Глава 9
– Наверное, ты права, – помолчав с минуту, безнадежно признала Леонидия и плотнее завернулась в плащ, словно ее знобило. – Полагаю, действительно пора все рассказать. Но только не о том, будто Зоралда хотела стать королевой. Она никогда такого не желала. И эта история началась задолго до нашего приезда в Датрон. Наверное, лет на пять раньше. Я тогда была еще почти ребенком и жила с родителями в поместье. А Зоре было уже шестнадцать, и когда в наш провинциальный Торог приехал по своим делам красавчик-герцог, она влюбилась в него с первого взгляда. Он ее тоже заметил… но ненадолго. Как только дела закончил – уехал и больше о ней не вспоминал.
Стоявший за шкурой Змей помрачнел, судя по его подсчетам, Олтерну было в тот момент двадцать семь. И если припомнить рассказы самого господина, в те развеселые годы на него толпами вешались девушки и женщины всех возрастов во всех городах и селениях, куда Олтерна посылал с поручениями король.
– Вот как, – в задумчивом голосе тихони сквозило печальное понимание, – и она не оставила мечту о нем, как это делали десятки прочих брошенных возлюбленных?
– Зора всегда была очень… сильная и настойчивая. Она потом говорила, что готовилась пять лет и сделала все для того, чтобы этот негодяй не выскользнул из ее сетей.
– Но при чем тут король? – недоуменно осведомился Арвельд. – Ей нужно было ехать к герцогу.
– Олтерн не нуждался в невесте и тем более не нуждался в деньгах, – печально усмехнулась Ниди, – а вот король нуждался. И у Зоры как раз все это было: и красота, и деньги.
Эста незаметно, не отвлекая рассказчицу, опустила прожженную в нескольких местах вуаль и саркастически усмехнулась. Надо же, как хорошо подготовилась Зоралда и как откровенно действовала! И никто из рассудительных дознавателей ничего не заподозрил, ослепленный длинным рядком нолей в цифре, обозначавшей сумму ее приданого!
– И еще кое-что, кроме денег, – подождав минутку, подтолкнула госпожу Ниди к откровениям тихоня, – и вот для этого ей и нужна была свита из хорошеньких кузин. Думаю, она сделала выгодное предложение каждой из вас.
– Да… ты все правильно понимаешь. Она так правильно говорила и обещала, что обязательно поможет… почему королевой должна стать какая-то кокетка, если у Зоры получится выйти замуж за Олтерна? А своей кузине она даст очень приличное приданое и подскажет, как стать королевой. Иначе ей не с кем будет поговорить, пока муж занят государственными делами.
– И как было не согласиться, – сочувственно поддакнула тихоня, хотя на самом деле никакого сочувствия не ощущала. Не стоит сочувствовать тем, кто ради собственного блага готов попытаться обжулить судьбу, – и чем вы должны были привлечь внимание короля? Наряды и прически не в счет, у столичных дам они были намного изысканнее. Любовные зелья для короля не пропустил бы дворцовый стряпчий, на приворотные амулеты поднял бы тревогу королевский охранный медальон. Остается ведьминская ворожба, очарование оборотней и морок нечисти. Чем она привлекла к тебе короля и Олтерна?!
– Я не знаю, что это было… она сама составляла… – побледнев, как перед виселицей, тихо прошептала несостоявшаяся королева. – Но я выпила больше всех… очень хотелось жить во дворце, а не в обнищавшем поместье.
– Демон, – почти с ненавистью рыкнул Маст, и все слышавший Змей был с ним полностью согласен. – Где были королевские стряпчие, целители и хранители амулетов?
На месте были, – мог бы сказать Дагорд, но смолчал. Ведь никто ничего не заметил… и он тоже, хотя был тогда рядом с герцогом почти неотлучно. Ну а стряпчие скорее всего и не старались особо искать, ведь Георгиус заблаговременно всем сообщил о своем намерении жениться на Зоралде в первый же удобный момент. Вот только король не мог и предположить предусмотрительности ведьмы. Она загодя все устроила так, чтобы их свадьба никогда не состоялась.
Граф осторожно выдохнул и, припомнив правила сидящего в засаде, крепко зажал зубами уголок воротника. Вскрывающаяся история становилась все более странной и скверной, и он боялся выдать себя неосторожным или возмущенным восклицанием.
– Я же говорю, она долго готовилась. Вот только никто не мог заранее догадаться, что ко мне воспылает чувствами не только король. Но хуже всего… я тоже не видела никого, кроме герцога. Словно все разом померкли, лишь он стал еще ярче и красивее.
Кэнк недовольно фыркнул, но на Леонидию его недовольство не произвело никакого впечатления. Она была сейчас там, в прошлом, и видела только его, своего истинного возлюбленного.
– Леонидия, а зачем же тогда ты согласилась выйти замуж за короля? – осторожно продолжила допрос Эста.
– Так она же и постаралась… Зора. Я ведь говорила, она поклялась страшной клятвой, что заполучит Олтерна в мужья любой ценой. Кузина пошла к королю… я не знаю, какие именно слова она ему говорила, но определенно пообещала меня, если он поможет ей выйти за герцога. И Георгиус уговорил друга. А потом они поменялись одеждой… а Зора подлила мне какое-то зелье… я была как в тумане. И хотя смутно понимала, что рядом со мной перед жрецом стоит вовсе не Олт, все равно сказала – «да». И сразу потеряла сознание.
– Демон, какие дураки, – расстроенно выдохнул Арвельд, начиная понимать, с чьей сумасшедшей выдумки все началось и за чье неуемное желание получить вожделенного жениха любой ценой заплатил он сам и вся его семья такую страшную цену.
Не говоря уже о многих сотнях остальных мятежников.
– А потом? – мягко спросила Эста. – Как король оказался в реке?
– Я пришла в себя в карете… – нехотя продолжила рассказ Ниди. – Она куда-то мчалась, а король целовал меня и называл своей женой. И на моем пальце действительно был надет королевский перстень. Но действие зелья уже прошло, и я начала понимать, как подло они со мной обошлись. Во мне словно проснулся взбесившийся зверь. Я кричала на него, била, царапала, рыдала, пыталась выпрыгнуть из кареты, но он в ответ на все мои слова твердил признания в любви. Наконец я устала и пообещала прыгнуть с башни или в колодец или повеситься при первой же возможности. Объявила, как бы меня не караулили, жить без любимого все равно не стану. И тогда он сообщил, что Олтерн женился на моей кузине в тот же час.
Леонидия смолкла, отстегнула с пояса серебряную флягу, украшенную бирюзой, и сделала из нее несколько торопливых глотков. В хижине запахло вином.
Путники молча ждали, пока она возьмет себя в руки, начиная отчетливо понимать, сколько тайн хранит бывшая королева. И желали узнать все немедленно и до конца. Леонидия горько усмехнулась, прочтя на их лицах эту решимость, глотнула еще вина и продолжила рассказ хрипловатым, безразличным голосом.
– Когда я услышала эту новость, просто обезумела от горя. Сумела извернуться и достать его кинжал… король не мог и представить, будто я умею обращаться с оружием. Приставила себе к груди и прокляла… и его самого, и его ненавистную любовь. Он, конечно, бросился отнимать, а я успела надавить… хотя рана была небольшая, но кровь текла сильно. Король велел кучеру остановиться и вынес меня из кареты. Оказалось, неподалеку протекала река, Георгиус нес меня на руках, карета ехала сзади, а я, не переставая, призывала на его голову все мыслимые беды. И тогда он сдался. Заявил, что я могу идти, куда хочу. Но должна взять охрану до того места, где останусь жить, в тех местах иногда встречались разбойники. Потом помог мне перевязать рану, отдал кошелек и несколько драгоценностей, я не хотела их брать, но сил спорить не было, ослабела от потери крови. Охранники посадили меня на коня, привязали к подушкам и повезли… тогда я еще не понимала куда.
– Ну, думаю, это я и сама могу теперь сказать, – хмуро вздохнула тихоня. – Не мог король позволить, чтобы его непокорная жена оказалась на свободе и ее кто-нибудь узнал. А для остальных разыграл спектакль с похищением или гибелью королевы и объяснять ничего никому не стал, решил некоторое время выждать. Наверняка самоуверенно считал, будто через некоторое время Леонидия успокоится, одумается и смирится. Не учел он только одного, чувств Олтерна. Наверняка не подозревал, что едва узнав об этом происшествии, Олтерн раскается и будет искренне переживать. И совершенно перестанет обращать хоть какое-то внимание на молодую и страстно влюбленную жену. Разумеется, Зоралда такого стерпеть не могла и наверняка не раз пыталась напоить его своими зельями. Или приворожить чарами. Думаю, все поняли, что герцогиня имеет ведьминские способности и усиленно их развивает?
– А ты очень умна, тихоня, – с преувеличенной ласковостью заявил глубокий женский голос, и в одном из дальних углов хижины проявилась сидящая на топчане крупная женская фигура.
И в тот же миг, не дожидаясь следующих слов нежданной гостьи, Эста выхватила из потайного кармана метательный кинжал и с силой швырнула ей прямо в сердце.
Раздался противный визг, фигура вскочила, закрутилась, задергалась и вдруг растаяла зловонным облачком. Ошеломленные этим внезапным нападением и его странным исходом зрители, сидевшие до этого момента молча и неподвижно, схватились за платки и воротники, стремясь уберечь свои легкие от вони. Только Эста, застыв гордой статуей, смотрела в противоположный угол, казавшийся на первый взгляд совершенно пустым.
– Неужели видишь? – насмешливо спросила эта пустота уже знакомым Эсте голосом, и Леонидия с Мастом резко вздрогнули, – какая способная девочка! Нужно будет подумать, куда тебя приспособить.
Сестра Тишины только презрительно усмехнулась в ответ. Она лгала, эта хитрая, расчетливая и безжалостная герцогиня, еще не догадывавшаяся, что в поместье герцога подписан документ о ее смерти, и теперь она будет считаться самозванкой, если попытается вернуть свое имя или имущество. Впрочем, сама Эста тоже лукавила, когда, расслышав, как сужается вокруг хижины круг из полусотни крадущихся шагов, не перестала выяснять правду про давно прошедшие события и объяснять брату и мужу свои догадки. Точно зная, что бесполезно даже пытаться сопротивляться такой куче самых преданных охранников Зоралды и малейшая попытка достать оружие ничем иным, кроме как немедленной гибелью строптивцев, закончиться не может.
Потому-то девушка и перевела весь гнев ведьмы на себя, швырнув кинжал в сидевшую под мороком кикимору, в попытке заинтересовать Зоралду, прежде чем та отдаст последний приказ. Дабы как можно дольше протянуть время, ведь, едва оценив безвыходность положения, Эста успела, пользуясь спрятанными под плащом руками и близостью пирамидки, лежавшей рядом в мешке, незаметно достать и отправить тревожный пенальчик. Самый важный и самый дорогой из всех, какие она носила с собой. В него не нужно было вкладывать письмо, он сам по себе был письмом, говорящим о том, что тихоня больше не видит ни одного из десятков обычно доступных ей способов повернуть обстоятельства себе на пользу.
– Ну это долго думать не нужно, – помолчав всего лишь пару секунд, кротко ответила Эста, чтобы не злить и без того взбешенную крушением своих планов ведьму. – Я очень многое умею. И готовить, и шить, и вязать шелковые кружева.
– А еще метать дротики, – в тон ей едко поддакнула Зоралда. – Так зачем ты, раз такая умелая и чуткая, убила мою кикимору?
– С детства их ненавижу, – печально вздохнула тихоня, – и с тех пор сразу узнаю по причмокиванию.
– То есть ты хочешь сказать, что пыталась убить не меня, – с недоверчивым смешком протянула бывшая герцогиня. – Хитра…
– Тебя я могла бы убить и сейчас, – усмехнулась в ответ тихоня, отмечая про себя необычайную молчаливость всех присутствующих и какой-то странный запах, исходящий от морока, – потому как точно знаю, где ты стоишь. За спиной у Кэнка. А вот та, кого видят все, – это очередной отвод глаз.
Она специально назвала морок отводом глаз, зная о том, что это разные по силе и степени умения чары, и точно попала в цель.
– Это морок, девочка, но поскольку в тебе нет ни капли ведьминского дара, такая ошибка простительна. А вот простить тебе порчу моих ловушек я не могу. Но просто убивать не буду… никого из вас. Вы выдали врагам мое убежище и теперь будете выкупом… или ключами к моей новой жизни. Кэнк, свяжи всем четверым руки и выводи по одному на улицу, клетки уже ждут. Да прикрой им головы, хоть вон мешками.
Это было самое подлое наказание из всех, какие она могла для них изобрести и приготовить. Клетки для перевозки на лошадях самых опасных злодеев. Из стальных прутьев и намертво пристегнутые к особым седлам, клетки закрывались сверху крышками и запирались простым штырем, продетым в несколько петель. Его невозможно было вытащить изнутри, и потому обычно преступникам развязывали руки, заперев в этом демонском приспособлении, чтобы они могли держаться и во время скачки не разбивать себе носы о неудобную клетку. Но Кэнк или не знал о таком способе, или слишком боялся своей настоящей госпожи, только, заперев недавних собеседников, и не подумал развязать им руки.
И хотя это не могло не тревожить тихоню, гораздо больше ее беспокоило странное молчание остальных узников. С того самого момента, как она убила кикимору, ни один из них не произнес ни слова, и это не могло быть простой осторожностью. Пусть смолчал бы Змей или Арвельд, но Леонидия непременно должна хотя бы спросить кузину, за что та ее приговорила?
Ведь это только Эсте понятно, ведьма мстит Ниди за любовь Олтерна, ошибочно полагая, как, впрочем, и большинство брошенных прелестниц, будто у нее увели любимого. И никто в целом мире не сможет ей доказать простой истины, невозможно увести того, кто не желает быть уведенным. Ну, если только приворожить или очаровать, да и то ненадолго. Таково уж свойство истинной любви, со временем она стирает любые чары и снимает всякие привороты.
И раз герцог Эфройский до сих пор, как и Георгиус, мечтает о среброглазой Леонидии, стало быть, не подействовали на них никакие тайные снадобья и ведьминские заклинания Зоралды.
В путь отряд ведьмы двинулся не мешкая, и, чутко прислушивающаяся к топоту копыт, тихоня вскоре определила количество сопровождающих. Вместе с пленниками десяток или чуть больше всадников, если не предположить, что еще несколько могут ехать дозором впереди отряда и в арьергарде. Стало быть, большую часть тех, кто с ней приехал, ведьма оставила в пастушьем поселке, то ли не доверяя им до конца, то ли не найдя места бывшим подданным в своих новых замыслах.
Эста тихо вздохнула, осторожничая скорее по привычке, чем от необходимости, и задумалась. Все выясненные ею довольно важные сведения могли быть им очень полезными, если бы тихоня поверила, будто Зоралда решится продать пленников Олтерну. Ну, или их жизни. Но верить бывшей герцогине никак нельзя, она оказалась неимоверно злобной и лживой и вполне способна убить много лет верно служившую ей кузину. Наверняка нахлебавшуюся за эти годы от мстительной сестрицы и оскорблений, и подлостей, и унижений.
Лошади, скакавшие первыми, неожиданно встали, и до чуткого слуха монашки донеслось несколько тихих слов строгого приказа. Зоралда требовала от сопровождавших ее воинов отправиться в крепость короткой дорогой и выдать указания греть побольше воды, готовить ванну и комнату госпожи, сразу по приезде она намерена взяться за изгнание завладевшего телом госпожи Ниди проклятья. А еще приготовить камеры и цепи для шпионов, умудрившихся обмануть их госпожу и бросить в нее запретное заклинание.
«Как ловко!» – восхитилась Эста. Стало быть, это не сама Зоралда ведьма, а кто-то из них четверых. Ну а судя по тому, что кузину аферистка намерена выдать за потерпевшую, стало быть, на роль ведьмы определена она, сестра Тишины. Так вот почему бывшая герцогиня не сделала даже малейшей попытки посмотреть пленнице в лицо или сорвать с нее жуткую маску, о которой наверняка доложил услужливый Кэнк! И вот почему им не стали развязывать руки! Чтобы Эста не попыталась снять ее сама!
Девушка язвительно усмехнулась, прислушалась к топоту коней уменьшившегося почти вдвое отряда и принялась за дело. Спрятать руки под одежду в клетке не так-то легко, но проще, чем без оной. Приподнять полу плаща коленкой, прижать к железным прутьям и просунуть в эту щель связанные кисти рук удалось ей за пару минут. Ну а дальше уже проще. Многократно отработанным движением изогнуть тонкие пальчики, подцепить ногтем и вынуть крохотный кинжальчик, копию того, какой она подарила Змею. Затем зажать его в кулаке особым способом и перерезать хоть одну веревку. А после, постепенно подергивая обмотанный в несколько слоев кожаный шнур, освободить его настолько, чтобы выскользнула изящная кисть, неотъемное наследство бабушки-герцогини.
Ну вот и все. Теперь, чуть ослабив, можно отложить путы в сторону. Но оставить возможность в любой момент вернуть их на место, показывать все свои таланты захватчице не стоит.
Еле заметными движениями, не уверенная в том, кто именно скачет чуть позади нее, Эста стянула на груди полы плаща, сколола спрятанной за отворотом булавкой и просунула руки под прикрытием редкого грубого мешка под вуаль. В случае надобности маску можно было снять очень быстро, расстегнув за ушами незаметные крючочки. Но после этой, сотни раз проделанной ранее процедуры девушку ждал неприятный сюрприз. Оказывается, затекшая под маску и не до конца промытая кровь приклеила тонкий шелк к коже, и теперь он не желал отставать. Пришлось поплевать на пальчик и, немного смочив прилипшие места слюной, некоторое время усиленно их тереть. А потом искать у пояса кошель с зельями, доставать душистое масло и протирать уголком платка все лицо, чтобы не напугать никого видом засохшей крови. Поди докажи потом настроенным против мнимой ведьмы отщепенцам, что это кровь из заживленных эльвом ран, а не жертв! Ведь как любят рассказывать в своих байках болтливые обозники, напиться горячей крови для злобной ведьмы самое обычное дело.
Успокоилась девушка только тогда, когда от недавнего происшествия на леднике, по ее ощущениям, на щеках и шее не осталось больше никаких следов. Осторожно спрятав подальше все свои приспособления, какие хотела бы спасти от неминуемого обыска, тихоня занялась новым делом. Проковыряла против глаза в мешке маленькую дырочку и начала изучать обстановку, осторожно поворачивая голову. Попутно не переставая просчитывать возможные планы Зоралды. И когда рассмотрела, как на одной из развилок почти незаметной тропы их отряд свернул не на северо-запад, где была расположена захваченная отщепенцами заброшенная крепость, а на юг, ухмыльнулась.
Все-таки она снова их обманула, своих теперь уже бывших соратников, эта безжалостная ведьма. Отправила подальше, чтобы никто не видел и не смог потом указать, в каком именно месте она свернет к Торему. А в том, что Зоралда намерена исчезнуть, с удобством устроившись в заранее приготовленном логове, тихоня уже не сомневалась. Как и в том, что будет очень трудно найти ее в одном из многочисленных городов, поселков, дворцов или даже гаремов Торемского ханства.
Убеждена она была и в другом: пленники не нужны ведьме ни для выкупа, ни для каких-то иных целей. Слишком это опасное и ненадежное дело, торговаться с разъяренным Олтерном, молодым королем и настоятельницей монастыря Святой Тишины. И нужно быть намного глупее, чем Зоралда, чтобы польститься на мнимые выгоды от подобной сделки.
Все по той же причине не верилось Эсте и в желание использовать своих пленников в каких-либо ритуалах. Узнав об их гибели, Тмирна перевернет не только все соседние королевства и ханства, но и подземелье гномов. И найдет убийц. И постепенно у Эсты осталась всего одна догадка.
Месть, вот что давно уже стало смыслом жизни Зоралды, и ради мести она недавно приговорила к ужасной смерти не только кузину, но и всех без исключения ее спутников, даже безропотного и исполнительного Кэнка. И она не откажется ни за какие блага от своих черных планов, потому и везет Леонидию в клетке со связанными руками, лишь бы доставить сопернице как можно больше боли и унижения. А всех остальных прихватила за компанию, желая выиграть как можно больше времени и не позволить организовать за собой погоню. Ну и заодно примерно наказать за крушение своих тщательно просчитанных планов и за вот это поспешное бегство. А уж о том, какие у Зоры могут быть идеи насчет этого наказания, тихоне не хотелось даже думать, ясно ведь, ведьме-самоучке неведомо даже слово – сострадание. Особенно если оно относится не к ней самой.
Значит, нужно быть готовой к любой мерзости и попытаться использовать любой, даже самый незначительный шанс в попытке опередить Зоралду и разрушить безжалостный замысел отвергнутой мужем герцогини.
