсуждали не один год, сплетни и пересуды все никак не утихали. Разве часто такое случается, чтоб наследник европейского престола, сам Санта-Клаус, вдруг развелся с первой женой, чистокровной английской снегурочкой, которая родила ему трех сыновей и подарила двадцать пять лет счастливой семейной жизни, и женился на взбалмошной актрисе с внешностью цыганки Эсмеральды! Но что самое поразительное, не снегурочке! Девушке, у которой не было ледяного гена. Родители Маши рассказывали, какой тогда разразился скандал. Николас лично созывал Ледяной совет и умолял позволить ему совершить этот странный, выходящий за все разумные рамки поступок: принять в семью обычного человека. Открыть ей правду. Владимир тогда был одним из первых, кто поддержал Санту и проголосовал «за». Алекс, младший брат Николаса, который правил в Штатах (сейчас этот пост занимает уже Николас-младший, старший сын Санты), был категорически против. Но, как говорили Машины родители, победила любовь. Любви разрешили открыть все тайны. И свершилось событие века – свадьба Санта-Клауса и обычной девушки. Но что самое интересное, та история закончилась так же нетипично, как и началась. Через пять лет молодожены развелись, и сын от этого брака – Эндрю – остался жить с отцом до своего совершеннолетия, а потом покинул отчий дом. А сам Николас сразу после развода вернулся к первой супруге, которая его простила и приняла. Так же, как и пасынка, которого, как говорят, полюбила.

Эндрю вообще было невозможно не любить, настолько он был обаятельным и живым, словно магнитом притягивал к себе внимание. Да еще и эта жгучая цыганская внешность, доставшаяся от матери, которая так разительно подчеркивала отличие Эндрю от всех родственников в династии и Санты, и Владимира, и остальных наследников.

После того как Маша съела форель в сметанном соусе, обсудила с Эндрю все последние новости компаний, поохала в восхищении, глядя на его карманную карту – новую разработку американских ученых, которая еще не появилась в продаже и до корпорации Деда Мороза не дошла, – младший Санта наконец заговорил о деле.

– Отец попросил меня обратиться к вам лично, поскольку я все равно находился в Москве. Он пока не хочет делать никаких официальных запросов.

– Что-то случилось? – напряглась Маша, чувствуя мурашки на затылке.

– И да и нет. Дело в том, что европейский совет озадачен и сбит с толку. Все ждут от корпорации Деда Мороза заявления и не могут дождаться уже больше месяца. Николас в недоумении. Единственное, что его останавливает от официального обращения к Владимиру, – это глубокая личная симпатия и уважение. И сочувствие его многолетнему горю. Но когда отцу стало известно, что Мороз уже больше месяца находится за пределами России, дело приняло неожиданный оборот. Все крайне взволнованны.

– Боже мой, о чем речь? Не томите, Эндрю!

– О наследнице. Санта в недоумении, почему Владимир не объявляет о наследнице? И почему в такой ответственный момент его нет на посту? Члены совета считают, что в таком случае с девушкой может быть что-то не так и она может представлять опасность, раз о ней умалчивают. А учитывая размер ее силы…

– Простите. – Маша поперхнулась, откашлялась, промокнула салфеткой губы и, наконец, подняла глаза на молодого человека. Она была в шоке. В таком, что просто не могла подобрать ни одного слова для ответа. Санта, да и весь европейский совет знают о Владе? Боже мой, но откуда?

– Это вы извините, наверное, я слишком резко начал.

– Нет, все в порядке. Просто… можно я задам нескромный вопрос, раз уж наша беседа неофициальна?

– Конечно.

– Откуда вам известно про наследницу?

Эндрю улыбнулся с явным облегчением.

– История появления девушки до сих пор не перестает восхищать! Она заявила о себе с помпой.

– Что?.. – Маша чувствовала, как от волнения светится с такой силой, что это может слепить глаза, но Эндрю был идеально воспитан и не подавал вида.

– Однажды в сентябре во Франции, в главном офисе Санты, из строя временно вышла карта. Как потом выяснилось, это произошло от свечения небывалой силы, зафиксированного в Доманье. Почти сразу же пришло сообщение от французских метеорологов о резком понижении температуры и кратковременной снежной буре на территории альпийского курорта. Выявили аномальное происхождение этого явления. Фредерик, главный погодный аналитик компании, официально заявил, что буря имеет неприродное происхождение. В Доманью моментально направили агентов, но, зная, что в поселке живет младший брат Мороза, все сделали корректно и без шума. Выяснили, откуда свечение, проследили девушку до Москвы, провели расследование. Уже в октябре отец знал о появлении наследницы и с нетерпением ждал хотя бы дружественного звонка Владимира. Всем очень хотелось поздравить его и отметить окончание вашего траура. Но ничего не произошло. Вы молчите, а сам Мороз находится в неформальном путешествии и не предпринимает никаких действий. Санта волнуется. Члены совета предполагают, что с наследницей что-то не так. Отец просит развеять его сомнения и дать хоть какое-то объяснение. Исключительно в дружественной форме.

Маша чувствовала, как онемели кончики пальцев, а в горле словно вырос большой снежный ком. Это было невероятным. Санта-Клаус и члены европейского совета знают о существовании Влады, мало того, знали даже задолго до того, как эта тайна стала известна ей. И самое горькое, что ни Владимир, ни сама Влада пока не в курсе. Что ответить? Что передать Николасу? Как вести себя? Наконец, собравшись с силами, она улыбнулась.

– Эндрю, я могу быть откровенна?

– Конечно, ведь ради этого мы с вами здесь.

– Для начала хочу успокоить по поводу наследницы. С девочкой все в порядке, она не представляет никакой опасности. Напротив, очень умная и приятная девушка.

– Хорошо, – кивнул головой молодой человек, и Маше на секунду показалось, что он знает, о чем она говорит и ничуть не удивлен.

– С Владой есть лишь единственная сложность – ее прошлое. Еще месяц назад она ничего не знала о своем происхождении, и я говорю даже не о родстве с Морозом, а о ледяном гене. Она до двадцати пяти лет понятия не имела, кто такие снегурочки. И очень долго и сильно сопротивлялась посвящению. Поэтому психологами корпорации было рекомендовано отложить самый главный разговор и открыть ей тайну происхождения позже, когда Влада будет морально готова. Пока этого делать нельзя.

– Это вполне понятно.

– Именно поэтому мы не делаем никаких заявлений сейчас, ведь нельзя оповестить совет раньше самой наследницы. А что касается Владимира… Я не имею полномочий говорить о его планах даже в неофициальной беседе. Путешествие Мороза носит глубоко личный характер, ведь вам известно, что он не покидал пределов России долгие годы?

– Разумеется.

– И Владимир имеет полное право объявить новость тогда, когда будет готов. Могу лишь успокоить и заявить, что его отсутствие никак не связано с появлением наследницы и никакой угрозы ни для кого нет. Можете успокоить Николаса и передать ему лично от меня, что, когда семья Морозовых утрясет личные дела, о наследнице будет объявлено.

– Спасибо за разъяснения, Мария. Честно говоря, я и не сомневался, что все обстоит именно так. То есть что нет никакой угрозы. Извините за вмешательство, я лишь выполнял поручение отца.

– Конечно, Эндрю, никаких проблем! Я понимаю беспокойство Николаса. Передайте ему наши извинения и просьбу подождать.

– Обязательно. Спасибо за компанию, был рад встретиться с вами.

Когда Санта-младший вышел из трапезной, Маша с трудом расслабилась и со свистом выдохнула, приложив к пылающим льдом щекам трясущиеся руки – у снегурочек в моменты волнения температура тела опускалась еще ниже. Дрожь никак не унималась, и она стала дышать глубоко, чтобы хоть немного успокоиться. Через пять минут, когда более-менее пришла в себя, достала мобильный телефон.

– Глеб, добрый день. Мне срочно нужна твоя помощь. Надо узнать, в каком аэропорту сейчас находится самолет корпорации, ты сможешь выяснить это по своим каналам? Да, мне срочно нужно связаться с Владимиром. Да, ждать его возвращения молча больше нельзя. Хорошо, встретимся в офисе, и я все расскажу.

– Не все снегурочки мечтают попасть на первый уровень, это один из мифов! Типа того, что плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Одни рождаются лидерами, а другие исполнителями. А еще есть творцы, им вообще нет дела до уровней. Например, наша Таисия, верно? – обратилась к художнице Наташа, администратор школы снегурочек. – Ведь тебе все равно, в каком эшелоне служить? Или тоже хочешь попасть в европейское управление?

– А какая разница, где делать игрушки? Я вообще могу не выходить из своей комнаты неделями, как это и было в детстве. Главное, чтобы мама не скупилась и не жалела старых занавесок. И позволяла выпекать глину в духовке. – Таисия притворно закатила глаза и отщипнула очередной крошечный кусочек от круассана.

– И что, позволила? – поинтересовалась Влада.

– А?

– Ну, глину в духовке выпекать позволила?

– Конечно, нет! А почему, ты думаешь, я оказалась в корпорации? Здесь мне предоставили в личное пользование гораздо больше и печей, и материалов, чем я могла раздобыть дома! Даже выдувать стекло научили.

Все засмеялись, и Влада словно увидела себя со стороны: она точно так же легко и непринужденно смеется с девушками. Видела бы ее сейчас Мила, не поверила бы своим глазам.

Год назад в это время Влада изучала ассортимент магазинов тканей, искала, где бы подешевле купить натуральный шелк для платья Снежной королевы и как сделать посох Деда Мороза. А сейчас нужно было лишь предоставить эскизы и список необходимых материалов, и уже на следующий день дизайнерская мастерская приступала к работе. И не надо было собственноручно корпеть над костюмами ночи напролет, пытаясь справиться с маминой швейной машинкой времен царя Гороха, – в корпорации работали даже швеи. И очень талантливая девушка-модельер, Марина.

– А я хочу на первый уровень и в европейское управление больше всего на свете! Но, боюсь, никогда не попаду. У меня нет никаких талантов, – обреченно вздохнула Олеся, та самая девушка из подразделения связей с Дедом Морозом, с которой Влада познакомилась в первый день. Теперь они почти всегда обедали вместе.

– А я не хочу, – пожала плечами Наташа. – Мне и здесь хорошо. Люблю Москву, люблю свой район, родителей, подруг. И не представляю, зачем нужно уезжать в другую страну. И зачем быть первой. Все ж не могут быть первыми? А ты, Влада?

– Приятного аппетита, девочки! – к столику подошла Мария Морозова с подносом с едой.

– Здравствуйте! А я не знаю, – ответила Влада.

– О чем болтаете?

– Хочу ли быть первой и работать в европейском департаменте.

Влада заметила, что Мария Морозова посмотрела на нее как-то напряженно, но поспешно отвела взгляд.

– Неужели неинтересно? – спросила она.

– С одной стороны, интересно. Стоять у руля, находиться среди лучших. А с другой – какая разница, где заниматься любимым делом? Я, скорее, как Таисия. Готова даже не выходить из комнаты, лишь бы вовремя поставляли занавески.

– Какие занавески? – удивилась Мария, застыв с ложкой у рта.

Девушки снова прыснули.

– А на балу объявят тех, кто принят на первый уровень? – с замиранием спросила Олеся.

– Обязательно. Если такие есть.

– Девочки, дайте Марии покушать, на балу сами все узнаете, – возмутилась Наташа и встала из-за стола.

– Я с тобой, – поднялась Влада. – Ты же в школу? Хочу попасть на историю, мне понравился курс.

– Девочки, вы не забыли, что завтра первая лекция Луизы Андреевны? – обратилась ко всем Мария.

– О да, еще месяц назад о таком подарке, как Луиза, и мечтать нельзя было. Как тут забудешь! Лично я жду не дождусь! – сказала Наташа, и они с Владой вышли из столовой.

Влада села за парту, вытащила толстую тетрадь и приготовилась ждать. Никто не знал, надолго ли отложится начало урока, потому что Татьяна Архиповна, преподаватель истории, могла прийти во сколько угодно. Ей было уже восемьдесят два года, и учительнице прощали все, лишь бы не бросала занятия. Еще никто и никогда так увлекательно не вел исторический курс, как эта пожилая интеллигентная женщина, которая выглядела словно ожившая иллюстрация учебника по снежной мифологии. Белая шапка седых кудрей, пепельные полупрозрачные глаза, острый нос, пронзительный взгляд – натуральный сказочный персонаж. Свои уроки Татьяна Архиповна превращала в жаркие дискуссии, театральные постановки, политические дебаты, во что угодно, кроме скучных лекций. И это был первый урок, на который попала Влада, когда пришла на экскурсию в школу снегурочек. Ей предстояло учиться здесь не раньше следующего года, потому что новый курс набирался в феврале. Но учительница пригласила приходить в любое время и дала план занятий. Сегодня должна пойти речь о роли Деда Мороза в истории советского периода. Ну а как можно не прийти на занятие, где будут говорить про самого Мороза?

За окном слепило яркое зимнее солнце, такое нетипичное для ноября. В другой жизни Влада бы под любым предлогом оказалась на улице и отправилась гулять в парк, она обожала ясную безоблачную погоду. Но теперь каждый день хотелось только одного – чтобы как можно быстрее зазвенел будильник. Вскочить с кровати, наспех собраться и поехать в корпорацию. Еще никогда в жизни ей не было так интересно, как в эти полтора месяца, что прошли с посвящения. После тестирования у психологов Влада еще две недели просто наблюдала за разными отделами, целыми днями гуляя по мастерским. У нее не выявили никакого конкретного таланта или стремления, специалисты лишь подчеркнули, что нужно заниматься творчеством. Любым. Правда, на второй странице резюме девушку озадачили строки о том, что у нее присутствуют ярко выраженные лидерские и борцовские качества, которые следует развивать, потому что пока они находятся в скрытой форме. Ей дали простор для фантазии, позволили делать все что хочется. Ну, в какой другой компании такое было бы возможно? В результате Влада, страшно стесняясь, показала Марии Морозовой свой прошлогодний сценарий новогодней пьесы, которую она делала со студентами театральных вузов, и получила зеленый свет для постановки.

Каждый год корпорация Деда Мороза проводила праздничные мероприятия в детских садах, школах-интернатах и детдомах, устраивала утренники и шоу, и Владе поручили сделать спектакль по ее сценарию от и до. Костюмы, отбор актеров, режиссура или авторский контроль, абсолютно все! Она была вне себя от счастья. Ночи напролет правила сцены, разрабатывала костюмы с учетом новых бюджетных возможностей, рисовала декорации, вводила еще героев. И никогда раньше не чувствовала себя настолько гармонично и спокойно.

В «Вип-туре» заявление об увольнении произвело эффект разорвавшейся бомбы. Ольга Павловна долго беседовала с Владой, наверное, в надежде выяснить истинную причину ухода. Предложила на 30 % повысить оклад и переделать систему премий, пересмотреть график работы и добавить больше свободы передвижения, даже перевести на индивидуальный режим посещений, лишь бы Ольшанская не уходила совсем. Видимо, руководство пребывало в шоке потому, что не было другого такого сотрудника, который бы с удовольствием, легкостью и искренней заинтересованностью занимался зимними направлениями. Все остальные с энтузиазмом работали лишь с Европой и югом.

Сейчас уже Влада улыбалась, вспоминая тот нелегкий разговор. Оказывается, она давно могла бы получать больше денег и не высиживать положенные часы в офисе, что было особо ненавистным, оказывается, ее ценили настолько, что можно было и вовсе работать по своему личному графику. А ей даже в голову не приходило завести об этом разговор. Ольга Павловна все не могла поверить, что ее особенная сотрудница не шантажирует и не хитрит, а просто уходит.

– Так какую конкретно должность ты будешь занимать? – со вздохом спросила начальница в конце разговора.

– Не знаю пока, я выбираю. Скорее всего, буду работать в отделе по организации праздников.

– Но ведь я без проблем отпускала тебя на весь декабрь, чтобы ты занималась своим собственным агентством!

– Да, но оно было маленьким и слабеньким. А в корпорации Деда Мороза другой бюджет и размах, другой уровень и возможности.

– И все-таки тебе, наверное, предложили такой оклад, от которого ты не смогла отказаться? Сколько?

– Я вообще не знаю пока, сколько буду получать, – засмеялась Влада. Теперь, когда она увольнялась, такое уже можно было сказать, не боясь уронить авторитет. – Мне важнее то, что буду заниматься любимым делом.

– Но разве путешествия не твое любимое дело?

– Нет. Не совсем.

И они попрощались. Ольга Павловна лишь попросила не бросать на середине последний проект и доделать разработку по новому скандинавскому туру.

О переменах Влада пока не сказала никому, ни маме, ни подруге, ни своим «женихам». С «женихами», как их называет Милка, вообще почти не виделась все это время. Максим после ее отказа слетать в Доманью на открытие сезона уехал один и прислал фотографии с горы. С курорта сразу умчал в командировку и пока не вернулся. Они переписывались по электронной почте и посылали друг другу смс. А Андрей… Андрей, как всегда, отличился.

Влада посмотрела на часы: занятие все не начиналось, хоть и прошло уже пятнадцать минут. Снегурочки занимались кто чем, в основном обсуждали предстоящий бал и платья. Девочки давно перезнакомились и, как обычные школьницы, разбились на стайки, болтая в кружках по интересам. Влада, как всегда, сидела одна. И чувствовала себя студентом-переростком, потому что всем остальным было не больше восемнадцати лет. Конечно, обычные, нормальные снегурочки. Почти всех посвящают в возрасте шестнадцати-восемнадцати. Только она одна уникум.

При мысли об Андрее слегка кольнуло в районе солнечного сплетения, и Влада отвернулась к окну, скрывая улыбку. В тот вечер, когда он, как всегда, внезапно пришел к ней домой почти посреди ночи, все изменилось. По крайней мере, для нее точно.

– Можно? – спросил он, переступая через порог.

– Странный вопрос. Нетипичный для тебя.

Андрей не улыбался и вообще выглядел необычно. Как будто другой человек, нацепивший на себя его внешность. Та же безалаберная прическа и трикотажная шапочка, из-под которой выбиваются кудри. Те же болтающиеся джинсы и кожаная куртка, но лицо словно стало другим. Глаза! Все дело в глазах. Обычно в них на самом дне задорно плескалось веселье, а в тот день – ни намека.

– Няня передает тебе привет.

– Какая няня…

– К которой ты отказалась ехать. А я ведь уже обо всем договорился и предупредил старушку. Она разочарована.

Андрей прошел в комнату, сел на диван и молча уставился на Владу. Непроницаемое лицо. Ничего не понятно. Такой другой и отстраненный.

И вдруг она почувствовала, как внутри что-то ломается, рвется по швам, трескается, как яичная скорлупа, из которой должен появиться птенец. Как будто доспехи, так тщательно охраняющие сердце от очередного потрясения, тают и превращаются в воздух. За последние две недели Влада чувствовала такое уже не раз. Когда она приняла себя, поверила, что родилась снегурочкой, перестала бояться и биться в истерике, испарилась самая первая пудовая защита-броня. Да, переходный период из одного мира в другой занял много времени и нервов, но когда она оказалась там, в корпорации Деда Мороза, то в раз перечеркнула все сомнения прошлой жизни. В две секунды. Вот еще только была неуверенной перепуганной девушкой, которая страшилась саму себя больше всего на свете, и вдруг стала снегурочкой. Под кожу словно запустили тысячу капсул с веселящим газом, и они одновременно лопнули, наполнили легкостью и эйфорией. Как все просто, оказывается! Не надо искать объяснений, не надо бояться подвоха, придумывать оправдания, пугаться будущего, не надо! Все легко, хорошо и просто.

И тогда, в тот момент, когда Влада смотрела на Андрея, сидящего на ее диване с хмурым лицом, произошло то же самое. Поры веселящего газа проникли в мозг, и она увидела незваного гостя другими глазами. Вернее, позволила себе наконец увидеть.

В комнате находился мужчина, который притягивал ее, как никто и никогда в жизни.

И никаких вопросов: яхта или скутер, скорость или покой. Она давно выбрала. Больше не надо для самой себя делать вид, что ничего не происходит.

– Слушай, может, ты начнешь шутить или собирать какую-нибудь ерунду, как обычно, а то мне как-то не по себе. – Влада почувствовала, что ее новая сущность чересчур смущается от его немигающего взгляда. Руки вдруг стало некуда деть. Появились мурашки, медленно и технично сползли с затылка и принялись обследовать предплечья и спину. Хорошие, добрые мурашки. Не те, которые сигналят об опасности, а вполне себе человеческие, такие, которые обычно сопровождают приятные эмоции и волнение у большинства людей.

– Почему? Тебя ведь невозможно вывести из равновесия никаким подвохом, невозможно смутить никаким вопросом, а вот теперь я молчу, и почему-то тебе не по себе.

– Ну… я устала просто… наверное. Почти час ночи.

Влада чувствовала себя абсолютной дурой. Наверное, вот так себя ведут старшеклассницы на первом свидании. Хорошая картинка, Милке бы понравилось. И вдруг губы невольно растянулись в улыбке, и она начала смеяться. Андрей, кажется, обалдел. Пару минут, не двигаясь, смотрел на нее, а потом встал с дивана и подошел почти вплотную.

– Эй! Ты наркотики сегодня случайно не принимала? – сказал с полуулыбкой и заглянул в глаза.

– Если только кто-то что-то подмешал!

– У тебя ничего не случилось?

– А у тебя? Ведешь себя как незнакомец.

– Ну, знаешь, клоуны тоже изредка отдыхают от сцены. Я не всегда только шучу.

Влада понемногу начала успокаиваться, и смех прошел. Андрей стоял в двух сантиметрах от нее, засунув руки в карманы джинсов, и не двигался. Она тоже не двигалась. А секундная стрелка часов, которые висели на противоположной стене, как в замедленной съемке по-черепашьи ползла от одной цифры к другой. Тик-так. Сценаристы бы давно уже заполнили паузу действием. Например, поцелуем. Тик-так. Он вытащил руку из кармана и медленно взял ее ладонь. Тик-так. И в следующую секунду раздался звонок.

Это был телефон Андрея. Он словно очнулся, выпустил руку Влады, достал мобильный из другого кармана и отошел на несколько шагов. Сказал: «Конечно, хорошо. Я буду».

– А если серьезно, ты и правда изменилась. Мы не виделись каких-то две недели, и словно на твоем месте другой человек, – сказал из другого конца комнаты, глядя на дисплей своего телефона.

– Ты тоже. Представляешь, какое совпадение?

– Ты не влюбилась случайно? – прищурился он, и Влада с облегчением услышала знакомые нотки сдерживаемого веселья в голосе. – Я имею в виду в кого-то, кроме меня.

– Слушай, я не умею флиртовать и не знаю, как обычно отвечают на такие вопросы.

– А как бы ответила Влада?

– Нет, не влюбилась.

– А дальше?

– Что «дальше»?

– Говори: «Не влюбилась ни в кого, кроме тебя».

Она снова засмеялась, а уже в следующий миг поняла, что момент упущен. Не совсем ясно, какой именно момент, но чувствовала, что-то упущено. Андрей стоял в прихожей и обувал кроссовки.

– И все-таки, что у тебя произошло? Ты веселая.

– Да уж, «веселая» – это не про меня. Просто решились кое-какие проблемы с работой, помнишь, я рассказывала?

– С работой?

– Не только. С самоопределением, скорее. С самовыражением. Я теперь работаю в другом месте и, кажется, счастлива.

– Расскажешь потом?

– Расскажу.

– Тогда спокойной ночи.

И он все-таки снова взял ее за руку, притянул к себе и поцеловал. А потом подмигнул, развернулся и вышел. В ту ночь Влада не спала до пяти утра.