Глава 15
— Кандидатур в сущности не так уж много, — принялся рассуждать Эстли. — Вполне очевидно, что преступник живёт в особняке. На всякий случай я проверил, мог ли человек со стороны регулярно проникать в дом в ночное время.
— И что же? — осведомилась я.
— Это чрезвычайно маловероятно.
По тому, как граф поморщился, я поняла: такой вариант он даже не рассматривает, а слово «маловероятно» употребил лишь потому, что вообще не любит оперировать такими понятиями, как «невозможно».
— Итак, что мы имеем, — продолжил Эстли. — Из членов семьи — Йоланда, Аделяр и кузина покойного барона. При этом Аделяр отпадает по уже названной мной причине, Йоланда же сама является жертвой.
— Это кстати сказать не гарантирует её непричастности, — задумчиво проговорила я. — В конце концов, она могла и выдумать все эти покушения. Правда, пока непонятно, с какой целью, но в этом деле в любом случае много чего непонятно. Скажем так: скорее всего она ни при чём, но на всякий случай я бы не стала исключать её из списка подозреваемых.
Эстли согласно кивнул.
— Идём дальше. Старшие слуги. Это главным образом няня — она здесь почти член семьи — и дворецкий, Рикардо Орталье.
Я прикусила губу. Стоит ли рассказывать графу о связи Йоланды с дворецким? С одной стороны, вроде бы не стоит. Это частная жизнь девушки, тайна, которую я узнала совершенно случайно и которая вероятнее всего не имеет к нашему делу ни малейшего отношения. К тому же Йоланда чрезвычайно боится именно того, что эта тайна станет известна Эстли. С другой стороны, что если данное обстоятельство всё же окажется важным для расследования?
— Я осторожно проверил алиби этой четвёрки — родственников и старших слуг, — продолжал между тем Эстли. — Ни у кого из них его нет. Это неудивительно, учитывая, что оба покушения происходили ночью. Затем идут остальные слуги. Их побольше — четырнадцать человек. Точнее сказать, пятнадцать, если считать четырнадцатилетнего оболтуса — мальчика на побегушках. Разобраться с их алиби я не успел, но вполне вероятно, что у большинства его нет, всё по той же причине. В целом подозреваемых не слишком много: здесь не дворец. Злоумышленника мы, конечно, найдём. Но против нас играет нежелание хозяев дома придавать дело огласке. Секретность существенно замедляет работу.
— Что касается огласки…
Окончательно разогнав свои сомнения, я рассказала Эстли о случайно подслушанном разговоре.
— Стало быть, вы полагаете, что эти двое — любовники? — проговорил он, когда моя короткая история подошла к концу.
— Вероятнее всего да, — откликнулась я. — Собственно, это не так уж удивительно, учитывая характер покойного барона. Он никого не подпускал к своей дочери, отвергая абсолютно всех женихов как недостойных и неподходящих. Что ей было делать? В сущности дворецкий в любовниках — это самый логичный ход в такой ситуации. Некоторым образом он даже не совсем слуга. Как я понимаю, он скорее присматривает за прочими слугами, а в случае отъезда хозяев остаётся здесь за главного. Я бы сравнила его с кастеляном. Словом, Йоланду вполне можно понять, и я полагаю, что нам не следует предавать её отношения огласке, если только для этого не будет по-настоящему веской причины.
— Ну что ж, в таком случае нам придётся проверить его самостоятельно, не привлекая помощников, — заключил Эстли. — Хорошо, что вы мне обо всём рассказали. Я действительно не был в курсе. А это может оказаться важным. Дворецкий и без того казался мне подозрительным.
— Как вы собираетесь его проверить? — с любопытством спросила я.
— Для начала заглянуть к нему в кровать, — невозмутимо ответил он.
Я удивлённо выпучила глаза, и Эстли рассмеялся.
— Обыскать его комнату, — пояснил он. — В большинстве случаев люди, не имеющие сейфов, прячут наиболее ценные вещи именно в районе своей кровати. Кладут под матрас, устраивают самодельный тайник в полу или совсем уж банально кладут под подушку. Им кажется, что так вещь становится наиболее защищённой. В действительности же таким образом они только упрощают обыск.
— То есть вы считаете, что Рикардо прячет нечто, что может его скомпрометировать, у себя в спальне?
— Если у Рикардо есть нечто, его компрометирующее, то вероятнее всего, да. Впрочем, пока не найдём, не узнаем.
— Хотите отправиться прямо сейчас?
Невзирая на поздний час, я была полна жажды деятельности.
— Ночью? — недоверчиво взглянул на меня Эстли. — Когда он мирно спит в своей кровати? Знаете, если он увидит, как вы в своём смелом наряде шарите по его постели, он может неправильно это истолковать.
— Не может, — скривилась я в ответ на его нескрываемую насмешку. — Поскольку, вероятнее всего, находится сейчас в совсем другой кровати. Говорю же вам: я видела, как он входил в спальню Йоланды. Наверняка после моего выступления они вернулись туда же.
— Наоборот, — возразил Эстли. — Ваше… выступление вызвало в доме немалый переполох. Из своих комнат вышли не только Йоланда с Рикардо, но и многие другие. Так что уйти вместе эти двое просто не могли. Дворецкий был вынужден вернуться в свою спальню, дабы не вызвать подозрений.
— Наверняка он снова поднялся к Йоланде, как только страсти поутихли, — стояла на своём я.
— Не думаю, — покачал головой Эстли. — Вероятнее всего они решили лишний раз не рисковать: вдруг кто-нибудь не сможет уснуть и надумает прогуляться по дому? Так что, полагаю, эту ночь наш дворецкий проведёт вполне целомудренно.
— Ну ладно, — вздохнула я, принимая его аргументы. — Когда же тогда вы предлагаете наведаться к нему в комнату?
— Завтра с утра, — откликнулся Эстли. — Когда он будет занят работой. А пока — если, конечно, не предвидится никаких дополнительных представлений, — предлагаю ложиться спать.
Возражать я не стала: учитывая продолжительную поездку, день выдался утомительный. В какой-то момент во взгляде Эстли мелькнула неуверенность, и мне показалось, что он вот-вот предложит нам всё-таки поменяться спальными местами. Но в итоге он промолчал, и каждый из нас устроился там, где изначально и собирался.
— Я быстро обыщу комнату, а вы стойте здесь и дайте мне знак, если кто-нибудь станет приближаться по коридору, — распорядился Эстли.
Мы стояли у двери в спальню Рикардо, располагавшуюся на первом этаже. В пустом коридоре было полутемно.
— Ну уж нет! — возмутилась я. — Давайте поступим наоборот. Я пойду в комнату, а вы подождёте здесь.
— С какой это стати? — гневно нахмурился Эстли.
— А с какой я должна стоять здесь и ждать у моря погоды? — парировала я.
— С такой, что я знаю, как следует проводить обыск, — отозвался Эстли. — А вы ничего в этом не понимаете.
— Ничего подобного, — возразила я. — Даже наоборот. У вас в подчинении куча народу, и вы наверняка не проводите обыски самолично. А я привыкла всё делать сама.
— Вот я предлагаю, — хмыкнул Эстли, — чтобы вы САМИ постояли в коридоре.
Я поджала губы и упёрла руки в бока.
— Может быть, стоит напомнить вам, кто сумел выкрасть портрет из сейфа герцога?
— А может быть, мне стоит напомнить, кто не позволил вам его выкрасть?
— Строго говоря, я успела вынести его из кабинета.
— Строго говоря, вы не успели им воспользоваться. Чёрт! Как вам это удаётся? — выдохнул он в сердцах.
— Что именно? — не поняла я.
— Втягивать меня в глупые, детские перепалки! Чёрт с вами, хотите идти — идите.
— Вот и отлично!
Я в предвкушении потёрла руки и переступила через порог.
— Вы хоть понимаете, — Эстли перехватил меня за талию, — что идёте на риск? Если сюда кто-нибудь наведается, именно вас застанут в чужом помещении.
— Ну и что? Вы же меня спасёте.
— Даже и не подумаю. Сделаю вид, что случайно проходил мимо.
— Ну и хорошо. А я в таком случае выберусь через окно. Мне ведь не привыкать.
С этими словами я всё-таки юркнула в комнату, оставив графа ругаться себе под нос снаружи.
Долго искать не пришлось. Эстли оказался прав. Достаточно было отодвинуть от изголовья подушки и заглянуть под матрас. Там обнаружился сложенный вчетверо лист бумаги. Я быстро просмотрела запись, сделанную красивым витиеватым почерком. Мои глаза расширились, и я стала читать снова, на этот раз более внимательно, дабы убедиться в том, что правильно всё поняла. Хотя ошибиться здесь было бы сложно.
— Ну, что там? — требовательно позвал Эстли.
Со своего места он видел, что я нашла нечто интересное. Я подошла к нему.
— Кажется, дальше можем не искать.
— Уверены?
— Вполне.
— Тогда пойдёмте. Здесь не самое лучшее место для изучения материалов.
С этими словами Эстли быстро зашагал прочь по коридору. Я постаралась нагнать графа, поражаясь его способности держать под контролем собственное любопытство. Сама бы я точно настояла на том, чтобы узнать содержание документа незамедлительно.
— «Сим удостоверяю, что Рикардо Орталье сочетался законным браком с Йоландой Грондеж шестого числа мая месяца…» — зачитал вслух Эстли.
Мы снова расположились в отведённой нам комнате, волею судьбы превратившейся на время в своеобразный зал совещаний.
— В корне меняет ситуацию, не правда ли? — заметила я, перекинув ногу на ногу. — Теперь наследником Йоланды становится не Аделяр, а Рикардо.
— И принцип «кому выгодно» указывает на другого человека, — проговорил себе под нос Эстли. — Не зря он казался мне подозрительным. Его поведение не вполне соответствовало образу слуги, пусть даже старшего.
— Девушку жалко, — заметила я.
— Да уж, леди Йоланда натворила дел, — покачал головой лорд Кэмерон.
— Я всё-таки склонна винить в первую очередь её отца, — сказала я, на всякий случай оглядываясь по сторонам — не услышит ли нас барон и не сочтёт ли нужным явиться, чтобы высказать собственную точку зрения.
— Тут дело не в том, кого винить, а в том, кому расхлёбывать, — возразил Эстли. — В первую очередь леди Йоланда создала проблемы самой себе. Притом, судя по всему, проблемы очень серьёзные.
— Это правда, — согласилась я. — А вы обратили внимание на то, что брак был заключён всего за неделю до смерти барона?
— Обратил, — подтвердил Эстли. Впрочем, кто бы сомневался. Чтобы этот — да упустил из виду такую деталь? — Равно как и выяснил, что на работу в особняк Рикардо устроился незадолго до этого.
— В самом деле?
Мои брови взметнулись вверх.
— Недели за две до свадьбы. Сначала я учёл этот факт, но не придал ему слишком большого значения. Но открывшиеся нам факты заставляют взглянуть на обстоятельства совсем по-другому. Итак, что мы имеем. Человек, подноготную которого ещё только предстоит выяснить, нанимается на работу в дом семьи Грондеж. Воспользовавшись тем, что дочь барона и главная наследница живёт некоторым образом взаперти и лишена мужского внимания, он соблазняет её и уговаривает тайно стать его женой. Через неделю после этого брака, якобы от болезни, умирает барон. А ещё через несколько недель начинаются покушения на жизнь девушки. Не заподозрить злой умысел достаточно сложно.
— Единственное, что меня смущает, — заметила я, — это тот факт, что именно Рикардо не позволил ей упасть во время второго покушения.
— Я бы не стал относиться к этому факту слишком серьёзно, — ответил Эстли. — Возможно, он хотел таким образом отвести от себя подозрения. Ведь он не сомневался, что леди Йоланда расскажет остальным об этом случае. А может… Бывает, знаете ли, всякое. Возможно, во время падения она повернулась и случайно его увидела. А он, встретившись с ней взглядом, просто не решился довести дело до конца. Сколь это ни абсурдно, но так бывает. Вонзить нож в спину гораздо проще, чем встретить свою жертву лицом к лицу.
— И что вы собираетесь делать? — спросила я. — Затягивать нельзя: он может в любой момент завершить начатое. Позовёте стражу?
— Н-нет, — подумав, покачал головой Эстли. — Попытаюсь пожалеть девушку и не поднимать вокруг этого дела шум. Справимся и своими силами. Я позову своего человека.
«Человек» лорда Кэмерона, которого я приняла вчера за обыкновенного кучера, оказался весьма крепким молодым парнем с повадками опытного бойца. К этим повадкам прилагались шпага, кинжал и обнаружившиеся в заплечной сумке кандалы.
Обстоятельства оказались как нельзя более удачными. В гостиной не было почти никого лишнего. Йоланда и Аделяр сидели за круглым столиком, она с вышиванием, а он с книгой. Рикардо, стоя в стороне, тихо переговаривался о чём-то с лакеем. Мы быстро вошли в комнату — Эстли, его слуга и за ними — я. Мужчины сразу же направились к дворецкому. Я дала лакею знак немедленно покинуть помещение. Рикардо взглядом не успел моргнуть — а на его запястьях уже красовались кандалы.
Йоланда, вскрикнув, вскочила на ноги. Аделяр тоже не ожидал такого поворота, но шокирован он не был, поскольку знал о подлинной цели пребывания Эстли в этом доме. Оставаясь равнодушным к эмоциональной реакции девушки, граф посмотрел на Рикардо и кивнул на ближайшее кресло.
— А теперь, молодой человек, давайте побеседуем.
Дворецкий, против моих ожиданий, не стал ни бунтовать, ни возмущённо кричать о своей невиновности. Лишь сердито сверкнул на Эстли глазами, затем обречённо вздохнул и плюхнулся на сиденье со словами «Что ж, может, оно и к лучшему».
— Лорд Кэмерон, освободите его немедленно! — требовательно воскликнула Йоланда.
Сейчас она совсем не была похожа на бедную запуганную девушку, больше всего на свете боящуюся разоблачения и неодобрения родственников. Лицо раскраснелось, брови угрожающе сдвинулись, ноздри раздуваются от гнева.
— Подождите, леди, — не слишком вежливо оборвал её Эстли. — Будьте добры сесть и подождать, пока мы закончим разбираться.
Йоланда не сразу, но всё-таки послушалась. Лорд Кэмерон сел напротив Рикардо, слуга остался стоять у предполагаемого преступника за спиной. Я опустилась на стул возле Аделяра.
Эстли извлёк из кармана документ о бракосочетании и помахал им у Рикардо перед носом.
— Что это такое? — спросил Аделяр.
— Это свидетельство о том, — лорд Кэмерон беглым взглядом удостоверился, что в комнате нет лишних ушей, — что леди Йоланда Грондеж сочеталась браком с этим молодым человеком около двух месяцев назад.
— Что?! — только и смог выдохнуть Аделяр. И повернулся к сестре, ожидая от неё не то опровержения, не то объяснений.
Но Йоланда лишь опустила голову, покраснев ещё сильнее, чем прежде.
Эстли выжидательно посмотрел на Рикардо.
— Об этом следовало рассказать гораздо раньше, — мрачно признал тот. — Но обстоятельства не располагали.
— Ну, раз не сделали вовремя, рассказывайте сейчас, — распорядился лорд Кэмерон.
— Вообще-то вот это совершенно лишнее, — отметил дворецкий, приподнимая скованные кандалами руки. — Впрочем, я понимаю, видимо, в вашем ведомстве такие методы.
— С удовольствием выслушаю вашу критику в адрес моего ведомства, — с нескрываемой издёвкой пообещал Эстли. — Но пока у нас, кажется, есть более животрепещущая тема для разговора.
И снова Рикардо не стал возражать. Лишь бросил сочувственный взгляд на Йоланду. Она по-прежнему сидела, опустив голову. Вздохнув и недовольно покачав головой, дворецкий заговорил.
— Мы с Йоландой познакомились, когда я был проездом в этих местах. В первый раз встретились в храме. После богослужения разговорились. Я проводил её до особняка. Потом мы ещё несколько раз встречались то на ярмарке, то в храме — там, куда Йоланда могла выбраться под благовидным предлогом. Её отец мягко говоря переусердствовал в своём стремлении оградить дочь от похотливых и недостойных её мужчин. А таковыми он считал решительно всех.
Я обратила внимание, что Аделяр машинально кивнул в этот момент. Стало быть, он был в курсе этой странности барона и осознавал, каково приходится сестре.
— Нескольких встреч оказалось достаточно: это именно та женщина, на которой я хочу жениться, — продолжал Рикардо. Он откинулся на спинку кресла и выглядел сейчас вполне расслабленно, словно не замечал сковывающих руки кандалов. — Зная характер барона, я решил сделать всё по правилам. Поэтому мой отец лично приехал в этот дом и сообщил барону, что я предлагаю Йоланде руку и сердце.
— И что же барон? — подалась вперёд я, уже, впрочем, зная ответ.
— Отказал, руководствуясь совершенно нелепыми отговорками, — поморщился Рикардо. — Дескать, его не устраивает мой моральный облик, моральный облик моего отца, ну и, думаю, если бы это помогло, то и моральному облику моей собаки тоже бы досталось. Мой отец уехал ни с чем, к тому же весьма рассерженный, и заявил мне, что такого родственника ему и даром не надо. Впрочем, он-то остыл быстро, а вот от барона того же ждать не приходилось. Тем не менее сдаваться я не собирался. Рано или поздно кто-то должен был осадить барона, и я решил, что это буду я.
Аделяр недовольно нахмурился при последних словах, но Рикардо то ли этого не заметил, то ли просто не счёл нужным извиняться.
— Я поселился поближе к особняку и ждал удобного случая. И тут мне сообщили, что в особняк ищут нового дворецкого. Идея пришла в голову сама собой. Нет, я сразу понял, насколько она абсурдна, — впервые в его взгляде промелькнуло нечто вроде чувства вины, — но решил не заострять на этом внимания. Просто пошёл и устроился на работу. Получить липовые рекомендательные письма не составило труда. Йоланда ни о чём не знала, — поспешил добавить он, взглянув сначала на жену, а потом на Аделяра. — По-моему, она чуть не упала в обморок, когда барон представил меня как нового дворецкого.
— Это точно. — Йоланда слабо улыбнулась. — Сперва я вообще не могла понять, что происходит, уж больно всё смахивало на нелепый сон.
— Потом мне удалось убедить Йоланду, что лучше всего будет тайно сочетаться браком, — снова усмехнувшись, продолжил рассказ Рикардо. — Я объяснил ей, что разрешение на нашу свадьбу её отец не даст ни при каких обстоятельствах. А если бы мы поженились и поставили его перед фактом, то рано или поздно ему пришлось бы с этим смириться.
— Леди Йоланда согласилась, и вы сочетались браком, — констатировал Эстли.
— Да, — подтвердил Рикардо. — Вообще-то я планировал сразу после этого раскрыть своё инкогнито. Я не собирался долго играть в слугу. Но сначала Йоланда боялась говорить отцу всю правду, а потом случилось то, что случилось. Барон умер. Йоланда была очень расстроена. Для неё и речи не могло идти о том, чтобы вот так сразу признаться, что она вышла замуж против воли отца. Она считала, что это будет неуважением к его памяти. Мы решили подождать, пока закончится траур. Сказать по правде, к тому моменту мне изрядно надоело изображать дворецкого. Я мог бы, конечно, просто уволиться, уехать из особняка, не раскрывая нашу тайну, и дождаться, пока Йоланда готова будет переехать ко мне. Но она так сильно нервничала, что я не захотел оставлять её здесь одну. А дальше ещё и началась эта история с привидением. Поэтому обман так затянулся.
Он устремил взгляд на Аделяра, перед которым, по-видимому, всё же считал себя виноватым. Затем переключил внимание на Эстли.
— Ну так как, — произнёс он, — может, теперь вы, наконец, снимете эти игрушки?
И он тряхнул соединяющей кандалы цепью.
Эстли даже не шевельнулся.
— Пока я не вижу для этого причин, — спокойно сказал он. — Да, ваша история прозвучала несколько иначе, чем я предполагал. Но основные факты остаются неизменными. Леди Йоланду пытались убить, по меньшей мере дважды. И происходило это уже после того, как вы женились на ней и стали её главным наследником. Отсюда я делаю вывод, что в её смерти заинтересованы именно вы.
Йоланда в испуге поднесла руку к горлу. Не думаю, что она поверила в предательство мужа, скорее её шокировало заявление, что речь идёт не о проделках привидения, а о реальном покушении. Рикардо явно подумал о том же.
— То есть вы считаете, что кто-то целенаправленно пытается убить Йоланду? — мрачно спросил он.
— Вы всё верно поняли, — подтвердил Эстли, — только забыли один нюанс. Я предполагаю, что этот кто-то — вы.
Рикардо поднял на него тяжёлый, задумчивый взгляд. Какое-то время он молчал, потом медленно кивнул.
— В таком случае я вас понимаю. — Теперь он по-новому взглянул на кандалы. — Но вы ошибаетесь, и, думаю, мне нетрудно будет развеять ваши сомнения.
— Попытайтесь, сделайте милость.
— Вы считаете, что я хочу убить Йоланду, дабы получить её наследство — особняк, прилегающие к нему земли и титул. Я правильно понимаю?
— Вполне.
Рикардо усмехнулся, хоть это и было не слишком уместно в сложившихся обстоятельствах.
— Полагаю, вам неизвестно моё имя, — заметил он.
— Вот здесь, — Эстли поднял руку с документом, — сказано «Рикардо Орталье». И если бы это имя было ненастоящим, действительность брака тоже можно было оспорить. А это явно не в ваших интересах.
— Оно настоящее, — кивнул Рикардо. — Но для бракосочетания я использовал фамилию матери. Если бы я назвал фамилию отца, навряд ли нам бы удалось сохранить секретность. Снимите с меня кандалы или закатайте левый рукав.
Эстли прищурился. Немного подумав, кивнул своему человеку, и тот, провернув в замке ключ, снял с Рикардо стальные браслеты. При этом и слуга, и сам граф демонстративно держали шпаги наготове.
Быстро прикоснувшись к запястьям, Рикардо скинул сюртук и закатал до локтя левый рукав рубашки. На руке обнаружилась небольшая татуировка — буква «А» с изображённой над ней короной. Подобные отличительные знаки красовались на коже сыновей некоторых знатных семей.
— Полагаю, вам знакомо это изображение? — обратился к Эстли Рикардо.
Судя по интонации, вопрос был риторическим. Взглянув на графа, я поняла, что не ошиблась.
— Род Арвенио? — приподнял брови Эстли. — Рикардо… Вы — старший сын маркиза Арвенио?
— Совершенно верно. — Рикардо криво усмехнулся. — Не хотел бы кичиться своим положением перед супругой и её родственниками, но раз уж вы вынуждаете меня оправдываться… Даже если забыть о том, что я являюсь главным наследником маркиза Арвенио, у меня уже сейчас три штуки примерно таких особняков. Один неподалёку от дворца моего отца, второй в Зеркальной долине и третий — за границей. Если бы я нуждался ещё в паре домов, то приобрёл бы их с лёгкостью. Так что убивать барона и его дочь ради наследства… — Он демонстративно покачал головой. — Мягко говоря бессмысленно. Не стану попусту распространяться о том, что никогда не стал бы поступать подобным образом. У меня банальнейшим образом нет мотива.
Сделав слуге знак отступить, Эстли убрал собственную шпагу в ножны.
— Как же вы умудрились изображать дворецкого? — хмыкнул он, недоверчиво качая головой.
Рикардо рассмеялся.
— Долго расспрашивал своего собственного дворецкого обо всех подробностях, — признался он. — Бедняга никак не мог понять, зачем мне всё это нужно. Опыт управления людьми у меня был. А дом здесь небольшой и народу немного.
Предоставив членам семьи самостоятельно завершить процесс выяснения отношений, мы с Эстли поднялись на второй этаж.
— Вот это романтика! — восхитилась я. — Готова поспорить, что вы, лорд Кэмерон, не смогли бы вот так притвориться простым слугой ради любимой женщины.
— Насчёт «мог бы» не знаю, а не стал бы, так точно, — заверил он, проявив полное равнодушие к моему упрёку.
И, по совершенно непонятной причине, мне понравился такой ответ.
— И что же теперь? — спросила я чуть погодя. — Раз Рикардо не виновен, это откидывает нас назад, к прежнему неведению.
— Не совсем, — отозвался Эстли. — Теперь весь дом знает, какова истинная цель моего визита. Или узнает об этом в ближайшее время. Это не слишком благоприятное обстоятельство, но уж коли так сложилось, им следует воспользоваться. Так что теперь я займусь допросом слуг. Надеюсь, что это существенно ускорит расследование. В мои планы не входит задерживаться в этом доме на целую вечность. Во дворце тоже скопилось достаточно дел.
