Часть 1

Я поудобнее устроилась в кресле, с интересом разглядывая вереницу танцующих. Музыканты играли вальс, второй танец на сегодняшнем балу. Первым традиционно был полонез, в котором надлежало принять участие всем гостям без исключения. Список партнёров составлялся заранее; если кавалер желал танцевать первый танец с какой-то определённой дамой, он ангажировал её за неделю до бала, а то и раньше, дабы удостовериться, что его не опередит какой-нибудь соперник. Мой случай был несколько иным: я танцевала с виконтом Леоном Широ, с которым мы состояли в ровных приятельских отношениях. Нас не связывали сильные эмоции — ни положительные, ни отрицательные, — так что танец прошёл спокойно, ко взаимному удовольствию. Едва стихли последние ноты, Леон проводил меня к креслам, расставленным для удобства гостей, а сам отправился играть в карты за одним из приготовленных для этой цели столиков.

И вот теперь я расслабленно наблюдала за танцующими парами. В этом сезоне в моду вошли пастельные тона, поэтому в женских платьях преобладали такие цвета, как розовый, жёлтый, айвори, нежно-голубой. Как и положено на балу, платья были роскошные. Пышные за счёт нижних юбок с воланами, украшенные цветными оборками по краям, а также кружевами и бантами, на тканях — орнамент, изображающий различные цветы. Из-за обилия украшений на платьях такие аксессуары, как броши и ожерелья, практически вышли из моды. Узкие рукава расширяются к локтю. Высокие причёски, украшенные перьями, сами по себе напоминают произведения искусства.

С мягкими оттенками женских платьев приятно контрастируют более тёмные и сочные цвета мужских камзолов. Здесь преобладают насыщенный синий, тёмно-зелёный и фиолетовый. Цвета сюртуков более невзрачны, что и хорошо, в противном случае наши мужчины выглядели бы, как попугаи. Из-под верхней одежды выглядывают воротники и манжеты белоснежных рубашек.

Я немного понаблюдала за тем, как грациозно кружатся в танце Мирейа со своим новым партнёром. Ну что ж, это во всяком случае не музыкант, если дражайшему герцогу так легче. После недавней истории, когда брат чуть было не застал у неё в спальне любовника, Мирейа заметно охладела к последнему. Уж не знаю, что именно заставило её изменить своё отношение, но факт остаётся фактом: больше тот мужчина в её покоях не появлялся. А вот у рыжеволосого графа, с которым сейчас танцевала девушка, кажется, были все шансы стать новым фаворитом.

Мой взгляд постепенно сместился, скользнув с танцевальной зоны на дальнюю стену прямоугольного зала. Там действительно было на что посмотреть. Всю стену — от края до края, от пола до потолка — покрывала фреска, изображающая чудесный сад. Розовые кусты, цветущие вишни, даже плывущие по небу облака выглядели настолько реалистично, что, казалось, только прикрой глаза — и почувствуешь кружащий голову аромат роз. Насколько мне известно, один придворный даже принял этот сад за настоящий и попытался туда выйти — когда был основательно пьян. Дело кончилось лёгким сотрясением мозга и зароком никогда больше столько не пить. Впрочем, не поручусь, что последнее обещание было выполнено.

Эта фреска была творением Пабло Эскатто, величайшего художника наших дней. его работы украшали во дворце ещё несколько стен. Услуги этого мастера стоили невероятно дорого; ему доводилось работать для самых знатных людей страны, равно как и выезжать за границу по приглашению членов королевских фамилий. К слову, ходят слухи, будто он тоже в своё время провёл немало вечеров в будуаре Мирейи.

— Ну так как, — протянула Илона, вертя в руках маленькую табакерку из слоновой кости, — поговаривают, будто ты в очередной раз сцепилась с Кэмероном Эстли?

Моя подруга Илона Деннис также являлась фрейлиной Мирейи, однако при дворе была известна не за счёт этого, а скорее благодаря своей эксцентричности. Она одевалась, разговаривала и вообще вела себя несколько иначе, чем остальные. В то время как мода и этикет предписывали дамам быть мягкими, нежными и загадочными, Илона предпочитала прямоту, запросто пользовалась крепкими словечками и имела ряд привычек, которые обычно принято считать мужскими. К примеру, нюхала табак и попивала бренди, в то время как красное вино называла кислятиной. Она ненавидела дамские сёдла и обожала пускать лошадь в галоп. В её движениях было нечто угловатое, а манеры оказывались порой резковатыми. Даже одежда отличалась от нашей: чуть больше практичности, чуть меньше украшений, никаких бантов и светлых оттенков. Жить при дворе означает следовать веяниям моды, это непреложный закон дворцов. Единственный способ не быть рабом моды — это самому стать её родоначальником. Однако последнее по силам и по статусу далеко не каждому. К примеру, подобное может себе позволить Мирейа, но никак не я. Однако же Илоне удавалось являться редким исключением из правил: она далеко не во всём следовала веяниям моды, но ей это прощалось. Возможно, за счёт той нотки естественности, которую приносила с собой её эксцентричность.

Стараясь наставить девушку на путь истинный, сторонницы более традиционного поведения приводили железный, казалось бы, аргумент: если не будешь вести себя так, как положено женщине, тебя не будут любить мужчины. Казалось бы, всё верно. Но парадокс заключался в том, что недостатком мужского внимания Илона не страдала.

У неё были поклонники и были любовники. Да, связи как правило длились недолго и отношения не перерастали в нечто по-настоящему серьёзное, но, положа руку на сердце, кто из нас — классических и традиционных фрейлин — мог этим похвастаться?

— Да не то чтобы сцепилась… — Я поморщилась, давая понять, что слово выбрано слишком сильное. — У нас просто было маленькое несовпадение в интересах. Он намеривался застать Мирейу с мужчиной, а я не собиралась ему это позволить. В итоге мне удалось утереть ему нос.

— Это-то и плохо, — проговорила Илона, отставив табакерку на соседний пустующий стул.

Такая реакция меня удивила. Подруга, как и я, являлась фрейлиной Мирейи и, как мне до сих пор казалось, в конфликтах с герцогом была на нашей стороне.

— Плохо? — переспросила я. — Почему? Ты предпочла бы, чтобы герцог и этот индюк Эстли застали у Мирейи в будуаре любовника?

— Не в этом дело, — покачала головой Илона.

— В чём же тогда?

— В том, что с такими мужчинами, как «этот индюк», нужно держать ухо востро. Обыгрывать этих людей рискованно; в общении с ними проигрыш зачастую обходится гораздо дешевле, чем победа. Рано или поздно Эстли захочет тебе отомстить, а он чрезвычайно опасный противник.

— Брось, не надо его демонизировать, — отмахнулась я. — Он, конечно, редкостная сволочь, но не настолько страшен. — Я прикусила язык и испытала чувство облегчения лишь после того, как удостоверилась, что нас никто не слышал. Илона дурно на меня влияла: в её присутствии я и сама начинала выражаться более вульгарно, чем допустимо для придворной дамы, тем более на балу. — И потом, ты же знаешь: я не из пугливых.

— Знаю, — подтвердила Илона, — и именно поэтому считаю нужным тебя предупредить. Смелость, конечно, большое достоинство, но иногда она может привести к печальным последствиям. Героизм приносит победу войску, но часто плохо заканчивается для самого героя.

— Не сравнивай! — отмахнулась от философских сравнений я. — О героизме речи не идёт. Я ведь не бросаюсь грудью на остриё шпаги.

— Бывают вещи пострашнее шпаги, — не согласилась Илона. — Что ты вообще знаешь о делах Кэмерона Эстли? Тех, которые не касаются Мирейи и её вечных ссор с братом? У него ведь есть занятия куда посерьёзнее. Он принимает участие в расследовании крупных преступлений, выносит приговоры, улаживает конфликты с иностранными послами. Ты знаешь, что он довёл до самоубийства графа Кройтона?

— Не знаю. Ни о графе, ни о самоубийстве, — откликнулась я. — И почему же Эстли с ним так обошёлся?

— Понятия не имею. Подробности никому не известны, об этом деле слухи ходят всё больше шёпотом. Но имя виновника разногласий не вызывает.

— Ну, если это всего лишь слухи, да ещё и не слишком достоверные, то, знаешь ли, и виновность Эстли тоже под вопросом, — пожала плечами я. — Может, бедняга граф просто умер от простуды, а Эстли имел неосторожность навестить его за несколько часов до кончины.

— Может быть, конечно, и так, — не стала спорить Илона, но по глазам подруги я видела: сама она не подвергает сомнению причастность Кэмерона Эстли к смерти Кройтона. — Но уж то, что он лично присутствует при некоторых допросах известно всем. И какие методы при этих допросах используются тоже ни для кого не секрет.

— И что? — скривилась я. — Меня он в кресло допроса точно не посадит только из-за того, что я сумела вовремя выпроводить мужчину из покоев Мирейи.

— Не посадит. — Тут Илона была полностью согласна. — Он не из тех людей, кто станет отправлять женщину в пыточную за подобные вещи, к тому же в этом плане ты достаточно хорошо защищена. Всё-таки ты графская дочь, пусть даже и никогда не видишься с родителями, и к тому же находишься под покровительством Мирейи. Это хорошие позиции. Я просто хочу подчеркнуть, что излишне заигрываться с таким, как Эстли, не стоит.

— А пускай оставит Мирейю в покое, и я не буду с ним заигрываться! — огрызнулась я. — И если больше ни разу с ним не увижусь, плакать точно не буду. Что он к ней привязался? Неужто при всём своём уме не может понять, что это недостойно аристократа, да и просто мужчины — воевать с женщиной, разнюхивая, что творится у неё в постели?

Я гадливо поморщилась. Илона улыбнулась.

— Мне ли тебе рассказывать, что Мирейа регулярно ставит палки в колёса своему брату? — откликнулась она. — Скажем, тот случай, когда герцог хотел продвинуть своего человека на должность старшего помощника посла. А Мирейа, в обход него, обратилась к королю, выдвинув кандидатуру своего собственного протеже.

— Ну и что тут такого? — встала на защиту Мирейи я. — Её протеже был ничем не хуже. Я бы сказала, даже лучше, чем тот, кого предлагал герцог.

Илона рассмеялась, глядя на меня, и я стушевалась, сообразив, что сижу, выпятив грудь, будто и правда готова броситься на шпагу, защищая свою госпожу.

— В любом случае, — уже спокойнее продолжила я, приняв более расслабленное положение, — тогда, если помнишь, герцог добился своего. Именно его человек получил в итоге это место. И тоже не без вмешательства Эстли.

— В том-то и штука. Задача Эстли — продвигать интересы герцога. Мирейа постоянно продвижению этих интересов мешает. Это превращает её в противника, которого надо нейтрализовать. Как именно? Она сестра герцога, поэтому вариант «мешок на голову и концы в воду» отпадает. Что остаётся? Самый действенный способ держать её под контролем — шантаж. Но чем шантажировать? Закон она не нарушает, в политических заговорах не участвует, фиолетовый порошок не нюхает. Её единственное слабое место — мужчины. Все знают, что она… не совсем целомудренна. Мирейа и сама не так чтобы делала из этого большой тайны. Однако же не пойман — не вор. Нельзя шантажировать, опираясь на гуляющие по дворцу слухи. Вот герцог с помощью Эстли и пытается поймать её на горячем. И вот тут-то и вклинивается одна непоседливая фрейлина, которая портит им всю игру.

— И будет вклиниваться, до тех пор, пока они пользуются столь грязными методами, — отрезала я.

Рассмеявшись, Илона взяла в руки бокал с бренди.

— Ну вот, как и следовало ожидать, моя душеспасительная беседа была проведена зря, — подытожила она. Отхлебнула напиток, покатала его по нёбу и проглотила, при крыв глаза от удовольствия. — Благие намерения, как и всегда, ни к чему не привели. Ну и поделом мне.

Она сделала ещё один глоток.

— Хочешь, я тоже прочитаю тебе лекцию — о вреде крепких алкогольных напитков? — лукаво предложила я.

От такой идеи Илона поперхнулась и раскашлялась, после чего отгородилась от меня, скрестив перед собой руки.

— Только не это! — взмолилась она. — Предоставь мне возможность спокойно наслаждаться балом.

— Хочешь наслаждаться балом — иди танцевать, — подсказала я.

Илона выразительно поморщилась.

— Мне лень, — понизив голос, призналась она. — К тому же мне страшно натёрли ногу эти бальные туфли.

— Что там может натереть ногу? — удивилась я, опуская взгляд на обувь подруги. — В них же только пальцы едва прикрыты. С этой новомодной обувью даже для пряжек места не остаётся!

— Это как раз радует, — фыркнула подруга. — И тем не менее ногу натёрло.

— Леди Илона! — Вынырнувший из толпы барон Гроули поприветствовал нас обеих вежливым кивком. Это был бодрый и неунывающий тридцатилетний мужчина, выглядевший лет на пять моложе, вероятнее всего благодаря своей энергии и оптимизму. — Не желаете ли потанцевать.

Илона страдальчески вздохнула и посмотрела на меня так жалобно, словно я могла чем-то ей помочь. Я сделала вид, будто этого не замечаю, и отхлебнула некрепкой «кислятины» из своего бокала.

— Мазурка?! — ещё более страдальчески простонала Илона, прислушавшись. — Ладно, Ральф, так и быть, я готова принять ваше предложение, — шутливо произнесла она, благо приятельские отношения гарантировали, что собеседник не обидится. — Но только имейте в виду: дурацкие новые туфли натёрли мне ногу, поэтому я буду хромать и, возможно, даже спотыкаться.

— Ничего, леди, я вас поддержу, — с усмешкой пообещал барон.

— А спотыкаясь, я могу начать выражаться, — грозно предупредила Илона.

— Я перетерплю, — отозвался Гроули. — Надеюсь, на этом список угроз исчерпан?

— Исчерпан. — Вздох подруги выражал безысходность, однако глаза грустными отнюдь не казались. — Идёмте, раз уж вы так настойчивы.

Гроули повёл её в танцевальную зону, а я осталась в полном одиночестве. Что, впрочем, нисколько меня не тяготило. Более того, я решила сбежать из зала прежде, чем кто-нибудь надумает это самое одиночество скрасить. Было бы неплохо немного подышать свежим воздухом в саду. Как раз успею вернуться к началу обеда.

Пересекая зал, я заметила Кэмерона Эстли, беседующего с леди Кларой Уортон. Точнее сказать, леди Клара вцепилась в графа и что-то вдохновенно ему говорила, он же старательно поддерживал на лице выражение умеренной учтивости, что явно стоило ему немалого труда. Это было неудивительно. Собеседница Эстли была пожилой дамой, каким-то непостижимым образом совмещавшей в себе энергичность и занудство. Это редкое сочетание качеств имело просто убийственный эффект, почти смертельный для тех, кому не посчастливилось оказаться в центре внимания леди Клары. Избавиться от её нотаций, не нарушив норм общения в приличном обществе, было возможно лишь после того, как пожилая леди сама утомится от их чтения. Однако это как правило происходило очень нескоро.

Поэтому, проходя мимо этой парочки, я мысленно потирала руки. Так вам и надо, лорд Кэмерон. Очень надеюсь, что она промурыжит вас ещё минут тридцать.

— Леди Инесса!

Этот скрипучий голос ударил мне в спину, словно угодившая между лопаток пуля. Воистину, боги надумали меня наказать. Нельзя желать ближнему таких страданий. Даже если этот ближний — столь невыносимый тип, как лорд Кэмерон. С трудом сдержав страдальческий вздох, я повернулась и поспешила изобразить на лице приветливую улыбку.

— Леди Клара! Как я рада вас видеть! Как вы себя чувствуете? Вам нравится на балу?

Я задавала эти вопросы, умышленно не оставляя времени для ответа и потихоньку пятясь к спасительной двери. Увы, леди Клара лишила меня надежды на отступление, цепко схватив мою руку. Правда, и Эстли отпускать не спешила.

— Я как раз говорила графу, что это просто-таки неприлично. — Дама никак не отреагировала на мои вопросы, оставшись верной давней привычке слушать только себя. — Две такие видные при дворе особы не могут поддерживать столько прохладные отношения. Просто не имеют права. Это же моветон!

Не удержавшись, я закатила глаза. Сколько ещё раз она будет повторять одно и тоже, используя для этого разные выражения?

— Вы занимаете столь важные посты при таких значимых людях, — продолжала леди Клара, к счастью, не замечая моей реакции. — Вы обязаны подавать окружающим пример своим поведением. Ваши же перепалки просто не допустимы! В моё время придворные дамы и кавалеры никогда бы не позволили себе ничего подобного. — Она неодобрительно покачала головой, одновременно цокая языком и явно смакуя всё это действо. — Вы обязательно должны сменить линию поведения. Слышите? Обязательно!

— Убедили, — неожиданно заявил Эстли.

Извлёк из пальцев леди Клары своё запястье и после короткого поклона, пристально глядя мне в глаза (не иначе, желал загипнотизировать) произнёс:

— Леди Инесса, не окажете ли мне честь, приняв моё приглашение на следующий танец?

Я, признаться, немного смешалась. И как прикажете поступить? Вообще-то отказываться от приглашения на танец без по-настоящему уважительной причины не принято. Но танцевать с Эстли…

Всё ещё не уверенная, как поступить, я встретила взгляд графа. «Только попробуйте отказаться», — яростно говорил он. Я поняла, что в этом случае Эстли устроит мне что-нибудь по-настоящему страшное. Например, заставит ежевечерне пить чай в обществе леди Клары в течение месяца. К тому же танец — действительно не такая плохая идея, поскольку даёт возможность избавиться от назойливой дамы под благовидным предлогом.

— Конечно, лорд Кэмерон, — решилась я и присела в подобающем случаю реверансе.

— Надеюсь, вы простите нас, леди Клара.

Не дожидаясь ответа, который мог, даже будь он положительным, продлиться до самого конца танца, Эстли повёл меня в танцевальную зону.

— Один менуэт — и вы свободны, — с каменным лицом заверил он меня по дороге. — Леди Уортон успокоится и найдёт себе новую жертву.

Я согласно склонила голову, останавливаясь возле него.

— Хорошо, что нам не придётся танцевать слишком долго, — светским тоном произнесла я, подавая ему левую руку и слегка отводя от корпуса правую.

— Вы не любите танцевать или имеете что-нибудь против менуэта?

Имею что-то против данного конкретного кавалера. Но не говорить же это ему прямым текстом, тем более, что он и сам всё прекрасно понимает.

— Просто в противном случае нам с вами придётся поддерживать продолжительную светскую беседу, — пояснила я, делая скользящий шаг назад.

— А вас это пугает?

В его глазах мелькнула насмешка, не слишком хорошо сочетавшаяся с движениями, которые, в силу природы танца, долженствовали выражать преклонение перед партнёршей.

— Я не из пугливых, лорд Кэмерон.

Мой тон тоже не очень-то вязался с атмосферой, диктуемой фигурами менуэта.

— Знаю. — В его взгляде промелькнуло что-то не вполне понятное — не то интерес, не то одобрение. — Тем занятнее.

Я вопросительно изогнула брови, предлагая ему пояснить смысл своих слов. Однако граф этого делать не стал, а обращаться к нему с подобной просьбой было выше моего достоинства. На протяжении нескольких следующих тактов мы молчали.

— Итак, леди Инесса. — Эстли заговорил первым, видимо, припомнив мои слов ао необходимости вести светскую беседу. — Раскройте мне одну маленькую тайну. Переодевание мужчин в женские платья — это хобби или патология?

Стало быть, всё-таки догадался, что за фрейлина в парике столь быстро покинула тогда наше общество. Что ж, я не удивлена.

— Когда-нибудь узнаете, — многообещающе улыбнулась я.

Его очередь приподнять бровь, моя — таинственно промолчать в ответ.

— Ну хорошо, — продолжил он, когда мы шагнули на полупальцах по направлению друг к другу. — В таком случае ответьте мне на другое. Отчего вы так не любите мужчин?

Я чуть было не споткнулась от такого вопроса и вытаращилась на собеседника с нескрываемым изумлением.

— С чего вы это взяли? — Первый шок прошёл, и я сумела взять себя в руки. — Лорд Кэмерон, у вас зашкаливает самооценка. Не стоит распространять отношение лично к себе на весь мужской род.

На моих губах заиграла едкая улыбка. Он ответил приблизительно тем же.

— Леди Инесса, если вы рассчитываете задеть меня таким утверждением, вынужден вас разочаровать. Меня ненавидит масса народу, такой уж у меня род занятий. Если бы я страдал из-за каждого человека, испытывающего ко мне антипатию, уже давно постригся бы в монахи.

— Вам бы пошло, — заверила я таким тоном, словно разговор вёлся о новой шляпе.

— Сомневаюсь. Однако вернёмся к моему вопросу.

— Признаться, я не вполне поняла его суть.

— Вы весьма прохладно относитесь к мужчинам, леди Инесса. Нет, я вовсе не утверждаю, будто у вас другие предпочтения. Будто вам больше нравятся женщины, или животные, или, к примеру, трупы.

— Что?!

От таких предположений у меня глаза полезли на лоб; он же, кажется, только того и ждал. Вид, правда, сохранял серьёзный, лишь самые уголки губ таили улыбку. Но я нисколько не сомневалась: Эстли получал удовольствие, выдвигая столь нелепые и одновременно шокирующие версии и наблюдая за моей реакцией.

— О, леди Инесса, поверьте мне: на государственной службе и не того насмотритесь, — посетовал он. — Однако, повторюсь, я вовсе не считаю, что всё это имеет к вам отношение. Нет, ваши вкусы, бесспорно, более традиционны. Мне известно, что у вас были мужчины. И тем не менее вы не слишком увлекаетесь этой стороной жизни. По моим данным, за те четыре года, что вы живёте во дворце, у вас было всего три любовника, и те давно, ближе к началу этого срока. На фоне большинства молодых фрейлин это очень мало. Не подскажете, в чём тут причина?

Это же надо, какие у него точные сведения! Целое расследование провёл. Узнаю его методы. Я сдержанно улыбнулась.

— Хотелось бы полюбопытствовать, а в чём может заключаться причина с вашей точки зрения? — перевела стрелки я.

Такой ход ничуть его не смутил.

— Я вижу ровно два варианта, — охотно отозвался Эстли, даже не пытаясь упрекнуть меня в уходе от ответа. — Вариант первый: вы сильно разочаровались в мужчинах. Виной тому, вероятнее всего, ваш последний любовник. Видимо, этот идиот серьёзно напортачил, после чего вы решили отгородиться от всего мужского рода в целом.

— И каков же второй вариант? — с энтузиазмом поинтересовалась я.

— Второй вариант прост: вы по-прежнему состоите с кем-то в отношениях, но держите их в тайне, — отозвался Кэмерон. — Вероятнее всего, это опять-таки ваш последний любовник. Он ведь уехал за границу, или я ошибаюсь?

Я лишь фыркнула в ответ. Как вы можете ошибаться, если тщательно проверили информацию перед этим разговором?

— Возможно, вы изредка с ним переписываетесь и храните ему верность, — продолжал Эстли. — Не знаю, который из этих вариантов верен, да это и не моё дело. Я лишь хочу подчеркнуть, что в обоих случаях вы совершаете большую ошибку. От жизни надо уметь получать удовольствие.

— Так, как это делаете вы? Меняя партнёров, как перчатки, и каждую неделю укладывая к себе в постель кого-нибудь нового?

На моём лице по-прежнему цвела улыбка, а вот глаза смотрели жёстко.

— Неужели обо мне такое говорят? — притворно ужаснулся Эстли. — Никого не слушайте, леди Инесса! Двор состоит из сплетников и завистников.

— Тоже мне откровение! — фыркнула я.

Эстли мимолётно улыбнулся.

— Менять партнёра каждую неделю необязательно, — заверил он. — Но и хоронить себя заживо тоже не стоит. Оглядитесь кругом. Уверен, вы найдёте достойного человека.

— Лорд Кэмерон, зачем вам это надо? — нахмурилась я. — Вот если честно: к чему вы затеяли этот разговор? Какая вам в сущности разница, есть у меня мужчина или нет? Или вы просто хотели меня разозлить? Если да, то спешу вас разочаровать: это не так-то легко сделать.

— Ну что вы, леди Инесса, разозлить я вас всегда успею, — рассмеялся он. — Буду с вами честен: я действительно заинтересован в том, чтобы вы перестали пренебрегать своей личной жизнью. На данный момент все ваши силы направлены на службу вашей госпоже. Это… несколько затрудняет мою собственную работу. Начав, наконец-то, жить собственной жизнью, вы станете уделять меньше времени делам Мирейи Альмиконте. И это будет мне на руку.

— И вы полагаете, что после такого признания я последую вашему совету? — изумилась я.

— А вы задумайтесь над ним как следует, — посоветовал Эстли. — Ведь каковы бы ни были мои цели, последовать этому совету в первую очередь в ваших собственных интересах.

Мы встали по диагонали, правым плечом вперёд. Ещё несколько движений, и танец завершился.

По правилам партнёру следовало проводить даму к тому месту, где он пригласил её на танец. Однако если бы Эстли возвратил меня леди Кларе, я бы точно придушила его голыми руками. Он, видимо, это подозревал и столь серьёзно рисковать не стал. Поэтому, следуя моей просьбе, отвёл меня к стульям, после чего моментально растворился в толпе гостей.

Я подхватила оставленный на сиденье веер и стала задумчиво им обмахиваться, устроившись на соседнем стуле. Как вы там сказали, лорд Эстли? Получать удовольствие от жизни? Заводить любовников? Я слабо усмехнулась. Вот уж нет, милорд. Я как-нибудь обойдусь без ваших советов. И мой последний любовник здесь совершенно ни при чём. Я даже не знала, что он уехал за границу. Да я и встречалась-то с ним всего ничего, недели две, да и то исключительно развлечения ради. И если отношусь к мужчинам с изрядной долей осторожности, то вовсе не из-за него.

И вы неправы вдвойне: я вовсе не испытываю ненависти к мужскому полу. Просто мне лень тратить время и силы на несерьёзные, мимолётные романы. Что же касается продолжительных отношений и брака… Я ничего не имею против, но только в том случае, если встречу по-настоящему подходящего человека. Такого, который полноценно соответствовал бы подобранным мной критериям. И стал бы по-настоящему хорошим мужем. Мягкого, доброго, воспитанного. Неспособного нагрубить женщине, не говоря уж о более серьёзных проявлениях агрессии. Образованного, любящего читать. Домашнего, уютного. Словом, хорошего семьянина.

Пока мне такой не встречался И если не встретится, я плакать не буду. В отличие от многих женщин, я убеждена: чем выйти замуж неудачно, лучше не выйти вовсе.

Мои мысли оборвало звучание гонга, призывающего гостей пройти в соседний зал, где подавался обед. Опустив руку с веером, я растерянно огляделась, словно только что очнулась от дурманящего дневного сна. Ну вот, так и не сходила в сад. Впрочем, это не к спеху. Эхо гонга, всё ещё звеневшее где-то под потолком, напомнило мне о том, что и вправду неплохо бы что-нибудь перекусить. Тем более, что на балу кушанья подавались воистину божественные (хоть мы во дворце и в обычные дни не могли пожаловаться на поваров). Вот только с кем я теперь пойду? В обеденный зал полагалось входить парами: дам непременно должны были сопровождать кавалеры. Обычно эту роль исполнял партнёр по последнему танцу, но я этот танец пропустила. Не знаю, как провёл последние минуты лорд Кэмерон, но было бы глупо надеяться, что он проявит галантность и поспешит мне на выручку. Придётся поискать кого-нибудь из знакомых.

— Простите, леди Антего?

Незнакомый голос заставил меня, нахмурившись, поднять голову. Передо мной стоял молодой человек лет двадцати пяти, то есть приблизительно мой ровесник. Довольно привлекательный, хотя и не красавец. Шатен с волосами до плеч, завитыми по последней моде. Светло-карие глаза, круглое лицо, симпатичная ямочка на подбородке. Невысокий, скорее среднего роста. Его губы изогнулись в приятной улыбке, хотя мимика отражала чувство некоторой неловкости.

— Меня зовут Дэйвид Лаймон. Барон Дэйвид Лаймон, — уточнил он, вопросительно заглядывая мне в глаза. — Вы помните, мы были представлены в начале вечера?

— Ах да, припоминаю.

Я поспешила изобразить на лице вежливую улыбку. Действительно, было дело. Но на подобных мероприятиях вас знакомят с таким числом новых людей, что всех не запомнишь.

На лице барона немедленно отразилось чувство облегчения. Видимо, он опасался, что я не вспомню о нашем знакомстве и сочту его приближение невежливым.

— Вы позволите проводить вас к столу? — спросил он, воодушевлённый таким началом. Но тут же снова стушевался. — Или, может быть, вы уже кому-то обещали?

Его поведение заставило меня добродушно рассмеяться. Вот это манеры. Какой контраст с моим недавним партнёром по танцу!

— Позволю, — милостиво согласилась я, и снова рассмеялась.

Дэйвид, улыбнувшись, подал мне руку, и я поднялась со стула, прихватив с собой веер. Мы влились в число гостей, направляющихся в соседний зал.

— Мне кажется, я раньше вас не встречала, — заметила я. — Вы недавно приехали в город?

— Нет, что вы! — возразил он. — Я живу здесь с самого детства.

— Но при дворе не бываете? — уточнила я.

Он покачал головой.

— Почти нет. У нас здесь особняк, я живу там с матерью. И, честно говоря, нахожу все эти приёмы слишком шумными. Предпочитаю более спокойное времяпрепровождение с книгой и бокалом вина. Или посидеть у камина в кругу близких друзей.

Когда мы добрались до высоких дверей, он пропустил меня чуть вперёд, одновременно не отпуская моей руки. Проводил к столу, отодвинул для меня стул, и сам сел рядом лишь после того, как удостоверился, что я удобно устроилась.

— За знакомство?

Наши бокалы тихонько звякнули, соприкоснувшись.

Как я там недавно думала? Таких не существует? Что ж, быть может, я была неправа. А вы, лорд Кэмерон, возможно, где-то правы.