Глава 13
Деревня началась за поворотом почти через пару часов, как примерно определила монашка по своим ощущениям и по солнцу, неторопливо поднимающемуся в зенит по затянутому негустыми облаками небу. Но еще раньше по сторонам от дороги начали попадаться небольшие, отдельно стоявшие хуторки, от которых на путников с интересом взирали гуси, куры и заливистые собаки. В сторону хуторов Эста со Змеем по негласному уговору не сворачивали и на преданных собак внимания не обращали, целенаправленно продолжая идти к деревне.
– Вот твой кинжал, – завидев деревню, протянул девушке оружие Даг, но она решительно отстранилась.
– Оставь пока себе, мы же договорились. Вот если не понравится тебе предложение моей наставницы, то вернешь. Новеньких в деревнях рассматривают особо внимательно, мы для них бесплатное развлечение, и если ты сразу пойдешь покупать оружие, всем будет интересно, а где ты оставил свое? Ведь никто не отправляется в путь, не прихватив хоть простенького ножа?! И еще, Хор, я тебе хотела сказать, – сейчас тихоня откровенно лгала, не собиралась она ничего такого говорить и до последнего надеялась, что не придется, – как я потом поняла, та ведьма… вместе с нами на поле попала?
– Как ты это поняла?! – В голосе Змея предупреждающе звякнула сталь.
– По твоему порезу. Сам человек так пораниться не может, это кто-то тебя убить пытался. А потом я вспомнила, когда ночью лежала на поле… сразу-то встать не смогла, кто-то неподалеку ругался. Мне кажется, это был твой голос. Нет, ее мне не жаль, раз она на людей с оружием бросается, но вот ее побрякушки… если ты взял, здесь лучше не показывать. Найдут ведь ее… когда-нибудь и припомнят, кто продавал.
– Ты понимаешь… что я могу с тобой сделать?! – угрожающе надвинулся на нее мужчина, но тихоня открыто смотрела в его глаза.
– Понимаю. Ничего не сможешь. Не такой ты человек, я убедилась, пока решала, говорить тебе или нет. Потому и работу предложила, там тайну сохранить нужно, а тебе скрыться на время требуется. Вот и предупреждаю, чтобы не наделал глупостей. И вот тебе деньги. – Лэни протянула несколько монет, украдкой загодя вынутых из тайных карманов. – Покупай себе все необходимое, я назад не спрошу.
– Ты считаешь, будто я могу взять деньги у женщины? – оскорбленно нахмурился Змей, став на миг похожим на себя прежнего, и сердце Эсты сжала тоска.
– Не взять, а получить, я тебе обещала за охрану. И кормил ты меня, – возразила она.
– Но тут много!
– Сколько хочу, столько и даю! Ты заработал премию!
– На месте твоего мужа я запер бы тебя дома и никуда не пускал, – авторитетно заявил Даг, ссыпая монеты в карман, – иначе однажды у него начнет чесаться лоб. Хорошо, я поговорю с твоей наставницей, но не обещаю соглашаться на ее предложение. Шагай помедленнее, я первый пойду, есть хочется.
Эста кивнула и отстала, и вскоре спина так ни разу и не обернувшегося Дагорда исчезла в ближайшем переулке. Тихоня огорченно вздохнула и пошла по самой протоптанной дорожке, ничуть не сомневаясь в своем выборе. Самые широкое тропы обязательно в конце концов приводят к рынку, а такового просто не могло не быть в этой большой деревне.
Опыт не подвел, рынок действительно был, несколько скамеек, врытых между харчевней и лавкой. Однако торговок было мало, и товар у всех похожий, соленые и сушеные овощи и грибы, яблоки, груши и тыквы. Эста всего минуту поколебалась, прикидывая, где может быть пирамидка, в лавке или в харчевне, и свернула к распахнутым дверям в харчевню. И не ошиблась, знак почтовой гильдии, означавший, что тут можно получить письма и посылки, а также купить пеналы и капсулы, висел прямо напротив входа.
А чуть в стороне сидел за столом ее муж и в одной руке держал увесистую гусиную ножку, а другой обнимал невероятно довольную женщину лет на десять старше и вдвое толще себя.
Не будь за плечами Лэни двенадцати лет обучения искусству тихони, в котором умение владеть собой и скрывать любые эмоции – одно из самых главных качеств ученицы, девушка непременно бы сорвалась. Вмиг бы выхватила один из перечных шариков или иглы со снотворным и швырнула в эту мерзкую парочку. Однако долгие годы непрерывного контроля за своими действиями и нескончаемые тренировки и испытания не прошли даром. Несмотря на то, что еще ни разу не приходилось сестре Тишины проверять свои умения в таких условиях, когда от боли и горечи рвется сердце, а разум отказывается воспринимать любые доводы в защиту графа, находящегося под влиянием ведьминого зелья, Эста выстояла.
Не моргнув и глазом, спокойно прошла под аркой, за которой виднелись сенцы с несколькими дверьми, безошибочно выбрала ту, за которой полагалось сидеть хозяину харчевни, и решительно распахнула дверь. Как она и предполагала загодя, в чуланчике с громким названием – «кабинет», было пусто, и только поднос с недопитой чашкой еще горячего чая вещал о том, что хозяин не уехал далеко и надолго, а вышел по делам. Причем совсем недавно.
Эста осторожно крутнула пальчиком чашку, рассмотрела на ее краешке ядовито-розовую полоску женской помады и, свирепо усмехнувшись, мстительно дернула за шнурок звонка.
Только теперь она в полной мере прочувствовала, как больно было матери в тот вечер, хотя и раньше сопереживала ей со всей страстью детской непримиримости к предательству. Но лишь сейчас начала догадываться, как несправедлива была тогда она сама и насколько мудра и милосердна оказалась ее матушка. И сумела простить отца, хотя ее сердце истекало при этом кровью.
Жаль только, не было тогда у нее ни знаний, ни умений Эсты, и хотя позже предлагала Тмирна найти герцога и заманить в монастырь, матушка отказалась наотрез, заявив, что в одну воду дважды не входят. Однако Лэни теперь больше не уверена в правильности того решения и категорично не намерена подпускать к своему мужу никаких дам, желающих утешиться в жарких объятьях.
– Чего звонишь?! – Прищуренные глазки упитанной хозяйки заведения смотрели недружелюбно и заносчиво, а все ее замершее у порога тело так и трепетало от желания по-быстрому спровадить эту дурочку и мчаться назад. Под бочок дерзкого и наглого Хоря, в его бесцеремонные и умелые руки.
– Пройди в свою конуру и крепко закрой дверь! – процедила сквозь зубы незнакомка таким тоном, что Устина сразу осознала свою ошибку в оценке новой клиентки, недаром столько лет сама управляет этим заведением и всегда в прибылях.
И, судя по тому, как едко кривит губы совсем молодая девица и каким холодным взглядом рассматривает хозяйку, та не просто обманулась, а промахнулась очень сильно.
Потому-то толстуха мигом протиснулась в дверь, плотно прикрыла ее за собой и вытянулась перед Эстой с самым преданным видом, ожидая объяснений.
– Я тайный дознаватель герцога Эфройского, – сурово глядя в глаза трактирщицы, ледяным тоном отчеканила Эста, с показной таинственностью распахнула жакет и раскрыла один из потайных карманов.
Заученное правило, что, отправляясь на задание на один день, нужно брать снаряжения на пять и лучше взять лишнее, чем не прихватить нужного, в этот раз снова оправдало свои утверждения. Собираясь ехать в поместье Олтерна и следуя этому правилу, тихоня вместе с пеналами и гербовой бумагой на всякий случай получила у Наерса и медальон дознавателя и спрятала подальше. И теперь порадовалась своей предусмотрительности.
Подержав медальон на цепочке перед побледневшей хозяйкой, тихоня сполна насладилась сменой эмоций на ее физиономии и бережно спрятала вещицу назад.
– Мы ищем супруга одной очень знатной дамы, назвать ее имя, сама понимаешь, я не имею права. Скажу только, это очень важная особа. Господин пропал из дома после неудачного алхимического опыта. Есть сведения, что он ранен и потерял память и потому выдает себя за простолюдина. По докладам узнавших его людей, этот господин укоротил волосы и пользуется красками для изменения внешности. За любые известия о его нахождении я выплачиваю премию. Опознать его можно по брачному браслету на левой руке, ритуал для господ проводил эльв и на коже остался рисунок в виде листиков и цветочков. Однако проверять это нужно очень осторожно, господин способен впадать в ярость. Кстати, запомни важную подробность и передай всем своим подругам, на случай, если вдруг им повезет встретить этого мужчину. Его жена очень ревнива… и злопамятна, посоветуй держаться от него подальше, если они не готовы испытать ее гнев на себе и своих близких. Поняла? А теперь покажи мне, где у тебя пирамидка, мне нужно послать отчет, я недавно видела поблизости мужчину, очень похожего на разыскиваемого.
– Ясно, госпожа, – отпирая массивный шкаф, где прятала пирамидку, преданно кивала хозяйка, – а кроме вас тут еще шпионы есть… ой, простите, дознаватели?
– Конечно, – насторожившись, осторожно подтвердила Эста, – но они ходят тайно. Только учти, иногда нашими людьми любят прикинуться бандиты, не очень-то доверяй всем подряд. Если кто-то еще скажет тебе, будто он из людей стального Олтерна, незаметно покажи мне на него. Комнату для меня на первом этаже найдешь? Лучше угловую. А как точное название вашей деревни? Большое Садовое? Хорошее название. Хотя вроде я такое уже встречала? Да?! То были Малые Сады?! Понятно. За несколько дней столько мест проверила, в голове все переворачивается.
Устина во все глаза наблюдала, как незнакомка достала шелковую бумагу с вензелями и дорогой, многоразовый пенальчик, каких в их деревне ни у кого не бывало.
А Эста стремительно написала записку, добавила к отчету, написанному еще в камере, и отправила пенал матушке Тмирне. Затем, щедро насыпав хозяйке монет, села к столу, ждать ответ и одновременно по привычке проверять в уме, нигде ничего не пропустила?
– Кстати, как тебя зовут? Устина? Очень хорошо. Запомни, Устина, про меня нужно всем говорить, будто я травница, помощница знахарки из Ютолы. Тут проездом, еду со свадьбы подруги. Если сумеешь язык за зубами удержать, не обижу. А пока иди, приготовь мне комнату.
Хозяйка харчевни снова понятливо покивала и умчалась исполнять указания, прихватив по пути свой чай.
Эста только вздохнула украдкой, перекусит нормально чуть позже, как получит ответ и станет ясно, как действовать дальше. В том, что Тмирна примчится сама или пришлет кого-то из сестер, а не гвардейцев Олтерна, Эста не сомневалась, специально предупредила о необходимости вести себя со Змеем поосмотрительнее, так как он очень насторожен. Но не могла и не понимать, время сейчас очень напряженное, и, кроме заботы о Змее, у матушки и Олтерна куча других дел. Нужно искать Арви и Леонидию, кузена ее мужа и его помощников. А еще она знала, матушка никогда не пропустит мимо внимания ее краткое сообщение о жене с ребенком. Чьим он может оказаться, этот неизвестный доселе ребенок, пока трудно даже представить, но во всех случаях проверить нужно все версии.
Письмо не заставило себя ждать, и, схватив пенальчик, настроенный на амулет сестры Тишины, Лэни с благодарностью улыбнулась матушке. Как хорошо, когда где-то, пусть даже очень далеко, есть человек, которому небезразличны твои беды и заботы, готовый поддержать в нужную минуту теплым словом, советом или более весомой помощью.
Письмо оказалось коротким, Тмирна писала, что ближайшая почтовая башня находится в нескольких часах пути от села, куда попали Змей с Эстой, и тихоне придется продержаться это время одной, матушка уже собирается и отправится в путь немедленно.
– Комната готова, как заказывали, – просунув в дверь голову, заговорщицким шепотом доложила хозяйка. – Кушать когда будете?
– Сделай прямо сейчас горячего кофе с пирожками, – распорядилась Эста, направляясь к двери.
Проходя через сени, она украдкой бросила взгляд в обеденный зал, рассмотрела спокойно обгладывающего кости мужа и успокоенно вздохнула, после еды мужчины обычно добреют и теряют желание куда-то идти. Но присматривать за ним она все же будет непрерывно, для того и просила угловую комнату. И меры предосторожности примет… но чуть позже.
– Устина, – уставилась на трактирщицу сестра Тишины, оглядев комнату и найдя ее вполне пригодной для своих целей, – а ты хорошо рассмотрела мужчину, который обедает у тебя в большой столовой?
– Угу, – вздохнула хозяйка так тяжело, словно отрывала от сердца последнее, – похож на все, чего вы сказали. Вот рукав поднять не могу… может, мне… того, притвориться, будто я к нему неравнодушна? Ну, и…
– Хороший план… – сквозь зубы процедила Эста, – если тебе надоела твоя харчевня, можешь приступать. Но сразу хочу предупредить, когда госпожа заподозрила одну из горничных в слишком смелых планах на господина, девушку на следующий же день выдали замуж. За гнома.
При упоминании о гномах трактирщица побледнела и заволновалась так, как и не подумала бы тревожиться, услышав угрозу потерять трактир, и тихоня исподтишка мстительно усмехнулась. А нечего строить глазки чужим мужьям и млеть, когда они, не понимая, что творят, случайно кладут свою руку не на ту талию. Хотя какая там у нее талия… но об этом лучше не думать, иначе тихоня сама ее пострижет налысо, как это делают безволосые гномы со своими женами человеческой расы.
– Нет… – попятилась Устина, – это не по моей части. Я лучше подавальщицу подошлю.
– Выбирай ту, которую не жаль, – мрачно посоветовала монашка, – и у кого родичей нет. Сама понимаешь, госпожа тайком наказывать не станет. Сначала за сводничество плетей двадцать отсыпать прикажет, о таком ты, надеюсь, слыхала? И главное, Олтерн с ней в дружбе, она ему ценную услугу оказала… потому жаловаться будет некому. А за этим господином лучше приставь приглядеть мальчишек посмышленее, я им сама заплачу. Да пусть без дела на виду не вертятся, с работой какой сидят или собачку лапу давать учат.
– Поняла, благодетельница. – Хозяйка преданно смотрела на Лэни, и в душе девушки зародилась робкая надежда на спокойный отдых. И большое желание избежать показа трактирщице своих умений тихони.
– Господин, вы комнату брать будете?
Хорь задумчиво смотрел на чопорно поджавшую губы пухлую селянку, еще час назад киселем растекавшуюся под его пальцами, и печенкой чувствовал какой-то подвох. Еще недавно она и слышать не желала о том, чтобы он снял отдельную комнату, и расписывала прелести кровати покойного мужа, пустующей в ее спальне. Которую просто грех не предоставить в распоряжение хорошего человека, который поможет Устине по хозяйству. Пару гвоздей там забьет или шкаф подвинет, самой ей не под силу.
А теперь ее словно подменили, и произошло это сразу после появления его бывшей попутчицы. Конечно, Хорь и сам чувствует, что с ним далеко не все в порядке. Напрочь исчезли из памяти важные сведения, мелькают обрывки каких-то очень странных событий и еще ведьма эта… почему-то не кажется совсем незнакомой. Но главное, он никак не может сложить в уме все эти клочки знаний в ясную картину и потому начинает сомневаться в их достоверности.
Но и не сделать очевидного вывода из своих наблюдений он просто не способен. Ясно ведь, раз девчонка пытается отшивать от него всех, на ком он мог бы немного подзаработать, стало быть, она уже сделала за него выбор и твердо намерена пристроить Хоря на свою непыльную работку.
Но он человек самостоятельный и привык все решать за себя сам. И хотя спутница ему очень симпатична и с ней легко было путешествовать, командовать собой он не позволит никому.
– Возьму комнату. На втором этаже и с видом на какой-нибудь садик… надоели горы.
Хорь небрежно бросил на стол монеты и пошел за хмуро кивнувшей ему хозяйкой. В глубине души он чувствовал невольное облегчение, что эта крупная рыба сорвалась с его крючка, но отлично понимал: денег, выданных Лэни, надолго не хватит. А как их заработать иным способом – представлял смутно. В голове гвоздем засела упрямая мысль о необходимости найти богатую вдовушку… хотя в деревнях зажиточных и свободных женщин обычно немного. Сельские парни тоже понимают, где хорошо кормят.
Значит, нужно искать городок, желательно среднего размера, в маленьких все в курсе чужих тайн, откуда-то он очень хорошо это знал. Хорь недовольно скривился, проклятая ведьма! Вот откуда она взялась на его голову? И еще мучил вопрос, откуда у него взялись деньги на капсулу? Если, пошарив по карманам, он не нашел не только монет, но даже кошеля.
– Вот приличная спальня, – распахнула перед Хорем дверь хозяйка, а когда он проходил мимо, отпрянула в сторону так резво, словно клиент был вымазан грязью.
Хорь пожал плечами и решительно захлопнул за собой дверь, и только потом принялся изучать комнату, которая с первого взгляда показалась ему слишком роскошной для отданных Устине монет. Небольшая, но уютная гостиная сверкала чистотой и хрустящими накрахмаленными занавесочками, салфеточками и скатерками, а во второй комнате стояла не менее хрустящая постель. Кроме нее, в углу за занавеской стояла низкая бочка, рядом на скамье вторая, с водой, и он мимоходом сунул туда палец. Теплая… странно. Он скептически скривился и пошел дальше, утром накупался досыта.
Распахнул шкаф, полюбовался на запасные одеяла и стопку свежих полотен и салфеток и шагнул к окну, рядом с которым стоял низкий стол и два стула.
Рассмотрев небольшой садик, разбитый под окнами, Хорь вздохнул и начал неторопливо раздеваться. Одежду он раскладывал по стульям и кровати, намереваясь изучить ее досконально. Идея о том, каким способом попытаться побольше выяснить о своей прежней жизни, возникла у Хоря еще утром, когда он, умываясь, обнаружил обвивающий запястье странный рисунок из листьев и цветов.
Хорь совершенно не помнил, откуда взялся у него на руке этот нарисованный венок, но чувства раздражения браслет не вызывал, наоборот. Странное тепло возникло в груди, когда мужчина погладил пальцем серебристые листики.
– Я принесла мыло и настой ромашки, – без стука ворвавшись в комнаты и торопливо протопав в спальню, выпалила хозяйка и пристально уставилась на постояльца, ничуть не смущаясь тем, что на нем остались лишь исподние штаны.
Оценивающе оглядела стройную сильную фигуру и мускулистые ноги, скользнула взглядом по груди, перевела его на руки и начала бледнеть.
– Простите ради всех святых, господин… я как лучше хотела, – пятясь от гостя, как от выпня, женщина бухнула на стол кувшин и мисочку с мылом и стремительно сбежала, оставив гостя в одиночестве.
Хорь озадаченно нахмурился, происходило нечто непонятное, и его интуиция толкала бежать от этого непонятного как можно дальше.
Он дернулся было к окну, бежать, но споткнулся о собственные сапоги и остановился. Демон, и куда бы он помчался в исподниках? Да и не настолько сильна опасность, чтобы у него не было нескольких минут закончить свои дела.
Иначе, как он подозревает, не скоро у него появится возможность рассмотреть свои вещи с таким удобством.
Начал Хорь с сапог и сразу отметил, что раньше недостатком средств он явно не страдал, как и здравомыслием, раз купил себе такие сапоги. Из хорошей кожи, на тройной подошве, с полостями для ножей и золота и крепкими пряжками. Одежда оказалась под стать, удобная, явно недешевая, но неброская, причем поражало количество потайных карманов и продуманность их размещения. Хорь не сразу догадался, как открыть некоторые тайники, а когда все же разобрался, присвистнул от изумления. Как выяснилось, он является владельцем довольно интересных и далеко не дешевых вещиц. От незнакомых зелий до почтовых пеналов, хорошей бумаги и пера гномьей работы. Еще нашлась маленькая пилочка тоже из мастерских коротышек, моток крепкого и тонкого шелкового шнура, отмычка и даже амулет, очищающий болотную воду. Зажигательные палочки он нашел еще ночью.
В рукаве куртки Хорь совершенно случайно обнаружил махонький кинжальчик, с рукояткой-пуговкой. Однако на несколько минут забыл про все эти странные вещи, развернув записку, которую едва не сунул ночью в костер.
А вот сейчас, когда он решил все спокойно обдумать, эта записка удивила его точным перечнем сведений, какие он и сам знал про себя. Как зовут, чем занимается, почему не живет дома. Но написано все было как-то сухо, словно приказ или памятка… и выходило, написать такое он мог только сам.
Хорь немедленно взял перо и бумагу, написал несколько слов и тщательно сравнил, хотя уже с первых букв догадался: писал записку не он. И вот теперь она становилась намного важнее и ценнее, чем он считал вначале. Но об этом следовало подумать спокойно, без суеты и ожидания стука в дверь. Хорь торопливо оделся, отметив про себя, что одевается так, словно когда-то был воином. Однако эта мысль не вызвала у него раздражения, наоборот, показалась привычной.
Значит, он все же воин. А судя по особой одежде и хорошей бумаге – далеко не простой. И это тоже понравилось Хорю, и он уже уверенно разложил по местам свои вещи, ссыпав собранные с тела ведьмы трофеи в самый дальний из потайных карманов. Права была травница, не стоит ему их здесь показывать. Она вообще оказалась очень рассудительной… даже в выборе ему имени, и он больше не будет зваться Хорьком. Хотя бы из-за странной записки, где стоит эта неприятная кличка. Действительно, имя «Хор» звучит значительно лучше.
Однако наниматься к ее наставнице он тоже не будет, как и зарабатывать утешителем богатых дам, не его это. До сих пор зубы сводит оскоминой, едва припомнит, как совсем недавно обнимал эту самую Устину. Хор найдет для себя более мужской и достойный способ заработка. Но немного позже, сейчас вообще ничего искать не будет. Сначала постарается разобраться в своих личных делах, какое-то чувство, интуиция или здравый рассудок, неважно, упорно твердили, что в их разрыве с женой не все гладко. Но подумать спокойно в этих увешенных накрахмаленными салфеточками комнатах у Хора не получится, слишком настораживает внезапная перемена в поведении хозяйки, да и сами комнаты, явно лучшие в ее заведении.
Хор свернул тючком плащ, повесил за спину, чтобы не мешался, еще раз пробежал взглядом по обстановке и шагнул к шкафу. Прихватив пару салфеток, чтобы позже перевязать руку, распахнул окно и шагнул через подоконник на узкий карниз. Впрочем, гулять по нему мужчина не собирался, придерживаясь рукой за подоконник, примерился и спрыгнул в ухоженный цветник. Ловко спрыгнул, отметил он сам себе, несмотря на дорогие вещи, тело хорошо тренированное, и это тоже добавляет штрихов к вырисовывающемуся портрету. Совершенно иного человека, ничуть не похожего на того, кем он считал себя утром.
Несколько шагов до забора Хор проделал под ветвями густых кустов, низко пригнувшись, затем легко перемахнул через заборчик и оказался там, куда и проложил мысленно свой путь, стоя в комнате у окна. В усыпанный яркой листвой сад, где еще лакированно блестели на деревьях бордовые поздние яблоки. Без всякого зазрения совести сорвав на ходу несколько штук, в возмещение денег за комнату, которой не пользовался, Хор пересек сад, выбрался за заднюю калитку и пошел в направлении, обратном тому, в каком двигался утром. Теперь он шел на север, и для принятия такого решения у него было несколько веских доводов.
И главный – чувство противоречия, все крепнущее в его душе, когда он думал об ограничивающей его жизнь записке. А чем больше Хор думал о забытой жене, пытался представить, как они жили, о чем разговаривали, как обедали, как ложились вечером в супружескую постель, – тем больше начинал понимать, что не испытывает ни одного из тех чувств, которые по полузабытым наблюдениям переживали другие обманутые мужчины. А в его сердце не было ни боли, ни злобы, ни тем более ярости и желания отомстить или убить. Да и жена по туманным и расплывчатым воспоминаниям была довольно приятная, на плечах смутно ощущалось поглаживание теплых ладошек, по губам пробегала ласково щекочущая волна при мысли о том, как он ее целовал. И потому Хор намерен добраться до какого-нибудь города и сходить в гномий банк.
Никто не знает, какими способами они пользуются, но коротышки умеют делать одну очень важную вещь, они узнают своих клиентов в любом виде. Избитых, израненных, опухших от вина или болезни, роскошно одетых или ограбленных, и именно к ним он намерен обратиться в первую очередь. Если он имеет в их банке хоть небольшой вклад, – никто, кроме гномов, не скажет точнее, важное Хор лицо или нет, и сколько денег у него на счету. Да и имя полностью назовут, и даже место, где он постоянно живет.
Ну а последним важным доводом, заставившим Хора свернуть на север, была миленькая травница, подозрительно горячо волновавшаяся за его судьбу и точно знавшая, что он намерен идти на юг. Вот пусть там его и ищет.
